Мак-Нил, Уильям. В погоне за мощью: Технология, вооружённая сила и общество в ХI-XX веках

Подождите немного. Документ загружается.

} 1 £~  ¤~  ~

сильно отстав от Латинской Европы, где реорганизация началась

с введением нового вида кавалерии Карлом Мартеллом в 732 г.

Ради точности упомянем, что франки по-новому задействовали

тяжелых коней. Рыцари-латиняне предпочли луку оружие ближне-

го боя

—

копье, булаву и меч. Отказ от восточной тактики боя вполне

соответствовал уничижительному отношению гомеровских героев

к стрельбе из лука. В то же время он отличался от иррационального

использования колесниц под Троей

—

рыцарская тактика зарекомен-

довала себя в качестве крайне успешной, поскольку скачущий в атаку

полным галопом рыцарь концентрировал неимоверную мощь на ост-

рие своего копья. Только оснащенные подобным образом армии мог-

ли противостоять столь концентрированной силе. Чтобы усидеть

на коне в момент нанесения удара, всадник должен был иметь проч-

ную опору в виде стремян. Последние появились на пороге

–

вв.

и столь быстро распространились по Евразии, что сегодня уже не-

возможно точно указать, кто и где их впервые ввел. Это новшест-

во не только сделало рыцарей Запада грозной силой, но и повысило

эффективность степной конницы, поскольку скачущий лучник, при-

вставший на стременах, мог целиться гораздо точнее

²²

Тяжелая кавалерия в западных Азии и Европе возымела то же воз-

действие на общественно-политические структуры, что и появление

колесниц восемнадцатью веками ранее. Когда подобная мощь ока-

залась сосредоточенной в руках немногих оснащенных и обученных

избранных, центральная власть не могла препятствовать им в непо-

средственном изъятии и потреблении сельскохозяйственных излиш-

ков. Результатом стал «феодализм», хотя и в Иране, и на средиземно-

морском побережье старые имперские формы и амбиции явились

примером и прецедентом для восстановления не в пример более эф-

фективной центральной власти, когда баланс сил в военных делах

вновь сместился в пользу форм централизованного правления

²³

На Дальнем Востоке развитие шло иным путем. Несмотря на то,

что в результате среднеазиатского похода императора Ву-Ти в 101 г.

до н. э. тяжелые иранские кони попали в Китай, однако здесь они

не приобрели такого значения, как у себя на родине. Китай распо-

лагал арбалетами, способными поразить закованного в броню всад-

²²

Отнoсительнo стремен и рыцарeй см. Lynn White, Jr., Medieval Technology and

Social Change (Oxford, 1962): John Beeler, Warfare in Feudal Europe, 730 – 1200

(Ithaca, N. Y., 1971), pp. 9 – 30.

²³

Старые командные структуры выжили в тени эры колесниц и способствовали

восстановлению монархий Железного века.

 -

ника на расстоянии более ста метров

—

более чем достаточный довод

не в пользу тяжелой кавалерии. Более того, китайские цари пред-

почитали использовать средства, получаемые от централизованно-

го налогообложения, на поддержание приемлемого баланса между

жалованьем профессиональным пограничным гарнизонам и дипло-

матическими подарками-выплатами правителям по ту сторону гра-

ницы. Соответствующее равновесие между налогоплательщиками

и налогопользователями в китайском обществе, установленное при

императорах династии Хань (202 г. до н. э.

—

220 г. н. э.) являлось дол-

госрочным и легковосстановимым даже после провалов в результа-

те бюрократического казнокрадства и взяточничества

—

и даже губи-

тельных нашествий варваров.

В рамках вероятностей, определяемых господствующей систе-

мой вооружения, разница в дисциплинированности и выучке явля-

лась важной переменной величиной; и внезапное восхождение вели-

ких военачальников прибавляло драматизма политико-военной об-

становке. Александр Великий, или Македонский (правил в 336 – 323 г.

до н. э.), был именно такой личностью и трудно представить, что без

него (и успехов его армии) влияние культуры эллинизма смогло про-

никнуть в самые глубины Азии.

Карьера Мухаммеда и общины истинно верующих, сплотившей-

ся вокруг него, является еще более ярким примером. Победы исла-

ма полностью зижделись на новой дисциплине общества и религи-

озной вере, сплотивших все племена Аравии в единое военное обще-

ство

—

причем без малейших изменений в вооружении. Мусульмане

создали новую, относительно централизованную империю от Ира-

ка до Испании, объединили элементы урбанизации, торговли и бю-

рократии в обществе на обширной территории Ближнего Востока

и Северной Африки

—

в период, когда расстановка военных сил на со-

предельных землях была в пользу феодальной раздробленности.

Взлет ислама и создание раннего халифата, как ни одно другое

масштабное событие в истории человечества, подтверждает зна-

чимость идей, которые способны оказать решающее воздействие

на расстановку сил и определить долгосрочные пути развития чело-

веческого общества. В условиях соперничества социальных струк-

тур в конкретном месте и промежутке времени, осознанный выбор

и эмоциональная преданность могут явиться определяющими факто-

рами победы того или иного пути. Возникновение и проповедь исла-

ма на Ближнем Востоке придало импульс развитию урбанистическо-

го и бюрократического начала в противовес феодальному принципу

военного и общественного устройства.

} 1 £~  ¤~  ~

Наиболее выпукло воздействие ислама было продемонстрирова-

но в Иране, где обратившиеся в новую веру местные кавалеристы от-

казались от прежнего военного уклада, на протяжении веков являв-

шего надежную защиту от угрозы со стороны степи. В итоге Иран

вновь стал уязвим давлению кочевников со стороны степи, и с Х века

тюркские набеги (а позже

—

и правители) являются наглядным тому

свидетельством.

До 1000 г. обязательность командной системы для мобилизации

человеческих и материальных ресурсов в осуществлении широко-

масштабных предприятий оставалась бесспорной. Ведение войн,

сбор налогов, общественные работы и даже заселение пригранич-

ных земель проводились по приказу

²⁴

. Когда правители обнаружива-

ли, что искомое не может быть приобретено по приказу, им прихо-

дилось вступать в торг; и даже в самых успешных бюрократических

государствах значительная часть внутреннего управления основыва-

лась на системе сделок (явной или скрытой) посредством перегово-

ров между центральной властью и наместниками в провинциях, зем-

левладельцами, вождями, священнослужителями и другими лично-

стями, наделенными властью.

Международные отношения имели тот же характер, что и внутрен-

ние властные взаимоотношения

—

с тем различием, что находившиеся

в постоянном движении посредники сумели избавиться от подчинен-

ности государственным командным системам, в политико-законода-

тельных границах которых они выполняли свои задачи. Звание, титул

или материальные привилегии, предоставляемые положением на ие-

рархической лестнице были им неинтересны; такие люди искали пути

возможно скорого и максимального увеличения прибыли от сделок

в пунктах назначения (или по пути следования) своих поездок

²⁵

Однако подобный образ жизни имел свои ограничения: каждый,

кто накапливал значительные средства и в то же время оставался вне

структур военно-политического управления, сталкивался с пробле-

мой охраны своих частных богатств. Только покровительство како-

го-либо влиятельного лица могло оградить от посягательств чинов-

ников или командиров, в пределах досягаемости которых оказыва-

лись купец и его товар. Эффективная защита была дорогостоящим

делом

—

настолько дорогостоящим, чтобы воспрепятствовать круп-

номасштабному накоплению частного капитала.

²⁴

James Lee, pending Ph. D. diss., University of Chicago.

²⁵

См. замечания Denis Twitchett, «Merchant Trade and Government in Late T’ang»,

Asia Major 14 (1968):63 – 95 о роли купцов в Китае.

 -

Более того, престиж представителей власти (т. е. государственных

служащих и землевладельцев) в цивилизованных странах был на-

столько высок, насколько сильно было подозрительно-презритель-

ное отношение общества к купцам и торговцам. Таким образом, ка-

ждый, кто преуспевал в коммерции, стремился приобрести во владе-

ние землю или каким-либо иным способом занять место в местной

иерархической лестнице.

Соответственно, торговля и рыночные отношения, хоть и дошед-

шие с самых ранних времен

²⁶

, в цивилизованных обществах до

в.

оставались на подчиненных и ограниченных ролях. Большинство на-

селения не участвовало в рыночных отношениях; традиции повсе-

дневной жизни являлись определяющими в жизни каждого. Масштаб-

ные подвижки в человеческом поведении, буде таковые случались,

происходили, скорее, по велению правителей, нежели вследствие из-

менений в спросе и предложении или торговом балансе.

Природные катастрофы

—

такие как неурожай или эпидемия

—

ока-

зывали гораздо большее воздействие, нежели характер взаимоотно-

шений в обществе. Даже внезапные нашествия грабительских ар-

мий, возникавших ниоткуда и исчезавших с добычей, с точки зрения

землепашцев

—

их основных жертв

—

являлись подобием неизбеж-

ных природных бедствий. Возможность осознанных и целенаправ-

ленных действий оставалась крайне ограниченной, поскольку люди

были одной из составных биологического эквилибриума и не обла-

дали современными знаниями, средствами и организацией для того,

чтобы сколько-нибудь облегчить свою борьбу за выживание. Обы-

чаи и унаследованная с незапамятных времен рутина четко опреде-

²⁶

Многочисленные клинописные таблички периода

xix

в. до н. э., обнаруженные

в Анатолии, свидетельствуют о расцвете сети торговых поселений из Ашшу-

ра, раскинувшейся от Персидского залива до земель на севере Месопота-

мии. Древнеассирийские купцы везли на восток олово и ткани из срединного

Междуречья на запад. Они действовали как частные предприниматели, впол-

не в духе средневековых купцов тремя тысячелетиями позднее; архив дошел

до нас благодаря переписке между торговыми домами. Прибыли были высоки-

ми

—

до 100 % годовых, если дела шли хорошо. См. M. T. Larsen, The Old Assyrian

City-State and Its Colonies, Studies in Assyrology, vol 4 (Copenhagen, 1976). Прави-

тели земель по пути следования караванов определенно покровительствовали

им (вероятно, ввиду стратегической значимости олова); однако относительно

этого в архивах ничего не говорится. По купцам и их роли в древней Месопо-

тамии см. также A. Leo Oppenheim, «A New Look at the Structure of Mesopotami-

an Society», Journal of Economic and Social History of the Orient 10 (1967):1 – 16.

} 1 £~  ¤~  ~

ляли поведение в большинстве жизненных обстоятельств. Переме-

ны

—

будь они предписаны правителями или вызваны отчаянием в си-

туации развала старых поведенческих моделей

—

были исключением

из правила и случайностью. Основной проблемой и задачей жизни

большинства было обеспечение достаточного для выживания коли-

чества пищи; все остальное было второстепенным. Хотя промыш-

ленная основа крупномасштабных предприятий была достаточно

ощутимой

—

проведение общественных работ требовало соответст-

вующих инструментов, а армии нуждались в оружии

—

однако остава-

лась малозначительной в том смысле, что обеспечение доступа к ин-

струментам и оружию редко воспринималось в качестве ограничите-

ля, требовавшего принятия соответствующих мер.

Коммерциализация (вслед за которой в должное время последова-

ла индустриализация) войны началась, в подлинном значении этого

слова, после 1000 г. Вначале преобразования шли медленно, и лишь

в последние столетия темп их стал лавинообразным. В последующих

главах представлены основные вехи этих быстротечных изменений.

} 2

ЭРА КИТАЙСКОГО ПРЕВОСХОДСТВА

1000

–

1500

Значительные перемены в индустрии и вооружении Китая, начав-

шиеся в

в. н. э., на несколько столетий опередили достижения ев-

ропейцев; однако, даже достигнув массового уровня, новые способы

производства в Китае увяли столь же быстро, как расцвели. Логика

общественного развития (и государственная политика), вначале бла-

говолевшие подобным переменам, позднее перестали их поддержи-

вать и даже воспрепятствовали нововведениям. В результате Китай

утратил первенство в промышленности, политической мощи и воен-

ных делах. Империя уступила статус обладателя самым грозным ар-

сеналом современного вооружения, которым располагала при мон-

гольских правителях, некогда слаборазвитым и даже полуварварским

Японии на востоке и Европе на западе.

Однако прежде чем несомненное превосходство Китая над други-

ми цивилизациями сошло на нет, могучий ветер новых перемен по-

веял над южными морями, соединявшими Дальний Восток с Инди-

ей и Ближним Востоком

—

я имею в виду возросший поток товаров

и движение людей, обусловленные возможностями рынка. В поис-

ках богатств (или средств к существованию) всевозрастающий рой

купцов привнес в общественные отношения степень изменчивости,

невообразимую в предшествовавшие века.

Скачок в богатстве и технологиях имел основой массовую ком-

мерциализацию китайского общества; и вполне уместно допущение,

что торжество рыночных отношений на пространстве от Японского

и Южно-Китайского морей до Индийского океана и побережья Евро-

пы обязано своим успехом первоначальным подвижкам в Китае. Сто

миллионов людей

, в поисках средств к существованию все глубже

Общая численность населения, предполагаемая Ping-ti Ho, «An Estimate of the

Total Population in Sung-Chin China», Etudes Song

: Histoire et institutions, ser. 1

(Paris, 1970), p. 52.

} 2. ² } ~³. 1000 – 1500

вовлекаемых в процесс купли и продажи, существенно изменили об-

раз жизни и быт людей и народов в большей части цивилизованного

мира. Данная книга как раз выдвигает гипотезу, что ускоренное про-

движение Китая в сфере рыночных отношений в начале

в. и яви-

лось критической точкой в развитии всемирной истории. По моему

убеждению, Китай направил человечество по пути непрекращающе-

гося тысячелетнего процесса развития, в котором цены и индивиду-

альное (либо узко групповое) восприятие личной выгоды являются

средствами управления поведением человеческих масс.

Разумеется, повиновение указам свыше никуда не исчезло; слож-

ное многоуровневое взаимодействие между командным и рыночным

поведением нисколько не упростилось. Однако политическое руко-

водство вынуждено было все более и более принимать в расчет фи-

нансовые реалии, последние же не могли обойтись без потока то-

варов на рынки, на которых правители более не господствовали.

Подобно простым смертным, они все прочнее увязали в паутине на-

личности и кредитов, поскольку деньги были гораздо более эффек-

тивным средством мобилизации материальных и человеческих ре-

сурсов для войны и других общественных начинаний, нежели что-ли-

бо иное. Новые формы управления и новые образцы общественного

поведения оказались востребованными с тем, чтобы преодолеть вза-

имную неприязнь между властью меча и властью денежного мешка;

а общество, наиболее преуспевшее в этом

—

т. е. Западная Европа

—

в должное время обрело господство над миром.

Взлет Европы является темой последующих глав, а данная изучает

истоки и пределы китайских преобразований

—

и их определяющего

побудительного воздействия на остальной мир.

´  }~~ ~~

 ~~~ ~

Попытка определить причины как первоначального технологиче-

ского превосходства Китая над остальным цивилизованным миром,

так и утрату этого первенства достаточно скоро заводит исследова-

теля в тупик. Историкам Китая предстоят долгие годы исследований,

чтобы найти ответы на свои вопросы в объемных архивах династий

Тянь (618-907), Сун (960-1279), Юань (1260-1368) и Мин (1368-1644). На-

верное, потребуется кропотливый труд одного или двух поколений,

прежде чем исследователям откроется ясная картина региональных

особенностей и социально-экономических преобразований, вымос-

 -

тивших дорогу расцвету (и закату) высокотехнологичной металлур-

гической и каменноугольной промышленности и краткой морской

гегемонии в Индийском океане

Уровень достижений Китая подтверждается всеми исследователя-

ми в прикладных областях: например, Роберт Хартвелл проследил

историю металлургии в Северном Китае

века в трех замечатель-

ных статьях

. Техническая основа для широкомасштабного развития

существовала в Китае с давних времен. Плавильные печи с совершен-

ными мехами, обеспечивавшими непрерывный поддув воздуха, были

известны почти тысячу лет

⁴

до того, как металлурги Северного Ки-

тая научились использовать кокс вместо древесного угля, разрешив

таким образом постоянную проблему с топливом в бедном деревом

бассейне реки Хуанхэ. В свою очередь, кокс использовался для при-

готовления пищи и обогрева домов по крайней мере за два столетия

до своего дебюта в металлургии

⁵

Stefan Balazs («Beitrage zur Wirtschaftsgeschichte der T’ang Zeit», Mitteilungen des

seminars fur orientalische Sprachen zu Berlin 334 (1931): 21 – 25; 35 (1932): 27 – 73)

является великим первопроходцем, и его более поздние статьи увидели свет

в двух сборниках (Etienne Balazs, Chinese Civilization and Bureaucracy (New

Haven, 1964); La bureaucratie celeste: recherchezs sur l’economie et la societe de

la Chine traditionelle (Paris, 1968). Yoshinobu Shiba, Commerce and Society in

Sung China` (Ann Arbor, Mich., 1970) является образчиком японского научного

подхода, который оказал влияние на сборник статей John W. Haeger, ed., Cri-

sis and Prosperity in Sung China (Tucson, Ariz., 1975) и смелую попытку синтеза

Mark Elvin, The Patterns of theChinese Past (Stanford, Calif., 1973). Интересной

попыткой рассмотреть историю экономики Китая в контексте современной

теории экономического «развития» является Anthony M. Tang, «China’s Agri-

cultural Legacy», Economic Development and Cultural Change 28 (1979): 1 – 22.

Robert Hartwell, «Markets, Technology and the Structure of Enterprise in the Devel-

opment in the Eleventh-Century Chinese Iron and Steel», Journal of Economic His-

tory 26 (1966): 29 – 58; “A Cycle of Economic Change in Imperial China: Coal and

Iron Industry in Northeast China, 750 – 1350, «Journal of Economic and Social His-

tory of the Orient» (

jesho

), 10 (1967): 103 – 59; «Financial Expertise, Examinations

and the Formulation of the Economic Policy in Northern Sung China», Journal of

Asian Studies 30 (1970): 281 – 314.

⁴

Joseph Needham, The Development of Iron and Steel Technology in China (Lon-

don, 1958), p. 18.

⁵

Использование кокса как топлива в металлургии также имело долгую предыс-

торию, однако ранее для отделения железа от серы руду плавили в цилиндри-

} 2. ² } ~³. 1000 – 1500

Даже несмотря на то, что по отдельности эти технологии были

давно известны, сочетание их было новинкой; и когда кокс начал ис-

пользоваться для плавки, масштаб производства железа и стали воз-

рос многократно

⁶

Год Тонн

  

  

  

  

Эти данные почерпнуты из официальных (т. е. обычно постоянно за-

нижаемых) статистических данных, которые не учитывают мелко-

масштабного «домашнего» производства. С другой стороны, рост

может отчасти быть и статистической припиской (если по той или

иной причине в

в. государство вдруг озаботилось бы данными

по производству железа и стали)

⁷

. Даже если этот резкий рост отчас-

ти объясняется чрезмерным рвением рапортующей стороны, Харт-

велл наглядно показал, как в относительно малом регионе Северно-

го Китая, на залежах пригодного для плавки металла битумного угля

в северном Хэнане и южном Хэбэе, годичное производство с нуля

достигло 35 тыс. тонн. В этих регионах возникли крупные предпри-

ятия, нанимавшие на постоянную работу сотни людей, в то время

как производство железа в других регионах Китая оставалось вре-

менным занятием для крестьян, подрабатывавших в промежутке ме-

жду сезонными сельскохозяйственными работами.

Новый уровень производства мог быть прибыльным лишь там,

где уже существовал рынок больших объемов железа и стали. По-

следний, в свою очередь, зависел от транспортировки и цен, делав-

ших постройку и эксплуатацию металлургических предприятий при-

ческих глиняных сосудах, что означало малое производство при высоком рас-

ходе топлива.

⁶

Hartwell, «Markets, Technology and the Structure of Enterprise», p. 34. Хартвелл

отмечает, что эти показатели соответствуют росту металлургии Британии

на ранних стадиях индустриальной революции. Уже в 1778 году, когда метал-

лурги Британии перешли на кокс, общее производство железа в Англии и Уэль-

се составило лишь 76 тыс. тонн, т. е. всего 60 % китайского производства семью

веками ранее!

⁷

Давно признано, что статистический подсчет населения Китая сталкивается

с теми же проблемами.

 -

влекательным для семей (Хартвелл считает, что вначале

—

для земле-

владельцев) вложением. В течение столетия эти условия совпадали.

Каналы соединяли новые центры металлургии в Хэнане и Хэбэе

со столицей династии Северная Сун городом Кайфынем

—

по совмес-

тительству, объемным рынком торговли металлами. Железо исполь-

зовалось для чеканки монет,

⁸

в строительстве, изготовлении ору-

дий труда и оружия. Правительственные чиновники зорко следили

за производством оружия и чеканкой денег и в 1083 г. смогли даже мо-

нополизировать продажу сельскохозяйственных орудий из железа.

Это решение имеет прецедент в истории Китая

—

еще в эпоху ди-

настии Хань (202 г. до н. э.

—

220 г. н. э.) железо (как и соль) было то-

варом, удостоившимся пристального внимания правительства. Мо-

нополизировав оборот этих товаров и продавая их по искуствен-

но завышенным ценам, государство обеспечивало дополнительный

приток доходов. Таким образом, решение 1083 г. напоминает возврат

к старым укоренившимся моделям налогообложения,

⁹

хотя вполне

естественно предположить, что результатом возросших цен стало со-

кращение частного спроса на пользование орудиями из железа и ста-

ли

—

и последующее прекращение роста производства.

Хартвелл не пытался установить точные цифры объема металлур-

гической промышленности Китая в

веке, поскольку данные явля-

ются разрозненными. Единичный заказ на 19 тыс. тонн железа для

чеканки монет и упоминание двух государственных арсеналов, еже-

годно производящих 32 тыс. комплектов доспехов, дает косвенное

представление о размахе государственной деятельности в Кайфыне

в конце

в., когда поток железа со все новых плавилен в столицу

беспрестанно возрастал. Однако дошедшие до нас данные не позво-

ляют установить, какая часть металла шла на вооружения, а какая

на чеканку, строительство и предметы роскоши

¹⁰

. Какой процент же-

леза и стали не попадал на государственные мануфактуры и уходил

в частный сектор, также остается неизвестным (хотя Хартвелл уве-

рен, что какая-то часть последним все же доставалась).

Даже если решение 1083 г. о монопольной торговле сельскохозяй-

ственными орудиями из железа могло ограничить уровень производ-

⁸

Только в Сычуани, во всех остальных районах на чеканку монет шла медь.

⁹

См. Esson M. Gale, Discourse on Salt and Iron (Leiden, 1931).

¹⁰

Железо и сталь использовались при строительстве мостов, пагод и статуй.

См. Needham, Iron and Steel Technology, pp. 19 – 22; Hartwell, «A Cycle of Eco-

nomic Change», pp. 123 – 45; Hartwell, «Markets, Technology and the Structure of

Enterprise», pp. 37 – 39.