Коэн Д.Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория
Подождите немного. Документ загружается.
0
ГЛАВА 10
изменения в оценке взаимозависимости между граждансм обществом
и социальными движениями, которые служат отправной точкой для обе
их современных парадигм.
Классической теоретической парадигмой, доминировавшей до начала
1970-х г, был социально-психологическая традиция Чикагской школы4.
Ее вариантами, привлекшими и наибольшее внимание, и массу критики
со стороны современных теоретиков, стали теории массового общества
(Корнхаузер, Арендт и др.) и структурно-фуниональная модель коллек
тивного поведения Смелсера5. Среди этих версий теории коллективного
поведения имеются важные различия, но для всех их действительны сле
дующие посьmки:
1. Существует два различных вида действий: институционально-тра
диционные и неинституционально-коллективные.
2. Неинституционально-коллективные действия - это действия,
которые руководствуются не наличными социальными нормами, а необ
ходимостью найти разрешение неопределенных или неструктурирован
ных ситуаций.
3.
Э
ти ситуации должны пониматься в терминах сбоя, прозошедшего
в органах социального управления или в действенности нормативной
интеграции вследствие структурных изменений.
4. Образуюшиеся социальные напряжения, недовольство, разочаро
вания и агрессивность толкают индивидов к участию в коллективных
действиях.
5. Неинституционально-коллективное поведение подчиняется от
крытому для причинного анализа «циклу
ЖИЗНИ»,
состоящему в переходе
от спонтанных действий толпы до формирования общественных и соци
альных движений.
6. Зарождение и рост движений в рамках этого цикла происходят че
рез наиболее примитивные процессы коммуникации: заражение идеей,
появление слухов, циркуляция, диффузия и Т. Д.
Те оретики коллективного поведения сосредото свое внимание на
объяснении участия индивидов в социальных движениях, рассматривая
проявления недовольства и разделяемые ценности как реакцию на быст
рые социальные изменения (напрение) и социальную дезорганизацию.
Конечно, не каый теоретик этой традиции считает, что коллективное
поведение является ненормальной, или иррациональной, реакцией на из
менения несвязанных между собой индивидов. Однако все они рассматри
вают толпу как наипростейший атом в анатомии коллективного поведе
ния. Все теоретики коллективного поведения вьщвигают на первый план
психологические реакции на кризисную ситуацию, грубые средства ком-
СОЦИ
АЛ
ЬНЫЕ
Д
ВИЖЕНИЯ И
Г
РСКОЕ ОБЩЕС
Т
ВО
1
муникации и переменчивые цели.
Э
то указывает на неявное предубежде
ние к тому, чтобы рассматривать коллективное поведение как нерацио
нальный иррациональный ответ на изменен. Именно это предубеж
дение, наиболее явно присутствующее у теоретиков массового общества и
в подходах Смел сера, и вызвало критику теоретиков в наши дни.
Э
то же
предубеждение исключает любое исследование зависимости между кол
лективным действием и модернизацией граанского общества, посколь
ку с самого начала оно предполагает, что коллективное действие возникает
на обломках (нормативных и институциональных) граанского общества.
Неадекватность ассической традиции стала очевидной в 1960-х и
1970-х г, когда в Соединенных Штатах и Европе зародились крупномас
штабные
социальные движения. Развитие движений в государствах, оха
рактеризованных плюралистами как демократические, а также в аж
данских обществах с разнообразными добровольными ассоциациями и
жизнеспособными общественной и частной сферами противоречило за
щищаемой парадигмой коллективного поведения версии массового об
щества.
Э
тому содействовал и тот факт, что акторы в движении «новых
левых»,
в движениях за гражданские права и права женщин едва ли соот
ветствовали образу отчужденных, фрагментированных, иррациональ
ных, инакомыслящих личностей. Смелсеровская модель (структурное
напрнжение - общее убеждение - «короткое замыкание») тае не
смогла объяснить специфики акторов движений - их временной при
надлежности, их познавательного характера, организационных форм,
поведения или цели. Движения 1960-х и 1970-х г не были ответом на
экономические кризисы или нормативный срыв.
Э
ти движения имели
конкретные цели, ясно формулирови общие ценности и интересы и
рационально определяли стратегии. Совершенно очевидно, они требо
вали нового теоретического подхода. В Соединенных Штатах ответом на
эту потребность стала парадигма «мобилизации
ресурсов»;
в Западной
Европе - парадигма «новых социальных движений».
Несмотря на существеннейшие различия, обе парадигмы предполага
ют, что социальные движения основаны на конфликтах между организо
ванными
группами с автономным ассоциированием и изощренными фор
мами коммуникаций (сетевые связи, общественная поддержка). В обеих
доказывается, что конфликтные коллективные действия являются нормой
и
что их участники обычно являются рациональными, хорошо интегриро
ванными членами организаций. Короче говоря, коллективные действия
подразумевают специфические контекста современного плюралисти
ческого гражданского общества формы ассоциирования и стратегии.
Э
тот
контекст включает публичные места, социьные институты (средства
массовой информации, пресса), права (на образование ассоциаций, на
свободу слова, на свободу собраний), представительские политические
21. Заказ 832.
2
ГЛАВА 10
институгы И автономную правовую систему, и все они являются мишеня
ми для социальных движений, стремящихся повлиять на политику или
инициировать изменения. Оба подхода тае различают два уровня кол
лективных действий: явный уровень крупномасштабных выступлений
(забастовки, съезды, демонстрации, сидячие забастов, бойкоты) и не
столь видимые, скрытые формы организации и связи среди групп, которые
отражают повседневную жизнь и требуют непрерывного участия акторов.
Именно настойчивая ориентация этих подходов на изначальную органи
зованность социальных акторов и рациональность коллективных кон
фликтов и бросает прямой вызов классичесм теориям социальных дви
жений, поскольку подразумевает, что характеристики, ранее считавшиеся
присушими только «конвенциональным» коллективным действиям, так
же свойственны и необычным формам коллективного поведения. Други
ми словами, именно гражданское общество, с его посредническими и
автономными ассоциациями, столь дорогими для плюралистов, а не вооб
ражаемое ими кошмарное массовое общество,
и
формирует ландшафт, на
котором появляются предаваемые анафеме социальные движения!
Парадигма
мобилизации
ресурсов
Теоретики мобилизации ресурсов начали с того, что отказались от ори
ентации на чувство недовольства, от использования психологических
категорий и фокусирования внимания на кризисных моментах, свойст
венных подходу с позиций коллективного поведения. Кроме того, они
использовали все богатство эмпирических свидетельств, чтобы опро
вергнугь мнение, будто гл авными акторами в социальных движениях яв
ляются несвязанные между собой индивиды, стимулируемые социаль
ным стрессом
6
. Самый важный с точки зрения теоретиков мобилизации
ресурсов результат выразился в том, что для мобилизации коллективных
действий необходимы усложненные организационные формы и способы
коммуникации, явно превышающие возмоости грубых механизмов,
описанных в классической литературе.
Продолжая работы экономистов (Ольсон), политологов (Солсбери) и
историков (Руде , Хобсбаум, Собуль, Вольф), теорети мобилизации ре
сурсов с целью объяснения крупномасштабных мобилизаций делают упор
на такие
«объективные» переменньrе, как организованность, интересы,
ресурсы, возмоости и стратегии. Эти переменные анализируются с точ
ки зрения неоугилитаристской логики, при писываемой коллективным
акторам. В качестве центрального объекта анализа коллекти
в
ных дейст
вий толпу заменяет «рациональный актор»
(иивид или группа), ис
пользующий стратегическую и инструментальную логику. Конечно, в
рамках этой парадигмы имеются различные ориентации - от подхода с
СОЦЬН
Ы
Е ИЖЕНИЯ И
CKOE
ОБ
Щ
ЕСО
позиций строго индивидуалистической, угилитаристской логики абсо
лютно рационального актора, пионером которого был Олсон, до органи
зационно-предпринимательского подхода Маккарти и Цальда и модели
политического процесса Тилли, Обершалля, Гэ мсона, Кландерманса и
Тэрроу7. Большинство представителей последней ГРУППQl несколько ос
лабляют внимание к строгому соотнесению индивидуьных интересов,
типичному для Олсона, выставляя в качестве главных персонажей кол
лективных действий солидарные группы с коллективными интересами.
Но несмотря на их различия, все версии парадигмы мобилизации ресур
сов анализируют коллективные действия в терминах логики стратегиче
ского взаимодействия и соотнесения затрат-выгод8.
Те оретики мобилизации ресурсов разделяют следующие допушения:
1. Социальные движения должны анализироваться в терминах кон
фликтной теории коллективных действий.
2. Не имеется никаких фундаментальных различий между институ
циональными и неинституциональными коллективными действиями.
3. Оба типа действий влекут за собой конфликты интересов, встроен
ные в отношения институциональной власти.
4. Коллективные действия связаны с рациональным осушествлением
групповых интересов.
5. Постановка целей и выражение недовольства - это постоянные
производные властных отношений, и они не MO объяснить причин
возникновения движений.
6. Движения возникают из-за изменений в ресурсах, организации и
возможностях для коллективных действий.
7. Успех связан с признанием группы в качестве политического акто
ра или с увеличением материальных выгод.
8. Мобилизация требует крупномасштабной, имеющей специальное
преднцзначение, бюрократической, формальной организации9.
Организация и рациональность - вот ключевые термины этого под
хода. Анализ не отправляется от герменевтического отношения к идео
логии или самопонимания коллективньrх акторов. Конечно, с герменев
тической позиции можно было бы возразить, что используемая в таком
анализе точка зрения действительно приближается к точке зрения орга
низатора движения, озабоченного императивами мобилизации, но более
справедливо было бы сказать, что здесь доминирует именно общее пред
ставление наблюдателя о политической окружающей среде, которое
может быть полезно для организаторов.
Тем не менее мы находим поразительными ссьmки на «все еще жизне
способные или частично жизнеспособные
общности»
или «ассоцииро-
21*
4
Г
А 10
ванные группы, организованные не для оппозиции, а для других
целей»
(Обершалль), на существование «коллективных
интересов»
(Тилли), на
«социальные стимулы» (Файермен, Гэ мсон), или на «сознательные слои
поддержки»,
жертвующие свои ресурсы (Маккарти, Цальд) , которыми
полна литература, из чего следует, что в основе рациональных, организо
ванных, современных коллективных действий данные исследователи ви
дят не «массовую», а «гражданскую» социальную OCHOBylO. Что остается
проблематичным в подходе в целом, так это достижение адекватного по
нимания организационных форм, которые этот подход предполагает. Та
кой подход должен требовать исследования того социального и полити
ческого ландшафта, который формирует условия, благоприятные для по
явления и успешного фун'кционирования современных движений.
Важным шагом в этом направлении является анализ Чарльзом Тилли
воздействия на организационные формы и типЪ! коллектных действий,
оказанного переходом с уровня местных до уровня национальных структур
власти. Кроме того, его вариант теории модернизации описывает зарожде
ние репертуара действий и типов ассоциаций, предполагаемых в соответст
вии с теорией мобилизации ресурсов. Таким образом, его сравнительный
исторический анализ и утверждает, и расширяет рамки подхода в соответ
ствии с парадигмой мобилизации ресурсов, а многие из его наиболее суще
ственных наблюдений относительно новых форм жизни групп имеют
важное значение для разработки ключевых параметров граанского об
щества, которые не могут быть сведены к аналитическим категориям
вышеупомянутой парадигмыll. Не предлагает он и адеатных способов
объяснея новых форм организаций или проектов тех нынешних движе
ний, которые, добиваясь включения в общество и извлечения материаль
х выгод, не ограничиваются воздействием исключительно на экономику
и государство. Ведь максимум того, что может добавить Ти лли к модели
мобилизации ресурсов, сводится к утвержде, что последняя дает воз
можность гражданскому обществу (дифференцированному от государства и
экономи) с в качестве поля деятельности, а отнюдь не объекта
коллективных действий. Те м не менее модель Ти лли стоит рассмотреть бо
лее внимательно, поскольку она представляет самое яркое доказательство
важности гражданского обшества понимания современных движений.
Несмотря на его явный полемический запал против смелсеровского и
дюркгеймовского вариантов модели «кризисного происхождения» кол
лективного поведения, Тилли защищает тезис, что на коллективные дей
ствия воздействуют крупномасштабные структурные изменения
«<модер
низация»)l2.
Он опровергает стандартные кризисные теории, показывая,
что время настуения и скорость урбанизации и индустриализации не
управляют темпом коллективных действий и что невозможно увязать во
едино с конфликтом тяготы, аномию и кризисы. Но его анализ структур-
СО
Ц
ИЬНЫЕ
ИЖЕНИЯ И
СКО
Е
ОБЩЕСО
5
ных изменений не отрицает факта дифференцирования в переходе от
«общинности» к
«обществу».
Вместо этого он показывает, как экономи
ческие преобразования, урбанизация и становление государства вызыва
ют долгосрочные изменения в характере и персональном составе
субъекта коллективных действий. Эти процессы (наряду с развитием
средств массовой информации) облегчают зарождение н'овых типов мо
билизаций и организаций, одновременно ослабл другие. Новым в
варианте теории модернизации лли является увязка меу набором оп
ределенных действий и структурными изменениями, которые воздейст
вуют на повседневную жизнь соответствующих акторов: «Реорганизация
повседневной жизни преобразовала характер конфликта ... наиболее важ
ное
воздействие структурного изменения на политические конфликты
оказало, пожалуй, растянутое во времени изменение солu
д
арносmе
й
, а не
быстрое нарастание стрессов и напряжения»13.
Анализируя изменения в распорядке повседневной жизни людей -
их
расселения и методов работы, структуры жизни в соседских общинах,
перемещения населения из сельской местности в города, а также изме
нений в местах сосредоточения власти, - Тилли показывает, как типич
ные наборы действий, выработанные коллективными акторами, взаимо
связаны
с формами их ассоциации, а также то, почему появляются новые
формы. Долгосрочное развитие влечет за собой замену общинной соли
дарности добровольными ассоциациями. Это вызывает изменение в кол
лективных
действиях: вместо привычных собраний в общинных группах,
на
местных рынках, празднествах и официально санкционированных
соборах
целенаправленно созываются встречи формально организован
ных
групп участников14• Соответственно изменяются и главные формы
коллективных
действий: продовольственные бунты, налоговые восста
ния
и обращения к патерналистским властям, типичные для «репертуара
действий
XYHI в.» уступают место демонстрациям и забастовкам, типич
ным
для «репертуара действий XJX в.».
Пре
дставленные Тилли аналитические категории типов коллективных
действий
охватывают весь спектр этих всеобщих изменений. Репертуар
действий XVIII в. предполагает
«конкурентные»
И
«реактивные» требова
ния.
«Конкурентные»
требования связаны с конфликтом на местном уров
не
(из-за ресурсов) среди существующих общинных упп. «Реактивные»
коллективные действия включают в себя общинные группы, которым уг
рожают
пот государственных строителей взять под свой контроль все
население и все ресурсы. Эти действия тае связаны с оказанием сопро
тивлея развитию национального рынка исхя из приоритета местных
потребностей
и традиций. В этом случае одна группа реагирует на требова
ния
другой группы в
отношении ресурса, находящегося в данное время под
контролем первой группы. В обоих случа коллективные действия ведут-
ГА 10
ся уже существовавшими солидарными общинами. Такие действия неми
нуемо оказываются насыщенными символикой и экспрессией, превосход
но описанными Тилли, несмотря на его абсолютную ориентацию на са
тегическую рациональность даже этих типов конфликтов15.
«Наступател ьные» (проактивные» ) коллективные действия, с другой
стороны, выражают претензии группы на власть, привилегии ШIИ ресур
сы, которые ранее не были доступны. В этом случае попытки скорее уп
равлять элементами национальных структур, нежели сопротивляться
им, ведут к формированию на месте старых общинных групп новых
сложных организаций специального назначения.
Ти пы мобилизации, которые соответствуют двум последним типам
требований, - это «защtпные»
и «наступательные», соответственно.
«Реактивная»
борьба требует защитной мобилизации перед лицом угро
зы со стороны. Ясно, что необходимо защищать традиционный, общин
но-структурированный уклад жизненного мира против «модернизации».
Мобилизация с целью «наступательных» действий, типичных для «про
активных»
претендентов, требует объединения ресурсов ради достиже
ния признания или большей доли участия во власти.
Тилли постоянно предостерегает против рассмотрения конкурент
ных, реактивных и «проактивных» коллективных действий в качестве
стадий эволюционного процесса. Кроме того, он доказывает, что те или
иные элементы репертуара действий могут использоваться с целью вы
движения разнообразных требований: например, демонстрация не явля
ется по определению наступательной или защитной. Как бы там ни бы
ло, он прослеживает долгосрочные изменения, из которых первые два
типа доминировали до середины XIX столетия, а третий - уже позже
этого периода. Этот сдвиг произошел по той причине, что «большие
структуры»
обрели контроль над ресурсами, которыми раньше владели
домашние хозяйства, общины и другие малые группы. Кроме того, урба
низация и средства массовой информации уменьшили затраты на круп
номасштабную мобилизацию формально организованных ассоциаций.
Новый центры власти и новые структуры повседневной жизни ускорили
выбор нового репертуара действий и появление новых форм ассоциаций.
Социальный конфликт все более и более обретал форму проактивной,
наступательной борьбы за включение в структуры, контролирующие
ресурсы национального значения. Последнее, но едва ли самое малозна
чительное изменение, а именно развитие массовой избирательной поли
тики, создало окружающую среду, благоприятную для добровольных
ассоциаций и крупномасштабной мобилизации.
В действительности Ти лли доказывает, что развитие выборной систе
мы и начало широкого участия в национальной политике содействовали
распространению демонстраций в качестве ключевой формы коллектив-
СОЦЬНЫ
Е
ДВИЖИЯ И
Г
РНСКОЕ ОБЩЕСО
7
ных действий, потому что они находились под зонтиком закона, кото
рый
можно бьmо раскинуть над все большим числом групп и сборищ:
«Предоставление легального статуса избирательной ассоциации или
электоральному собранию дает возможность претендовать на легаль
ность
ассоциациям и собраниям, которые являются не
.
. совсем электо
ральными, не только электоральными, или не электоральными в настоя
щий
момент
»
1
6
.
Право организовываться, набирать членов, говорить пуб
лично, собираться, ходатайствовать, публиковать и демонстрировать (это
ключевые институциональные компоненты современного граанского
общества), конечно, существенно необходимы для многопартийной сис
темы, функционирующей в контексте универсального избирательного
права.
Присутствие элит с сильной заинтересованностью в довольно ши
роко определяемом поле приемлемой политической деятельности со
временем все сильнее сужает правительствам возможность отказать
в
этих
правах другим социальным акторам. Избирательная политика, та
ким
образом, стимулирует социальных акторов к выбору демонстраций,
публичных
собраний и забастовок в качестве способов коллективных
действий, поскольку большего успеха добиваются «в целом, те группы,
которые
могут выдать самое внушительное сочетание численности, пре
данности и артикуляции
требованиЙ»I7.
Это
означает, что гражданское общество стало тем непременным
полем
деятельности, на котором социальные акторы собираются, организуются
и
мобилизуются, даже если целями
являются экономика и
государство.
Работа Тилли, там образом, ставит под сомнение выводы Фуко, кото
рый
считает, что все средства достения эффективной,
автономной
солидарности бьmи уничтожены «иивидуизацией» И приемами «нор
мализации» ,
восторжествовавшими вместе с современными форма
вла
сти.
Тилли убедительно показывает, что общинная солидарность
известных
посреднических ведомств старого режима в конечном счете исчезла,
как
исчезли
места бурных собраний, типичных струур повседневной
жизни досовременной (ПI в.) эпохи. Но его точка зрения состоит в том,
что
они бьmи заменены новыми формами солидарности, ассоциации, ре
сурсов
власти и способов конфликта, каая из которых находилась
в
пространстве современного гражданского общества. Действительно,
Ти л
ли
рассматривает эти формы организации и протеста как более
автоном
ные по сравнению со
«спонтанными»
сборищами,
типми
репер
туара действий ПI В., так любовно описанных Фуко!
С
нашей точки зрения, работа Тилли показывает, что современные
коллективные действия предполагают развитие в рамках гражданского и
политического общества автономных социальных и политических
зон,
которые
гарантируются правами и поерваются демократической
по
литической культурой, лежащей в основе
«формьных»
представитель-
8
ГА 10
ских политических институтов. Но он подчеркивает прежде всего полити
ческие возмоости и стратегическое значение, которые имеют эти зоны
для зароения репертуара действий XIX в. Короче говоря, его интересу
ют только те параметры этих процессов, которые связаны с мобилизаци
ей организованных групп, конкурирующих за власть. сторическое ис
следование Тилли на деле подразумевает, что преобразование центров
власти и соответствующие изменения в форме коллективных действий
предполагают создание новых смыслов, новых организаций, новых иден
тичностей, а также социального пространства (а именно граанского
общества), в котором они могут появиться. Но рассматривая данные про
цессы с точки зрения мобилизации ресурсов, он приходит к трактовке
всего происходящего просто как очевидных предварительных условий
Я эффективных коллективных действий. В моделях, осуществляющих
рассмотрение одновременно с точки зрения политической системы и мо
билизации peCYPCOB18, внимание сосредоточено на взаимодействии таких
факторов, как подавление/ослабление давления, власть и предоставляе
мые возможности/угрозы на одной стороне, и интересы, организация и
мобилизация способностей - на другой. Предполагается, что коллектив
ные действия требуют затрат и приносят выгоды в форме коллективных
благ (в том числе таких, как включение в систему власти). Борьба рассма
тривается как ведущаяся между членами политической системы и пре
тендентами на включение в нее (за доступ к власти) и за те материальные
блага, которые это может принести. Короче говоря, социальные кон
фликты в самих институтах гражданского общества и в борьбе за них, а
также формы политической общественной сферы рассматриваются толь
ко с одной стороны - а именно как оборонительные или наступательные
реакции на изменяющиеся властные отношения.
Этот узкий подход страдает несколькими недостатками. Во-первых,
из него следует, что с переходом от общинной к ассоциационной группо
вой
идентичности само основание идентичности проблематизируется и
нуждается в пояснении. Другими словами, историческое исследование
Тилли показьmает, что с появлением современного граанского общест
ва
формирование групповой идеНТWОСТИ, признание общих интересов
и становление солидарности в пределах отдельных групп и между ними,
более не могут рассматриваться как данности. Из данностей они превра
щаются в нечто, чего следует сознательно добиваться, и именно так начи
нают все чаще воспринимать их акторы, вовлеченные в эти процессы.
Усиленная саморефлексия по отношению к социальному формированию
идентичности и реальной действительности связана с обучением по не
стратегическим направлениям. Эти вопросы становятся даже еще более
неотложными, если мы рассмотрим тех современных коллективных акто
ров, которые, борясь за включение в систему власти и увеличение сво-
СОЦИ
ЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ И СКОЕ ОБЩЕСТВО
9
их выгод, в выборе своих целей не ограНWIИваются государством или эко
номикой; их идентичность не может быть выведена из этих подсистем.
Короче говоря, подход Тилл и исключает возможность анализа «политики
идентичности»
современных нам коллективных акторов.
Во-вторых, в то время как Тилл и предоставляет инструМенты для ана
лиза того, каким образом институты гражданского и политического обще
ства дают возмоость исюченным и относительно безвластным груп
пам оказывать давление на группы, обладающие властью (и деньгами), и
получать доступ в политическую систему, сосредоточение внимания на та
ких целях, как включение в политику и обретение власти, вынуждает его
пренебречь последствиями «политики
влияния»,
нацеленной на полити
ческое сообщество. Влияние, как мы это уже видели, является особым
«символическим средством», которое специфически подходит для совре
менных гражданских обществ, общественные сферы, права, и представи
тельские демократические институты которых, по крайней мере в принци
пе, открыты для дискурсивных процессов, а эти последние информируют,
тематизируют и потенциально изменяют социальные нормы и политиче
ские культуры. Коллективные акторы в граанском обществе имеют воз
можность оказьmать влияние на акторов в политическом сообществе и ис
пользовать свободу слова не только для того, чтобы добиться власти или
денег, но и для того, чтобы ограничить роль символических средств влас
ти и денег в жизненном мире с целью гарантирования автономии и модер
низации (демократизации и либерализации) институтов и социальных от
ношений граанского общества. Косвенно способствуя подрыву «влас
ти» И
«влияния»,
Тилли вместе с тем не видит логики коллективных дейст
вий, которые стремятся применить принципы граанского общества к
самому же гражданскому обществу и более полно реализовать их в рамках
социальных институтов. Наш тезис сводится к тому, что в нынешних соци
альных движениях монистичес логику коллективных действий, выдви
гаемую на первый ан в работах Тилли, заменяет дуалистическая полити
ка ентификации и , нацеленная и на гражданское общество, и на
политическую систему (или политическое сообщество).
Кроме того, Тилли явно отклонил идею о том, что изменения в тактике
(сидячие забастовки, массовые пикетирования, сидячие демонстрации
протеста), проблемах (местная автономия, равенство мужчин и женщин,
экология, право на отличающийся от других образ зни) или смена акто
ров (доминировае нового среднего класса), связанных с коллективными
действиями нашего времени, по рождают новый репертуар этих действий.
«Однако если присмотреться, то почти все рассмотренные случаи предпо
лагают тае формы действий, у которых уже имеется своя собственная
история»19.
Несмотря на новшества, нынешние коллективные акторы про
должают использовать установившуюся практику собраний, демонстра-
650
ГЛА
В
А 10
ций, забастовок и т.д. Для Тилли, несмотря на смену проблематики и соста
ва участников, фундаментальный факт состоит в сохранении преемствен
ности: средства действий остались теми же самыми. Но сохранили ли они
тот же смысл? Являются ли демонстрации, собрания и тому подобные ак
ты новых движений действительно только проактивными и наступатель
ными? Ясно, что в случае с обретением двениями за права женщин, сек
суальных меньшинств, за экологию, за мир, а тае движениями за мест
ную автономию новых параметров это далеко не так. Да и сам Т ли дока
зывал, что никакое действие само по себе не является проактивным или
реактивным, наступательным или оборотельным. Действительно, ны
нешние двения объедИЮТ в себе особенности обоих главных типов,
как их описал Тилли. Они часто являются оборонительными и реактивны
ми, но не защищают существующие ранее традиционные общности от
вторжений извне. Скорее они защищают пространство создания новых
ентичностей и солидарностей и стремятся сделать социальные отноше
ния в пределах институтов ажданского общества более эгалитарными и
демократическими. Но будучи организованы по принципу ассоциаций,
они тем не менее воспринимаются не как группы интересов, а как само
цель. Так же как и расширенные публичные площад, литературные и ин
формационные контрпубличные сферы, формы дискурсивного решения
конфликтов и демократического участия не рассматриваются исключи
тельно как средства для увеличения материальных выгод в
ючения се
бя в категорию групп, отстаивающих интересы доступа к власти и ее осуще
ствлею. Наконец, новые движея имеют и «наступательную» сторону,
не только в смысле борьбы за вючение в политическую систему и реаль
ную власть в ней, но тае и постольку, поскольку они стремятся влиять на
акторов в политическом сообществе, чтобы формировать политу и вво
дить реформы, соответствующие новым коллективным идентичностям.
Многие теоретики мобилизации ресурсов признавали уникальные ас
пекты сегодняшних двений. Сама парадигма мобизации ресурсов
была первоначально разработана теоретиками, вовлеченными в движение
«новых
левых»
или
непосредственно оказавшимися под его воздействием.
Этих теоретиков явно интересовали новшества в организациях, процессах
мобилизации, стратегиях и целях движений 1960-х и начала 1970-х г2О
Согласно одному из наиболее ваых исследований, эти движения были
новы точно в той степени, в какой они бьmи мобилизованы «профессио
нальными организациями социального
движения»
или ОСД (SMO)
(представлявших собой скорее «спущенное» сверху руководство, чем соб
ственных лидеров); эти последние тщательно просчитали и направили
коллективные действия, благодаря чему они получили освещение в печа
ти и завоевали общественную поддержку целям движения, и, таким обра
зом, повлияли на чувствительные элитные слои с целью обеспечения фи-
СОЦИ
ЬН
ЫЕ ДВИЖ
ИЯ И
Г
РНСКОЕ
ОБЩЕС
О
651
нансирования и защиты, которые привели бы к дальнейшей профессио
нализации (бюрократизации) социального недовольства и к успеху в
смысле обеспечения представительства тем, кто ранее не был пред ставлен
через знеспособные группы интересов
2
1. Ясно, что цель этой теории со
стоит в демонстрации возможности успешных коллективных действий
партий или существующих групп интересов во имя тех, кто Исключен из
прямого представительства в политической системе. Анализ ЭТой специ
фической стратегии влияния со стороны профессиональных ОСД показы
вает, что современные коллективные действия не связаны исключительно
с прямой борьбой за власть меу «претендентами» И властью. Вместе с
тем децентрализованная, гласная, плюралистская структура гражданского
общества поощряет усилия, направленные на то, чтобы влиять на сектора
общественного мнения, в данном случае
-
на мнение не участвующих в
движении «вствительных слоев», а именно социальных элит.
Этот анализ весьма убедителен относительно дезорганизованных и
безвластных групп, которые иначе бьmи бы не представлены, таких, как
дети, бедняки или потребители. В случае с Тилли, однако, сосредоточе
ние внимания исключительно на стратегиях достижения политического
представительства и выгод дает нам одностороннее понимание специ
фической «власти» влияния И не позволяет заметить различие меу со
циальными движениями и группами интересов. Движения низводятся
до положения профессиональных организаций, которые мобилизуют
массы на коллективные действия по политически-инструментальным
соображениям. В соответствии с этим анизом без денег и власти кол
лективные акторы не могут ни мобилизоваться, ни стать влиятельными,
а обретение влияния приравнивается к получению денег и завоеванию
власти (и организационных ресурсов). А политика влияния - это как раз
исключительное прибежище для относительно безвластных, являющих
ся политическими аутсайдерами и не имеющих экономического влия
ния личностей. Отсюда - важность «профессиональных
ОСД».
Как бы
ни была, однако, теоретически убедительна эта логика, теория Маккар
ти и Цальда показывает, что жесткое ограничение влияния сферой денег
и власти приводит к печальному результату, а именно динамика и логика
наиболее существенных современных социальных движений получают
неверное истолкование.
Дженкинс и Эккерт, наряду с другими исследователями, показывают,
что новые социальные движения были чисто локальными выступления
ми, организованными местными лидерами, являвшимися выходцами из
«обездоленных»
групп населения, и задача мобилизации масс на коллек
тивные
действия заставила их обратиться к локальным сетям местных ас
социаций, низовым группам, социальным клубам, церкви (для борьбы за
гражданские права) и т.д.
22
Они организовались в «
ассические ОСД»
-
652
ГА 10
ассоциации, напрямую зависящие от работы заинтересованных добро
вольцев, использующие новаторскую тактику и добившиеся поразитель
ных успехов задолго до достижения ими стадии профессионализации. Их
стратегия была нацелена на оказание влияния на общественное мнение
и, таким образом, косвенно на элитарные группы не с тем, чтобы добить
ся покровительства, или - в первую очередь - даже политической влас
ти; целью их стратегии было убеждение других в правоте своего дела23.
Действительно, тот факт, что профессиональные ОСД стали главной си
лой, как это произошло в 1980-х г, явился свидетельством (но не причи
ной, как утверждают Пайвен и Клоуворд) того, что волна протеста пошла
на спад, что коллеКТИВНIе действия потеряли характер движения. Это
подтверждает наш тезис о том, что отличительной чертой сегодняшних
социальных движений являются автономные, добровольные и местные
ассоциации в рамках гражданского общества, использующие расширение
сети публичных мест и публичных дискурсов.
Даже когда «успех» определен в стандартных терминах теории мобили
зации ресурсов - как включение в политику прежде исключенных групп
или как увеличение материальных выгод, - если при этом принимать вли
яние за власть, а цели влияния свести к проблеме потенциальных покро
вителей этого движения или его политических противников, невозможно
понять причины успехов движения за гражданские права. Сидячие забас
товки, бойкоты и марши свободы были нацелены на то, чтобы оказать
давление на общественное мнение и, таким образом, на суды (федеральные
и верховный), на то, чтобы принять новые федеральные законы и лишить
законной силы, признав неконституционными, местные постановления,
институцианализировавшие расовую сегрегацию. Гл авным средством здесь
было влияние, а не деньги или власть. Надо сказать, что стратегия влияния
была тае направлена и на убеждение политических элит в Конгрессе,
чтобы те провели в знь новые законы. В контексте благоприятной
«структуры политических возможностей» эта ориентированная на дости
жение влияния стратегия коллективных действий привела к принятию за
конов о гражданских правах 1964 и 1965 г и институционализации суще
ственных достижений в этой области в начале 1970-х г24 Это все были
плоды усилий местной организованности и массового движения25.
Патронаж и профессионализация действительно имели место в дви
жении за гражданские права и других новых движениях, но этот процесс
не инициировал, не управлял, не подавлял или поглощал движения. Ско
рее он играл важную роль в пожинании плодов их побед. «Как показали
движения за права женщин и за охрану окружающей среды, судебные
тяжбы, жесткое слежение за деятельностью правительственных ведомств
и профессиональное лоббирование могут быть весьма эффективными,
если они соединены с движениями на местах и если имеется ясное, уста-
СОЦИЬН
Ы
Е
ДВИЖЕНИЯ И
ГPCE
ОБЩЕСТВО
653
новленное законом административное основание Я реализации их тре-
б
v 2
6
К
овании»
. роме того, снижение активности движений было вызвано
не их поглощением и профессионализацией, как настаивали некото
рые критики Маккарти и Цальда, а успехами движений и внутренней ло
гикой их развития, и ни то ни другое не требовало трансформации целей
и такти в качестве цены за включение в политическую систему27.
Анализ Дженкинса и Эккерта должен быть воспринят скорее как кор
ректировка парадигмы мобилизации ресурсов, а не альтернатива ей. В то
время как они демонстрируют, что успешные коллективные действия
должны сегодня вовлечь и местные массовые движения (опирающиеся
на автономные и местные ассоциации), и группы профессиональных
интересов, они все еще определяют успех в терминах «вючения преж
де исключенной группы в политическую систему,). Хотя они расширяют
цели влияния таким образом, чтобы они включили не только политичес
ких противников или потенциальных покровителей, но тае и все обще
ство в целом, в их позиции все еще имеет место чрезмерная политическая
предрасположенность к односторонней интерпретации современных нам
социальных движений. Соответственно дуалистический характер
сегодняшних коллективных действий при знается только по отношению
к организации (низовые ассоциации плюс группы интересов), оконча
тельная же цель этих организаций и коллективных действий в общем и
целом по-прежнему мыслится монистически. В центре внимания этой
интерпретации находится проблема полного признания и включения в
политическую систему, а не защита и преобразование граанского об
щества. Но ведь цель движения за граанские права состояла не только
в
обретении гражданских прав, но тае и в модернизации гражданско
го общества в смысле переделки традиционных структур господства, ис
ключения и неравенства, укоренившихся в социальных институтах, нор
мах, коллективных идентичностях и культурных ценностях, основанных
на расовых и классовых предубеждениях. Да и движение за права жен
щин, если взять другой при мер, имеет в качестве явного врага патриар
хальные институты гражданского общества и работает ради кулурных и
нормативных изменений с такой же настойчивостью, как и ради полити
ческой и экономической власти. Действительно, глубокая озабочен
ность всех нынешних коллективных акторов проблемами автономии
идентичности, дискурсов, социальных норм и культурных значений oc�
тается необъясненной этой теориеЙ28.
Те ория мобизации ресурсов в целом ограничена, благодаря концент
рации внимания на власти, и сводится к тематизации стратегичесх видов
использования влияния. Дрими словами, эта теория сконцентрирована
на расширении «политического
сообщества»
за счет включения в него но
вых акторов или усиления власти старых. Конечно, и это является важным
ГА 10
измерением сегодняшних коллективных действий, равно как и определе
ние успеха в терминах включения в политическую систему и увеличения
выгод. Но вряд ли этого достаточно. Ориентированный на граанское об
щество подход мог бы выдвинуть на первый план два дополнительных
измерения современных коллективных действий: политику влияния
(гражданского общества на политическое) и политику идентификации
(фокусирование на автономии, идентиости и демократизации социаль
ных отношений вне политической системы).
Памятуя об этих ограничениях, можно бьmо бы применить некото
рые из основных концепций парадигмы мобилизации ресурсов к движе
ниям нашего времени. Вместе с Тилли мы могли бы спросить, происхо
дит ли сегодня становление нового репертуара действий ХХ в.? Мы мог
ли бы попытаться соотнести изменения в организационных формах, це
лях и тактике коллективных действий (проблемы мобилизации внутрен
них ресурсов) с изменениями в центрах и технологии власти, ресурсах и
политических возможностях (проблемы модели «внешней» политичес
кой системы), изменениями в отношениях между государством, эконо
микой и обществом, а также преобразованиями в опыте и структуре по
вседневной жизни. Другими словами, абстрактные элементы подхода в
соответствии с парадигмой мобилизации ресурсов могли бы использо
ваться для того, чтобы разработать теоретическое описание изменений,
обнаруживаемых в отдельных сторонах современных коллективных дей
ствий. Сам Ти лли признает закономерность такого разбора29.
Разбор этот, однако, должен выйти за рамки схемы и тематики теории
мобилизации ресурсов. Современные нам коллективные акторы созна
тельно борются за власть, позволяющую формировать новые идентичнос
ти, создавать демократичесе площад я автономных социальныхдей
ствий в рамках и гражданского общества, и политической системы, а так
же давать иное толкование нормам и изменять общественные институты.
Поэтому на теоретика возлагается обязанность рассмотреть гражданское
общество как цель и как поле коллективных действий; проанализировать
процессы, которыми коллективные акторы создают защищаемые ими же
идентичности и солидарности; оценить отношения между социальными
противниками и ставки в конфликтах; проанализировать политику вли
яния
'
оказываемого акторами в гражданском обществе на акторов в обще
стве политическом, и проанализировать струкрные и культурные изме
нения, которые вносят вклад в усиливающуюся саморефлексию акторов.
Пара
игма
новых
со
циальных
движ
ений
На все это и претендует парадигма новых социальных движений. Европей
ские теоретики современных нам движений восприняли в коллективных
СОЬНЫЕ
Д
В
ИИЯ И
СКОЕ ОБЩЕСО
655
действиях феномен социальной интеграции, но не воспользовались ни
дюркгеймовским тезисом о кризисе, ни смелсеровской моделью коллек
тивного поведения. Этим теоретикам известны и неадекватности марк
систского анализа социальных движений, несмотря на их симпатию к тем
положениям неомарксизма, в которых подчеркивается то.значение, кото
рое имеют для коллективных действий сознание, еология, социальная
борьба и солидарность. Эти
«постмарксистские»
мыслители доказывают
,
что теории, подчеркивающие в определении коллективных ентичнос
тей главенство структурных противоречий, экономических классов и кри
зисов, не подходят современным коллективным акторам. Они также ут
верждают, что никто не может оставаться довольным результатами приме
нения неоутилистской модели рационального актора к конфликту наших
дней (как это делается в теории мобилизации ресурсов), потому что кол
лективные действия не ограничиваются политическими обменами, пере
говорами и стратегическими подсчетами меу противниками. Сегодня
коллективные акторы сосредоточиваются прежде всего на проблемах со
циальных норм и коллективной идентификации. Это означает, что логика
коллективного взаимодействия предполагает нечто большее, чем только
стратегическую или инструментальную рациональность.
Бьmо бы, однако, заблуждением полагать, что новая парадигма бьmа
сформирована вокруг чистой модели идентичности типа той что пред-
m
·
'
ложена Пиццорно . В
действительности эта модель имеет серьезные не-
достатки и была подвергнута критике в более комплексном теоретичес
ком подходе, сформулированном Аленом Туреном и его школоЙ
3
!.
Ту рен определяет социальные движения как нормативно ориентируе
мые взаимодействия между противниками, придервающимися несхо
интерпретаций и противополоых социальных моделей одной и той
же культурной области
3
2. Все же он явно отклоняет анализ социальных
движений, ориентированй на чистую идентификацию, доказывая, что
такие исследования имеют теенцию воспроизводить идеологичес
кое самопонимание акторов, или ограничиваться социально-психологиче
ским описанием взаимодействий в ущерб действительно социологическо
му анализу борьбы. Та кой подход особенно рискован в случае нынешних
коллективных акторов. Их поиски персональной и общинной самоиденти
фикации, их защита экспрессивных действий в противовес стратегичес
, и их упор на прямое участие связаны с тенденцией «ухода В автоно
мию», Т. е. выхода из поля социально-политической борьбы и закания на
самих себе в стиле коммунитаристских или сектантсх групп. Та ким обра
зом, исключительный теоретический упор на выработку ентичности
стал бы всего лишь параллелью тенденции некоторых нынешних акторов
истолковьmать свое собственное идеологическое представление о социаль
ных отношениях (прямых, демократических, общинных) как утопический
656
ГЛАВА
10
ПРИП организации для всего общества и уравнивать свою экспрессив
ную разработку идентичности с культурными целями в этой борьбе. Хотя
Турен считает, что культурная ориентация не может быть отделена от соци
ального конфликта, он, однако, настаивает на объективности общего куль
турного поля, разделяемого противниками. Именно различные институ
цuоньные потенциалы общего культурного поля, а не просто особая ен
тичность той или иной отдельной группы - вот что определяет ставки в
этой борьбе. Акторы и аналити, которые сосредоточиваются исключи
тельно на динамике формирования идентичности, часто поэтому сбивают
ся с пути, указанного на карте социальных движений.
В то же время можно доказывать, что существенная особенность новых
социальных движей сосТоит не в том, что они вовлечены в экспрессив
ные действия или утверают свои ентичности, а в том, что они предпо
лагают участие в них таких акторов, которые осознали и свою способность
формировать идентичность, и властные отношения, вовлекаемые в соци
альное строительство этой идентичности. Современные нам акторы обес
покоены не только утверждением содержания определенной идентичности,
но и формальными элементами, вовлеченными в ее формирование. Они
четко сформулировали формальный приИП равх шансов для всех уча
ствующих в упповых процессах, с помощью которых формируются иден
тичности, и стали саморефлексивными в своих взгmIДах на эти процессы33.
Эта усилившаяся саморефлексия также проявляется в отношении к сущест
вующим социальным нормам и структурам господства, вовлеченным в их
поддержание. Другими словами, нынешние коллективные акторы видят,
что формирование идентичности связано с социальным конфликтом во
круг новой интерпретации норм, формированием новых смыслов и с со
ениями относительно оправданности социального строительства границ
меу публичной, частной и политической сферами действий.
На этом основании можно было бы говорить, что коллективные акто
ры стремятся сформировать групповую идентичность в рамках общей со
циальной идентичности, с общепринятой интерпретацией которой они
борются. Однако даже акцент на новую саморефлексию социальных дви
жений, затрагивающую проблемы идентичности, сам по себе не может
перевести рассмотрение в план чреватых конфликтом социальных отно
шений между противниками. Даже саморефлексивная защита существу
ющей или недавно рожденной идентичности не предполагает наличия ге
нерализованной политической цели. Все это порождает необходимость в
новом подходе, учитывающем политические аспекты конфликта и объяс
няющем, почему сегодня в центре внимания оказалась идентичность.
Однако исследования, сосредоточивающиеся исючительно на стра
тегии, также имеют обыкновение терять себя на карте социальныхдвиже
ний. Стратегическое действие лишь на первый взгтщ является социаль-
СОЦИ
ЬНЫЕ
ДВИЖЕНИ
Я И
СКОЕ
ОБЩЕСТВО
657
ным И затрагивающим социальные отношения. Конечно, оно связано с
учетом вероятных расчетов других сторон в рамках правил игры, и в этом
минимальном смысле оно подразумевает взаимодействие. Но стратегиче
ские расчеты исключают явную ссылку на общее культурное поле или на
структурированные социальные отношения между актора�и:
«Стратегическая концепция изменения влечет за собой редукцию общества
до отношений между акторами и особенно до властных отношений, не связан
ных с какими-либо представлениями о социьной системе ... Здесь нет никакой
заинтересованности в социальных отношениях и нет никакого другого поля,
кроме этих отношений как
таковых»3
4
.
Соответственно аналитическая схема, которая сосредоточивается ис
ключительно на стратегическом взаимодействии, упускает из виду и куль
турные ориентации и структурное измерение конфликта, и, таким обра
зом, обходит то, что является специфическим для социальных движений.
Турен рассматривает исючительные ориентации либо на идентич
ность, либо на стратегию как две стороны одной монеты. В обоих случаях
социальные конфликты воспринимаются скорее как ответ на долгосроч
ное изменение (модернизацию), чем как отношения внутри социальной
структуры35. Кроме того, обе ориентации соответствуют образу совре
менного общества как свободного ансамбля, развивающегося по непре
рывной спирали технологических новшеств и структурных изменений,
осуществляемых или элитами менеджеров-предпринимателей, или госу
дарством. С этой точки зрения
«общество»
стратифицировано в терми
нах способности акторов успешно приспосабливаться к изменениям
(элиты), в терминах успешного обеспечения ими защиты от изменений
(квалифицированные специалисты) или в терминах превращения их в
жертв изменений (маргинализованные слои населения)36.
Оба этих
«несоциальных»
описания коллективных действий строят
свои теории относительно конфликтного поведения
«акторов» , представ
ляя их в одном из трех описанных положений. Чистая идентификацион
ная модель соответствует о
б
ор онительному поведению акторов, которые
сопротивляются их низведению до статуса безвластных зависимых потре
бителей изменений посредством ухода в контркультуры или отказа от нов
шеств, которые угрожают им потерей существующих привилегий или
культурной целостности групп. И наоборот, чисто стратегический анализ
соответствует точке зрения предпринимательских или государственных
элит, даже когда он предназначен защищать «обычных
людей» и предлага
ет взгл
«снизу».
Когда ставка в коллективных действиях интерпретиру
ется как членство в элитах, которые контролируют ресурсы, необходимые
для развития, коллективные действия выглядят как наступательная, ак-
658
ГЛА
В
А 10
тивная борьба групп интересов, конкурирующих за власть и привегии в
сферах, приоткрывшихся в результате развития или модернизации. Ус и
лия здесь прилагаются не для того, чтобы сопротивляться изменениям, а
для того, чтобы приспособиться к ним. Проблематичность данного подхо
да состоит в том, что ни направление изменений, ни связанные с ними
структурные отношения господства, не представляются открытыми для
соревнования, потому что акторы взаимодействуют не столько с изменя
ющимся окружением, сколько друг с другом. Короче говоря, эти теории
коллективного действия ясно формулируют только те измерения кон
фликтного поведения, которые соответствуют организационным событи
ям или CTPYКTYPM кризисам государства и политической системы38.
Собственный подход Турена берет начало из герменевтического отно
шения к самопониманию и идеологиям движений нашего времени. Но
он идет дальше этого уровня формирования идентичности, чтобы объяс
нить исторический и структурный контекст социальных конфликтов, а
также новые ставки в этой борьбе и ее особенности - саморефлексию по
отношению к формированию идентичности и норм, ориентацию на де
мократизацию гражданского общества, самоограничение и повышение
внимания к проблемам кулуры. Его исследование ведется на двух анали
тических уровнях: разработке теории структурных и культурных парамет
ров сегодняшнего общества и на анализе (в соответствии с теорией дейст
вия) сопряженных с конфликтами процессов формирования идентичнос
ти и создания коллективными акторами политических проектов. Кроме
того, Турен сосредоточивается на социальных параметрах коллективных
действий, частично восстанавливая концепцию гражданского общества.
Фактически, его теоретическая структура позволяет видеть, почему граж
данское общество является и местом действия, и целью современных со
циальных движений, и почему дело обстоит так прежде всего в странах,
которые уже имеют жизнеспособные гражданские общества.
Чтобы разъяснять различие между описанными выше видами кон
фликтного поведения и концепцией социального движения, Турен вводит
аналитическое различие между «траекторией
развития»
общества (диахро
ническая ось) и способом его функционирования (синхроническая ось).
Го сударство, кризисы системы, изменения и конфликтное поведение, про
тивопоставляющее элиту массам, располагаются на диахронической оси.
Социалье отношения и «система исторического
действия» - Т. е. сопря
женные с конфлтами процессы, посредством которых социальными ак
торами создаются и оспариваются нормы, институты и культурные образ
цы, - располагаются на синхроческой оси. Коллективные действия,
которые наиболее интересны Ту рену и для которых он резервирует термин
«социальные двения», являются борьбой вокруг институциональных
потенциалов культурных образцов данного социетального типа. '
СОЦИ
АЛЬ
НЫЕ
Д
ВИЖЕНИЯ И
Г
РСКОЕ ОБЩЕСТВО
659
Турен, таким образом, возврашается ко многим из тех параметров
коллективных действий, которые подчеркивались теоретиками коллек
тивного бихевиоризма, так как доказывает, что социальные конфликты
между акторами должны пониматься в терминах культуры и норм. Но
между
подходом Ту рена и классической традицией имеЮТС ТРИ разли
чия.
Во-первых, Ту рен отклоняет все версии тезиса о развале общества; в
его модели развал и развитие управляют конфликтным поведением на
диахронической оси изменений. Во-вторых, он рассматривает социаль
ные движения не как аномальные события, а как генераторы социальной
жизни через воспроизводство и переделку социальной практики, норм и
ин
ститутов. В-третьих, в отличие от Парсонса, он не рассматривает
кул
урные ориентации данного общества (его багаж знаний, направ
ленность его инвестиций и свойственный ему образ отношений челове
ка
с природой) как бесспорно заданные и беспроблемно перетекающие в
социальные нормы и институты. Вместо этого он доказывает, что путь,
которым общество институцианализирует свои культурные ориентации,
предполагает и социальные конфликты, и социальные отношения гос
подства. Само общество пони мается как «изменяющийся, непостоян
ный,
шатко сочлененный продукт социальных отношений, культурных
новшеств и политических процессов»39. Однако в отличие от социеталь
ной
модели теоретиков стратегических действий это текучее представле
ние
подразумевает концепцию общества в виде набора систем действия
или структурированных социальных отношений между акторами. Сле
довательно, пара метры социальных действий, игнорируемые теорией
мобилизации ресурсов, здесь переносятся в центр анализа. Фокус вни
мания приходится скорее на области изменяемь�, но тем не менее
структурированных социальных отношений, а не на развитие, государст
во или рынок. Здесь на передний план выходит скорее гражданское, а не
политическое сообщество, и одновременно главное значение обретают
культурные измерения гражданского общества.
Смысл коллективнь� действий, таким образом, переопределен зано
во. Действие теперь соотносится со способностью человеческих обществ
развивать и изменять свою собственную ориентацию - Т. е. генерировать
свою нормативность и цели4О. Действие является социальным
только в
том
случае, если оно нормативно ориентировано и происходит в сфере
отношений, которые включают власть и разделяемые культурные ориен
тации. Социальное
д
вижение связано с двойной отсылкой к культурным
ориентациям и социальным отношениям, противопоставляемым
соци
альным проектам и оспариваемым структурам господства. Поэтому, со
циальное
поле, за которое борются движения, не может быть представ
лено
как поле БИТВЫ, для которого подходит военная модель действий
( стратегии).