Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества
Подождите немного. Документ загружается.
XI.
Изобретение
и
искусства
Новые
духовные
веяния
коснулись
и
царской
власти:
прежде
всего,
в
лице
Будды,
затем
Ашоки
88
в
Индии
И
Марка
Аврелия
в
Ри
ме.
И
не
одни
только
древнееврейские
пророки
осмеливались
настав
лять
царей
и
побуждать
их
придерживаться
высших
нравственных
правил.
Дион
Хризостом
(40-115
гг.
н.э.)
в
своем
первом
рассужде
нии
о
царской
власти
без
обиняков
подошел
к
сути
вопроса.
«Добрый
царь,
-
писал
он,
-
также
почитает
своим долгом
иметь
большую
до
лю
не
богатств,
но
мучительных
забот
и
тревог;
потому
он
несказан
но
больше
любит
труд,
нежели
многие
любят
удовольствия
или
бо
гатство.
Ибо
он
ведает,
что
удовольствия,
вдобавок
к
общему
вреду,
который
они
наносят
тому,
кто
предается
им
постоянно,
еще
и
быст
ро
лишают
способности
испытывать
удовольствие,
тогда
как
труд,
помимо
даруемых
им
прочих
благ,
постоянно
увеличивает
в
человеке
способность
к
труду.»
Это
прозвучало
совершенно
новой
нотой,
в
той
же
мере
проти
воположной
изначальным
постулатам
царской
власти,
что
и
само
христианство.
Древний
царь
не
поверил
бы
собственным
ушам,
если
бы
кто-либо
дерзну
л
в
его
присутствии
произнести
такие
слова,
ибо
он никогда
не
смотрел
на
свои
упражнения
в
битвах
иначе,
как
на
у
довольствие,
-
если
только
не
терпел
поражение.
Однако
вскоре
Марк
Аврелий
уже
сам
стремился
жить
по
новым
правилам.
С
такой
точки
зрения,
человеческая
жизнь
перестала
быть
деше
вой,
но
сделалась
бесконечно
драгоценной:
ею
нельзя
было
бездумно
поступаться
ради
погони
за
эфемерными
благами.
Новая
вера
в
гла
венствующую
роль
личности
сместила
акцент
с
механической
орга
низации
на
человеческие
отношения
и
взаимную
помощь;
а
это,
как
заметил
Кропоткин,
оказало
свое
воздействие
и
на
технику.
Начиная
с
ХН
века,
эти
перемены
можно
разглядеть
на
примере
средневеко
вых
профессиональных
гильдий,
или
цехов,
в
Западной
Европе:
ибо
их
предназначение
заключалось
в
том,
чтобы
совершать
дела
мило
сердия,
поддержки
и
товарищества
-
помогать
вдовам
и
сиротам,
устраивать
достойные
похороны
умершим
собратьям,
участвовать
в
братских
пирушках
и
церемониях,
в
постановке
мистерий
и
других
спектаклей.
Такой
новой
«осевой»
религиозно-этической
переориентации
было
суждено
оказать
серьезное
влияние
на
развитие
техники:
внача
ле
она
помогла
облегчить
участь
рабов,
а
затем
постепенно
привела
к
упразднению
рабства.
Если
не
на
войне,
то
в
мирных
операциях
этот
источник
живой
силы
для
мегамашины
был
отключен
и
заброшен;
реформа
ускорила
процесс
изобретения
альтернативных
-
не
осно
ванных
на
людском
«материале»
-
энергетических
систем
и
машин.
341
Миф
машины
Едва
ли
кто-нибудь
усомнится
в
том,
что
это
было
положительное
достижение.
К
сожалению,
в
Европе
та
самая
церковная
организация,
которая
некогда
решительно
ниспровергла
прежние
материалистические
цен
ности
«цивилизации»,
сама
захватила
власть,
учредив
бюрократиче
скую
административную
организацию
римского
государства.
Со
временем
папство
стало
даже
командовать
собственной
армией,
на
ряду
с
другими
средствами
принуждения,
например,
инквизицией,
оснащенной
хитроумными
приспособлениями
для
последовательных
пыток, едва
ли
превзойденными
в
нашу
эпоху
нацистскими
«инкви
зиторами»
и
их
уродливыми
военными
собратьями
в
других
странах.
Перестраивая
римское
государство
в
соответствии
с
«осевыми»
ли
ниями,
Римская
католическая
церковь,
парадоксальным
образом,
са
ма
превратилась
в
нечто
вроде
эфироподобной
мегамашины,
которая
работала
во
славу
Божию
и
ради
спасения
душ,
находящихся
под
по
кровительством
Божественного
Царя.
И
опять-таки
-
чтобы
допол
нить
сходство,
-
все
это
совершалось
при
участии
прямого
земного
представителя
Божественного
Главы
-
папы
римского,
-
чьи
выска
зывания
в
делах
веры
и
нравственности,
одобрявшиеся
духовенством,
считались
непререкаемыми.
Но
к
той
поре,
как
новые
ценности,
утверждавшиеся
«осевыми»
пророками,
закрепились
в
общественных
установлениях
и
воплоти
лись
В
новых
архитектурных
формах
и
произведениях
искусства,
-
на
чертежных
досках,
так
сказать,
готовились
наброски
и
рабочие
чер
тежи
для
создания
более
мощного
типа
мегамашины.
После
веков
постепенного
разрушения
старая
мегамашина
нуждалась
в
полной
перестройке
-
даже
в
армии,
где
традиции,
пусть
и
не
вполне
непре
рывные,
сохранялись
наиболее
ревностно.
Чтобы
перестроить
мегамашину
в
совсем
новом
порядке, пона
добилось
перевести
и
старые
мифы,
и
старое
богословие
на
новый,
более
универсальный
язык,
что
позволило
бы
ниспровергнуть
и
уда
лить
фигуру
царя,
заменив
ее
еще
более
гигантским
и
бесчеловечным
призраком
«суверенного
государства»,
наделенного
абсолютными,
но
далеко
не
божественными
полномочиями.
Но
прежде
чем
это
смогло
осуществиться,
потребовался
долгий
подготовительный
период,
на
протяжении
которого
главным
«осевым»
верованиям
-
буддизму,
конфуцианству,
христианству
и
исламу
-
довелось
играть
активную,
хотя
во
многом
неосознанную
роль.
1
blНEjI
l
lmЮ(()Е
БJlAfocooвetИЕ
t
УМlЮJiIIИ
ЧИOIA
МAIIi'Ii
1
МAIIИ1Ы
l!JIjI
ПOCYfА
4.
CPEJlIfВ8(08OE
РAIIIЮI!ЮE
S.
МEXAllМJAЦИЯ
МАМОНЫ
6.
п-
CТIO\УIII
/IЖAМИЧНOfО
PAJ8IffiOI
7.
ВIОПИТ
У'1ВМ(
ЧАРОiiEЯ
8.
РАЛ_
КJ06РЕ!ЕНИЯ
9
.
IIPEJIУIЮЩЕНКЯ
ЛЕОНЩО
ПА
_
mДВД
IJIНДДЦAТдЯ
[D
ГЛАВА
ДВЕНАДЦАТАЯ
Первопроходцымеханизации
1
Бенедиктинское
благОС70вение
Теперь
мы
подошли
к
одному
из
самых
любопытных
парадоксов
ис
тории:
некоторые
недостающие
компоненты,
необходимые
для
рас
ширения
сферы
деятельности
мегамашины,
для
повышения
ее
эф
фективности
и
для
того,
чтобы
сделать
ее
окончательно
приемлемой
как
для
правителей
и
управителей,
так
и
для
рабочих,
-
на
деле
ока
зались
восполнены
трансцендентальными,
устремленными
в
иной
мир
религиями,
в
частности,
христианской.
Отдельные
из
этих
компонентов
были
усовершенствованы
бла
годаря
«осевым»
философиям.
Конфуцианство
-
с
его
упором
на
ри
туал,
сыновний
долг,
умеренность,
учение
-
заложило
основу
образ
цовой
чиновничьей
организации
Китайской
империи,
опиравшейся
не
только
на
статус
и
привилегии, но
и
с
помощью
суровой
системы
экзаменов
набиравшей
на
высокие
должности
людей
из
всех
сосло
вий.
Первая
серьезная
попытка
переместить
машину
на
новый
фун
дамент,
уделяя
больше
внимания
подражающим
жизни
механизмам
как
таковым,
а
не
машинной
«перемолке»
человеческих
частей,
про
изошла
в
христианской
церкви.
И
во
многом
именно
поэтому
запад
ной
цивилизации
у
далось
догнать,
а
затем
и
превзойти,
по техниче
ской
изобретательности
цивилизации
Китая,
Кореи,
Персии
и
Индии.
Христианство
не
просто
поменяло
местами
изначальные
силы,
сочетавшиеся
в
мегамашине,
но
и
привнесло
именно
тот
единствен
ный
элемент,
которого
ей
недоставало:
преданность
нравственным
ценностям
и
общественным
целям,
выходившим
за
рамки
установ
ленных
форм
цивилизации.
Теоретически
отказавшись
от
власти,
достигавшейся
главным
образом
путем
принуждения
людей
к
труду,
оно
укрепило
свою
власть
в
той
форме,
в
какой
можно
было
распро
странять
ее
шире
и
более
действенно
управлять
машинами.
Результаты
такой
перемены
стали
заметны
лишь
начиная
с
XYII
века;
однако
впервые
эта
перемена
проявилась,
по-видимому,
в
бене
диктинском
монастыре.
Все
то,
что
прежде
машина
была
способна
делать
лишь
с
оглядкой
на
экстравагантные
притязания
на
божест
венное
право,
опираясь
на
крупномасштабные
военные
и
околовоен
ные
организаuии,
отныне,
в
этом
новом
учреждении,
делалось
в
ма
лом
масштабе,
небольшими
сообществами
собравшихся
по
доброй
воле
людей,
которые
видели
в
работе
-
да
и
во
всем
техническом
уст-
23
-1192
345
Миф
машины
ройстве
своей
системы
-
не
рабское
проклятие,
а
часть
нравственной
жизни
свободного
человека.
Перемена
произошла
вследствие
того,
что
начиная
с
111
века
н.Э
в
Западной
Европе
наблюдалось
неуклонное
падение
интереса
к
бла
гам
и
обычаям
«
цивилизации»,
сопровождавшееся
оттоком
людей
из
крупных
городских
центров
власти
вроде
Рима,
Антиохии
и
Алек
сандрии.
Небольшие
группы
кротких,
миролюбивых,
смиренных,
богобоязненных
мужчин
и
женщин
из
всех
сословий
у
далялись
от
шума,
гама
и
насилия
мирской
жизни,
чтобы
начать
совсем
новую
жизнь,
посвятив
ее
спасению
своей
души.
Когда
подобные
люди
об
разовывали
общины,
они
привносили
в
каждодневную
рутину
новый
ритуал
упорядоченной
деятельности,
новые
правила
и
такие
мерки
разумного
и
предсказуемого
поведения,
какие
до
тех
пор
оставались
недостижимыми.
Бенедиктинский
орден,
основанный
Бенедиктом
Нурсийским
в
VI
веке,
выделялся
из
числа
многих
сходных
монашеских
организа
ций
тем,
что
налагал
особые
обязательства,
помимо
обычных,
как
то:
постоянные
молитвы,
повиновение
старшим,
обет
бедности
и
повсе
дневное
наблюдение
за
поведением
друг
друга.
Ко
всем
этим
обязан
ностям
бенедиктинцы
добавили
еще
одну:
ежедневное
выполнение
какого-либо
труда
как
христианского
долга.
Устав
ордена
предписы
вал
заниматься
ручным
трудом
не
менее
пяти
часов
в
день;
и
-
как
и
при
устройстве
первоначальной
человеческой
машины
-
«артель»
из
•
десяти
монахов
находилась
под
надзором
настоятеля.
Превратившись
в
организацию
самоуправляемого
хозяйственно
го
и
религиозного
сообщества,
бенедиктинский
монастырь
заложил
основы
порядка
столь
же
строгого,
какой
прежде
удерживал
в
цело
сти
самые
ранние
мегамашины;
разница
же
заключалась
в
его
скром
ном
масштабе
и
в
том,
что
такая
суровейшая
дисциплина
налагалась
на
себя
членами
ордена
добровольно.
Из
семидесяти
двух
глав
бене
диктинского
устава
двадцать
девять
посвящены
дисциплине
и
нака
заниям,
а
еще
десять
касаются
внутреннего
распорядка:
итого
более
половины.
Совершавшийся
по
общему
согласию
отказ
монаха
от
собствен
ной
воли
соответствовал
аналогичному
отрицанию
собственной
лич
ности,
которого требовала
прежняя
мегамашина
от всех
своих
чело
веческих
«винтиков».
Авторитет,
послушание
и
повиновение
стар
шим
по
чину
были
неотъемлемыми
частями
этой
бесплотной
и
наде
ленной нравственным
смыслом
мегамашины.
Бенедиктинский
орден
даже
предвосхитил
более
позднюю
стадию
механизации,
основанную
на
двадцатичетырехчасовом
режиме:
мало
того,
что
свет
в
келье
го-
346
ХН.
Первопроходцы
механизации
рел
всю
ночь,
монахи
еще
и
спали,
словно
солдаты
во
время
боев,
в
дневной
одежде,
чтобы
быть
немедленно
готовыми
к
своим
канони
ческим
обязанностям,
прерывавшим
их
сон.
В
каком-то смысле,
этот
церковный
орден
был
более
суровым
и
требовательным,
чем
армей
ский
строй,
ибо
монахам
не
полагалось
никаких
периодических
по
блажек или
развлечений.
Систематические
лишения
и
отречения,
наряду
с
регулярностью
и
регламентацией
жизни,
со
временем
пере
шли
в
дисциплину
позднейшего
капиталистического
общества.
Вероятно,
изначальный
упор,
который
делал
Бенедикт
на
обя
занности
заниматься
ручным
тру
дом,
был
продиктован
практической
необходимостью
содержать
себя
в
эпоху,
когда
рушилась
старая
го
родская
экономика
и
обращение
к
земледелию
было
единственной
альтернативой
безысходному
голоду
или
унизительному
рабству.
Но
вне
зависимости
от
непосредственной
причины
такого
подхода,
ко
нечным
его
результатам
суждено
было
сделаться
чем-то
таким, чего
недоставало
в
равной
степени
и
привилегированным
сословиям,
и
угнетенным
рабочим
в
ранних
городских
культурах:
человек
обретал
уравновешенную
жизнь,
и
такой
образ
существования,
какой
сохра
нялся,
пусть
на
очень
низком
умственном
уровне,
лишь
в
исконной
деревенской
культуре.
Телесные
и
материальные
лишения
монашест
ва
имели
своей
целью
усилить
духовное
рвение
людей,
а
не
предос
тавить
в
распоряжение
богачей
больше
благ
или
власти.
Физическая
работа
уже
не
занимала
весь
день:
она
чередовалась
с
эмоциональным
единением
братии
посредством
молитвы
и
распе-
;
вания
грегорианских
хоралов.
Рабочий
день
невольника
от
восхода
до
заката
сменился
пятичасовым
днем,
так
что
появилось
много
до
суга,
который,
следует
отметить,
не
был
ничем
обязан
в
первую
оче
редь
каким-либо
экономящим
трудовые
затраты
машинам.
И
новый
образ
жизни
получал
эстетическое
наполнение
благодаря
созданИJO
просторных
помещений,
ухоженных
садов
и
цветущих
полей.
А
та
кой
распорядок,
в
свой
черед,
уравновешивался
умственными
заня
тиями
-
чтением,
переписыванием
рукописей,
беседами
и,
не
в
по
следнюю
очередь,
планированием
разнообразной
сельскохозяйствен
ной
и
промышленной
деятельности
монашеской
общины.
Совмест
ный
труд
имел
то
преимущество,
что
позволял
и
совместно
думать.
Порядок
и
правильность,
привнесенные
в
день
монахов
-
чтобы
всякая
обязанность
выполнялась
в
должной
последовательности,
че
рез
установленные
промежутки
времени,
разделенного
на
семь
«
ка
нонических
часов»,
-
отмерялись
водяными,
солнечными
и,
наконец,
механическими
часами.
Из
монастыря
такая
привычка
наблюдать
за
ходом
часов
перешла
на
рынок,
где,
возможно,
она
и
зародилась
в
23*
347
Миф
машины
классическую
эпоху;
так,
с
XIV
века
весь
город
сверял
свои
дела
с
колоколами
часовой
башни
на
ратушной
площади.
Бенедиктинский
монастырь
утвердил
в
своих
стенах
ту
дисuип
лину
и
тот
порядок,
которые
огромная
коллективная
рабочая
машина
изначально
вводила
в
качестве
атрибута
своей
земной
власти.
Но
в
то
же
время,
монастырь
наделил
эту
дисuиплину
разумными
и
человеч
ными
чертами;
ибо сам
монастырь
не
просто
придерживался
челове
ческого
масштаба
(чтобы
основать
монастырь,
достаточно
было
всего
двенадuати
человек),
но
и
отказывался
от
некогда
крепко
сколочен
ного
комплекса
цивилизаuии
-
мельчайшего
разделения
тру
да,
клас
совой
эксплуатаuии,
обособления
сословий,
массового
принуждения
и
рабства,
пожизненной
привязанности
к
какому-то
одному
занятию
или
какой-то
одной
роли,
uентрализованного
контроля.
Каждый
здоровый
член
монашеской
братии
выполнял
равную
долю
работы,
каждый
получал
равную
долю
вознаграждения
за
труд,
хотя
излишки,
в
значительной
мере
тратились
на
строительство
и
оснащение
монастыря.
Такое
равенство,
такая
справедливость
редко
отмечались
прежде
в
каком-либо
uивилизованном
обществе,
хотя
подобная
практика
была
обычным
делом
в
первобытной
или
архаич
ной
культуре.
Каждому
члену
общины
полагалась
равная
доля
добра
и
пищи,
а
также
забота
и
врачебный
уход,
не
считая
дополнительных
привилегий
-
например,
мясного
раuиона
в
старости.
Так
монастырь
стал
первой
моделью
«
госу
дарства
всеобщего
благосостояния».
Позволяя
людям
переходить
в
течение
дня
от
одного
занятия
к
другому,
монастырский
распорядок
преодолел
один
из
ХУДШИХ
и
наиболее
стойких
дефектов
ортодоксальной
«
uивилизаuии»
-
пожиз
ненное
занятие
одним-единственным
видом
работы
и
круглосуточ
ную
сосредоточенность
только
лишь
на
работе
до
полного
изнуре
ния.
Подобная
умеренность,
подобное
равномерное
распределение
сил,
подобное
поощрение
разнообразия
прежде
были
возможны
лишь
в
малочисленных,
традиuионных,
лишенных
тщеславия
общинах,
ко
торые
воспользовались
преимуществами
более
богатого
умственного
и
духовного
развития
Отныне
такое
отношение
стало
образuом
совме
стных
человеческих
усилий
в
высочайшей
культурной
плоскости.
Благодаря
регулярности
и
плодотворности
своей
деятельности
монастырь
заложил
фундамент
и
для
капиталистического
устройства,
и
для
дальнейшей
механизаuии;
и.
что
даже
важнее,
он
наделил
нрав
ственной
uенностью
весь
трудовой
проuесс.
независимо
от
приноси
мой им
награды.
Очевидно,
что
монашество
добилось
этих
замеча
тельных
результатов,
чрезмерно
упростив
проблему
человеческого
существования
Прежде
всего,
оно
упустило
из
виду
первичную
фор-
348
ХН.
Первопроходцы
механизации
му
человеческого
сотрудничества
-
а
именно,
взаимодействие
полов,
-
и
оставило
без
внимания
тот
факт,
что
физически
полноценным
мужчинам
и
женщинам,
которые
неизбежно
испытывают
плотские
желания,
ибо
им
на
роду
написано
плодиться
и
размножаться,
-
не
вполне
подходит
монашеский
образ
жизни.
Позднее
другие
идеаль
ные
общины,
достигшие
столь
же
выдающихся
экономических
и
тех
нических
успехов,
-
например,
колонии
шекеров
в
США,
-
тоже
спо
ткнутся
об
этот
камень.
К
сожалению,
сексуальная
односторонность
монашеской
орга
низации
внесла
собственный
извращенный
вклад
в
механизацию:
на
позднейших
стадиях
развития
разрыв
между
фабрикой
или
конторой,
с
одной
стороны,
и
домом
-
с
другой,
сделался
столь
же
резким,
что
и
разрыв,
который
наблюдался
между
древнейшими
первичными
холо
стяцкими
армиями,
создававшимися
для
войны
и
работы,
и
смешан
ными
земледельческими
общинами,
откуда
они
наБИРaJ1ИСЬ.
Мораль
муравейника,
гласящая,
что
специализированную
работу
лучше
всего
выполняют
бесполые
труженики,
все
чаще
применялась
и
к
челове
ческим
общинам,
а
сама
машина,
таким
образом,
становилась
средст
вом
выхолащивания
мужчин
и
дефеминизации
женщин.
Подобный
«антисексуализм»
наложил
свой
отпечаток
и на
капитализм,
и
на
технику.
Он
проявился,
например,
в
нынешних
научных
проектах
искусственного
осеменения
и
экстракорпорального
оплодотворения.
И
все
же,
природные
порывы
рано
или
поздно
разбивали
оковы
мо
наи1еского
распорядка:
оказалось,
что
и
желание
власти,
и
власть
же
лания
очень
трудно
подавить.
Вместе
с
тем,
бенедиктинская
система
продемонстрировала,
сколь
эффективно
можно
выполнять
повседневную
работу,
если
со
обща
планировать
и
упорядочивать
ее,
если
принуждение
заменить
добровольным
сотрудничеством,
и
если
человек
посвящает
труду
всего
себя
(закрыв
глаза
на
половые
потребности),
-
прежде
всего,
когда
род
и
объем
совершаемой
работы
диктуется
высшими
нуждами
человеческого
развития.
Собственным
примером
бенедиктинцы
оп
ровергли
рабскую
предпосылку,
будто
всякий
тру
Д
-
проклятие,
а
ручной
тру
Д
-
особый
признак
унижения.
По
сути,
они
доказали,
что
такой
труд
способствует
-
без
помощи
каких-либо
особых
гимнасти
ческих
упражнений
вроде
тех,
что
разработали
греки,
-
как
физиче
скому
здоровью,
так
и
умственной
уравновешенности.
Наделяя
нрав
ственным
смыслом
весь
трудовой
процесс,
монастырь
повысил
его
производительность;
а
само
выражение
«le travail Benedictin» 89
сдел
а
лось
синонимом
ревностного
усердия
и
отточенного
исполнения.
349
Миф
машины
Так
на
ручной
труд
перестали
смотреть
исключительно
как
на
притупляющее ум
нудное
занятие,
а
умственные
упражнения,
по
то
му
же
принuипу,
перестали
казаться
некой
лишенной
телесной
обо
лочки
«головной
работой»,
которая
использует
лишь
минимум
био
логических
возможностей,
простой
игрой,
которая
ведется
с
помо
щью
абстрактных
фишек
и
оторвана
от
всяких
чувственных
впечат
лений, и
непрерывной
проверкой
отвлеченной
мысли
осознанными
конкретным
опытом
и
действием.
Сделав
труд
общим
повседневным
бременем,
монашеский
орден
облегчил
его
тяжесть:
тру
д,
ученье
и
молитва
шли
рука
об
руку
И
если
девиз
бенедиктинuев
гласил:
«Трудиться
-
значит молиться»,
-
то
это
означало, что
обязанности
ритуала
и
труда
наконец
сделались
взаимозаменяемы;
и
вместе
с
тем,
каждая
часть
жизни
была
устремлена
к
некоему
более
возвышенному
предназначению.
2 Y\1J1oJlceJlue
ЧUС7а
_нашu"
Распределив
рабочие
задания
по
часам
суток,
бенедиктинuы
сделали
еще
один
шаг
вперед:
они приступили
к
умножению
числа
машин
и
их
сборке.
Освободившись
от
бесчеловечной
рутины
коллективной
машины
-
прежней
рабочей
или
военной
армии,
-
монахи
обнаружи
ли
настоящие
способы
применения
и
преимущества
машины.
Ведь
этот
новый
тип
машины
был
уже
не
огромной
людоедской
мегама
шиной
вроде
той,
что
создали
фараоны,
а
просто
экономящим
труд
устройством,
которое
почти
не
нуждалось
в
усилиях
человеческих
мышu.
Это
была
не
последняя
по
значимости
победа
нового
учения.
Хотя бенедиктинuы
помогли
снять
проклятье
изнурительного
труда
и
как
никогда
раньше
уравновесили
его
бремя
(по
крайней
ме
ре,
внутри
собственной
общины),
они
не
заблуждались
на
тот
счет,
что
всякий
труд
является
благодатью.
Следуя
собственному
уставу,
бенедиктинuы,
должно
быть,
обнаружили
то,
что
на
собственном
опыте
узнал
Эмерсон
9О
(а
спустя
столетие
после
Эмерсона
-
я):
даже
самый
вознаграждаемый
вид
ручного
труда,
то
есть
садовый,
если
заниматься
им
подолгу,
притупляет
ум.
Ведь
если
uелый
день,
прове
денный
за
работой
в
саду,
служит
лучшим
успокаивающим
и
без
вреднейшим
снотворным,
то
после
выполненного
тяжелого
тру
да
все
высшие
функuии
мозга
засыпают.
Наверное,
физическая
усталость
в
куда
большей
мере
предотвращала
бунты
против
суровых
условий
каждодневной
работы,
чем,
скажем,
пьянство
или
угрозы.
Даже
снисходительный
Эмерсон
прониuательно
высказался
об
эмигрант
ских
рабочих
отрядах,
строивших
первые
железные
дороги,
вкалывая
350