Таким образом, чувственность — не просто аморфное содержание, факт в смысле
эмпиристской психологии. Она «интенциональ-на», так как располагает любое
содержание и располагается сама не по отношению к объектам, но по отношению к себе.
Это нулевая точка положения, источник самого факта расположения. Допреди-кативные
или пережитые отношения осуществляются как исходные положения, отправляясь от этой
нулевой точки. Чувственное есть модификация изначального впечатления, Urimpression,
находящегося по преимуществу здесь и сейчас. Трудно не увидеть в этом описании
чувственности чувственность, пережитую на уровне собственного тела, чье основное
событие заключается в факте стояния — то есть самостоятельного стояния как тела,
стоящего на собственных ногах. Факт, совпадающий с ориентацией, то есть занятие
положения по отношению к... В этом — новая характеристика субъективного.
Субъективное не сохраняет произвольный, пассивный и не-универ-сальный смысл. Оно
учреждает происхождение, начало и — в смысле, весьма отличном от причины или
предпосылки, — принцип. Разумеется, такое понятие чувственности увидел Кант (быть
может, оно уже предшествует трансцендентальной эстетике), когда в знаменитой статье
«Что значит ориентироваться в мышлении» («Was heisst
269
sich im Denken orientieren») приписывал различению правой и левой руки способность
ориентироваться в геометрическом пространстве. Он соотносит такое различие с Gefühl.
Gefühl — чувственность, включающая воплощенного геометра, а не просто отражение
пространства-объекта, условно называемого субъектом.
Начиная с «Логических исследований», «Сознания времени» и вплоть до «Опыта и
суждения» феноменология Гуссерля учреждает новое понятие чувственности и
субъективности. Историки удивлены тем фактом, что описание такого чувственного
пассивного сознания сразу опровергается при соотнесении с деятельностью субъекта,
чьим осуществлением оно будто бы является. Действительно, можно задаться вопросом,
не присуща ли ему подобная двойственность, не придает ли чувственности именно такая
отсылка к деятельности субъекта роли субъективности-первоначала. Действительно, она
предвосхищает то, чем станут в современной феноменологии спекуляций о роли тела в
субъективности. Двойственность пассивности и активности в описании чувственности в
самом деле закрепляет новый тип сознания, который назовут собственным телом, телом-
субъектом. Субъект как тело, а не просто как то, что лежит в одной плоскости с
представленным объектом.
Феноменология сохраняет личность в той мере, в какой понятие субъекта связано с
чувственностью или индивидуация совпадает с двойственностью Unmpression, в какой
активность и пассивность объединяются, сейчас предшествует конституируемой им
исторической системе. Личность не отделяется от созданного или мыслимого ею
произведения, но пребывает вне его, она трансцен-дентна. В этом смысле мы полагаем,
что феноменология является антиподом позиции Спинозы и Гегеля, когда мыслимое
поглощает мыслящего, когда мыслитель растворяется в вечности речи. Благодаря
чувственности «вечность» идей отсылает к мыслящей голове, к субъекту,
присутствующему во времени. Так бытие связывается у Гуссерля со временем. В этом
состоит глубинное родство феноменологии и бергсонизма.
В качестве сейчас мыслящий субъект определяется лишь собой, ни с чем не соседствует,
остается вне системы. Вот почему в конечном итоге любой анализ допредикативной
пассивности утверждается в качестве активности субъекта. Субъект всегда является
трансцен-денцией в имманентности, он не совпадает с наследием своего существования.