Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 года
Подождите немного. Документ загружается.
полицейско-бюрократическим порядкам николаевской России. В
противоположность славянофилам, которые признавали примат веры, западники
решающее значение придавали разуму. Они утверждали самоценность
человеческой личности как носителя разума, противопоставляли свою идею
свободной личности идее корпоративности (или «соборности») славянофилов.
Западники возвеличивали Петра&I, который, как они говорили, «спас
Россию». Деятельность Петра они рассматривали как первую фазу обновления
страны, вторая должна начаться проведением реформ сверху&— они явятся
альтернативой пути революционных потрясений. Профессора истории и права
(например, С.&М.&Соловьев, К.&Д.&Кавелин, Б.&Н.&Чичерин) большое значение
придавали роли государственной власти в истории России и стали
основоположниками так называемой государственной школы в русской
историографии. Здесь они основывались на схеме Гегеля, считавшего
государство творцом развития человеческого общества.
Свои идеи западники пропагандировали с университетских кафедр, в
статьях, печатавшихся в «Московском наблюдателе», «Московских ведомостях»,
«Отечественных записках», позже в «Русском вестнике», «Атенее». Большой
общественный резонанс имели читаемые Т.&Н.&Грановским в 1843&— 1851&гг.
циклы публичных лекций по западноевропейской истории, в которых он
доказывал общность закономерностей исторического процесса в России и
западноевропейских странах, по словам Герцена, «историей делал
пропаганду». Западники широко использовали и московские салоны, где они
«сражались» со славянофилами и куда съезжалась просвещенная элита
московского общества, чтобы посмотреть, «кто кого отделает и как отделают
его самого». Разгорались жаркие споры. Выступления заранее готовились,
писались статьи и трактаты. Особенно изощрялся в полемическом задоре
против славянофилов Герцен. Это была отдушина в мертвящей обстановке
николаевской России. III отделение было хорошо осведомлено о содержании
этих споров через своих агентов, аккуратно посещавших салоны.
Несмотря на различия в воззрениях, славянофилы и западники выросли из
одного корня. Почти все они принадлежали к наиболее образованной части
дворянской интеллигенции, являясь крупными писателями, учеными,
публицистами. Большинство их были воспитанниками Московского университета.
Теоретической основой их взглядов была немецкая классическая философия. И
тех и других волновали судьбы России, пути ее развития. И те и другие
выступали противниками николаевской системы. «Мы, как двуликий Янус,
смотрели в разные стороны, но сердце у нас билось одно»,&— скажет позднее
Герцен.
§ 3. ФОРМИРОВАНИЕ РЕВОЛЮЦИОННО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО
НАПРАВЛЕНИЯ РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ
В конце 40-х&— начале 50-х годов XIX&в. складывается
революционно-демократическое направление русской общественной мысли,
представителями которого являются В.&Г.&Белинский, А.&И.&Герцен,
Н.&П.&Огарев, «левое» крыло петрашевцев. К 40&— 50-м годам относится и
начало разработки революционно-демократической теории, в основу которой
легли новейшие философские и политические (главным образом,
социалистические) учения, распространявшиеся в Западной Европе. Вообще вся
вторая четверть XIX&в. была в России временем увлечения философией,
особенно классической немецкой, которую изучали представители различных
направлений русской общественной мысли от крайне «правых» до крайне
«левых». Труды знаменитых немецких философов Канта, Фихте, Шеллинга,
Гегеля, Фейербаха были так же хорошо известны в России, как и на их родине
в Германии. Каждый из русских мыслителей искал в их трудах теоретическое
обоснование своих общественно-политических позиций. Так, система Гегеля,
его философия истории и диалектический метод познания особенно привлекали
внимание славянофилов. Для Белинского и Герцена особое значение имело
революционное понимание диалектики Гегеля. Герцен называл ее «алгеброй
революции». Она служила ему обоснованием закономерности и неизбежности
революционной ломки феодально-абсолютистского строя. Неоднозначно
воспринималась философская система Гегеля Белинским. Тезис Гегеля «все
разумное действительно и все действительное разумно» служил первоначально
для Белинского оправданием существовавшей николаевской системы. В статьях
«Бородинская годовщина» и «Горе от ума», опубликованных в 1839&— 1840&гг.,
Белинский доказывал «благодетельность» российского самодержавия и, по
существу, разделял взгляды теоретиков «официальной народности». Так, он
писал: «Безусловное повиновение царской власти есть не одна польза и
необходимость наша, но высшая поэзия жизни, наша народность». Эти статьи
сурово осудили Герцен и Грановский. Последний называл их «гадкими,
подлыми». Вскоре и сам Белинский отверг их, проклиная свое «стремление к
гнусному примирению с действительностью», называя этот период своего
творчества «горячкой и помешательством ума».
С конца 30-х годов XIX&в. в России стали распространяться различные
социалистические теории, преимущественно Ш.&Фурье, А.&Сен-Симона и
Р.&Оуэна. Горячо воспримет их идеи Белинский. Поклонником этих
социалистических идей станет до определенного времени и Герцен. Активными
пропагандистами идей Фурье и Сен-Симона будут петрашевцы.
В тех условиях основной формой протеста против
феодально-крепостнических порядков была пропаганда передовых идей через
литературу, искусство, с университетской кафедры. Велась она крайне
осторожно, завуалированно, эзоповским языком, к пониманию скрытого смысла
которого был приучен тогдашний читатель. Особую роль здесь играли
художественная литература и критика. «У народа,&— писал Герцен,&—
лишенного общественной свободы, литература&— единственная трибуна, с
высоты которой он и заставляет услышать крик своего возмущения и своей
совести». Поэтому большое общественное звучание приобретали, например,
«Ревизор» и «Мертвые души» Н.&В.&Гоголя с их острой сатирой на
бюрократически-чиновничьи нравы тогдашней России; произведения самого
Герцена «Сорока-воровка», «Доктор Крупов», «Кто виноват?» с их обличением
крепостнических порядков, бесправия и унижения личности; блестящие
критические статьи Белинского, печатавшиеся в «Отечественных записках».
Велико было значение философских трактатов Герцена «Дилетантизм в науке» и
«Писем об изучении природы», печатавшихся в журналах 40-х годов.
Характерным явлением в русской литературе и публицистике того времени
было распространение в списках «крамольных» стихов, политических памфлетов
и публицистических «писем», которые в тогдашних цензурных условиях не
могли появиться в печати. Среди них особенно выделяется написанное в
1847&г. Белинским «Письмо к Гоголю». Поводом к его написанию явилась
публикация в 1846&г. Гоголем религиозно-философского произведения
«Выбранные места из переписки с друзьями». В опубликованной в
«Современнике» рецензии на книгу Белинский в резких тонах писал об измене
автора своему творческому наследию, о его религиозно-«смиренных» взглядах,
самоуничижении. Гоголь счел себя оскорбленным и направил Белинскому
письмо, в котором расценивал его рецензию как проявление личной неприязни
к себе. Это и побудило Белинского написать свое знаменитое «Письмо к
Гоголю».
В «Письме» острой критике подвергнута система николаевской России,
представляющая, по словам Белинского, «ужасное зрелище страны, где люди
торгуют людьми... где... нет не только никаких гарантий для личности,
чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только
огромные корпорации разных служебных воров и грабителей». Белинский
обрушивается и на официальную церковь&— прислужницу самодержавия,
доказывает «глубокий атеизм» русского народа и ставит под сомнение
религиозность церковных пастырей. Не щадит он и знаменитого писателя,
называя его «проповедником кнута, апостолом невежества, поборником
обскурантизма и мракобесия, панегиристом татарских нравов».
Самые ближайшие, насущные задачи, стоявшие тогда перед Россией,
Белинский сформулировал так: «Уничтожение крепостного права, отменение
телесного наказания, введение, по возможности, строгого исполнения хотя
тех законов, которые уже есть». Письмо Белинского распространилось в
тысячах списков и вызвало большой общественный резонанс.
Видное место в истории освободительного движения 40-х годов занимает
деятельность кружка петрашевцев. Основателем кружка был молодой чиновник
Министерства иностранных дел, воспитанник Александровского
(Царскосельского) лицея М.&В.&Буташевич-Петрашевский. Начиная с зимы
1845&г. на его петербургской квартире каждую пятницу собирались учителя,
литераторы, мелкие чиновники, студенты старших курсов, т.&е. в основном
молодая интеллигенция. Позже на пятницах Петрашевского стала появляться и
передовая военная молодежь. Это были люди с самыми различными взглядами и
убеждениями, как умеренно-либеральными, так и весьма радикальными. К
наиболее видным деятелям кружка петрашевцев, представлявшим его
радикальное крыло, относились Д.&Д.&Ахшарумов, С.&Ф.&Дуров, Н.&С.&Кашкин,
Н.&А.&Момбелли, Н.&А.&Спешнев, которые впоследствии организовали и свои
собрания и кружки, но в более узком составе. На пятницы петрашевцев
приходили и будущие видные русские писатели, деятели науки и искусства:
М.&Е.&Салтыков-Щедрин, Ф.&М.&Достоевский (наиболее активный член кружка),
А.&Н.&Плещеев, А.&Н.&Майков, художник П.&А.&Федотов, географ
П.&П.&Семенов-Тян-Шанский, композиторы М.&И.&Глинка и А.&Г.&Рубинштейн.
Круг связей и знакомств петрашевцев был обширен. Среди посетителей пятниц
встречаем Н.&Г.&Чернышевского и даже Л.&Н.&Толстого. В каждый сезон пятниц
(всего состоялось четыре «сезона»&— до весны 1849&г.) приходили все новые
люди, состав участников собраний ширился.
Кружок Петрашевского не был оформленной организацией. Он начал свою
деятельность как литературный кружок и до начала 1848&г. носил
полулегальный, по существу, просветительский характер, ибо главную роль
отводил «взаимному обучению» и самообразованию. Члены кружка обсуждали
новинки художественной и научной литературы, рассуждали о различных
общественных, политических, экономических и философских системах. Тон
задавал Петрашевский, о котором позже следственная комиссия напишет в
своем отчете: «Петрашевский постоянно возбуждал и направлял эти суждения.
Он доводил посетителей до того, что они если и не все сделались
социалистами, то уже получали на многое новые взгляды и убеждения и
оставляли собрания его более или менее потрясенными в своих верованиях и
наклонными к преступному направлению».
Формирование взглядов Петрашевского и членов его кружка в
значительной мере происходило под влиянием идей французских социалистов
Фурье и Сен-Симона. Участники кружка вскладчину собрали целую библиотеку
запрещенных книг. В ней находились книги почти всех западноевропейских
просветителей и социалистов, даже ранние работы К.&Маркса и Ф.&Энгельса,
новейшие философские сочинения. Библиотека у Петрашевского служила главной
«заманкой» для посещения его «пятниц».
В первую очередь самого Петрашевского и многих членов его кружка
интересовали модные тогда проблемы социализма. Петрашевский даже
предпринял попытку пропагандировать социалистические и материалистические
идеи в печати. Для этого он использовал издание «Карманного словаря
иностранных слов, вошедших в состав русского языка». В словарь он ввел
массу таких иностранных слов, которые до этого не употреблялись в русском
языке. Таким образом ему удалось изложить идеи социалистов Запада и все
статьи конституции революционной Франции. Для камуфляжа Петрашевский нашел
и благонамеренного издателя&— некоего офицера Кириллова, ничего не
понимавшего в существе издаваемого им словаря, а само издание посвятил
великому князю Михаилу Павловичу. Первый выпуск словаря вышел в 1845&г.
Белинский немедленно откликнулся на него похвальной рецензией и советом
«покупать его всем и каждому». В 1846&г. был подготовлен (и даже набран)
второй выпуск (до буквы «Р»)&— самый «крамольный», но был запрещен
цензурой. Спохватившиеся власти стали срочно изымать и вышедший в свет
первый выпуск.
С зимы 1846/47&г. характер кружка стал заметно меняться. От
обсуждения литературных и научных новинок члены кружка переходили к
обсуждению насущных политических проблем и критике существующего
политического строя в России. Наиболее умеренные по взглядам члены кружка
отходят от него. Но появляются новые люди, более радикальных взглядов,
например И.&М.&Дебу, Н.&П.&Григорьев, А.&И.&Пальм, П.&Н.&Филиппов,
Ф.&Г.&Толь, которые высказывались за насильственные меры («произвести бунт
внутри России через восстание крестьян») для свержения самодержавия,
освобождение крестьян с землей, введение парламентарной республики со
всеобщим избирательным правом, открытого и равного для всех суда, свободу
печати, слова, вероисповедания. Группу лиц, разделявших эти идеи,
возглавлял Спешнев. Петрашевский занимал более умеренную позицию:
конституционная монархия, освобождение крестьян сверху с наделением их
землей, которой они владели, но без всякого за нее выкупа.
К 1848&г. собрания у Петрашевского принимают уже ярко выраженный
политический характер. В кружке обсуждаются будущее политическое
устройство России и проблема революции. В марте&— апреле 1849&г.
петрашевцы приступили к созданию тайной организации и даже стали строить
планы вооруженного восстания. Н.&П.&Григорьевым была составлена
прокламация к солдатам&— «Солдатская беседа». Для тайной типографии
приобрели печатный станок. На этом деятельность кружка была прервана
правительственными репрессиями. Министерство внутренних дел уже несколько
месяцев следило за петрашевцами через засланного к ним агента, который
давал подробнейшие письменные отчеты обо всем, что говорилось на очередной
«пятнице».
В ночь на 23 апреля 1849&г. 34 «злоумышленников» арестовали в своих
квартирах и отправили в III отделение, а затем после первого допроса
препроводили в Петропавловскую крепость. Вскоре к ним присоединили еще
двоих арестованных. Всего к следствию по делу привлекли 122 человек. Был
назначен военный суд. Хотя он и обнаружил лишь «заговор идей», тем не
менее в тех условиях, когда в Европе полыхали революции и уже готовилась
русская армия для подавления революции в Венгрии, суд приговорил 21
человека к расстрелу. Характерно, что одним из существенных «криминалов»
для вынесения столь сурового приговора было чтение на заседаниях кружка
письма Белинского к Гоголю.
Николай&I не решился утвердить смертный приговор, но заставил
приговоренных пережить страшные минуты надвигавшейся смерти. 22 декабря
1849&г. петрашевцев доставили из крепостных казематов на Семеновскую
площадь Петербурга, где должна была состояться инсценировка смертной
казни. Осужденным прочли смертный приговор, на их головы набросили белые
колпаки, забили барабаны, солдаты по команде взяли их уже на прицел, когда
подъехал фельдъегерь с царским приказом об отмене смертной казни.
«Приговор смертной казни расстрелянием,&— вспоминал впоследствии
Ф.&М.&Достоевский,&— прочтенный нам всем предварительно, прочтен был вовсе
не в шутку, почти все были уверены, что он будет исполнен, и вынесли, по
крайней мере, десять ужасных, безмерно-страшных минут ожидания смерти».
Руководителей кружка, в том числе и Достоевского, отправили на каторгу в
Сибирь, остальных разослали по арестантским ротам. Даже вполне
благонамеренных людей поразила суровость мер, примененных к петрашевцам.
После декабристов это был самый значительный политический процесс в
России.
На рубеже 40&— 50-х годов XIX&в. складывается оригинальная теория
«русского социализма». Основоположником ее был А.&И.&Герцен, который
изложил ее основные идеи в своих работах, написанных в 1849&— 1853&гг.:
«Русский народ и социализм», «Старый мир и Россия», «О развитии
революционных идей в России» и др.
Поражение революций 1848&— 1849&гг. в Западной Европе произвело
глубокое впечатление на Герцена, породило у него неверие в европейский
социализм, разочарование в нем. Герцен мучительно искал выхода из идейного
тупика. Сопоставляя судьбы России и Запада, он пришел к выводу, что в
будущем социализм первоначально должен утвердиться в России, и основной
«ячейкой» его станет крестьянская поземельная община. Крестьянское
общинное землевладение, крестьянская идея права на землю и мирское
самоуправление явятся, по Герцену, главными условиями построения
социалистического общества в России. Так возник русский (или общинный)
социализм Герцена.
Он исходил из идеи «самобытного» пути развития России, которая, минуя
капитализм, через крестьянскую общину придет к социализму. Объективными
условиями возникновения и распространения идеи общинного социализма в
России явилось слабое развитие капитализма, отсутствие пролетариата и
наличие сельской поземельной общины. Имело значение и стремление русских
революционеров избежать «язв капитализма», присущих странам Западной
Европы. Эти положения впоследствии будут восприняты и развиты народниками.
По существу, это были утопические мечтания о социализме, ибо
осуществление на практике целей «русского социализма» привело бы не к
социализму, а к наиболее последовательному решению задач
буржуазно-демократического преобразования страны. Но вместе с тем решались
глубоко жизненные для страны задачи в переходный период от феодализма к
капитализму. В этом и заключалось не утопическое, а реальное значение
«русского социализма». Он был ориентирован на крестьянство как свою
социальную базу, поэтому получил название «крестьянского социализма». Его
главные цели состояли в освобождении крестьян с землей без всякого выкупа,
ликвидации помещичьей власти и помещичьего землевладения, введении
крестьянского общинного самоуправления, независимого от местных властей,
демократизации страны. Вместе с тем «русский социализм» боролся как бы «на
два фронта»: не только против старого, феодально-крепостнического, строя,
но и против капитализма, противопоставляя капитализму специфически
русский, «социалистический» путь развития.
Глава XXVI
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ПЕРВОЙ
ПОЛОВИНЕ XIXв.
§ 1. УПРАВЛЕНИЕ ЦЕРКОВЬЮ. ПРИХОДСКОЕ ДУХОВЕНСТВО
С утверждением абсолютизма в России Русская православная церковь
фактически оказалась в полном подчинении светской власти, которая
управляла ею с помощью государственного аппарата. Первейшей обязанностью
церкви являлось насаждение верноподданнических чувств в народе&— святости
подчинения царской власти, ее почитания.
На приходских священников возлагалась обязанность совершать
ежедневные поминовения о здравии царской семьи, с поименным перечислением
всех ее членов, а также проводить специальные богослужения в дни рождения
и тезоименитства царя. Все царские манифесты и указы обязательно
оглашались с церковных амвонов по окончании богослужения, а прихожанам до
их прочтения запрещался выход из церкви. За неисполнение этих предписаний
священнику грозило лишение сана.
В исполнении своих функций церковь опиралась на поддержку светской
власти, ограждавшей законом честь и достоинство священнослужителей. Так,
по закону «О наказаниях» за открытое богохульство виновному грозила
каторга сроком до 15 лет, за избиение священника&— тюремное заключение до
8 лет, за переход из православия в «раскол» или «совращение» других в
«раскол»&— ссылка в Сибирь, за переход православного в нехристианскую
конфессию&— лишение всех прав состояния и ссылка в каторжные работы. За
исполнением обязанности прихожан ежегодно бывать у исповеди и причастия
следили не только священники, но и местная полиция, для чего в приходских
церквах велись «вероисповедные» книги.
Организационно-управленческая структура Русской православной церкви,
сложившаяся после упразднения патриаршества, представляла собой довольно
стройную иерархическую пирамиду. Во главе ее стоял Святейший Синод&—
высшее законосовещательное, административное и судебное учреждение по
делам церкви. Он состоял из 6&— 7 высших духовных иерархов&—
петербургского, московского и киевского митрополитов
(«первоприсутствующих» в Синоде) и трех-четырех епархиальных иерархов,
поочередно вызываемых в Синод. Но все дела в Синоде практически вершил
обер-прокурор, назначаемый царем из наиболее доверенных его лиц. Он имел
канцелярию, в которой сосредоточивались все наиболее важные вопросы по
делам церкви. При Синоде существовал ряд комитетов и комиссий,
занимавшихся духовным образованием, монастырями, церковным имуществом,
зарубежными миссиями, кадровыми вопросами. Издательской деятельностью
занималась Синодальная типография: только она имела исключительное право
на издание духовной литературы. При Синоде находилось и духовное цензурное
ведомство, которое контролировало не только духовную, но и светскую
литературу, если в последней обсуждались вопросы церкви и веры.
Вся территория страны делилась на епархии (церковные округа), которых
в начале XIX&в. числилось 37, в середине XIX&в.&— 55. Епархии состояли из
благочинии, объединявших от 10 до 20 церковных приходов во главе с
благочинными.
Вне епархий находилось духовенство придворное, военное и при русских
посольствах за рубежом, а также заграничные православные миссии в Северной
Америке, Китае, Японии, Палестине, афонские монастыри. Во главе
придворного духовенства стоял духовник царя, носивший титул
протопресвитера московского Благовещенского собора&— издревле главной
дворцовой церкви. В ведении духовника царя числилось 13 придворных
церквей. Военное духовенство возглавлял обер-священник армии и флота. В
его ведении находились 272 церкви при полках и флотских экипажах. Он также
носил титул протопресвитера. И придворный, и военный протопресвитеры имели
ранг епархиального архиерея.
Первичной церковно-административной единицей являлся приход, в
котором числилось примерно 1500 прихожан. Приходское духовенство (причт)
состояло из священнослужителей и церковнослужителей. К первым относились
рукоположенные в священнический сан епархиальным архиереем иереи
(пресвитеры) и дьяконы, имевшие право священнослужения. Ко вторым&—
причетники (дьячки, псаломщики, пономари), прислуживавшие священнику во
время богослужения и исполнявшие другие его поручения.
Прихожанами избирался на три года церковный староста, заведовавший
церковным имуществом и сбором пожертвований на благоустройство храма, но
вне его контроля находились платы за требы, которые получал священник.
Должность церковного старосты считалась престижной. Как правило, он
избирался из наиболее состоятельных прихожан. За безупречную службу его
иногда награждали от имени императора медалью.
Для посвящения в священнический сан и назначения на должность
приходского священника Русской православной церкви обязательным условием
являлось вступление в брак посвящаемого.
Павел&I отменил ставшее уже формальным право приходов выбирать своих
священников. Эта должность передавалась по наследству, как правило,
старшему сыну, обязанному закончить духовное училище или семинарию.
Остальные сыновья являлись кандидатами на могущие открыться вакантные
приходы, или же им приходилось довольствоваться должностью дьякона в
приходе своего отца, а то и исполнять обязанности причетника. Если у
священника были только дочери, то за старшей сохранялось священническое
«место», которое занимал ее муж&— обязательно из духовного сословия.
Духовенство имело ряд льгот. Оно освобождалось от рекрутчины,
подушной подати и прочих натуральных и денежных повинностей, а с 1801&г. и
от телесных наказаний. При Александре&I приходскому духовенству было дано
право приобретать недвижимость в городе и деревне, безвозмездно
пользоваться дровяным и строевым лесом из казенных лесных дач; при сборе
земских повинностей из обложения исключались земли духовенства.
Материальная обеспеченность приходского духовенства отличалась
значительными контрастами. С одной стороны, существовали «богатые»
приходы, чаще всего в крупных городах, где приходский причт получал
солидный доход от исполнения треб или «заказных» служб, с другой&— большая
часть приходского духовенства, особенно сельского, поражала своей
бедностью. Сельский священник, чтобы содержать свою обычно многочисленную
семью, вел такое же хозяйство, как и его прихожане: пахал землю, разводил
скот. Скудные платы за требы служили небольшим дополнением к его
сельскохозяйственным занятиям. К тому же сельское духовенство страдало от
многочисленных поборов со стороны благочинных и епархиального начальства.
Даже всякий наезжавший в село чиновник мог обирать попа и
рукоприкладствовать. Особенно тяжко священнику приходилось в приходах,
принадлежавших помещикам. В них помещик для священника был таким же
барином, как и для своих крестьян. Помещики за требы обычно «платили не
особенно щедро», при этом помещик мог выдрать священника на конюшне или
повелеть своим крестьянам не платить ему ругу (денежное содержание взамен
выделяемой от прихода земли).
В начале XIX&в. в России числилось 25,1 тыс. православных храмов, в
1860&г.&— 36,2 тыс. Численность приходского духовенства (без семей)
составляла в 1825&г. 102 тыс. человек, а в 1860&г.&— 126 тыс.
§ 2. МОНАСТЫРИ И МОНАШЕСТВО
Монастыри издавна служили крупными религиозными центрами, играли
большую роль в развитии культуры (в них сосредоточивались летописание и
иконописание, благодаря им распространялась грамотность на Руси). Они
играли огромную роль и в хозяйственном освоении страны, особенно ее
северных и восточных окраин. Монастыри выполняли важную функцию
миссионерства и христианизации: в XIX&в. эти обязанности выполняли 20
монастырей в Заволжье, Приуралье, Западной и Восточной Сибири. Велика была
и стратегическая роль монастырей, особенно в XIV&— XVII&вв., а Соловецкий
успешно выдержал оборону против английского военного флота в годы Крымской
войны. Наконец, монастыри служили и местом отбывания наказаний. Некоторые
монастыри имели свои тюрьмы. В XIX&в. существовало 15 мужских и 10 женских
монастырей, служивших местами заключения. В каждом из них содержались
десятки узников&— сектантов, самозванцев, даже политических преступников
(среди них и некоторые декабристы). Самой старой и крупной монастырской
тюрьмой была Соловецкая, в которой узники содержались уже в XVI&в.
В 1808&г. числилось 447 православных монастырей (353 мужских и 94
женских). В них находилось около 5 тыс. монахов и до 6 тыс. послушников,
т.&е. лиц, готовившихся к пострижению в монахи и проходивших перед этим
трехлетний «искус» в труде и послушании. Более точные сведения о
количестве монастырей, числе монахов и послушников имеются с 1825&г. В
этом году насчитывалось 476 монастырей (377 мужских и 99 женских), в
которых находилось 5609 монашествующих и 5471 послушник. К 1860&г.
численность монастырей возросла до 614, монашествующих&— до 8579 и
послушников&— до 13 223.
Одиннадцать мужских монастырей относились к высшему рангу. Четыре из
них (Троице-Сергиев, Александро-Невский в Петербурге, Киево-Печерский и
Почаевский на Западной Украине) имели статус лавры, семь монастырей
(Соловецкий, Симонов, Донской и др.) имели, как и лавры, свои привилегии и
непосредственно находились в ведении Синода. Остальные монастыри
подчинялись главам тех епархий, на территории которых находились, и
настоятели их (игумены) назначались главой епархии с последующим
утверждением Синода.
Особым видом монастырского общежительства являлась пустынь&—
небольшой монастырь или даже уединенная келья. Она основывалась в
отдаленных, безлюдных степях или лесах. К середине XIX&в. в России
числилось 74 мужских и 12 женских обителей, отнесенных к этой категории.
Особую известность получила Оптина пустынь в Калужской губернии как важный
центр православной духовности. Ее посещали Н.&В.&Гоголь,
Ф.&М.&Достоевский, Л.&Н.&Толстой.
Проведенная в 1764&г. секуляризация монастырей сильно подорвала их
материальное могущество: у них отобрали до 2 млн. обоего пола крестьян и
до 8,5 млн. десятин земли. В первой половине XIX&в. монастыри снова стали
превращаться в крупных земельных собственников&— с помощью царских
пожалований и за счет покупки земель. В начале XIX&в. вновь учреждаемым
монастырям отводилось по 100 десятин земли. Однако земли жаловались и
ранее существовавшим монастырям: только за 1836&— 1841&гг. 170 монастырям
передано бесплатно в собственность 25 тыс. десятин. Крупнейшие монастыри,
например Троице-Сергиев, Киево-Печерский, Александро-Невский,
Спасо-Евфимиев и особенно Соловецкий, владели десятками тыс. десятин.
Монастыри сдавали в аренду часть земли, мельницы, торговые лавки, речные
пристани, занимались и торгово-промышленной деятельностью, ссужали деньги
под проценты, имели вклады в банках.
§ 3. СИСТЕМА ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Духовное образование стало по-настоящему развиваться при
Екатерине&II. В 1782&г. в разного рода духовных учебных заведениях училось
11 тыс. детей духовенства. В первой половине XIX&в. система духовных
учебных заведений существенно расширилась. В начале XIX&в. насчитывалось
духовных учебных заведений: 3 академии, 37 семинарий и 76 низших, или
«архиерейских», школ. В них обучалось в общей сложности 29 тыс. человек. В
1854&г. было уже 4 академии, 48 семинарий и 159 низших духовных училищ, а
количество обучавшихся в них составляло 61 тыс. человек.
В 1808&— 1814&гг. при активном участии М.&М.&Сперанского была
проведена реформа системы духовных учебных заведений. По аналогии с
введенной в 1803&г. системой светского образования создавались 4 ступени и
духовных учебных заведений с преемственностью учебных программ:
церковно-приходская школа&— уездное духовное училище&— духовная
семинария&— духовная академия. Преподавание в духовных семинариях в связи
с увеличением общеобразовательных дисциплин приближалось к гимназическому,
а в духовных академиях&— к университетскому.
При Николае&I система духовного образования подверглась существенным
изменениям. По Положению 1838&г. о духовных учебных заведениях, в
гимназиях резко сокращался объем преподавания общеобразовательных
дисциплин, но увеличивался курс церковной истории; в академиях
упразднялось преподавание философии. Впрочем, некоторые меры имели и
положительное значение. В семинариях вводилось преподавание агрономии,
медицины и ветеринарии, дабы окончившие семинарию, исполняя священнические
обязанности, могли оказывать элементарную медицинскую и ветеринарную
помощь на селе, помогать крестьянам полезными советами по агрономии. В
40-х годах XIX&в. были учреждены женские духовные училища для обучения
грамоте и «предметам рукоделия». С 1836&г. при приходских церквах и
некоторых монастырях стали создаваться церковно-приходские школы «для
мирян». Священник или дьякон учили в них чтению «церковной и гражданской
печати, а желающих и письму», с «присовокуплением начал арифметики». В
1839&г. числилось уже 2 тыс. таких школ с 19 тыс. учащихся, а в 1860&г.&—
18 тыс. с 320 тыс. учащихся.
§ 4. КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА АЛЕКСАНДРАI И НИКОЛАЯI
Конфессиональная политика Александра&I и Николая&I менялась в
соответствии с изменением их внутриполитического курса. В начале
царствования Александра&I были сделаны существенные послабления:
прекратились гонения на старообрядцев и представителей других сект, если в
их учениях и действиях не было явного неповиновения «установленной
власти», довольно широкой свободой пользовались в России католичество и
другие конфессии.
В 1803&г. был снят запрет на учреждение и деятельность масонских лож.
Это было время увлечения масонством. Масонами были все члены Негласного
комитета, многие генералы и министры, даже брат царя Константин Павлович.
В первой четверти XIX&в. в России было до 200 масонских лож, в которых
числилось до 5 тыс. членов. Масоны интересовались всецело
нравственно-религиозными вопросами, не преследовали никаких политических
целей, вполне лояльно относились к правительству. В стихах и духовных
песнопениях они воспевали императора Александра&I, его портреты ставили на
почетном месте в залах заседаний своих лож. Но уже с 1810&г. за ними был
установлен систематический негласный надзор полиции: в каждую ложу был
внедрен полицейский агент.
Военные потрясения 1812&г. усилили мистические настроения среди
русского дворянства. Захватили они и Александра&I. Он принимает разного
рода «пророков» и «пророчиц», покровительствует духовным собраниям,
приближает к себе воинствующего мракобеса и фанатика архимандрита Фотия,
берет под свое покровительство основанное в 1812&г. русское отделение
Библейского общества.
Николай&I, в отличие от своего старшего брата, не увлекался мистикой,
не вдавался в тонкости богословия и в делах Русской православной церкви
был прагматичен. Его конфессиональная политика соединяла предоставление
православной церкви ряда льгот и материальной поддержки с жесткими мерами
наведения в управлении церковью «должного порядка и дисциплины», что в
конечном счете выразилось в еще большем подчинении ее светской власти. Он
лично занимался делами православной церкви: устанавливал штаты
священнослужителей, определял их материальное положение, разрабатывал в
деталях круг компетенции органов церковного управления.
При Николае&I существенно увеличиваются государственные расходы на
нужды православной церкви. Ассигнования Синоду увеличены вдвое (с 1,7 млн.
до 4,1 млн. руб. серебром в год). Введено жалованье приходскому
духовенству. Кроме того, ежегодно отпускалось до 500 тыс. руб. на
«вспомогательные оклады» наиболее бедным причтам. В 1829&г. было решено
«соединить все бедные и малые приходы друг с другом для составления более
крупных и достаточных».
Принимались меры к повышению престижа православной церкви и