Лебедев В.И. Личность в экстремальных условиях

Подождите немного. Документ загружается.

Более подробные материалы об этом, а также о причинах и

патопсихологических механизмах психических нарушений при

работе операторов в системе "человек - машина" представлены

нами (Ф. Д. Горбов, В. И. Лебедев) в монографии

"Психоневрологические аспекты труда операторов" (М., 1975).

В первой главе мы уже затрагивали вопрос о возникновении

галлюцинаторно-параноидных психозов, развивающихся в

условиях географической, социальной и тюремной изоляции.

Для одиночества специфическими нервно-психическими

заболеваниями являются реактивные параноидно-

галлюцинаторные психозы. Приведем наблюдение,

относящееся к условиям одиночной изоляции в условиях

шахты.

Во время обвала шахтер П. прыгнул в нишу и укрылся в ней. На

седьмые сутки был открыт ход к нише, где он находился. На

оклики горноспасателей П. не откликался. Более того, действуя

под влиянием развившегося у него психоза, он умышленно

укрывался от людей в глубине ниши. Его обнаружили в

возбужденном состоянии, он испытывал страх, опасался людей,

просил оградить его от преследователей. Через пять дней,

когда психические нарушения П. начали исчезать, рассказал,

что примерно к концу третьих суток (время определялось им по

часам) кто-то заговорил в стене справа и слева. "Голоса" были

преимущественно мужские, они вели оживленную беседу о

нем, обсуждали его поведение, спорили между собой. В спор

включался знакомый голос Г., который вместе с компанией

незнакомых горноспасателей давал распоряжения,

направленные на его прямую гибель, приказывая не

откапывать его, а применять газы, "душить", "подорвать".

Больной утверждал, что слышал разговоры о себе очень ясно,

как в рупор, что был "постоянно посвящен в ход событий" и

241

следил за ними "не переводя дыхания". Этим он объяснял и тот

факт, что укрылся в нише, когда выход был уже очищен. При

этом неустанно работала мысль, как спастись от

преследователей, избежать неминуемой расправы.

Для реактивных психозов, развивающихся в условиях

одиночества, характерно то, что галлюцинации и бредовые

идеи у большинства больных протекают при достаточно ясном

сознании309.

Примером развития реактивного психоза в условиях групповой

изоляции может служить случай, имевший место во время

трансатлантического плавания на плоту "Таити-Нуи-II" экипажа

из четырех человек под руководством Э. Бишопа. Один из них -

Хуанито оказался в социальной изоляции. В кульминационный

момент нарастания психического напряжения он поднялся с

места, схватил топор и соскочил с крыши. Не говоря ни слова,

он лег на живот и стал рубить крепления эвкалиптового

бушприта, который, как и мачты, был привязан вдоль борта

плота. Когда его спросили, что он собирается делать с

отрубленными бревнами, хлынул поток бессвязных слов: "Я

буду строить себе плот, хотите вы этого или нет... Я больше не

могу... заткнитесь... вы не понимаете этого... во всем виноват

ты... ты виноват..."310 Трясущимися пальцами он указал на

Бишопа. При попытке объяснить ему, что он не имеет права

действовать по своему усмотрению и без учета безопасности

остальных членов экипажа, Хуанито начинал размахивать

топором и угрожающе кричать, что он не позволит, чтобы ему

мешали построить плот. Его больному воображению

представлялось, что легче погибнуть от жажды в просторах

соленой воды, чем переносить муки одиночества среди людей.

Ажитацию и кратковременный ступор, о которых подробно

говорилось в предыдущей главе, мы рассматриваем в рамках

242

психологической нормы, оценивая их как препатологические

реакции. К глубоким психическим изменениям, возникающим

при угрозе для жизни, мы относим длительный ступор,

сопровождающийся сумеречным состоянием сознания, а также

выраженное двигательное возбуждение (фугиформная

реакция). Приведем пример развития длительного ступора,

относящийся к области операторской деятельности.

Во время аварии на одной из теплоэлектростанций Мосэнерго

оперативный дежурный С. "остолбенел" и в этом состоянии

находился весь период ликвидации аварии, последствия

которой были устранены усилиями его помощников. По

прекращении аварийной обстановки он продолжал оставаться

в ступорозном состоянии и был отправлен в больницу. О том,

что происходило во время аварии, С. ничего не помнил. Он

запомнил только момент, когда взвыла сирена и начала

работать аварийная световая сигнализация 311.

Психические реакции, возникающие внезапно при угрозе для

жизни и сопровождающиеся ступором, сумеречным состоянием

сознания или двигательным возбуждением, были описаны в

1916 г. К. 3. Клейстом под названием психозов испуга.

Существенным отличием психоза испуга от истерии он считал

преходящий характер психических нарушений и

благоприятный исход заболеваний, свидетельствующий о его

психогенной природе. При этом неврозе четко прослеживаются

острое начало, высвобождение примитивных (инстинктивных)

защитных реакций, которые максимально выражены в

ближайшем периоде после психической травмы, и постепенное

сглаживание всей симптоматики без какого-либо специального

психотерапевтического воздействия312.

Следует отметить, что хотя эффективные неврозы в условиях

аварий возникают чрезвычайно редко, они не должны выходить

243

из поля зрения психологов и психоневрологов, так как

недееспособность

летчика, машиниста, дежурного щита управления

энергосистемы может вызвать очень тяжелые последствия 313.

Мы уже отмечали, что человек на подготовительном этапе

деятельности "проигрывает" в умственном плане возможные

аварийные ситуации и тактику своего поведения в этих

условиях. "Проигрывание" неблагоприятных для человека

исходов может осуществляться и после благополучного выхода

из аварийной ситуации. Приведем два самонаблюдения.

Во время взлета самолета, пилотируемого М. Л. Попович,

отказал двигатель и самолет потерпел аварию. Впоследствии

она рассказывала: "Бессонной ночью, лежа с открытыми

глазами, я еще раз пережила прерванный взлет, но уже по-

другому. Мне стало страшно, чего не было днем"314. Мастер

спорта Ю. И. Иванов после аварийного парашютного прыжка

писал: "Тогда, наяву, камнем летя к земле и отчаянно борясь за

жизнь, я не испытывал страха. Просто на это не было времени.

А теперь, лежа в темноте с открытыми глазами, представлял

свое тело, смятое, переломанное, которое оставило в мерзлой

земле лишь маленькую впадину. И страх сжал сердце,

холодный пот выступил на лбу"315.

Как правило, у людей с сильным и уравновешенным типом

высшей нервной деятельности, а также хорошо

подготовленных психологически острые переживания при

"проигрывании" аварийных ситуаций постепенно изживаются,

сглаживаются. В тех же случаях, когда внутреннее

"проигрывание" приводит человека к представлению о плохом

исходе, о том, что он не справится с возникшими

осложнениями, тревожное состояние затягивается на

244

продолжительный срок. Ф. Д. Горбов отмечал, что о неврозе

можно говорить лишь тогда, когда внутренняя модель

неблагополучного исхода в случае возникновения аварии не

только сформировалась, "проигралась", но и "застряла" на

длительный период. Фобии, страхи - хорошо известное

явление: это - боязнь замкнутых помещений, высоты, глубины и

т. д. Если присмотреться к этим видам страха, то можно

заключить, что в общем все это - страхи воздействия: страх

быть замурованным, боязнь разбиться или не справиться с

аварийной ситуацией и т. д. Важно и то, что эти страхи мучают

человека тогда, когда не существует реальной опасности.

Человек часто сознает нелепость страха, но преодолеть его не

может.

О развитии невроза, связанного с ожиданием аварии,

свидетельствует следующее наблюдение. Оператор щита

управления электростанцией 3. был хорошо подготовленным

специалистом, неоднократно успешно справлялся с

аварийными ситуациями. Однако после нескольких лет

операторской работы у него стали появляться сомнения,

сможет ли он справиться с аварией, если она возникнет.

Первоначальной причиной таких размышлений послужил

случай, когда другой оператор в момент аварии не смог

овладеть ситуацией и электростанция на некоторое время

вышла из строя. Сомнения стали одолевать 3. не только во

время дежурств, но и в домашней обстановке: у него появилась

раздражительность, нарушился сон. Невропатолог поставил

диагноз: "неврастения". Несмотря на лечение, самочувствие

больного продолжало ухудшаться, и он был вынужден перейти

на другую работу. Через некоторое время невротические

симптомы полностью исчезли.

Анализ большого материала позволяет прийти к выводу о том,

245

что аварийная ситуация в ряде случаев может вызвать острый

аффективный невроз, проявляющийся в длительном ступоре

или в фугиформной реакции, а также хронический невроз

навязчивых состояний, который формируется медленно и

проявляется в навязчивых страхах (фобиях).

Таким образом, в измененных условиях существования при

отсутствии мер профилактики возможны: реактивные

параноиды и галлюцинозы при воздействии измененной

афферентации, социально-психологических ограничений;

невротические срывы с нарушением сознания при работе с

информационными моделями, отражающими перемещение

транспортных средств в пространстве; острые и хронические

аффективные неврозы в условиях воздействия угрозы для

жизни.

Глава XII

Завершающее эмоциональное напряжение

Во время длительных походов подводных лодок мы обратили

внимание на то, что за 2-3 суток до окончания плавания моряки

становились суетливыми, эмоционально напряженными. Всем

казалось, что течение времени замедлилось. Появилось

нетерпеливое желание как можно быстрее попасть на берег.

Эмоциональная напряженность на этапе завершающего

периода выполнения задания четко прослеживается и у

космонавтов во время полета. В. И. Севастьянов вспоминает,

что за несколько суток до возвращения на Землю "возникла

неотвязная мысль: все, скорее бы конец полета, скорее бы на

Землю. При ожидании конца полета время тянулось очень

медленно. Настроение ухудшилось" 316.

Субъективное замедление течения времени, эмоциональную

246

напряженность отмечают и исследователи Арктики в

последние дни нахождения на полярных станциях. И. Д.

Папанин писал: "Последние сутки на станции "Северный

полюс"... Мы даже не ужинали, волновались настолько, что

кусок не шел в горло... Решил привести себя в порядок. Начал

бриться. От волнения руки дрожали... Порезался, потекла

кровь..." 317 "Идет 274-я ночь на льдине,- отмечал в дневнике

Е. К Федоров.- Неподвижно стоят, светясь многочисленными

огоньками, "Таймыр" и "Мурман" (ледоколы, подошедшие для

снятия полярников со станции "Северный полюс".- В. Л.)...

Молчаливые, мы немного нервничаем, стараясь скрыть это друг

от друга, и занимаемся многочисленными мелкими делами...

Никому не хочется спать" 318.

Н. В. Василевский выделяет у полярников антарктических

станций в конце зимовки своеобразный комплекс

психоэмоциональных реакций, связанный с подготовкой к

отъезду и ожиданием возвращения на Родину. О своих

переживаниях на этом этапе И. Ф. Рябинин рассказывает: "В

первый раз я ехал в Антарктику на полтора года и всю зимовку

пережил хорошо. Но перед самым отъездом начала одолевать

тоска - хотелось увидеть жену, дочь, мать, друзей, вообще хоть

что-то неантарктическое - лес, речку... Во второй раз я ехал

всего на четыре месяца и три из них чувствовал себя отлично.

Но на четвертый накатило то же самое" 319.

Как показали наши (О. Н. Кузнецов, В. И. Лебедев)

исследования, примерно такая же картина наблюдалась у

испытуемых в последние дни эксперимента в условиях

одиночной изоляции. В ожидании включения в обычную жизнь

они выполняли только регламентированные задания, а в

остальное время подводили итоги работы, собирали вещи, а

иногда беспорядочно переходили от одного занятия к другому.

247

Некоторые испытуемые переживали эти последние часы

особенно тягостно. Г. Т. Береговой писал: "...последние,

десятые сутки начались, как всегда... И вдруг мне захотелось

полезть на стенку, молотить в нее ногами и кулаками, биться

об нее головой, рвать зубами... Пробить окаянную,

продырявить, продрать!.. Сломать ее к чертовой матери,

разнести на куски, превратить в щепки!" 320 Эмоциональная

напряженность, вызываемая ожиданием конца эксперимента,

отчетливо объективировалась в вегетативных реакциях,

биохимических сдвигах, двигательной активности, нарушениях

сна и ряде психологических показателей (временные пробы,

работа на тренажере и др.).

М. Сифр, находясь в пещере, отмечал субъективное ускорение

времени. Когда же ему сообщили по телефону, что он завтра

выходит на поверхность, у него возникла эмоциональная

напряженность, и течение времени в восприятии замедлилось.

"Никогда я не думал,- записал он в дневнике,- что время может

тянуться так медленно - словно вот-вот вообще остановится"

321.

В ряде случаев напряженность на завершающем этапе может

вызывать нежелательные действия. Так, в соответствии с

программой полета корабля "Аполлон-11" астронавт Н.

Армстронг после прилунения должен был несколько часов

спать. Однако сразу же после посадки он стал готовиться к

выходу из лунной кабины. Эмоциональная напряженность

выражалась у него в значительном учащении пульса, дыхания

и других вегетативных реакциях. Руководители полета были

вынуждены "поломать" график и разрешить не отдохнувшему

астронавту выйти на лунную поверхность. Изменение графика

повлекло за собой неурядицы в телевизионных программах,

передававшихся в глобальном масштабе.

248

Эмоциональная напряженность при подходе к рубежу,

отделяющему один этап от другого, характерна не только для

сурдокамерных экспериментов, подводного плавания, полетов

в космос и т. д. В частности, К. Левин обратил внимание на то,

что с приближением срока освобождения заключенных

увеличивается количество побегов из исправительных домов и

подобных учреждений. Когда срок освобождения

приближается, стремление к свободе возрастает настолько,

что некоторые заключенные не выдерживают психического

напряжения и сбегают 322.

Из приведенных материалов можно сделать вывод, что на

завершающем этапе нахождения в необычных условиях

существования появляется напряженность, нервозность,

характеризуемая тягостными эмоциональными переживаниями

и замедлением течения времени в восприятии.

В происхождении психической напряженности завершающего

этапа четко прослеживается предвосхищение возврата к

семье, обычной работе и т. д. По нашим наблюдениям, на этом

этапе темы разговоров моряков сводятся к предстоящим

встречам с близкими и товарищами, оставшимися на берегу, к

предстоящим делам и развлечениям. Об этом же

свидетельствуют и дневниковые записи полярников. Так, Е. К.

Федоров пишет: "Ведь завтра вся наша месяцами налаженная

жизнь сразу изменится! Мы снимем ставшую привычной

меховую одежду, хорошо вымоемся, увидим газеты, увидим

людей - сразу много людей..." 323

Психическая напряженность завершающего этапа во время

космических полетов в отличие от сурдокамерных

экспериментов обусловливается не только предвосхищением

возвращения к обычной жизни, но и тревожным ожиданием:

как пройдет спуск на Землю? При посадке первого

249

пилотируемого корабля, согласно программе, в расчетное

время должна была включиться тормозная двигательная

установка, а затем произойти разделение спускаемого

аппарата и приборного отсека. Пока автоматика ориентировала

корабль, космонавт, получая информацию о происходящем

процессе, имел возможность в любой момент перейти на

ручное управление. Получал он информацию и о действии

тормозной двигательной установки. Но как происходит

разделение спускаемого аппарата и приборного отсека, ему

было неизвестно, хотя от этого зависело благополучное

возвращение на Землю. Ю. А. Гагарин рассказывает о своих

переживаниях: "После того как сработала тормозная

двигательная установка, я стал ждать разделения приборного

отсека и спускаемого аппарата... Ожидание было тягостным.

Время как будто остановилось. Секунды воспринимались как

долгие минуты. Но вот разделение осуществилось, и все пошло

своим чередом" 324. Аналогичное эмоциональное состояние

переживали и другие космонавты. Приведем самонаблюдение

В. А. Шаталова: "Тормозной двигатель отработал положенное

время и замолк. Снова наступила тишина. Снова вернулась

невесомость. Стараемся понять - все ли у нас в порядке, точно

ли сработал двигатель? Первое впечатление - в нашем полете

ничего не изменилось. Никаких новых ощущений. Кажущаяся

полная неподвижность в пространстве. Тишина... Все, что от

нас зависело, мы сделали... И все же тревожно на душе... Так

проходит десять очень долгих, томительных минут. Ждем

разделения" 325.

После схода с орбиты тягостно переживаются космонавтами

минуты в ожидании раскрытия парашюта. "Все шло по

программе,- рассказывает Л. Попов.- И все-таки секунды до

раскрытия парашюта тянулись, как минуты. Облака рядом, а

хлопка от парашюта все нет. Но вот он раздался над головой -

250