свежими, молодыми и энергичными значениями, современным "наполнением".
И теперь уже на восстановление этого первосмысла приходится тратить немалые
усилия, проявлять недюжинную наблюдательность, проницательность и гибкость
ума. Для этого требуется определенная сноровка, некоторая подготовленность,
чтобы по едва приметным, едва различимым признакам уловить затерявшийся в
складках времени смысл, который первоначально оправдывал появление на свет
той или иной словоформы. "Почему это называется так, а не иначе?" - на такой
вопрос пытается прежде всего ответить языковед, избравший своей узкой
специальностью этимологию.
Поняв происхождение слов родного языка, можно обрести ряд преимуществ.
Вместе со словом, еще в детстве, удается получить первичные знания об
окружающем мире. Поняв, что лягушка названа так за то, что лягается при
передвижении в воде и на суше, ученик со временем, в школе, воспримет
английское "лэг" - "нога" как родственное словам "лягаться" и "лягушка",
быстрее усвоит новое для себя слово, различив в нем признаки старого, хорошо
знакомого. Слово "лебеда" напомнит ему о том, что лист этого растения имеет
форму лебединой лапы.
Знания, содержащиеся в слове, как правило, проверенные, надежные,
указывающие на самое главное. Многие современные слова-пустышки лишь
набивают карманы пустыми орехами. В них нет смыслового ядра, они
бессодержательны, практически ничего не рассказывают об окружающем мире.
Среди них номенклатурные названия вроде "859-я школа" или "39-я стрит". Такие
названия лишь устанавливают формальный, кладбищенский порядок в
названиях, внешне упорядочивают их, выхолащивая содержание. То ли дело
названия улиц! Например, Беговая. На ней ипподром, где проводятся бега. Это
вам не какая-то там безликая "стрит"!
Слово дает направление нашей мысли, будит ее. Оно указывает на свойство,
признак предмета, действия, явления. Как указка уводит наш взгляд в нужную
сторону, так и слово уводит туда же мысль. Толкование слов делает человека
умнее и мудрее. Правильно истолкованное, оно превращается в остро
отточенную указку, зажатую в умелой руке, в тонкий инструмент передачи
мысли. Управляя мыслями, такая указка превращается в волшебную палочку.
Приступая к толкованию слов, выяснению их происхождения, неплохо было бы
поклясться самому себе в соблюдении двух хорошо известных правил-принципов:
1) избегать лжи и 2) не бояться правды. Принципа №2 придерживаться
несравненно труднее. Голая правда не похожа на обнаженную диву. Она стара
как мир и имеет весь традиционный "старушечий" набор непривлекательностей.
Впрочем, использование спасительных "фигур умолчания" ради того, чтобы (не
дай бог!) не задеть чье-то самолюбие, чье-то национальное достоинство (столь
болезненно ранимое), тоже можно приравнять к отходу от принципа №1.
В начале книги я уже сказал, что все слова одного языка так или иначе
родственны словам другого. Это родство-сродство (а точнее, сходство) то и дело
просвечивается сквозь частокол чужих звуков и букв. И все же мало кто верит,
что межсловесные связи языка с языком (любым!) носят сплошной, тотальный
характер. И это потому, что огромное число параллелей так и остаются
непознанными, как бы "за кадром". Тому есть несколько причин.
Причина первая. Количественные и качественные границы любого
национального словаря размыты и неопределенны. Сколько слов в современном