Мотрошилова Н.В. (ред.) История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1

Подождите немного. Документ загружается.

321

концептуализм и номинализм. Реализм

признает самостоятельное суще-

ствование универсалий;

концептуализм

утверждает,

что

общие

поня-

тия

имеют место

человеческом

уме, но им

соответствует

нечто

самих вещах;

номинализм

считает,

что

общие понятия возникают

процессе познания

и вне

человеческого

ума, т.е.

реально

не

существуют.

Концепцию

реализма разделяли Ансельм Кентерберийский, Гильберт

Порретанский,

Фома Аквинский, Бонавентура

и др.;

точка зрения

концептуализма сформулирована

трудах

Абеляра

Дунса Скота; обос-

нование номиналистической позиции представлено

доктрине Оккама.

Хотя главным пунктом разногласий

между

реализмом, концептуа-

лизмом

номинализмом

был

вопрос

об онтологическом статусе универ-

салий:

обладают

они реальным существованием

или

нет,

—

фактически

предметом обсуждения были

все

основные проблемы философии. Иначе

не

могло

быть; ведь нельзя ответить

на

вопрос

статусе

универсалий,

не

уяснив,

что

собой представляет реальность.

наоборот: поскольку

бытие

для

средневековых схоластов

— это

бытие, увиденное сквозь

призму логических

структур,

то и

взаимоотношение сущностей, соответ-

ствующих-значениям единичных

общих понятий, является централь-

ной

проблемой онтологии. Поэтому, анализируя представления средне-

вековых философов

об

онтологической

структуре

вещи,

об

акте творе-

ния,

сообщающем бытие сотворенным вещам,

об

отличии бесконечного

божественного бытия

от

конечного бытия вещей,

соотношении формы

материи, сущности

существования, единичного

всеобщего,

мы

одновременно знакомились

с их

взглядами

на

природу универсалий.

Но

преимущественное внимание

до сих пор

уделялось

онтологическому

аспекту

проблемы универсалий,

именно,

их

месту

структуре

бытия.

Остановимся теперь кратко

на

другом,

теоретико-познавательном

аспекте

этой проблематики.

Реализм исходит

из

следующей очевидной предпосылки. Всякое

знание

формулируется

общих терминах, относящихся

ко

многим

вещам. Суждения типа "Сократ

—

человек"

или

"лошадь

—

живот-

ное",

сформулированные

помощью общих понятий

человек и жи-

вотное,

будут

соответствовать реальности только

в том

случае, если

Сократе есть свойство

человечности, а в

лошади

— животности.

Если

же

реальности

нет

ничего кроме единичных вещей,

то все

суждения

оказываются ложными, вводящими

заблуждение, поскольку

в них

утверждается

наличие

вещах общих свойств

или

отношений.

Поэто-

му необходимо предположить,

что

общее (универсалии)

существует

наряду

единичным, более того, предшествует существованию

еди-

ничных вещей, определяя наличие

в них

тождественных свойств.

Но

обоснование позиции реализма

требует

преодоления ряда трудно-

стей. Некоторые

из них уже

отмечались. Например, если универсалии

постулируются

качестве исходных элементов онтологии,

то

почему

мир состоит

из

единичных вещей?

каким образом универсалии

могут

быть причинами существования индивидуальных субстанций (проблема

индивидуализации)? Или,

как род или вид

превращаются

признаки

единичной вещи? Появляется

затруднение теоретико-познавательного

характера. Если каждому значимому слову

суждении

соответствует

реальности особая сущность,

то

любое сущее,

котором можно

11 История философии,

кн. 1

322

выделить характеристики, обозначаемые разными словами, оказыва-

ется

не

единым,

составным. Отсутствие внутреннего единства

в ма-

териальных субстанциях констатирует

уже

Боэций;

всякая вещь "есть

вот

это и то, то

есть соединение своих частей"

[12, с. 148],

объединен-

ных чисто внешним образом материей. Точно

так же

трактовалась вещь

последующей схоластике: положение

об

отсутствии единства

в те-

лесных субстанциях разделялось всеми средневековыми философами.

Проблема возникла

при

обсуждении атрибутов бестелесных

суб-

станций,

таких,

как

человеческая

душа.

Всеми признавалось различие

между

двумя способностями души

— интеллектом и волей. Но как

понимать

это

различие?

Реальным различием в

схоластике называ-

лось различие вещей

отличие

от

чисто мысленного различия, произ-

водимого умом. Утверждение

реальном различии интеллекта

воли

означало

бы

признание,

что

душа

не

есть единая бестелесная субстан-

ция,

но

состоит

из

двух

отдельных субстанций: интеллекта

воли.

Это противоречило

бы

одной

из

главных теологических посылок

—

положению

единстве человеческой души. Если

же

отрицать реаль-

ное

различие интеллекта

воли,

то за

этими понятиями

не

будет

ничего

стоять

реальности:

душа

тогда должна рассматриваться

как

субстан-

ция,

которой нельзя выделить различных способностей. Этот вывод

противоречил

бы

представлению

душе, сложившемуся

философии

со времен Платона

Аристотеля. Чтобы найти выход

из

создавшегося

положения,

необходимо было отказаться

от

одной

из

предпосылок

реализма, гласящей,

что

каждому реально значимому понятию

ума

соответствует отдельная вещь

—

обособленная субстанция, сущест-

вующая

вне ума,

сохранив

неприкосновенности

другую:

наличие

соответствия

между

терминами суждения

структурой вещи. Именно

это

осуществляет Дуне Скот.

Концептуализм

Дунса Скота отличается

от

реализма признанием

возможности

не

только реального различия вещей,

но и формального

различия

внутри одной вещи.

Две

сущности

будут,

по

Дунсу Скоту,

формально

различными, если они, во-первых, соответствуют различным

(нетождественным) понятиям

и,

во-вторых, произведены самой

ве-

щью

как

различные. Формальное различие слабее,

чем

реальное

раз-

личие,

потому

что оно не

предполагает существования формально

раз-

личных сущностей

виде обособленных субстанций.

Но оно

сильнее

чисто мысленного различия,

так как

имеет основание

самих вещах.

Понятие

формального различия вводится Дунсом Скотом

резуль-

тате

разграничения

двух

типов актов:

актов бытия и актов формы.

Фома

Аквинский освободил понятие бытия

от

необходимости быть

всегда приписанным некоторой форме, выделив бытие

форму

качес-

тве

двух

различных аспектов реальности. Дуне Скот идет

еще

даль-

ше:

формальное совершенство вещи,

утверждает

он, не совпадает с

совершенством

ее бытия.

Акты, создающие различные формы,

не со-

общают этим формам существования. Чтобы

они

стали реально суще-

ствующими, необходим особый

акт — акт

бытия.

При

этом

две фор-

мально различные сущности, если

они

имеют один

и тот же акт

бытия,

не

будут в

качестве реально существующих отличаться

друг

от

друга,

образовав одну субстанцию,

которой

отсутствует

реальное различие

323

частей. Между интеллектом и волей в

душе,

следовательно, действи-

тельно есть различие, но различие формальное, не разрушающее един-

ства духовной субстанции.

Таким

образом, концептуализм отказывается сопоставить каждое

значимое слово в суждении с отдельной сущностью в бытии — с инди-

видуальной или родовой субстанцией. Он отказывается также от

прин-

ципа

полного соответствия

между

характеристиками понятий и отобра-

жаемой в них реальности. Согласно

Дунсу

Скоту, общим понятиям в

бытии

соответствуют

не универсалии (роды и виды), а общая природа.

Последняя

в отличие от универсалий сама по себе не является ни

общей, ни единичной. Если бы природа лошади,

рассуждает

Дуне

Скот,

была единичной, существовала бы только одна лошадь, а если

бы она была универсальной, не существовало бы отдельных лошадей,

ибо из общего нельзя вывести единичное, а из единичного — общее.

Для общей природы безразлично,

будет

ли она реально существовать

во многих индивидах или только в одном. Хотя человечность Петра,

очевидно, не то же самое, что человечность Сократа, человечности как

таковой нет нужды быть только в Петре и ни в ком больше.

Индиффе-

рентность общей природы в отношении единичного и общего позволя-

ет ей получать противоположные модусы бытия: она становится

единичной в конкретных вещах и универсальной в интеллекте. Реше-

ние

проблемы индивидуализации в философии Дунса Скота, рассмот-

ренное выше, основывалось на "сжатии" общей природы до единичности

момент получения ею реального существования — за

счет

присоеди-

нения

к ней индивидуализирующего принципа "этости", сообщающе-

го ей необходимое совершенство, которое

делает

ее способной получить

реальное существование. В то же время общая природа становится

универсальной в момент ее познания интеллектом. Когда интеллект

схватывает

некий объект, он концентрирует внимание на потенциальной

индифферентности его природы: он как бы выявляет и актуализирует

эту индифферентность. Неопределенность общей природы состоит

просто в непротивлении

тому,

чтобы быть актуализированной (получить

реальное существование) во многих вещах,

тогда

как неопределен-

ность понятия является позитивной характеристикой. В то время как

общая природа становится единичной во всяком индивиде, ее понятие

отказывается становиться таковым. Оно универсально, так как неопре-

деленность, безразличие к

тому,

чтобы быть приписанным конкретному

индивиду,

присутствуют

в нем актуально. Общая природа только потен-

циально (в возможности) безразлична к существованию в отдельных

индивидах; это безразличие, которое препятствует приписыванию при-,

знака,

фиксируемого общей природой, только одному конкретному

индивиду, становится самой главной, существенной характеристикой

понятия.

Но

хотя

общая природа не является универсалией, отличаясь в

этом плане от понятия, ее обозначающего, содержательно-смысловые

характеристики общего понятия и его онтологического прообраза пол-

ностью совпадают. Концептуализму, как и реализму, свойственно

убеж-

дение, что понятиям ума

соответствует

нечто в самих вещах. Более того,

предполагается, что

структура

вещей отвечает логической

структуре

324

суждения,

—

бытие состоит

из

"смысловых атомов", объединенных

между

собой связями, аналогичными тем, которые имеют место

между

субъектом

предикатом суждения. Концептуализм противопоставля-

ет универсальность понятий безразличию общей природы

модусам

единичности

всеобщности

не с

целью доказать расхождение

между

концептуальными структурами

структурой реальности,

наоборот,

стремясь более последовательно обосновать

их

соответствие. Предпо-

ложение,

из

которого исходит реализм,

именно,

что

первоэлемента-

ми

бытия являются роды

виды, вело

неразрешимым противоречиям,

главное

из

которых

—

сосуществование

вещи общего

единичного.

Дуне

Скот показывает, каким образом можно реализовать основной

тезис схоластической философии

параллелизме логических

онто-

логических

структур,

не

впадая

противоречие.

Оба

направления сред-

невековой философии

— и

реализм,

концептуализм

—

убеждены

наличии

такого параллелизма; разногласия

между

ними касались лишь

способа обоснования этого тезиса.

Номинализм

отвергает

сам

тезис.

Он

дтрицает,

что мир

состоит

из

"атомов смысла" (аналогов общих понятий), выдвигая альтернатив-

ное утверждение:

в реальности нет ничего, кроме индивидов.

Многие

философы,

в том

числе

Дуне

Скот, признавали,

что

реально сущест-

вуют

только индивиды;

но они

признавали также,

что в

конкретных

вещах есть аспекты, оправдывающие применение общих понятий:

то,

что называется видом вещи,

ее

формой

или

природой, неотделимо

от

вещи, является предпосылкой существования индивидуальных вещей.

Номинализм

считает невозможным "построить" индивидуальную

суб-

станцию

из

"смысловых атомов".

Оккам,

самый выдающийся представитель номинализма

XIV в.,

отрицает существование универсалий

или

природ

Боге;

их нет и в

вещах.

Так

называемые идеи

суть

не что

иное,

как

сами вещи, произ-

водимые Богом.

Нет

идей видов, есть только идеи индивидов,

по-

скольку

индивиды — единственная реальность, существующая вне

ума, как Божественного, так и человеческого.

Исходным пунктом

познания

мира является знание

об

индивидах.

итоге реальное,

но

чисто нумерическое единство индивидов оказывается противопостав-

ленным миру сущностей, имеющих смысл,

но не

имеющих существо-

вания

нигде, кроме человеческого разума. Начав

постулата

о том,

что истинным бытием

обладают

"смысловые атомы", схоластическая

философия

порождает

в XIV в.

доктрину, центральное место

кото-

рой занимает индивид

—

иррациональная, ускользающая

от

любых

определений разума единица бытия.

номинализме Оккама отрица-

ется основная предпосылка схоластической философии

—

убеждение

рациональности мира, наличие некоего рода изначальной гармонии

слова

бытия. Бытийные

концептуальные

структуры

отныне противо-

поставляются

друг

другу:

бытием

обладает

только единичное, рацио-

нально невыразимое "это", смысловые

же

определенности, фиксируе-

мые общими понятиями,

не

имеют места

вне ума.

Поскольку бытие

больше

не

связано

со

смысловым значением слов, схоластическое иссле-

дование бытия, основанное

на

анализе слов

и их

значений, становится

беспредметным. Появление доктрины Оккама знаменовало конец сред-

невековой схоластической философии.

Глава

СИСТЕМА

ОБРАЗОВАНИЯ

СРЕДНИЕ

ВЕКА

Философская

мысль на средневековом Западе, быть может, как ни

какой

другой

период, сопряжена с системой "школьного" образова-

ния.

В передаче античного философского наследия, в формировании

средневековой

культуры

и присущего этой эпохе стиля мышления об-

разовательная традиция играла очень важную роль.

РАННЕЕ

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

(VI-X вв.)

Философское

наследие, полученное западным средневековьем от

античности, включало прежде всего латинскую патристическую лите-

ратуру,

наиболее значительную и наиболее авторитетную часть кото-

рой составили сочинения

Августина.

В другой, "языческой", так ска-

зать, части античного наследия можно выделить два пласта. Это, с одной

стороны, сочинения классической римской литературы — поэзия, рито-

рика,

история, — где наиболее важными в философском плане были

труды

Цицерона и Сенеки. С

другой

стороны, не менее значимой для

средневековья была обширная литература компендиев и энциклопе-

дий.

Энциклопедическая традиция, сложившаяся в эпоху эллинизма,

получила широкое распространение в Риме, где сочинения типа эн-.

циклопедии (?) Варрона или «Естественной истории» Плиния были

очень популярны. Такая литература, с самого начала приспособлен-

ная

к нуждам образования, в более поздний период римской истории

все более схематизируется в соответствии с кругом школьных дисцип-

лин.

О характере таких поздних компендиев — причем тот факт, что

авторы некоторых из них были христианами, лишь в незначительной

степени сказывался на их содержании — можно

судить

по трактату

неоплатоника V в.

Марциана

Капеллы

«О бракосочетании Меркурия

Филологии». В этом сочинении описывается сватовство Меркурия к

деве

Филологии, госпоже

всех

наук. Все персонажи — олицетворения

отвлеченных сил и понятий: бог Меркурий (греч. Гермес) — познава-

тельной способности, Филология и ее служанки — соответствующих

научных дисциплин; кроме того, там

действуют

персонифицирован-

ные Справедливость, Бессмертие и др. Самому бракосочетанию по-

священы первые две книги, а последующие отданы повествованию о

семи свободных науках, составлявших программу школьного образо-

вания.

Это — грамматика, диалектика, риторика, геометрия, арифме-

тика, астрономия и музыка, которые все вместе названы Марцианом

disciplinae

cyclicae,

т.е. энциклопедией. "Эта книга явилась для ран-

него периода средних веков одновременно энциклопедией аллегоричес-

ких образов и энциклопедией 'благородных' наук" [9, с.

353-354].

Другой

пример учебного компендия — «Наставления в науках бо-

жественных и

светских»

христианского писателя

Кассиодора

(ок.

477—

ок.

570). В описании светских наук, т.е. семи свободных искусств, кото-

рому посвящена вторая часть его сочинения, Кассиодор ограничивается

326

самыми

общими сведениями. Важность его

труда

для средневековья

была в другом: он обосновывает необходимость интеллектуальной дея-

тельности как составной части христианской культуры и прежде всего

ее необходимого условия — общего образования. Что неосведомлен-

ность

в светских науках затрудняет понимание Священного

Писания,

этом ему нетрудно было убедиться при общем упадке светской обра-

зованности

в его время. И потому его пафос — это пафос просветителя,

хранителя традиции. Он сам,

будучи

уже в преклонных

летах,

основал

своем имении монастырь «Виварий», где собрал уникальную на Запа-

де библиотеку; там под его руководством монахи занимались перепиской

рукописей;

этим был задан образец такого рода деятельности в сред-

невековых монастырях. В своем сочинении (а его первая часть посвя-

щена

наставлениям для монахов) Кассиодор рассматривал переписку,

перевод и комментирование книг как

труд

и позволительный, и по-

хвальный для монаха.

На

протяжении всего средневековья

будет

проявляться эта тенден-

ция

к составлению всеобъемлющих энциклопедий или компендиев

знаний

в отдельных областях. В ранний период это — либо своды

элементарных

знаний,

сгруппированных по отдельным дисциплинам,

но

подчас неожиданным образом, как в сочинении «Этимологии» писа-

теля VII в.

Исидора

Севильского;

либо труды, дающие систематичес-

кое

рассмотрение бытовавших тогда знаний о природе, о мироустроении,

например

трактат «О природе вещей» английского монаха

Беды

Досто-

почтенного

(VIII

в.) или сочинение «О мире» (De universo) герман-

ского монаха IX в.

Рабана

Мавра;

либо

учебные руководства, пред-

ставляющие собой компендии знаний по отдельным дисциплинам.

В передаче античного наследия особую роль сыграл наиболее

значительный

мыслитель VI в.

Боэций

(480-525). Будучи образован-

нейшим

человеком своего времени, хорошо знакомым с греческой фи-

лософией

и наукой, он оказал исключительное влияние на

культуру

средневековья. Благодаря его переводам на латынь трактатов по логи-

ке

и комментариев к ним, а также его собственным логическим сочине-

ниям

средневековье усваивает интеллектуальный инструментарий ан-

тичной

философии.

Боэций

перевел логические сочинения Аристотеля

«Введение»

Порфирия к «Категориям». В раннем средневековье

имели

хождение два трактата из аристотелевского «Органона»: «Кате-

гории» и «Об истолковании» (обе «Аналитики», «Топика» и «О софис-

тических опровержениях» стали известны лишь в XII в.), а также

«Введение»

Порфирия.

Вместе с комментариями

Боэция

это составляло

свод так называемой старой логики (logica vetus), штудировавшийся

школах вплоть до XII в. В число учебников по логике входили и

собственные логические сочинения

Боэция:

«Введение в теорию кате-

горических силлогизмов», «О разделении» и др. Помимо работ по

логике им были также написаны учебники по четырем математичес-

ким

дисциплинам, из которых до нашего времени дошли два: «На-

ставления к арифметике» и «Наставления к музыке». Во многом бла-

годаря Боэцию сложившаяся в античности система школьного образо-

вания

была адаптирована к новым историческим условиям.

327

Из

классической греческой философии в этот период на Западе

известно очень немногое: помимо переведенных Боэцием логических

сочинений,

часть Платонова

«Тимея»

в переводе и с комментариями

Халкидия (VI в.). Впрочем, многое из стоической и платонической

философии

было известно средневековому читателю как через патри-

стическую

литературу,

так и в передаче римских писателей. Помимо

сочинений

Цицерона и Сенеки, таким источником были

«Утешение

философией»

Боэция,

комментарии

Макробия

(кон. IV — нач. V вв.).

Античное философское наследие, полученное ранним средневековь-

ем, оказалось достаточно скудным. Это объясняется и предпочтения-

ми

римского образованного общества, "выбравшего", что передать, и

состоянием раннесредневековой

культуры,

из-за своего низкого уров-

ня

неспособной многого усвоить, а также и отношением Церкви, не

озабоченной сохранением памятников языческой философии. На хри-

стианской шкале ценностей светское образование помещалось не так

уж высоко, а господствующая ценностная ориентация определяла це-

ли и методы в сфере образования. Главная задача христианских вос-

питателей, как она представлена в сочинениях

Августина,

посвящен-

ных вопросам воспитания, заключалась в том, чтобы заменить дух

языческой гражданственности

духом

христианского благочестия. Ав-

густин озабочен тем, чтобы образование стало научением правильной

жизни,

т.е. жизни по евангельским заветам. Это задача

духовного

воспитания,

поставленная с ранних времен христианства,

будет

руко-

водящим принципом образования в средневековых школах.

Но

в период после германских завоеваний к этому присоединяется

элементарная просветительская задача. Условием передачи христиан-

ской

культуры

германским народам, которые заселили территории Рим-

ской

империи, стало обучение их латинскому языку. Церковь вынужде-

на

взять на себя обязанности учителя начальной школы:

учить

говорить,

читать и писать по-латыни или

хотя

бы только читать,

едва

понимая

смысл прочитанного. Эта минимальная, но трудновыполнимая задача

выходит

на первый план, оттесняя проблемы собственно религиозного

воспитания.

К слову сказать, здесь же

берет

начало очень важная

сторона западной средневековой

культуры:

латинский

язык

закрепля-

ется за сферой образования, становится языком

ученых

штудий. Со

временем он все более расходится с разговорными народными языка-

ми,

и развивается совершенно особым образом, обогащаясь термино-

логически; в распоряжении средневековых

ученых

оказался по

сути

дела

очень богатый теоретический язык.

В школах в начале средневековья обучали, в общем,

тому

же,

чему

учили и в римских школах. Несмотря на изменение общественных

установок, сохраняющиеся программы и учебники еще

долго

диктуют

прежние нормы образования. Круг дисциплин ограничивался свободны-

ми

искусствами (artes

liberales),

включающими тривий: грамматика,

риторика и логика, или диалектика, — а также квадривий: арифмети-

ка,

музыка, геометрия и астрономия. Эта учебная традиция восходит,

очевидно, ко времени классичесой греческой философии. Первые три

идут

от направления, нашедшего выражение в

трудах

Платона и Ари-

стотеля, — направления, придающего

особую

значимость выявлению

328

логических принципов философского размышления. Грамматика и ло-

гика

рассматриваются в его рамках в качестве основных инструментов

исследования онтологических структур. Поэтому важность их изучения

не

подлежит никакому сомнению. Трехчленное деление науки о язы-

ке,

понимаемой как наука о средствах выражения, с одной стороны,

мысли,

а с другой — законов бытия, зафиксировано в логике Аристо-

теля, и эта трехчленна на много столетий останется в системе школь-

ного обучения.

Что касается математических дисциплин, то источник пх, несо-

мненно,

— пифагорейская или пифагорейско-платоновская онтоло-

гия,

в которой четыре математические дисциплины рассматриваются

как

ступени к познанию Единого, т.е. к высшему знанию. Из этих

четырех высшей и главенствующей является арифметика — учение о

числе как таковом; затем

следуют

музыка — учение о гармонии; гео-

метрия — учение о протяжении и наконец астрономия — учение о

космосе,

так сказать, о гармонии протяженного мира. Влияние этой

традиции столь сильно, что даже в века наибольшего упадка матема-

тических наук и самого малого распространения математических зна-

ний

статус

математики неизменно высок и в школьных программах

квадривий

остается необходимой составляющей.

тем не менее в образовательном цикле на первое место выдвига-

ются дисциплины тривия. В античную эпоху этому способствовало то

значение,

которое придавалось владению словом в государственных и

общественных

делах.

Для христианства важность словесных искусств

определялась задачей религиозной проповеди, необходимостью пони-

мать и уметь растолковать другим смысл Священного Писания. Но

как

раз при обучении словесным дисциплинам, и именно грамматике

риторике, христианские учителя сталкивались с наибольшими про-

блемами. Ведь имеющиеся в их распоряжении учебники опирались на

тексты из римской литературы, неприемлемые и для верующих ми-

рян,

а уж тем более для клира, в основном и составлявшего образо-

ванную часть общества. Однако требование совершенно отказаться от

языческой

литературы при обучении, выдвинутое в VI в. папой Григо-

рием

Великим, было невыполнимым. Все равно на протяжении средне-

вековья

преподавание словесности идет с привлечением классических

латинских сочинений, хотя канон постепенно смещается в сторону биб-

лейских текстов и христианской нравственно-назидательной литерату-

ры.

Учебники также долго остаются прежними. Грамматику преподают

по

римским учебникам Доната и Присциана, желающие освоить ритори-

ку читают Цицерона и Квинтилиана, а изучающие логику обращаются

Аристотелю и Боэцию.

Порядок

обучения в школах был таков. Начальная ступень образо-

вания

сводилась к изучению азбуки, чтению на латыни и заучиванию

псалтири;

затем шло письмо: большое место в начальном образовании

занимало

пение. Средняя ступень включала тривий и квадривий. Выс-

шую ступень образования составляла теология.

Из

математических дисциплин арифметика и музыка преподавались

по

учебникам

Боэция,

хотя в ранний период зачастую музыка огра-

ничивалась

пением, а арифметика — искусством счета и обучением

, 329

расчетам и решению задач. Главным приложением расчетной арифме-

тики

были календарные расчеты, центральным пунктом которых яв-

лялось исчисление пасхалии. Эти расчеты требовали сохранения в

школьном курсе сведений о способах деления времени, о различии

солнечного и лунного календарей, о солнцестоянии и равноденствиях,

движении планет и знаках Зодиака, т.е. элементов собственно астро-

номии.

Этому были посвящены трактаты Бэды Достопочтенного «О

временах»

и «О

счете

времени», ставшие стандартными руководства-

ми

в школах. Элементарные сведения по геометрии чаще всего рас-

сматривались в курсе арифметики. Геометрией же

тогда

называлось

описание

земли и существ, ее населяющих. В курсе геометрии излага-

лись географические и космографические сведения, почерпнутые, на-

пример,

из Орозия (V в.), читались Шестодневы (толкования библей-

ского рассказа о творении мира), бестиарии. Последние представляли

собой переложения популярной на Востоке христианского мира книги

«Физиолог», относящейся к IV в. компиляции учений о животном

мире.

«Физиолог» содержал рассказы, большей частью о животных,

но

иногда о растениях и камнях, содержащие и фактические сведения,

вымысел, но подобранные так, чтобы служить иллюстрацией к тек-

стам Библии. И для Шестодневов, и для бестиариев характерно пре-

обладание символического взгляда на мир, вытеснившего натурфило-

софский

подход. Символизм, который был очень важным элементом

раннесредневекового мировоззрения, проявлялся и в области образо-

вания,

усиливая тенденцию нравственно-аллегорического толкования

природы, интерес к

чудесному,

к мистике чисел, идущие еще от позд-

ней

античности, но введенные теперь в контекст библейской экзегезы.

Политическая стабильность, достигнутая в Европе в правление Кар-

ла Великого и его преемников

(VIII—IX

вв.), способствовала подъему

культурного уровня, в первую очередь гуманитарной образованности.

Это оживление в

культуре

(его называют каролингским ренессансом)

связано,

с одной стороны, с возрождением интереса к латинской клас-

сике,

а с другой, с развитием новой, уже средневековой латинской

словесности: иная латынь, грамматический строй которой диктуется

нормами языка Библии, иная стилистика, иные жанры.

Литература

этого периода носит преимущественно духовно-аллегорическую окра-

ску, распространены сочинения агиографического содержания, боль-

шой

популярностью пользуются энциклопедии.

Однако знание греческого языка по-прежнему оставалось большой

редкостью, знакомство с греческой философией возможно было толь-

ко

через переводы. Поэтому столь важным событием становился пере-

вод и введение в культурный

обиход

неизвестных на Западе сочине-

ний

греческих мыслителей как классического, так и патриотического

периодов. Так, в IX в. на латинский

язык

переведен

Иоанном

Ско-

том

Эриугеной

ряд произведений выдающихся восточных Отцов

Церкви.

Это прежде всего

Ареопагитики

(свод трактатов, известных в

средние века под именем

Дионисия

Ареопагита),

работы

Григо-

рия

Нисского,

Максима

Исповедника.

Влияние этих сочинений,

особенно Дионисия Ареопагита,

будет

сказываться в философской мыс-

ли на протяжении всего средневековья.

330

Другим

событием такого рода, важность которого для средневеко-

вой философии

трудно

переоценить, было появление на Западе кор-

пуса сочинений Аристотеля. Но это относится к более позднему пе-

риоду, ко времени так называемого ренессанса XII в.

РЕНЕССАНС

XII в.

То,

что известно под именем культурного ренессанса XII в., по

сути

дела,

есть первое энергичное самовыражение западной средневе-

ковой

культуры,

уже сформировавшейся и вступившей в пору юноше-

ского расцвета. Говорить об этой эпохе как о "возрождении" уместно

лишь применительно к областям интеллектуальной деятельности. Ре-

нессанс XII в. состоял отчасти в оживлении латинской классики и

римских законов, отчасти в быстром расширении области знаний за

счет

вновь открытой науки и философии древних греков.

Полученное средневековым Западом философское наследие, прежде

всего полный свод сочинений Аристотеля, пришло через мусульман-

скую

культуру,

а потому осваивается первоначально в переложении и

с комментариями мусульманских писателей и наряду с их оригинальны-

ми

сочинениями. Влияние арабо-язычной философской литературы

на

развитие христианской философии средневековья было очень ве-

лико;

сочинения Ибн Сины (Авиценны) и Ибн Рушда (Аверроэса)

штудировались наравне с аристотелевскими, и на них опирались латин-

ские

мыслители, в свою очередь изучавшие и толковавшие Аристотеля.

Все это философское и научное достояние (на Западе одновремен-

но

появились сочинения выдающихся греческих и арабских

ученых,

—

достаточно назвать такие имена, как Евклид, Птолемей, Гален и др.)

было введено в культурный

обиход

усилиями целой плеяды образо-

ванных людей, подвигшихся отправиться в поисках рукописей в стра-

ны,

вновь отвоеванные у мусульман и христианизированные, — в Ис-

панию,

на Сицилию, — и взявших на себя

труд

изучать и переводить

философские

и научные трактаты.

Овладение этими богатствами философской и научной мысли, ра-

зумеется, привели к существенным сдвигам в развитии средневековой

философии.

Но деятельность переводчиков, по сути, отвечала на

внут-

ренние

запросы: ведь еще до знакомства с Аристотелем и арабским

аристотелизмом' в философской мысли обнаруживаются тенденции к

тем изменениям, которые отчетливо выявились в схоластической фи-

лософии

только в

XIII

в. Это показывают и известные сдвиги в XII в.

области образования.

Прежде всего трансформируется сфера собственно религиозного

образования. Обсуждение центральных для средневековья догматичес-

ких проблем

требует

и философско-теологической проницательности

логической последовательности. В школах философское образование

постепенно выдвигается на первый план, логика становится ведущей

из

дисциплин тривия, потеснив доминировавшую прежде грамматику.

Интерес к логике в это время — это интерес к построению философ-

ской

онтологии,

нужду

в которой ощущает схоластическая теология;