Миронов В.В. Философия
Подождите немного. Документ загружается.
также объективные идеальные продукты человеческой деятельности.
Природное бытие в самом широком смысле определенным образом
упорядочено, причем наличие бесконечного числа структурных уровней
позволяет сделать вывод о его структурной бесконечности. Оно представляет
собой разнообразие структур, разных целостных систем, которые, в свою
очередь, взаимосвязаны между собой в рамках более общей системы.
Структурность бытия проявляется в существовании различных форм
материальных систем, которые имеют свои специфические связи. Так,
физическая материя может существовать в виде вещества и поля. Вещество
— это различные частицы и тела, которым присущи дискретность и масса
покоя (элементарные частицы, атомы, молекулы). Поле — это вид материи,
который связывает частицы и тела между собой. Частицы поля не имеют
массы покоя: свет не может покоиться. Поэтому поля непрерывно
распределены в пространстве нашей Вселенной.
Можно выделить и более дробные, структурные уровни бытия.
Неорганическая природа представляет собой движение разнообразных
элементарных частиц и полей, атомов и молекул, макроскопических тел,
планетарные изменения. Можно, двигаясь по ступеням от более простого к
более сложному, выделить следующие последовательные структурные
уровни в ней: вакуумный — субмикроэлементарный — микроэлементарный
— ядерный — атомный — молекулярный — макроуровень — мегауровень
(планеты, галактики, метагалактики и т. д.).
Живая природа — это различного рода биологические процессы и явления.
Она включена в неживую природу, но начинается как бы с иного ее уровня.
Если в неживой природе нижней ступенью является субмикроэлементарный
уровень, то здесь — молекулярный. Если элементарные частицы имеют
размеры 10 в степени -14 см, то молекулы — 10 степени -7. Соответственно
последовательные уровни выглядят следующим образом: молекулярный —
клеточный — микроорганизменный — тканевый — организменно-
популяционный — биоценозный — биосферный.
467
В социуме мы также можем выделить уровни: индивид — семья —
коллектив — класс — нация — государство — этнос — человечество в
целом. Здесь последовательность их соподчинения несколько иная, и они
находятся, условно говоря, «в неоднозначно-линейных связях между собой»,
что порождает представление о господстве случайности и хаотичности в
обществе. Социально-философский анализ общества обнаруживает наличие в
его структуре основных сфер общественной жизни, каковыми выступают
материальное производство, наука, социальная, духовная и политическая
сферы, имеющие соответственно свои структуры.
Есть основания выделить особый структурный уровень идей, идеалов и
ценностей, которые имеют свои материальные носители (вещи, книги,
электронные носители информации, живые люди и научные коллективы,
общество в целом), но не могут быть полностью редуцированы к ним и
причинно объяснены на их основе. Законы духовной жизни имеют свою ярко
выраженную специфику и не могут быть сведены ни к каким социально-
политическим влияниям и условиям, психологическим и биографическим
факторам и т. д.
Таким образом, природный мир включает в себя в качестве подсистем и
живую природу, и социум, и особые идеально-духовные образования,
которые обладают иными пространственно-временными масштабами и
приобретают специфические свойства по сравнению с объектами
предшествующих уровней. Все это вместе является единой системой под
названием мир с различными структурными уровнями. Познание этих
структурных уровней осуществляется как познание соответствующих
закономерностей, которые неисчерпаемы как внутри каждого уровня, так и в
целом (структурная неисчерпаемость), но оно ограничено нашими научно-
техническими и антропологическими возможностями.
Модели единства мира
Размышления человека над сущностью мира, принципами его устройства, в
том числе принципом единства мира, были характерны не только для
развитой философии и науки, но ставились гораздо раньше, еще внутри
архаичного сознания. Имеющиеся материалы позволяют реконструировать
особую модель мира, которую В. В. Топоров называет мифопоэтической
моделью, т. е. представить мир как совокупность представлений человека о
468
нем, характерных для эпохи, предшествовавшей возникновению
цивилизаций Ближнего Востока, Средиземноморья, Индии и Китая.
Основным способом осмысления мира и разрешения противоречий в этот
период является миф, мифология, понимаемая не только как система мифов,
но и как особый тип мышления, хронологически и по существу
противостоящий историческому и естественно-научному типам мышления
[1].
1 См.: Топоров В. В. Модель мира // Мифы народов мира: В 2 т. М., 1994. Т.
2. С. 162.
Эта модель связана с интуитивным пониманием человеком единства мира,
Космоса и поисками первичных основ этого мира, которые формулируются в
неявном и метафорическом виде, закрепляясь в мифологических системах.
Такое понимание нельзя игнорировать, ибо оно лежит в основе
человеческого восприятия бытия, которое позже реализуется в том числе и в
вариантах научных моделей мира, в дальнейших философских
размышлениях над тайнами мироздания. В условиях отсутствия возможности
конкретного познания именно целостность восприятия позволяла выдвигать
догадки и объяснения, которые позже неожиданно становились научно
обоснованными.
Для нас модель такого понимания представляет собой вторичный, удаленный
от реальности уровень. Мы можем лишь реконструировать, т. е. системно
воспроизвести на сегодняшнем уровне человеческого сознания, те
представления о мире, которые были характерны для архаичного сознания,
достигая этого путем его обратной перекодировки, через анализ
мифологических текстов, совмещенных с современными данными науки.
В результате перед нами предстает универсальная картина мира, построенная
на совершенно иных основаниях, чем это осуществляется в абстрактно-
понятийном восприятии, характерном для современного мышления. В центре
ее лежит целостное понятие мира как единства человека и среды его
обитания. Объективности в современном смысле здесь не могло быть, и
реальность носила субъективированный, вторичный характер. Это была
фактически сконструированная реальность. Миф как оформление указанного
подхода к миру представлял собой не просто некий рассказ о нем (о
реальных событиях), а некую идеальную модель, интерпретирующую эти
события через систему героев и персонажей. Поэтому реальным становились
именно последние, а не мир как таковой.
469
Указанная универсальность и целостность представлений о мире в
мифологическом сознании была обусловлена слабой разделенностью
субъектно-объектных отношений. В сознании архаичного человека
господствует принцип отождествления всего со всем, и прежде всего полная
тождественность природы и человека, что позволяет связать воедино внешне
далеко отстоящие друг от друга вещи, явления и предметы, части
человеческого тела и т. п. В результате мир, в котором человек и природа
неотделимы друг от друга, представлялся абсолютно единым. Это порождало
тотальное представление о мире как о живом организме (органицизм).
Для данной модели характерно понимание единства пространственно-
временных отношений, которые выступают в качестве особого
упорядочивающего начала Космоса. Мир упорядочивается пространственно,
через сакральные, узловые точки пространства (священные места) и во
временном отношении, путем выделения сакральных точек времени
(священные дни и праздники). Узловые точки пространства и времени
(святые места и святые дни) задают особую причинную детерминацию всех
событий, опять же связывая воедино системы природных и, например,
этических норм, вырабатывая в каждой из них особую космическую меру,
которой должен следовать человек.
Данная модель мира основана на собственной логике, так называемой логике
бриколажа (от одного из значений французского слова «bricole» — отскок
шара на бильярде, рикошет или прибегание к уверткам), т. е. когда
поставленная цель достигается окольными путями, через преодоление
некоторых особых жизненно важных противоположностей, имеющих
соответственно положительное и отрицательное значение (небо—земля, день
—ночь, белое—черное, жизнь—смерть и т. п.). Таким образом, мир
изначально трактуется диалектично, и достичь какой-либо цели напрямую
(напролом) нельзя. Например, чтобы войти в избушку Бабы-яги, человек не
обходит дом, что логично в нашей реальности, а просит сам дом
развернуться «ко мне передом, к лесу задом»). Диалектика противоположных
начал, противостоящих действий и явлений позволяет создать целую систему
классификации мира (некий аналог философской системы категорий),
которая в мифопоэтической модели и выступает средством упорядочивания
бытия. Эти представления переходят позже и в философию, что особенно
заметно при создании различного рода классификационных рядов мира и
систем противостоящих начал (ряд элементов, лежащих в основе мира,
борьба противоположностей как движущая сила развития и т. д.).
470
В науке и философии также происходит конструирование самых различных
моделей мира, природного бытия.
Вещественно-субстратная модель усматривает единство мира в единстве
физико-химического субстрата и свойств. Данные современной науки
показывают, что объекты неживой природы во всей Вселенной состоят из
одинаковых химических элементов. Раскрытие внутренней структуры атома,
открытие новых элементарных частиц позволяют ставить вопрос о создании
единой теории элементарных частиц, описывающей субстратное единство
элементов. В биологии генетические исследования показывают, что в основе
всех живых организмов лежит генетический код, состоящий из четырех
аминокислот. Устанавливается тождественность физико-химического
состава живой и неживой материи и т. д. Наконец, установлено, что все
вещества и элементы мира взаимосвязаны между собой посредством
электромагнитных, гравитационных и иных полей.
В функциональной (или номологической) модели единство мира объясняется
наличием и функционированием единых законов. Речь идет о том, что в мире
реализуется некая универсальная связь. Так, Пифагор говорил о
божественных математических законах гармонии и мирового порядка.
Лейбниц, исходя из идеи единых божественных математических законов,
считал, что можно их свести в систему уравнений и на основе этого
объяснять любые явления. Лаплас, исходя из признания универсальных
законов, говорил об интеграции знания и возможности абсолютного
познания мира. Эта концепция получила впоследствии название
«лапласовский детерминизм», означающий, что если бы удалось связать в
единое целое все знания о мире, все параметры тел и зафиксировать их в
единых уравнениях, то можно было бы создать единую формулу, которая
охватила все разнообразие мира.
В рамках изложенных выше моделей частные законы отдельных сфер бытия
механически распространяются на понимание мира в целом. В результате
Вселенная представляется абсолютно однородным образованием, что
приводит к выводам о возможности полного и окончательного ее познания.
Однако это противоречит имеющимся на сегодняшний день научным
фактам. В частности, оказывается, что универсальная связь реально
ограничена скоростью распространения взаимодействий (принцип
близкодействия), конечностью времени существования объектов и
конечностью энергии объекта.
471
Другая модель единства мира, становящаяся ныне весьма популярной и
получающей солидное научное подтверждение, носит название
генетической. Здесь утверждается, что мир есть целостность,
эволюционирующая по единым законам на основе общего исходного
субстрата и во вполне определенном едином направлении. В каком-то
смысле здесь происходит диалектическое снятие и субстратной и
номологической моделей единства мира. Мощный импульс этот подход
получает со стороны синергетики, вскрывающей универсальные
закономерности самоорганизации систем во Вселенной. Еще более
серьезным подтверждением этой модели является антропный
космологический принцип.
И наконец, помимо выше перечисленных, остаются многочисленные
классические субстанциальные модели единства мира, о которых мы
говорили выше. Думается, что их рано сбрасывать со счетов, учитывая
современный интерес к вопросам философии природы.
2. Движение как атрибут бытия
Противоречивость движения и его метафизическая и диалектическая
трактовки
Проблемы движения (сущность движения, его познаваемость, соотношение
движения и покоя и т. д.) всегда ставились в философии очень остро и
решались весьма неоднозначно.
Представители милетской школы и Гераклит трактовали движение как
возникновение и уничтожение вещей, как бесконечное становление всего
сущего. Именно Гераклиту принадлежит известное высказывание о том, что
нельзя в одну реку войти дважды, и о том, что все течет и все изменяется.
Обратив внимание на изменчивый характер бытия, философы данного
направления отодвинули на второй план момент его устойчивости.
Однако именно момент неподвижности, устойчивости бытия оказался в
центре противоположного учения, созданного элеатской школой (Ксенофан,
Парменид, Зенон). У Парменида бытие неподвижно и едино, оно замкнуто
само в себе «в пределах оков величайших».
472
Развивая эту идею своего учителя, Зенон разработал целую систему
доказательств того, что движения в действительности нет. Показав, что
представление о реальности движения ведет к логическим противоречиям, он
сделал вывод о том, что движение не обладает истинным бытием, так как,
согласно общей гносеологической позиции элеатов, предмет, о котором мы
не можем мыслить истинно (т. е. непротиворечиво), не может обладать
истинным бытием.
Зенон, как уже отмечалось, доказывал, что бытие едино и неподвижно,
посредством своих знаменитых апорий. Напомним их.
Первая апория: движение не может начаться, потому что движущийся
предмет должен дойти до половины пути, а для этого пройти половину
половины, а для этого половину половины половины и так до бесконечности
(«Дихотомия»).
Вторая апория («Ахиллес и черепаха») гласит, что быстрое (Ахиллес) не
догонит медленное (черепаху). Ведь когда Ахиллес окажется в той точке, где
была черепаха, она отойдет на такое расстояние от своего старта, на сколько
скорость медленного меньше скорости быстрого, и т. д. Иными словами,
Ахиллес никогда не преодолеет дистанции, отделяющей его от черепахи, она
всегда будет чуть-чуть впереди него.
Третья апория («Стрела») говорит о том, что движение невозможно при
допущении прерывности пространства. Чтобы преодолеть расстояние, стрела
должна побывать во всех точках, из которых оно состоит. Но быть в данной
точке — значит покоиться в ней, занимать в ней место. Получается, что
движение есть сумма состояний покоя. «Не все, что чувственно,
представляется нам реальным, существует на самом деле; но все, что истинно
существует, должно подтверждаться нашим разумом, где самое главное
условие — соблюдение принципа формально-логической
непротиворечивости» — вот ключевая мысль элеатов, против которой
бессильны любые аргументы, апеллирующие к чувственному опыту.
Свой взгляд на сущность движения представил Эмпедокл, который
попытался объединить противоположные взгляды. Он рассматривал
изменчивость и устойчивость как две стороны общего процесса движения.
По его мнению, мир неизменен в своих корнях и пределах «круга времен», но
изменчив на уровне вещей и внутри «круга времен».
473
Своеобразный итог спорам подвел Аристотель. Он дал классификацию видов
изменения, среди которых выделяется возникновение, уничтожение и
собственно движение, понимаемое как осуществление сущего, переход его из
возможности в действительность. Аристотель считал, что движения вне
вещей не существует. Мысленное представление движения предполагает
использование категорий места, времени и пустоты. Вечность движения
Аристотель обосновывает «от противного». Отрицание вечности движения,
писал он, приводит к противоречию: движение предполагает наличие
движущихся предметов, которые или возникли, или же существовали вечно и
неподвижно. Но возникновение предметов есть тоже движение. Если же они
покоились вечно неподвижными, то тогда непонятно, почему они пришли в
движение не раньше и не позже. Трудно объяснить также причину покоя, а
такая причина должна быть.
Итак, движение, по Аристотелю, реализуется внутри одной сущности и
внутри одной формы в трех отношениях — качества, количества и места, т. е.
для каждой исследуемой сущности всегда имеется данное трехчленное
отношение. Количественное движение — это рост или убыль. Движение
относительно места — это перемещение, или, говоря современным языком,
пространственное перемещение, механическое движение. Качественное
движение — это качественное изменение. Кроме того, всякое движение
осуществляется во времени. Причем если движение в пространстве и во
времени изучает физика, то качественные изменения выступают предметом
метафизики. Перевод исследования проблемы движения в плоскость
качественного изменения позволяет рассматривать его в наиболее широком,
философски предельном смысле по отношению к бытию в целом, говорить
об изменчивости, процессуальности бытия.
Движение само по себе противоречиво. Оно включает в себя моменты
изменчивости и устойчивости, прерывности и непрерывности. Возникает
проблема возможности описания данной противоречивости на языке логики.
Или, иначе говоря, проблема того, как описать диалектическую
противоречивость объекта формально непротиворечивым образом.
Рассуждая о движении или других явлениях бытия, мы должны это
осуществлять на языке понятий, т. е. строить некоторый концептуальный
каркас, который заведомо будет значительным огрублением, реального
положения дел. Последнее позволяет нам рассуждать непротиворечиво,
исходя из правил традиционной логики, но одновременно возникает
проблема, как совместить онтологическую противоречивость (противоречия
мира как такового) и мыслительную непротиворечивость. Или, другими
словами, как логически непротиворечиво отобразить диалектику движения,
диалектику мира в целом.
474
Действительно, для того чтобы нечто познать, мы должны огрубить те
реальные процессы, которые есть в мире. Следовательно, для того чтобы
познать движение, мы неизбежно должны его приостановить, предметно
интерпретировать. И здесь возникает возможность абсолютизации заведомо
огрубленного понимания и его экстраполяции на движение в целом, что
часто и лежит в основе различного рода метафизических истолкований (в
смысле противоположности истолкованию диалектическому, целостному).
Именно таким образом и возникает метафизическая концепция движения,
которая, во-первых, основана на абсолютизации одной из противоположных
сторон движения и, во-вторых, сводит движение к одной из его форм.
Сущность движения чаще всего сводится к механическому перемещению.
Такое перемещение можно описать только путем фиксации данного тела в
определенном месте в некоторый момент времени; т. е. проблема движения
при этом сводится к описанию более фундаментальных структур бытия —
пространства и времени.
Пространство и время можно представить двояким образом, что и было
сделано ионийской и элеатской школами в античности. Либо необходимо
признать существование «неделимых» пространства и времени, либо,
напротив, признать их бесконечную делимость. Либо признать
относительность всех пространственно-временных характеристик при
абсолютности самого факта движения тел, либо, как это позже сделал
Ньютон, ввести понятие перемещения тела из одной точки абсолютного
пространства в другое, т. е. ввести дополнительные категории абсолютного
пространства и времени, внутри которых реализуются конкретные виды
движения. При этом каждая из противоположных позиций окажется
внутренне противоречивой.
Иначе говоря, в основе и той и другой точки зрения лежат совершенно
разные гносеологические допущения. Но отображаемое в наших мыслях
движение (как и все остальное) не есть буквальная копия реальных
процессов, реального движения. Последнее вообще является внешним
процессом, не зависящим от наших мыслей о нем. Следовательно, указанная
противоречивость есть свойство определенной слабости нашего мышления,
вынужденного для построения теоретической концепции вводить те или
иные гносеологические допущения, ко-
475
торые могут значительно «огрубить» реальность. И не только вводить
односторонние теоретические «огрубления», но и отождествлять их с
реальностью как таковой. Поэтому Аристотель совершенно справедливо
отмечал, что зеноновские апории разрешаются очень просто: достаточно
перейти границу — границу мыслимых расчленений и схематизации
пространства и времени, которых в самой реальности нет.
В целом же метафизическое представление о движении, сводящее его к
одному из видов движения (механическому) и абсолютизирующее какой-то
один из ракурсов его видения, было исторически оправдано, хотя и
значительно упрощало его понимание.
Диалектика как противоположный способ рационально-понятийного
освоения бытия основывается на ином понимании познания. Последнее
рассматривается как сложный процесс, в котором субъект познания (человек)
и объект познания находятся в особых взаимоотношениях. Субъект познания
обладает творческой активностью, поэтому он не только и не просто
созерцает мир (хотя и такой вариант отношения к миру возможен), но
выступает как некая активная сторона данного процесса, избирательно
относящаяся к миру, выбирая из него интересующие явления и предметы,
превращая их в объекты познания. С этой позиции мир представляет собой
изменчивый процесс. Познавая его отдельные стороны, мы должны помнить
о допущенных предметных «огрублениях», понимать их ограниченность и
относительность распространения на познание бытия в целом.
Исходя из этого, можно логически непротиворечиво отобразить любые
реальные противоречивые процессы, в том числе и движение, но при этом
необходимо учитывать возможность различных вариантов отображения, в
том числе и противоречащих друг другу. Это могут быть противоречия в
разных отношениях, при внимательном анализе вполне совместимые между
собой. Но часто это противоположности в одном и том же отношении,
которые не устранить одной только аналитической работой. Необходимо
понимать генетическое и иерархическое единство разных типов движения,
отображаемых математическими, логическими и содержательными
гносеологическими средствами, так как все это — отражения одного и того
же объекта, описываемого разными способами.
476
Таким образом, лишь философия в ее диалектическом варианте способна
дать понимание сущности движения как особого диалектического процесса,
сочетающего в себе противоположные компоненты: устойчивость и
изменчивость, прерывность и непрерывность, единство и иерархическую
соподчиненность. Движение понимается философией как всеобщий и
важнейший атрибут мироздания, включающий в себя все процессы
изменения, которые происходят в мире, будь то природа, общество, познание
или движение нашего духа. В «Философии природы» Гегель отмечал, что
«точно так же как нет движения без материи, так не существует материи без
движения».
В свою очередь, всякое изменение есть результат взаимодействия предметов,
событий или явлений мира через обмен материей, энергией и информацией.
Именно это позволяет нам исследовать многообразные виды движения через
их энергетические или информационные проявления. Для всякого объекта
существовать — означает взаимодействовать, т. е. оказывать влияние на
объекты и испытывать на себе воздействие других. Поэтому движение — это
всеобщая форма существования бытия, которая выражает его активность,
всеобщую связность и процессный характер. Не будет натяжкой сказать, что
движение есть синоним мировой космической жизни, взятой в единстве ее
материально-субстратных и идеально-информационных компонентов.