Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 года
Подождите немного. Документ загружается.
святынях», дал отставку Фуад-паше, но потребовал отсрочки для заключения
конвенции о покровительстве православному населению Османской империи. В
мае 1853&г. он отклонил ультиматум России, и Меншиков, объявив о разрыве
дипломатических отношений, выехал со всем составом посольства из
Константинополя. В это же время английская и французская эскадры подошли к
Дарданелльскому проливу. Вскоре был обнародован манифест Николая&I о
защите православной церкви в Османской империи и об оккупации Дунайских
княжеств. 21 июня русская армия в составе 82 тыс. солдат под командованием
князя М.&Д.&Горчакова перешла р.&Прут и в течение месяца оккупировала
Молдавию и Валахию. 27 сентября 1853&г. султан предложил России в 18 дней
очистить Дунайские княжества, а через неделю, не дожидаясь срока истечения
ультиматума, началось наступление турецких войск на Дунае и в Закавказье.
18 ноября адмирал П.&С.&Нахимов во главе эскадры из шести линейных
кораблей и двух фрегатов напал на турецкий флот в составе 14 кораблей,
укрывшийся в Синопе, и во время 4-часового сражения сжег почти все
турецкие корабли и разрушил береговые укрепления. Был взят в плен
командующий турецкой эскадрой Осман-паша. 19 ноября генерал В.&О.&Бебутов
одержал первую победу над наступавшими турецкими войсками в Закавказье.
Разгром турецкого флота при Синопе явился поводом для прямого
вмешательства Англии и Франции. 1 января 1854&г. они ввели свои эскадры в
Черное море и потребовали от России очистить Дунайские княжества. Вскоре в
Варне была сосредоточена 70-тысячная англо-французская армия. В конце
марта 1854&г. Англия и Франция объявили войну России. Австрия со своей
стороны подписала с Османской империей договор о занятии Дунайских
княжеств и придвинула к их границам 300-тысячную армию, угрожая России
войной. Требование Австрии поддержала и Пруссия. Сначала Николай&I ответил
отказом, но в сложившейся обстановке вынужден был отдать приказ о выводе
русских войск из этих княжеств, которые вскоре были оккупированы
австрийскими войсками.
С момента объявления войны России Англия и Франция пытались расширить
направленную против нее коалицию. Они плели сложные дипломатические
интриги, чтобы вовлечь в коалицию Австрию, Пруссию, Швецию и Саксонию. Но
удалось склонить лишь Сардинию, пославшую в Россию 15 тыс. солдат.
2 сентября 1854&г. войска союзников начали высадку в Крыму близ
Евпатории. Вскоре на р.&Альме, по пути к Севастополю, произошло первое
сражение, проигранное командующим войсками в Крыму А.&С.&Меншиковым. Путь
на Севастополь был открыт. 13 октября произошло сражение под Балаклавой, а
24 октября уже на подступах к Севастополю. Оба они были проиграны русским
командованием. Началась героическая оборона Севастополя, длившаяся 349
дней. Оборону возглавили начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал
В.&А.&Корнилов, а после его гибели в самом начале осады&— П.&С.&Нахимов.
Выдающуюся роль в организации обороны Севастополя сыграли контр-адмирал
В.&И.&Истомин, инженер-полковник Э.&И.&Тотлебен и генерал-лейтенант
артиллерии С.&А.&Хрулев. Среди участников обороны Севастополя находились
писатель Л.&Н.&Толстой и хирург Н.&И.&Пирогов.
Против Севастополя союзники сосредоточили первоначально 120 тыс.
солдат, впоследствии к ним подходили новые подкрепления. У защитников было
35 тыс. солдат. На защиту города встали все его жители, строившие
укрепления, а иногда и отражавшие атаки неприятеля. Русские парусные суда,
которые не могли противостоять быстроходному паровому флоту союзников,
пришлось затопить в Севастопольской бухте с тем, чтобы оградить город от
нападения с моря. 10 тыс. матросов с затопленных судов влились в ряды
защитников города.
Помимо планомерной осады союзники предприняли 9 крупных приступов на
Севастополь. Начался непрерывный обстрел его из крупных орудий. Мощный
огонь неприятель направил на Малахов курган&— ключевую стратегическую
высоту, господствовавшую над Севастополем. Интенсивный обстрел города
вызвал в нем пожары, произвел значительные разрушения и нанес большой урон
живой силе. Но и противник нес огромные потери от огня оборонявшихся и
многочисленных вылазок, а также от тяжелых болезней. Под Севастополем
противник потерял 73 тыс. солдат.
В начале июня 1855&г. союзники предприняли общий штурм Севастополя,
отбитый с крупными для них потерями. 28 июня во время особенно
интенсивного обстрела города был смертельно ранен Нахимов. Сменивший на
посту командующего русских войск в Крыму Меншикова М.&Д.&Горчаков в
сражении при Черной речке 4 августа предпринял неудачную попытку заставить
союзников снять осаду Севастополя. 5 августа неприятель предпринял новую
интенсивную бомбардировку Севастополя, а 27 августа начал его решительный
штурм. После ожесточенного артиллерийского обстрела колонны
англо-французских войск двинулись на приступ и ценой огромных потерь
овладели Малаховым курганом. Положение Севастополя оказалось безнадежным.
Было принято решение оставить город и по наплавному мосту перейти на
северную сторону Севастопольской бухты. Когда союзные войска ворвались в
Севастополь, они нашли там одни развалины и вернулись в свой лагерь.
Успешно велись военные действия русских войск в Закавказье. Осенью
1853&г. войска Отдельного Кавказского корпуса и грузинские отряды
приостановили движение турецкой армии на Тифлис, а в декабре 1853&г.
нанесли ей тяжелое поражение. В июне 1854&г. было предпринято новое
наступление турецкой армии на Кутаисском направлении, а другая группа
турецких войск начала наступление на Эриванском направлении. Все они,
несмотря на численное превосходство, были разгромлены русскими войсками,
которым существенную помощь оказала грузинская милиция. Летом 1855&г.
русская армия под командованием Н.&Н.&Муравьева начала осаду крупной
турецкой крепости Карса, который пал в ноябре 1855&г.
Отдельные военные действия велись также в ряде других мест.
Английские и французские суда обстреливали Одессу, Николаев, Новороссийск,
города Приазовья. Англичане предпринимали попытки высадиться на Аландских
островах на Балтике, строили планы овладения Кронштадтом, велись обстрелы
Соловецкого монастыря, делались неудачные для англичан высадки на Кольском
полуострове и даже в Петропавловске-Камчатском.
Несмотря на успешные действия в Закавказье и других местах, судьба
войны решалась в Крыму, и падение Севастополя предрешило ее исход. Мирные
переговоры начались в сентябре 1855&г., тотчас после падения Севастополя.
18(30) марта 1856&г. был подписан Парижский мирный трактат и несколько
конвенций между Россией, Османской империей, Англией, Францией, Австрией,
Пруссией и Сардинией. Россия лишалась южной части Бессарабии с устьем
Дуная, но ей возвращались взятые в ходе военных действий союзниками
Севастополь, Евпатория и некоторые другие портовые города в Крыму «в
обмен» на Карс и его область, занятые русскими войсками. Самым тяжелым для
России условием Парижского трактата было провозглашение принципа
«нейтрализации» Черного моря. Суть ее заключалась в том, что России и
Османской империи запрещалось иметь на Черном море военный флот, а на его
берегах военные крепости и арсеналы. «Для борьбы с контрабандой» каждой из
держав разрешалось держать на Черном море не более 6 пароходов и 4
фрегата. Черноморские проливы объявлялись закрытыми для военных судов всех
стран во время мира. Следовательно, в случае войны Черноморское побережье
России оказывалось беззащитным.
Парижский трактат устанавливал свободу плавания судов всех стран по
Дунаю, что открывало простор широкому распространению на Балканском
полуострове австрийских, французских и английских товаров и наносило
сильный ущерб русскому экспорту. Трактат лишал Россию права зашиты
интересов православного населения на османской территории, покровительства
Сербии и Дунайским княжествам, что существенно ослабляло влияние России на
ближневосточные дела. Подтверждалась коллективная «гарантия» независимости
Османской империи, что способствовало подчинению ее западноевропейскому
капиталу, облегчало колониальную экспансию Англии и Франции на Ближнем
Востоке.
Поражение крепостной России подорвало ее престиж на международной
арене. Потерпел поражение не русский народ, а царизм и его
феодально-крепостнический строй. Вместе с тем итоги Крымской войны
означали провал захватнических планов западноевропейских держав,
стремившихся к низведению России в ранг второстепенного государства.
Поражение России в Крымской войне имело далеко идущие последствия для ее
внутренней жизни. Оно раскрыло глаза правящим кругам России на то, что
главная причина военно-технической отсталости заключалась именно в
крепостном строе. Вследствие этого русское самодержавие неизбежно должно
было встать на путь проведения неотложных социальных, экономических и
политических реформ.
Глава XXV
ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ И ОБЩЕСТВЕННО-
ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В 20— 50-е ГОДЫ XIXв.
§ 1. КРУЖКИ КОНЦА 20-х— НАЧАЛА 30-х ГОДОВ
После разгрома восстания декабристов общественная жизнь в России
проходила в трудной обстановке политической реакции. Как писал
А.&И.&Герцен, после поражения декабристов «умственная температура в России
понизилась... развитие было прервано, все передовое, энергичное вычеркнуто
из жизни».
Поражение декабристов вызвало у некоторой части общества пессимизм и
отчаяние. Отражением этих настроений явились знаменитые «Философические
письма» П.&Я.&Чаадаева (1794&— 1856), в которых он высказал самые мрачные
взгляды на прошедшее, настоящее и будущее России.
П.&Я.&Чаадаев был замечательной личностью. Друг А.&С.&Пушкина и
А.&С.&Грибоедова, он в 1819&г. вступил в декабристское общество Союз
благоденствия, хотя участия в делах его и не принимал. Это был
высокообразованный и одаренный человек. В феврале 1821&г. он
демонстративно вышел в отставку, хотя его ожидала блестящая военная
карьера, и в 1823&— 1826&гг. находился в заграничном путешествии по
Англии, Франции, Италии, Швейцарии и Германии, где познакомился со
знаменитыми философами того времени. По возвращении в Россию во время
обыска на границе у него обнаружили «разные непозволительные книги и
подозрительные бумаги». Чаадаев был взят под арест и подвергся допросу:
его подозревали в связях с декабристами, что он решительно отрицал. За
недостатком «улик» был освобожден.
Свои настроения Чаадаев выразил в цикле «Философических писем»,
написанных в 1829&— 1831&гг. на французском языке. Первое «Письмо»,
которое излагало основные положения, развитые потом в последующих письмах
цикла, опубликовал в 1836&г. московский журнал «Телескоп». Оно произвело
сенсацию. «Письмо» содержало систему историко-философских раздумий
Чаадаева, покоившихся, как он писал, на «истине христианского учения».
Чаадаев выступил с суровой критикой социальных и нравственных основ
существующего в России общественно-политического строя. Рассматривая
прошлое и настоящее Росии, он делал пессимистические выводы относительно
ее будущего. «Поколения и века протекли без пользы для нас,&— писал
Чаадаев.&— Глядя на нас, можно было бы сказать, что общий закон
человечества отменен по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не
дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей
человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и
все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили... Мы не дали себе
труда ничего выдумать сами, а из того, что выдумали другие, мы перенимали
только обманчивую внешность и бесполезную роскошь... Если бы дикие орды,
возмутившие мир, не прошли по стране, в которой мы живем, прежде чем
устремиться на Запад, нам едва ли была отведена страница во всемирной
истории. Если бы мы не раскинулись от Берингова пролива до Одера, нас и не
заметили бы».
Николай&I, прочитав статью («Письмо») Чаадаева, отозвался о ней так:
«Нахожу, что содержание оной&— смесь дерзостной бессмыслицы, достойной
умалишенного». «Телескоп» был закрыт, его редактор Н.&И.&Надеждин сослан в
Усть-Сысольск, пропустивший статью цензор (ректор Московского университета
А.&В.&Болдырев) отстранен от должности. Чаадаева официально объявили
«сумасшедшим» (первый в России человек, объявленный «сумасшедшим» по
политическим мотивам), за ним установили «медико-политический надзор». В
течение нескольких лет на дом к Чаадаеву являлись врачебные и полицейские
чины для «свидетельствования его умственного состояния». Эта неуклюжая
акция властей по отношению к Чаадаеву резко подняла его популярность в
московских кругах. Никто не верил в его «сумасшествие», в том числе и
доктор, посещавший Чаадаева.
Герцен писал в «Былом и думах», что «Философическое письмо» Чаадаева
произвело сильное впечатление на передовую Россию того времени. Это был,
по его словам, «выстрел, раздавшийся в темную ночь», всколыхнувший многих
и заставивший задуматься о судьбах России. Передовая Россия оценивала
«Философическое письмо» Чаадаева неоднозначно. Считая положительным сам
факт протеста автора против мрачной николаевской действительности и
постановку вопроса о судьбах России, она осудила пессимизм Чаадаева, его
негативное отношение к прошлому России и неверие в ее будущее. Герцен
расценивал письмо Чаадаева как «голос из гроба». А.&С.&Пушкин направил
Чаадаеву письмо, в котором выражал решительное несогласие с его взглядами.
«Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя,&— писал Пушкин,&— но
клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество
или иметь другую историю, кроме истории наших предков, той, какой нам Бог
ее дал». П.&А.&Вяземский указывал, что нельзя смешивать официальную власть
и народ. Впоследствии в рукописи «Апология сумасшедшего» (1837) Чаадаев
признал односторонность и несправедливость своих суждений об отсутствии
будущего у России. Он писал, что Россия будет призвана сказать миру свое
слово, «решить большую часть проблем общественного порядка».
Первые годы после восстания декабристов были временем деятельности
небольших кружков, в основном студенческой молодежи, малочисленных по
составу, быстро раскрываемых полицией. Этот так называемый кружковый
период конца 20-х&— начала 30-х годов XIX&в. в освободительном движении
был связан не только с усилением реакции, но и с изменением самого состава
участников. На смену декабристам пришла в основном студенческая молодежь,
полная революционного задора, но с не совсем еще ясными взглядами и без
опыта конспиративной работы. Эти люди рассматривали себя продолжателями и
наследниками декабристов, предпринимали робкие попытки возродить их дело.
Наиболее известны студенческие кружки Московского университета, который
после восстания декабристов становится главным центром
общественно-политической жизни страны. С ним были связаны первые
выступления Герцена, Огарева, Белинского. Из Московского университета
вышли многие славянофилы и западники.
Николай&I настороженно следил за Московским университетом. Во время
своей коронации в сентябре 1826&г. он узнал о распространении крамольной
поэмы «Сашка», автором которой оказался студент университета
А.&И.&Полежаев. Царь сам расследовал это дело, лично допрашивал Полежаева
и распорядился отдать его в солдаты. Появление в стенах университета этой
поэмы царь рассматривал как «следы» 14 декабря 1825&г.
В 1830&г. в Московском университете сложился кружок «казеннокоштного»
студента В.&Г.&Белинского под названием «Литературное общество 11-го
нумера» (кружок собирался в комнате № 11 общежития для «казеннокоштных»
студентов). На собраниях кружка много читали и спорили на литературные
темы, члены кружка переписывали запретные стихи Пушкина, Рылеева и
Полежаева, сами сочиняли вольнолюбивые произведения. Среди них была драма
«Дмитрий Калинин», написанная Белинским и обсуждавшаяся в кружке. Слабая в
художественном отношении, она содержала резкий протест против
крепостнических порядков в России. Текст драмы Белинского стал известен
университетскому начальству, которое в 1832&г. поспешило исключить ее
автора из университета под предлогом «слабого здоровья» (Белинский по
болезни пропускал занятия) и «по ограниченности способностей». В 1834&г.
раскрыт полицией кружок Герцена и Огарева. Официально их обвиняли в «пении
пасквильных песен», подслушанных доносчиком. Герцен был арестован, сослан
в Пермь, затем в Вятку, а в 1837&г. по ходатайству В.&А.&Жуковского
переведен на службу во Владимир. Огарева сослали в Пензу, остальные члены
кружка отданы под надзор полиции.
Заметное место в общественно-культурной жизни России тех лет занимал
литературно-философский кружок Н.&В.&Станкевича (1813&— 1840),
действовавший в 1831&— 1837&гг. Основатель кружка, человек большого
личного обаяния, разносторонних познаний, необычайно одаренный, обладавший
удивительным умением открывать таланты, впоследствии привлек к кружку
видных общественных деятелей и ученых нового поколения&— В.&Г.&Белинского,
М.&А.&Бакунина, К.&С.&Аксакова, Т.&Н.&Грановского, О.&М.&Бодянского,
М.&Н.&Каткова. Всех участников кружка объединяла любовь к литературе и
философии, особенно к классической немецкой. Они изучали произведения
Ф.&Шеллинга, И.&Канта, И.&Фихте, затем обратились к изучению философии
Г.&Гегеля и Л.&Фейербаха. Задачей кружка они ставили пропаганду
просветительских идей и гуманизма. Он был связан с кружком Герцена и
Огарева. После отъезда Станкевича в 1837&г. для лечения за границу кружок
прекратил свое существование.
§ 2. ТЕОРИЯ «ОФИЦИАЛЬНОЙ НАРОДНОСТИ». СЛАВЯНОФИЛЫ И ЗАПАДНИКИ
На рубеже 30&— 40-х годов происходит заметное оживление идейной жизни
русского общества. К этому времени уже четко обозначились такие течения и
направления русской общественно-политической мысли, как охранительное,
либерально-оппозиционное, и положено начало формированию
революционно-демократического течения.
Идейным выражением охранительного направления была так называемая
теория «официальной народности». Принципы ее были кратко сформулированы в
1832&г. С.&С.&Уваровым (с 1833&г.&— министр народного просвещения&—
«православие, самодержавие, народность». Однако основные положения ее были
изложены еще раньше, в 1811&г., Н.&М.&Карамзиным в его «Записке о древней
и новой России». Этими идеями проникнуты коронационный манифест Николая&I
от 22 августа 1826&г. и последующие официальные акты, обосновывавшие
необходимость для России самодержавной формы правления и незыблемость
крепостнических порядков. Уваров добавил лишь понятие «народность».
Надо сказать, что за «народность» выступали все направления русской
общественной мысли&— от реакционной до революционной, вкладывая в это
понятие совершенно различное содержание. Революционное рассматривало
«народность» в плане демократизации национальной культуры и просвещения
народных масс в духе передовых идей, видело в народных массах социальную
опору революционных преобразований. Охранительное направление в условиях
роста национального самосознания русского народа тоже апеллировало к
«народности»; оно стремилось представить самодержавно-крепостнический
строй якобы соответствующим «народному духу». «Народность» трактовалась
как приверженность народных масс к «исконно русским началам»&—
самодержавию и православию. «Официальная народность» являлась формой
казенного национализма. Она спекулировала на темноте, забитости,
религиозности и наивном монархизме широких масс, в первую очередь
крестьянства, стремилась укрепить их в его сознании. Вместе с тем
«официальная народность» рассматривалась самим ее автором С.&С.&Уваровым
как «последний якорь спасения», «умственная плотина» против проникновения
с Запада и распространения в России «разрушительных» идей.
Социальная задача «официальной народности» заключалась в том, чтобы
доказать «исконность» и «законность» крепостничества и монархического
правления. Крепостное право объявлялось «нормальным» и «естественным»
социальным состоянием, одним из важнейших устоев России, «древом,
осеняющим церковь и престол». Самодержавие и крепостничество назывались
«священными и неприкосновенными». Патриархальная, «спокойная», без
социальных потрясений Россия противопоставлялась «мятежному» Западу. В
этом духе предписывалось писать литературные и исторические произведения,
этими принципами должно было быть пронизано и все воспитание.
Главным «вдохновителем» и «дирижером» теории «официальной
народности», несомненно, был сам Николай&I, а министр народного
просвещения, реакционные профессора и журналисты выступали в роли усердных
ее проводников. Основными «толкователями» теории «официальной народности»
являлись профессора Московского университета&— филолог С.&П.&Шевырев и
историк М.&П.&Погодин, журналисты Н.&И.&Греч и Ф.&В.&Булгарин. Так,
Шевырев в своей статье «История русской словесности, преимущественно
древней» (1841) высшим идеалом считал смирение и принижение личности. По
его утверждению, «тремя коренными чувствами крепка наша Русь и верно ее
будущее»: это «древнее чувство религиозности»; «чувство ее
государственного единства» и «осознание нашей народности» как «мощной
преграды» всем «искушениям», которые идут с Запада. Погодин доказывал
«благодетельность» крепостничества, отсутствие в России сословной вражды
и, следовательно, отсутствие условий для социальных потрясений. По его
представлению, история России хотя и не имела такого разнообразия крупных
событий и блеска, как западная, но она была «богата мудрыми государями»,
«славными подвигами», «высокими добродетелями». Погодин доказывал
исконность в России самодержавия, начиная с Рюрика. По его мнению, Россия,
приняв христианство от Византии, установила благодаря этому «истинное
просвещение». С Петра Великого Россия должна была многое заимствовать от
Запада, но, к сожалению, заимствовала не только полезное, но и
«заблуждения». Теперь «пора возвратить ее к истинным началам народности».
С установлением этих начал «русская жизнь наконец устроится на истинной
стезе преуспеяния, и Россия будет усваивать плоды цивилизации без ее
заблуждений».
Теоретики «официальной народности» доказывали, что в России
господствует наилучший порядок вещей, согласный с требованиями религии и
«политической мудрости». Крепостное право хотя и нуждается в улучшении, но
сохраняет много патриархального (т.&е. положительного), и хороший помещик
лучше охраняет интересы крестьян, чем они смогли бы сделать это сами, а
положение русского крестьянина лучше положения западноевропейского
рабочего.
Кризис этой теории наступил под влиянием военных неудач в годы
Крымской войны, когда несостоятельность николаевской политической системы
стала ясна даже ее приверженцам (например, М.&П.&Погодину, который
выступил с критикой этой системы в своих «Историко-политических письмах»,
адресованных Николаю&I, а затем Александру&II). Однако рецидивы
«официальной народности», попытки взять ее на вооружение, подчеркнуть
«единение царя с народом», предпринимались и позднее&— в периоды усиления
политической реакции при Александре&III и Николае&II.
В конечном счете «официальной народности» не удалось поработить людей
духовно, несмотря на мощную поддержку со стороны правительства. Вопреки ей
и всей мощи репрессивного аппарата, цензурных гонений шла огромная
умственная работа, рождались новые идеи, разные по своему характеру, как,
например, идеи славянофильства и западничества, которых тем не менее
объединяло неприятие николаевской политической системы.
Славянофилы&— представители либерально настроенной дворянской
интеллигенции. Учение о самобытности и национальной исключительности
русского народа, его мессианской предопределенности, неприятие им
западноевропейского пути социально-политического развития, даже
противопоставление России Западу, защита самодержавия, православия,
некоторых консервативных, точнее, патриархальных общественных институтов
сближали их с представителями «официальной народности». Однако
славянофилов никоим образом нельзя смешивать с представителями этого
идейного направления. Славянофильство&— оппозиционное течение в русской
общественной мысли, и в этом смысле оно имело больше точек соприкосновения
с противостоящим ему западничеством, нежели с теоретиками «официальной
народности». Славянофилы выступали за отмену крепостного права сверху и
проведение других, буржуазных по своей сущности, реформ (хотя субъективно
славянофилы выступали против буржуазного строя, особенно
западноевропейского образца, с его «язвой пролетариатства», падением
нравов и прочими отрицательными явлениями) в области суда, администрации,
ратовали за развитие промышленности, торговли, просвещения, не принимали
николаевскую политическую систему, выступали за свободу слова и печати. Но
противоречивость взглядов славянофилов, сочетание в их воззрениях
прогрессивных и консервативных черт до сих пор вызывают споры об оценке
славянофильства. Следует также иметь в виду и то, что среди самих
славянофилов не было единства мнений.
Исходной датой славянофильства как идейного направления в русской
общественной мысли следует считать 1839 год, когда два его
основоположника, Алексей Хомяков и Иван Киреевский, выступили со статьями:
первый&— «О старом и новом», второй&— «В ответ Хомякову», в которых были
сформулированы основные положения славянофильской доктрины. Обе статьи не
предназначались для печати, но широко распространялись в списках и
оживленно обсуждались. Конечно, и до этих статей различными
представителями русской общественной мысли высказывались славянофильские
идеи, но они еще тогда не обрели стройной системы. Окончательно же
славянофильство сформировалось в 1845&г. ко времени выпуска трех
славянофильских книжек журнала «Москвитянин». Журнал не был
славянофильским, редактор его М.&П.&Погодин охотно предоставлял
славянофилам возможность печатать в нем свои статьи. В 1839&— 1845&гг.
сложился и славянофильский кружок. Душой этого кружка был А.&С.&Хомяков&—
«Илья Муромец славянофильства», как его тогда называли, умный, энергичный,
блестящий полемист, необыкновенно даровитый, обладавший феноменальной
памятью и огромной эрудицией. Большую роль в кружке играли также братья
И.&В. и П.&В.&Киреевские. В кружок входили братья К.&С. и И.&С.&Аксаковы,
А.&И.&Кошелев, Ю.&Ф.&Самарин. Позднее в него вошли С.&Т.&Аксаков, отец
братьев Аксаковых известный русский писатель, Ф.&В.&Чижов и Д.&А.&Валуев.
Славянофилы оставили богатое наследие в философии, литературе, истории,
богословии, экономике. Иван и Петр Киреевские считались признанными
авторитетами в области богословия, истории и литературы, Алексей Хомяков&—
в богословии, Константин Аксаков и Дмитрий Валуев занимались русской
историей, Юрий Самарин&— социально-экономическими и политическими
проблемами, Федор Чижов&— историей литературы и искусства. Дважды (в 1848
и 1855&гг.) славянофилы пытались создать свои политические программы.
Термин «славянофилы», по существу, случаен. Это название им было дано
их идейными оппонентами&— западниками в пылу полемики. Сами славянофилы
первоначально открещивались от этого названия, считая себя не
славянофилами, а «русолюбами» или «русофилами», подчеркивая, что их
интересовали преимущественно судьба России, русского народа, а не славян
вообще. А.&И.&Кошелев указывал, что их скорее всего следует именовать
«туземниками» или, точнее, «самобытниками», ибо основная их цель состояла
в защите самобытности исторической судьбы русского народа не только в
сравнении с Западом, но и с Востоком. Для раннего славянофильства (до
реформы 1861&г.) не был характерен также и панславизм, присущий уже
позднему (пореформенному) славянофильству. Славянофильство как
идейно-политическое течение русской общественной мысли сходит со сцены
примерно к середине 70-х годов XIX&в.
Основной тезис славянофилов&— доказательство самобытного пути
развития России, точнее&— требование «идти по этому пути», идеализация
главных «самобытных» учреждений&— крестьянской общины и православной
церкви. В представлении славянофилов крестьянская община&— «союз людей,
основанный на нравственном начале»&— исконно русское учреждение.
Православная церковь расценивалась ими как решающий фактор, определявший
характер русского народа, а также и южнославянских народов. По мнению
славянофилов, революционные потрясения в России невозможны потому, что
русский народ политически индифферентен, ему присущи социальный мир,
равнодушие к политике, неприятие революционных переворотов. Если и были
смуты в прошлом, то их связывали не с изменой власти, а с вопросом о
законности власти монарха: народные массы восставали против «незаконного»
монарха (самозванца или узурпатора) или же за «хорошего» царя. Славянофилы
выдвинули тезис: «Сила власти&— царю, сила мнения&— народу». Это означало,
что русский народ (по природе «негосударственный») не должен вмешиваться в
политику, предоставив монарху всю полноту власти. Но и самодержец должен
править, не вмешиваясь во внутреннюю жизнь народа, считаясь с его мнением.
Отсюда требование созыва совещательного Земского собора, который должен
выражать мнение народа, выступать в роли «советчика» царя; отсюда и их
требование свободы слова и печати, обеспечивающих свободное выражение
общественного мнения.
Защита самодержавия как формы власти вполне уживалась у славянофилов
с критикой конкретного носителя этой власти и его политической системы, в
данном случае Николая&I. Так, Аксаковы называли царствование Николая&I
«душевредным деспотизмом, угнетательской системой», а его самого&—
«фельдфебелем» и «душегубцем», который «сгубил и заморозил целое
поколение» и при котором «лучшие годы прошли в самой удушливой атмосфере».
Чижов распространял свое нелестное мнение вообще на всю династию
«Романовых&— Готторпских». «Немецкая семья два века безобразничает над
народом, а народ все терпит»,&— горько писал он. Славянофилы даже
допускали мысль об ограничении самодержавия, но считали, что в России пока
нет еще такой силы, которая способна была бы его ограничить. Не может его
ограничить и представительное правление, ибо в нем будет играть главную
роль дворянство&— «самое гнилое у нас сословие». Поэтому самодержавие в
данный момент в России необходимо.
Славянофилы справедливо обижались, когда оппоненты называли их
ретроградами, якобы зовущими Россию назад. К.&Аксаков писал: «Разве
славянофилы думают идти назад, желают отступательного движения? Нет,
славянофилы думают, что должно воротиться не к состоянию древней России
(что значило бы окостенение, застой), а к пути древней России. Славянофилы
желают не возвратиться назад, но вновь идти прежним путем, не потому, что
он прежний, а потому, что он истинный». Поэтому неверно считать, что
славянофилы призывали вернуться к прежним допетровским порядкам. Наоборот,
они звали идти вперед, но не по тому пути, который избрал Петр&I, внедрив
западные порядки и обычаи. Славянофилы приветствовали блага современной им
цивилизации&— рост фабрик и заводов, строительство железных дорог,
достижения науки и техники. Они нападали на Петра&I не за то, что он
использовал достижения западноевропейской цивилизации, а за то, что он
«свернул» развитие России с ее «истинных» начал. Славянофилы вовсе не
считали, что будущее России в ее прошлом. Они призывали идти вперед по
тому «самобытному» пути, который гарантирует страну от революционных
потрясений. А путь, избранный Петром&I, по их мнению, создавал условия для
таковых потрясений. Они считали крепостное право также одним из
«нововведений» (хотя и не западным) Петра&I; выступали за его отмену не
только из экономических соображений, но и как крайне опасное учреждение в
социальном смысле. «Из цепей рабства куются ножи бунта»,&— говорили
славянофилы. В 1849&г. А.&И.&Кошелев даже задумал создать «Союз
благонамеренных людей» и составил программу «Союза», предусматривавшую
постепенное освобождение крестьян с землей. Эту программу одобрили все
славянофилы.
Петровская европеизация России, как считали славянофилы, коснулась, к
счастью, только верхушки общества&— дворянства и «власти», но не народных
низов, главным образом, крестьянства. Поэтому такое большое внимание
славянофилы уделяли простому народу, изучению его быта, ибо, как они
утверждали, «он только и сохраняет в себе народные, истинные основы
России, он только один не порвал связи с прошедшей Русью». Николаевскую
политическую систему с ее «немецкой» бюрократией славянофилы рассматривали
как логическое следствие отрицательных сторон петровских преобразований.
Они резко осуждали продажную бюрократию, царский неправый суд с
лихоимством судей.
Правительство настороженно относилось к славянофилам: им запрещали
демонстративное ношение бороды и русского платья, некоторых из
славянофилов за резкость высказываний сажали на несколько месяцев в
Петропавловскую крепость. Все попытки издания славянофильских газет и
журналов немедленно пресекались. Славянофилы подвергались гонениям в
условиях усиления реакционного политического курса под влиянием
западноевропейских революций 1848&— 1849&гг. Это заставило их на время
свернуть свою деятельность. В конце 50-х&— начале 60-х годов
А.&И.&Кошелев, Ю.&Ф.&Самарин, В.&А.&Черкасский&— активные участники в
подготовке и проведении крестьянской реформы.
Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30&— 40-х
годов XIX&в. Московский кружок западников оформился в 1841&— 1842&гг.
Современники трактовали западничество очень широко, включая в число
западников вообще всех, кто противостоял в своих идейных спорах
славянофилам. В западники наряду с такими умеренными либералами, как
П.&В.&Анненков, В.&П.&Боткин, Н.&Х.&Кетчер, В.&Ф.&Корш, зачислялись
В.&Г.&Белинский, А.&И.&Герцен, Н.&П.&Огарев. Впрочем, Белинский и Герцен
сами называли себя «западниками» в своих спорах со славянофилами.
По своему социальному происхождению и положению большинство
западников, как и славянофилов, относились к дворянской интеллигенции. В
число западников входили известные профессора Московского университета&—
историки Т.&Н.&Грановский, С.&М.&Соловьев, правоведы М.&Н.&Катков,
К.&Д.&Кавелин, филолог Ф.&И.&Буслаев, а также видные писатели
И.&И.&Панаев, И.&С.&Тургенев, И.&А.&Гончаров, позднее Н.&А.&Некрасов.
Западники противопоставляли себя славянофилам в спорах о путях
развития России. Они доказывали, что Россия хотя и «запоздала», но идет по
тому же пути исторического развития, что и все западноевропейские страны,
ратовали за ее европеизацию. Особенно они критиковали взгляды славянофилов
на характер конституционного устройства. Западники выступали за
конституционно-монархическую форму правления западноевропейского образца,
с ограничением самодержавия, с политическими гарантиями свободы слова,
печати, гласного суда, неприкосновенности личности. Отсюда их интерес к
парламентарному строю Англии и Франции; некоторые западники идеализировали
парламентарные порядки этих стран. Как и славянофилы, западники выступали
за отмену крепостного права сверху, отрицательно относились к