Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

Подождите немного. Документ загружается.

Л. А. Лунц

302

ного фрахта в итальянских лирах была перечислена на фунты стерлингов

по курсу последнего дня задержки рейса, вызванной столкновением судов

(т. е. по курсу на момент причинения ущерба); в отношении контрактов

таким ведущим прецедентом считается решение по делу Di Fernando

, где

сумма убытков в той же валюте была перечислена на фунты по курсу дня,

когда наступила просрочка в поставке товара. Практика британских судов

по данному вопросу подытожена в таких авторитетных частных кодифика-

циях, как «Свод английского гражданского права» Дженкса, § 258 и Dicey.

Conflict of Laws

. Дайси при этом отмечает, что после некоторых колебаний

британская практика усвоила этот принцип (breach day rule), так как проти-

воположный принцип judgement day rule – перечисление по курсу на день

вынесения решения – поощряет должника к затягиванию процесса для то-

го, чтобы использовать выгоды от продолжающегося обесценения ино-

странной валюты.

Перечисление иностранной валюты на фунты стерлингов по курсу

на день нарушения договора или на день правонарушения является по

существу формой ревалоризации долга, выраженного в иностранной ва-

люте. Принцип «breach day rule» стоит поэтому в прямом противоречии с

принципом номинализма.

Это особенно ясно видно из дела Banco de Portugal v. Waterlow Sons,

1932 г. В решении по этому делу Палата лордов обсуждала вопрос об

убытках, которые потерпел истец вследствие

неосторожности ответчика.

Последний в течение ряда лет исполнял заказы истца на изготовление для

него банкнот с портретом Васко да Гамы. В 1925 г. группе преступников

путем ловкого мошеннического маневра удалось побудить названную

английскую фирму использовать сохранившиеся клише для изготовления

дополнительного количества «банкнот» и получить эти «банкноты» всего

на сумму до 100 млн эскудо

; все это количество преступникам удалось

выпустить в обращение через специально организованный ими в Лисса-

боне банк (в 1925 г.).

В декабре того же года преступление открылось, и Банк Португа-

лии – во избежание денежной катастрофы – изъял из обращения все биле-

ты с портретом Васко да Гамы как выпущенные им самим, так и

выпу-

щенные преступниками – в обмен на банкноты нового типа. После этого

Банк Португалии предъявил в британском суде иск и к Waterlow Sons об

убытках. При обсуждении этого дела в трех инстанциях возникло много

сложнейших вопросов, но основной вопрос заключался в том, должен ли

убыток Банка Португалии быть определен в номинальной сумме тех под

См. выше, стр. 198.

1932, cтр. 728 – 729.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

303

линных банкнот нового образца, которые пришлось выпустить банку в

обмен на незаконно выпущенные банкноты (такова была позиция истца),

или убыток истца ограничивался расходами на печатание банкнот нового

выпуска и на организацию обмена их – такова была позиция ответчика,

который при этом ссылался на то, что размен банкнот Банка Португалии

на звонкую

монету не производился с 1891 г., что «банкноты» эти – бу-

мажные деньги чистого типа и что в руках эмитента эти знаки не имели

стоимости более высокой, нежели расходы по их напечатанию. Палата

лордов стала на точку зрения истца, признав, что он имеет право полу-

чить эквивалент 100 млн эскудо (вывод, который подвергся

решительно-

му осуждению в юридической литературе

Мало того, палата перечислила 100 млн эскудо на фунты стерлингов по

курсу дня совершения правонарушения (по курсу 1925 г.) несмотря на то,

что с того времени до дня вынесения решения (1932 г.) португальский эску-

до стремительно падал в силу использования Банком Португалии бумажно-

денежной эмиссии для финансирования бюджета. Таким путем Банк Порту-

галии

получил еще дополнительную выгоду, которую он не получил бы,

если бы ответчик присужден был возместить ему израсходованные эскудо в

натуре. Таким образом, перечисление суммы иностранной валюты на бри-

танскую валюту в данном случае привело к изменению содержания долга.

Суды США в общем придерживаются того же порядка, что и бри-

танские суды

. Однако в одном из руководящих решений Верховный суд

отcтупил от «breach day rule» в пользу judgement day rule. В деле Deutsche

Bank F., Nürnberg v. Humphrey, 1926 г., которое мы цитировали выше,

Верховный суд США в лице авторитетного своего тогдашнего председа-

теля Oliver’a Holmes’a (автора известного труда «The Common Law»,

1882) решил, что в случае, когда речь идет о долге, по которому платеж

обусловлен за границей и

фактически происходит в США, применяется

перечисление по курсу дня, когда американский суд выносит свое реше-

ние, ибо в этом случае только решение американского суда превращает

долг в иностранной валюте в долг, выраженный в долларах, тогда как по

аналогичному обязательству с местом платежа в США нарушение дого-

вора ipso facto прекращает первоначальное обязательство, заменяя

его

обязательством возместить убытки в местной валюте; это обоснование

справедливо оспаривается Nussbaum’ом

, который указывает, что и после

нарушения договора должник не лишается права предложить исполнение

См.: Nussbaum. Money, стр. 95.

См. перечень многочисленных решений у Манна, стр. 285, прим. 3, где приведена прак-

тика по штату Нью-Йорка.

Money, стр. 433 – 434.

Л. А. Лунц

304

путем уплаты иностранной валюты в натуре. Однако принцип, формули-

рованный верховным судьей Holmes’ом, принят в Restatement of the Law

of Conflict of Laws, § 423, 424.

В настоящее время те соображения, которые легли в основу принципа

перечисления по курсу на день срока платежа (стремление возложить на

дебитора невыгоды от обесценения иностранной валюты долга с момента

просрочки или с момента правонарушения),

в значительной мере утратили

смысл после того, как фунт стерлингов в 1931 г. отошел от золота и доллар

в 1933 – 1934 гг. подвергся девальвации; в силу этих изменений доллара и в

особенности фунта стерлингов принцип, именуемый breach day rule, приво-

дит к полному игнорированию изменений в курсе местной валюты на ино-

странную валюту – тех изменений, которые могут

иметь место со дня на-

рушения договора или со дня совершения правонарушения.

Ввиду этого указанная практика подвергается ныне ожесточенной

критике в литературе: Mann

для Англии и Nussbaum

для США предла-

гают принять описанный выше французский метод определения суммы,

подлежащей взысканию с ответчика. Насколько нам известно, критика

эта еще не получила отражения в судебной практике, хотя, вообще гово-

ря, за последнее время отмечается большая склонность судов общего пра-

ва к заимствованию из континентального права.

§ 10. Правовые вопросы валютных курсов

Из предшествующего изложения вытекает, что исполнение обяза-

тельств в иностранной валюте в некоторых случаях, а принудительное

исполнение всегда связны с перечислением данной иностранной валюты

на местную валюту и что перечисление это совершается по соответст-

вующему «валютному курсу».

Понятие валютного курса (или интервалютарного курса) определя-

ется как «цена определенной суммы денежных

знаков одной страны, вы-

раженная в денежных единицах другой страны»

или как «цена валюты

одной страны в валюте другой» страны

Из сказанного ясно, что вопрос об основаниях исчисления валютно-

го курса имеет не только экономическое, но и юридическое значение.

Валютные курсы вытекают из валютных сделок, т. е. из сделок по по-

купке и продаже орудий международных расчетов. В XIX в. основное зна-

Стр. 310.

Money, стр. 431 сл.

Фрей, стр. 113.

Злобин. Паритет покупательной силы и валютный курс в условиях несвободных ва-

лют, «Советские финансы», 1945, № 6 – 7.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

305

чение в сфере международных расчетов имели переводные векселя в ино-

странной валюте с платежом за границей. Это были большею частью век-

селя частных экспортеров, выставленные на иностранного импортера. В

ХХ в. такие «торговые векселя» вытесняются «банковскими акцептами», а

после первой мировой войны – чеками, почтовыми и телеграфными пере-

водами; основное значение

имели телеграфные переводы, цена которых

обычно выше, нежели цена других видов международных платежных

средств, так как здесь элиминируются потери на процентах в течение пе-

риода времени, необходимого для пересылки почтового перевода или на-

личных денег, и расходы по пересылке наличных денег. Кроме курса теле-

графных переводов, сохранил свое значение курс,

определяющий цену

иностранных монет, банкнот или казначейских знаков; этот курс вытекает

из банковских сделок по продаже иностранных денежных знаков для целей

главным образом туризма; однако в период инфляции после первой миро-

вой войны наблюдался большой спрос на наличные денежные знаки США

для целей сбережения, так что бывали моменты, когда курс банкнот

США

стоял выше нежели курс телеграфных переводов на Нью-Йорк.

Фиксация курса иностранных валют (называемая «котировкой» валют-

ных курсов) производилась валютными биржами на основании главным об-

разом сделок, совершавшихся крупнейшими банками, в руках которых кон-

центрировались спрос и предложение международных платежных средств.

Эта концентрация привела к тому, что в Лондоне

после первой мировой вой-

ны валютная биржа перестала функционировать и операции с международ-

ными платежными средствами сосредоточились только в крупных банках;

последние по соглашению между собой публиковали еженедельные коти-

ровки с указанием высших и низших цен, в пределах которых были совер-

шены сделки за предыдущий день. В Нью-Йорке также нет

валютной биржи;

котировки, публикуемые в газетах, носят частный характер и составляются

на основании сведений, собираемых газетами. По способу установления кур-

са котировки в Лондоне, Нью-Йорке, Париже и других центрах существенно

отличались друг от друга, так что, например, курсы телеграфных переводов в

Лондоне, Нью-Йорке и Париже на один какой-

нибудь центр, например, на

Токио, в один и тот же момент могли оказаться существенно различными

Валютные ограничения, начавшиеся в странах капитализма в 1931 г.,

внесли важные изменения в валютные котировки – в особенности эти изме-

нения имели существенное значение в период второй мировой войны. Огра-

ничения эти привели к тому, что «золото, иностранная валюта и выраженные

в ней ценные бумаги и платежные документы все более и более

сосредото-

Ср.: Фрей, стр. 117.

Л. А. Лунц

306

чиваются в руках государства … вместо рыночного валютного курса уста-

навливается твердо фиксированный валютный курс»

Таким образом различают прежде всего виды котировок в зависимо-

сти от того, вытекают ли они из сделок с телеграфными переводами или с

чеками, или с наличными иностранными денежными знаками. Во-вторых,

существенное значение имеет место котировки («лондонский курс»,

«нью-йоркский курс» и т. д.).

«Поэтому при заключении сделок в

одной валюте с уплатой в другой

обычно всегда указывается, на основании какого курса должен произво-

диться пересчет одной валюты на другую – телеграфного перевода или

чека. Для Берлина надо было указывать курс покупателей или продавцов,

или средний; для Лондона – высший или низший, или средний в течение

или в конце дня; для Парижа

– высший или низший, средневзвешенный

или средний между двумя крайними курсами; для Нью-Йорка – высший

или низший, или средний, или заключительный, публикуемый газетами

или же публикуемый федеральным резервным банком в Нью-Йорке спра-

вочный курс покупателей. Точность формулировок особенно важна в пе-

риоды значительных колебаний курсов»

Когда в сделке нет подобных точных указаний, то перечисление ва-

люты долга на местную валюту вытекает из толкования договора. При

этом возникает вопрос о том, из каких презумпций суд должен исходить

при выборе котировки по ее виду и месту.

По вопросу о том, какого вида котировки должны быть приняты за

основу, британский закон о векселях 1882 г.

содержит прямое указание

на курс «векселей сроком по предъявлении», что соответствовало роли,

которую играл вексель в международных расчетах в XIX в. В настоящее

время это правило является анахронизмом.

Американская практика склоняется к тому, чтобы за основу прини-

мать курсы телеграфных переводов

Казалось бы, что поскольку курсы телеграфных переводов во взаи-

моотношениях между странами капитализма единогласно признаются

наиболее «показательными» с экономической точки зрения, они должны

быть исходными во всех случаях, когда речь идет о перечислении суммы,

выраженной в одной из валют капиталистических стран, на другую валю-

ту такой же страны.

Злобин, назв. соч., стр. 26.

Фрей, назв. соч., стр. 118 – 119.

Ст. 72, п. 4.

Nussbaum. Money, стр. 128 – 129.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

307

Однако в британской практике имеется тенденция ограничить значе-

ние курса телеграфных переводов и взамен него применять курсы, выте-

кающие из банковских сделок с наличными иностранными денежными

знаками: эти курсы применяются для тех случаев, когда речь идет о дого-

ворном обязательстве платить иностранную валюту долга на фунты стер-

лингов. Судебная практика

в этих случаях исходит из того, что денежное

обязательство в иностранной валюте имеет своим предметом иностран-

ные денежные знаки, которые на момент платежа являются законным

платежным средством в стране их эмиссии, и что речь идет об исчисле-

нии эквивалента этих денежных знаков

Более единообразно решается вопрос о выборе котировки по тому

или иному месту. Статья 41 Женевской вексельной конвенции и ст. 36

Женевской чековой конвенции гласят: «Курс иностранной валюты оп-

ределяется согласно обыкновениям, действующим в месте платежа».

Аналогичную формулировку содержит и ст. 72, п. 4 британского закона

о векселях. Речь здесь идет о месте платежа, указанном

в векселе (или

чеке). Mann

обобщает этот принцип и заключает, что следует руково-

дствоваться не курсом места фактического платежа, а курсом места пла-

тежа, указанного в договоре, и ссылается при этом на obiter dicta в деле

Manners v. Pearson, 1898 г., где указано, что британский суд, перечисляя

сумму иностранной валюты на фунты стерлингов, должен исходить из

цены иностранной валюты «at the appointed place of payment».

Этот вывод

для германского права вытекает также из § 361 Герман-

ского торгового уложения, который в этом вопросе содержит более точ-

ную формулировку, нежели § 244 Г.Г.У.

Последний говорит о том, что замена иностранной валюты местной

валютой совершается по курсу, который «für den Zahlungsort massgebend

ist», а § 361 Германского торгового уложения говорит о том, что валюта

определяется по месту «wo der Vertrag erfüllt werden soll».

<…>

§ 11. Коллизионные вопросы

Мы видели, что как материальные, так и процессуальные нормы, ка-

сающиеся вопроса исполнения денежных обязательств в иностранной

валюте, по содержанию своему нередко расходятся. Отсюда возможны

коллизии между этими нормами. Как разрешаются эти коллизии?

См. решения Тайного совета по делам Pyrmont, 1939 г. и Marrache, 1943 г., приведенные

выше; ср.: M a n n. Problems of the Rate of Exchange, M.L.R., Nov., 1945, стр. 181.

Op. cit., стр. 187.

Л. А. Лунц

308

Все вопросы процесса (например, вопрос о том, может ли суд выне-

сти решение в иностранной валюте или он должен перечислить послед-

нюю на местную валюту) разрешаются по закону суда (lex fori).

Вопросы, которые касаются способа исполнения обязательства, разре-

шаются по закону места исполнения (lex loci solutionis), а не по lex causae

Но какие именно вопросы относятся к содержанию обязательства и какие –

к способам исполнения – это иногда представляется весьма спорным. Это

особенно спорно в отношении следующих вопроов: (а) о праве должника на

то, чтобы взамен иностранной валюты предложить кредитору эквивалент в

местной валюте; (б) о праве кредитора взамен иностранной валюты

потребовать эквивалент

в местной валюте; (в) о действии оговорки «effec-

tiv»; (г) о том, следует ли применить курс дня просрочки или курс платежа;

(д) о выборе между курсом телеграфных переводов, курсом на чеки и кур-

сом на банкноты; (е) о том, следует ли исходить из курса места платежа по

закону или договору или из

курса места фактического платежа.

Относительно всех этих проблем необходимо прежде всего устано-

вить, относятся ли они к содержанию обязательства или к способу его

исполнения. И здесь мы встречаемся с большим разномыслием. Манн

считает, что так как от того или иного разрешения каждого из этих во-

просов зависит ценностное содержание долга, то они подлежат действию

«закона, свойственного данному правоотношению». По Nussbaum’у (ко-

торый рассматривает этот вопрос в плоскости германского англо-амери-

канского права

) – подобные вопросы касаются способов исполнения и

разрешаются по закону или обычаю места исполнения.

Оба автора не могут, однако, в обоснование своих точек зрения при-

вести каких-либо судебных решений; ибо коллизионные вопросы, ка-

сающиеся замены иностранной валюты эквивалентом в местной валюте и

оснований исчисления этого эквивалента, в нынешней практике не

полу-

чают разрешения как таковые, а рассматриваются по преимуществу в

плоскости так называемого «валютного регулирования».

Вопросы же валютных ограничений относятся к той сфере, где …

суды стремятся по возможности все подчинить закону суда независимо от

коллизионной привязки, применяемой для разрешения прочих вопросов

данного обязательства

__________

W o l f f M. Private International Law, Oxford, 1945, § 444.

Стр. 251.

См. его: Deutsches Internationales Privatrecht, стр. 259 и его же: Money, стр. 423.

Schnitzer, стр. 314.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

309

ГЛАВА V

УЧЕНИЕ О НЕВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛНЕНИЯ В ЕГО

ПРИМЕНЕНИИ К ДЕНЕЖНЫМ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМ

Настоящая глава посвящена вопросу о влиянии валютного регулиро-

вания в капиталистических странах на ответственность по денеж-

ным обязательствам.

Вопрос этот должен быть рассмотрен под углом зрения применения

к денежным обязательствам общего учения о невозможности исполнения

обязательств.

§ 1. Учение о невозможности исполнения и денежное обязательство

Прежде всего, возникает вопрос: можно ли вообще

представить себе

прекращение денежного обязательства вследствие невозможности испол-

нения?

Уплата денег, имеющих хождение в данной стране, всегда объек-

тивно возможна. Genera non pereunt – этот афоризм надлежит понимать

буквально только в отношении денежных обязательств, в отношении же

обязательств, имеющих своим предметом другие вещи, определенные

родовыми признаками, афоризм этот не имеет абсолютного значения, ибо

пределы обязательства

должника, вообще говоря, определяются и вместе

с тем ограничиваются тем принципом, что должник обязан применить

заботливость, которую можно от него требовать по воззрениям оборота

От него нельзя требовать того, что по этим воззрениям является необыч-

ным, того, что превышает «среднюю норму» усилий, соответствующих

воззрениям буржуазного общества. Невозможность исполнения, вообще

говоря, не означает абсолютной физической невозможности; она означает

лишь невозможность исполнить обязательство теми средствами, которые

применил бы в данных условиях bonus paterfamilias» – тот «type de compa-

raison» (Mazeaud), на которого обязан равняться

должник.

Опыт первой мировой войны заставил судебную практику отказать-

ся от старого принципа, приравнивавшего фактическую невозможность

исполнения к абсолютной физической невозможности.

Г.Г.У., § 276; Restatement of the Law of Contracts, § 454.

Л. А. Лунц

310

Иной характер имеют денежные обязательства. Деньги действитель-

но всегда остаются в обороте и в этом смысле никогда «не погибают»

(non pereunt).

Все денежные знаки, имеющие хождение в данной стране, составля-

ют один род предметов и отличаются друг от друга лишь той степенью, в

которой они могут исполнять платежную функцию; степень эта

опреде-

ляется для каждого денежного знака по его отношению к известной де-

нежной единице, вследствие чего все денежные знаки страны объединены

отношением к этой единице. Это соотношение бъединяет все денежные

знаки в один род предметов, для которых характерным является их функ-

ция орудия обмена и средства платежа. Таким образом, платежное значе

ние каждого знака на каждый данный момент может быть выражено в

известном количестве счетных единиц и между этими денежными знака-

ми существуют лишь количественные различия. При исчезновении или

изъятии из обращения одних денежных знаков они заменяются другими,

выраженными в той же или новой денежной единице; в последнем случае

между новой

и старой денежными единицами устанавливается числовое

отношение, которое определяется законом. При отсутствии же закона

отношение это определяется фактически по курсовому соотношению но-

вого денежного знака к старому на момент изъятия или выхода последне-

го из обращения.

Таким образом, все прежние, настоящие и будущие денежные знаки

объединены отношением каждого из них к

данной денежной единице.

При таких условиях фактическая объективная невозможность ис-

полнения могла бы наступить лишь в случае исчезновения денег без за-

мены их новыми, т. е. в случае прекращения товарно-денежного хозяйст-

ва, – что с точки зрения … права никогда не может на-

ступить.

С точки зрения этого права, можно себе

представить лишь времен-

ную фактическую невозможность платежа, когда, например, вследствие

исключительных обстоятельств, вызванных военными действиями или

неприятельской оккупацией, временно нарушается связь между кредито-

ром и должником и в результате этого приостанавливается наступление

просрочки должника. Но нельзя представить себе полную фактическую

объективную невозможность исполнения, вовсе освобождающую долж-

ника от платежа.

Сказанное следует

распространить также и на денежные обязатель-

ства, которые имеют своим предметом уплату в натуре какого-либо опре-

деленного вида денежных знаков, входящих в состав денежной системы

данной страны (например, золотых монет), и на обязательства, выражен-

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

311

ные в иностранной валюте. Подобные обязательства являются также де-

нежными обязательствами, так как определенный вид денег данной стра-

ны или иностранная валюта исполняют здесь функцию средства платежа

(Zahlung), а не являются предметом поставки (Lieferung) в отличие от так

называемых «валютных сделок», направленных на продажу международ-

ных платежных средств.

Наступление объективной невозможности

исполнения здесь поэтому

исключается: данный вид денег или иностранная валюта могут быть за-

менены (и при невозможности их предоставления заменяются) эквива-

лентом в местных деньгах, имеющих законную платежную силу.

От невозможности исполнения в объективном смысле, которую мы

рассмотрели выше, некоторые правовые системы отличают субъективную

невозможность данного должника к исполнению. Различие объективной

субъективной невозможности исполнения, предложенное пандектистами

(Фр. Моммсен, Виндшейд), воспринятое Г.Г.У.

, а затем и всей континен-

тальной практикой (в частности, французской), хотя и подверглось в ли-

тературе серьезной критике, но до сих пор упорно сохраняется в доктрине

и практике континентального права; не так давно оно воспринято коди-

фикацией, произведенной американским Институтом права

, кодифика-

цией, хотя формально и имеющей «частный» характер, но пользующейся

большим удельным весом в судах США.

Г.Г.У. определяет «субъективную невозможность» как Unvermögen

des Schuldners zur Leistung – отсутствие у должника средств к исполне-

нию; объективная же невозможность исполнения – Unmöglichkeit der

Leistung – понимается германской доктриной как «невозможность вообще

совершить данное действие». По общему правилу оба вида невозможно-

сти, если они вызваны обстоятельствами, за которые должник не отвеча-

ет, освобождают последнего

; но должник отвечает за неисполнение обя-

зательства, имеющего своим предметом вещи, определенные родовыми

признаками, если доставление последних объективно возможно, – отвеча-

ет в этих случаях, следовательно, и при своей субъективной невозможно-

сти, хотя бы последняя не была вызвана его виною

. По названному аме-

риканскому Restatement’y

субъективная невозможность исполнения ос-

вобождает должника лишь в том случае, если существенным условием

обязательства является личное исполнение.

§ 275 и сл.

Restatement of the Law of Contracts, § 455.

Г.Г.У., § 276.

Г.Г.У., § 279.

§ 455.