Путилова Е.О. Детская литература

Подождите немного. Документ загружается.

451

Кроме небольших, на 1-2 страницы, сказок, Биссет написал и сказоч-

ную повесть «Путешествие дядюшки Тик-Так»

. Это рассказ о необыч-

ном путешествии, которое происходит не столько в пространстве, сколько

во времени. Главный герой — дядюшка Тик-Так — часовых дел мастер, на

досуге занимающийся чудесами. (Ведь часовых дел мастер чинит или из-

готавливает часы, кажется, что он может остановить и вновь запустить

время. А это настоящее чудо.)

Герои отправляются в путешествие «по Реке Времени до конца раду-

ги», по ходу которого они неоднократно перемещаются во времени. На-

пример, дядюшка Тик-Так дарит Бронти подзорную трубу, через которую

он сможет увидеть мисс Плаксу; мышонок Дикери (персонаж английского

детского стихотворения о часах) переводит назад часы, тем самым возвра-

щая Рррру украденное рррррр (в этом воплощается наше частое желание

вернуть вчерашний день и сделать что-то иначе, чем мы сделали, испра-

вить ошибку); горячий и холодный краны рассказывают “укзакс” — сказку

наоборот, чтобы Рррр снова стал большим, как прежде; героям удается

прогнать зиму, разбудив черепашек, и не пустить ее назад, устроив летний

бал. Все путешествие в целом — это путешествие по Реке Времени, но

ведь по реке можно двигаться как по течению, так и против... Часы в сказ-

ке приобретают мистический статус. Они не отражают течение времени, а

управляют им.

У Биссета, как и Кэрролла, есть особое отношение со словом. Но, в

отличие от сказки Кэрролла, здесь почти нет каламбуров. Зато у Биссета

слово обретает материальные формы (оно может застрять в телефоне, ку-

паться в реке), изменение слов или их порядка ведет к изменению явлений

(«акозакс», «аннав»). Что же касается логических перевертышей, то у Кэр-

ролла мы видим софизмы (по которым можно доказать, что Алиса — змея,

а Чеширский Кот не в своем уме) и словесные перевертыши («говорить что

думаешь» и «думать что говоришь»), в то время как у Биссета сталкиваем-

Перевод Н.Шерешевской.

452

ся прежде всего с вольными отношениями между причинами и следствия-

ми (черепашки спят — поэтому стоит зима, объявлен летний бал — поэто-

му приходит лето, часы переведены назад — поэтому наступает вчераш-

ний день).

Путешествие героев заканчивается, когда они узнают, что конец раду-

ги, который они ищут, всегда был с ними, потому что радугу порождала их

спутница Тучка-Невеличка. Но это не значит, что путешествие было бес-

смысленным, поэтому Тучка-Невеличка и не сказала им об этом раньше.

Ведь смысл путешествия был в самом движении жизни, в постижении за-

конов времени.

Продолжателем жанра нонсенса в английской литературе нашего вре-

мени может считаться также Роальд Даль (1916-1990), автор множества

рассказов, в которых соседствовали абсурдный юмор и известный цинизм.

Популярность ему принесли две повести для детей — «Джеймс и персик-

великан», возникшая из рассказов, которыми он развлекал своих детей, и

«Чарли и шоколадная фабрика». В повести были включены стихи, напи-

санные, как правило, от лица персонажей. Даль — популярный детский

писатель. По подсчетам статистиков, за 1970-1990 годы каждый третий ре-

бенок в Англии покупал одну книгу Даля в год. Однако оценки критиков

по его поводу резко расходятся. Многих отталкивает жестокость его стиля,

обилие вульгаризмов и слэнга в его стихах. Н. Демурова называет его язык

«невероятной смесью поэтизмов, вульгаризмов, канцеляризмов и газетных

штампов, замешанной на блестящем поэтическом мастерстве и всевоз-

можных версификационных трюках».

Вопросы и задания:

1. В чем заключаются характерные особенности литературы нонсенса? С чем связано

ее появление именно в Англии?

2. Какова типичная структура лимерика? (Приведите примеры лимериков Лира и по-

кажите их соответствие схеме).

3. Как связаны сказки Л. Кэрролла об Алисе с лимериками Лира и английским фольк-

лором для детей?

4. Покажите, что именно слово является главным героем сказок об Алисе.

5. Что отличает английскую литературу нонсенса ХХ века от литературы

453

XIX века?

9.1.2.Английская сказочная повесть.

Однако английская детская литература развивалась не только по пути,

указанному Лиром. Нонсенс и словесная игра не исчерпывают ее богатст-

ва. Англия является родиной множества сказочных повестей, многие из

которых таят в себе глубокий мировоззренческий смысл. Р.Киплинг,

Дж.М.Барри, К.Грэм, А.Милн создают свои сказочные миры как отраже-

ние детского взгляда на жизнь или модели большого мира, в который

предстоит войти маленькому читателю.

Творчество Редьярда Киплинга (1865-1936) очень неоднозначно

оценивалось в разное время как в Англии, так и в России. При жизни Кип-

линг, бывший самым молодым лауреатом Нобелевской премии по литера-

туре, знал триумфальную славу, но пережил ее. Однако неизменно попу-

лярными оставались его сказки и история Маугли — сделанная для детей

выборка из его «Книги Джунглей».

На фоне других произведений детской английской классической ли-

тературы, изобиловавших словесной игрой, таких как повести Кэрролла и

Милна или лимерики Лира, рядом с утонченностью сказок Уайльда, красо-

той Грэма, волшебством Барри и Трэверс произведения Киплинга выгля-

дят резко отличающимися, как стилистически, так и по самому своему ду-

ху. Воспоминания о детстве, проведенном в Индии, и более поздние ин-

дийские впечатления придают сказкам Киплинга неповторимый колорит, а

выкованное суровым воспитанием и непростым жизненным опытом нрав-

ственное кредо — силу, мужественность и стоицизм. Стиль Киплинга мо-

жет показаться грубым, но устоять против его обаяния трудно, потому что

он обладает особой притягательностью, которую дает только неистощимая

жизненная сила, разлитая в каждой строке.

«Сказки просто так», написанные в 1902 г., по сути похожи на мифы

древних. «Как леопард стал пятнистым», «Откуда взялись броненосцы»,

«Откуда у носорога такая шкура», «Как было написано первое письмо» —

454

сами эти названия отсылают к архаическим представлениям о становлении

животного мира и общества. Но написаны эти псевдо-мифы с добрым

юмором («Племя усыновило его, потому что он оказался большим джент-

льменом и не скандалил, когда доисторические дамы облепляли всю его

голову грязью»

) и обращены к читателю-ребенку, причем контакт со

слушателем все время подчеркивается («Не забудь про эти подтяжки, мой

мальчик!»; «Незнакомец ответил: «Гм», потому что он был, как ты знаешь,

теварец.»). Писатель объясняет маленькому человеку явления окружаю-

щего его огромного мира, находя объяснения не очень правдоподобные, но

забавные и занимательные.

«Книга джунглей» адресована более зрелому читателю. В ней пред-

ставлены два мира — мир людей и мир зверей — с их законами и прави-

лами. Маугли («лягушонок»), как земноводное, принадлежит обоим мирам

— и ни одному целиком. Книга Киплинга — не сказка, а некий мифологи-

ческий эпос, в котором сходятся Север и Юг, Хаос и Закон, животное и че-

ловеческое, мужское и женское, древнее и современное. Вся книга держит-

ся на столкновении полюсов, и рассказ о Маугли  лишь часть этой

большой, сложной по композиции книги. Но даже представленный в дет-

ском чтении в качестве отдельной сказки сюжет, состоящий их восьми

глав, — не простая сказка и не занимательная история.

Известно несколько случаев, когда дети вырастали вне человеческого

общество, но они совсем не напоминали Маугли и никак не могли войти в

общество людей. История индийских девочек из джунглей, Амалы и Кама-

лы, не похожа на историю Маугли так же, как не похожа история Алексан-

дра Селькирка на роман Д.Дефо «Робинзон Крузо». Но Киплинг и не стре-

мился к реализму. Писатель создает миф о ребенке, воспитанном в джунг-

лях, возрождая в своем герое утраченное единство человеческого и при-

родного. Люди и звери в книге Киплинга не просто противопоставлены

друг другу — они связаны глубинной связью как части единого великого

Перевод К.Чуковского..

455

целого. В книге постоянно упоминается, что люди — бесшерстные суще-

ства. Животные — старшие братья людей, еще не утратившие шерсть, а с

ней и свою свободу и дикость.

Первый раз Маугли уходит к людям против своей воли, изгнанный

стаей по наущению Шер-Хана. И убеждается, что люди жестоки и трусли-

вы. Желая отомстить им, он впускает в деревню джунгли: по его слову

стада диких животных вытаптывают посевы, слоны разрушают жилища

людей, Багира убивает домашний скот. Страшная стихийная сила мгно-

венно поглощает хрупкую позолоту цивилизации и заставляет людей в

ужасе уйти. Маугли ненавидит и презирает людей, однако, вернувшись в

джунгли, он становится их господином именно потому, что он человек. Он

владеет языками всех обитателей джунглей (даже его учитель Балу сам не

может произнести Великие Слова на языке змей, а Маугли это по силам),

он совмещает в себе качества разных животных. Физически он слабее мно-

гих: Багира мог бы убить его одним ударом лапы, а Каа — задушить в сво-

их страшных кольцах, но он обладает человеческим умом и удивительной

властью, удивительной внутренней силой — ни одно животное в джунглях

не может вынести его взгляда. Таким образом, хотя Киплинг и отдает

предпочтение миру джунглей перед человеческим сообществом (особенно

ярко порочность человека показана в главе «Королевский анкас», когда

шестеро людей за один день погибают из-за драгоценного посоха), он по-

казывает, что властелином мира является все-таки человек, если это на-

стоящий Человек, достойный своей миссии.

Маугли — своего рода идеальный герой, который следует жизненно-

му кредо Киплинга, выраженному в знаменитом стихотворении «Если...»:

верить в себя, хранить нравственный стоицизм, владеть своими страстями,

воспитывать в себе железную волю и никогда не сдаваться. В книге он

проходит разные ступени становления на пути к этому идеалу.

Сперва это ребенок, который учится у мира джунглей, познает жизнь

и — что особенно важно для Киплинга — Закон. Джунгли привлекают пи-

456

сателя незыблемостью этого Закона. Отсутствие его, хаос — губительны.

Маугли понимает это, столкнувшись с Бандарлогами — пародией на чело-

века. В главе «Как пришел страх» изложен своеобразный миф о становле-

нии Закона, о превращении хаоса джунглей, созданных Первым Слоном, в

упорядоченный космос Джунглей с большой буквы. При этом выражение

«Закон Джунглей» у Киплинга обозначает вовсе не то, что в нашей публи-

цистике: это не произвол сильного, не пожирание друг друга и руково-

дство лишь собственными интересами, а некая жестко иерархическая, но

целесообразная система, помогающая выжить (в одной из глав рассказыва-

ется о Водяном Перемирии, когда звери не убивают друг друга на водопое

в пору страшной засухи).

Изгнанный стаей Маугли уходит к людям, изучает их язык и нравы и

познает человеческое в себе. Он побеждает Шер-Хана и приносит его

шкуру к Скале Совета, пройдя, таким образом, через своего рода обряд

инициации. Впустив в деревню джунгли, он мстит, и это пугает и восхи-

щает Багиру, который предлагал ему забыть о Человечьей Стае. Именно

после этого Багира первым называет Маугли Властелином Джунглей.

Но Маугли не возвращается в волчью стаю — он восходит на сле-

дующую ступень своего мужания, оставаясь одиноким охотником. В это

время он и становится действительно хозяином джунглей — независимым,

но связанным со всеми обитателями джунглей тесными узами. В главе

«Рыжий пес», повествующей о великой кровопролитной битве с дхолами,

Маугли поднимается на высоту эпического героя, спасающего свой народ.

Но именно после этого и наступает время возвращения к людям.

Второй уход Маугли к людям — уход добровольный, неизбежный,

хотя и не простой для героя. «Трудно сбрасывать с себя кожу», — так

комментирует переживания уходящего Маугли питон Каа. Действительно,

Маугли, как змея, сбрасывает с себя старую кожу — она ему мала — и

уходит для новой жизни, чтобы выполнить свое человеческое предназна-

чение в мире людей.

457

Книги Киплинга исполнены суровой мужественности и силы. Его мир

— мир сугубо мужской. Женские персонажи немногочисленны: это Ракша

и Мессуа — две матери Маугли, волчица и женщина. (В этом смысле тра-

диционный перевод «Маугли»

, в котором Багира — пантера, женский

персонаж, эдакая амазонка-охотница, сражающаяся в первых рядах, явля-

ется существенным искажением киплинговской концепции жизни, как и

«Кошка, которая гуляла сама по себе»

. У Киплинга это мужские образы.

Поэтому гораздо предпочтительнее перевод «Книги Джунглей», выпол-

ненный Е.Чистяковой-Вэр под ред. Е.Перемышлева.) Киплинг восхищает-

ся Ракшей и Мессуа, поскольку в них воплощено то, что писатель считает

предназначением женщины, — они исполнены всепоглощающей материн-

ской любви. Но предназначение мужчины — воина и строителя — для Ки-

плинга несравненно важнее. К нему он и ведет своего героя и своего чита-

теля.

Иной, лишенный такой суровой жесткости, но столь же естественный,

природный и одушевленный мир мы находим в творчестве Кеннета Грэма.

Кеннет Грэм (1859-1932) не считал себя профессиональным писате-

лем. Много лет он работал в банке, затем оставил службу по болезни и

стал писать книги. Его произведения «Золотой век» и «Дни мечтаний», на-

писанные в конце XIX века, сразу стали популярными, но в истории анг-

лийской и мировой литературы он остался благодаря повести, которую

сперва вовсе не собирался писать. Просто у писателя был сын Алистер, ко-

торого он очень и очень любил. И каждый вечер перед сном отец расска-

зывал малышу историю с продолжением — о Кроте, Речной Крысе и дру-

гих зверюшках, живущих на берегу большой реки. Когда семилетнего

Алистера из-за болезни отправили на несколько месяцев к морю, Грэм

продолжил свой рассказ в письмах. Он не собирался писать книгу, но дру-

зья убедили его сделать это — и вот к героям устной сказки, рассказывае-

Перевод Н.Дарузес.

Перевод К.Чуковского.

458

мой маленькому мальчику, прибавились новые; появились и новые при-

ключения и размышления автора и его персонажей — и в 1908 году книга

под названием «Ветер в ивах» вышла в свет и быстро завоевала огромную

популярность у английских и американских ребят. Но с таким же востор-

гом читали ее и взрослые, даже тогдашний президент США Теодор Руз-

вельт, который, по свидетельству биографов, за свою жизнь перечитал эту

книгу больше десяти раз.

Алан Александр Милн писал в 1940 году: «Можно спорить о достоин-

ствах большинства книг и в спорах постигать точку зрения своего против-

ника. Можно даже прийти к заключению, что твой противник, может быть,

в конце концов, и прав. О книге же “Ветер в ивах” — не спорят. Юноша

дарит эту книгу сверстнице, в которую влюблен, и если книга не понрави-

лась ей, просит девушку вернуть ему его письма. Человек постарше испы-

тывает этой книгой своего племянника и, в соответствии с его реакцией,

меняет свое завещание. Эта книга — пробный камень наших характеров.

Мы не можем судить ее, ибо она сама судит нас».

Действительно, незамысловатые приключения героев таят в себе важ-

ный смысл. Книга эта наполнена особым ощущением жизни и счастьем

бытия, которое может так остро испытывать — не осознавая — наверное,

только ребенок. Сам автор так сказал о ней: «Это книга о юности и поэто-

му, возможно, преимущественно для юных и для тех, в ком еще жив юно-

шеский дух; о жизни, о сиянии солнца, о бегущей воде, о лесе, пыльных

дорогах, о зимних вечерах у камина; о жизни, свободной от всех сложно-

стей, от тех конфликтов, что могут возникать между существами разнопо-

лыми, — о жизни, как это вполне справедливо можно допустить, с точки

зрения мудрых маленьких существ, что “бегают средь луговой травы или

же в лесу, среди путаницы зарослей”».

Одновременно эта книга  гимн одушевленной и обожествленной

Природе.

Цит. по: Грэм К. Ветер в ивах. — СПб., 1997. — С.295.

459

Повесть начинается с того, что ее герой Мол (крот) внезапно покидает

свой маленький подземный домик, повинуясь неодолимому зову весны,

царящей в мире.

Но это далеко не единственный «побег» из дома, совершаемый героя-

ми книги, в которой рассказывается о странствиях разных персонажей: это

и путешествие Мола, Тоуда (жабы) и Рэта (речной крысы) в желтом фур-

гоне (глава 2); и злоключения Тоуда, бежавшего из тюрьмы и его возвра-

щение домой (главы 8, 10, 12); ночной визит Мола в Дремучий лес (глава

3); и приключения Рэта-моряка (глава 9); и отлучки выдренка Портли (гла-

ва 7). Одна из глав называется «И странники все». Действительно, это вы-

ражение справедливо по отношению к героям книги: рассудительный до-

мосед Рэт, встревоженный дорожными сборами перелетных птиц, попада-

ет под обаяние морской крысы и едва не бросается в авантюру еще более

безрассудную, чем поступки мистера Тоуда; Мол ночью отправляется в

Дремучий Лес, чтобы познакомиться с Барсуком — героев влечет жажда

нового, неизведанного; даже опасность кажется порой притягательной.

В повести изображены несколько концентрических кругов существо-

вания — это дом, где герои чувствуют себя в полной безопасности; друже-

любный речной берег с его жителями; дремучий лес с его порой враждеб-

ными обитателями, куда маленьким зверюшкам ночью без пистолета луч-

ше не ходить; и, наконец, «белый свет». В книге постоянно чувствуется

притяжение двух полюсов человеческой жизни — дома и дороги, дома и

«Большого Мира», который, как говорит Рэт, не имеет никакого отноше-

ния к жизни речных обитателей: «Я там никогда не был и туда не собира-

юсь — как и ты, если в тебе есть хоть капля здравомыслия». Но не случай-

но в книге появляется герой-двойник Рэта — морская крыса. Так в сказках

«Тысяча и одной ночи» Сндбад-мореход сталкивается с Синдбадом сухо-

путным. Домоседы и странники — два полюса человеческой природы; и в

каждом из нас они сосуществуют.

В главе пятой — «Dulce Domum» дорога героев домой из обычного

460

возвращения с прогулки превращается в путь осознания очень важной для

автора идеи дома как центра человеческой жизни. В конце главы, когда ге-

рои устраиваются на ночлег в старом, так поспешно покинутом в начале

книги, а теперь случайно вновь обретенном домике Мола, он, а вместе с

ним — автор и читатели  делает открытие: «Мол ясно видел, как неза-

мысловат и прост — и даже узок — был этот его мирок, но так же ясно по-

нимал и то, как много для него он значил и какая это ценность в жизни ка-

ждого — такое вот надежное прибежище. Он отнюдь не думал отказаться

от своей новой жизни, с ее восхитительным простором, повернуться спи-

ной к воздуху и солнцу и всему тому, что они ему давали, и заползти опять

в свою нору навечно. Мир — там, наверху — имел для него такую притя-

гательную силу, что и здесь, под землей, он чувствовал ее; и он твердо

знал, что должен вернуться туда, в этот широко распахнутый прекрасный

мир. Но как отрадно сознавать, что у тебя есть уголок, куда всегда можно

прийти, который целиком принадлежит тебе, где каждая вещь будет счаст-

лива увидеть тебя снова и с готовностью раскроет для тебя свои объятия.»

Дом оказывается той надежной пристанью, которая делает прекрасным

странствия.

В сказке Грэма оказывается отражена диалектика английского нацио-

нального характера. С одной стороны, особое отношение к дому («Дом

англичанина — его крепость»), с другой — тяга к открытиям и путешест-

виям (ведь англичане — великие мореплаватели, романтики, авантюри-

сты)

. Глава о возвращении мистера Тоуда заставляет нас вспомнить

«Одиссею» Гомера. Эту ассоциацию вызывает и ее название — «Возвра-

щение Улисса». И так же, как в эпосе Гомера, мир и дом уравновешивают

друг друга.

Своеобразное единство этих полюсов мы находим в главе седьмой,

где в полной мере выразился пантеизм Грэма, его обожествление мира и

Эта мысль звучит у Е.Вертлиба: Вертлиб Е. Русское — от Загоскина до Шукшина (опыт непредвзятого

размышления). — СПб., 1992. — С.321.