Леонтьева О. (отв. ред.). Российская империя в зарубежной историографии

Подождите немного. Документ загружается.

to «Baptized» Communists: Conversion(s) and Ethnic Particularity in Russia’s

Eastern Provinces // Comparative Studies in Society and History. 2000. Vol. 42.

№ 3. Р. 497–523). Традиционные работы западных историков по истории

татар Поволжья обычно не уделяют особого внимания кряшенам (кроме

сюжетов вероотступничества), объясняя это тем, что «по лингвистическим

и этногенетическим критериям они были очень близки к казанским тата=

рам, что делает излишним выделение их в особую категорию, основанную

только на религиозном критерии». См.: Rorlich A.A. The Volga Tatars:

A Profile in National Resilience. Stanford: Hoover Institution Press, 1986.

Р. 196. С этой точки зрения значимым для выделения той или иной общ=

ности является язык и происхождение (как объективно существующие

явления), а не субъективное восприятие или исторический опыт.

59 Viswanathan G. Outside the Fold: Conversion, Modernity, and Belief.

Princeton: Princeton University Press, 1998. Р. 122.

60 Lazzerini E. Local Accommodation… P. 180.

61 Цит. по: Geraci R. Op. cit. P. 335.

62 White R. The Middle Ground: Indians, Empires, and Republics in the

Great Lake Region, 1650–1815. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.

63 Barrett T.M. Crossing Boundaries: The Trading Frontiers of the

Terek Cossaks // Russia’s Orient… P. 227–248; Idem. Lines of Uncertainty: The

Frontiers of the North Caucasus // Slavic Review. 1995. Vol. 54. № 3.

Р. 578–601 [Барретт Т. Линии неопределенности: северокавказский

«фронтир» России // Американская русистика: Вехи историографии по=

следних лет. Императорский период. Самара, 2000. С. 163–194].

64 Breyfogle N. Op. cit. p. 208–270.

65 См. работы Вилларда Сандерленда: Sunderland W. Making the

Empire; Idem. Empire of Peasants; Idem. Russian into Iakuts?

66 Steinwedel C. Op. cit.

67 O’Hanlon R. Recovering the Subject: Subaltern Studies and Histories

of Resistance in Colonial South Asia // Modern Asian Studies. 1988. Vol. 22.

№ 1. Р. 191.

68 Haynes D., Prakash G. Op. cit. P. 3. См. также: AbuLughod L. The

Romance of Resistance: Tracing Transformations of Power Through Bedouin

Women // American Ethnologist. 1990. Vol. 17. № 1. P. 41–55.

69 Stanislawski M. Tsar Nicholas I and the Jews: The Transformations

of Jewish Society in Russia, 1825–1855. Philadelphia: The Jewish Publication

Society of America, 1983.

70 Frank A.J. Op. cit.

71 Martin V. Op. cit.; Idem. Barimta: Nomadic Custom, Imperial

Crime // Russia’s Orient... P. 249–270 [cм. русский перевод в настоящем

издании].

72 Khalid A. Op. cit.

От «сопротивления» к «подрывной деятельности»

: 81 :

52 См. работу Вирджинии Мартин, которая показывает, что у ка=

захов проигравшая в земельных спорах сторона иногда прибегала к вме=

шательству русских (хотя обычно только в крайнем случае), чтобы анну=

лировать невыгодные решения, вынесенные местными судьями и

старейшинами аулов (Martin V. Op. cit. P. 39–43, 162–96).

53 Чиновники Российской империи часто достигали успеха в со=

трудничестве с социальными верхами нерусского населения, предлагая

им некоторые социальные привилегии в обмен на поддержку русской по=

литики. Пример удачного применения такой стратегии см.: Suny R.G.

The Making of the Georgian Nation. Bloomington: Indiana University Press,

1988. Р. 63–95.

54 Такой анализ был пока представлен лишь в работах, посвящен=

ных истории советского периода. См., например: Massel G.J. The Surrogate

Proletariat: Moslem Women and Revolutionary Strategies in Soviet central Asia,

1919–1929. Princeton: Princeton University Press, 1972; Kamp M.R. Unveiling

Uzbek Women: Liberation, Representation, and Discourse, 1906–1929

<Ph.D. diss., University of Chicago Press, 1998>.

55 Hoch S.L. Serfdom and Social Control in Russia: Petrovskoe,

a Village in Tambov. Chicago: University of Chicago, 1986 [Хок С. Крепостное

право и социальный контроль в России первой половины ХIХ века: Петро=

вское, село Тамбовской губернии. М., 1993].

56 По вопросу Гаспрали и исламского модернизма см.: Lazzerini

E.J. Defining the Orient: A Nineteenth=Century Russo=Tatar Polemic over

Identity and Cultural Representation // Muslim Communities... P. 33–45; Idem.

Local Accommodation and Resistance to Colonialism in Nineteenth=Century

Crimea // Russia’s Orient… P. 169–187. Халид отмечает в отношении Сред=

ней Азии, что более важным фактором в области развития культуры

и формирования национальной идентичности на принадлежащей Россий=

ской империи территории Средней Азии, чем национальная борьба, стала

та полемика, которая вспыхнула внутри этого местного сообщества (Khalid

A. Op. cit. P. 16).

57 Попов Н.С. Из истории социорелигиозного движения в марий=

ском крае в 50–70=х гг. XIX века (по материалам Михайло=Архангельско=

го мужского монастыря) // Положение и классовая борьба крестьян

марийского края / Под ред. Н.С. Попова. Йошкар=Ола: Марийский науч=

но=исследовательский институт, 1990. С. 132–157.

58 После 1917 года некоторые активисты из числа кряшен даже

попытались придать своей групповой идентичности светский характер,

чтобы получить статус полноценной народности и/или нации, и после

1922 года даже создали специальную Кряшсекцию Коммунистической

партии Татарской Республики. Я предпринял опыт изучения этого любо=

пытного сообщества в специальной работе (Werth P. From «Pagan» Muslims

Пол В. Верт

: 80 :

Стивен Величенко

Численность бюрократии и армии

в Российской империи

в сравнительной перспективе

Современное государство: чем больше, тем лучше?

По мере того, как монархи расширяли свою власть, они заменяли

продажных держателей должностей и местные элиты на чиновни=

ков, получавших жалованье и осуществлявших управление напря=

мую от лица монархов. Работа правительственной бюрократии

затем стала «эффективной» до такой степени, что позволила ей за=

ниматься делами конкретных городов и деревень, особыми спосо=

бами регулировать отношения и использовать ресурсы. Этот рост

«инфраструктурных» возможностей контролировать или коорди=

нировать общество через посредство центральных учреждений

не следует путать с деспотизмом или тиранией. Подобно этому,

увеличение возможностей государства централизовывать, наци=

онализировать и стандартизировать общественную жизнь в пре=

делах его территории вовсе не обязательно увеличивает или умень=

шает деспотическую или диктаторскую власть государства

Территории, ставшие ареной такого развития, называют «нацио=

нальным государством», если жители аннексированных террито=

рий как подданные, подчиняющиеся единому централизованному

бюрократическому аппарату, в конце концов принимали владыче=

ство отдаленных правителей как легитимную власть. Некоторые

используют термин «империя» для обозначения политических

систем, в которых местное население не выработало подобной пре=

данности, в то время как другие полагают, что страна является

империей, если в ней не было единой бюрократической системы

и единого гражданского статуса

. Среди важных качественных

83 :

73 Эта важная тема затрагивается в работах Натаниэля Найта:

Knight, Nathaniel. Constructing the Science of Nationality: Ethnography in Mid=

Nineteenth Century Russia <Ph.D. diss. Columbia University, 1994>; Idem.

Science, Empire, and Nationality: Ethnography in the Russian Geographical

Society, 1845–1855 // Imperial Russia: New Histories… P. 108–141 [см. русский

перевод в настоящем издании].

74 Подобную точку зрения разделяют Брауэр и Лаззерини:

Brower D.R., Lazzerini E.J. Introduction // Russia’s Orient… P. XIV.

Пол В. Верт

закона, а также представительские институты. После того, как

в XIX веке рабочие и неимущие слои стали объектом администри=

рования, их первоначальное отношение к современному большо=

му правительству изменилось — от недоверия к безразличию. Но

их ощущение, что эта новая власть является неоправданной, уме=

рялось возрастающей зависимостью от правительства, вызванной

упадком социально=экономического значения семьи. В своих ко=

лониях, напротив, европейские правительства держали небольшой

персонал, и отношения между правителем и управляемыми там

были непосредственными, личными и скорее клиентского и патер=

налистски=авторитарного типа, нежели демократического. Опаса=

ясь насилия и будучи зависимыми от согласия, изолированные

местные чиновники должны были управлять с помощью коллабо=

рационистов и завоевывать покорность путем постоянно налага=

емых стеснений и применения санкций колониального права; они

предпочитали не угрожать и не использовать силу

. Суждения о ро=

ли колониальной администрации к настоящему времени смести=

лись от оправдания ее как абсолютного блага к взвешенному пред=

ставлению о ее выгодах и недостатках

. Представители другой

стороны в дебатах о роли современного национального государ=

ства — такие его критики, как Монтескье, Милль и Маркс, осужда=

ли его вездесущую бюрократию как внешнюю тиранию, в то время

как Токвиль негодовал на бюрократию как на инструмент подчи=

нения, добровольно принятый народами, которые больше обеспо=

коены частными удовольствиями и интересами, чем общим бла=

гом. В рамках этой традиции радикальные критики колониализма

осуждали колониальную администрацию как приводной ремень

в системе подавления и угнетения.

Пример императорской России

Скорее критическое, чем благоприятное отношение к бюрократии

получило большее влияние в европейском общественном мнении

благодаря таким писателям, как Диккенс и Бальзак. В Российской

империи наиболее известными из огромного числа произведений,

которые рисовали в умах образованных русских и нерусских образ

отсталой страны — пространства, переполненного слишком боль=

Численность бюрократии в Российской империи

: 85 :

переменных, определяющих строение государства или империи,

были уровень грамотности, профессиональной подготовки и тру=

довых навыков. Среди переменных, поддающихся количествен=

ному определению, — таких, как методы и скорость передачи

и обработки информации, — была величина центрального бюро=

кратического аппарата и армии.

Мнения по поводу того, в каких случаях территориальную

экспансию следует считать «формированием государства», а в ка=

ких — «колониализмом», различаются, так же как и мнения отно=

сительно того, были или нет периферийные регионы «колониями»

и в какой степени «колониальная модернизация» способствовала

прогрессу. Не менее спорными являются вопросы, касающиеся

расширения функций правительства и повышения уровня кадро=

вого обеспечения — процессов, которые развернулись в нацио=

нальных государствах с XVII века.

С одной стороны, защитники этой точки зрения и совре=

менная литература о «государственном строительстве» отмечают,

что большая бюрократия является необходимым условием пере=

хода к обществу современного типа. В Западной Европе, на фоне

роста доходов на душу населения, появления независимых судов

и судебных корпораций, а также управления, основывающегося на

специальных юридических знаниях и знании процессуального

права, увеличение размеров бюрократии привело к появлению

гражданского статуса, социальных служб и принудительной стан=

дартизации. Более крупный централизованный бюрократический

аппарат, продолжают сторонники этой точки зрения, сделал более

вероятным выполнение этих задач, стимулировал безличное офи=

циальное отношение к власти, а также выработал у средних и выс=

ших классов — а позднее и среди низших — представление о том,

что свои интересы нужно реализовывать «бюрократическим

путем» — через определенные учреждения, принципы закона

и надлежащие правовые процедуры

. Национальные государства

разрушили политический, экономический и культурный провин=

циализм и успешно распространили единую национальную иден=

тичность. Они содействовали развитию демократии и повышению

благосостояния, поскольку они должны были функционировать

бок о бок с хорошо очерченными частными секторами, обеспечи=

вая альтернативные источники занятости и обслуживания, власть

Стивен Величенко

: 84 :

должна была отставать, решения — исполняться медленно, услу=

ги — быть скудными. В результате коррупция, непредсказуемость,

использование служебного положения в корыстных целях, пода=

ча прошений, вмешательство в установленные процедуры приня=

тия решений, взяточничество и торговля влиянием играли роль

важных альтернативных методов ведения дел — и паллиативов, де=

лающих деспотизм сносным. Следуя такой линии рассуждений, на=

до признать, что понятия о беспристрастном, регулярном процес=

се, систематизации и доверии не могли укорениться в России,

поскольку ее чиновничество, в отличие от бюрократий конститу=

ционных монархий с их относительно более крупными админист=

ративными аппаратами, было слишком мало, чтобы принимать

повседневные решения так же быстро, предсказуемо и эффективно,

как они. Административный произвол и апатия, продолжают сто=

ронники этой аргументации, отчуждали людей от государственных

учреждений и заставляли их использовать сомнительные методы

в решении своих повседневных вопросов, вместо того чтобы по=

будить их мыслить в терминах общего блага на институциональном

уровне. Например, требование и получение особого терпения, вни=

мания и протекции от принявшего взятку или прошение чиновни=

ка не только противоречило моральному чувству, но и попирало

представления о должном ходе дел, престиж государственных чи=

новников и подрывало необходимые для эффективного управле=

ния систематизацию и легализацию

. И, наконец, историки также

обратили внимание на то, как огромно русско=евразийское прост=

ранство, а малый размер правительственной бюрократии означал,

что огромное число общественных обязанностей на местном уров=

не вплоть до ХХ века выполняли непрофессионалы, как в принуди=

тельном порядке, так и добровольно. В то время как некоторые

исследователи подчеркивают, что эта деятельность не была ни про=

фессиональной, ни демократической, ни бюрократической и по=

рождала больше проблем, чем решала, другие рассматривают ее как

основу гражданского общества

Данная статья представляет собой количественное исследо=

вание. В ней приводится общая численность чиновников централь=

ной администрации, солдат и полицейских в царской империи, на=

ряду с аналогичными данными по некоторым западноевропейским

национальным государствам и империям, и подтверждается, что

Численность бюрократии в Российской империи

: 87 :

шим числом чиновников, стали «Ревизор» и «Мертвые души» Го=

голя вместе с «Историей одного города» Салтыкова=Щедрина.

«Антиимпериалистическая» или «антиколониальная» направлен=

ность мышления, которую можно было обнаружить в большин=

стве западноевропейских стран, не имела аналогов в России.

Тем не менее, историки описывают теперь императорскую

Россию как «undergoverned» — «недоуправляемую»

. Этот термин,

хотя и без дефиниции в специальной литературе и не поддающий=

ся адекватному переводу на русский язык, включает в себя ту идею,

что правительство, которое успешно монополизировало право на

применение физического насилия, не обладает достаточным чис=

лом администраторов на душу населения, чтобы проводить свою

политику эффективно и разумно. С этой точки зрения уникальным

атрибутом царского бюрократического аппарата была не его боль=

шая величина или патологические отклонения от нормы, а его

малый размер.

Тем не менее, это единодушие по поводу «недоуправляемос=

ти» не основывается на систематических исследованиях, и данный

феномен не связывается в работах историков с более широкими

вопросами построения империи/государства, ее развития и поли=

тики в отношении нерусских народов. Те, кто все=таки затрагивал

эту тему, делали это косвенно — и обычно для того, чтобы продемо=

нстрировать, как недостаток бюрократов ограничивал теоретичес=

кое всесилие царя. Они использовали случайно взятые числа, не

указывали четко, кем были правительственные чиновники, рас=

сматривали Российскую империю скорее как национальное госуда=

рство, чем как империю, и не проводили различий между «Вели=

короссией» и ее нерусскими владениями

. В то же время те, кто

попытался объяснить российскую политику и общественную жизнь

в терминах отношений между персоналом различных уровней,

эффективности правительства в повседневных делах и политиче=

ской культуры, которую можно выявить в литературе по «госуда=

рственному строительству», навлекают на себя обвинение в «евро=

поцентризме»; поскольку практически так было только в западной

Европе, где крупный централизованный правительственный ап=

парат играл решающую роль в создании демократии современно=

го типа. В стране, где центральная администрация была слишком

мала, продолжают сторонники этой аргументации, интеграция

Стивен Величенко

: 86 :

ном секторе, представленным в State Economy and Society in Western

Europe, 1815–1975. Дополнительные данные о населении и армии

были взяты из The Statesman’s Year=Book.

Поскольку все исследованные страны управляли импер=

скими владениями, при расчете числа занятых в центральной бю=

рократии и армии на душу населения в этой работе будут учиты=

ваться различия между метрополией и колониями. Нерусские

территории в царской империи будут сопоставляться с британской

Индией, испанским марокко, французской Африкой и Индоки=

таем, а сама империя будет условно разделена на пять регионов.

Первый включает промышленные и сельскохозяйственные губер=

нии России, которые в 1922 году стали частью РСФСР — и, во из=

бежание учета персонала центральных, общеимперских ведомств

при подсчете данных по Великороссии, Санкт=Петербургская гу=

берния не будет включена в этот регион

. Второй регион будет

включать восемь «малороссийских» губерний, которые позднее

стали Украинской ССР

. Третий регион состоит из пяти закавказс=

ких губерний, которые стали Армянской, Грузинской и Азербайд=

жанской ССР

, четвертый — из пяти губерний в Азии, которые

позднее стали частями Казахской и Узбекской республик

. Десять

польских («привислинских») губерний составляют пятый регион.

Это разделение, основанное на национальных границах, соответ=

ствует современной научной тенденции рассматривать царскую

империю как пространство, где «империалистическая» «велико=

русская» метрополия «колонизировала» нерусскую периферию.

В рассматриваемый период, однако, образованные русские не счи=

тали себя «империалистами», и они разошлись бы во взглядах на

то, где заканчивается «русская метрополия» и начинается нерус=

ская «периферия». Только на рубеже веков они начали рассматри=

вать переселение славянских крестьян на восток как такую же «ко=

лонизацию», какую осуществляла Западная Европа по отношению

к заморским территориям, и они никогда не использовали ни тер=

мин «колонизация», ни слово «колония» по отношению к запад=

ным пограничным территориям. Еще ранее образованные русские

представляли себе «Россию» как страну, которая «колонизирова=

ла саму себя», а не кого=нибудь еще

Кроме колониального аспекта, при подсчетах необходимо

учитывать наличие или отсутствие неправительственной админи=

Численность бюрократии в Российской империи

: 89 :

на самом деле в Российской империи на душу населения прихо=

дилось меньше чиновников центральной администрации, чем в ев=

ропейских национальных государствах. Что еще более интерес=

но — это позволяет предположить, что в Великороссии, возможно,

было больше чиновников, чем в отдельных европейских колониях,

но меньше, чем в некоторых из нерусских окраин империи.

Проблемы, методы и источники

Бюрократия — лучший инструмент, которым владеет человече=

ство для выполнения совместных задач, и по мере увеличения

количества задач кажется разумным увеличение числа людей, ко=

торые выполняют их

. Тем не менее, наступает момент, когда ор=

ганизации становятся не столько решением, сколько проблемой.

Иеремия Бентам изобрел «алгебру счастья» для того, чтобы обес=

печить максимальное счастье каждого человека в стране. Но пока

еще никто не изобрел подобную формулу, чтобы определить опти=

мальное число чиновников, необходимых обществу. Следователь=

но, поскольку понятие «недоуправляемости» имеет смысл толь=

ко в сравнительном контексте, единственный способ определить,

было ли царское правительство «слишком большим» или «слиш=

ком маленьким» — это сравнить численность служащих в нем

с числом служащих в других правительствах. В этой статье, соот=

ветственно, мы сосредоточим внимание на Франции, Германии,

Великобритании и Австрии — четырех странах, с которыми

с XVIII века обычно сравнивали себя образованные русские, нес=

мотря на политические, социально=экономические и культурные

различия. Мы также вкратце коснемся Испании и Японии. В этой

работе будет рассмотрена численность бюрократии в начале Но=

вого времени, а затем мы сосредоточим свое внимание на 90=х го=

дах XIX века. Это исследование основано на данных переписи на=

селения 1897 года, результаты которой сопоставимы с данными по

европейским государствам того времени, поскольку она содержа=

ла категории занятости, установленные Международным институ=

том статистики. Используя эти данные по России, я произвел свои

вычисления, которые должны были как можно точнее соответ=

ствовать коррелированным данным по занятости в обществен=

Стивен Величенко

: 88 :

была бы отнесена к общественному сектору «белых воротничков»,

т.е. служащих, которые исполняют административные обязаннос=

ти, — включая секретарей и конторских служащих (которые в Рос=

сии не имели чина и формально не были чиновниками), но исклю=

чая учителей, администраторов сферы образования, работников

транспорта, почты и телеграфа

Помимо методологических трудностей и различий в кате=

гориях переписей, сравнительное исследование уровня обеспечен=

ности персоналом делается проблематичным из=за отсутствия ста=

тистических данных или из=за искажений и неточности таких

данных. Даже для Франции — страны, по которой имеются каче=

ственные материалы, — историки, занимающиеся историей управ=

ления, отметили, что установить точную численность бюрократов

на любой год до 1945 года невозможно и что суммарные данные по

XIX веку значительно варьируют — до 115 000 человек

. В соот=

ветствии с этим, те суммарные данные и соотношения, которые

приводятся ниже — округленные до ближайшего целого числа —

должны восприниматься лишь как приблизительные, которые по=

могут нам определить сравнительные величины.

Некоторые предварительные сопоставления

Весьма ненадежные данные по периоду до XIX века указывают, что

центральная царская администрация, возможно, стала недоукомп=

лектованной по сравнению со своими ближайшими западными со=

седями лишь после 1789 года, хотя большая величина означала, что

чиновники центральной администрации как раньше, так и позднее

были распределены по территории Великороссии более тонким

слоем, чем их европейские коллеги. Неизвестно, были ли царские

чиновники по сравнению со своими коллегами в европейских им=

периях распределены более тонким слоем и по всей территории

империи. В любом случае, относящиеся к началу Нового времени

свидетельства иностранцев, характеризующих царское правитель=

ство как деспотическое или тираническое, не упоминали везде=

сущей бюрократии

. Сэр Роберт Даллингтон в своей книге «Суж=

дение о Франции» (1604) высказывал мнение, что Франция,

в которой чиновники «кишели, как саранча в Египте», была наи=

Численность бюрократии в Российской империи

: 91 :

страции в коммерческих организациях и добровольных общест=

венных объединениях во всех исследуемых странах. Будучи мно=

гочисленными, часто влиятельными и крупными, эти организации

в западной Европе, а также в заморских колониях одновременно

освобождали правительство от выполнения одних задач и побуж=

дали его браться за другие. Но поскольку в царской России было

мало «частных бюрократий», то те работы и функции, которые

обычно на западе считались частными, в России были правитель=

ственными

. Поэтому обоснованное сравнение должно либо

исключить из общего числа российских чиновников тех, кто вы=

полнял функции, сходные с функциями служащих в частных евро=

пейских организациях, как и делается в этом исследовании, либо

включить частных служащих в данные по Европе. Расчеты долж=

ны также учитывать большую группу людей, которые после

1860=х годов на практике работали вне центрального царского бю=

рократического аппарата на местном уровне в городах и деревнях

и, тем не менее, получали жалованье от государства, служа в рам=

ках системы, где не делалось правовых различий между централь=

ным и местным управлением и самоуправлением. Как частично

правительственных, частично частных служащих и частично доб=

ровольцев, эту группу можно было бы отнести к категории мест=

ной администрации, но у нее не было организационных эквивален=

тов ни в западной Европе, ни в ее колониях. Соответственно,

в нашем исследовании существование этой группы отмечается,

но мы не включаем ее в суммарный итог

Последняя проблема в любом межнациональном сравни=

тельном исследовании бюрократий проистекает из того, что ста=

тистики использовали разные слова для обозначения государ=

ственных чиновников и администрации. Такие категории, как

fonctionnaire, Beamte, служащие и clerk, были неопределенными

и в разное время относились к разным людям. В попытке удержать

это исследование в обозримых пределах и выделить одну=един=

ственную категорию, которую можно было бы хотя бы прибли=

зительно сравнивать во времени и пространстве, в этой работе

«чиновники» (government administrators) рассматриваются как

персонал, работающий по основному роду занятий в централь=

ной администрации общего назначения (исполнительной и судеб=

ной ветвях власти). В западных странах эта контрольная группа

Стивен Величенко

: 90 :

в состав которых теперь входил персонал, в прошлом не являвший=

ся коронными служащими (1:112), предположительно был по стан=

дартам того времени аномально большой центральный админист=

ративный аппарат. После 1799 года численность чиновников

сократилась, и, возможно, число управленцев (1150 человек) в де=

партаменте Верхней Марны (население — 227 000 человек) более

соответствовало норме для Франции (1:197)

. В 1800=х годах Анг=

лия и Уэльс (население 9 млн. человек на 1801 год) содержали поч=

ти 14 000 сотрудников центральной администрации (1:643)

В 1795 году население Российской империи составляло

36 млн. человек, а различия дохода на душу населения в европей=

ских странах были минимальны. Если предположить, что прибли=

зительно 16 000 служащих центральной администрации на тот год

работали только в пределах границ империи до 1735 года (когда на=

селение составляло 22 млн. человек), это означает, что число цар=

ских чиновников на душу населения (1:1375) было примерно таким

же, как в Австрии, Британии и Пруссии

. Даже если предположить,

что не более 75% этих управленцев (примерно 12 000 человек) сос=

тавляли секретарский или канцелярский штат, по происхождению

были не из аристократии и не из служилых людей, работали внут=

ри определенной иерархической системы, относительно невосп=

риимчивой к политическому влиянию, зависимой от правил и про=

цедурных норм

, тогда соотношение числа чиновников и общей

численности населения в Великороссии (1:1833) все еще было бы

сравнимо с аналогичным соотношением в трех соседних странах.

Не имея сопоставимых данных по другим империям и террито=

риям, которые Россия завоевала или присоединила после 1735 го=

да, невозможно определить, была ли царская империя относитель=

но недоукомплектованной служащими.

К началу XX века распределение числа чиновников цент=

ральной администрации на душу населения в крупнейших нацио=

нальных государствах стало разительно различаться. На одного

полицейского (включая тюремных охранников) в Великобрита=

нии приходилось 690 человек населения, в Германии — 1469, а во

Франции — 1965

В начале ХХ века была также опубликована первая статья

на русском языке, в которой исследовалась общая занятость на=

селения в царской империи и утверждалось (при отсутствии сопо=

Численность бюрократии в Российской империи

: 93 :

более управляемой европейской страной. Насколько это возмож=

но определить, соотношение численности чиновников и количест=

ва населения в 1560=х годах составляло 1:400; в это число входят

officiers, — оффисье, которые покупали или наследовали должность

и, когда считали нужным, использовали ее скорее для удовлетво=

рения своих частных интересов, чем для ведения дел короля. Ес=

ли же мы будем учитывать в качестве управленцев только назна=

ченных центром королевских чиновников, чья установленная

численность составляла 1 500 человек, то их число на душу населе=

ния составит 1:10 000. В то же самое десятилетие в Британии бы=

ло примерно 1200 чиновников центральной администрации: 1 чи=

новник на каждые 4 000 человек населения

. Возможно, поскольку

оффисье были относительно независимы от короля и даже фран=

цузские губернаторы (интенданты) могли оседать в своих провин=

циях и передавать свою должность сыновьям, сэр Роберт не счи=

тал Францию тиранией, в то время как многие его современники

(и, до последнего времени, большинство историков), полагали, что

проведенная Генрихом VIII централизация сделала Англию Тюдо=

ров деспотией

. Если в России 1690=х годов (приблизительная чис=

ленность населения — примерно 9 722 000 человек) было 2739 чи=

новников центральной администрации, то число чиновников на

душу населения (1:3549) могло быть примерно таким же, как в Ве=

ликобритании

. В 1722 году Петр I уменьшил число чиновничье=

го персонала, так как он полагал, что в сравнении со Швецией у не=

го было больше чиновников, чем нужно

В Пруссии 1750=х годов число чиновников центральной ад=

министрации на душу населения составляло в среднем 1:1500, в то

время как в Австрии и Богемии к концу века (при населении

в 9 млн. человек) — в среднем 1:1414

. Как и в России, по мень=

шей мере половина этих чиновников проживала в столицах, и это

означало, что представители центральной власти были хорошо

разбросаны по провинции, и местная элита превосходила по числен=

ности персонал центральной администрации на практике, если не

в теории. Во Франции обанкротившимся Бурбонам приходилось

продолжать назначать оффисье (51 000 чел. к 1790=м годам) вместо

того, чтобы нанимать управленцев. В республиканской Франции

во время террора (когда население составляло 28 млн. чел.) при при=

мерной численности общественных служащих в 250 тыс. человек,

Стивен Величенко

: 92 :

С другой стороны, в начале века меньшинство наблюдате=

лей, в число которых входили и некоторые царские министры, по=

лагало, что правительству недоставало персонала и что это предс=

тавляло такую же серьезную проблему для управления, как

громоздкая система субординации, коррупция и отсутствие еди=

ной правовой системы, применимой ко всем. Это, как нам кажет=

ся, подтверждается неопубликованной официальной сводкой о со=

отношении численности гражданских служащих центральной

правительственной администрации и общей численности населе=

ния, составлявшей 1:676

Центральный административный аппарат

Анализ материалов переписи населения Российской империи

1897 года указывает на то, что упомянутая выше сводка 1912 года

была близка к реальности. В переписи «администрация, суд и по=

лиция» объединялись в категорию 1, из них 10% составляли «прид=

ворные чины и вообще служащие при дворах», дипломаты, слуги,

привратники и сторожа, а 47% составляли полицейские и пожар=

ные

. Данные, приведенные в таблицах 1, 2 и 3, учитывают толь=

ко действительных чиновников центральной администрации: 43%

от категории 1 на уровне империи, в центральной России и Укра=

ине, 40% — в Закавказье, 42% — в Средней Азии и 45% — в поль=

ских губерниях. В городах только 49% от категории 1 были чинов=

никами (47% в Средней Азии), и 40% составляли пожарные

и полицейские. Категория 4, «вооруженные силы», включала не=

большое число моряков и гражданских служащих (2–4%), кото=

рых я исключил из итоговых данных по административному пер=

соналу на уровне империи, но не на уровне губерний, где их

количество было несущественным

Как указано выше, в период между 1790=ми и 1890=ми го=

дами численность управленцев в империи возросла вдвое, но их

число на душу населения все же было относительно небольшим

к концу века, и это соотношение не слишком изменилось бы, если

бы мы включили в эти данные служащих земств, городских дум

и сельских органов самоуправления, которые играли важную роль

в управлении на местном уровне. только 13% (13 994) из этих

Численность бюрократии в Российской империи

: 95 :

ставимых данных), что в России, возможно, больше бюрократов

на душу населения, чем в любой западной стране (1:292)

. Автор

сравнивал Россию и Российскую империю с национальными госу=

дарствами, а не с империями, отождествлял всех, кто работал на

государство (public employees) с гражданскими служащими прави=

тельственной администрации (bureaucrats), и полагал, что всемо=

гущий царь эффективно управлял своей страной с помощью это=

го неприемлемо большого административного аппарата. Многие

наблюдатели, и в прошлом, и в настоящее время, также отожде=

ствляли государственную занятость в Евразии, управляемой

Россией, с бюрократией в негативном смысле этого слова и утве=

рждали, что, поскольку она столь велика, ее сокращение является

первым необходимым шагом при проведении любой реформы. Та=

кой взгляд сохраняется и сегодня и лежит в основе требований

сократить объем правительственного бюрократического аппара=

та в государствах бывшего Советского Союза.

Таблица 1 Общая численность населения, численность

чиновников, валовой внутренний продукт (ВВП) и валовой

национальный продукт (ВНП) на душу населения, ок. 1910 года

Великобритания 40 831 335 495 1:122 4 612 1302

Британская империя 397 000 ? ? ? ?

Франция 38 822 284 240 1:137 3 137 883

Французская империя 80 822 ? ? ? ?

Германия 64 926 397 800 1:163 3 449 958

Германская империя 80 000 ? ? ? ?

Япония 50 000 ? ? 1 251 ?

Японская

империя 66 000 ? ? ? ?

Австрия* 28 572 ? ? ? 810

Австро=Венгрия 50 000 227 482 1:198 ? 728

Великороссия 65 000 ? ? ? ?

Российская империя 170 902

187 266

1:914 1 218 398

252 870

1:676

* Включая 20 млн. человек, проживавших в шести славянских провинциях.

Источник: примечания 30, 31, 32.

Стивен Величенко

: 94 :

Численность

населения

(тыс.)

Чиновники

администрации

Соотношение

ВВП ($)

ВНП ($)

дилось 142 грамотных мужчины, почти в 10 раз меньше, чем в сред=

нем по империи. Если же мы будем считать приходское духо=

венство частью чиновничества, то соотношение чиновников и пра=

вославных прихожан мужского пола только в европейской России

(при уровне грамотности среди мужчин в 33%) составит 1:97. Хотя

такие выкладки могут помочь понять образ России, они все=таки

по=прежнему показывают страну, «недоуправляемую» по срав=

нению с Западной Европой, где был более высокий уровень грамот=

ности среди мужчин и большая численность священников.

Таблица 3 Численность населения на одного чиновника

по регионам

Центральная Россия 1 387

Украинские губернии 1 642

Центральная Азия 2 038

Закавказье 1 098

Польские губернии 942

Источник: таблица 7.

Как и численность чиновников, так и число полицейских

также демонстрируют значительную вариацию. В 1900 году число

блюстителей порядка составляло 47 866 человек, что дает их соот=

ношение с населением империи: 1:2595 — 1:2152, если включить

в это число примерно 10 000 жандармов. Это соотношение приб=

лижается к среднему по Франции (1:2324 на 1896 год). В городах

империи соотношение полицейских и граждан (1:700) прибли=

жалось к среднему по Великобритании (1:738 на 1881 год) и было

еще выше в трех главных имперских городах. В сельской мест=

ности, напротив, это соотношение в среднем по империи составля=

ло 1:100 000

. За пределами Санкт=Петербургской и Московской

губерний наибольшее количество чиновников было в Варшавской

(1:551) и далее в Тифлисской (1:719) губерниях, а в Тургайской

области в Азии — меньше всего (1:6563). Как оказывается, в цент=

ральной России было не только меньше центральных администра=

торов, чем в любом европейском национальном государстве, но

и меньше, чем на некоторых нерусских окраинах. В целом уровень

обеспеченности бюрократическим персоналом в Великороссии

и на ее окраинах, как нам представляется, оказался сходным

Численность бюрократии в Российской империи

: 97 :

104 808 местных служащих, включенных в категорию 2 («обще=

ственная служба»), были заняты в органах управления на постоян=

ном месте работы или были туда избраны, и если их рассматривать

как 13% всех «управленцев» (8% городских управленцев), число

чиновников на душу населения на уровне империи сократится

лишь незначительно (1:890 — 1:174 для городов). Даже включение

в число административного персонала в 50 губерниях европейской

части России 55 904 священников (на 76 млн. православных при=

хожан), даст в итоге соотношение 1:552, которое все еще сильно от=

личается от аналогичных соотношений по западноевропейским

национальным государствам, где, не стоит забывать, это соотно=

шение также уменьшится, если мы включим в итоговые данные

местных чиновников, не говоря уже о волонтерах и частных слу=

жащих

. Откуда же тогда взялся образ вездесущего чиновника?

Таблица 2 Российская империя: общая численность

населения, административный аппарат, войска, 1897

Население Администрация Соотношение Войска

численности

населения

и административного

аппарата

Всего 124 543 372 95 099 1:1311 1 096 649

В городе 15 499 926 82 321 1:188 828 469

Источник: примечание 33.

Отчасти ответом на этот вопрос, как указано выше, была

склонность рассматривать в качестве бюрократов всех, кто рабо=

тал на государство. С этим также могли быть связаны вопросы

грамотности, места и гендера. Если численность гражданских слу=

жащих=чиновников соотнести с группой, которая, по всей веро=

ятности, в наибольшей степени взаимодействовала с ними, т.е.

с грамотными мужчинами (18 118 430 человек — 29% всего населе=

ния мужского пола), то соотношение по империи составит 1:190 —

и еще выше оно станет в губерниях, где больше половины муж=

чин были грамотными

. Писатели и читатели, жившие в Московс=

кой губернии (55% грамотности среди мужчин), например, могли

легко представить себе, что они живут в обществе, переполненном

чиновниками, если в их губернии на одного чиновника прихо=

Стивен Величенко

: 96 :

нерусских регионах. В отсутствие таких данных утверждение, что

причиной относительно небольшой величины царского правитель=

ства была бедность, является резонным, но бездоказательным, осо=

бенно если учесть, что в XVIII в. Великороссия не выглядела «недо=

управляемой» по сравнению со своими западными соседями.

Армии

В XIX веке русские цари командовали самой большой армией в ми=

ре (включая пограничные войска) — с ней была сравнима в тече=

ние нескольких лет (в 1860=х годах) только Американская Союз=

ная армия

. Однако в Российской империи было меньше военных

на душу населения, чем в Германии и Франции (не считая коло=

ний), и не намного больше, чем в Австро=Венгрии или Франции,

включая ее колонии

Таблица 4 Численность населения, приходившегося

на 1 солдата в 18901х годах

Российская империя 114

Центральная Россия 284

Германия 89

Франция 72

Австро=Венгрия 132

Великобритания 367

Испания 220

Колониальная Африка 1715

Британская Индия 1009

Французские колонии 358

Французский Индокитай 417

Алжир 102

Источник: примечания 42, 43, 44.

В пределах империи соотношение армии и населения за=

метно варьировалось, поскольку, принимая во внимание пробле=

мы снабжения и неудовлетворительные шоссейную и железнодо=

рожную системы, генералы размещали большую часть войск на

нерусских окраинах, ближе к потенциальному врагу, а не в Цент=

ральной России. Это представляло собой противоположность то=

му, что делали в других европейских империях, где большую часть

Численность бюрократии в Российской империи

: 99 :

с уровнем в европейских колониях. Соотношения чиновников

и населения в европейских владениях царя приближались к соот=

ношениям во французском Индокитае (1:1063) и Алжире (1:1903).

В царской Средней Азии, напротив, оказалось намного больше чи=

новников на душу населения, чем во французских африканских ко=

лониях и индийских провинциях, находившихся под прямым уп=

равлением Великобритании (1:8846). Численность коренного

населения в местной царской администрации еще нуждается в оп=

ределении для всей территории империи, но в Польше и на Укра=

ине, соответственно, польско= и украиноговорящее население со=

ставляло по крайней мере 50% в администрации

. Во французском

Индокитае и Британской Индии коренными жителями были соот=

ветственно 68% и 75% чиновников

Примерно половина всех чиновников из категории 1 были

городскими жителями, в то время как на наших нерусских терри=

ториях насчитывалось 25% городского населения и 20% чиновни=

ков империи. Почему в таких русских губерниях, как Костромская

и Вятская, было наибольшее число чиновников (1:96 и 1:99), оста=

ется неясным. Вятка, к слову, была местом политической ссылки,

где ссыльным часто предоставляли работу на государственной

службе, и можно допустить, что не случайно такие критики чинов=

ничества, как Герцен, Салтыков=Щедрин и Короленко, отбывали

свое наказание именно здесь. Самое низкое соотношение город=

ского населения и администрации было в Самаркандской облас=

ти (1:636). Соотношение в украинских (1:234) и польских городах

(1:242) было меньше, чем в среднем по империи, по центральной

России и Закавказью (1:194, 1:186 и 1:209 соответственно).

Валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения

в Российской империи, гораздо более низкий, чем во Франции, Гер=

мании или Великобритании, был близок к японскому

. Но опреде=

ленное заключение о связи между бедностью и «недоуправляе=

мостью» можно будет сделать, только сравнив ВВП на душу

населения в Российской империи с аналогичным показателем по за=

падным империям в целом или ВВП на душу населения во Франции,

Германии, Японии и Великобритании по отдельности с ВВП на ду=

шу населения в Великороссии; кроме того, необходимо исследовать

соотношение между доходами, полученными в результате царис=

тской территориальной экспансии, и последующими расходами в

Стивен Величенко

: 98 :