Краснова О.В., Лидерс А.Г. Психология старости и старения. Хрестоматия
Подождите немного. Документ загружается.
но-психологическое самочувствие — одно из самых скверных. Меньше веры в людей.
По объективным показателям большое сходство с первым кластером. Но рефлексия по поводу
своего бытия различна.
Думается, что многомерная классификация и типология пожилых людей дает больше информации
для понимания положения и роли этой общности в современном российском обществе.
Один из основных вопросов исследования — взаимоотношение поколений. Глазами пожилых
людей эта проблема видится следующим образом. По мнению трети, большинство лиц в молодом и
зрелом возрастах относятся к старикам в целом с уважением, 56% — безразлично, 12% —
неприязненно.
Неприязненное отношение к старикам в обществе, даже на уровне бытового общения, не столь
велико, как могло бы быть в наше не самое милосердное время, когда обостряется борьба за
ограниченные ресурсы общества между сильными и слабыми. В современном российском
обществе, хотя и в меньшей степени, чем в западных странах, вступивших в эпоху модернизации,
формируется отношение к пожилым людям, как ненужным обществу людям. Наш европейский
менталитет смягчает это утилитарное отношение к пожилым людям как отработавшим свой ресурс,
которым место — на свалке. Правда, и на Западе культура полезности людей с ограниченными
возможностями, к каким относится и большинство стариков, эволюционирует в сторону культуры
достоинства.
<...> В развитых странах есть... опыт защиты или помощи пожилым людям, но ни в одной стране
победа над бедностью не одержана, пожилые люди не заняли равного с другими поколениями места
в обществе. Социальное неравенство неискоренимо, но надо стремиться сгладить несовершенство
общественного устройства соответствующей социальной политикой. Следует не только молодежи,
но и старикам предоставлять «равные возможности полноценного участия во всех сферах жизни и
видах активности. При этом люди с ограниченными возможностями должны быть интегрированы в
обществе на их собственных условиях, а не приспособлены к правилам мира здоровых
людей» [Шапиро Б.Ю., 1996, с. 414].
Проведенное исследование в контексте демографического прогноза позволяет сделать некоторые
выводы:
- социально-психологическое тендерное неравенство до глубокой старости будет сопровождать еще
не одно поколение пожилых;
- нисходящая социальная мобильность (по объективным показателям и самооценке), связанная с
утратой приписанного статуса, для большинства пожилых людей не оставляет надежд для
возможности обретения нового достижительного статуса;
100
- с феминизацией старости возрастает эмоциональный фон поведения пожилых,
предрасположенность к манипулированию, одиночество пожилых женщин превращает их в
социальных сирот, отягчая психологическую жизнь всего общества;
- имущественная, социокультурная, эмоционально-психологическая, ментальная стратификация
пожилых осложняет (при скудости экономической ресурсной базы и слабой мотивированности
среднего и младшего поколений на сочувствие и понимание их жизненных проблем) выработку и
реализацию оптимальной социальной политики.
Пока в общественном сознании современного российского общества преобладает парадигма
«доживания», которая, на наш взгляд, несправедлива, малопродуктивна, недальновидна. Нельзя
почти третьей части населения внушать, что она является лишь объектом вспомоществования и
почти не подкрепляемой практической помощью жалости. Социальная политика должна не только
защищать и поддерживать, но и ориентировать пожилых людей на сохранение и развитие их
социальной субъектности.
Л. С. Шилова
ФАКТОРЫ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ПОЖИЛЫХ В УСЛОВИЯХ РЕФОРМ
1
Россия, в соответствии со шкалой ООН, уже с 60-х годов XX в. относится к странам с интенсивным
демографическим старением населения. <...> По мнению специалистов, в ближайшей перспективе,
к 2006 году, показатель нагрузки на работающее население со стороны неработающего должен
понизиться [Пенсионная реформа в России, 1998, с. 13 — 14], однако до этого еще предстоит
дожить, а возможности улучшить положение населения за счет наращивания социальных расходов
в бюджете государства исчерпаны в 1995 г. [Дмитриев М.Э., 1996]. Поэтому на первый план стали
выдвигаться задачи не наращивания финансирования, а повышения эффективности имеющихся
средств и социальных программ. Это, в свою очередь, требует оценки существующих направлений
социальных программ.
Положение пожилых людей в нашей стране усугубляется тем, что нерешенные проблемы
накапливаются. Проблемами пожилых и людей преклонного возраста занимались в основном в
двух направлениях: изучение возможности привлечения людей послепен-сионного возраста как
трудового ресурса при дефиците последне-
1
Шилова Л. С. Факторы социальной адаптации пожилых в условиях реформ // Психология
зрелости и старения. — 1998. — № 3. — С. 60 — 74.
101
го по законам высокозатратной экономики социализма и разработка финансовых моделей
пенсионного обеспечения.
В русле этих направлений социальной политики для продления трудовой и профессиональной
деятельности требовалось, с одной стороны, создавать специализированные рабочие места,
улучшать условия труда, а с другой стороны, создавать систему медико-социального и бытового
обслуживания пожилых людей для поддержания здоровья и сохранения их функциональной
дееспособности. Хотя эти задачи ставились уже в 60-х годах [XX века] они так и не были решены.
Последние 10 лет в стране идет пенсионная реформа, но окончательная модель еще не выработана.
Однако очевидно, что пенсионная реформа в настоящее время исчерпывает все направления
социальной политики в отношении пожилых. Такая односторонняя социальная политика на
протяжении вот уже нескольких десятилетий объясняется тем, что социальные программы
развивались прежде всего исходя из интересов, а в последнее время и возможностей государства, а
не из потребностей пожилых людей.
Если же обратиться к проблемам пожилых людей, то старение и выход на пенсию всегда были и
будут наиболее кризисным периодом жизни для всех социально-демографических групп. Кризис
обусловлен резкими и одновременными изменениями в жизни: потерей социального статуса,
ухудшением материального положения, появлением материальной зависимости от государства и
своей семьи, сужением социальных связей, ухудшением состояния здоровья и, наконец,
ухудшением психологического самочувствия. Эти факторы кризисного состояния и должны
определять основные направления социальной политики в отношении пожилых людей. Но сегодня
необходимо учитывать те изменения, которые произошли в обществе и еще более обострили
проблемы пожилых людей.
Экономическое положение пенсионеров до перестройки никогда не было удовлетворительным, но
оно носило стабильный характер и к тому же им предоставлялась возможность на тех или иных
условиях продолжить трудовую деятельность. Кроме того, в ряде отраслей народного хозяйства
практиковалась частичная, гибкая или эпизодическая занятость пенсионеров.
Доля работающих пенсионеров среди пенсионеров по старости с 60-х по 80-е годы [XX века] даже
выросла с 10 до 30 % [Щенникова Л., 1984]. С 1969 по 1980 г. почти 65% пенсионеров могли
работать с одновременным сохранением пенсии [Захаров С, Рахманова Г., 1997].
В годы реформирования основным источником доходов пожилых стала пенсия, которая составляла
менее половины средней заработной платы. Отпуск цен в 1992 г. лишил пенсионеров сбережений, а
размер пенсионных выплат упал более чем в два раза [Захаров С, Рахманова Г., 1997]. Реформы
лишили большинство пенсионеров возможности продолжить работу, а значит, и воз-
102
можности самостоятельно улучшить свое материальное положение. Распространилась практика
первоочередного сокращения и досрочного отправления на пенсию сотрудников бюджетной сферы
(за пять и менее лет до наступления пенсионного возраста). Особенно часто это практиковалось в
отношении женщин.
Сейчас пожилые люди не могут конкурировать на рынке занятости из-за ограничений, связанных с
состоянием здоровья и в еще большей степени из-за возросшей конкуренции со стороны молодежи.
<...> Пожилые люди оттеснены в основном на временную или эпизодическую занятость, а качество
их трудовых мест ухудшилось. Трудовая самозанятость, когда пенсионеры зарабатывают
перепродажей продуктов и товаров повседневного спроса, стоя на улицах, представляет собой
тяжелый физический труд. Физически тяжел и другой источник дополнительных материальных
средств — сдача в аренду жилья, если есть такая возможность, и продажа дачного урожая. Менее
всех остальных категорий реализуется трудовой потенциал пенсионеров с высшим образованием.
По данным Госкомстата, в 1995 г. удельный вес работающих пенсионеров по старости составлял
всего 25 %. Вместе с тем, по данным Санкт-Петербургского института экспертизы
трудоспособности, около 80 % неработающих пенсионеров по состоянию своего здоровья могли бы
продолжать трудиться: треть из них могла бы оставаться на своих предпенсионных рабочих местах,
а остальные — в облегченных условиях [Осколкова О.Б., Белоконь О.В., 1997].
Таким образом, в настоящее время у большинства людей нет возможности продолжать трудовую
деятельность, которая смягчала бы потерю социального статуса и ухудшение материального
положения, а также сохраняла социальные связи.
В оценке целесообразности работы людей в послепенсионном возрасте нет единого мнения. Одни
авторы считают, что работающих пенсионеров было бы намного меньше, если бы они были
материально обеспечены. Доказательством служат ссылки на исследования, в которых 60 %
пожилых основным мотивом продолжения работы после выхода на пенсию называют
материальную заинтересованность, а также на то, что среди одиноких пенсионеров доля
работающих обычно больше [Никитенко В. В., 1996]. Другие считают, что наряду с материальной
заинтересованностью мотивом продолжения работы от 30 до 50 % пожилых является стремление
сохранить связи с коллективом, улучшить физическое состояние [Вишневский А., Школьников В.,
1997].
Данные социологического исследования, проведенного нами в 1995—1997 гг. в Нижнем
Новгороде', подтверждают наличие
1
На базе Нижегородского геронтологического центра во время приема у врача около больницы
были проинтервьюированы пожилые люди. В обработку вошло 632 анкеты. Сбором материала
руководила И. И. Введенская, заведующая кафедрой социальной гигиены Медицинского института
в Нижнем Новгороде.
103
высокой потребности у пожилых людей в продолжении трудовой деятельности, мотивация которой
не ограничивается только желанием улучшить свое материальное положение. Так, 25 %
работающих пенсионеров среди мотивов продолжения трудовой деятельности указывают, что
работа приносит им удовлетворение, еще 25 % видят в работе средство для поддержания общего
тонуса и 37 % работают ради заработка. На вопрос «Как работа влияет на Ваше здоровье?» 49 %
ответили, что, продолжая работать, они поддерживают тонус и здоровье; у 19% работа ухудшает
здоровье, у 17,7 % не влияет на здоровье, остальные затруднились с ответом. Около 70 %
работающих пенсионеров не стали бы менять свою работу на более легкую, 24 % — согласились бы.
Итак, в нашем исследовании меньше половины работающих пенсионеров трудятся ради заработка
и менее чем у пятой части работа отрицательно влияет на здоровье. Работающих пенсионеров в
выборке 22 %, и еще около 30 % хотели бы иметь работу с неполной занятостью и недалеко от дома.
Высокая обеспокоенность пенсионеров возможностью потери работы отмечена в другом нашем
исследовании — проведенном в 1986—1995 гг. среди жителей Москвы скрининге, выявляющем
группы риска хронических заболеваний на основе измерения уровня стресса
1
. На протяжении
девяти лет реформ, с которыми совпали годы тестирования, у пожилых людей уровень стресса
постоянно повышался. Самый высокий уровень стресса из семи шкал теста отмечен именно по
шкале «Я очень беспокоюсь о своей работе». Бесспорно, что трудовая деятельность является
важным фактором адаптации пожилых людей в период выхода на пенсию, и значение этого
фактора стало особенно возрастать в условиях социально-экономических реформ.
Проблема медико-социального обслуживания пожилых за годы реформирования также
обострилась. Это связано со многими факторами: система обслуживания и до реформ не
удовлетворяла растущие в ней потребности, с приходом рыночных отношений изменился баланс
бесплатных и платных услуг в пользу последних, ухудшилось материальное положение пожилых.
Неблагоприятные демографические тенденции, которые наметились еще два десятилетия назад, а в
годы реформирования еще более резко выразились, усугубили проблемы пожилых людей. К этим
тенденциям прежде всего следует отнести так называемое демографическое одиночество пожилых.
На протяжении послед-
1
В обработку вошли 2168 человек в возрасте от 24 до 69 лет. По случайной выборке по почте
респондентов приглашали посетить ГНИЦ профилактической медицины МЗМП РФ, где наряду с
медицинским осмотром они заполняли социологическую анкету. Обследование проводилось
группой психопрофилактики пол руководством кандидата психологических наук О.С.Копиной.
104
него десятилетия разрыв в средней продолжительности жизни мужчин и женщин составлял около
10 лет и в 1994 г. достиг 14 лет [Численность населения Российской Федерации, 1993, с. 5].
С другой стороны, вследствие роста нуклеаризации семей (в России около 70 % семей —
нуклеарные) большинство пожилых людей проживают одиноко, без семьи. Демографическое
одиночество обостряет проблемы бытового и медико-социального обслуживания одиноких
пожилых людей. В то же время почти вдвое сократились объемы потребляемых бытовых услуг.
В годы реформ наметилась еще одна негативная демографическая тенденция — темпы роста
численности людей старше 80 лет опережают соответствующие показатели для более молодых
людей нетрудоспособного возраста, т.е. женщин от 55 и мужчин от 60 до 79 лет [Шилова Л.С,
1996]. Медицинское обслуживание этой категории людей в три раза дороже, чем обслуживание
остальных пожилых людей.
Статистические данные по потребностям пожилых людей в структуре и объеме медико-социальных
услуг противоречивы, поэтому обратимся к социологическим данным. По данным нижегородского
исследования, 62 % пожилых могут себя обслуживать полностью, 12% — частично, 26 % — не
могут обходиться без посторонней помощи. Из тех, кто нуждается в бытовом обслуживании и
одновременно проживает в семьях, обеспечены уходом 70%, а среди проживающих одиноко —
только 48 %. За проживающими в семьях в 98 % случаев ухаживают родственники, а в 2 % случаев
— посторонние люди (за плату). За одиноко проживающими и нуждающимися в обслуживании в
половине случаев ухаживают отдельно проживающие родственники, в 20 % случаев — соседи (беря
на себя функции социальных работников), в 12 % случаев одинокие люди сами платят за свое
обслуживание.
Структура потребностей в видах помощи имеет свои особенности. Для пожилых женщин более
характерна приспособленность к быту при ограниченной двигательной активности, а у мужчин
двигательная активность выше, но больше потребность в бытовом обслуживании.
В структуре мер социальной поддержки наиболее развиты меры Материальной помощи, но из тех,
кому эта помощь положена, реально ее получают, по данным того ж~е исследования, 4,6 % — от
органов социальной защиты, 2,8 % — от внуков, 28 % — от Детей, 62,4 % — ни от кого не
получают помощи.
Мы видим, что потребности в бытовой и материальной помоги превышают предоставляемые
реально услуги. Однако если бы Параллельно с государственными структурами оказание помощи
пожилым людям было повсеместно развито в частном секторе, то более обеспеченные материально
пенсионеры смогли бы себе по-
105
мочь. Так, 8 % опрошенных согласились оплачивать медицинские услуги и 26 % согласны на
платные бытовые услуги.
Медико-социальное обслуживание одиноко проживающих пожилых людей, число которых
постоянно растет, становится все более сложной проблемой. У одиноких пожилых людей раньше,
чем у их семейных ровесников, возникают потребности в медико-социальных услугах, и они
нуждаются в гораздо большем их объеме. Наконец, у одиноких людей раньше возникает потеря
физической дееспособности. Из этой ситуации выход один — проживание в домах престарелых.
По данным опроса, только 2,5 % одиноко проживающих пожилых людей согласны с этой
перспективой. Идея проживания в современных домах для престарелых воспринимается очень
негативно, и это социальная норма. По мнению самих престарелых людей и экспертов, работающих
в этой сфере, к самым негативным факторам при оценке проживания в таких домах можно отнести
отсутствие возможности выбора соседей при ограниченной практике отдельного проживания,
большую численность проживающих, постоянное соседство с людьми, имеющими плохое
состояние здоровья, и регулярную высокую смертность, которая производит удручающее
впечатление на живущих там.
Интересно, что 67 % опрошенных нравится идея о новом типе пансионатов для пожилых,
состоящих не более чем из 10 отдельных квартир, в которых могли бы жить и супруги, а
государство предоставляло бы им льготные медицинское и бытовое обслуживание и досуг. Однако
только 15 % пожилых согласились бы жить в таких пансионатах. Престарелые люди до полного
исчерпания своей дееспособности предпочитают оставаться в своих домах — так им легче
переживать жизненные невзгоды и стрессы.
Состояние здоровья пожилых наиболее наглядно иллюстрирует средняя продолжительность
жизни, которая к 1994 году достигла самого низкого уровня для экономически развитых стран как
по величине (63,88 года для обоих полов), так и по скорости падения (за пять предшествующих лет
снижение на 5,84 года) [Вишневский А., Школьников В., 1997].
Наряду с ростом хронических заболеваний в годы реформ началась интенсивная реставрация
эпидемиологических заболеваний (инфекционных и паразитарных). Наложение одного типа
заболеваемости на другой особенно характерно для пожилых людей. Выросла «сочетанность»
хронических заболеваний. По данным социологического опроса, в Нижнем Новгороде сочетанность
хронических заболеваний у пожилых и престарелых в среднем достигла 7,9 заболеваний на
человека и зависит от возраста: 8,7 заболеваний в возрасте 60 — 64 года, 9,9 — в 70 —74 года, 7,7
— в возрасте 80 лет и старше.
106
С возрастом респондентов растет значение субъективной оценки здоровья, которая отражает не
только субъективное ощущение человека, но и наличие у него психологических ресурсов. В нашем
исследовании по самооценкам группа с «хорошим» здоровьем составляет 4 %, с «нормальным для
своего возраста» — 40 %, с «плохим» - 56% О < 0,001).
Самооценка здоровья коррелирует с возрастом. Если взять оценку здоровья «нормальное для своего
возраста», то чем выше возраст респондентов, тем больше доля тех, кто ее выбрал. Так, оценили
свое здоровье как нормальное для своего возраста 20,3 % респондентов в возрасте 60 — 64 года,
34,7 % — в возрасте 85 лет и старше (р < 0,001). Соответственно с возрастом уменьшается доля тех,
кто оценил здоровье как «плохое».
С ухудшением функциональной дееспособности пожилых людей ухудшается и самооценка
здоровья. Вместе с тем, у респондентов с возрастом также происходит улучшение самооценки
здоровья при различных уровнях дееспособности. Например, у пожилых с удовлетворительными
показателями дееспособности «плохое» здоровье отмечается в возрасте 60 — 64" года в 51,5 %
случаев, а в возрасте 75 лет и старше — всего лишь в 26,6 % случаев.
Та же тенденция прослеживается и в группах с ограниченной и неудовлетворительной
дееспособностью. Что касается распределения пожилых людей по уровню функциональной
дееспособности, то и по данному показателю отмечается, что 60 —64-летние респонденты с
удовлетворительной дееспособностью (их 14 %) считают, что они нуждаются в предоставлении
социальной помощи на дому, в то время как респонденты с удовлетворительной дееспособностью в
возрасте 75 лет и старше (8,2 %) не высказывают потребности в обслуживании на дому.
Таким образом, и в отношении объективной характеристики здоровья (сочетанность заболеваний,
которая прослеживается по амбулаторным картам пожилых людей), и в отношении субъективных
показателей здоровья (самооценка здоровья у людей с разным уровнем функциональной
дееспособности) обнаруживается общая связь с возрастом респондентов: у пожилых людей первого
послепенсионного пятилетия состояние здоровья хуже, чем у людей последующих возрастов. Это
находит свое объяснение в том, что выход на пенсию сопровождается стрессовым состоянием,
которое и становится пусковым механизмом заболеваемости.
г
С возрастом у пожилых людей происходит адаптация к переменам в жизни, вызывающая снижение
заболеваемости. Эта же тен-
1
Женщины выходят на пенсию в 55 лет, но большинство из них продолжают работать. Мужчины
выходят на пенсию в 60 лет, но в выборке их значительно меньше. Поэтому здесь и далее мы
объединили в возрастную группу 60—64 года мужчин и женшин, имея в виду не формальный
возраст выхода на пенсию, а Фактический.
107
денция отмечается и по статистическим показателям заболеваемости людей старших возрастных
групп. Повышение заболеваемости отмечается также в предпенсионном пятилетии.
Среди факторов, которые наиболее негативно влияют на состояние здоровья, пожилые люди в
перечне из 15 параметров отобрали следующие (в порядке значимости):
1) плохой уровень медицинского обслуживания;
2) нервные перегрузки;
3) накопившаяся усталость;
4) недоступность нужных медикаментов;
5) плохое материальное положение.
Обращаем внимание на то, что «материальное положение» вопреки сложившимся стандартам в
нашем исследовании оказалось на пятом месте. Но следует иметь в виду, что в скрытом виде этот
фактор присутствует и в «плохом медицинском обслуживании», и в «недоступности нужных
медикаментов», если учитывать соотношение и качество платных и бесплатных услуг и лекарств.
Фактор «материальное положение» у одиноко проживающих пенсионеров занимает второе место в
рейтинге. У одиноких также повышается ранг фактора «одиночество». На вопрос: «Чувствуете ли
вы себя одиноким человеком?» — положительно ответили 40 % одиноко проживающих пожилых
людей и 8 % семейных. Женщины почти в три раза чаще испытывают чувство одиночества, чем
мужчины.
В этом же исследовании в оценке уровня удовлетворенности разными сферами жизни по 10
показателям выяснилось, что общий уровень удовлетворенности достаточно высокий: около 80 %
удовлетворены жилищными условиями, отношениями с родными и близкими, отношениями с
окружающими (первое, второе и третье места в рейтинге удовлетворенности), 70% — медицинским
обслуживанием (четвертое место), 60% — питанием (пятое место). В рейтинге
неудовлетворенности 53 % не удовлетворены своим здоровьем (первое место), 40 % —
материальным положением (второе место), 39 % — отдыхом (третье место). Показатели
удовлетворенности разными сферами жизни у семейных пожилых людей намного выше, чем у
одиноких. Но различия исчезают, если респонденты продолжают трудиться после выхода на
пенсию.
Сравнение субъективной оценки материального положения жителей России, по данным
Всероссийского опроса 1995 г., с оценками своего материального состояния пожилыми в Нижнем
Новгороде в том же году (формулировки вопросов были абсолютно схожи) показало полное
совпадение при более высоких доходах у жителей России {Шилова Л. С, 1996]. Это позволяет
сделать вывод, что пожилые легче адаптируются к материальным трудностям, чем другие
категории населения, и они в меньшей степени влияют на состояние их здоровья, чем плохое
медицинское обслуживание,
108
нервные перегрузки и накопившаяся усталость (последнее можно обозначить в совокупности как
нервное напряжение).
Итак, нервное напряжение — еще один фактор проблемной ситуации пожилых людей и пусковой
механизм развития хронических заболеваний. Уровень удовлетворенности — показатель,
характеризующий характер адаптации и выявляющий те сферы, по которым адаптация затруднена
или не осуществляется. Среди всех возрастных групп пожилые люди в силу накопленного
жизненного опыта и навыков должны обладать наибольшими адаптационными ресурсами. Более
сильное влияние на здоровье пожилых стрессов, а не материальных трудностей, которые
приравнены к условиям выживания, естественно для поколения, которое имеет опыт адаптации в
условиях войны и послевоенной разрухи. <...>
По данным вышеупомянутого скрининга, проведенного в 1986— 1995 годах в Москве, уровень
стресса у людей старших возрастных групп на протяжении девяти лет исследования был самым
высоким в сравнении с остальными группами населения и постоянно повышался, особенно в
группе 60 —70-летних, после 70 лет уровень стресса незначительно снижался, что не отразилось на
средних показателях стресса по всей группе пожилых. В то же время по существующим стандартам
динамики уровня стресса населения в развитых странах пик стресса приходится на 30 — 40 лет, а в
последующих возрастах его уровень снижается [ Crown S., Crisp A.H., 1979].
В России у пожилых людей за годы реформ возросло число стрессоров, среди которых наиболее
сильным являются переживания по поводу потери работы. Эти данные совпадают с данными о
психологическом самочувствии в мониторинге ВЦИОМа, по данным которого старшее поколение
характеризуется самым высоким уровнем тревожности и нервного напряжения [Экономические и
социальные перемены, 1993, с. 11 — 13].
По данным нижегородского исследования, психологическое состояние пожилых представлено
такими данными: 78,5 % респондентов отметили, что ощущают постоянное бессилие перед
различными обстоятельствами, 58 % считают себя нервными и раздражительными, 53 %
пожаловались на бессонницу и прерывание сна кошмарами, 51 % — тяжело переносят трудности,
34 % — потеряли способность что-либо решать, 30 % — спорят, зная, что они неправы. Психически
здоровыми среди опрошенных можно считать 37 %, у 39 % имеется астеноневротическая
симптоматика, У 12 % — невротические депрессии, у 10 % — алкоголизм, у 2 % — психозы. У
женщин самооценки психического состояния хуже, чем у мужчин (р < 0,001). Психическое
состояние одиноких также намного хуже, чем семейных пожилых, но опять же, если пожилые люди
продолжают работать, то различия в семейном положении сглаживаются.
109