Эмоции
Человек мог выразить словами любые свои эмоции. Даже те, которых вовсе и не
испытывал. Можно произнести "мне ужасно страшно" монотонным, бесстрастным
голосом. Можно сказать: "Я вам бесконечно благодарен" таким ледяным тоном,
что у слушающего мурашки начнут бегать по коже.
Язык эмоций непроизволен и универсален. Не требуется переводчик, чтобы
передать африканцу гнев американца. То, что все народы понимают язык
эмоций, основывается на одинаковом устройстве человеческого организма на
всех континентах и островах. У испытывающего гнев голосовые связки будут
напряжены, а у убитого горем, наоборот, расслаблены, что обязательно
отразится на голосе. Не говоря уже о выражении лица, взгляде, жестах и позах.
М. В. Ломоносов как-то выступил ходатаем за включение одного губного звука в
число официальных звуков русского языка. Однако даже авторитета такого
великого ученого, как он, не хватило, и дребезжащий на губах возниц и
извозчиков звук ТПРУ так и не был признан. Уж больно узка сфера его
применения: всего-то в одном слове "тпру", да и то не в любой разговор
вставишь. Разве только с кобылой... А проблема осталась, "воз и ныне там". И не
двигается разрешение проблемы ни с места. "Ни тпру, ни ну". До сих пор все эти
"тпру", "кхе-кхе", "тс", "гм" и им подобные не входят в официальный язык. И
никто не знает, как правильно следует хмыкать в знак недоумения: "хм" или "гм".
В учебниках об этом "ни гу-гу". Вот и хмыкает каждый как умеет, на свой страх и
риск.
Русская пословица "Снявши голову по волосам не плачут" имеет свой грубоватый
народный эквивалент и на арабском Востоке. В буквальном переводе (а из песни
слово не выкинешь) он звучит: "Не стоит говорить кхе-кхе, если ты уже громко
пукнул". В этом эквиваленте для нас важна отвлекающая функция этого самого
"кхе-кхе". Оно деланное, искусственное, а потому находится на пути к тому,
чтобы войти в язык.
Великий ученый древности, Эразм Роттердамский, советовал не доверять словам
тех, кто покашливает во время разговора.
Звук и мелодия
Есть нечто общее в том, как разноплеменное человечество воспринимает
ритмически упорядоченные звуки, спаянные воедино мелодией. Музыка
африканских племен хотя и не близка европейцу, но в значительной степени
понятна ему, воздействует и на него. Иначе не произошел бы сплав европейских
и африканских ритмов, породивший американский джаз. Удары барабана
управляют, ведут за собой ритм биения человеческого сердца, кому бы оно ни
принадлежало, - белому, краснокожему, желтолицему или негру. Бравурный
марш зовет на бой, а траурный навевает скорбь.
Песню я называю тройным ударом по психике. Три человека - композитор, поэт и
певец - соединяют свои усилия, чтобы вызвать у слушающего то или иное
состояние души. Чаще всего хватает и двух составляющих: мелодии и тембра
голоса исполнителя. Очарованный одними только звуками слушатель впадает в
нужное состояние и уже мало обращает внимания на слова. Когда же человек
поет сам, занимаясь песенной саморегуляцией, то уж тут ему без слов не
обойтись. Конечно, можно было бы и не задумываться о смысле слов
полюбившейся песни. Пой себе и пой. Однако, раз задумавшись, потом
возвращаешься к непонятным местам много-много раз в надежде докопаться до
истинного их значения. В песне "Тишина за Рогожской заставою" мне так и