Мид М. Культура и мир детства
Подождите немного. Документ загружается.
количественные градации — с качественными различиями. Абстрактное понятие
“соревновательного поведения” включает в себя и буржуазную конкуренцию, и
социалистическое соревнование. Этнография же стремится к конкретному,
целостному знанию.
Может ли этнограф вообще судить о свойствах национального характера изучаемого
народа? Конечно. Но при этом он должен всегда помнить и указывать
подразумеваемый эталон сравнения, ситуацию, в которой происходили оцениваемые
действия, особенности исторической эпохи и многое другое. Мид этого часто не
делала.
Фиксируя в первую очередь межкультурные различия, Мид нередко преувеличивала
их, не замечая существенных стадиально-исторических и внутрикультурных
вариаций. Нарисованные ею психологические портреты арапешей, мундугуморов и
чамбули выглядят особенно контрастными оттого, что арапеши и чамбули
описываются в их современном (в 1930-х годах) состоянии, тогда как об образе жизни
мундугуморов рассказывается преимущественно по их доколониальному прошлому,
которого Мид не застала, поэтому они кажутся особенно жесткими и агрессивными”
Между тем раньше мужчины-чамбули были такими же воинственными охотниками за
головами, как и мундугуморы
59
.
58
Там же, с. VII.
59
См.: Barnouw V, Culture and Personality. Homewood, III., 1973.
Иногда подразумеваемый эталон (например, сравниваются ли арапеши с
мупдутуморами или с американцами) вообще не указывается, что делает итоговый
этнопсихологический портрет односторонним или расплывчатым; другие
исследователи характеризуют тот же самый народ совершенно иначе. Если Фримэн и
Шор считают, что жители Самоа самолюбивы и агрессивны, то Холмо солидарен с
мнением Мид и пишет, что за четыре года жизни на островах он ни разу не слышал ни
об изнасиловании, пи о моетотоло, не видел ни одной кулачной драки, а по всем
психологическим тестам самоанцы “выглядели мягкими, готовыми к сотрудничеству,
сдержанными и послушными людьми”.
Предприимчивые журналисты не поленились проинтервьюировать самих самоанцев.
Но и здесь мнения разошлись. Одни согласны с Мид, другие — с Фримэном, третьи же
считают, что оба этнографа оклеветали их народ (Мид — приписав ему “сексуальную
свободу”, а Фримэн — изобразив мрачным и агрессивным) и что иностранцы вообще
не способны правильно о нем судить
60
. В спорах о национальном характере
беспристрастия ждать но приходится, и любые обобщения чреваты скандалом...
Результаты психологического тестирования убедительно показывают, что любая
этническая группа имеет в своем составе индивидов разных темпераментов, не
говоря уже о типах личности
61
. Хотя наши житейские представления о различии
темпераментов у разных народов небеспочвенны, природные различия непонятны без
учета социальных факторов. Современная социология эмоций показывает, что их
проявление зависит от социального контроля: одни чувства разрешается и даже
поощряется проявлять открыто, другие же нужно подавлять или скрывать. Культура
структурирует не сами эмоции, а нормативные ситуации их проявления
62
. Всем
известна изысканная вежливость японцев в межличностных отношениях, но в
обстановке анонимной массовости и скученности, например в общественном
транспорте, эти нормы не действуют, те же самые японцы ведут себя, по оценке
европейских наблюдателей, крайне грубо. Спорить, какое поведение “правильно”
выражает японский характер, бессмысленно.
Подчеркивая значение социальных и культурных факторов развития человека, Мид
была в принципе — в тенденции — права. Другое дело, что она нередко делала
слишком широкие и неправомерные обобщения.
Коренной недостаток всех теоретических построений Мид, как и вообще
“психологической антропологии”,— склонность рассматривать семейно-бытовые и
межличностные отношения вне системы общественно-производственных и
политических отношений. Отчасти это связано с общей установкой боасовской школы.
Если явления культуры объясняются из нее самой, изучение материальной жизни
общества не кажется столь уж обязательным и необходимым. Мид никогда серьезно
не занималась экономикой и скептически относилась к историческому материализму.
Ее представления о социально-экономичеокой структуре общества были довольно
расплывчаты, а отсюда и неясности в вопросе о характере и уровнях детерминации
социальных явлений.
60
См.: Trumbull R. Samoan Leader Declares: “Both Anthropologists aro Wrong”.— New York
Times. May 24, 1983.
61
Jahoda G. Psychology and Anthropology; A Psychological Perspective. L.— N. Y., 1982.
62
См. об этом подробнее: Этнические стереотипы поведения. Под ред. А. К.
Байбурина. Л., 1985.
Следует отметить и еще одно важное обстоятельство. До Р. Бенедикт и М. Мид
этнография была практически исключительно мужским занятием, причем
исследователи-мужчины, как и в остальных отраслях обществоведения, обращали
преимущественное внимание на поведение и деятельность мужчин, так что известная
американская женщина-социолог Джесси Бернард однажды иронически сказала, что
вся западная социология — это “мужские исследования мужского общества”. Мид
пробила в этой стене первую брешь. Одна из ее главных научных и общественных
заслуг заключалась именно в том, что она стала изучать но мальчиков, а девочек.
Впрочем, в своих полевых исследованиях в Океании она и не могла поступить иначе,
так как принятая в этих обществах жесткая половая сегрегация неминуемо
распространяется и па этнографов: женщины не станут откровенно говорить с
ученым-мужчиной, а мужчины не раскроются перед женщиной
63
.
Но выбор информантов и изучаемой сферы деятельности отчасти предопределяет и
исследовательские результаты. Материальное производство и политика как
преимущественно мужские зачатия оставались вне сферы непосредственного
наблюдения Мид, которая смотрела на них как бы с женской половины. А ведь именно
там развертывались основные социальные конфликты, без учета которых невозможно
оценить степень “соревновательности” или “кооперативности” любого народа. Да и
сами свойства агрессивности и соревновательности всюду считаются скорее
мужскими, чем женскими. Поэтому, кстати, данные Фримэна о преступности среди
самоанских юношей не могут оез дополнительных уточнений рассматриваться в
качестве опровержения тезиса Мид о бесконфликтности переходного возраста у
девушек.
63
Между прочим, это научило этнографов осторожности. Американский этнограф
Джильберт Хердт, проживший два года среди папуасов самбия на Новой Гвинее и
описавший их систему полового символизма, подчеркивает, что речь идет только об
“идиомах маскулинности”, принятых среди мужчин. Для изучения женских
представлений потребовалась бы этнограф-женщина (см.: Herdt G. H. Guardians of the
Flutes: Idioms of Masculinity. N. Y., 1981). Раньше такие вещи никому не приходили в
голову.
Очень сложными были отношения Мид с фрейдизмом. Представление о решающей
роли культуры в формировании личности и акцент на различиях между культурами
были несовместимы с биологизмом и универсалистскими притязаниями психоанализа.
Однако позже, в середине 1930-х годов, занявшись теорией национального
характера, Мид сблизилась с представителями неофрейдистской школы “культуры и
личности”. Ее влияние сильнее всего проявилось в работе о балийском характере;
Мид также подсказала английскому этнографу Джофри Гореру идею связать
особенности русского национального характера с принятой в русских семьях
практикой длительного тугого пеленания младенцев, под влиянием которого у детей
якобы формируется привычка к терпению и послушанию
64
. Хотя Мид категорически
отмежевывалась от попыток установить прямую причинную связь между способами
ухода за ребенком и переживаниями младенческого возраста, с одной стороны, и
характером взрослого человека и типом культуры — с другой
65
, “пеленочный
детерминизм” вошел в историю науки как пример механицизма и тенденциозности.
Как сильные, так и слабые стороны Мид ярко проявились в ее концепции
межпоколенных отношений, навеянной студенческими волнениями 1960-х годов.
Связывая межпоколенные отношения с темпом общественного развития и
господствующим типом семейной организации, Мид различает в истории
человечества три типа культур: постфигуративные, в которых дети учатся главным
образом у своих предков; кофигуративные, в которых и дети и взрослые учатся
прежде всего у равных, сверстников; и п р е ф и г ур а т и в н ы е, в которых взрослые
учатся также у своих детей.
Постфигуративная культура, по словам Мид, преобладает в традиционном,
патриархальном обществе, которое ориентируется главным образом на опыт прежних
поколений, т. е. на традицию и ее живых носителей — стариков. Традиционное
общество живет как бы вне времени, а всякое новшество вызывает подозрение:
“наши предки так не поступали”. Взаимоотношения возрастных слоев там жестко
регламентированы, каждый знает свое место, и никаких споров на этот счет не
возникает.
Ускорение технического и социального развития делает опору опыт прежних
поколений недостаточной. Кофигуративная культура переносит центр тяжести с
прошлого на современность. Для нее типичная ориентация не столько на старших,
сколько на современников, равных по возрасту и опыту. В науке это значит, что
мнение современных ученых считается важнее, чем, скажем, мнение Аристотеля. В
воспитании влияние родителей уравновешивается, а то и перевешивается влиянием
сверстников и т. д. Это совпадает с изменением структуры семьи, превращающейся
иа “большой семьи” в нуклеарную. Отсюда — растущее значение юношеских групп,
появление особой молодежной культуры и всякого рода межпоколенных конфликтов.
64
См.: Gorer G. and Rickman 1. The People of Great Russia. L., 1949.
65
См.: Mead M. The
swaddling hypothesis: Its reception. — American Anthropologist. 1954, vol. 56, c. 395—409.
Наконец, в наши дни, считает Мид, темп развития стал настолько быстрым, что
прошлый опыт уже не только недостаточен, но часто оказывается даже вредным,
мешая смелым и прогрессивным подходам к новым, небывалым обстоятельствам.
Префигура-тивная культура ориентируется главным образом на будущее. Поэтому не
только молодежь учится у старших, как было всегда, по и старшие во все большей
степени прислушиваются к молодежи. Раньше старший мог сказать юноше: “Ты
должен слушаться меня, потому что я был молодым, а ты не был старым, поэтому я
лучше тебя все знаю”. Сегодня он может услышать в ответ: “Но вы никогда не были
молоды в тех условиях, в которых нам предстоит жить, поэтому ваш опыт для нас
бесполезен”. Отсюда Мид выводит и молодежную контркультуру, и студенческие
волнения в США.
Концепция Мид правильно схватывает зависимость межпоколенных отношений от
темпов научно-технического и социального развития н подчеркивает, что
межпоколенная трансмиссия культуры включает в себя не только информационный
поток от родителей к детям, но и встречную тенденцию: молодежная интерпретация
современной ситуации и культурного наследства оказывает влияние и на старшее
поколение. В эпоху научно-технической революции удельный вес молодежных
инноваций в развитии культуры и социальная потребность в них резко возрастают. Но
как бы ни усиливалась эта тенденция, взаимоотношения старших и младших и
распределение между ними социальных функций не могут стать симметричными.
Какие бы новшества ни предлагала молодежь, они всегда основаны на опыте
прошлых поколений и, следовательно, на определенной культурной традиции.
Не следует фетишизировать и темпы культурного обновления. Разные элементы
культуры изменяются отнюдь не в одинаковом ритме. Обновление и устаревание
специализированных научно-технических знаний и навыков происходит значительно
быстрее, чем смена важнейших ценностных ориентации, верований и. т. п.
Следовательно, и степень межпоколенных различий в этих сферах будет разной.
В рассуждениях Мид не уточняются ни субъектные (идет ли речь о взаимоотношениях
старших и младших вообще, или родителей и детей, или просто разных возрастных
когорт), ни объектные (передача каких именно знаний, норм или навыков имеется в
виду), ни процессуальные (как передаются эти знания или ценности) аспекты
межпоколенной трансмиссии культуры. А без этого невозможно конкретное
исследование.
Современная этнография детства, безусловно, сильно отличается от того, что делала
Маргарет Мид. Расширилась междисциплинарная кооперация, возникли новые
методы, вопросы, исследования
66
. Многие проблемы, вокруг которых ломали копья 20
— 30 лет назад, потеряли смысл или формулируются иначе.
Сегодня никто уже не надеется, что закономерности развития человека можно
вывести только из биологии, или только из этнографии, или только из психологии.
Междисциплинарная кооперация предполагает тщательный учет всех имеющихся
подходов и данных.
Однако труды Маргарет Мид и сегодня представляют интерес для специалистов всех
разделов человековедения. Не потому, что эти работы безошибочны и их можно
принимать на веру, отнюдь нет. Но очень многие положения и идеи американского
этнографа прочно вошли в общенаучный оборот, а ничто так не помогает развитию
методологической рефлексии и способности к самокритике, как изучение истории
науки.
История науки свидетельствует, что хорошие вопросы часто оказываются ценнее, чем
правильные ответы на них. Маргарет Мид хорошо понимала это, процитировав
однажды прекрасные слова из “Гамлета” Арчибальда Мак-Лиша:
Мы выучили все возможные ответы,
Но мы не ведаем, в чем состоит вопрос
67
.
Лучшие работы Мид остаются этнографической классикой не потому, что дают
окончательные “правильные” ответы, а потому, что в них поставлены важные, не
утратившие значения вопросы. Главный вопрос, с которым Мид ехала па Самоа и
который задавала себе всю жизнь, по свидетельству ее коллеги и друга Рут Бунзель,
был не “Как мы можем понять других?”, а “Как мы можем понять себя?”
68
.
Этнография всегда была и остается важным средством самопознания культуры путем
познания других культур и народов. Другой, с которым мы соприкасаемся, может
казаться похожим или совсем не похожим на нас, плохим или хорошим, близким или
далеким. Но общение с ним неизбежно стимулирует наш самоанализ и помогает
осознать фундаментальную общность стоящих перед человечеством проблем.
Известный советский этнограф М. О. Косвен еще в 1946 г, писал, что собранный Мид
материал и “сделанные ею отдельные обобщения и выводы имеют, с нашей точки
зрения, большое научное значение и могут быть с успехом использованы в советской
туке. Работы Мид должны, по нашему мнению, заинтересовать у нас (не говоря об
этнографах) не только педагогов, но и психологов, историков первобытного
общества, историков религии, наконец, и более широкие круги советского
читателя”
69
.
66
См.: Кон И. С. Этнография детства. Историографический очерк. — Этнография
детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у пародов Восточной и
Юго-Восточной Азии. М., 1983, с. 9—50.
67
“Hamlet of A. MacLeish”.— Цит. по: Mead M. Culture and Commitment, с. 89.
68
Цит. по: Howard J. Angry storm, с. 74.
69
Косвен М. О. Проблемы воспитания и психологии ребенка в свете этнографического
материала (Работы Маргарет Мид). — Советская этнография. 1946, № 2, с. 232.
Сегодня, сорок лет спустя, эта оценка не устарела. Из множества трудов Мид по
этнографии детства мы старались отобрать те, которые наиболее характерны для нее
как ученого и вместе с тем представляют интерес для разных читателей. Чтобы
уложиться в заданный объем, многие работы пришлось переводить но полностью. Все
сокращения и купюры обозначены в тексте и оговорены в комментариях. Так как
книгу будут читать люди разных специальностей, мы сочли нужным
прокомментировать также некоторые теоретические понятия, персонажи и
фактические данные. При редактировании и уточнении текста большую помощь
переводчику и редакторам оказали сотрудники ленинградской части Института
этнографии АН СССР Н. А. Бутинов, Е. В. Иванова и Е. В. Ревуненкова, которым мы
приносим искреннюю благодарность. Мы также благодарны Американскому музею
естественной истории, который любезно предоставил для публикации фотографии
Маргарет Мид.
БИБЛИОГРАФИЯ ВАЖНЕЙШИХ РАБОТ М. МИД
1. Coming of Age in Samoa. A Psychological Study of Primitive Youth for Western Civilisation.
Morrow. N. Y., 1928.
2. Growing Up in New Guinea. A Comparative Study of Primitive Education. Morrow. N. Y.,
1930.
3. Social Organization of Manua.— Bernico P. Bishop Museum Bulletin, 76. Honolulu, 1930, с
1—218.
4. The Changing Culture of an Indian Tribe. Columbia University Press. N. Y., 1932.
5. Sex and Temperament in Three Primitive Societies. Morrow. N. Y., 1935.
6. [Mead M., ed.] Cooperation and Competition among Primitive Peoples. McGraw Hill. N. Y.,
1937.
7. The Mountain Arapesh. I. An Importing Culture.— Anthropological Papers of the American
Museum of Natural History, 36. Pt 3, 1938, с 139—349.
8. The Mountain Arapesh. II. Supernaturalism.— Anthropological Papers of the American
Museum of Natural History, 37. Pt 3, 1940, с 317—451.
9. Mead M. and Bateson G. Baiinese Character: A Photographic Analysis. N. Y., 1942 (Special
Publications of the New York Academy of Sciences, II).
10. Male and Female. A Study of the Sexes in a Changing World. Morrow. N. Y., 1949.
11. The Mountain Arapesh. V. The Record of Unabelin with Rorshach Analyses.—
Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, 41. Pt 3, 1949, с 285—
390.
12. The School in American Culture. Harvard University Press. Cambridge, Mass., 1951.
13. The Study of National Character.— Policy Sciences. Ed. by Daniel Lerner and Harold D.
Lasswell. Stanford Press, 1951, с 70—85.
14. [Mead M., ed.] Cultural Patterns and Technical Change. Unesco. P., 1953.
15. National Character.— Anthropology Today. Ed. by A. L. Kroeber, 1953.
16. Research on Primitive Children.— Manual of Child Psychology. Ed. by Leonard
Carmichael. 2nd ed. Wiley. N. Y., 1954, с 735—780.
17. New Lives for Old.: Cultural Transformation — Manus, 1928—1953. Morrow. N. Y., 1956.
18. Cultural Determinants of Behavior.— Behavior and Evolution. Ed. by Anne Roe and
George G. Simpson, 1958, с 480—503.
19. Cultural Determinants of Sexual Behavior.— Sex and Internal Secretion. Vol. 1-2. 3rd ed.
W. С Young. 1961, 2, с 1433—1479.
20. “Totem and Taboo” Reconsidered with Respect.— Bulletin of the Menninger Clinic, 27,
Л” 4 (1963), с 185—199.
21. Continuities in Cultural Evolution. Yale University Press. New Haven and London, 1964.
22. Anthropology: A Human Science. Van Nostrand. Princeton, 1964.
23. An Anthropologist at Work: Writings of Ruth Benedict. Houghton Mi¡in. Boston, 1959.
24. Culture and Commitment. A Study of the Generation Gap. Natural History
Press/Doubleday and Co. N. Y., 1970.
25. Blackberry Winter. My Earlier Years. Morrow. N. Y., 1973.
26. Culture and Commitment. The New Relationships Between the Generations in the 1970s.
Rev. and Updated Edition. N. Y., 1978.
Книги, написанные исследовательницей в соавторстве
27. Mead M. and Bunzel R., eds. The Golden Age of American Anthropology. Braziller. N. Y.,
1960.
28. Mead M. and Macgregor F. С. Crowth and Culture. Putnam. N. Y., 1951.
29. Mead M. and Metraux R., eds. The Study of Culture at a Distance. University of Chicago
Press, 1953.
30. Mead M. and Wolfenstein M., eds. Childhood in Contemporary Cultures. University of
Chicago Press, 1955.
Полная библиография работ М. Мид на 1975 г., составлена Джоан Гордон
Cordon J. Margaret Mead: The Complete Bibliography 1925—1975. Mouton. The Hague, 1976