Менделевич В.Д. (ред) Руководство по аддиктологии
Подождите немного. Документ загружается.
500
Игровая зависимость (гемблинг)
иррациональным мышлением. У игрока доминируют ложные представления о возможности контролировать себя. Игра не
прекращается, пока не проигрываются все деньги. Затем начинается фаза воздержания и запускается новый цикл.
Злокачественное развитие патологического гемблинга чаще отмечается при использовании игровых автоматов, чем при
традиционных формах игры (рулетка, карты, бинго и т. д.) (Breen, Zimmerman, 2002).
19.7. Терапия
Наиболее популярным способом лечения зависимости от игры в США является участие в группах взаимопомощи Анонимных
Игроков (Gamblers Anonymous) (Petry, Armentano, 1999). Однако эффективность этого метода невысока. Примерно 70-90% по-
сетителей групп GA выбывают на первых этапах участия в терапии, и лишь 10% становятся активными членами, из них только у 10%
наблюдается ремиссии в течение года и более (Brown, 1985; Lester, 1980). Более высокие результаты — до 55% (Russo, Taber,
McCormick, 1984) — достигаются благодаря применению комбинированной терапии, включающей индивидуальную психотерапию,
групповую терапию и участие в GA.
Среди множества методов психотерапии преимущественно используется поведенческая терапия — терапия отвращения,
имажинальная десенсибилизация (McConaghy, Armstrong, Blaszczynski et al., 1983; Blaszczynski, McConaghy, Frankova, 1991),
реструктурирование опыта решения проблемы, тренинг социальных навыков, научение навыкам предотвращения срывов (Bujold,
Ladouceur, Sylvain, 1994; Sylvian, Ladouceur, Boisvert, 1997). Психодинамические подходы к терапии основаны на личностных
особенностях зависимых, связанных с низкой силой эго в сочетании с нарциссизмом (Miller, 1986).
В области фармакотерапии зависимости от игры К. Декариа с коллегами (DeCaria. et al., 1996) указывает на эффективность
ингибиторов обратного захвата серотонина и кло-мипрамина. Имеются данные об эффективности карбамазепиыа, налтрексона
(Haller, Hinterhuber, 1994; Kim, 1998). В результате плацебо-контролируемого исследования показана эффективность кломипрамина в
редукции обсессивно-компульсивных симптоматики у больных патологическим гемблингом (Frenkel, DeCaria et al., 1992), флувокса-
мина (Hollander, DeCaria, Mari et al., 1998).
Двойное слепое плацебо-контролируемое 16-недельное исследование эффективности пароксетина при патологическом гемблинге
было проведено Дж. Грантом с коллегами (Grant et al., 2003). Результаты исследования показали более высокую эффективность паро-
ксетина, по сравнению с плацебо (у 59 против 49%), однако эти различия не достигали достоверного уровня. В. Д. Менделевич (2003)
сообщает об эффективности пароксетина при терапии сочетанной аддиктивной патологии гемблинга и наркозависимости.
Зависимость от игры часто коморбидна биполярному расстройству (Winokur et al., 1969), в связи с этим возможно назначение
препаратов лития (Moskowitz, 1980). Данные о равной эффективности (более чем в 60% случаев) лития и вальпроата при патологиче-
ском гемблинге, полученные в ходе первого контролируемого исследования, сообщает С. Палланти с коллегами (Pallanti et al.,
2002).
Вместе с тем большинство исследований по фармакотерапии зависимости от игры основано на немногочисленных выборках, как
правило, не включает контрольных групп, мало изучен уровень плацебо-эффекта.
ГЛАВА 20
«СОЦИАЛЬНО ПРИЕМЛЕМЫЕ» ФОРМЫ НЕХИМИЧЕСКИХ ЗАВИСИМОСТЕЙ
Социальная приемлемость различных форм нехимических аддикций в значительной степени условна и зависит от ряда факторов
(культурного, национального, социальных и др.)- Тем не менее мы нашли возможность выделения такой группы нехимических зави-
симостей, поскольку именно они представляют особый интерес для аддиктологии в плане проведения лечебно-реабилитационных
мероприятий для аддиктов химических. Так как любая форма аддикций легко переходит в другую форму, в том числе химическая — в
нехимическую, то и устойчивый переход наркомании или алкоголизма в социально приемлемую форму нехимической аддикций, на
наш взгляд, должен рассматриваться как успешная ремиссия.
20.1. Работоголизм (трудоголизм)
Термин «работоголизм» был предложен в начале 1970-х гг. Даже первые работы, посвященные работоголизму, выявили его
сходство с другими видами химической зависимости (Mentzel, 1979). Как и всякая аддикция, работоголизм -— это бегство от реальности
посредством изменения своего психического состояния, в данном случае достигающегося фиксацией на работе. Причем работа не
представляет собой того, чем она бывает в обычных условиях: работоголик не стремится к работе в связи с экономической
необходимостью, работа—отнюдь не одна из составных частей его жизни: она заменяет собой привязанность, любовь, развлечения,
другие виды активности (Короленко, 1993). В нашем обществе культурально работоголизм в значительно большей степени распро-
странен среди мужчин, хотя процессы эмансипации затрагивают и эту респектабельную аддикцию. Значительное число т. н.
бизнес-леди могут быть отнесены к категории работо голиков.
Чем отличается трудолюбивый человек от трудоголика? Трудолюбивый человек имеет перед собой цель, ему важен результат
своего труда, для него профессиональная деятельность — всего лишь часть жизни, способ самовыражения и средство самообес-
печения и создания материальных благ. Для трудоголика все наоборот: результат работы не имеет смысла, работа — это способ
заполнения времени, такой человек нацелен на производственный процесс. Семейные отношения, сама семья трудоголиком
воспринимаются как помехи, отвлекающие от работы и вызывающие раздражение и досаду.
Одна из важных особенностей работоголизма — компульсивное стремление к постоянному успеху и одобрению со стороны
окружающих. Аддикт испытывает страх потерпеть неудачу, «потерять лицо», быть обвиненным в некомпетентности, лености,
оказаться хуже других в глазах начальства. С этим связано доминирование в психологическом состоянии чувства тревоги, не
покидающее работоголика ни во время работы,
502
«Социально приемлемые» формы нехимических зависимостей
ни в минуты непродолжительного отдыха, который не бывает полноценным из-за постоянной фиксации мыслей на работе.
Работоголик становится настолько фиксированным на работе, что постоянно отчуждается от семьи, друзей, все более замыкаясь в
системе собственных переживаний (Короленко, 1993). Вместе с тем исследование числа разводов среди австралийских психологов с
признаками работоголизма и без них, проведенное Р. Бурке с коллегами (Burke etal., 2003), не обнаружило каких-либо значимых
различий.
G. Porter (1996) выделяет такие свойства работоголика, характерные для любого ад-дикта, как ригидное мышление, уход от
действительности, прогрессирующую вовлеченность и отсутствие критики.
Работоголизм, как и любая аддикция, сопровождается характерными личностными изменениями, затрагивающими, прежде всего,
эмоционально-волевую сферу. Развитие процесса сочетается с прогредиентным нарастанием эмоциональной опустошенности,
нарушается способность к эмпатии. Межличностные отношения затрудняются, воспринимаются как тягостные, требующие больших
энергетических затрат. Работоголик уже на подсознательном уровне стремится избегать ситуаций, где требуется активное участие,
сторонится обсуждения важных семейных проблем, не участвует в воспитании детей, не получающих от него обратного
эмоционального тепла. Он предпочитает общаться с неодушевленными предметами (реже с животными), а не с людьми, т. к. это не
требует решения насущных межличностных проблем (Короленко, 1993).
Вместе с тем аддикт убеждает себя и окружающих в том, что он работает ради денег или другой абстрактной цели. Такая защита
принимается обществом. Человек не понимает, что такой способ «траты» себя — тупиковый, он не реализует собственные потен-
циальные возможности. Вне работы (болезнь, увольнение и т. д.) работогольная аддикция легко сменяется другой, чаще
химической.
В психологическом портрете трудоголиков, считает В. Кукк (1999), преобладает добросовестный тип, а ему свойственны
следующие черты:
• тщательность в работе; любовь к чистоте, порядку; большое старание, терпение и усердие, но в итоге — достижение
средних результатов;
• стремление к безупречности во всем — в моральных и этических нормах, требование этого от других людей;
• затруднения в выборе; также тщательное взвешивание «за» и «против» в поступках, в мыслях и в стратегиях, стремление
быть «правильным»;
• застревание в подробностях, деталях, моментах; чрезмерная обстоятельность;
• упорство, перерастающее в упрямство, целеустремленность, прямолинейность в достижении цели;
• системность в мышлении, организованность, предавание чрезмерного значения второстепенному;
• предусмотрительность, страх перед ошибками;
• накопление стрессов, напряжений, обид (неумение расслабиться, отдохнуть, простить, открыто выразить свои эмоции).
О. Веснина (2004) предложила свою классификацию трудоголиков в плане дальнейшего прогноза и коррекции их аддикции,
которая, несмотря на свой очевидный научно-популярный стиль, в какой-то степени отражает различия среди аддиктов:
«Трудоголик для других» — это тот, кто очень много работает и очень доволен этим. Мама и друзья, а затем жена и дети (если
он их сумеет завести) могут быть очень недовольны, но поделать с этим ничего не могут. Помочь «трудоголику для других»
невозможно. Это все равно что лечить наркомана, который не хочет лечиться.
Спортивная аддикция (аддикция
упражнений)
50.3
«Трудоголик для себя» — это тот, кто очень много работает, но испытывает по этому поводу противоречивые чувства.
«Трудоголик для себя» не безнадежен. Не всякий, кто очень много работает, — трудоголик. Если другие области жизни
такого работника — семья, досуг, друзья — не страдают, это значит, что он любит не только работу, но и все остальное.
«Успешный трудоголик» — это тот, кто благодаря своей работе добивается больших профессиональных/карьерных
успехов.
«Трудоголик-неудачник» — это тот, кто рьяно занимается бесполезной деятельностью, которая никому не нужна. Он
имитирует работу, заполняя пустоту в своей жизни.
«Скрытый трудоголик» — это тот, кто на людях сетует, как он не любит работать, а на самом деле все свои силы и
любовь отдает работе. Одна «нога» трудоголика «растет» из страха перед близкими и глубиной (не структурированной
работой) эмоциональных отношений с людьми, страха внутренней пустоты, которую надо заполнить. Другая «нога растет»
из стремления к превосходству над всеми и совершенству (в детстве от трудоголика всегда что-то требовали и никогда не
любили его таким, каким он был).
Р. Бурке (Burke, 2004), используя тест на работоголизм Спенса и Роббинса, выделил три группы работоголиков:
аддиктов работы (Work Addicts), энтузиастов работы (Work Enthusiasts) и увлеченных аддиктов (Enthusiastic Addicts). Самые
низкие показатели самооценки оказались у аддиктов работы.
Работоголизм связан с аддиктивными свойствами организаций, в которых работают работоголики. Такая организация
представляет собой закрытую систему, ограничивающую способность своих сотрудников к самостоятельному мышлению и
восприятию многих явлений, выходящих за рамки концепции этой системы. В советские времена это выражалось в
сверхценном отношении к количественным показателям работы, в бесконечных «выполнениях и перевыполнениях плана,
встречных планах», в фиксации внимания на формальной стороне работы — разного вида отчетах, рапортах, показателях.
Иными словами — в стремлении произвести благоприятное внешнее впечатление. Ад-диктивной системе присущи признаки
отдельного человека-аддикта (Короленко, Дмитриева, 2000).
Развитию работоголизма способствует также система мелочного контроля, постоянных проверок эффективности,
качества и т. д. Такого рода подходы основаны на недоверии к человеку, неуважении его личности и способствуют
формированию работо-гольного мышления со сниженными возможностями истинной самореализации.
Работоголик оказывает влияние на других членов семьи, не получающих от него эмоциональной поддержки. Члены
семьи либо видят в нем пример, либо не принимают и идут по пути более деструктивных аддикций. Дети работоголиков
часто злоупотребляют ПАВ.
Вместе с тем следует учитывать, что работоголизм может стать «спасительной» аддикцией для бывших наркоманов и
алкоголиков на этапе реабилитации (Егоров, 2004; Hatcher, 1989).
20.2. Спортивная аддикция (аддикция упражнений)
В современной науке о спорте принято различать спорт для здоровья (то, что раньше называлось физической
культурой) и спорт высших достижений (профессиональный). Кроме того, выделяют и т. н. экстремальные виды спорта, в
наши дни завоевывающие все большую популярность. Именно спорт высших достижений и экстремальный спорт несут в
себе наибольший аддиктивный потенциал.
504
«Социально приемлемые» формы нехимических зависимостей
В последние десятилетия в западной литературе появляются публикации, посвященные аддикции упражнений. Аддикция
упражнений впервые была упомянута П. Бэке-ланд (Baekeland, 1970), когда он исследовал эффект депривации физической нагрузки
на паттерны сна. В дальнейшем концепция аддикции упражнений была популяризирована и разрабатывалась М. Сакс и Д. Паргман
(Sachs, Pargman, 1984), предложившими термин «аддикция бега» (running addiction). Авторы описали своеобразный синдром отмены,
развивающийся при депривации бега: тревога, напряжение, раздражительность, мышечные подергивания и т. д. В обзоре,
посвященном аддикции упражнений, М. Мерфи (Murphy, 1994) указывает на три психофизиологических объяснения возникновения
аддикции упражнений: термогеническая гипотеза, катехоламиновая гипотеза и эндорфиновая гипотеза. Термогеническая гипотеза
предполагает, что упражнения увеличивают температуру тела, что снижает тонус мышц и уменьшает соматическую тревогу. Кате-
холаминовая и эндорфиновая гипотезы находятся в русле современных воззрений на нейрофизиологическую и
нейрофармакологическую природу возникновения всех химических зависимостей.
Помимо бега, в современной литературе приведены клинические случаи возникновения спортивной аддикции при занятиях
разными видами спорта (Murphy, 1994; Griffiths, 1997), включая то, что мы называем спортом для здоровья (Kjelsas et al., 2003). В работе
Е. Кьелсас с сотр. (Kjelsas et al., 2003) в результате использования специального опросника на аддикцию упражнений было показано,
что у женщин существует прямая зависимость между количеством часов в неделю, уделяемых спорту, и риском развития зависи-
мости.
Что касается занятий экстремальными видами спорта, то следует признать, что это возможный путь создания социально
приемлемой формы зависимости при проведении профилактической и реабилитационной работы у детей и подростков с
аддиктивным поведением (Егоров и др., 2001). Вместе с тем важно помнить, что спортивная аддикция, как и любая другая
зависимость, легко может менять форму и переходить в другую, в том числе и химическую. Именно с этим связан высокий процент
алкоголизма и наркомании среди бывших спортсменов. Поэтому экстремальный спорт может быть признан альтернативой
химической зависимости, но альтернативой, таящей в себе определенную опасность.
20.3. Аддикция отношений
Такая аддикция в чистом виде характеризуется привычкой человека к определенному типу отношений. Аддикты отношений
создают «группу по интересам». Члены этой группы постоянно и с удовольствием встречаются, ходят друг к другу в гости, где проводят
много времени. Жизнь между встречами сопровождается постоянными мыслями о предстоящем свидании с друзьями.
Следует отметить, что привязанность человека к определенной группе может перейти в аддикцию отношений. Реабилитационные
терапевтические сообщества, работающие по программе «12 шагов», такие как АА (анонимные алкоголики), АН (анонимные
наркоманы), АК (анонимные кокаинисты) и др., при всей безусловной пользе в плане воздержания от приема ПАВ, делают своих
членов аддиктами общения в данном сообществе. Выход из сообщества, как правило, заканчивается рецидивом. Жизнь, в том числе
даже проведение досуга, отпуска, становится немыслимой без постоянного общения с себе подобными. Нечто похожее мы
наблюдаем и в ряде реабилитационных центров, особенно религиозной направленности, вне которых бывшие химически зависимые
прак-
Аддикция к трате дене(покупкам)
505
тически не могут существовать. В таких центрах можно констатировать возникновение аддикции отношений наряду с
религиозной аддикцией.
Высказанные мысли ничуть не умаляют необходимости проведения реабилитационных мероприятий с людьми,
зависимыми от ПАВ. Это лишь еще одно напоминание, что «выздоровление» от химической зависимости очень часто
сопровождается возникновением замещающей нехимической зависимости, в лучшем случае максимально социально
приемлемой (Егоров, 2004).
20.4. Аддикция к трате денег (покупкам)
Хотя неконтролируемое влечение совершать покупки упоминалось еще в работах Э. Крепелина и Е. Блейера в конце XIX в.,
на современном этапе научный интерес к этой проблеме возник относительно недавно. Р. Фабер (Faber, 1992) предложил шкалу из
семи пунктов для выявления данной аддикции. Аддикция к трате денег была описана и типизирована также в соответствии с
диагностическими критериями DSM-III-R для обсессив-но-компульсивного и аддиктивного расстройств в 1990-х гг. (McElroyetal.,
1994, 1995). Авторы предложили четыре ее критерия, причем для диагностики достаточно наличия одного из них:
1) часто возникает озабоченность покупками или внезапные порывы что-либо купить, ощущаемые как непреодолимые,
навязчивые и/или бессмысленные;
2) регулярно совершаются покупки не по средствам, часто покупаются ненужные вещи, или хождение по магазинам
занимает значительно больше времени, чем изначально планировалось;
3) озабоченность покупками, внезапные порывы купить или связанные с этим особенности поведения сопровождаются ярко
выраженным дистрессом, неадекватной тратой времени, становятся серьезной помехой как в повседневной жизни, так и в
профессиональной сфере, или влекут за собой финансовые проблемы (например, долги или банкротство);
4) чрезмерное увлечение покупками или хождением по магазинам необязательно проявляется в периоды гипомании или
мании.
Аддикция к трате денег проявляется повторным, непреодолимым желанием совершать множество покупок. В промежутках
между покупками нарастает напряжение, которое может быть ослаблено очередной покупкой, после чего обычно возникает
чувство вины. В целом для аддиктов характерен широкий спектр негативных эмоций, положительные эмоции вплоть до эйфории
возникают только в процессе совершения покупки. У этой категории аддиктов растут долги, возникают трудности во
взаимоотношениях с семьей, могут быть проблемы с законом. Иногда аддикция реализуется через интернет-покупки, которые
совершаются не в супермаркетах, а в виртуальных магазинах.
Р. Фабер (Faber, 1992; цит. по: Lejoyeux et al., 2002) сообщает, что этим видом аддикции страдают 1,1% населения, средний
возраст людей с этой зависимостью составляет 39 лет. Аддикция к трате денег начинается обычно в возрасте 30 лет, ею страдают
преимущественно женщины (92% из всех аддиктов). Считается, что аддикция к покупкам начинается в более молодые годы:
средний возраст обследованных ими женщин составил 17,5 лет. Д. Блэк (Black, 1996) приводит данные, что эта аддикция
встречается у 2-8% в общей популяции, из которых женщины составляют 80-95%.
Аддикция к трате денег часто сочетается с аффективными расстройствами (50%), химической зависимостью (45,8%), в том
числе алкоголизмом (20%) и пищевыми аддик-циями (20,8%). Высказывается предположение, что аддикция к трате денег может
быть
506
«Социально приемлемые» формы нехимических зависимостей
включена в семейный и, возможно, генетический «клинический спектр» расстройств, куда относятся аддиктивные и аффективные
нарушения (Lejoyeux etal., 2002). Подтверждением сказанного могут служить данные о том, что, в свою очередь, 8% больных де-
прессией сообщили об эпизодах неконтролируемой траты денег для совершения покупок, причем все эти больные оказались
женщинами (Lejoyeux etal., 1995).
20.5. Религиозная аддикция
В последние годы проблема зависимости от религиозных организаций получила широкое распространение в связи с
расширением деятельности самых разнообразных религиозных структур, в том числе и тоталитарных религиозных сект. Хотя
религиозная аддикция может развиться в рамках любой конфессии, наибольшим аддиктивным потен-* циалом, безусловно, обладают
секты, причем секты тоталитарные, применяющие разнообразные психотехники при вербовке неофитов и во время проведения
религиозных ритуалов.
Большая часть людей попадает в секты в состоянии психологического кризиса, отчаянья. Секты используют именно это состояние,
чтобы «помочь» человеку реализовать потребность заполнить душевный вакуум, снизить тревогу, обещая быстрое и окончательное
решение вопросов. Секты стремятся к контролю. Посредником между Богом и членами общины выступает некий учитель, гуру,
нередко наделенный практически неограниченной властью. Религиозную зависимость как раз и отличает устойчивая потребность
переложить ответственность за свои взаимоотношения с Богом на сильного наставника, учителя или старца, который должен
установить регламент взаимоотношений с Богом: что читать, что есть, сколько спать. Иногда религиозная зависимость может
скрываться за вполне притягательными для определенного типа людей формулировками: «отсечь свою волю»; «принести свою
свободу в жертву Богу в лице наставника». Вряд ли человек без воли и без уверенности в собственной ценности способен на какой-
либо значимый поступок. Но, попав в кризисную ситуацию, бывает, что он непрестанно ищет, кто бы ему «дал совет», кто бы решил за
него его проблемы. По мнению Ц. П. Короленко и Т. В. Дмитриевой (2001), «сравнение изменений, происходящих в психике человека
в результате его участия в секте, с изменениями, возникающими при аддикции, может проводиться и с количественной стороны,
выражаясь в том и другом случае в стремлении человека получать все больше переживаний».
Таким образом, религиозная зависимость, как и любая другая, становится одним из способов бегства от тревоги,
ответственности, необходимости решать свои личностные и духовные проблемы. По мнению Ц. П. Короленко и Т. В. Дмитриевой
(2001), аддикция к секте представляет большую опасность, чем пищевая или даже гемблинг, поскольку чаще вызывает психические
нарушения шизофреноформного характера у религиозных аддиктов.
Вместе с тем нельзя отрицать, что религиозные сообщества оказывают существенную помощь при проведении
реабилитационных программ с наркозависимыми. Как показывают зарубежные исследования, введение в реабилитационные
программы алкоголиков и наркоманов тренингов, связанных с развитием духовности и воспитания религиозного чувства, положительно
оценивается как самими пациентами, так и специалистами (Arnold et al., 2002; Cook, 2004). Опыт духовной реабилитации
наркозависимых успешно применяется и в нехристианских конфессиях. Так, в Таиланде в буддийском монастыре Ват Тхамкрабок с
1957 г. проводится успешная программа реабилитации наркозависимых, где, помимо общеукрепляющих процедур, используются
медитатив-
Другие нехимические аддикции
507
ные техники, а по окончании пациенты дают святой обет никогда не принимать наркотики в будущем. Эффективность
реабилитации у прошедших программу составляет до 70% (Barrett, 1997).
Однако, на наш взгляд, следует различать реабилитационные программы, проводимые традиционными конфессиями и
тоталитарными сектами. Нужно признать, что эффективность в плане отказа от употребления ПАВ в ряде сект выше, чем в
традиционных христианских реабилитационных центрах. Скорее всего, это связано с тем, что, помимо аддикции общения и
религиозной аддикции, формирующейся во всех религиозных реабилитационных центрах, в сектах, использующих разные
психотехники, во время проведения богослужений у последователей возникает измененное состояние сознания. Химические
аддикты, особенно наркоманы, в прошлом принимали ПАВ именно с целью изменения сознания, поэтому подобные
«богослужения» вызывают у них мощное подкрепляющее действие, подобно наркотику. Все это повышает аддикцию к секте,
проводящей подобное «лечение». Так, активно действующая в России тоталитарная секта «Сайентология», созданная Р.
Хаббардом, имеет свою антинаркотическую программу «Нар-конон», которая способствует устойчивому вовлечению в активные
члены наркоманов, разочаровавшихся в традиционных методах лечения и реабилитации.
20.6. Другие нехимические аддикции
Ургентная аддшцпя. Проявляется в привычке находиться в состоянии постоянной нехватки времени. Пребывание в каком-
то ином состоянии способствует развитию у человека чувства дискомфорта и отчаяния (Короленко, Дмитриева, 2000).
Зависимость от веселого автовождения (joy riding dependence, или синдром Тоада) описана Э. Макбрайдом (McBride,
2000) как вариант зависимого поведения у британских школьников, которые с середины 1990-х гг. в массовом порядке угоняли
автомобили и мотоциклы с целью «веселого автовождения», получения удовольствия от риска и езды. Второе название —
синдром Тоада—происходит от литературного персонажа м-ра Тоада из популярного среди молодежи романа К. Грэхэм
«Ветер в ивовом лесу» (К. Grahame «The Wind in the Willows»). Тоад ведет асоциальный образ жизни, имеет особую
привязанность к автомобилям и при этом личностно достаточно симпатичен. Э. Макбрайд провел анализ поведения Тоада с
точки зрения аддиктологии и пришел к выводу, что подростки, повторяющие его поведение, — это аддикты, а синдром Тоада
представляет собой разновидность технологических аддикции, поскольку автомобиль относится к достижениям высоких
технологий XX в. По нашему мнению, синдром Тоада представляет собой реализацию подростковой поведенческой реакции
имитации, а не собственно аддикцию. Аддиктивный компонент синдрома Тоада может быть рассмотрен как вариант
спортивной аддикции (увлечение экстремальным спортом).
Духовный поиск. Эта форма нехимической аддикции была описана В. В. Постновым и В. А. Деречей (2004) на основании
наблюдений за 9 больными алкоголизмом, находившимися в ремиссии и в процессе психотерапевтических занятий пытавшимися
освоить различные духовные практики. При этом никто из больных не связывал эти занятия с реабилитационной программой,
считая свои проблемы с алкоголизмом «уже решенными». Все больные до алкогольного срыва успели по нескольку раз
поменять направление «духовных поисков». Еще одной особенностью этих больных был неизбежный срыв ремиссии после
этапа выраженных расстройств адаптации в виде нарастания межличностных конфликтов, нервозности, раздражительности и
вспышек немотивированной агрессии.
508
«Социально приемлемые» формы нехимических зависимостей
Направления духовного поиска были самые различные: участие в группах личностного роста, голотропное дыхание, телесно
ориентированная терапия, группы встреч, эзотерические и религиозные знания.
На наш взгляд, духовный поиск является вариантом, иногда сочетанием религиозной аддикции и аддикции отношений, и вряд ли
должен выделяться как самостоятельная форма аддиктивного поведения. Альтернативным может быть предложение называть
«духовным поиском» все варианты аддиктивного поведения, связанного с духовным ростом и самосовершенствованием. В этом
плане он будет перекликаться с различными формами фанатизма.
Состояние перманентной войны. Эта форма аддиктивного поведения была описана теми же авторами (Постнов и др., 2004) у
больных алкоголизмом ветеранов боевых действий, находившихся в состоянии ремиссии. Будучи в ремиссии, эти лица стремились к
созданию опасных ситуаций, неоправданному риску: «Хотелось встряхнуться, давно не воевал». В этих ситуациях больные нередко
совершали асоциальные и криминальные действия. Состояние перманентной войны, на наш взгляд, по своему генезу близко к
аддиктивному занятию экстремальными видами спорта и, безусловно, является вариантом саморазрушающего поведения (см.:
Личко, Попов, 1990).
20.7. Технологические аддикции
Для обозначения новых форм нехимических (поведенческих) аддикции, связанных с высокими технологиями, М. Гриффите
(Griffiths, 1995) предложил термин «технологические зависимости», которые разделил на пассивные (например, зависимость от теле-
визора) и активные (интернет-игры). В последующем сюда добавились зависимости от различных электронных приборов
(электронных ежедневников, игрушек типа тамагочи, и особенно мобильных телефонов), обозначаемые в западной литературе как
гаджет-аддикции (от англ. gadjet — безделушка, техническая новинка).
Мы полагаем, что выделение в отдельную группу технологических аддикции оправдано по той причине, что, несмотря на широкое
распространение, все они с точки зрения аддиктологии спорны в плане феноменологической самостоятельности. Особенность
технологических аддикции, на наш взгляд, заключается в том, что объект зависимости (компьютер, мобильный телефон) на самом деле
является предметом зависимости, средством реализации других поведенческих форм зависимого поведения. Ниже мы
постараемся обосновать эту точку зрения.
20.7.1. Интернет-зависимости
Последние два десятилетия ознаменовались повсеместным распространением Интернета как в профессиональной, так и
обыденной жизни десятков миллионов людей. Через Интернет делаются покупки, происходит общение, берется информация обо
всех аспектах жизни, реализуются сексуальные и игровые пристрастия и многое другое. Как справедливо замечают израильские
психологи Y. Amichai-Hamburger и Е. Ben-Artzi (2003), «кажется, нет такого аспекта в жизни, который не затронул бы Интернет».
В связи с возрастающей компьютеризацией и «интернетизацией» российского общества стала актуальной проблема
патологического использования Интернета, за рубежом возникшая еще в конце 1980-х гг. Речь идет о т. н. интернет-зависимости
(синонимы: интернет-аддикция, нетаголизм, виртуальная аддикция, интернет-поведенческая зависимость,
избыточное/патологическое применение Интернета).
Технологические аддикции
509
Первыми с интернет-зависимостью столкнулись врачи-психотерапевты, а также компании, использующие в своей деятельности
Интернет и несущие убытки в случае, если у сотрудников появляется патологическое влечение к пребыванию в сети он-лайн.
Родоначальниками психологического изучения феноменов зависимости от Интернета могут считаться два американца:
клинический психолог К. Янг и психиатр И. Гольдберг. В 1994 г. К. Янг (Young, 2000) разработала и поместила на веб-сайте
специальный опросник. В результате были получены почти 500 заполненных анкет, около 400 из которых были отправлены,
согласно выбранному ею критерию, аддиктами. В середине 1990-х гг. для обозначения этого явления I. Goldberg (1996)
предложил термин «интернет-аддик-ция», а также набор диагностических критериев для определения зависимости от Интернета,
построенный на основе признаков патологического пристрастия к азартным играм (гемблинга).
М. Орзак (Orzack, 1998) выделила следующие психологические и физические симптомы, характерные для интернет-
зависимости:
Психологические симптомы:
• хорошее самочувствие или эйфория за компьютером;
• невозможность остановиться;
• увеличение количества времени, проводимого за компьютером;
• пренебрежение семьей и друзьями;
• ощущения пустоты, депрессии, раздражения не за компьютером;
• ложь работодателям или членам семьи о своей деятельности;
• проблемы с работой или учебой. Физические симптомы:
• синдром карпального канала (туннельное поражение нервных стволов руки, связанное с длительным перенапряжением
мышц);
• сухость в глазах;
• головные боли по типу мигрени;
• боли в спине;
• нерегулярное питание, пропуск приемов пищи;
• пренебрежение личной гигиеной;
• расстройства сна, изменение режима сна.
Согласно исследованиям К. Янг (Young, 1998), опасными сигналами (предвестниками интернет-зависимости) являются:
• навязчивое стремление постоянно проверять электронную почту;
• предвкушение следующего сеанса он-лайн;
• увеличение времени, проводимого он-лайн;
• увеличение количества денег, расходуемых на интернет.
Признаками наступившей интернет-аддикции, по мнению К. Янг (2000), служат следующие критерии:
• всепоглощенность Интернетом;
• потребность проводить в сети все больше и больше времени;
• повторные попытки уменьшить использование Интернета;
• при прекращении пользования Интернетом возникают симптомы отмены, причиняющие беспокойство;
• проблемы контроля времени;
• проблемы с окружением (семья, школа, работа, друзья);
• ложь по поводу времени, проведенного в сети;
• изменение настроения посредством использования Интернета.