Ольдерогге Д.А. (ред.). История Тропической Африки (с древнейших времён до 1800 г.)
Подождите немного. Документ загружается.
плавания финикийцев при Нехо), это является весомым аргументом.
В неустановленное время (около IV в. до н. э.) Евтимен из Марселя, по гораздо более поздним
сообщениям, якобы достиг на африканском побережье реки, в которой водились крокодилы и
бегемоты. Если вараны и крупные ящерицы (по-гречески kroko-deilos, отсюда — возможное
смешение с крокодилом) еще встречаются в Южном Марокко, то наличие бегемотов, если к
тому времени они еще не перевелись в таких реках, как Нун и Дра (а это удастся установить,
только если археологи найдут их останки), наводит на мысль о Сенегале. Мы более чем
скептически относимся к реальности этого путешествия все по той же причине — не-
возможности возвращения к северу.
К середине IV в. до н. э. относится текст, известный под названием «Перипл Внутреннего
моря»,— произведение Скилака Ка-риандокого, которого мы вслед за многими авторами
именуем Псевдо-Скилаком. В нем описывается атлантическое побережье Африки от мыса
Спартель до Керне (о-в Могадор). Нет сомнения в том, что и здесь речь идет о
средиземноморской зоне, несмотря
155
на упоминание об эфиопах («обожженные лица» — это южные ли-во-берберы); здесь
выращивали виноград и делали из него вино.
Перейдем к самому известному источнику о плаваниях древних в Атлантическом океане —
«Периллу» Гайтана. Ему посвящена огромная литература. Действительно, на этот раз мы
имеем относительно подробный документ, содержащий множество сведений, которые
позволяют наконец, <как считают некоторые историки, узнать, что представляло собой
западноафриканское побережье в-античную эпоху и что делали там карфагеняне.
Увы! Весьма вероятно, что это подделка. Судя по тексту, мореплаватель по имени Ганнон был
якобы официально послан Карфагеном, чтобы основать колонии в Марокко, а затем
исследовать лежащее за ним побережье. Выполнив первую часть задания, Ганнон
отправляется из последней основанной им колонии к югу, к острову (Керне, берет
переводчиков из Ликса и держит курс в южном направлении.
Он плывет по какой-то реке Хретцс до окруженного высокими горами озера с тремя
островами, входит в другую реку, кишащую крокодилами и бегемотами, а затем возвращается
к Керне. Вновь пустившись в плавание, он в течение двенадцати дней идет вдоль побережья,
населенного эфиопами, огибает высокие, покрытые деревьями горы, достигает залива
«Западный Рог», пристает к какому-то острову и доходит до высокой горы, называемой
«Колесницей богов» и окутанной пламенем. Наконец, на острове в заливе «Южный Рог» он
ловит самок обезьян, которых называет гориллами, после чего, исчерпав запасы
продовольствия, возвращается в 'Карфаген.
'Бесчисленное множество толкователей текста пыталось сопоставить его сведения с
африканскими реалиями, но никому не удалось сделать это достаточно убедительно. Одним
приходилось невероятно удлинять указанные расстояния, чтобы найти за (Марокко
описанные горы (за Антиатласом горы встречаются впервые в Гвинее, в 3 тыс. км южнее),
другим — укорачивать их, чтобы найти «Колесницу богов» в Южном Марокко.
Толкователи текста выделяют наряду с деталями, которые они считают точными,
выразительными и убедительными, существенные-пробелы, вымыслы и неясности. Хотя
подавляющее большинство авторов верит в подлинность этого «Перипла» (ранее и я разделял
эту точку зрения), правильнее присоединиться к Г. Жермену, отстаивающему совершенно
противоположное мнение.
Исследуя «Перипл» с филологической точки зрения, он отмечает, что речь идет о позднем
тексте, относящемся, вероятно, лишь к I в. до н. э. Жермен считает текст упражнением
посредственного литератора, а скорее всего — дерзкой подделкой, проданной какому-нибудь
легковерному греку в качестве подлинного документа. Приводя среди прочих доказательств
красноречивое молчание таких серьезных географов, как Полибий и Страбон, Жермен
выносит следующий приговор этому знаменитому тексту: «Поступим же, как сами древние:
перестанем считать это многословие докумен-156
том, прекратим раз и навсегда серьезные споры по этому вопросу». Я полностью разделяю это
мнение, добавляя к филологическим обоснованиям уже упоминавшуюся невозможность
возвращения к северу вдоль сахарских берегов
43
.
Более поздние плавания в древности совершались только в марокканских водах до Канарских
островов. Полибий (около 146 г. до -и. э.) считает, что все карфагенские торговые .пункты на
побережье до мыса Юби были созданы Сципионом Эмилианом, осаждавшим в то время
Карфаген. (В отличие от содержащихся в «Ле-рипле» Ганнона, все упоминаемые Полибием
названия легко идентифицировать с современными топонимами. Его остров Керне может
быть — мы уже говорили об этом — только островом Могадор. Евдокс Кизикский после 117
г. до н. э. решил обойти Африку, выйдя из Гадеса, т. е. Кадиса. После долгого морского
перехода ему удалось высадиться лишь на земле эфиопов, «соседей королевства Бокх», т. е. в
Южном Марокко.
'Канарские острова были открыты в начале I в. до н. э. неизвестными мореплавателями из
Кадиса. Благодаря королю Юбе II, отправившему туда своих людей, а также Плинию, мы
имеем об этих островах некоторые сведения; архипелаг был нанесен на карты географа
Птолемея (около 141 г. н. э.).
Следовательно, древние знали атлантическое побережье Африки не дальше мысов Юби и
Бохадор, которые и оставались пределами плаваний вплоть до португальских открытий.
Совершенно иная картина складывалась в Индийском океане. Как мы видели, египтяне в
поисках ладана, благовоний и слоновой кости уже плавали до Баб-эль-Мандебского пролива, а
грек Скилак |Кариандский около 510 г. до н. э. добрался от устья Инда до Суэца, обогнув
южное побережье Аравии. Сабейские мореходы практически сохраняли монополию на
выгодную торговлю со страной ладана и, возможно, уже со II в. до н. э. совершали путешест-
вия вдоль берегов Азании к экватору. Около 117 г. до н. э. зимний муссон увлек Евдокса
Кизикского к югу от мыса Гвардафуй, но за этим путешествием не последовало других.
После прихода римлян в Египет морские путешествия в Индию участились: в начале I в.
Гиппал открывает действие муссонов, позволяющих плавать напрямик между Аденом и
портами мала-барского побережья. Зимний муссон неминуемо должен был относить
некоторые из судов к берегам Восточной Африки. Вот почему Птолемей сообщает нам, что
греческие мореходы Диоген, Тео-фил и Диоскор посетили побережье Азании.
Впрочем, мы имеем возможность руководствоваться ценным текстом — «Периплом
Эритрейского моря», морской лоцией и путеводителем для торговцев в Индийском океане,
составленным во II в. н. э. В нем есть названия портов, сведения о ввозимых и вывозимых
товарах, о расстояниях между примечательными местами побережья, о тамошних жителях и
вообще все необходимые для мореплавания и торговли сведения. Торговые пункты Азании
находились в руках южных арабов, осевших в этой стране не-
157
сколько поколений назад и державших в своих руках монополию на вывоз слоновой кости,
черепашьих панцирей, благовоний, рога носорогов и рабов.
Следовательно, благодаря смене направлений муссонов древние знали африканское побережье за
экватором до мыса Делгаду, и есть все основания полагать, что плавания между этим побережьем
и Южной Аравией не прерывались в течение всего времени, отделявшего составление «Перипла»
от наступления эпохи ислама.
Арабские мореходы. Появление на 'континенте арабов не повлекло за собой значительного роста
географических знаний о побережье. Мусульманские мореходы не вышли за пределы Южного
Марокко.
«Искатели приключений из Лиссабона» (до 1147 г.)
44
, возможно, обследовали Канарские острова и
высадились около Сафи: это предание моряков, может быть, и не лишено достоверности, подобно
сказкам Синдбада, вышивавшим узоры на реальной основе плаваний в Индийском океане.
В середине XIII в. судно географа Ибн Сайда, направляясь в Южное Марокко, было унесено
ветрами к «Зеленому заливу», или «Заливу тунцов». Оно пристало к какой-то горе, а оттуда через
плантации сахарного тростника Ибн Сайда привели в город Нул. Судя по этим подробностям, он,
должно быть, пристал к берегу не южнее р. Дра. От ал-Омари нам известно кое-что о путе-
шествии, которое совершил (до 1337 г.) вопреки своей воле некий моряк Мухаммед бен Рагано.
Он прибыл в песчаную страну, населенную чернокожими, из которой возвратился в Марокко по
суше. Отметим, что в двух последних случаях речь идет о путешествиях, совершенных по воле
случая, и что их герои возвратились в марокканские гавани сухопутным путем.
Что касается плаваний в Индийском океане, то там упоминаются многочисленные путешествия
вдоль восточноафриканского побережья, которые заканчивались в Софале, прибрежном рынке,
где сбывалось добытое на месторождениях Зимбабве золото. Ал-Масуди в середине X в. даже
побывал в этом районе сам.
В этот период богатые приморские города занзибарского побережья грабили индонезийские
мореходы — вак-вак. Они, должно быть, уже несколько веков назад открыли и заселили
Мадагаскар, необитаемый до наступления нашей эры. Захваченных ими от Могадишо до
Мозамбика чернокожих рабов перевозили именно на Мадагаскар. Смешение индонезийцев и
африканцев дало начало современным мальгашам.
Таким образом, в XIII в. положение на африканском побережье остается почти таким же, каким
оно было в конце античного времени. В Атлантическом океане не было сделано никаких успехов:
Канарские острова были известны больше по упоминаниям в ученых трудах, заимствованным в
конечном счете у Птолемея; только в Индийском океане мореплаватели отныне доходили до
Софалы, расположенной южнее р. Замбези, т. е. немного продвинулись к югу от мыса Делгаду —
предела, достигнутого древними. Един-158
ственным важным событием, да и то едва упоминаемым арабами, явилось открытие
Мадагаскара индонезийцами.
«Революция руля»
и совершенствование приемов мореплавания. Начало эпохи географических .открытий
Мы уже говорили, что до XIII в. не произошло никаких заметных изменений ни в устройстве
кораблей, ни в искусстве мореплавания. Как же могло случиться, что два столетия спустя
португальцы, а затем испанцы и другие европейцы открыли все африканское побережье и
достигли Индии, Дальнего Востока и Америки?
Ответ прост: такой прогресс был обусловлен усовершенствованием кораблей и методов
мореплавания. Впервые в истории в соприкосновение входят флоты Атлантического океана,
северных морей и Средиземноморья, а через арабское посредничество устанавливается связь и с
флотами Индийского океана. Относительные достоинства и недостатки судов легче всего
сравниваются во время плаваний в составе конвоев или при преследовании пиратов. Какие паруса
были наиболее эффективны? )Какая система управления была наиболее результативной? Какое
судно было способно идти круче всего к ветру? Как плыть в пасмурную погоду? Соперничество
легко выявляло лучшие виды парусных кораблей и методы мореплавания. Моряки обменивались
сведениями, старались перенять усовершенствования, которые им казались необходимыми для их
собственных судов. Даже секреты противника раскрывались относительно просто, недостатка ни в
бежавших или выкупленных пленниках, ни в перебежчиках не было. Мы, безусловно, никогда в
точности не узнаем, как действовал механизм этих заимствований. Мы можем лишь
констатировать их результат: рождение нового типа корабля и появление новых методов
мореплавания.
Основным изменением, которое, как кажется, обусловило все остальные, явилась замена рулевого
весла рулем — событие настолько важное, что его можно назвать «революцией руля». Как уже
отмечалось, античные суда с их четырехугольным парусом и боковыми рулями-веслами не могли
ходить круто к ветру и тем более против ветра. Одновременное введение руля и латинского паруса
дало кораблю возможность лавировать, т. е. идти против ветра зигзагами, и, следовательно,
совершать плавания по всем морям и в любом направлении. Как выразился португальский ис-
следователь эпохи географических открытий В. Годиньу, «ставкой в этой игре 'были по меньшей
мере 'океанские плавания».
Мы уже видели, что прежде было невозможно двигаться вдоль атлантического побережья Сахары
к северу против пассатов, дующих в течение всего года в южном направлении. Отныне же кораб-
ли, пользуясь ежесуточной сменой дневного и ночного бриза с суши и с моря, получили
возможность возвращаться из Сенегала к широтам Канарских островов, где дуют ветры различных
направлений.
159
Португальское мореплавание вокруг Африки
Точно так же каравеллы оказались теперь способны идти на юг вдоль юго-западного
побережья Африки, несмотря на встречные ветры и Бенгальское течение, достигать Южной
Африки, а оттуда уже плыть в любом направлении. Разумеется, они выбирали для плавания
преимущественно зоны благоприятных ветров, экономя 160
таким образом усилия команды, для которой смена парусов была тяжелой, изнурительной
обязанностью. Однако в случае необходимости эти суда могли плавать и при
неблагоприятном ветре.
Наряду с огромным прогрессом в судостроении следует отметить и другие достижения,
касающиеся средств и методов мореплавания. Среди них следует прежде всего назвать
изобретение ком-ласа. Свойства магнитной стрелки были известны китайцам еще до нашей
эры, но европейские моряки узнали о них лишь в эпоху Крестовых походов, вероятно, от
арабов. Настоящий компас, однако, появился только в середине XIII в. вследствие
усовершенствований, внесенных итальянцами. С этих пор покрытое облаками небо не мешало
плавать ни днем, ни ночью.
Измерение широты было упрощено и усовершенствовано: благодаря астролябии, /квадранту и
«инструменту Леви» оно оказалось доступным любому моряку. Напротив, определять долготу
все еще было довольно трудно, и наиболее надежным прибором для отсчета времени по-
прежнему служили песочные часы. Счисление, т. е. определение направления и расстояния
пройденного за день пути и перенос его на карту, служило главным средством, которое
позволяло -более или менее точно вычислять правильность курса.
Картография в Европе начиная с XIII в. сделала поразительные успехи. Европейские
географы, отставшие от развития науки вследствие Реконкисты, вновь получили доступ к
достижениям греческой школы через посредство испанских евреев, воспитанных на арабских
знаниях. Отныне берега Средиземного моря и прилегающие к нему районы стали
фиксироваться на картах удовлетворительным образом.
Скорость судов заметно увеличилась. Если, согласно ал-Бакри, в XI в. арабские
мореплаватели 'проходили примерно 73 км в день, а в XII в., согласно ал-Идриси,— 125 км, то
христианские моряки в XV в. проходили обычно в день по 200 км.
Таким образом, начиная с XIII в. европейские моряки располагали кораблями и более
точными навигационными приборами, которые создали возможности для далеких плаваний.
Иберийский полуостров — свободный от арабов, за исключением королевства Гренада —со
своими портами в Андалузии (Кадисом, Севильей и др.) становится главным плацдармом, с
которого мореплаватели, имея постоянную связь с Марокко, устремляются к югу.
В 1291 г., том самом, когда падение крепости Сен-Жан д'Акр положило конец 'Крестовым
походам, два генуэзца по имени Вивальди отправились на двух галерах вдоль африканских
берегов с~ целью «плыть к Индии». После того как они миновали Южное Марокко, о них
ничего больше не было слышно.
Слава вторичного открытия Канарских островов досталась в 1336 г. генуэзцу Ланцароте
Малочелло. Экспедиции к «Счастливым островам»
45
учащаются, так как мореплаватели
стремились захватить несчастных гуанчей, имевших, по их мнению, серьезный порок — они
были язычниками. Архипелаг был нанесен на все кар-
"-S22 161
ты XIV в., так же как и Азорские острова и Мадейра, открытые в это же время, но
колонизованные лишь в следующем столетии.
В 1402—1405 гг. нормандец Жан де Бетанкур завоевывает от имени кастильского короля
Канарские острова. Тем самым аванпост европейских мореплавателей продвинулся вперед по
сравнению с самыми южными гаванями Андалузии на полторы тысячи километров. Частые
плавания в этом районе познакомили европейцев с режимом ветров и путями
возвращения.домой. Ценный опыт, накопленный в течение века, прошедшего после
вторичного открытия -Канарских островов, в значительной мере облегчил дальнейшие
португальские плавания (так, в 1434 г. был обойден мыс Бохадор).
Великие географические открытия. Проложив новые пути на юг, нарушившие изоляцию
Африканского континента и давшие Европе прямой выход к Индии, Португалия вписала одну
из самых замечательных страниц в историю человечества. Монополия, находившаяся до тех
пор в руках арабов, была сломлена, и открытие Америки в конечном счете стало 'просто
неизбежным следствием португальских плаваний XV в. iB самом деле, Ко-лум'б — и это
нисколько не умаляет его личных заслуг — как мореплаватель сложился в рамках
португальской школы и воспользовался всеми знаниями, накопленными его
предшественниками. Он был женат на итало-португалке с Мадейры, а его брат, лиссабонский
картограф, держал его в курсе всех событий португальского мореплавания. То, что Колумб
находился на службе Испании — обстоятельство второстепенное, он с таким же успехом мог
плавать, состоя на службе Венеции, Франции или Англии.
Историки, объясняя португальскую экспансию, ссылались на множество факторов. Скорее
всего ее следует, вероятно, объяснять совпадением 'благоприятных обстоятельств: наличием
центра мореплавания; средоточием опытных моряков; экономическим ростом буржуазии,
ищущей внешние рынки сбыта; потребностями дворянства в новых землях, стремлением
новой династии к экспансии, поскольку сухопутные границы страны были блокированы
кастильцами; жаждой Крестовых походов глубоко христианского населения, испытавшего
множество страданий в период векового арабского владычества.
Все это неминуемо привело к захвату у марокканцев прежде всего Сеуты (1415). Именно в
Сеуте принц Генрих, прозванный Мореплавателем, получил представление о плаваниях вдоль
побережья Африки и поставил себе цель: всеми средствами исследовать берега Африки,
лежащие за мысом Бохадор. Эти устремления Генриха его 'биографы объясняют желанием
приумножить могущество христианской веры, сражаясь с арабами и пытаясь разыскать
царство достославного пресвитера Иоанна, обращая на пути в христианство встречные
народы. Указывалось также, что Генриху был необходим непосредственный доступ к
золотоносным областям внутренней Африки. 162
В то время, когда были заново открыты Азорские острова и Мадейра и начиналось их
заселение, Генрих отправлял капитанов к берегам Южного Марокко, снаряжая плавание на
свои средства. После двенадцати лет относительных неудач одному из его капитанов,
Эанишу, удалось в 1434 г. обогнуть пресловутый мыс Бохадор, унаследовавший от мыса Нун
недобрую славу рубежа, который невозможно преодолеть. Считалось, что отважившемуся
нарушить этот запрет смельчаку грозят большие несчастья.
Но теперь злые чары были разрушены, и открытия последовали одно за другим: в 1441 г.
Нунью Триштан достиг Кап-Блана, в 1444 г.-Диниш Диаш обнаружил мыс Зеленый. К
моменту смерти Генриха в 1460 г. португальцы находились в Сьерра-Леоне и обследовали
Острова Зеленого Мыса. Спустя десятилетие продвижение возобновляется: открыты Берег
Слоновой Кости, затем — Золотой Берег, устье Нигера, острова Сан-Томе и др. (1471 —1472).
В 1483 г. Диогу Кан дошел до устья р. Конго; он умер в 1486 г. на мысе Кросс. В 1487—1488
гг. Бартоломео Диаш достиг южной оконечности континента, а спустя десять лет Васко да
Гама, обогнув мыс Доброй Надежды, поднялся вдоль всего восточного побережья до
Малинди, откуда лоцман-араб Ибн-Маджид провел его до Индии (1498)
46
.
Тем временем в 1492 г. Колумбом была открыта Америка. Вполне вероятно, что начиная с
1494 г. португальцы плавали в Бразилию — страну, недалеко от которой проходили
маршруты судов, направлявшихся к мысу Доброй Надежды и в Индийский океан и
обходивших здесь южноатлантический антициклон. Иначе невозможно понять, почему они
так настойчиво отодвигали дальше на запад от Островов Зеленого Мыса тот меридиан,
который по Тор-десильясскому договору 1494 г. разграничивал португальские и испанские
владения. Напомним, однако, что признанной датой открытия Бразилии Кабралом является
1500 г.
Последствия открытий были значительными. Португальцы приобрели огромные владения,
которые они заселили своими соотечественниками, основали береговые форты,
растянувшиеся на большей части побережья Африки, не считая поселений в Бразилии и в
Индии. Эти владения были защищены от конкуренции других держав папскими буллами, а
против «контрабандистов», пытавшихся без разрешения здесь торговать, принимались
эффективные меры
47
. Отныне португальцы располагали прямым доступом к золоту Западной
Африки и Софалы, к пряностям и предметам роскоши Индии и Индонезии; все это они
направляли в Лиссабон и Западную Европу, ущемляя интересы арабского мира и (Венеции. С
1434 по 1588 г. Португалия оставалась самой могущественной в мире морской державой.
В религиозном отношении христианству удалось закрепиться в некоторых точках континента;
в частности архипелаги отныне были населены христианами. Однако попытки, поначалу
успешные, обратить в эту веру африканцев в Конго, а также в Бенине и в Сенегале потерпели
неудачу. Впрочем, эти попытки не были осо-П*
163
бенно серьезными и не могли преодолеть противодействия двух немаловажных факторов:
полигамии и работорговли.
С 1520 г. устанавливаются связи с негусом Эфиопии, а в 1541 — 1542 гг. Криштован да Гама в
последний момент спасает империю христиан-эфиопов от захвата турками. Португальцы
нанесли мусульманам очень чувствительные удары, сломив их торговую монополию в
Индийском океане. Многие города Восточной Африки были если не разрушены полностью,
то разграблены. Но христианству тем не менее нигде не удалось пустить прочные корни: му-
сульмане и язычники сохранили верования своих предков.
Экспансия португальцев определила развитие-Дфрики главным. образом в экономическом
отношении. ОКдк мы уже видели, все прежние торговые пути в северо-западной части
континента проходили по Сахаре: транссахарские караваны представляли собой:
единственное средство для осуществления торговли со Средиземноморьем. Золото, рабы,
пряности и слоновая кость направлялись на север в обмен на сахарскую соль и доставляемые с
севера ткани, лошадей и ремесленные изделия. Но теперь эти товары стали прибывать
морским путем и стоить гораздо дешевле. Прибрежные страны переживают экономический
подъем в ущерб странам Судана, обладавшим ранее монополией на торговлю с внешним ми-
ром.
Но Африка дорого заплатила за появление на побережье европейцев: к уже существовавшей
работорговле мусульман, снабжавших арабский мир живым товаром, добавилась торговля
невольниками в Гвинейском заливе, осуществлявшаяся португальцами при посредничестве
правителей государств побережья. Американские плантации требовали все больше рабочей
силы, и несчастная Африка за три века безудержной работорговли поставила им миллионы
рабочих рук. В результате Африка лишилась большой части своего населения.
Незначительная плотность населения во многих регионах континента объясняется, в
частности, постоянными войнами, ведшимися с целью захвата рабов и продажи их европей-
цам.
Португальские открытия, таким образом, радикально изменили мировую политическую и
экономическую обстановку: Европа выходила из средневековья, прибрежная Африка и
Америка становились частью ойкумены. В то же время ускорился упадок арабского мира,
начало которому положило в XIII в. монгольское вторжение. Устанавливался новый баланс
сил, и превосходство, которым пользовались страны Средиземноморья, переходило к
державам, имевшим выход к Атлантическому океану.
Глава 4
ЕВРОПЕЙЦЫ НА АТЛАНТИЧЕСКОМ ПОБЕРЕЖЬЕ в XVII-XVHI вв.
Мореплавание и преобладающие влияния
Суда. К 1600 г. европейский парусный корабль сохранял тот же облик, что и в эпоху Великих
географических открытий: высокие палубные надстройки исчезают только к XVIII в.,
одновременно число парусов — на двух или трех мачтах — увеличивается; появляются
кливера. Поэтому возрастает как скорость судов, так и их способность выходить на ветер.
Водоизмещение торгового судна оставалось в пределах от 50 до 300 т; лишь в конце XVIII в.
оно иногда превышало 1 тыс. т. Условия плавания во время длительных и сопряженных с
риском путешествий были тяжелы, потеря 5—10% экипажа—обычной. Необходимость
снабжения свежей провизией и водой, чтобы избежать голода, цинги и дизентерии,
вынуждала капитанов часто приставать к берегу.
Широту вычисляли довольно точно. Что касается долготы, то хронометрами начали
пользоваться только в конце XVIII в. Таким образом, для определения курса полагались на
изменения показаний компаса, на учет дрейфа и скорости, на ориентацию по островам и
мысам. Несомненно, точность «лоций» и описаний берегов со временем возрастала. Но в
течение двух столетий морские пути, открытые португальцами, совершенно не менялись и
определялись только общей системой ветров и течений в Атлантике.
Ветры и течения. В низких широтах господствуют пассаты, которые в Северном полушарии
дуют с северо-востока, а в Южном— с юго-востока. Юго-восточный пассат заходит немного
севернее экватора и, отклоняясь вблизи африканского побережья, смешивается с муссоном:
возникает юго-западный ветер. Вдоль оси температурного экватора, между двумя пассатами
располагается зона штилей.
В средних широтах вокруг центров высокого давления устанавливается антициклоническое
движение воздуха — по часовой стрелке в Северном полушарии и против часовой стрелки —
в Южном, вызывая сильные западные ветры в районе 35° северной широты и южные ветры
вдоль африканского побережья.
Течения следуют почти теми же направлениями: вдоль побережья Африки до Зеленого Мыса
проходит холодное (Канарское течение; его продолжает северо'экваториальное течение,
идущее до Америки и переходящее в Гольфстрим, который после 45° северной широты
устремляется к Европе. В Южном полушарии теплое Бразильское течение проходит с севера
на юг, холодное Бенгельское у африканского побережья идет с юга на север, а его продолже-
нием является экваториальное течение, направленное по экватору в западном направлении.
Вдоль всего побережья Гвинейского залива проходит противотечение, направляясь на восток.
165
Эта общая схема имеет сезонные изменения, вызванные главным образом перемещением
антициклонов (в Северном полушарии летом они передвигаются к северу). Зимой из Сахары в
западном направлении дует харматтан. Береговые и морские бризы используются при
маневрах вблизи берегов.
Путь в Индию. Из Европы добирались до о-ва Мадейра, затем до Канарских островов, а
потом, пользуясь пассатом и течением, плыли до Сенегала или островов Зеленого Мыса.
Отсюда часто доходили до Бразилии. Можно было, однако, оставаться в открытом море,
двигаясь строго с севера на юг: мореплаватели стремились найти ориентир в виде о-ва
Триндади, расположенного около 20° южной широты. Затем с юга обходили зону высокого
давления, пока не замечали о-в Тристан да Кунья, а там с попутным ветром шли на восток до
мыса Доброй Надежды (впрочем, его можно было миновать, пройдя южнее отмели Агульяс).
На обратном пути корабли, используя юго-восточный пассат, пересекали Южную Атлантику
по диагонали от мыса Доброй Надежды до островов Святой Елены и Вознесения, где
запасались водой и провизией. Отсюда они продолжали путь на северо-запад, стараясь
двигаться в западной <части северного антициклона, в направлении Азорских островов, а
оттуда с ветрами различного направления добирались до (Европы.
Переход от Франции или Англии до мыса Доброй Надежды — так же как и обратно —
продолжался в среднем 80 дней, не считая остановок. Эти остановки, как и случайности в -
пути, были, однако, частыми: штормы, встречные ветры, штили, встречи с пиратами и
неприятельскими судами в случае войны.
Пути вдоль берегов. Плавая вдоль атлантического побережья Африки, корабли шли
описанным выше путем до Зеленого Мыса, а потом до мыса Пальмас — вдоль побережья,
вблизи от него или в открытом море в зависимости от необходимости стоянок и сезона. Затем
вместе с Гвинейским противотечением входили в залив; там на островах Сан-Томе или
Принсипи брали провизию и воду. Возвращались с экваториальным течением, следуя по тому
же пути, что и парусные корабли, идущие из Индии.
Плывя вдоль побережья к югу от экватора, мореплаватели сталкивались с встречными
течениями и ветрами, что заставляло их лавировать, уходя иногда далеко в море. Этому
«малому пути» обычно предпочитали «большой путь», т. е. уже описанный путь в Индию до
мыса Доброй Надежды, а затем направлялись обратно
1
к северу с попутными ветром и
течением. Продолжительность этого пути была такой же: требовалось сто дней, чтобы
достичь устья р. Конго, но трудностей и случайностей было намного меньше.
Путь через Атлантику. Торговля рабами привела к увеличению числа плаваний от
африканского побережья в Америку. Наиболее известным был треугольный маршрут: 1)
прибрежный путь из Европы в Африку до Гвинейского залива; 2) переход с экваториальным
течением до Антильских островов; 3) возвращение
166
Морские пути в XVII—XVIII вв.
в Европу с антициклоном в его западной и северной части. Переход от Сан-Томе до
Антильских островов мог длиться от 40 до 120 и даже более дней, если наступал штиль.
От Анголы до Бразилии с юго-восточным пассатом путь был нетруден и занимал не больше
месяца. С боковым ветром можно
1
было плыть от Бразилии к Невольничьему берегу, а потом
следовать Гвинейскому противотечению. В обратном направлении пользовались
экваториальным течением.
Соперничество у берегов Африки. В 1600 г. португальцы еще контролировали открытое ими
Атлантическоетюбережье и путь в Индию. Их влияние было сильным на о-ве Арген, на
островах Зеленого Мыса, в районе форта Эльмина на Золотом Берегу, в Анголе. Метисы
смешанного португало-негритянского происхождения преобладали в Сенегамбии и в области
Южных Рек; живущие на побережье народы знали португальский язык; в Конго португальцы
укрепились особенно прочно; они часто заходили в бухты Южной Африки.
Но скоро у них появились конкуренты. С тех пор как король Испании присоединил
Португалию к своим владениям, голландцы, его противники, стали также посылать
экспедиции в Индию. Французские и английские «джентльмены удачи» были частыми гостя-
ми на Гвинейском побережье вплоть до Конго.
167
С 1600 по 1641 г. у берегов Африки слабеет португальское и растет голландское влияние.
Потеряны Арген и Эльмина, затем Ангола. Голландцы обосновались также в Горе и Аксиме,
В 1641 г. Португалия, вновь обретя независимость, заключила договор, который признавал
монополию Нидерландов на всем Гвинейском побережье от мыса Пальмас до мыса Лопес.
Тем временем датчане возвели форты на Золотом Берегу, а англичане и французы создали
различные торговые компании, интересы которых были связаны с Африкой.
В период с 1641 по 1713 г. растет французское и английское влияние. Голландцы закрепились
на мысе Доброй Надежды, но потеряли Анголу, отобранную португальцами. Арген, Горе и
другие поселения перешли
г
в руки французов, которые основали Сен-Луи дю Сенегал,
создали поселения на Берегу Слоновой Кости и на Невольничьем Берегу. В 1702 г. Испания
уступила Франции привилегию (асьенто) на поставку рабов в испанские колонии.
Англичане построили или приобрели форты в Гамбии, Сьерра-Леоне и на Золотом Берегу. В
результате войны за испанское наследство Португалия топала иод влияние англичан, которые
то Утрехтскому договору получили право асьенто. С 1713 по 1800 г. постепенно возрастает
английское влияние, хотя французы его настойчиво оспаривают. В ходе вооруженных
столкновений французские и английские форты подвергаются нападениям, их захватывают,
вновь отбивают. Работорговля оттесняет на задний план торговлю золотом и слоновой
костью. Наибольшая доля в ней принадлежит англичанам, но их догоняют французы, затем
голландцы и португальцы. Войны периода Великой Французской революции закрепляют
бесспорное превосходство английского флота, установившего контроль над мысом Доброй
Надежды.
Побережье и поселения
Атлантическое побережье Африки в общем имеет довольно мало естественных укрытий.
Кроме того, вдоль берега тянутся три ряда баров — песчаных отмелей, которые могут
преодолеть лишь легкие суденышки, управляемые умелыми местными жителями. Но вдоль
побережья почти непрерывно тянется полоса малых глубин, так называемое «плато
промеров», где суда могут стоять на якоре, пока лодки и пироги снуют между ними и берегом.
В сезон дождей необходимо следить за ветрами, течениями и торнадо (внезапными шквалами
с ливнями). Но бури разражаются очень редко, за исключением района мыса Доброй
Надежды.
Гвинея, или «страна негров», как ее называли в ту эпоху, простирается между устьем р.
Сенегал и мысом Сен-Катрин, несколько южнее мыса Лопес. В те времена различали: 1)
Верхнюю Гвинею, включающую Сенегамбию и Наветренный Берег (Южные Реки и
Перечный Берет); 2) Нижнюю Гвинею, или Подветренный Берег, который, в свою очередь,
подразделяется на Берег Слоновой Кости, Золотой Берег, Невольничий Берег, Бенин, Калабар,
Габон.
168
Между мысами Сент-Катрин и Негру находилось Конго, которое иногда включали в Нижнюю
Эфиопию, доходившую до мыса Доброй Надежды. За мысом начиналась Кафрская область
(Каф-рия); Верхняя Эфиопия совпадает с Эфиопией современной; Чадский и Нигерский
Судан называли Нигрицией, в которую иногда включали и Сенегал.
Сахара и Сенегам бия. На о-ве Арген у сахарского побережья португальцы построили форт. В
1638 г. им овладели голландцы; французы неоднократно разрушали его. В то время голландцы
вели торговлю камедью в Портандике; в 1717 г. они ушли с этого побережья, но их место
заняли англичане, конкурировавшие с французами Сенегала. В течение всего XVIII века
длилась «камедная война».
В 1638 г. французы обосновываются в устье р. Сенегал, отделенном от моря
труднопроходимым песчаным баром; в 1658 г. на одном из речных островов они основывают
город Сен-Луи. Монопольные торговые компании сменяют здесь друг друга. Их директора, в
частности Ла iKyp6 и Андре Брю (1697—1720), поднимаются вверх по Сенегалу до золотых
залежей Бамбука и основывают в Галаме форт Сен-Жозеф. Ежедневно при высокой воде
флотилии мелких судов бороздят реку, доставляя золото, рабов и — главным образом —
камедь. В 1758 г. англичане овладевают Сен-Луи, но в 1778 г. французы отвоевывают его. )К
концу XVIII в. в Сен-Луи сложилось смешанное общество; городом управлял метис или сво-
бодный чернокожий; здесь насчитывалось 7 тыс. жителей.
Небольшой островок Горе, защищенный Зеленым Мысом, располагает одним из лучших
рейдов на этом побережье. Укрепленный голландцами в 1621 г., захваченный французами в
1677 г., неоднократно занимавшийся англичанами и вновь отбивавшийся французами, этот
остров стал центром французской деятельности в районе Рюфиска, Портудаля, Жоаля, в
областях Син и Салум. Торговля, особенно работорговля, велась в условиях значительной
конкуренции, притязания французов на монополию в этой торговле иногда приводили к
конфликтам с местными правителями.
Гамбия имела хорошую бухту, судоходную реку и поддерживала связи с мандингскими
странами, торгуя рабами, воском и золотом. В 1630 г. англичанин Джобсон поднялся вверх по
реке. В 1664 г. на небольшом острове англичане построили форт Сентт Джеймс, который
несколько раз разрушался. Неподалеку французы построили факторию Альбреда, но в
торговле здесь первенст-» вовали англичане.
У португальцев, главным образом метисов, которые прежде держали в своих руках торговлю
на всем этом побережье, теперь остались только острова Зеленого Мыса и Казаманс. .. ,
Наветренный берег. Южные Реки (нынешнее гвинейское побережье) имеют глубокие устья.
Португальцы обосновались в Кашеу и Бисау; французы и англичане заходили в реки Нуньиш,
Понго, Мелакоре. После того как в XVIII в. фульбе заняли Фута-Джаллон, работорговля с
внутренними районами Африки возра-
169
стает, а острова Лос становятся ее центром. В 1787 г. в Сьерра-Леоне — пристанище пиратов
и работорговцев — был основан Фритаун, куда настроенные против работорговли англичане
«репатриировали» 400 освобожденных в Англии рабов и 70 «нежелательных» белых женщин;
так образовалась небольшая говорящая по-английски протестантская община чернокожих.
Перечный Берег, или Берег Манжет (или Малагет, по названию местного вида перца), тянулся
до мыса Пальмас и имел мало укрытий; корабли вставали на якорь у устья р. Галлинас, мысов
Монте, Мезурадо, Баса, Сестос, Гарровей. Там запасались провизией, но торговля велась
небольшая.
Берег Слоновой Кости и Золотой Б е р е г. Западная часть Берега Слоновой Кости получила
название «Берег плохих людей»: там местные жители нападали на матросов и, как уверяют,
съедали их. Поэтому, несмотря на несколько удобных стоянок, в частности в Сасандре, этот
берег посещали довольно редко.
Напротив, следующий за ним «Берег хороших людей», или «Людей Ква-\Ква», пользовался
хорошей репутацией, хотя вдоль него тянулся грозный песчаный бар. Жители лагун были
активными торговцами, особенно в Лау, где заканчивались пути из внутренних областей и где
продавали рабов, слоновую кость и ткани. В Асини французы в 1687—1705 гг. пытались
основать поселение; местный правитель дал им юношу по имени Аньяба, якобы из царской
семьи; он был воспитан при Версальском дворе и при крещении получил имя Боссюэ
48
,