Микешина Л.А. Философия науки
Подождите немного. Документ загружается.
Глава 9. Методы и формы познания 321
зали отечественные философы науки, предпосылки носят
исторический характер и зафиксировать их изменения можно лишь
обратившись к истории науки и культуры, выявив образцы исследования
идеалов и норм в историко-научном и культурно-историческом
материале. Идеалы и нормы научного познания регулируют становление
и развитие специальных картин мира и их синтез в общую научную
картину мира. Они детерминированы как особенностями объектов
науки, так и способами познавательной деятельности,
складывающимися под влиянием социокультурных факторов;
содержатся в образцах знания, осознанно или неосознанно усваиваются
исследователем и становятся «презумпциями» научного поиска.
Исторический характер идеалов и норм науки ставит время от времени
проблему перестройки ее оснований как закономерной фазы развития,
смены стратегии исследования — осуществления научной революции,
что предполагает обязательную философско-методологическую,
критико-аналитическую работу в каждой научной дисциплине в ходе
ее развития (См.: Идеалы и нормы научного исследования. Минск,
1981). Достаточно позднее обнаружение различного рода
предпосылок и оснований в научном знании во многом вызвано тем,
что они чаще всего существуют и функционируют в неявном виде,
даны имплицитно. Как выясняется, любой способ рассуждения,
исследования, оперирования со знанием — от интуитивно-
содержательного до формализованного, логически строгого — это
еще и способ введения неявного знания. Наибольшими
возможностями введения неявных предпосылок в научное знание
обладают индуктивные методы (индукция, аналогия, экстраполяция).
В этих методах вывод носит вероятностный характер, предположение
о его правомерности, правдоподобии основано на неполной
информации и зависит от различного рода неявных предпосылок, в
том числе мировоззренческого характера. Эти моменты существенно
усиливаются во «внелогических» познавательных процедурах
сравнения, выбора, предпочтения гипотез, методов, оценки и
решения проблем, способов доказательства, обоснования и т. п. В
каждой из них представлены интуитивные, неявные,
невербализованные и не всегда осознаваемые элементы — как
интеллектуальный и ценностный «фонд» субъекта научной
деятельности.
Наряду с указанными способами можно отметить наиболее
распространенную процедуру, способ введения неявных
предпосылок в научное знание — это перевод явного, актуально
выраженного знания в неявное, в подтекст, т. е. использование
приема
322 Часть III. Методология научного исследования
умолчания о знании само собой разумеющемся, очевидном.
Однако только при условии, что функционируют четко
налаженные формальные и неформальные коммуникации и
знание очевидно как для автора, так и для некоторого научного
сообщества, оно может принимать «подразумеваемые» формы, не
утрачивая своих функций предпосылок и оснований, реализуя их
неявным образом. Эмпирический анализ научных текстов,
например классиков естествознания, приводит к ряду
предварительных наблюдений. Существуют, во-первых,
смешанные научные тексты, в которых предпосылочное знание
введено явно, представлено в тексте (например, Regulae
philosophandi — правила философствования в «Началах» Ньютона);
во-вторых, научные тексты, в которых предпосылочное знание
присутствует неявно (например, стандартная концепция
научного знания в работах Галилея); в-третьих, формализованные
тексты, в которых все предпосылки, включая философско-
методологические, сформулированы явно, в виде аксиом,
принципов, законов. Таким образом, выясняется, что
эпистемологический статус философских, методологических или
ценностно-мировоззренческих оснований и предпосылок, в
частности их неявная или, наоборот, явная форма присутствия в
знании, находятся в прямой зависимости от коммуникаций и,
соответственно, от профессионального согласия ученых.
Обращение к истории науки подтверждает также положение о
том, что переосмысление интуитивно ясных и очевидных для
данного сообщества допущений и предпосылок может привести к
заметному росту научного знания, более глубокому пониманию
его объективной истинности. Это подтверждается процессами,
происходившими в физике в конце XIX — начале XX века, в
частности процессом осознания и экспликации неявных
предпосылок измерительных процедур и соответствующих
онтологических допущений. Например, измерительные
процедуры в физическом эксперименте всегда основаны прежде
всего на таких допущениях, которые исходят из конкретных
физических законов и, как правило, четко осознаются
исследователем. Кроме того, в состав допущений — предпосылок
измерительных процедур входят также общие положения —
принципы, законы измерительных процедур, которые чаще всего
принимаются как интуитивно ясные и не формулируются в явном
виде (примером может служить принцип объективной
воспроизводимости эксперимента). Но за внешней очевидностью
таких утверждений скрыты весьма сильные допущения
относительно природы физического мира, в частности принцип
Глава 9. Методы и формы познания
323
однородности времени, что, в свою очередь, предполагает
отвлечение физики от идеи эволюции мира. Таким образом, приняв
те или иные принципы измерения, физик неявно принимает и ряд
допущений, характеризующих реальность. Соответственно,
пересмотр принципов измерения приводит к пересмотру этих
допущений, принимаемых в тот момент физикой. В классической
физике такой анализ, как правило, не проводился в явном виде.
Приведение представления о реальном мире в соответствие с
неявно присутствующей схемой измерения происходило
постепенно как выдвижение гипотез и их проверка опытом.
Современная же физика характеризуется принципиально иной
ситуацией: перестройка картины мира начинается с выявления
и анализа принципов экспериментально-измерительной
деятельности. Эйнштейн был одним из первых, кто осознал эту
зависимость и учел ее явно.
Выяснилось, что сама возможность возникновения и
существования неявных компонентов в научном знании есть
объективный и необходимый фактор познания. Он обусловлен
социальной природой сознания субъекта, а также его социальным
бытием: включенностью в экономические и социально-
групповые отношения, профессиональные и иные
коммуникации, культурно-исторические условия в целом.
Однако рассмотрение этих проблем как чисто внешнего
взаимодействия познания и указанных факторов сегодня
представляется уже недостаточным и даже в определенном
смысле поверхностным. Требуется более глубокое, кардинальное
переосмысление природы познания в целом, научного в
частности, что, в свою очередь, предполагает преодоление
предельно абстрактного традиционного субъектно-объектного
видения знания и познавательной деятельности, необходимость
обратиться к иному опыту и традициям, в частности
феноменологии и герменевтики, изначально ставивших перед
собой эту кардинальную цель.
Так, в феноменологии обсуждение проблемы
доконцептуальных предпосылок и оснований перекликается с
известной продуктивной идеей, высказанной в начале этого века Э.
Гуссерлем. Известно, что в последние годы жизни, размышляя о
кризисе европейских наук, он увидел причины этого в утрате
жизненной значимости и человеческих смыслов науки в погоне за
«тождественной, безотносительной истиной», а также в отсутствии
«самоотчета активно-познающего субъекта», поскольку человек
науки не давал себе «отчета в устойчивых предпосылках своих
конструкций, понятий, принципов, теорий» (Гуссерль Э. Кризис
324 Часть III. Методология научного исследования
европейских наук и трансцендентальная феноменология. Введение в
феноменологическую философию // Вопросы философии. 1992. № 7. С.
152, 165, 167). Для создателя феноменологии основанием познания стал
«жизненый мир» — повседневность, всегда отнесенная к субъекту и его
целеполагающей деятельности. По существу, в понятие необходимых и
фундаментальных предпосылок науки он включил доконцептуальные
предпосылки, т. е. до-понятийное, неосознанное, повседневное
эмпирическое знание и жизненно-практический опыт человека, что в
идеалах Просвещения и классической европейской науки, как
правило, было неприемлемо. Гуссерль предпринял проблематизацию
глубинных предпосылок научного знания в «Начале геометрии»,
готовая геометрия для него — это традиция. «В бессчетных традициях
протекает наше человеческое существование. Весь совокупный
культурный мир во всех его формах пришел из традиции. <...> Везде и
по существу заложено имплицитное, а значит, подлежащее экспликации
знание, знание, обладающее неоспоримой очевидностью» (Гуссерль Э.
Начало геометрии. М., 1996. С. 212). Традицию Гуссерль дополняет
понятием-метафорой «горизонт, горизонтность», позволяющим ему не
только показать в качестве фундаментальных предпосылок
внутреннюю историчность познания, но и объединить эту проблему с
языком и интерсубъективностью, существованием «со-человечества».
Каждая наука подключена к «цепи поколений» и индивидов,
сотрудничающих друг с другом исследователей, составляющих
«единую производительную субъективность». Мы сознаем мир как
горизонт нашей жизни, реальных объектов, наших действительных и
возможных интересов и занятий, других людей — «открытый горизонт
нашего со-человечества». К этому горизонту принадлежит язык, а
также языковое сообщество, где люди, мир и язык нераздельно
переплетены, но представлены чаще всего лишь имплицитно. Идеалы
и нормы научного исследования, а также картина мира, стиль
мышления, философско-методологические принципы — это
осознанные и рационализированные формы предпосылок, но им
предшествует дорефлективный слой, в котором укоренены
первичные смыслы как этих предпосылок, так и научного знания в
целом. Обращение к ним, освоение феноменологического опыта их
изучения позволяет обрести новые способы выявления внутренней
историчности научного познания, его органической связи с
культурным и социальным миром.
Глава 9. Методы и формы познания 325
Структура и основные формы предпосылочного знания
Гуманитарное и философское знание в существенной степени
опирается на ценностно-мировоззренческие и социокультурные
принципы и положения. Однако, как выяснилось, все знание, в
том числе и естественнонаучное, подвержено влиянию
ценностных предпосылок, имеющих конкретные познавательные
формы. Основными формами предпосылочного знания являются
научная картина мира, стиль научного мышления (познания), а
также идеологические, философские и общенаучные
методологические принципы и обыденное знание в форме
здравого смысла.
Структура оснований и предпосылок научного знания —
идеологические, философские и общенаучные
методологические принципы. В предпосылочном знании
отражены и зафиксированы все виды ценностных отношений в
познании: от социально-психологических до социально-
экономических и культурно-исторических; от логико-
методологических до философско-мировоззренческих. Его
мировоззренческая направленность обусловливается в
значительной мере философскими основаниями,
пронизывающими фактически все конкретные формы
предпосылочного знания. Это — исторически изменяющаяся
система знания, которая отражает в конечном счете отношение
человека к миру, его способ видения, понимания и оценки
действительности, своего места в ней.
Для понимания специфики тех или иных форм
предпосылочного знания необходимо учитывать различную
«степень присутствия» в них ценностной компоненты. Так, если
идеологические принципы (идеология в узком смысле)
непосредственно отражают социальные интересы различных
групп, то общефилософские, гносеологические принципы
осуществляют это в весьма опосредованном виде. В еще более
трансформированной и обобщенной форме эти интересы
выражены в научной картине мира, стиле познания и принципах
здравого смысла. Они почти отсутствуют в общенаучных
методологических принципах, близких по своей природе к
специальному научному знанию. Такая дифференциация
степеней «идеологической окраски» форм мировоззренческого
знания позволяет более корректно отразить и зафиксировать
различия в характерах и способах «вхождения» этих форм знания в
социально-гуманитарные или естественные науки.
Идеологические принципы как форма мировоззренческого
знания первоначально формируются в недрах идеологии как
формы общественного сознания. Идеология функционирует в
качестве особой системы социальной ориентации человека в
обществе,
326
Часть III. Методология научного исследования
включающей представления о социальных функциях и
отношениях, нормах и стандартах мысли и действия, оценка
которых осуществляется с позиций социальной группы. На
научное знание оказывают воздействие как принципы
теоретически развитой идеологии, так и принципы обыденного
идеологического знания — мало систематизированного,
содержащего наряду с объективными оценками иллюзии,
предрассудки и заблуждения.
Взаимодействие идеологии и науки осуществляется на трех
взаимосвязанных уровнях: в рамках духовного производства
реализуется взаимодействие теоретической идеологии и науки;
через систему общественных институтов реализуется воздействие
теоретических и спонтанных идеологий на сознание ученых и тем
самым на науку; через непосредственный контакт индивидов,
групп, коллективов осуществляется «непосредственное»
идеологическое влияние на сознание ученых. Влияние идеологии
на содержание знания существенно варьируется в зависимости от
того, какая система знания испытывает это влияние —
отражающая природные, внесоциальные явления или
закономерности общественного развития. В естествознании
прямое, непосредственное влияние идеологических принципов и
идей на содержание знания недопустимо, а если осуществляется,
то ведет к значительным искажениям, как, например, при
появлении «арийской физики» в Германии в период фашизма или
«лысенковской биологии» у нас в стране. Опосредованное влияние
всегда имеет место, но реализуется оно естественно и ограниченно
через философско-мировоззренческие принципы и различного
рода внеэмпирические и внелогические критерии оценки и
выбора гипотез, теорий, методов решений проблем и т. д.
Философские принципы, о значении которых для научного
познания отчасти уже было сказано, оказывают влияние на
познание либо прямо и непосредственно, когда исследователь
применяет их в явной форме, либо опосредованно, через научную
картину мира и стиль мышления, а также через общенаучные
методологические принципы, с которыми они тесно
взаимосвязаны. Эвристические и регулятивные функции
философских принципов при постановке научных проблем и
создании теории осознаются сегодня не только отечественными,
но и многими зарубежными философами и историками науки.
Так, К. Поппер, разрабатывая критерии демаркации
(разделения) науки и метафизики, трактовал последнюю как
первоначальный набросок теории, своего рода прогноз
теоретического
Глава 9. Методы и формы познания 327
развития в его общей и абстрактной форме. Т. Кун включает наборы
философских и общеметодологических предписаний в структуру
парадигмы и рассматривает их как неотъемлемую составную часть
«нормальной» науки. Ученик Поппера И. Лакатос развивал мысль о том,
что «научная метафизика», т. е. совокупность философских утверждений
о структуре реальности, составляет «твердое ядро» исследовательской
программы. Философские принципы наряду с математическими, а
также физическими принципами принимают самое непосредственное
участие в создании фундаментальной теории. В частности, выбор
понятийного аппарата теории с необходимостью включает аргументы
онтологического и гносеологического характера. При этом
регулятивно-мировоззренческие функции в каждом конкретном
случае выполняет не все философское учение, но лишь те или иные
принципы, причем часто через другие формы мировоззренческого
предпосылочного знания или в связи с ними. Эти принципы
детерминируют научное знание на двух уровнях: как нормативные
правила теоретического мышления (инструментальная роль) и как
средства, с помощью которых формулируются принципиально новые
научные представления и понятия (эвристическая, конструктивная
роль). Определенное методологическое значение философские
принципы имеют не сами по себе, но лишь в рамках той или иной
философской концепции.
Общенаучные методологические принципы тесно смыкаются и
взаимодействуют с философскими, и не всегда возможно четко их
разграничить и квалифицировать. Общенаучные методологические
принципы сформулированы в ходе осмысления практики научного, в
первую очередь физического исследования. Они не определяют
содержание научного знания и не являются его
формальнологическим обоснованием. Их задача — в той или иной
степени детерминировать выбор средств, предпосылок, понятий при
построении новой теории, сделать этот выбор оптимальным. Сегодня
вычленены и исследованы принципы соответствия,
дополнительности, наблюдаемости, а также инвариантности,
выражающей сохранение свойств и отношений в ходе
преобразования, сочетание вариативных и инвариантных элементов в
теории, и ряд других.
Принцип соответствия состоит в том, что с появлением новых
более общих теорий прежние успешно «работавшие» концепции не
устраняются как ошибочные, а сохраняют свое значение для прежней
предметной области, но уже как частный случай новых теорий.
328
Часть III. Методология научного исследования
При создании общей теории относительности А. Эйнштейн широко
использовал принцип соответствия, в частности, формулируя уравнения
поля, он исходил из того, что они должны быть сводимы к
ньютоновским. Этот принцип также им выполнялся, когда проводилось
четырехмерное обобщение основных уравнений классической
механики и электродинамики в специальной теории относительности
при выполнении в инерциальных системах уравнений Ньютона и
Максвелла—Лоренца. Н. Бор обнаружил этот принцип в частном
случае, когда при определении интенсивностей спектральных линий
воспользовался соответствием между классическими и квантовыми
величинами. При построении квантовой механики было использовано
классическое волновое уравнение, дополненное гипотезой о связи между
длиной волны, ассоциированной с частицей, и ее импульсом. Эти и
другие подобные примеры из истории физики стали классическим
подтверждением методологической эффективности принципа
соответствия. Принцип соответствия может рассматриваться, по-
видимому, как особый случай связи научных теорий в их
историческом развитии, входящий в общую тенденцию
преемственности в развитии науки и культуры. Очевидно, что этот
принцип должен применяться по отношению к базовым
апробированным теориям, он указывает на возможность неявных
связей там, где на поверхности имеет место радикальный разрыв
между старой и новой теорией. Он служит своеобразным критерием
отбора и не имеет абсолютного значения для всех теорий, вопрос о
соответствии и преемственности решается в каждом конкретном
случае, при этом в любой из наук реализуется также критическое
отношение к действующим теориям, что может привести к их
перестройке, а при необходимости и к «отбрасыванию».
Принцип дополнительности, введенный Н. Бором (1927), —
положение квантовой механики, согласно которому получение
информации об одних физических величинах микрообъекта
неизбежно влечет потерю информации о некоторых других
величинах, дополнительных к первым. Такими взаимно
дополнительными величинами являются, например, координата
частицы и ее импульс. Полное описание микрообъекта требует
взаимодополнительности пространственно-временных и
энергетических характеристик. Итак, чтобы воспроизвести объект в
его целостности, необходима совокупность двух величин или
явлений, как, например, в случае корпускулярно-волнового дуализма
(либо одно, либо другое). Уже
Глава 9. Методы и формы познания 329
Н. Бор полагал, что принцип дополнительности имеет достаточно
широкую область применения, например в психологии в случае
интроспекции, когда для описания мыслительных феноменов
требуются взаимоисключающие классы понятий;
детерминистический и телеологический подходы в биологии.
Позже принцип стали применять в социологии, при
рассмотрении взаимодействия культур, общественных структур,
различных типов морали. Однако нельзя считать принцип
дополнительности некоторой универсальной догмой. Например,
до сих пор дискутируется вопрос, считать ли принцип
дополнительности Н. Бора лишь приближением к диалектике
(закону единства и борьбы противоположностей), видеть ли в нем
выражение сути диалектики или не считать его относящимся к
уровню философской методологии.
Принцип наблюдаемости — методологическое требование к
научной теории иметь эмпирическое обоснование, применять
такие величины и понятия, которые операциональны и допускают
опытную проверку, остальные должны быть изъяты. Однако
последнее требование никогда жестко не выполнялось ни одной
наукой, тем более потому, что часто ненаблюдаемые величины
выполняют конструктивно-вспомогательную роль и не всегда
могут быть четко отличаемы от наблюдаемых. Изменение
представлений о самом происхождении теории, не являющейся
индуктивным обобщением наблюдаемых фактов, привело к
существенному уточнению принципа наблюдаемости, и в
частности к утверждению А. Эйнштейна — сама теория
определяет, что наблюдаемо, а что нет.
В целом функции общеметодологических принципов и их роль
в теоретическом познании можно охарактеризовать следующим
образом. В них фиксируются закономерности развития научного
знания как объективного исторического процесса, его
преемственность, объективное содержание и вместе с тем
относительность и неполнота результатов, их основанность на
опыте. Будучи регулятивными, они формируют идеалы и нормы
теории, представление о ее структуре, функциях, являются
важнейшим элементом стиля научного познания.
Осуществляемая ими детерминация не носит «жесткого»
характера. В отличие от других форм мировоззренческого знания,
тесно связанных с ценностным сознанием, эти принципы
формируются и функционируют на границе общей и конкретно
научной методологии, в них осуществляется сплав научно-
теоретических, методологических и философских принципов и
понятий, что рождает специфическую нормативно-
содержательную форму знания. Существуют попытки
разработать целостную систему
330
Часть III. Методология научного исследования
принципов построения и выбора теории, в частности, Н.Ф.
Овчинниковым предлагается классификация, где выделяются три
класса принципов по типу функций, которые эти принципы
выполняют в процессе теоретизации. Это порождающие принципы
— сохранения, симметрии, дополнительности; принципы связности
— математизации, соответствия, единства; целеполагающие
принципы — объяснения, простоты, наблюдаемости. Предлагаются и
другие классификации, однако неопределенность исходных
принципов, их неполнота, рядоположенность и взаимопересечения не
позволяют считать эти классификации удовлетворительными.
Особая форма предпосылочного знания — здравый смысл, роль
которого как ценностно-мировоззренческой формы знания ученые и
философы оценивают весьма противоречиво. Следует признать,
однако, что если непосредственное воздействие здравого смысла на
современное теоретическое знание невелико, то косвенное, в первую
очередь через мировоззрение ученых, складывающееся по большей
части стихийно, может быть достаточно ощутимым.
Философы прошлого с вниманием относились к здравому смыслу. Д.
Юм ставил здравый смысл в один ряд с такими качествами
человеческого духа, как мужество, честность; по мнению К.
Гельвеция, человек, обладающий здравым смыслом, обыкновенно не
впадет ни в одно из тех заблуждений, в которые нас вовлекают страсти,
но зато он лишен и тех просветлений ума, которым мы обязаны лишь
сильным страстям. Согласно И. Канту, ум, лишенный здравого рассудка,
хотя и может быть вполне нормальным, даже высокообразованным,
способным абстрактно усматривать общее, не в состоянии, однако,
различать, подходит ли под это общее данный случай конкретно. Маркс
достаточно жестко оценивал особенности здравого смысла, считая,
что он имеет «грубиянский характер», догматичен и несамокритичен.
Современные исследования методологической роли здравого смысла
показывают, что консерватизм этого вида обыденного знания
содержит не только негативные, но и позитивные для познания
функции, поскольку для любого радикально нового знания
существует допустимая мера «безумия», превышение которой
приводит к потере связи с реальностью. Здравый смысл предстает как
неформальный критерий рациональности всякого познания, оценки и
действия. Именно в нем отражается исторически складывающееся
понимание осмысленного и бессмысленного, реального и
нереального, возможного и невозможного, понятного и непонятного.
Выявляются также мировоззренческие и регулятивные