Крюков М.В. Система родства китайцев (эволюция и закономерности)

Подождите немного. Документ загружается.

нологически различаются отец, брат* отца и< брат матери, а

также мать, сестра матери и сестра отца; в нулевом поколе-

нии

различаются дети, дети брата отца, дети брата матери

т. д. С

другой

стороны, если в системах турано-ганованско-

го типа отношения свойства й родства в ряде случаев выра-

жаются одним термином (например, объединяются брат ма-

тери и отец

мужа;

сын сестры и муж дочери и т. д.), то, в

системах бифуркативно-коллатерального типа категории

родства и свойства не совпадают

между

собой. Термины

свойства в этих системах весьма многочисленны; многие спе-

цифические

отношения свойства, имеющие в бифуркативно-

коллатеральных терминологиях особые обозначения, в

других

системах вообще терминологически не выражены.

Таким

образом, для систем бифуркативно-коллатерально-

го типа характерно максимальное общее количество терми-

нов

при минимальном количестве классификационных терми-

нов,

которые в первом восходящем и нисходящем по-

колениях

отсутствуют

совершенно. Последнее обстоятельство

составляет наиболее яркий контраст с гавайской терминоло-

ей.

Рассматривая обозначения степеней родства в психологи-

ческо-лингвистическом аспекте, П. Кирхгоф говорит о би-

фуркативно-коллатеральной системе (тип А по его классифи-

кации)

как об антиподе гавайской (тип С): первая являет

собой пример конкретного, вторая — абстрактного словообра-

зования.

Исходя из того что развитие языка идет от

конк-

ретного к абстрактному, этот автор приходит к выводу, что

бифуркативно-коллатеральная терминология представляет

собой исходную модель, а гавайская -* конечный

результат

общего процесса развития систем родства [316].

В совершенно ином свете предстает перед нами общая

картина

эволюции систем родства, нарисованная Дж. Мёр-

доком. «Как известно,— пишет этот исследователь,— архео-

логические и документальные памятники прошлых цивили-

заций

сравнительно богаты свидетельствами о технологии,

экономике,

религии и системе управления, но бедны

информацией

о правилах счета родства, терминологии родства

других

аспектах социальной организации. Если бы мы

располагали методом, с помощью которого можно было бы

подвергнуть анализу социальную систему, достаточно полно

описанную в недавнее время или на протяжении хорошо до-

кументированного исторического периода, для того чтобы с

высокой

степенью достоверности выявить предшествующие

структурные формы, такой метод был бы чрезвычайно поле-

зен.

Зная

теоретически выведенное соотношение ранних форм

организации,

историк мог бы найти в косвенных литератур-

ных материалах (а археолог — в данных о жилище) достаточ-

но

свидетельств для того, чтобы установить вероятную связь

между

тем или иным историческим периодом или археологи-

ао

. •

ческимг горизонтом и определенным типом социальной струк-

туры»

[372, 323].

Решению этой задачи должен, по мысли Дж.

Мёр

дока,

служить

разработанный им

метод

«исторической реконструк-

ции», изложению которого он посвящает специальный раз-

дел своей книги «Социальная

структура».

"Метод Мёрдока основан на его теоретических положени-

ях о детерминантах терминологий родства, эволюции соци-

альной организации и закономерностях представлений об ин-

цесте. Этот автор

исходит

из того, что

переход

от одной фор-

мы социальной* организации к

другой

требует,

как правило,

сравнительно длительного времени и сохраняет пережитки

прежних социальных институтов. Анализ таких пережитков,

как

правило, может

дать

представление об исторически пред-

шествующих формах организации.

В практической процедуре реконструкции Мёрдок пред-

лагает

пользоваться

двумя

составленными им таблицами, в

одной из которых обобщены теоретически возможные гене-

тические соответствия различных типов и подтипов социаль-

ной

организации, а в

другой

перечисляются те черты социаль-

ной

организации, которые

могут

указывать на предшествую-

щие структурные формы. .

Здесь уместно напомнить, что Мёрдок выделяет 11 типов

социальной организации, которым

соответствуют

7 типов си-

стем родства: 1) эскимосский (терминология эскимосского

типа при отсутствии экзогамных однолинейных родственных

групп); 2) гавайский (терминология гавайского типа при от-

сутствии экзогамных однолинейных родственных групп);

3) юма (терминология ирокезского типа," патрилокальность

или матрилокальность поселения и

переход

от билатерально-

сти к однолинейной организации); 4). фокс (терминология ти-

па кроу,

омаха

или суданская; в остальном — аналогично

юма); 5) гвинейский (терминология эскимосского или га-

вайского типа при наличии экзогамных патрилинейных род-

ственных групп); 6) дакотский (терминология ирокезского

типа и патрилинейность); 7) суданский (терминология су-

данского типа и патрилинейность); 8)

омаха

(терминология

типа

омаха

и патрилинейность); 9) нанкансе (терминология

эскимосского или гавайского типа при патрилинейном" или

двойном

счете

родства); 10) ирокезский (терминология иро-

кезского типа и матрилинейность); 11) кроу (терминология

типа кроу и матрилинейность). В основу классификации ти-

пов социальной организации Мёрдок кладет глайным обра-

зом три фактора:

счет

родства, локальность брачного посе-

ления

и тип терминологии, определяемой по группировке род-

ственников в поколении Эго [372,

226—246].

Автор

отмечает, что, по его мнению, среди этих

трех

факторов изменениям прежде всего подвержена локальность.

4* 51

Счет родства меняется позже, чем локальность, но раньше

терминологии родства в поколении Эго. Последняя является

наиболее четким индикатором трансформации одного типа

социальной организации в другой, а именно: юма и ирокез-

ского— в дакотский; фокс — в суданский или омаха; гавай-

ского и эскимосского — в гвинейский или нанкансе; даког-

ского и ирокезского — в юма; суданского, омаха и кроу —

в фокс [372, 327—329].

Основываясь на «внутренних

свидетельствах»,

содержа-

щихся в самой системе, Мёрдок учитывает то обстоятельство,

что полученные данные

могут

быть проверены путем сопо-

ставления систем, бытующих у родственных

между

собой

этнических групп: предки народов, говорящих ныне на близ-

кородственных языках, некогда составляли единую языко-

вую общность, которой должен был быть свойствен и общий

тип социальной организации [372, 347].

В качестве иллюстрации применения этого метода Мёр-

док

дает

в приложении список 250 обществ с указанием на

все реконструированные по ним исторические типы социаль-

ной

организации. «Я надеюсь,— пишет он,— что критики ис-

правят явные ошибки и что заинтересованные специалисты

попытаются применить этот метод к обществам, которые им

хорошо знакомы (в особенности там, где есть фактические

или теоретически выведенные свидетельства, позволяющие

проверить достоверность .выводов), ибо только таким обра-

зом можно показать несостоятельность данного метода или,

напротив, обосновать его приемлемость, уточнить и усовер-

шенствовать

его»

[372, 323].

Наиболее убедительным подтверждением правильности

своего метода Мёрдок считает реконструкцию общей малайе-

полинезийской

протосистемы, характеризовавшейся, по его

мнению,

организацией гавайского типа [372, 350].

Как

это ни парадоксально, но, начав с критики эволюци-

онной

теории Моргана, Мёрдок приходит в конечном счете

тому же выводу, что и опровергаемый им предшественник,

а именно: тип социальной организации, характеризующийся

гавайской терминологией родства, рассматривается им как

первоначальная, исходная форма общественной структуры.

Резко

критикуя Мёрдока, К. Леви-Стросс пишет по этому

поводу, что автор не доказывает свою точку зрения на при-

мере развития конкретных обществ, а режет социальную ор-

ганизацию на куски, основываясь при этом на принципе: что

проще, то. древнее. Следуя этому

ходу

мысли Мёрдока, ви-

димо, и современную лошадь следовало бы считать более

древней в ряду эволюционных форм, чем ископаемый Hippa-

rion [340, 339].

Действительно, коренным недостатком мёрдоковской

•

ре-

конструкции является игнорирование собственно историче-

ских данных о развитии конкретных терминологий, что, впро-

чем, вообще характерно для того метода изучения эволюции

систем родства, который после Моргана господствовал в этно-

графической науке вплоть до недавнего времени.

Правда, сам Мёрдок упоминает о том, что «подобные вы-

воды из внутренних свидетельств оказались в разительном

соответствии с фактическими историческими свидетельства-

ми» [372, 323]. Но, иллюстрируя свой метод, Мёрдок ссыла-

ется почему-то лишь на четыре случая, когда его реконструк-

ция

нашла подтверждение в фактических исторических дан-

ных (всего, напоминаю, Мёрдоком были реконструированы

предшествующие формы организации 250 обществ): 1) бе-

на

— от

структуры

типа нанкансе или матрилинейного вари-

анта юма — к ирокезскому — к юма — к дакотскому [372, 333];

2) кроу — от матрилинейного варианта кроу к патрилинейно-

му [372, 334]; 3) юкун —от матрилинейного гавайского или

матрилинейного эскимосского — к нанкансе — к гавайскому-

типу [372, 337]; 4) галицийские украинцы—от патрилинейно-

го эскимосского — к эскимосскому типу [327, 342].

Если мы попытаемся выяснить, какие же изменения в си-

стеме родства документированы этими примерами, то обна-

ружим, что в первом

случае

эскимосская или гавайская тер-

минология была заменена ирокезской,

хотя

возможно, что-

она

с самого начала была ирокезской (в том случае, если-

исходной формой социальной организации была матрилиней-

ная

структура

типа юма); во втором терминология

родства?

не

изменилась; в третьем эскимосский тип эволюционировал

сторону гавайского, но возможно, что гавайский тип был

первоначальным и оставался без изменений; в четвертом

терминология развивалась в рамках эскимосского типа. Вряд

ли можно говорить здесь о «разительном совпадении» логи-

ческой реконструкции и исторических фактов, тем более что*

этой

реконструкции противоречат те факты реальной эволю-

ции

систем, которые

будут

приведены ниже (стр.

55—63).

иных позиций

подходит

к установлению эволюции си-

стем родства Г.

Доул.

В своей докторской диссертации «Раз-

витие типов терминологий

родства»

она конструирует

схему

закономерного соответствия исторически последовательных

типов систем родства определенному уровню развития соци-

альной организации. Разграничивая три самостоятельных

типа (примитивный изолирующий, вторичный изолирующий и

современный изолирующий), объединявшиеся Мёрдоком в

один эскимосский тип,

Доул

приходит к весьма важному вы-

воду:

современный изолирующий тип — это завершающий

этап исторической эволюции, а примитивно изолирующий

тип — начальный ее этап. Терминология этого типа зафикси-

рована

Доул

у пигмеев, андаманцев, семангов и са.каев, об-

щество которых, по ее мнению, представляет собой «нефор-

53.

мальную несегментированную

структуру»,

т. е. относится к

дородовому этапу развития [277,

127—130].

Согласно

схеме

Доул,, все выделенные ею девять типов

систем родства располагаются в определенной исторической

последовательности. Шесть из них представляют нормальный

путь развития (примитивный изолирующий—» бифуркативно-

слившийся

—• кросскузенный —• омаха/кроу —»линидж —» сов-

ременный

изолирующий.), а три

других

(вторичный изоли-

рующий; бифуркативно-коллатеральный и генерационный)

возникают при нарушении нормального, пути {277, 422—425].

• Как отмечалось, устанавливая последовательность типов

систем родства,

Доул

исходит из соответствия того или ино-

го типа определенному уровню развития общественной струк-

туры. В этом бесспорное достоинство ее метода по сравне-

нию,

например, с- мёрдоковским. Но многое здесь отнюдь не

бесспорно.

В частности, постулирование примитивного изоли-

рующего типа в качестве начального звена эволюции систем

родства исходит из признания дородового этапа в развитии

сформировавшегося человеческого общества, но последний

тезис разделяется не всеми современными этнографами.

• Вместе с тем в работе

Доул

привлекает ее глубокий исто-

ризм,

стремление проследить реальное развитие терминоло-

гии

родства одного и того же периода. Нельзя не отметить

принципиально

иной

подход

Доул

к проблеме по сравнению

«е большинством ее предшественников.

Несомненно,

что выяснение закономерностей эволюции си-

стем родства Может быть наиболее успешным на примере

развития терминологий, история которых Документирована

письменными

источниками. В таком

случае

этапы эволюции

можно восстановить не гипотетически, а на основании аутен-

тичных свидетельств ряда .последовательных исторических

эпох. Именно такой метод был впервые применен П. А. Лав-

ровским.

Небезынтересно привести следующее высказывание

современных исследователей Дж. Фриша и Н. Щутца, пол-

ностью созвучное с методологическими установками Лавров-

ского:

«Идеальным является тот случай, когда выводы исто-

рического плана являются результатом синхронических ис-

следований различных исторических периодов, нашедших

отражение в документальных источниках. Если такие доку-

ментальные данные относятся к удаленным периодам време-

ни,

они

дают

наиболее надежное основание для выводов...

Если

документальные источники

отсутствуют,

наиболее при-

емлемым- методом выявления культурной и лингвистической

информации

является сравнительный метод, когда родствен-

ные

по своему происхождению группы сопоставляются с

целью реконструкции протосистемы» [295, 273].

За

последние годы наряду с чисто диахронными исследо-

ваниями,

основанными на документальных данных [404, 345,

-54

406; 280; 147; 126], возросло число работ, сочетающих анализ

исторических свидетельств с реконструкциями протосистем

родства [278; 306].

Именно

на выводы, сделанные в работах такого рода, и

следует-

в первую очередь опираться при рассмотрении вопро-

са о соотношении исторических типов систем родства.

Русская система. Исторические изменения в рус-

ской

номенклатуре родства были впервые прослежены

П.

А. Лавровским. Говоря об обозначениях кровных родст-

венников

в первом восходящем поколении, автор отвечает,

что «названия „дядя" и „тетка" как выражающие понятия"

слишком

общие, без различия разнообразных оттенков род-

ства, не удовлетворяли славян, и в их языке с незапамятных

пор

усматриваем мы несколько новых терминов, в сущности,

для тех же понятий, только более точно и подробно опреде-

ляющих самые.мелкие особенности» [133, 37]. Такими терми-

нами

являлись

стрый

— брат отца и уй (вуй) — брат матери.

В этих значениях данные термины были прослежены авто-

ром в древнерусских летописях: в Новгородской (1158, 1175,

1177 гг.), Ипатьевской

(1164,

1155 гг.) и др. Соответственно

сын

стрыя

(двоюродный брат по отцу) назывался

стрычич,

по

матери —

вуйчич.

В первом нисходящем поколении дети

брата и сестры также различались: сын брата —

братанич,

сын

сестры —

сестрич

и т. д. Если термин

стрый

встречается

письменных памятниках на протяжении^ длительного време-

ни,

то на смену другим специальным обозначениям родствен-

ников

по -отцовской и материнской линиям постепенно при-

ходят

новые термины, в которых разграничение линий родства

уже не проводится. К числу их принадлежит, в частности,

слово

«тетка»,

древнейшее упоминание которого, по Лав-

ровскому, относится к 1178 г.

. Специальные термины для

обозначения

детей брата и сестры встречаются в памятниках

вплоть до XVI в. По-видимому, одновременно с этим в оби-

ход

входят

слова «племянник» и «племянница». С

XVII

в,

появляется

термин

«дядя»

и т. д. [133, 46—50].

Таким

образом, древнерусская родственная терминология

XI—XII

вв. оказывается более разнообразной и богатой,

чем современная. Лавровский

делает

из этого следующий вы-

вод: «Из наблюдения над постепенным вымиранием названий.

последующее, сравнительно позднейшее историческое вре-

мя

жизни славян, когда семейно-родовой быт их, -видимо,

распадался, смело можно

утверждать,

что полнота родствен-

ных терминов, которые приходится нам собирать отрывками,,

относится к самому полному развитию семейно-родовой жиз-

Заметим, что в новгородских берестяных грамотах особые термины

для сестры отца и матери не зафиксированы: термин

«тетка»

встречается-

грамоте № 346, датируемой по палеографическим и стратиграфическим

данным,

рубежом

XIII—

XIV вв. [99, 33—35].

55-

ни.

В таком состояний для членов рода сама собой пред-

оставлялась надобность выделить из общего понятия „дядя"

брата отца и брата матери; та же, конечно, надобность по-

буждала

к более строгому определению племянников с пле-

мянницами,

которые могли быть детьми братьев и сестер.

Эта чуткость к особенностям родственных отношений и по-

родила особые выражения, которые в большем или меньшем

количестве

существуют

и доныне у славян, разумеется, все-

го сильнее там, где успехи новейшей цивилизации не проник-

ли

слишком глубоко в старину патриархальную» [133, 4]. Та-

ким

образом, Лавровским был конкретно-исторически проана-

лизирован

процесс формирования современных славянских

систем родства.

Исследования

Лавровского, оставшиеся неизвестными за- .

рубежным ученым, подтверждают необходимость выделения

арабского типа в качестве самостоятельного типа систем

родства. Реконструированная Лавровским древнерусская си-

стема обнаруживает некоторые существенные особенности

этого типа: 1) в первом восходящем поколении обособляют-

ся

как родители от их братьев и сестер, так и сиблинги роди-

телей

между

собой в зависимости от пола связующего род-

ственника;

2) в нулевом поколении Т5ратья и сестры обособ-

ляются от кузенов по отцу и по матери, а те в свою оче-

редь—

друг

от

друга

(ДДРм отделены от ДДРж).

Формирование

современной польской системы представ-

ляет собой процесс превращения терминологии, весьма близ-

кой

к арабской, в переходный арабско-английский тип.

Современная

польская терминология своеобразна тем,

что женские родственники первого восходящего поколения

•обозначаются терминами английского типа (matka— Рж и

ciotka—

ДжРР), а мужские родственники того же поколе-

ния—

терминами арабского типа

(ojciec

— Рм,

stryjek

—

ДмРРм

wujek

— ДмРРж). В нулевом поколении — терми-

нология

английская: все кузены объединяются

между

собой

отграничиваются от братьев и сестер. Вместе с тем в поль-

ском

языке сохраняются пережиточные обозначения родст-

венников

нулевого поколения, частично характеризующиеся

чертами общеславянской протомодели:

brat

stryjeczny

—

.ДмДмРРм,

brat

wujeczny

— ДмДмРРж,

brat

cioteczny

—

ДмДжРР.

Эти термины, по-видимому, уже почти не употреб-

ляются в непосредственном общении,, и их значения посте-

пенно

забываются: весьма показательно, что

даже

такие ав-

торитетные издания, как «Русско-польский словарь» под ре-

дакцией

И. X. Дворецкого и «Польско-русский словарь» под

редакцией М. Ф. Розвадовского, расходятся в толковании

термина

brat

cioteczny.

В первом

случае

он объясняется как

двоюродный брат (со стороны брата или сестры матери)

[163, 141], т. е. ДмДРРж; во втором — как сын родной тет-

ки

[159, 69]. т. е. ДмДжРР,

тогда

как для ДмДмРРж приводит-

ся термин

brat

wujeczny

[159, 47].

1П-IV

— дед

б — отец

— мать

г — стрый

д — стрыйка

е — вуй

— вуйка

— брат

— стрычич

— вуйчич

— РмР

— Рм

— Рж

— ДмРРм

— ДжРРм

— ДмРРж

— ДжРРж

— ДмР

— ДмДРРм

— ДмДРРж

л —

dziadek

м —

ojciec

—

matka

о —

stryjek

—

wiijek

р —

ciotka

с —

brat

т — kuzyn

— РмР

— Рм

— Рж

— ДмРРм

— ДмРРж

— ДжРР

- ДмР

— ДмДРР

Терминология нулевого поколения, уже утратившая прак-

тическое применение в польском языке, до сих пор сохраня-

ется в сербско-хорватском [374, 188].

Развитие русской системы родства' в

XIII—XX

вв. может

быть охарактеризовано как трансформация исходной обще-

славянской модели арабского типа в английский.

— дед

б — отец

— мать

г — стрыйка

д — стрый

е — вуйка

— вуй

— РмР

— Рм

— Рж

— ДжРРм

— ДмРРм

— ДжРРж

— ДмРРж

— брат

— стрычич

— вуйчич

— тетка

—• дядя

— двоюродный брат

— ДмР

— ДмДРРм

— ДмДРРж

— ДжРР

— ДмРР

— ДмДРР

- Латинская система. Исследования Л. Моргана

1142], Дж. Томсона [178], Ф. Лаунсбери [345] позволяют на?

метить основную линию развития латинской терминологии.

В классическом латинском языке номенклатура родствен-

ных терминов предстает перед нами в качестве типичного

примера системы арабского типа. Мы видим в ней отдель-

ные

обозначения для отца

(pater),

брата отца

(patruus)

брата матери (avunculus), а также для матери (matef), сест-

ры матери

(matertera)

и сестры отца (amita); соответствен-

но

в нулевом поколении пять мужских родственников: брат

(frater),

сын брата отца

(frater

patruelis),

сын сестры отца

(amitinus), сын сестры матери

(filius

consobrinus),

сын бра-

та матери

(filius

avunculi).

Однако уже в

«Пандектах»

содержится указание на то,

что все родственники в нулевом поколении (за исключением

брата —

frater)

именуются в народе одинаковыми названия-

ми

—

consobrini

[Pand, Lib.

XXXVIII,

tit. X].

Другими словами, в живой народной речи VI в., н. э. че-

тыре специальных обозначения родственников в поколении

говорящего были уже заменены одним общим термином. Пе-

ред нами превращение системы арабского типа в промежу-

точный арабско-английский тип, где термины в первом вос-

ходящем поколении характеризуются особенностями преды-

дущего

этапа, а обозначения родственников нулевого поколе-

ния

относятся уже к новому типу.

В средневековой латыни происходит дальнейшая эволю-

ция

ряда терминов. В частности, слово

avunculus

вместо

прежнего ДмРРж стало обозначать ДмРР, поэтому отноше-

ние

ДмРРж могло быть теперь выражено как

avunculus

patre

patris

— сочетание, в классической л^атыни совершенно

бессмысленное. Далее, термин

matertera

вместо ДжРРж стал

обозначать вообще ДжРР [147, 15]. Таким образом, термины ,

первого восходящего поколения подтянулись к первоначаль-

но

опередившим их терминам нулевого поколения, и система

целом приобрела черты английского типа. Различия меж-

ду средневековой латинской^ и современной итальянской си-

стемами касаются лишь лексики, но не затрагивают основных

структурообразующих принципов (см.

схему

на стр. 60).

Отсутствие более ранних источников не

дает

возможности

прямо

ответить на вопрос о том, какая система предшество-

вала латинской номенклатуре классического периода. Одна-

ко

некоторые косвенные свидетельства

могут

быть получены

результате

анализа терминов с точки зрения их лингвисти-

ческой структуры. В самом деле, термины

pater

mater

от-

носятся

к числу элементарных, но

patruus

matertera

явля-

ются производными. На этом основании высказывалось пред-

положение,

что первоначально в латинской системе термин

pater

обозначал как отца, так и брата отца, a

mater—мать