Кравченко А.И. История менеджмента

Подождите немного. Документ загружается.

не многочисленные школы бизнеса, обеспеченные по последнему слову науки.

Современный менеджмент прославили те корпорации, которые сумели,

благодаря умелому руководству и трудолюбивому персоналу, выбиться из

аутсайдеров в национальные лидеры. Прежде нерентабельные и, казалось бы,

бесперспективные компании вдруг превращаются в мощные корпорации.

Примеров тому сотни и тысячи.

Античность дала человечеству, пожалуй, самый первый и самый

наглядный урок такого рода. Каким образом самое нерентабельное,

бесперспективное дело за достаточно короткое время греки превратили в самый

прибыльный бизнес? Десятилетиями греки бились над тем, как научиться

выращивать лучшие сорта пшеницы на неплодородной и засушливой земле.

Самый рентабельный бизнес

Секреты успеха античных землевладельцев раскрыла в своей книге

«Рождение и развитие философских идей» (1991) Н. В. Мотрошилова.

Многолетний опыт убедил греков в том, что для повседневного спроса

достаточно использовать не слишком продуктивные местные сорта ячменя и

пшеницы, а для праздничной выпечки (фигурных кренделей и булочек) —

привозные хлебные злаки. На экспорт же они отправляли то, что в изобилии

произрастало на их земле и чего не было в других странах — оливки, виноград,

финики, груши. Одного только винограда выращивалось более сотни сортов.

Любая отрасль производства в античной Греции, будьте земледелие,

торговля, строительство, ремесла — превращалась в область «прикладной

математики». Греки учитывали каждую мелочь: например, в виноградарстве —

какое удобрение необходимо внести для данного сорта в конкретной почве,

чтобы не повредить аромату вина и добиться наивысшей эффективности; как

наиболее рационально разместить на ограниченном участке максимальное

число виноградных лоз; как прорыть траншеи нужной глубины и соединить их

в оросительную систему, которая не разрушила бы горных склонов и структуры

почвы.

Грек — ремесленник, торговец, земледелец — внимателен к любому

новшеству, любому усовершенствованию (и отечественному, и заграничному),

способному хоть ненамного повысить производительность и качество

продукции. Именно он, рядовой исполнитель, в своей повседневной

деятельности закладывает фундамент высокой культуры труда и рациональной

организации управления.

Прекрасное и рациональное

Перечитайте трактаты античных философов — и вы убедитесь, что в них

нет пресловутого пренебрежения к физическому труду, в котором их обвиняют

современные авторы. Платон, Гераклит, Аристотель прославляют

компетентную и честную работу, подчеркивают фундаментальное значение

труда, если он разумен и правильно организован. Таков труд земледельца, в

котором древнегреческие мыслители усматривают опору полисной системы.

Но не таков труд раба — бездумного, тупого исполнителя, отчужденного

и от средств производства, и от смысла труда. Он не может служить образцом

заинтересованного, инициативного отношения к работе. Это прекрасно

понимали еще в Древнем Египте.

Древним грекам нужны образцы прекрасного, проявляемые в свободном

труде. И чувство прекрасного, ощущение пропорциональности, соразмерности

должно присутствовать во всем, тем более в том, от чего зависит их

существование — в труде и управлении.

Формируя свою цивилизацию — цивилизацию принципиально нового

исторического типа по сравнению с цивилизацией шумерцев, египтян,

вавилонян, ассирийцев, — греки учились красиво и со вкусом работать и жить.

Без излишеств и восточной роскоши, скромно и изысканно. Изысканность в

простоте — искусство особо одаренной нации. Это целая наука о том, как из

ничего сделать многое, как построить культуру мелочей и добиться большого

успеха, складывая его из повседневных, маленьких дел и завоеваний. Именно

таким путем намного позже пошли американцы и японцы, создавшие свой

особый строй цивилизованного управления. Именно культуру мелочей

формировали у рядовых американцев Тейлор, Форд и Рузвельт.

Разумное и простое отношение к своему повседневному быту, к жилищу

и костюму, предметам обихода исподволь формировало у греков

специфическую психологию и особенный политический стиль поведения.

Прирожденное стремление окружать себя удобными, пригодными для

динамичной, открытой полисной жизни вещами чувствовалось во всем: манере

рассуждать, неспешной и философски углубленной (вспомним диалоги

Сократа), привычках передвигаться, общаться, одеваться, трудиться. Во всем

чувствовались основательность и рациональность. Поэтому у греков в почете

был интеллектуальный и высокопрофессиональный труд.

Порицания заслуживали те, кто тратил чужое, не зарабатывая своего.

Демокрит получил от отца наследство и промотал его, десять лет путешествуя в

свое удовольствие. Такое поведение считалось тяжким грехом и требовало

сурового наказания. Но Демокрит произнес в суде убедительную, хотя

чрезвычайно затянутую речь, доказав, что по итогам путешествия он написал

серьезную книгу. Греки оправдали философа, занимавшегося путешествиями

ради научных изысканий.

Цивилизация венчурных фирм

Греческая культура, выражаясь современным языком, — цивилизация

венчурных фирм. В архаическом полисе превалируют мелкие (мастер,

несколько учеников, от 5 до 30 рабов) ремесленные мастерские — эргастерии.

Крупных мастерских (100—120 рабов) было немного. В сельском хозяйстве

господствуют мелкие семейные фермы. Население самих полисов колебалось

от тысячи до нескольких десятков тысяч человек. Политически активная Часть

полиса, состоящая из свободных и полноправных граждан, достигших 30 лет,

была еще меньше. Все они разбивались на множество партий, родовых и

культовых объединений, увеселительных клубов, деловых товариществ,

неформальных обществ, профессиональных корпораций. Не было в истории

мира страны, где активность частных ассоциаций была бы выше, чем в Древней

Греции.

Цивилизацией венчурных фирм античную Грецию можно назвать и по

многим другим признакам. Это инициативность и риск, предприимчивость и

новаторство, деловитость и рационализм, научно-практический,

изобретательский подход к любой работе, наконец, инновационный стиль

управления, умение быстро перестраиваться и добиваться успеха на новом

поприще. Греки были удивительно практичны и, кажется, поголовно грамотны.

Философы- предприниматели

Почти все древнегреческие философы являлись математиками. Ими были

Пифагор, Платон, Аристотель и те, кто развивал философию как учение о

количественных характеристиках мира. Это учение называлось так же, как и

сегодня, —логистикой. Сегодня логистика — одно из важнейших направлений

менеджмента. Первый греческий философ Фалес не только написал серьезные

астрономические труды, предсказывая солнечные затмения, но был и купцом,

мореплавателем, строителем мостов, прекрасным инженером, создавшим

ирригационные приспособления, государственным деятелем.

Оказалось, что Фалесу не чужд и предпринимательский подход. Согласно

легенде, записанной Аристотелем, Фалес, вычислив по звездам обильный

урожай маслин на следующий год, скупил на свои небольшие сбережения все

маслодавильни в Милете и на Хиосе. Арендовал он их за бесценок, так как

никто не верил в богатый урожай, а когда пришла пора сбора урожая и спрос на

них резко возрос, Фалес сдал их внаем втридорога, выручив огромную

прибыль. Тем самым он на практике доказал, что философия — вещь сугубо

практическая, если уметь ею пользоваться.

Пример Фалеса символичен и в другом смысле. Он свидетельствует о

неразрывной связи искусства мыслить и искусства действовать. Деловой успех

зависит от компетентности и умения правильно выбирать стратегию поведения.

Для греков это было вполне очевидно, как очевидно это для американцев.

Ф. Тейлор, Г. Форд, А. Слоун, Д. Рокфеллер, Дж. Муни были не только

крупнейшими практиками менеджмента, приведших свои компании к деловому

успеху, но и крупными философами менеджмента, определявшими стратегию

делового предпринимательства. Если кто-то считает, что менеджмент —

совокупность конкретных приемов и методов управления, то он не понимает ни

сущности менеджмента, ни сущности бизнеса. Все дело в философии и

стратегии управления. Первыми сумели доказать это древние греки.

Цивилизация культурного рынка

Описывать достижения античной цивилизации можно, кажется, до

бесконечности. В ней все удивительно, если смотреть на нее, отрешившись от

стереотипов. Например, агора — средоточие и место зарождения

цивилизованного рынка. Рыночная площадь Афин представляла особый

социальный и экономический механизм, чутко реагировавший на товарную

конъюнктуру и колебания спроса. Цивилизованным античный рынок надо

считать хотя бы потому, что на нем господствовал не производитель, а

потребитель. Всем своим устройством он защищал высокие ценности

профессионализма, качество продукции и интересы покупателей. Специальные

люди — агораномы — следили за количеством и качеством товаров.

Специальные правила и принципы регулировали товарно-денежные

взаимоотношения.

Один из них — принцип «пропорциональной взаимности» Аристотеля,

служивший фундаментом древнегреческой цивилизации. В «Никомаховой

этике» Стагирит писал о том, что общественные отношения по поводу обмена

поддерживаются особым видом справедливости. Она подразумевает

пропорциональность, но не равенство. Общество, учил Аристотель, держится

тем, что каждому воздается пропорционально его деятельности. Стало быть,

рынок и обмен должны строиться на оказании взаимных услуг. Услуга должна

оплачиваться услугой. Получивший одолжение не только отвечает услугой, но

сам начинает с одолжения.

Аристотелевская этика деловых отношений последовательно

реализовывалась древнегреческим рынком. Он ориентирован не только и не

столько на интересы богатых клиентов, сколько на удовлетворение

повседневных запросов рядовых, среднего достатка афинян. Потребности

греков — разумные и умеренные — воспитывались с детства самим образом

жизни и средой: простая одежда, некрепкое вино, легкая, но сытная пища.

Духовные ценности и гражданские доблести ставились греческой

культурой много выше, чем владение вещами и деньгами. Да и сами деньги

должны добываться честным и добросовестным трудом. Только через две

тысячи лет нормы античной трудовой этики, помноженные на деловой

практицизм, были восстановлены в правах западноевропейским

протестантизмом.

В подобной системе нет места чрезмерному обогащению и чрезмерному

обнищанию. Хотя богатство само по себе не презирается, но безудержная

погоня за деньгами и роскошью осуждается. Как осуждается и бравада

нищетой. Она для греков является причиной нежелания работать. Если не

приложены упорный труд, сноровка и сообразительность, человек впал в

расточительность, чревоугодие или иной порок, связанный с погоней за

удовольствиями, его ждет неизбежная расплата — обнищание. Ведь каждому

предоставлена возможность трудиться, надо лишь умело ею воспользоваться.

Неумеющий трудиться, конечно же, лучше нежелающего трудиться, но это не

может служить ему оправданием.

Партисипативный менеджмент древних греков

Культура духа и культура труда тесно связаны в античной Греции с

культурой бизнеса. Великолепные храмы и бессмертные произведения

искусства возникли уже после того, как сложился цивилизованный рынок и

сформировалась рациональная система управления. Варвар не станет

любоваться изящными постройками, они ему не понятны. Они нужны

цивилизованному и компетентному торговцу, корабельщику, ремесленнику,

землевладельцу.

На таких людей ориентирован и цивилизованный политический строй,

учитывающий ценность голоса каждого гражданина и умеющий ценить

свободу слова. В демократическом правлении неспособен участвовать

неотесанный мужлан. Греция воспитала несколько поколений компетентных,

инициативных, с высоким уровнем мотивации граждан, с удовольствием

участвовавших в управлении делами полиса.

Партисипативный менеджмент не надо было насаждать «сверху», к нему

не надо было призывать и его не надо было внедрять (как это делается сегодня).

Агора — место экономического обмена товарами и обмена политическими

новостями. Сюда приходили для того, чтобы узнать не только о падении или

повышении цен на товары, но и о политических новостях, принять участие в

заседании народного собрания, обратиться по своим делам в суд, побеседовать

с философами, послушать ораторов. И все это — повседневная жизнь рынка, но

рынка цивилизованного. Современный термин «цивилизация» произошел от

латинского «civitas». Так римляне называли греческий полис. Цивилизация и

есть гражданская община или, выражаясь словами К. Маркса, гражданское

общество, которое проявилось в полном своем великолепии только с

зарождением буржуазии.

Таким образом, начальной точкой цивилизации служит гражданская

община древних греков, а ее высшим этапом является западноевропейское

гражданское общество. Цивилизация стала возможной лишь с возникновением

товарно-денежных отношений, формированием особого типа деловых людей,

новой формой трудовой этики и основ рационального менеджмента.

Вопросы к главе

1. Какими чертами характера вы наделили бы делового человека

античности ?

2. В чем проявляется специфика древнегреческого менеджмента?

3. Можно ли назвать Фалеса и Аристотеля философами менеджмента?

4. Как афиняне вышли в мировые лидеры бизнес-менеджмента?

Глава 4

МАКИАВЕЛЛИ: ТЕХНОЛОГИЯ ВЛАСТИ И

ЛИДЕРСТВА

Полторы тысячи лет, отделивших античность от Нового времени,

понадобилось для того, чтобы на смену древнегреческому менеджменту

пришел западноевропейский. Его первоначальником по праву можно считать

великого итальянского гуманиста Никколо Макиавелли (1469—1527). Долгое

время он представлял интерес скорее как политический мыслитель, историк и

писатель, чем как создатель теории управления.

Провозвестник европейского менеджмента

Во второй половине XX века политологи, историки, специалисты по

менеджменту проявили к Н. Макиавелли повышенное внимание. В его

произведениях — политических трактатах, исторических очерках, реляциях и

новеллах — обнаружили идеи, в совокупности составлявшие оригинальную

систему практического управления. По своей эффективности, глубине и

политической мудрости она не только не уступает, но даже превосходит иные

разработки наших современников.

Западные менеджеры активно изучают его творчество. Идеям

Макиавелли посвящены курсы в школах бизнеса, научные семинары и

конференции, докторские диссертации, специальные монографии и популярные

брошюры. Сегодня в Макиавелли видят высочайший интеллектуальный

авторитет, создателя одного из самых эффективных лидерских стилей, образец

консультанта по управлению, теоретика социального конфликта.

Специалисты упоминают четыре принципа Макиавелли, которые, по

мнению Р. Ходжеттса, оказали влияние на развитие менеджмента:

1) авторитет, или власть лидера, коренится в поддержке сторонников;

2) подчиненные должны знать, чего они могут ожидать от своего лидера,

и понимать, чего он ожидает от них;

3) лидер должен обладать волей к выживанию;

4) лидер — всегда образец мудрости и справедливости для своих

сторонников.

Историческое лицо эпохи

Макиавелли жил в то время, когда человек еще не был рабом товарно-

денежных отношений, а работодатель не преследовал исключительно

корыстные цели. В эпоху Возрождения над людьми тяготели императивы

прибыли и безжалостной конкуренции.

Работодатель в эпоху Возрождения еще не был предпринимателем в

точном смысле слова, он мыслил себя скорее деятелем культуры и прогресса,

гордился честным именем и репутацией, превыше денежного расчета ценил

человеческую свободу и независимость. Ведь эпоха ренессанса — изящная

копия античности. Итальянцы возрождают идеалы и ценности Древней Греции,

а не Римской империи, более близкой им по крови.

Возврат к общечеловеческим ценностям произойдет в истории еще раз —

во второй половине XX века, в эпоху экономического процветания,

демократических свобод и политической терпимости.

Жизнь Никколо Макиавелли пришлась на переломный период — рубеж

XV —XVI веков: закончился четырехсотлетний этап поступательного развития

Италии, глубокий кризис охватил механизмы власти и социально-

экономическую структуру общества, мануфактурный капитал в результате

постепенного спада производства уступает конкурентные позиции капиталу

ростовщическому. На заре новой, капиталистической эры главную роль в

экономической и политической драме играет торговая буржуазия.

Политическая философия Макиавелли, как проекция эпохи полна антиномий,

противоречий, неожиданных решений.

Страсть к приобретению и страх потерять

Макиавелли учил правителя, стремящегося к успеху, согласовывать свои

действия, во-первых, с законами необходимости (судьбой), а во-вторых, с

поведением подчиненных.

Сила на стороне лидера, когда он учитывает психологию людей, знает

особенности их образа мыслей, нравственных привычек, достоинства и

недостатки. Очевидно, что действиями людей, наряду с другими качествами,

правит честолюбие. Но знать это еще недостаточно. Надо выяснить, кто именно

честолюбивее и потому опаснее для власть придержащего: желающие

сохранить то, что имеют, или стремящиеся приобрести то, чего у них нет.

Состоятельными двигает страх потерять то, что они накопили. Страх

потери порождает в них те же страсти, которыми одержимы стремящиеся к

приобретению, считает Макиавелли. Оба мотива власти, за которыми нередко

прячется обыкновенная страсть к разрушению, одинаково порочны. Бедные

жаждут приобретения точно так же, как и богатые, которым всегда кажется, что

их обладание недостаточно обеспечено, если они не делают новых

приобретений.

Богатые, имеющие в своем распоряжении рычаги власти, и бедные,

стремящиеся завоевать ее, в принципе ведут себя одинаково. Аморализм

зависит не от социального происхождения, он продиктован участием в борьбе

за власть. «Сатанинский злодей» Цезарь Борджиа, которого Макиавелли считал

идеальным руководителем, ведет себя ничуть не лучше «революционеров» из

народа.

В «Истории Флоренции» (1525) Макиавелли красочно рисует

психологию и тактику тех, кто рвется к власти, на примере предводителя

знаменитого восстания чомпи — одного из первых в Европе восстаний

рабочих, случившегося во Флоренции в 1378 г.

Победителей не судят

Предводитель восставших, обращаясь к толпе, призывал «идти до конца»,

раз уж люди взялись за оружие и учинили массовые погромы. Если бы нам

пришлось сейчас решать, браться за оружие и опустошать дома граждан или

нет, продолжает говорить вождь, то я был бы первым, кто советовал не

торопиться, предпочитая мирную нищету братоубийственной войне. Но оружие

поднято и теперь уже речь идет о том, как избежать наказания за содеянное зло

и при этом добиться большей свободы. Что делать, если все — население,

власть — объединились против нас?

Мы должны, говорит предводитель восставших, не покоряться, а удвоить

зло, умножить пожары и грабежи, вовлекая в преступления, повязывая злом все

новых и новых людей. Ибо там, где ошибаются многие, не наказывают никого.

Нельзя наказать всех, так как виновных слишком много. И еще: карают,

как правило, за мелкие проступки, а за крупные — награждают. Когда страдают

все, мало кто захочет мстить, ведь общую обиду переносить легче, чем личную.

Умножая зло, не бойтесь упреков совести за содеянное, потому что

победа не вызывает позора, какой бы ценой она ни была одержана.

Победителей не судят; из рабства помогают выйти только измена и

отвага. Когда люди начинают пожирать друг друга, участь слабого с каждым

днем ухудшается. Когда обстоятельства не благоприятствуют человеку, он

может положиться только на собственные силы.

Сегодня мы знаем, что многие поколения политических лидеров XX

столетия, даже не изучая трудов Макиавелли, эффективно применяли эти

принципы на практике. Почему так происходило, не знает никто. Может быть,

законы «негативного управления» передаются генетическим путем? Или

лидеры, добивающиеся или уже добившиеся власти, применяют некие

универсальные законы, которые действуют независимо от воли и сознания

людей? Ни одного научного исследования на подобную тему еще не проведено.

Воля к власти

Ориентация на власть, стремление ее достичь таит в себе потенциальную

опасность для социального порядка, гарантом которого может быть только тот,

кто эту власть уже имеет. Правитель, как персональное олицетворение

привилегий и силы, превращается в цель для честолюбивых подданных. К

высшему посту в государстве или компании тянется множество рук, а

дотянувшись, берут от власти по максимуму.

Свойство стремиться наверх не зависит от личных достоинств и

недостатков. Оно действует в людях наподобие объективного закона,

независимого от воли и сознания. «Воля к власти», если воспользоваться

ницшевской терминологией, выше человеческих чувств. Она управляет нами

вопреки нам самим.

Успех в продвижении наверх зависит не столько от интенсивности

ориентации на власть, сколько от наличных средств. Обладающие многим

имеют в распоряжении больше средств — деньги, связи, — чтобы сеять смуту в

обществе, дестабилизировать существующий порядок.

Имея многое, они фактически злоупотребляют тем, чем уже обладают,

ибо противозаконными действиями провоцируют у неимущих те же самые

алчные чувства.

«Богатое честолюбие» опаснее «бедного», ибо возбуждает в людях, не

обладающих властью, желание овладеть ею и всем тем, что сопряжено с

властью — богатствами и почестями.

Свобода - всего лишь желание не быть угнетенным

Наряду с властью несомненной ценностью для людей обладает свобода.

Она — такой же императив человеческих поступков, как и власть. Если власть

чаще стремятся захватить, то свободу — не потерять.

В «Рассуждениях о Тите Ливии» Макиавелли спрашивает, кому лучше

доверить охрану свободы —тем, кто желает приобрести то, чего не имеет, или

тем, кто хочет удержать за собой уже приобретенные преимущества?

Сравнивая исторические факты, он делает вывод о том, что свободу республики

правильнее доверить простым людям, а не дворянам. Последние одержимы

желанием господствовать, а первые хотят всего лишь не быть угнетенными.

Значит, они больше любят свободную жизнь и имеют меньше средств для

похищения свободы, чем дворяне.

Подтверждая свои выводы, флорентийский философ многократно

повторяет одну и ту же мысль: человек может смириться с утратой власти или

чести, смириться даже с потерей политической свободы, но не с утратой

имущества.

Народ молчит, когда казнят сторонников республики либо посягают на

честь ее вождей. Но народ восстает, когда посягают на его имущество.

Толпа идет за видимостью успеха

Что правит человеческим поведением — мотивы или последствия,

истинные цели или ложные результаты?

Трудно разобраться в тайниках человеческой души. Часто приходится

встречаться с ничтожностью мотивов и величием результатов, а еще чаще — с

величием замыслов при ничтожности результатов. Проверять или принимать на

веру — вот в чем вопрос, который должен решить для себя эксперт от политики

или управления.

Принимать видимость за действительность, считать, что достигнутый

успех оправдывают любые, даже самые бесчестные, средства, если они

находятся в руках власть придержащих, свойственно только профанам. Из них

состоит толпа. Она не разбирается в тонкостях политики, ее интересует лишь

видимость дела.

Если государь достиг того, что ценится всеми или большинством, а

именно единства общества, и использовал сомнительные средства, они, эти

средства, всегда будут сочтены достойными похвалы. Ведь толпа обращает

внимание только на видимость. Мнение немногих имеет вес, когда

большинству не на что опереться.

Толпа — всегда большинство, но не всякое большинство — толпа. Народ,

послушный воле необходимости или разума, не есть толпа. Толпой управляют

страсти скорее дурные, нежели хорошие.

Можно выразиться иначе: толпа— пространство чувств, страстей,

эмоций; одиночество —пространство разума и сосредоточенности. Страстям

подвержены все люди, независимо оттого, причисляют они себя к дворянству

или простонародью.

Люди, говорит Макиавелли, обычно неблагодарны, непостоянны, лживы,

боязливы и алчны. Умный правитель должен уметь пользоваться страстями,

играя на них как музыкант. Чтобы не попасть в неудобное положение, ему

лучше не питать иллюзий и заранее предполагать всех людей злыми. Хорошо,

если действительность опровергнет его точку зрения и он встретит добро.

Тогда его успех только окрепнет. Но если исходить из противоположного

мнения, то действительность, оказавшись иной, разрушит его замыслы.

Страх и любовь

Правитель не ошибется, зная, что поведением людей руководят два

главных мотива — страх и любовь. Поэтому тот, кого боятся, способен

управлять так же легко, как и тот, кто любим.

Любовь очень тонка, а страх прочнее и тверже. Она держится на крайне

зыбкой основе — человеческой благодарности. Но благодарность легко

разрушается, и злой человек готов воспользоваться любым предлогом, чтобы

ради личной корысти изменить ей.

Но разве правитель знает наперед, кто злой, а кто добрый? Ему надо быть

трезвым реалистом, рассчитывая на успех даже при самых неблагоприятных

обстоятельствах.

Честный ошибается чаще

Конечно, людям свойственно стремиться быть честнее, чем они есть на

самом деле, как и казаться лучше, чем они есть. Но если правитель принимает

желаемое за действительное, то он добровольно обманывается.