Мак-Нил, Уильям. В погоне за мощью: Технология, вооружённая сила и общество в ХI-XX веках

Подождите немного. Документ загружается.

} 2. ² } ~³. 1000 – 1500

ства, стоит упомянуть, что государственное управление экономикой

в средневековом Китае было достаточно искусным и рациональным.

Теория четко излагалась По Чу И (ок. 801 г.):

Зерно и ткани производятся сельским сословием, естественные ресурсы

обрабатываются ремесленниками, купеческое сословие ведает обращени-

ем средств и товаров, а правитель распоряжается деньгами. Правитель рас-

поряжается одним из этих четырех, чтобы управлять остальными тремя

¹¹

Управление денежными средствами имело вполне современные чер-

ты: в 1024 г. в отдельных областях Китая появились бумажные деньги,

а к 1107 г. они стали обращаться и в столичном регионе

¹²

. Переход от то-

варного к денежному налогу шел нарастающими темпами. Согласно

одному из расчетов, при династии Сун (т. е. вскоре после 960 г.) за одно

десятилетие 1068 – 1078 гг. объем денежных налогов вырос с 16 млн свя-

зок до 60 млн в год

¹³

. К этому времени половина всех государственных

доходов, вероятно, уже носила характер наличных денег

¹⁴

Разумеется, подобные изменения привели к глубокому расслое-

нию в обществе и экономике (по крайней мере, в наиболее разви-

тых регионах Китая). С развитием транспорта посредством рытья

каналов и расчистки фарватеров разница в ландшафте и ресурсах,

по всей видимости, позволила даже самым бедным воспользовать-

ся плодами разделения труда на местном уровне. Благодаря культи-

вации различных сортов зерновых применительно к разным видам

почв резко повысилась урожайность; новые сорта семян и примене-

ние удобрений творили чудеса. Массы крестьян стали разнообразить

¹¹

Hartwell, «Financial Expertise», p. 304.

¹²

Yang Lien-sheng, Money and Credit in China: A Short History (Cambridge, Mass.,

1952), p. 53. Robert Hartwell, «The Evolution of the Early Northern Sung Monetary

System, A. D. 960 – 1025», Journal of the American Oriental Society 87 (1967): 280 – 89.

Первоначально бумажные деньги обеспечивались серебром: «При малейшей

задержке в обращении бумажных денег власти выбрасывали на рынок сереб-

ро для скупки ассигнаций. Когда опасались потери доверия, то ни грамм сереб-

ра и золота не мог быть вывезен за пределы провинции.» Перевод Elvin, Pat-

tern of the Chinese Past, p. 160 Li Chien-nung, Sung-Yuan-Ming ching-chi-shih-kao

(Peking, 1957), p. 95. Наличность представляла собой монетки с отверстием

в середине, которые нанизывались на шнурки установленной длины.

¹³

Edmund H. Worthy, «Regional Control in the Southern Sung Salt Administration»,

in Haeger, Crisis and Prosperity, p. 18.

¹⁴

Yang, Money and Credit, p. 18.

 -

ассортимент пищи и товаров путем продажи излишков и покупки не-

обходимого на рынке. Вдобавок, сезонная работа на мануфактурах

была ощутимым дополнением к собственно сельскохозяйственным

доходам для миллионов крестьян. Распространение местного, ре-

гионального и межрегионального рыночного обмена, задействова-

ло все преимущества специализации (столь убедительно описанные

Адамом Смитом позже) и привело к немыслимому повышению про-

изводительности на местах

¹⁵

Рост населения имел и другую сторону

—

пока немногие стреми-

тельно обогащались путем умелых манипуляций на рынке, большин-

ство сползало в нищету. Мольбы бедноты были все более явственно

слышны в столице и крупных городах, куда разорившиеся крестьяне

стекались в надежде найти работу

—

а когда таковой не было, поби-

рались и голодали. Хроника 1125 г. описывает неэффективность мер,

предпринимаемых с 1103 г. для облегчения участи нуждающихся:

Зимой об умирающих никто не заботится. Нищие на улицах падают и засыпа-

ют под колесами имперских карет. Каждый видит их, и стыдится, и сетует

¹⁶

Под неумолимым давлением обстоятельств даже самые отсталые

слои населения Китая были вынуждены в меру своих возможностей

включиться в систему рыночных отношений. Попытки повысить

уровень своего благосостояния засвидетельствованы писателем на-

чала

xiv

века:

В наши дни каждое село в десять хозяйств имеет свой рынок риса и соли…

В соответствующее время года люди обменивают то, чем обладают, на то,

чего им не хватает, поднимая и опуская цену в зависимости от интереса

или пренебрежения, проявляемого покупателем, и всегда стараясь обес-

печить хоть малую прибыль. Конечно, таков обычай во всем мире. Хотя

Тинь-чжао и небольшой город, его река несет на себе лодки, а земля

—

теле-

ги, так что он является городом для торгующих в нем крестьян и горожан-

ремесленников

¹⁷

¹⁵

Yoshinobu Shiba, «Commercialization of Farm Products in the Sung Period», Acta

Аsiatica 19 (1970): 77 – 96; Peter J. Golas, «Rural China in the Song», Journal of Asian

Studies 39 (1980): 295 – 99.

¹⁶

Цитата из Hugh Scogin, «Poor Relief in Northern Sung China», Oriens extremus

25 (1978): 41.

¹⁷

Тинь-чжао находился в районе низовьев Янцзы. Датируемый 1330 – 1332 гг. выше-

приведенный текст принадлежит перу местного репортера и процитирован

} 2. ² } ~³. 1000 – 1500

Или:

Все мужчины в области Аньчи могут прививать шелковичные деревья,

и некоторые живут только шелководством. Для того, чтобы прокормить-

ся, семье из десяти человек необходимо содержать десять лотков шелко-

вичных червей… Подобным трудом можно обеспечить себя постоянными

пищей и одеждой. Тяжкий труд в течение месяца предпочтительнее года

усилий в поле

¹⁸

На основе подобного местного обмена возникла городская иерархи-

ческая лестница

—

вначале в городках в сельском окружении, затем

в провинциальных центрах, и, наконец в нескольких действительно

крупных мегаполисах по Великому каналу, соединявшему долины рек

Янцзы и Хуанхэ. Властвовал над этой системой обмена метрополис

Кайфынь

—

столица царства Северная Сун

¹⁹

. После 1126 г. такую же роль

на другом конце Великого канала стала играть столица царства Юж-

ная Сун город Ханьчжоу. На фоне торговой экспансии и сельскохозяй-

ственной специализации рост производства железа и стали казался

менее впечатляющим. Он был лишь составной всеобщего накопления

капитала и роста производительности, обусловленных специализаци-

ей трудовых навыков и более полным использованием природных ре-

сурсов в благоприятной среде рыночной экономики. В то же время,

самозабвенная погоня за частной выгодой (особенно когда она позво-

ляла наиболее удачливым стать богатыми до неприличия), шла враз-

рез с традиционными китайскими ценностями, являвшимися осново-

полагающими для государственных структур. Чиновники, назначав-

шиеся на основе результатов классических конфуцианских экзаменов,

всегда с подозрением относились к пламенным проявлениям коммер-

ческого духа. Так, например, сановник Ся Сунь (ум. в 1051 г.) писал:

из книги Yoshinobu Shiba «Urbanization and the Development of Markets on the

Lower Yangtse Valley», in Haeger, Crisis and Prosperity, p. 28. Статья Шибы уди-

вительным образом связывает коммерциализацию ряда общин с разницей

в рельефе (например, холмов и затапливаемых равнин), транспортной сетью

и ростом населения. Разумеется, не все области Китая были так развиты, как

район долин низовьев рек Янцзы и Хуанхэ, однако именно они задавали темп

социально-экономического прогресса в

–

вв.

¹⁸

Там же, с. 36, перевод Ch’en Fu, Treatise on Agriculture, впервые напечатано

в 1154 г.

¹⁹

См. Etienne Balazs, «Une Carte des centres commerciaux de la Chine a la ﬁ n du

siecle», Annales, Economies societes, civilizations 12 (1957): 587 – 93.

 -

…со времени объединения империи все еще не установлен должный надзор

над торговцами. Они живут в роскоши, вкушают отборный рис и мясо, вла-

деют красивыми домами и множеством повозок. Они украшают своих жен

и детей жемчугами и нефритом, разряжают в белые шелка своих рабов.

Утром они раздумывают о своей выгоде, а вечером ищут пути содрать

последнее с бедняков… При исполнении барщины власти обращаются

с ними гораздо лучше, чем с простыми крестьянами, и контроль за выпла-

той ими налогов не в пример снисходительнее. Люди воспринимают подоб-

ные поблажки купцам как нечто естественное и забрасывают ведение сель-

ского хозяйства с тем, чтобы праздно жить торговлей

²⁰

Официальная доктрина, утверждавшая, что император «должен рас-

сматривать Империю как одно единое хозяйство»,

²¹

никогда не ста-

вила под сомнение право имперского чиновника изменять суще-

ствующие правила производства и обмена, либо оказывать на них

какое-либо другое воздействие. Вопросом была осуществимость дан-

ной политики и ее соответствие общим интересам. Конфискаци-

онные налоги на неправедные прибыли всегда оправдывались по-

нятиями справедливости и возмездия. Явственно видные лишения

бедняков лишь усиливали негативные настроения по отношению

к богатым купцам и вообще всем тем, кто бессовестно наживался

на рынке. В то же время официальные лица царства Сун хорошо по-

нимали, что избыточная ретивость в проведении подобной полити-

ки может дорого обойтись государству, лишив его налоговых посту-

плений в будущем. Таким образом, чиновники пытались совместить

справедливость с прибыльностью и долгосрочные интересы

—

с крат-

косрочными. На краткий период, в

в. их политика содействова-

ла быстрому развитию технологий и распространению производст-

ва железа и стали в регионах, удачно расположенных близко к столи-

це

—

процесс, поистине красочно описанный Хартвеллом.

Однако те же причины, что обусловили расцвет крупных торго-

вых и промышленных предприятий, легко могли разрушить их. Пре-

рванное сообщение со столицей либо отмена государственного за-

каза на железо и сталь были однозначно губительны. Изменение

налоговых ставок или цен также привело бы к вымиранию произ-

водства

—

пусть медленному, но верному.

²⁰

Shiba, «Urbanization», p. 43.

²¹

Выражение, приписываемое неизвестному конфуцианцу и высказанное в 81 г.

до н. э. в примечательном обсуждении экономической политики государства.

См. Gale, Discourse on Salt and Iron, p. 74.

} 2. ² } ~³. 1000 – 1500

Условия и вправду изменились, поскольку в

xii

в. производство же-

леза и стали в кайфыньском экономическом регионе пришло в упадок.

К сожалению, отрывочность дошедших до нас документов не позволя-

ет продолжить статистическую кривую после 1078 г. Еще через 48 лет,

в 1126 г., племена чжурчженей из Маньчжурии захватили Кайфынь и ос-

новали на севере Китая новую династию

—

Цзинь. Потерпевшие по-

ражение Сун отступили на юг, за реку Хуай, которая и стала границей

их значительно более скромных в территориальном плане владений.

Столетием позже, около 1226 г., армии Чингисхана разбили чжурчже-

ней, и область металлургического производства была дарована в удел

одному из монгольских князей. В 1260 г. внук Чингисхана и основатель

династии Юань Хубилай унаследовал трон и одновременно с завоева-

нием Южного Китая установил прямое имперское управление метал-

лургическим регионом Хэбэй-Хэнань. Возобновившееся ведение до-

кументации позволяет установить, что годичное производство желе-

за упало с 35 тыс. тонн в 1078 г. до 8 тыс. тонн, которые, как и следовало

ожидать, полностью шли на оружие и доспехи монгольских войск

²²

Однако поднять производство до уровня, хоть отдаленно напо-

минающего прежний, династии Юань оказалось не под силу. Одной

из причин было разрушение сети каналов Северного Китая вслед-

ствие небывало масштабного стихийного бедствия в 1194 г.: Хуан-

хэ разрушила плотины, затопила большую часть плодородных зе-

мель, а затем сменила русло. С тех пор производство железа в ре-

гионе Хэбэй-Хэнань держалось на сравнительно скромном уровне,

пока окончательно не прекратилось к 1736 г. Производство возобно-

вилось лишь в

веке, хотя каменного угля было в избытке, а желез-

ные руды залегали неглубоко.

Дошедшие до нас сведения слишком обрывочны, чтобы выстро-

ить полную картину периода как развития, так и упадка

—

однако

ясно, что политика государства всегда была исключительно важной.

Глубоко укоренившиеся недоверие и подозрительность чиновников

по отношению к успешным предпринимателям означали, что лю-

бое предприятие могло быть объявлено государственной монополи-

ей. Равно гибельно оно могло быть обложено непомерными налога-

ми. Именно это, по нашему мнению, и произошло с технологически

новаторскими предприятиями Северного Китая, развитие которых

при более благоприятном раскладе позволило бы в избытке обеспе-

чить весь Китай несравненно более дешевым и качественным, чем

где-либо, металлом.

²²

Hartwell, «A Cycle of Economic Change», p. 147.

 -

Развал основанной на коксе металлургии видится еще более при-

мечательным, если учесть, что армия династии Северной Сун насчи-

тывала более миллиона воинов и ее потребность в металле была за-

предельной. Однако все решали госчиновники, которые презирали

промышленников настолько же сильно, насколько боялись воена-

чальников

—

а организованная военная сила была слишком уж явной

потенциальной угрозой власти бюрократии.

Объединив в ходе ряда кампаний Китай (в 960-х), династия Сун

перешла к сугубо оборонительной политике. Как всегда, основной

задачей было не позволить кочевникам разграбить северные и се-

веро-восточные провинции. Степная конница легко могла обойти

китайскую пехоту; однако вооруженная арбалетами пехота в укреп-

ленных заставах, густо усеявших северную границу, являлась надеж-

ным средством против кавалерийских рейдов. Когда же кочевники

пытались обойти цепь укреплений и прорваться в глубинные рай-

оны, их ждала полоса выжженной земли, а все мало-мальски цен-

ное укрывалось за крепостными стенами

²³

. Стоило степнякам задер-

жаться, как навстречу им выступали дислоцированные близ столицы

основные силы полевой армии. Задачей имперской конницы было

не только отражение вражеского нашествия, но и удержание неспо-

койного приграничья в покорности центральной власти

²⁴

Однако эта утонченная стратегия становилась беспомощной, стои-

ло вместо набегавшей сравнительно малыми силами конницы поя-

виться настоящим армиям вторжения, организация и вооружение

которых позволяли брать города штурмом. Именно это произошло

в 1127 г., когда чжурчжени взяли Кайфынь. Наиболее предпочтитель-

ным средством от подобной напасти политики династии Сун счи-

тали дипломатию

—

т. е. предотвращение нашествий путем отсылки

«даров» могущественным правителям варварских племен. С точки

зрения кочевника, дипломатическое сообщение, сопровождавшее-

²³

См. Herbert Franke, ”Siege and Defense of Towns in Medieval China,” in Frank A. Kier-

man, Jr., and John K. Fairbank, eds., Chinese Ways in Warfare (Cambridge, Mass.,

1974), pp. 151 – 201.

²⁴

Laurence J. C. Ma, Commercial Development and Urban Change in Sung China

(960 – 1279) (Ann Arbor Mich., 1971), p. 100. Энциклопедия сунской эпохи резю-

мирует военную политику основателя династии следующим образом: «Он

постиг значение усиления корней и ослабления ветвей». Wang Yiung-lin, Yu

Hai, cited in Lo Ch’iu-ch’ing, «Pei-sung ping-chin yen-chiu» (The military service

of the northern Sung Dinasty), Hsin-ya Hsueh-pao (New Asia Journal), 3 (1957): 180,

translated by Hugh Scogin.

} 2. ² } ~³. 1000 – 1500

ся получением в дар предметов роскоши (и, чтобы быть точным, от-

ветным дарением коней и др. для симметричности), зачастую было

предпочтительнее, нежели случайный набор добра, приобретаемый

путем грабежа.

Китайская официальная точка зрения рассматривала полити-

ку пассивной обороны как наиболее соответствующую интересам

правления гражданской бюрократии. Рассредоточенная по гарнизо-

нам и редко принимавшая участие в боевых кампаниях армия лег-

ко управлялась путем контроля над ее обеспечением. Чиновники,

ответственные за поставку продовольствия и вооружения в войска,

в случае конфликта с одним из военачальников всегда могли рассчи-

тывать на поддержку другого. Таким образом, вполне возможный со-

блазн генерала употребить наличествующую военную силу для вос-

хождения на уровень принятия политических решений, подавлялся

в самом зародыше

²⁵

. Неизбежная потеря мобильности войск, их спо-

собности противостоять хорошо организованному, широкомасштаб-

ному кочевому нашествию, рассматривались сунскими правителями

в качестве приемлемой платы. Только таким способом гражданская

власть могла удержаться в Китае; только так мандарины могли осуще-

ствлять контроль над течением жизни в стране.

Стоит прокомментировать два аспекта данной ситуации. Во-пер-

вых, правящая элита проводила в отношении как собственного ге-

нералитета, так и вождей варварских племен почти тождественный

политический курс. Основополагающим был принцип «разделяй

и властвуй», предполагавший умиротворение непокорных воена-

чальников (как в собственной стране, так и за ее пределами) путем

²⁵

Опасность военного мятежа была наглядно продемонстрирована в 755 г.,

когда восставшему генералу из варваров почти удалось свергнуть династию

Тан. Мятеж парализовал центральное гражданское управление почти на два

века, в течение которых фактическая власть на местах принадлежала воена-

чальникам. Когда самый выдающийся из них, Чжао Куань-инь, воссоединил

большую часть страны и основал династию Сун, полученный урок был принят

во внимание. Новый император уничтожил лестницу, по которой сам же под-

нялся на трон

—

учрежденные им управленческие механизмы и принципы дела-

ли успешный военный мятеж почти невозможным. По мятежу в эпоху Тан см.

Edwin G. Pulleybank, The Background of the Rebellion of An Lu-Shan (London,

1955); по военной политике династии Сун см. Jacques Gernet, Le monde chi-

nois (Paris, 1972), pp. 272 – 75; Edward Kracke, Jr., Civil Service in Early Sung China,

960 – 1067 (Cambridge, Mass., 1953), pp. 9 – 11; Karl Wittgofel and Feng Chia-sheng,

History of Chinese Society, Liao 907 – 1125 (Philadelphia, 1949), pp. 534 – 37.

 -

раздачи даров, званий и привилегий. Местные сановники, и без того

державшие раздачу поощрений на минимально безопасном уровне,

были постоянно снедаемы соблазном присвоить эти средства

—

даже

осознавая угрозу ответных шагов со стороны как своих, так и чуже-

земных военачальников.

В свою очередь, генералов по обе стороны границы обуревали

аналогичные страсти. Набег или мятеж могли дать (и немедленно)

значительно больше, чем (предположительно) возможно было вы-

бить из прижимистых китайских чиновников. С другой стороны, по-

добные предприятия были делом рискованным и непостоянным; от-

сюда и проблема выбора между долгосрочной скромной прибылью

и единичным актом крупного грабежа. Непредсказуемость выбора

делала даже самую изощренную оборонительную систему неустойчи-

вой. Еще более хрупким было равновесие сил в приграничье: гар-

низоны всегда могли взбунтоваться и отказаться от исполнения сво-

их обязанностей; кочевые племена могли организоваться в могучие

армии, оснащенные современным осадным вооружением. Победы

чжурчженей после 1122 г., увенчавшиеся взятием Кайфыня четырьмя

годами позже, свидетельствуют об этой нестабильности

²⁶

Во-вторых, стоит учесть одинаковое отношение сунских чинов-

ников как к военным и организованному применению насилия, так

и к купцам и всем другим, разбогатевшим благодаря умелым или

удачливым операциям на китайском рынке. И организация воен-

ных действий, и торговля в целях частного обогащения равно пре-

тили традиционной конфуцианской этике. Да, в случае если война

или рынок служили интересам государства, их следовало терпеть и,

возможно, даже поощрять. Однако позволить торговцам накопить

слишком много средств было столь же неразумно, как позволить сво-

ему генералу или варварскому вождю держать слишком большое вой-

ско. Таким образом, мудрой считалась политика, предотвращающая

неуместное обогащение, и тонкая дипломатия и расчетливое воен-

ное управление, исключающие сосредоточение военной мощи в од-

них руках.

Принцип «разделяй и властвуй» столь же неуклонно применял-

ся в экономике, как и в военном деле. Претворявшие его чиновни-

ки могли рассчитывать на широкую народную поддержку, поскольку

простолюдину равно претили и грабительские армии, и безжалост-

ные капиталисты.

²⁶

Подробнее о чжурчженских завоеваниях см. Jing-shen Tao, The Jurchen in Twelfth

Century China: A Study of Sinicization (Seattle and London, 1976), pp. 14 – 24.

} 2. ² } ~³. 1000 – 1500

Военные технологии в Китае также находились в зависимости

от бюрократического аппарата. Арбалеты были основным даль-

нобойным оружием армии с ханьских времен (быть может и ра-

нее)

²⁷

и обладали двумя важными свойствами. Во-первых, они были

столь же просты в обращении как современные ружья, а натягивание

тетивы не требовало особой силы. Большой лук требовал многолет-

ней практики для развития силы пальцев, необходимой для полно-

го натягивания тетивы; арбалетчику же было необходимо лишь на-

целить взведенное и заряженное оружие. Несколько часов практиче-

ских занятий, и обычный человек превращался в достаточно умелого

стрелка. К этому стоит прибавить, что китайские арбалеты

xiii

в. со-

храняли убойную силу на дистанции почти 400 метров

²⁸

²⁷

Достоверной хроники развития арбалета в Китае не имеется. Китайский текст

«Весенние и осенние анналы Бу и Юэй» приписывают его авторство некому

Чиню, от которого новинка перешла к трем магнатам, а от них

—

правителю цар-

ства Чу на юге срединного Китая Линю, правившему в 541 – 529 гг. до н. э. Архео-

логи, нашедшие арбалеты в нескольких погребениях

–

вв. до н. э. в целом

подтверждают данную датировку. Первое значительное изменение в схеме

арбалетов было сделано около 1068 г. неким Ли Тинем, добавившим стремя

в носовой части. В результате усилие натягивания тетивы перешло на мышцы

спины и ног, таким образом сделав возможным появление еще более мощных

арбалетов. Данная информация почерпнута из личного общения со Стиве-

ном Ф. Саги из Гавайского университета и Робином Йетсом из Кембриджского

университета (опубликованные по этой теме материалы, к сожалению, безна-

дежно недостоверны). См. C. M. Wilbur, «History of the Crossbow», Smithsonian

Institution Annual Report, 1936 (Washington, D. C., 1937), pp. 427 – 38; Michael

Loewe, Everyday Life in Early Imperial China (London, 1968), pp. 82 – 86; Noel

Barnard and Sato Tamotsu, Metallurgical Remains of Ancient China (Tokyo, 1975),

pp. 116 – 17. Четкая и полная информация по европейским и сведения по совре-

менным китайским арбалетам представлены в замечательной работе Ralph

w. f. Payne-Gallwey, The Crossbow, Medieval and Modern, Military and Sporting:

Its Construction, History and Management (London, 1903).

²⁸

Corinna Hana, Berichte über die Verteidigung der Stadt Te-an wahrend der Periode

K’ai-hsi, 1205 – 1209 (Wiesbaden, 1970). Как мы увидим в третьей главе, распро-

странение арбалетов в средиземноморской Европе в

xiii

в. помогло сдержать

натиск рыцарства. Тяжелоконное войско, подобное иранской или европей-

ской бронекавалерии, в Китае не состоялось

—

арбалет позволял уверенно

поразить всадника на удалении, сделав бессмысленным вложения в дорого-

стоящих крупных коней и латы. Тяжелобронированная конница продержалась

в Китае всего три века и исчезла в

vii

в. Тем не менее неясно, был ли основной

Производство в арбалетов в Китае

Эта гравюра на дереве из энциклопедии

xvii

в. показывает, как путем мно-

гослойности проводится усиление деревянных крыльев арбалета. Внизу изо-

бражен арбалет с магазином на 10 стрел. Взведением тетивы стрела высвобо-

ждалась из магазина и ложилась на направляющую. Детали механизма взвода

и спуска (требующего особых навыков в изготовлении) на гравюре не пред-

ставлены.

Репродукция из Sung Ying-Hsing, T’ien-Kung K’ai Wu, translated by E-tu Zen Sun

and Shiou Chuan Sun (University Park, Pa.: Pennsylvania State University Press,

1966), p. 266.