Путилова Е.О. Детская литература

Подождите немного. Документ загружается.

161

всегда знать уроки, не уча их. Так рождается своеобразный вариант роман-

тического двоемирия, в котором смешение реального с чудесным не ставит

под сомнение ценности идеального порядка. Писатель отстаивает безус-

ловную значимость доброты, скромности, благородства, самоотверженной

верности дружбе и мечте. Рассказанная им история вполне могла бы раз-

вернуться без содействия сказочной фантастики. Но свою художественную

мистификацию на основе видения (чего-то, возникшего в воображении)

Погорельский хорошо приспосабливает к детскому восприятию. Ведь

только душевная чистота ребенка открывает доступ в мир сказки, в мир

идеала. Когда же звучат прощальные слова Чернушки и сказка на наших

глазах разрушается, постигается громадность утраты, побудившая роман-

тиков называть детство ''потерянным раем''. Гофманиану Погорельский от-

крывает как плодотворную литературную традицию, приближенную к до-

машнему обычаю ''сказывания'' на ночь, бытовавшему на Руси с древней-

ших времен, а маленькому человеку его ''пользу'' показывает не путем нра-

воучений, но ''принятым'' для него способом: без излишнего дидактизма,

характерного для ранней русской детской литературы.

Героя ''Черной курицы, или Подземных жителей'' ''умненького,

миленького'' Алешу никто не преследовал и в ссылку не отправлял. Однако

образ явно автобиографичен. Со знанием дела пишет в произведении По-

горельский о том, что родители Алеши, ''жившие далеко-далеко от Петер-

бурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и

возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько

лет вперед''. Мальчика здесь любят и ласкают. Но от взгляда всезнающего

автора не укрывается, как Алеше ''часто скучно бывало в пансионе, а ино-

гда даже и грустно''. Одинокими вечерами герой повести увлекается чте-

нием волшебно-рыцарских романов, интерес к которым порожден не толь-

ко недостатком общения со сверстниками, но и нормальной потребностью

любого ребенка, даже благополучного, в идеале — в чем-то чудесном, ге-

роическом, захватывающем. Вслед за прочитанными книгами, главным

162

средством разрешения жизненных несоответствий Алеша начинает счи-

тать волшебство, а спасительницей от одиночества — фею. Вот как пред-

ставляется мальчику роль доброй волшебницы в его судьбе: она ''явится в

переулок и сквозь дырочку подаст ему игрушку, или талисман, или пись-

мецо от папеньки или маменьки, от которых не получал он давно уже ни-

какого известия''.

На границе Подземного царства, по представлению мальчика, должны

стоять именно рыцари. В повести Погорельского они выполняют функ-

цию, какую в волшебной фольклорной сказке несут в себе Баба Яга и Ко-

щей Бессмертный: охраняя от ''непосвященных'', стерегут проход в триде-

сятое царство, в мифологии - царство мертвых. ''Кощей'' (''Кащей'') в пере-

воде с тюркского означает ''пленник''. Поначалу Алеше кажется, что, изба-

вившись от скучных учебных обязанностей, он добьется успеха. На повер-

ку герой попадает в плен собственной неразумности. Владение чудесным

предметом не приносит ему истинной пользы: ни знаний у него не прибав-

ляется, ни характер не улучшается. А когда семечко пропадает, Алеше и

вовсе приходится туго. Ему грозит наказание, если он не признается, как

ему удается в короткое время наизусть зазубривать по двадцать страниц.

Традиционное сказочное испытание оборачивается экзаменом на нравст-

венную зрелость. И герой не выдерживает проверки: совершает предатель-

ство, выдавая чужую тайну. Король со своим подземным народом вынуж-

ден отныне переселиться далеко от здешних мест. Курица-министр Чер-

нушка - носить золотые цепи. И все это по вине Алеши.

Повесть заключает в себе нравственный урок. Детство не есть

''охранная грамота'' от дурных и необдуманных поступков. Ребенок должен

научиться осознавать последствия своих действий и нести за них ответст-

венность. Однако в процессе взросления ребенку нужен руководитель, и не

воображаемый, а реальный. И общими усилиями, быть может, придется

пережить настоящую жизненную драму, чтобы понять: жизнь сложнее

сказки, и с ''исправления себя самого надобно начинать''.

163

Свои сочинения Перовский считал педагогическими. По мнению пи-

сателя, не взирая на возраст, человек не живет ''по ту сторону добра и зла''.

В каждом из его произведений герой поставлен в ситуацию нравственного

выбора. ''Читайте мои книги и беседуйте с детьми о мире, в котором

живете'', - как будто призывает писатель. - Все не так уж плохо в этом

лучшем из миров!''

Вопросы и задания.

1. Почему свои художественные сочинения Погорельский считал педагогическими?

2. В чем смысл названия сказочной повести Погорельского?

4.6. СКАЗКИ В.Ф.ОДОЕВСКОГО.

Для развития специальной детской литературы, в особенности сказоч-

ной, много сделано крупнейшим прозаиком XIX века Владимиром Федо-

ровичем Одоевским (1803-1869).

В начале своей деятельности Одоевский был близок к декабристским

кругам, но после поражения восстания на Сенатской площади 14 декабря

1825 года вынужден был бежать из Петербурга, уничтожив бумаги, ком-

прометирующие единомышленников. Друг А.С.Пушкина, он публиковался

в журнале ''Современник''. Совместно с декабристом В.К.Кюхельбекером

издавал альманах, названный по имени древнегреческой богини Памяти

''Мнемозина''. Будучи человеком разносторонних интересов, пропаганди-

ровал гуманистические идеалы просвещения, достижения науки и общест-

венной жизни, и в историю отечественной культуры вошел как писатель,

как философ, теоретик музыки, ученый-экспериментатор. В княжеском

особняке на Миллионной улице он устроил специальный кабинет для хи-

мических и физических опытов, в которых принимали участие и его дру-

зья. Крупный государственный и общественный деятель, Одоевский одним

из первых сознал необходимость филантропии. Его авторитет покровителя

нуждающимся укрепился благодаря организации детских приютов, боль-

ниц и училищ для бедных, организации издания первого русского журнала

для крестьян.

164

Вклад писателя-педагога в детскую словесность трудно переоценить.

Свою книгу ''Наука до наук'' Одоевский посвятил основным принципам

детского воспитания. В педагогическом трактате писатель с восторгом от-

зывается об особенностях ''свежего, не испорченного никакой схоластикой

детского ума'', называя детей своими лучшими воспитателями. Настоящим

открытием писателя является утверждение, разительно отличающее педа-

гогическую концепцию Одоевского от большинства господствовавших то-

гда в России теорий: ''Дитя — отъявленный энциклопедист, подавайте ему

лошадь всю, как она есть, не дробя предмета искусственно, но представляя

его в живой цельности, — в том вся задача педагогики''. В ребенке Одоев-

ский стремится видеть, прежде всего, человека, и в этом следует за

В.Г.Белинским. В качестве главной задачи детской литературы писатель

ставит необходимость вызвать к жизни любопытство детей, привести в

движение орудие их мышления, мыслить ''любовно''.

Этим даром Одоевский обладал и сам, видимо, унаследовав его от ро-

дителей. Отец, князь из рода Рюриковичей, и мать, крепостная крестьянка,

состояли в браке не равном, но сказочно счастливом. Возможно, поэтому

основным жанром литературного творчества Одоевского для детей стала

сказка. Русским детям он был известен под псевдонимом ''дедушка

Ириней'' и полуфантастическим именем ''Ь, Ъ, Й'', представляющим конеч-

ные буквы его полного титула в старинном написании с ''ерами'' и ''ерями'':

князь Владимиръ Одоевский.

Самые известные ''Пестрые сказки'' Одоевского целостным сборником

были опубликованы в 1833-1834 годах. Нашу романтическую литературу

тогда охватила ''сказочная эпидемия''. Книга писателя стала одним из пер-

вых циклов сказочных произведений, явившихся в отечественной словес-

ности, к тому же прозаических, а не стихотворных. Образ повествователя

''Пестрых сказок'' Иринея Модестовича Гомозейки опирается на традиции

Пушкина и Гоголя. В творчестве Одоевского эта литературная маска при-

обрела принципиальное художественное значение: автору необходим пер-

165

сонаж, выступающий посредником между ребенком и взрослым. В 1838

году писатель издает ''Сказки и повести для детей дедушки Иринея'', а в

1847 выходит в печати ''Сборник детских песен дедушки Иринея''.

Оригинальные сказки Одоевского скорее соответствуют пониманию

жанра в литературной теории и практике, современной писателю, чем ны-

нешнему толкованию термина. Это произведения малой повествователь-

ной формы фантастического или философского содержания, близкие к ска-

зу. На самом деле в их круг у Одоевского попадают произведения с раз-

личными жанровыми основами. Во-первых, собственно сказки - эпические

литературные тексты, написанные на фольклорный сюжет: ''Мороз

Иванович'', ''Разбитый кувшин'', ''Сказка о четырех глухих''. Фантастика как

необычное с бытовой точки зрения содержание необходима в них для тех

или иных идейно-художественных целей автора. Во-вторых, это новые мо-

дификации жанра - сказки философские и научно-художественные:

''Городок в табакерке'', ''Червячок'', Анекдоты о муравьях'', ''Два дерева''. В

популярной форме в этих произведениях дается строгая научная информа-

ция о мире. В-третьих, это рассказы и повести с элементами неправдопо-

добия: ''Бедный Гнедко'', ''Сиротинка'', ''Отрывки из журнала Маши'',

''Серебряный рубль''. В изображении ситуации и событий здесь прогляды-

вает стремление Одоевского-просветителя доказать пользу знания

(''Столяр'') и милосердия к ближнему (''Шарманщик''). И самую большую

часть прозаического сказочного наследия Одоевского составляют сказки-

притчи, то есть иносказательные рассказы с нравоучениями: ''Сказка о том,

как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту'', ''Сказка о

мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем'', Сказка о том, по какому

случаю коллежскому советнику Ивану Богдановичу Отношенью не удало-

ся в Светлое Воскресенье поздравить своих начальников с праздником'',

''Житель Афонской горы'', ''Необойденный дом''.

Специфический метод Одоевского в детской литературе сложился на

основе глубоких теоретических изысканий писателя в области психологии.

Важным свойством детского возраста прозаик считал способность вообра-

жения ребенка ''отлетать'' от действительности в мир мечты, грезы, фанта-

зии. Потому неотъемлемый элемент его фантастической прозы - сон. В ро-

мантических повестях той поры и рассказах для взрослых прием грезы был

типичен. Одним из первых Одоевский стал широко использовать его в

произведениях о детях и для детей, узаконив в качестве жанрообразующе-

го приема ''детской'' сказки. В грезах героев его произведений часто реали-

зуются самые потаенные потребности души и сердца (''Серебряный

рубль''), разворачивается ''игра'' с внешним миром, устанавливающая твор-

ческую власть над ним (''Игоша'', ''Реторта'').

В предисловии к ''Сказкам дедушки Иринея'' Одоевский пишет о своем

особенном понимании задач сказочного жанра: ''Сказки пишутся не для то-

го, чтобы учить детей, а только чтобы возбуждать их внимание и

любопытство''. Всех детей Одоевский делит на проснувшихся и не про-

снувшихся. ''Непроснувшиеся более, чем спят. Ничто таких детей не инте-

ресует. Дело воспитателя найти средство, которое могло бы отвратить их

ум от грез к какому бы то ни было предмету действительного мира''. Чтобы

ненароком перевести ум ребенка на другое, надо начинать с его грез. Ухо-

дя от пустого мечтательства, дитя тогда исподволь вовлекается в серьезное

познание окружающего мира, и по форме это знание может оставаться гре-

зой, а по сути становиться исследованием, например, устройства механиз-

ма музыкальной шкатулки (''Городок в табакерке''). Лучшим литературным

материалом для этого Одоевский считал сказки Гофмана: они с интересом

читаются даже ''непроснувшимися'' детьми. Вот почему в сюжетах многих

произведений ''второго Гофмана'' Одоевского появляются мотивы фанта-

стических новелл немецкого романтика, весьма популярного в России пер-

вой половины XIX века. Гофманианское в творчестве Одоевского совре-

менникам писателя дало основание именовать его ''Hoffmann II''.

''Проснувшиеся'' - это дети, полные интереса. Правда, чаще всего они

или бросаются на все, справедливо замечает Одоевский, или заняты только

167

одним предметом. В этом случае перед педагогом и детским писателем

возникает вопрос: ''Как сделать интерес первых устойчивым, а интерес

вторых расширить?'' — ''В первом случае наблюдайте, что долее останови-

ло ребенка, и к этому пункту старайтесь привязать другие предметы, —

советует сказочник — Во втором случае легче: уже есть твердый пункт, к

нему может примкнуть любое знание''.

Именно этих неисповедимых путей передачи полезного знания худо-

жественным образом искал сам писатель в научно-популярных сказочных

произведениях для детей и юношества, приучающих растущего человека

приобретать житейский опыт, то есть смотреть, проверять, анализировать.

Вопросы и задания.

1. В чем состояло новаторство Одоевского в развитии традиций сказочного жанра?

2. Какие особенности внешнего облика и поведения персонажей Городка в таба-

керке соответствуют месту каждого в сказочном мире технического механизма,

творящего музыку?

3. В чьем восприятии (героя-ребенка или писателя-взрослого) они изображены ав-

тором сказки?

ГЛАВА 5. ЗАРУБЕЖНАЯ СКАЗКА ЭПОХИ РОМАНТИЗМА

5.1. РОМАНТИЧЕСКОЕ МИРООЩУЩЕНИЕ

Это было тяжкое время для Европы: Франция переживала колос-

сальной силы социальный взрыв – в 1789 году началась Великая француз-

ская революция, которая длилась и сотрясала мир в течение пяти лет. По-

следний, 1793 год, год революционного террора, был, вероятно, самым

тяжким и кровавым.

Настроение, которое породили революционные события, можно оп-

ределить одним словом – разочарование. Вера в возможность переустрой-

ства мира на гуманных основаниях рухнула. В лагере, противоположном

революционному, она рухнула тоже: сохранить прежнюю, монархическую

форму государственности не удалось – она изжила себя. Кровь пролилась

понапрасну... Уроки революционных потрясений необходимо было осмыс-

лить. И пока французы строили баррикады и умирали на них, эти катаст-

рофические события осмыслялись в соседней Германии, стране философов.

168

Именно там из глубочайшего разочарования, охватившего мир, ро-

дилось романтическое искусство. Впервые слово «романтический» появи-

лось у английских писателей ещё в 70-х годах XVIII века. Но тогда оно

обозначало всего лишь «живописный», т.е. фантастический, сказочный,

принадлежащий нездешнему миру. По-настоящему романтическое созна-

ние оформилось в 90-е годы XVIII века в Германии и означало оно новую

целостную систему философских и эстетических взглядов.

Она утверждала веру в существование иного, нематериального, ми-

ра. Причём, именно этот мир воспринимался романтиками как истинный.

То было царство чистой духовности, истины, добра и красоты – мир Бо-

жий. К нему-то и стремилась душа романтика. В мире здешнем – мире ме-

лочности, пошлости и злобы – она задыхалась. В поисках чего-то истинно-

го, крупного, настоящего романтики обратили взор к историческому про-

шлому своего народа. Им казалось, что там, в далёкие времена, едва разли-

чимые сквозь туман столетий, вырисовываются могучие фигуры богаты-

рей, за толстыми стенами замков таятся великие страсти, совершаются

грандиозные деяния. От истории романтики перешли к временам доисто-

рическим, они начали изучать мифологию своих далёких предков, их ху-

дожественное наследие. Романтики первыми стали собирать, изучать и

систематизировать фольклор. Ну, а те из них, кто предавался поэзии, соз-

дали целую заповедную страну грёз и фантазий, где царили подлинные и яр-

кие чувства, красота и мудрость, где душа поэта парила вольно и счастливо.

Подобно любому религиозному человеку, романтик представлял се-

бе душу как некую бессмертную сущность: она была всегда и обитала близ

Бога. Когда же на земле рождалось дитя, душа вселялась в этот маленький

дрожащий комочек плоти. Огромная, вечная мудрая душа поселялась на

некоторое время в этом маленьком существе. И, конечно, поначалу душе

было непривычно в её новом месте обитания, она тосковала о том мире, из

которого пришла. Поэтому-то ребёнка как бы сама природа наделила ро-

мантическим мироощущением: странной тягой к иным неведомым мирам,

169

особым даром улавливать неясные импульсы, исходящие из них, иной раз

прозревать глубинную сущность вещей сквозь непрозрачный покров обы-

денной жизни. Взрослым, чья душа уже успела позабыть свою истинную

родину, все эти способности абсолютно недоступны и даже кажутся чем-то

подозрительным, излишним, враждебным здравому смыслу. Взрослые по-

гружены в дела, в заботы о хлебе насущном, ими руководит рассудочность

и прагматизм. Так романтиками впервые был «открыт» ребёнок. С их точ-

ки зрения, сам романтик – дитя, которое так никогда и не взрослеет, но со-

храняет связь с таинственными высшими сферами. Поскольку ребёнок на-

делён совершенно другим типом мышления, по сравнению со взрослыми,

то он среди них выглядит «чужаком». Точно так же, как и романтик. Так

возникает неизбежный трагический конфликт, отражённый практически во

всех романтических произведениях: противостояние романтического героя

(взрослого мечтателя или ребёнка) реальной действительности. Конфликт

является трагическим, потому что он не может быть разрешён: ни обыден-

ный мир не поймёт и не примет никогда романтического героя, ни роман-

тический герой никогда не пойдёт на соглашение с вульгарной обыденно-

стью. Противостояние оборачивается полным одиночеством героя, изоля-

цией его от людей. В том случае, когда героем является ребёнок, он чаще

всего окружён родными и любящими людьми. Но вся печаль в том и со-

стоит, что и любящие родители, и старшие братья и сёстры не могут по-

нять детскую душу, её томления, неясные и самому ребёнку. Вспомним

Карлссона, который живёт на крыше. Он прилетает к Малышу, потому что

слышит его безмолвный и страстный зов. А Малыш, со всех точек зрения,

благополучный, даже счастливый ребёнок: у него есть нежные и заботли-

вые мама и папа, школьные друзья, брат и сестра, отдельная комната, на-

конец, Щенок! Но Малыш стоит у окна в этой своей комнате, полной иг-

рушек, и тоскливо смотрит вдаль: ему чего-то, кого-то смертельно не хва-

тает... И вот тогда появляется Карлссон. Откуда? С крыши! Сверху! Из не-

ведомого мира, где живут птицы, где случаются рискованные и велико-

170

лепные приключения, где так хороши белые ночи и так близко небеса...

Малыш и Карлссон – наши современники.

Возникнув в конце XVIII столетия, романтизм, вовсе не прекратил

своего существования с наступлением эпохи реалистического искусства, а

затем и других литературных направлений. Несколько видоизменившись,

он продолжает существовать по сей день, поскольку романтики, по-

видимому, никогда не переведуться. Что же касается детской литературы,

то в ней романтизм остаётся ведущим направлением, поскольку детское

сознание типологически сходно с сознанием романтическим. Даже в сугу-

бо реалистических произведениях о детях или для детей непременно обна-

руживаются элементы романтизма. Потому, что романтическое миросо-

зерцание – естественно для юного существа, потому что в книге это юное

существо ищет отзвука своих стремлений и чувствований. Следовательно,

ему необходима книга, несущая в себе стремления к высшему, совершен-

ному, прекрасному и доброму. И такая книга для ребёнка – самый лучший

«витамин роста».

5.2. Э.Т.А. ГОФМАН И ЕГО СКАЗКА ДЛЯ ДЕТЕЙ «ЩЕЛКУНЧИК И МЫШИНЫЙ КОРОЛЬ».

Эрнст Теодор Амадей Гофман(1776 – 1822), один из самых ярких та-

лантов Германии начала XIX столетия, был человеком с детства очень

одиноким. Родился он в Кёнигсберге 24 января 1776года. Мальчику едва

исполнилось два года, когда брак его родителей был расторгнут и мать, за-

брав ребёнка, переезжает в дом своего брата. Дядя, Отто Вильгельм, был

человеком сурового нрава. В семье царила атмосфера ограниченной и ли-

цемерной морали. Любви и ласки этот ребёнок не видел. Утешение нахо-

дил в музыке. Мечтал стать композитором. Впрочем, очень рано он при-

страстился и к рисованию, мечтал о живописи. Поэзия волновала его ум не

меньше. Трудность состояла лишь в выборе меж искусствами. Но семья

настояла на юридическом факультете. Так он стал нотариусом, адвокатом

– государственным служащим, человеком подневольным. Юноше кажется,