Мак-Нил, Уильям. В погоне за мощью: Технология, вооружённая сила и общество в ХI-XX веках

Подождите немного. Документ загружается.

} 1 £~  ¤~  ~

Усовершенствованная колесница позволила опытному стрелку,

стоящему позади колесничего, осыпать пехоту противника стрелами,

тогда как скорость передвижения обеспечивала относительную не-

уязвимость экипажа. На равнинной местности быстроходные повоз-

ки легко могли как обходить пехоту, так и отрезать ее от баз снабже-

ния. Ничто (во всяком случае, в первые годы их появления) не могло

противостоять колесницам, и единственным убежищем были пересе-

ченная местность или крутые склоны. Но поскольку в эпоху появле-

ния колесниц все основные центры цивилизованной жизни распо-

лагались на равнинах, данное ограничение не было определяющим.

Действительно важным было наличие лошадей, а также достаточно

квалифицированных колесников и изготовителей луков. Бронзовая

металлургия также была важна, поскольку колесничие были воору-

жены мечами и копьями и защищены доспехами (как цивилизован-

ные воины задолго до этого).

Населением, наиболее приспособленным для использования пре-

имуществ колесницы, были обитатели степей, в силу образа жизни

обеспеченные лошадьми. Соответственно, между 1800 и 1500 гг. до н. э.

волны варваров на колесницах покорили все цивилизованные земли

Ближнего Востока. Пришельцы основали несколько «феодальных»

государств, в которых маленькая верхушка воинов-колесничих явля-

лась определяющей военной силой и делила власть с правителями,

которые могли управлять лишь при условии поддержки со стороны

большинства колесничих. Рассыпавшиеся по покоренному Ближне-

му Востоку отряды колесничих присвоили большую часть сельско-

хозяйственных излишков

—

вначале посредством грабежей, а позже

в форме регулярных податей, что привело к ослаблению централь-

ной власти. Однако на Ближнем Востоке, где уже начали развивать-

ся бюрократические традиции имперского правительства, возродив-

шейся центральной власти понадобилось немного времени, чтобы

перенять победоносную военную технологию. После 1520 г. до н. э.

Новое Царство Египта использовало нубийское золото для найма

колесничих, на несколько поколений обеспечив страну не имевшим

себе равных постоянным профессиональным войском.

В Китае и Индии появление колесничих повлекло более масштаб-

ные перемены. Около 1500 г. до н. э. рухнула старая цивилизация

спорно. По наборным лукам и их возможностям см. W. F. Paterson, «The Arch-

ers of Islam», Journal of Economic and Social History of the Orient 9 (1966):69 – 87;

Ralph W. F. Payne-Gallwey, The Crossbow Medieval and Modern, Military and Sport-

ing: Its Construction, History, and Management (London, 1903), appendix.

 -

на реке Инд и прошло несколько «темных веков», пока в стране на-

чали возникать ростки нового цивилизованного устройства. В Китае

случилось противоположное

—

династия Шань задействовала техно-

логию колесниц для выстраивания общества более глубоко диффе-

ренцированного по классам, нежели все предыдущие царства в до-

лине Хуанхэ.

Возросший уровень получаемых доходов (и роскоши) позволил

ряду характерных ремесел китайской цивилизации проявить себя

особенно ярко.

В Европе значение колесниц было гораздо скромнее. Переход

от минойской к микенской гегемонии в регионе Эгейского моря

(либо последующий ему период) сопровождался появлением колес-

ниц в Греции. В течение еще нескольких веков колесницы появились

и в столь удаленных регионах, как Скандинавия и Британия. Но если

Гомер точен в описании микенской тактики боя, то воины Европы

не воспользовались всеми преимуществами колесницы, соединяв-

шей мобильность с огневой мощью. Вместо этого герои «Илиады»

спешивались для ведения боя копьем и другим оружием ближнего

боя, используя колесницы в качестве транспортного средства эф-

фектного прибытия на поле боя (и убытия с него)

¹²

. Кажущееся аб-

сурдным описание Гомера может быть точным: излагаемая им так-

тика обусловлена рельефом и количеством колесниц. Чтобы быть

успешной, атака колесниц нуждается в критической массе

—

числе

стрел и повозок достаточном, чтобы прорвать строй пехоты и выну-

дить ее к бегству. Но на холмистой земле Греции, бедной фуражом,

колесниц было мало

—

гораздо меньше, чем было необходимо для

достижения решающего воздействия в бою. Тем не менее после по-

бед на Ближнем Востоке колесницы стали своего рода кадиллаками

наших 60-х

—

каждый вождь в Европе стремился обладать ими вне за-

висимости от возможности их эффективного применения на войне.

Колесницы были дорогостоящим оружием

—

и ввиду затрат

на их постройку, и по причине дороговизны обеспечения коней фу-

ражом в местности, где круглогодичного подножного корма не было.

Поэтому общества, где правили воины-колесничие, были узко ари-

стократическими: крайне малая прослойка воинов контролировала

львиную долю прибавочного продукта, изымаемого у крестьян. Ре-

месленники, купцы, певцы, сказители и даже жрецы боролись за то-

лику внимания со стороны правящих военных элит. Если учесть, что

в основном эта элита оставалась этнически чужеродной большин-

¹²

См., например, кн. 16, строкa 426.

} 1 £~  ¤~  ~

ству населения, то становится ясной стойкая неприязнь между пра-

вителями и подданными.

Стрелка общественного равновесия резко качнулась в противопо-

ложную сторону, когда важное изменение в системе вооружений при-

вело к радикальной демократизации войны в древнем мире. Принцип

ковки орудий труда и оружия из железа был открыт в восточной час-

ти Малой Азии около 1400 г. до н. э., однако малораспространен за ее

пределами до 1200 г. до н. э. Последующее его распространение сде-

лало металл невиданно дешевым, поскольку залежи железа встреча-

ются повсеместно, а древесный уголь, необходимый для литья, край-

не прост в изготовлении. Впервые простолюдины смогли позволить

себе обладание металлическими орудиями

—

пусть даже и в малом ко-

личестве. В частности, железный лемех обеспечил прогресс в земле-

делии, позволив вспахивать более плотную глинистую почву. Медлен-

но, но неуклонно начало расти благосостояние общества.

Впервые простые земледельцы стали пользоваться тем, что

не производили сами; иначе говоря, крестьяне почувствовали пре-

имущества разделения труда

—

характерной черты цивилизации.

В подобных условиях цивилизованные социальные структуры стали

гораздо менее устойчивыми, чем прежде. Свержение правящей эли-

ты более не означало, как ранее, почти полного разрушения классо-

вой системы (например в долине реки Инд).

Для военного дела дешевизна железа означала возможность боль-

шему количеству мужского населения приобрести металлический

доспех. Обычные фермеры и пастухи стали реальной силой на поле

боя, и узко аристократическая структура общества, характерная для

эры колесниц, претерпела значительные изменения. Появление пла-

вящих железо завоевателей, свергнувших основывавших свою власть

на монопольном использовании колесниц правящие элиты, положи-

ло начало более демократической эпохе.

Более всего выиграли от дешевизны железа горцы и другие вар-

вары, жившие на окраине цивилизованных обществ. В подобных

общинах моральная солидарность между вождем и подчиненными

была прочной и ясной, а традиционный и ярко эгалитарный образ

жизни сплачивал все население. Для отражения угрозы владевших

железным оружием варваров колесничие не могли даже вооружить

необходимое число своих подданных

—

это означало бы верное вос-

стание. В результате не имевшая поддержки снизу аристократия ко-

лесничих была низвергнута варварами, чьи железные щиты и шле-

мы обеспечили достаточную защиту от стрел, чтобы сделать тактику

прежде непобедимых колесниц неэффективной.

 -

На Ближнем Востоке распространение навыков ковки железа вы-

звало новую волну вторжений и миграций между 1200 – 1000 гг. до н. э.

Новые народы: евреи, персы, греки-дорийцы и многие другие

—

во-

шли в анналы истории, ознаменовав варварскую и гораздо более эга-

литарную эпоху.

Как писал автор Книги Судей, завершая кровавую повесть наси-

лия и смут: “В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что

ему казалось справедливым»

¹³

Тем не менее эгалитарность и неуправляемое насилие на местах

оказались непродолжительными; превосходство профессиональных

войск вскоре стало очевидным. Традиции централизованного госу-

дарства, сохранившиеся в Египте и Вавилоне со времен, предшество-

вавших вторжениям колесничих, были известны таким амбициозным

строителям государства, как Савл, Давид или их многочисленным со-

перникам. Таким образом, после 1000 г. до н. э. бюрократические мо-

нархии вновь стали доминировать на ближневосточном пространстве.

Каждая имела опорой постоянное войско, при необходимости усили-

ваемое ополчением. Путь к развитию управленческой структуры, по-

добной механизму огромной империи Ксеркса, оказался открыт, по-

скольку поступления, необходимые на содержание профессиональ-

ных воинов, теперь обеспечивались системой налогообложения.

В раннем Железном веке ассирийские цари наиболее умело вос-

пользовались искусством бюрократического управления вооружен-

ными силами. Они создали армию, в которой звание указывало кем

командовать и кому подчиняться. Стандартное вооружение, стан-

дартные подразделения; карьерная лестница, открытая для одарен-

ных

—

все эти привычные бюрократические принципы управления

войсками были введены и сделаны обязательными ассирийскими ца-

рями. Параллельная гражданская бюрократия показала свою способ-

ность накапливать запас продовольствия для намеченных кампаний,

вести строительство дорог

—

для облегчения передвижения войск

на большие расстояния, мобилизовывать рабочую силу

—

для строи-

тельства укреплений.

Во многих из управленческих стандартов, установленных ассирий-

цами, можно разглядеть прецеденты, корнями уходящие в третье ты-

сячелетие до н. э.; тем не менее оценка этих достижений историка-

ми обычно обусловлена тем образом жестоких завоевателей, каки-

ми представлены в Библии ассирийцы, разрушившие в 722 г. до н. э.

царство Израиля, а в 701 г. до н. э. едва не подвергшие той же участи

¹³

Книга Судей 21:25.

} 1 £~  ¤~  ~

Иудею. Не будет преувеличением утверждение о том, что основопо-

лагающие административные механизмы осуществления имперской

власти, являвшиеся в большинстве цивилизованных стран стандарт-

ными вплоть до

xi#

в. н. э., были отработаны до совершенства асси-

рийцами между 935 и 612 г. до н. э. Цари-завоеватели приложили не-

мало усилий для создания новых формирований и снаряжения. Ими

был разработан изощренный парк осадных орудий, который сопро-

вождал армию в походах. В целом, крайняя рациональность являлась

краеугольным камнем военной управленческой машины, что сдела-

ло ассирийские армии самыми грозными и дисциплинированными

из всего, что дотоле видел мир.

Словно по иронии, готовность экспериментировать с военными

нововведениями ускорила падение Ассирии. Именно кавалеристы,

сидящие на лошадях, и были новаторским элементом в военной коа-

лиции, разграбившей в 612 г. до н. э. Ниневию и навсегда покончив-

шей с Ассирийской империей. Неизвестно точно, когда и где езда

на спине лошади стала обычным явлением, однако ранние изображе-

ния показывают ассирийских воинов, сидящих верхом

¹⁴

Поэтому представляется вероятным, что в своем неустанном по-

иске повышения эффективности вооруженных сил ассирийцы на-

шли способ управления лошадью на скаку, оставлявший руки сво-

бодными для стрельбы из лука. Вначале, скопировав практику дол-

голетнего сотрудничества возничего и лучника на колеснице, они

посадили лучника за всадником, держащим поводья. Подобный пар-

ный кавалерист был, разумеется, экипажем без колесницы. Научив-

шись ездить верхом, бывшие колесничие попросту отцепили за не-

надобностью повозку

¹⁵

. В дальнейшем всадники смогли добиться та-

¹⁴

xiv

в. до н. э. люди могли от случая к случаю ездить верхом, что подтвержда-

ется египетской статуэткой Амарнской эпохи, хранящейся в Метрополитен

Музее Нью-Йорка. См. фотогрефию у Yadin, The Art of Warfare in Biblical Lands

in the Light of Archaeological Study, 1:218; другая фигурка того же века из Бри-

танского Музея приведена на с. 220. Тем не менее удержаться на коне без седла

и стремян было крайне затруднительно, особенно если воин пытался натя-

нуть лук или действовать другим оружием. По этой причине езда верхом века-

ми оставалась невостребованной в войсках

—

кроме службы особо обученных

гонцов для доставки донесений командирам. Именно так Ядин толкует другое,

более позднее изображение кавалериста на египетском барельефе, запечат-

левшем битву при Кадеше (1298 г. до н. э.).

¹⁵

См. фотогрaфии барельефов, изображающих парных ассирийских кавалери-

стов у Yadin, 2:385.

 -

кой взаимосвязанности с лошадью, что отдельные из них рискнули

бросить поводья и задействовать обе руки для стрельбы из лука.

По заключению многих историков, степные кочевники, которые

несказанно выиграли в результате «кавалерийской революции»,

были первыми, кто задействовал скорость и выносливость лошади.

Может быть и так

—

но подтверждения этому нет. То обстоятельст-

во, что в более поздние века кочевники стали несравненными наезд-

никами и стрелками, свидетельствует не об обладании ими патен-

том на изобретение, а лишь о том, что степняки оказались в более

выгодном положении, нежели другие народы, чтобы максимально

воспользоваться преимуществами нового способа ведения войны.

Первичное задействование парных кавалеристов в армии Ассирии

явственно указывает на последнюю как на основную первооткрыва-

тельницу достоинств конницы в бою.

Даже когда кочевники уселись на коней в количестве, достаточном

для организации массовых рейдов по цивилизованным землям, про-

шло еще несколько веков, прежде чем техника кавалерийской вой-

ны распространилась по всей равнинной Евразии. Самое отдален-

ное упоминание о походе степняков относится к 690 г. до н. э., когда

народ, известный грекам под именем киммерийцев, покорил боль-

шую часть Малой Азии. (По совпадению, двумя веками ранее асси-

рийцы начали задействовать в боевых действиях значительное коли-

чество кавалеристов.) Киммерийцы населяли равнинные пастбища

Украины, куда и вернулись после опустошительного набега на Фри-

гию. Позже с земель западнее Алтая пришел новый народ

—

скифы

—

который одержал верх над киммерийцами и в 612 г. до н. э. послал

на Ближний Восток новую

—

вторую за век

—

конную лавину, прило-

жившую руку к разграблению Ниневии.

Два этих великих нашествия ознаменовали начало новой эпохи

в военном деле, которая в основном продлилась до

xiv

в. н. э. Сви-

детельств о сеющих ужас ордах из Монголии и прилегающих земель

до

в. до н. э. не сохранилось, однако некоторые исследователи пола-

гают, что причиной падения западнокитайской династии Чжоу в 771 г.

до н. э. мог быть рейд скифской конницы из алтайского региона

¹⁶

Последствия «кавалерийской революции» в Евразии были мас-

штабными и долгосрочными. Стоило степнякам освоить езду верхом

и научиться изготавливать луки, стрелы и другое необходимое сна-

ряжение из имевшихся под рукой материалов, как они смогли снаря-

¹⁶

Karl Jettmar, «The Altai Before the Turks», Museum of East Antiquities, Stockholm,

Bulletin 23 (1951): 154 – 57.

} 1 £~  ¤~  ~

жать более мобильные и менее дорогостоящие армии, чем цивили-

зованные народы. Таким образом, кочевники могли совершать на-

беги на цивилизованные земли к югу почти безнаказанно до тех пор,

пока тамошние правители не смогли уподобить мобильность и бое-

вой дух своих войск уровню варваров.

Назначить одного разбойника поймать другого было одним из ста-

рых добрых средств. Так поступали Ксеркс и его предки-Ахемениды,

чтобы оградить незащищенную степную границу. Наем кочевых пле-

мен на охрану границы от возможных агрессоров позволял провес-

ти невидимое ограждение; однако подобное соглашение в основном

было крайне непрочным. Соблазн присоединиться к нападавшим

варварам всегда был силен, поскольку пограничники могли посчи-

тать выгоду от участия в быстром грабеже большей, нежели возмож-

ная прибавка к жалованью, которую еще нужно было выторговать

у властей.

В таких широких рамках и протекал процесс бесконечно варь-

ировавшихся военных, политических и дипломатических отноше-

ний между степными племенами и цивилизованными правителями

и бюрократами в последующие две тысячи лет. Платежи за охрану

чередовались с набегами, когда внезапное разграбление в итоге ос-

тавляло обе стороны у разбитого корыта. Расцвет и падение степ-

ных военных конфедераций, смыкавших ряды вокруг харизматич-

ных военных предводителей (величайшим из которых был Чингис-

хан (1162-1227)), являлось еще одной переменной величиной. Однако,

несмотря на постоянное изменение политических и военных отно-

шений между степью и пашней, кочевники обладали постоянным

преимуществом в силу большей подвижности и дешевизны своего

военного снаряжения; следствием были сменявшие друг друга вол-

ны нашествий степняков на цивилизованные земли. Стоило систе-

ме обороны где-нибудь по какой-либо причине чуть ослабеть, как но-

вость о первом прибыльном набеге распространялась по степи, при-

влекая одну орду за другой. Там, где оборона рушилась полностью,

кочевники оставались на постоянное жительство, беря под свою

руку неспособный защитить себя местный люд. Таким образом, хищ-

ники превращались в правителей и очень быстро начинали осозна-

вать преимущества сбора налогов в сравнении с грабежом

—

и необ-

ходимость защиты своих данников от других хищников. В подобных

условиях обычно возникала система эффективной обороны

—

до тех

пор, пока новые правители не утрачивали былую племенную спайку,

их прежняя воинственность не сменялась цивилизованной негой

—

и вновь возобновлялся цикл набегов и завоеваний.

 -

Другим судьбоносным фактором, определившим жизнь населения

всей Великой степи, стало понижение средней температуры и уров-

ня осадков. В Монголии климатические условия сделали пастбища

почти непригодными как для людей, так и для животных, тогда как

восточнее, в Маньчжурии, вследствие участившихся дождей пастби-

ща стали богаче, а климат

—

мягче. Результатом подобного географи-

ческого расклада стала миграция племен, которые предпочли уйти

из Монголии в более благоприятные регионы на востоке и западе.

Скифы сделали выбор в пользу земель на западе и в

viii

в. до н. э. от-

кочевали с Алтая на Украину. За ними последовали другие племена

—

вначале индоевропейские, затем тюрки, и, наконец, монголы. Все

эти племена проникали вглубь Восточной Европы, неуклонно следуя

градиенту евразийской степи.

Таким образом «кавалерийская революция» вызвала к жизни два

течения. Время от времени кочевникам удавалось покорить ту или

другую из цивилизованных земель с преимущественно полевым и па-

стбищным ландшафтом

—

Китай, Ближний Восток или Европу. Па-

раллельно с этим движением с пастбищ на обрабатываемые земли

шел поток миграций с востока на запад в степной полосе. В первом

случае степняки становились правителями и землевладельцами в за-

воеванной стране и забывали свой прежний кочевой уклад; во вто-

ром

—

традиции степной жизни лишь укреплялись в еще более благо-

приятных условиях. Усилия цивилизованных владык и армий отбить

натиск кочевников редко достигали успеха, и даже Великая Китай-

ская Стена оказалась бессильна пресечь набеги и грабежи.

Географические и социально-политические условия обусловили

изменчивое равновесие между пастбищем и пашней. Недостаточный

уровень осадков делал земледельчество невыгодным на территории

степи. Хотя, если быть точнее, в регионах с более благоприятным

уровнем естественного орошения (например, Украине), зерновое

земледелие было достаточно выгодным. Здесь, а также в Маньчжу-

рии, Малой Азии и Сирии кочевое пастбищное скотоводство соста-

вило зерновому земледелию конкуренцию по части эксплуатации

плодородных земель. Воины-кочевники, решившие остаться на по-

стоянное жительство в земледельческих районах, зачастую полно-

стью вытесняли пахарей

—

однако более высокая производительность

зернового земледелия неизменно проявлялась в том, как в перио-

ды мира и роста населения пашни начинали наползать на пастбища

до тех пор, пока новая волна военно-политических перемен не нака-

тывала новыми набегами, новым разрушением и, наконец, возвра-

щением к скотоводческому быту.

} 1 £~  ¤~  ~

Обоюдонаправленная текучесть границы между оседлыми паха-

рями и кочевыми пастухами на обширном пространстве Ближнего

Востока и Восточной Европы сохранялась более двух тысячелетий

—

с 900 г. до н. э. по 1350 г. н. э. В целом, военное преимущество, кото-

рое кавалерийская тактика обеспечила кочевникам в течение столь

продолжительного времени, свидетельствует о том, что скотоводче-

ский уклад располагал к территориальной экспансии, тогда как зем-

ледельчество всегда оставалось в соответствующих климатических

границах.

На Дальнем Востоке муссонное распределение осадков привело

к еще более резкому размежеванию между оседлыми и кочевыми на-

родами. Более того, высокая прибыльность интенсивного хозяйст-

вования китайцев на лессовых почвах полуплодородных северных

провинций настолько превосходила все, что пастушество могло вы-

жать с этих земель, что промежуток времени между очередным опус-

тошительным набегом степняков и возрождением зернового земле-

делия оказывался сравнительно кратким

¹⁷

Географические и социально-экономические факторы помогают

уточнить шаткий баланс сил между кочевыми племенами и оседлыми

земледельцами, который вновь нарушился ввиду последующих изме-

нений в системе вооружений (не столь масштабных, как упоминаемые

выше, однако достаточно серьезных, чтобы преобразить обществен-

ный уклад в значительной части Азии и почти всей Европы). Между

–

вв. до н. э. иранские землевладельцы и воины вывели новую по-

роду лошадей, способную нести всадника в тяжелых доспехах

¹⁸

Конечно, такие лошади, которые сами часто несли броню для за-

щиты от стрел, не могли сравниться в резвости с маленькими степ-

ными лошадками. Однако конница, хотя бы и частично неуязвимая

¹⁷

Тем не менее по крайней мере дважды крестьяне оказывались полностью

изгнанными с лессовых почв Северного Китая. Монгольские нашествия

xii

–

xiv

вв. н. э. и набеги кочевников после развала династии Хань в

iii

в.

н. э. были настолько жестокими и разорительными, что земледелие в неко-

торых обширных областях Северного Китая исчезло

—

как о том свидетель-

ствуют несовершенные статистические данные того времени. См. Ping-ti Ho,

Studies in the Population of China, 1368 – 1953, (Cambridge, Mass., 1959), and Hans

Bielenstein, «The Census of China during the Period 2 – 742 A. D.», Museum of Far

East Antiquities, Stockholm, Bulletin 19 (1947): 125 – 63.

¹⁸

Ассирийские барельефы показывают всадников в металлических корсе-

тах

—

кажется, что в этой области, как и во многих других, первооткрывателя-

ми вновь были ассирийцы.

 -

для стрел и способная к наступательным действиям при помощи лука

или копья, явилась наиболее эффективной формой обороны про-

тив степных набегов из всего, что существовало дотоле. Конечно,

крупные кони требовали больше фуража, в то время как пастбищ

в земледельческих районах было слишком мало. Однако выращива-

ние кормовых, и прежде всего, люцерны, разрешило и эту пробле-

му

¹⁹

. Таким образом, стоимость прокорма крупных лошадей резко

снизилась, и иранцы смогли содержать мощные бронекавалерий-

ские силы на обрабатываемых землях. Эти воины сумели оградить

крестьян от большинства кочевых рейдов, поскольку их собственное

существование напрямую зависело от эффективной защиты земле-

дельцев.

Тяжелобронированная кавалерия на иранский манер оказалась

крайне выгодной в странах, открытых степным набегам. Однако там,

где стены городских укреплений позволяли обеспечить безопасность

политически активного населения, военное превосходство подоб-

ной системы обороны, зиждевшейся на тяжелой кавалерии, иногда

оказывалось невостребованным. Поэтому эта новая техника распро-

странялась по берегам Средиземноморья крайне медленно; при Ад-

риане (правил в 117 – 138 гг.)

²⁰

римляне начали экспериментировать

с тяжелой кавалерией, однако число «катафрактов» (как они имено-

вались по-гречески) было слишком малым для серьезного дела. Бо-

лее того, в Риме и позднее в Византии им платили жалованье, то-

гда как в Иране им позволялось напрямую получать свое довольст-

вие от крестьян, среди которых они и жили

²¹

. Коренная перестройка

феодальной организации Византии началась лишь в начале

века,

¹⁹

На самом деле, посев люцерны почти ничего не стоил, поскольку после года

под зерновыми культурами поле должно было отдыхать под паром. Более того,

посев люцерны, корни которой обогащали почву азотистыми соединениями,

позволял повысить урожайность на следующий год, тогда как трудозатраты

на сев и сбор кормовой культуры лишь ненамного превосходили объем труда,

необходимого на вспашку под пары. Стоит учесть, что люцерна (вернее, тень,

отбрасываемая ею) предотвращала распространение сорняков эффективнее,

чем межсезонная вспашка.

²⁰

John W. Eadie, «The Development of Roman Mailed Cavalry», Journal of Roman

Studies 57 (1967):161 – 73.

²¹

Эта византийская политика напоминает способ, которым Новое Царство Егип-

та смогло совместить новую технологию боевых действий колесниц с тради-

циями бюрократического централизма Древнего Царства.