Кент Рокуэлл. Это я, Господи!

Подождите немного. Документ загружается.

ТАК, ЖИТЕЛИ ЕВРОПЫ БУДУТ ЛИШЕ-

-- удовольствия читать следующие мои книги (привожу выпущен-

ный конгрессом официальный список «запрещенных» книг):

«Рокуэлл Кент» (небольшая монография о моих живописных про-

изведениях); «Курс N by E»; «Северное рождество» (рассказ о мир-

ном рождестве в отдаленном и мирном диком крае на одном из

островов Аляски); «Рокуэллкентиана» (мало слов и много картин);

«Дикий край» (дневник спокойных приключений на Аляске); «Все-

мирно известные произведения живописи».

А добрые жители Рокленда, штат Мэн, как выяснилось, не увидят

в июне и июле 1954 года моих картин. Не увидят они и большую

«коллекцию Кента», состоящую из живописи, рисунков, гравюр и

рукописей, если не поедут для этой цели куда-нибудь в другое место:

не увидят ни сейчас, ни после. Расскажу, как это было.

Ежегодное собрание попечителей и друзей библиотеки и художе-

ственного музея Уильяма Фарнсворта, состоявшееся в субботу 8 ав-

густа 1953 года и происходившее, как обычно, под руководством

попечителя от «Бостон сейф депозит энд траст компани», заслужи-

вает всяческого внимания со стороны ученого, разрабатывающего

историю американского фашизма; это собрание положило начало

проникновению маккартизма в священную до того времени область

искусства. Историк оценит не только решение, которое было выне-

сено на собрании, но и горячую, даже страстную преданность мак-

картизму — она выразилась в криках негодования, раздавшихся при

упоминании моего имени. О, никогда, никогда холсты Кента, излу-

чающие свет солнца, не омрачат сияющих порталов их музея! Тот

факт, что банкиры-попечители легко нарушили договорные обязатель-

ства, покажет историку, как перед соображениями «высшего» по-

рядка стушевывалось и исчезало всякое представление о чести.

Боюсь, что мои слова в ответ на лживое, постыдно сбивчивое пате-

тическое письмо мистера Хэдлока слишком явно отражали недоста-

ток патриотических чувств с моей стороны. Я писал: «Сообщив мне

XXXIV ПРИСТУПИМ ЖЕ К ДЕЛУ

— 641 —

имена попечителей музея с тем, чтобы я знал этих бесчестных людей,

вы могли бы считать, что по крайней мере в этом отношении сослу-

жили службу американским художникам, а может быть, даже и

широкой общественности, с которой эти люди имеют дело. За всю

свою долгую жизнь я убедился, что выставки неизменно устраива-

лись на основе джентльменских соглашений. Однако такая практика

становится рискованной, когда одна из сторон перестает быть джентль-

меном».

Грубое ли получилось письмо? Да, грубое. Но лживые слова и ве-

роломство ожесточают.

Среди наименее возвышенных и потому убранных из «Вечного пи-

сания» строк Уильяма Блейка есть такие:

Нельзя любить врагов, друзей своих любя.

Не этого Христос желает от тебя.

Признаюсь, что любить врагов мне не позволяет характер. Однако

это вовсе не значит, что я их ненавижу. Я не могу похвастать безмя-

тежностью миссис Харлоу (хозяйки пансиона в мои шиннекокские

дни), которая никогда не теряла самообладания, хотя порой чувство-

вала, что в ней поднимается возмущение; нет, я не настолько добр.

Я часто злюсь, чертовски злюсь. Однако по слабости характера я свою

злость преодолеваю. И хотя это происходит отнюдь не в силу моей

любви к ближнему, тем не менее это, по-видимому, никому не вре-

дит. Думаю, что не вредит и мне. Всю свою жизнь я руководство-

вался — и не старался этого скрыть — своими эмоциями. Слова

Вордсворта о «разуме на службе сердца», которым я придавал боль-

шое значение, служили мне заповедью, помогали мне осмыслить мои

нередко ошибочные суждения.

Где-то в первых главах книги я приводил слова Эмили Дикинсон

насчет ее отзывчивости к поэзии. Помните ее острую, почти мучитель-

ную реакцию на прекрасное? Когда у нее появлялось такое чувство,

то она уже знала! Вот так, и только так, и я узнаю хорошее и пре-

красное в искусстве и в жизни, хотя моя реакция и не может по

своей силе сравниться с тем, что испытывала Эмили Дикинсон.

Не стану отрицать, что зачастую я слишком остро реагирую и на

безобразное — в искусстве, в жизни, во всем, что окружает человека.

Но ненависть, эта яростная разрушительная сила, уничтожает самое

себя. Ее пепел — с точки зрения некоторых — прощение, мне же все

безобразное и злое только отвратительно. А от того, что внушает

отвращение, мы отворачиваемся.

Но не от всего отвернешься (и здесь я ловлю себя на весьма три-

виальной мысли, которая настолько близка к теории непротивления,

что в душе я восстаю против нее), зло может следовать за вами по

пятам. Во-первых, это может быть нечто реальное, например болезнь.

— 642 —

Долги тоже могут преследовать, хотя кредиторы, их орудия, приходят

и уходят. Или возьмем угнетение, несправедливость и тиранию: хотя

Гитлеры и Маккарти и размахивают бичами, они сами представляют

собой орудия социальных сил, столь напоминающих стихийные силы

природы, что нуждаются в изучении и контроле. Зло, известное как

маккартизм, пустило слишком глубокие корни, и его рост едва ли

мыслимо остановить с помощью кампании, развернувшейся под ло-

зунгом «Джо должен уйти!». Холодная война со всеми ее отврати-

тельными последствиями и осложнениями все равно не была бы при-

остановлена и под влиянием лозунга «Уходи скорее, Гарри». Здесь

действуют мощные силы, угрожающие всему зданию нашей демо-

кратии.

Настало время снова испытать силу нашего духа; время, когда,

ввиду чрезвычайной серьезности момента, надо мобилизовать и при-

ветствовать всех мужчин и женщин, любящих свободу и мир и же-

лающих встать в строй. Я с детских лет не забыл ни кошмарных

сновидений пожара и смерти, ни нежности и чуткости матери, изле-

чившей мой воспламененный разум. Поджог и смерть, заговоры,

измена, атомные бомбы, надвигающееся всесожжение; миллионы

людей (поработали же они над нами!) охвачены страхом, который,

хотя и внушен искусственно, со злым умыслом, является для миллио-

нов умов такой же реальностью, как и кошмары для детей. Где же

та мать, которая сумела бы восстановить наше душевное равнове-

сие? Мы сами должны быть ею. И если эта миссия, этот наш долг от-

нимает у нас время, нарушает — а это неизбежно — наше спокой-

ствие, необходимое для «творческой работы», если художники пи-

шут меньше картин, поэты — меньше стихов, ученые приостанавли-

вают свои исследования, то можно ли сказать, что они приносят

слишком большую жертву? Может ли процветать искусство, если

не спасти демократию? А о том, что значит для меня искусство, я

стремился рассказать в этой книге.

Наша большая книга о долгой и счастливой жизни подходит

к концу. Много страниц назад, описывая один из неприятных эпизо-

дов своей жизни и говоря о любви читателей к книгам со счастливым

концом, я осмелился выразить уверенность в том, что с помощью

будущих читателей и миллионов других американцев доведу свое по-

вествование до счастливого конца. В нынешние времена печали, вре-

мена слежки и подслушивания телефонных разговоров, времена су-

дебных процессов, основанных на предубеждении, времена тюрем-

ных камер и концлагерей такое обещание было довольно риско-

ванным; но, как ни странно, оно будет выполнено. Даже те глупые

бостонские банкиры и их роклендский наймит своим бесчестным

актом в немалой степени способствовали той атмосфере довольства,

которая воцарилась сейчас, в конце июня, в Асгоре. Ведь если бы

мне сейчас предложили подновить и вставить в рамы тридцать-сорок

— 643 —

моих картин и отправить их в Рокленд, разве мог бы я закончить

свое повествование, тем самым следуя совету наставника моих отро-

ческих лет мистера Хэмфриса («ничего не делать ни до срока, ни

после срока, а только в срок»), и доставить свою книгу издателю

в обещанный день и час? Сознание выполненного долга, право же,

вызывает у меня приятное чувство. А Салли могла бы сказать, что

ей тоже приятно сознавать, что наконец-то она закончила вторичное

печатание и четвертое чтение рукописи объемом более тысячи стра-

ниц. Но самое лучшее во всем этом то, что мы теперь свободны. Мы

можем выйти из дому и погулять по освещенным летним солнцем

лугам Асгора, созревшим для сенокоса, и по зеленым пастбищам

с бродящими по ним джерсейскими коровами. Да, сейчас самое время

закончить книгу, самое время праздновать. А может ли встретиться

в жизни героя повести момент более подходящий для празднования,

чем день его рождения?

Если судить по множеству автомобилей, стоящих у подъезда на-

шего дома, и по шуму разговоров, тостов, смеха, веселых шуток, до-

носящихся из заросшего плющом «банкетного зала», сегодня два-

дцать первое июня. У нас снова собралась вся наша семья, уже

известная читателю, и много друзей. Я опаздываю: уже внесли осве-

щенный свечами пышный лепной торт; уже разлит по бокалам ды-

мящийся пунш; уже начались (попробуй остановить их!) речи; и

вот — хотите верьте, хотите не верьте — престарелый новорожденный

поднимается со своего места и хочет зачитать стихотворение. Оно за-

думано как ответ на поздравительный тост, но очень уж запоздало!

Но все-таки давайте успокоимся на минутку и послушаем.

О, Салли, ты, как василек,

Цветешь, благоухая.

А скоро старость к жениху

Подкрадется лихая!

«Наш жребий, — Салли говорит, —

Мы выбирали сами.

Хотя и я бы предпочла

Супруга с волосами.

Всю жизнь свободной я жила

И по полям бродила.

Но волей божьей мне Скала

Дорогу преградила.

У автора Rock (сокращенное имя Рокуэлл), что означает скала.

— 644 —

Но мы, британцы, смельчаки,

Мы не боимся Рока.

А счастье? Счастье, может быть,

Заглянет ненароком».

Когда новорожденный кончил, все гости дружно поднялись с бока-

лами в руках и с чувством любви к Салли пожелали ей долгой, дол-

гой жизни и счастья.

А теперь, дорогие друзья и гости, дорогой терпеливый читатель,

прошу извинить меня. Я иду в свою мастерскую, чтобы впервые

после более чем годового перерыва засесть за работу. Большая «кол-

лекция Кента» требует еще много труда, и много еще дел в Америке.

Времени упущено немало — его упущено больше, чем мы думаем.

В последний раз призываю: «Приступим же к делу!»

ОГЛАВЛЕНИЕ

«ЭТО Я, ГОСПОДИ»

А. ЧЕГОДАЕВ. О Рокуэлле Кенте

и его автобиографии 7

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВВЕДЕНИЕ

I РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО

II ИСТОРИЯ МОЕЙ МАТЕРИ

III САРА И РОКУЭЛЛ

IV РОЖДЕНИЕ И СМЕРТЬ

V ДЕТСТВО

VI ШКОЛА

VIII ЕЩЕ О ШКОЛЕ

IX РАБОТА НА ДОМУ

X В БАНКЕ

XI ИГРЫ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ

XII В КОЛЛЕДЖЕ

XIII ШИННЕКОК

XIV ГЕНРИ

XV АРХИТЕКТУРА

XVI РУФУС УИКС

XVII ТЭЙЕР

XVIII ТЭРРИТАУН

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

I МОНХЕГАН

II РАБОТА

III КУСОК ЗЕМЛИ

101

110

114

121

129

135

143

IV ИСКУССТВО

V ПУДИНГ

VI «МОЕ ЛУЧШЕЕ Я»

VII ПОЕЗДКА ВЕРХОМ

VIII ДУБЛИН

IX КЭТЛИН

X ПОМОЛВКА

XI ЖЕНИТЬБА

XII МУЗЫКА

XIII ОСТРОВ КАРИТАС

XIV ТРЕУГОЛЬНИК

XV ПОИСКИ

XVI БЮРИН

XVII ПРОЩАЙ, МОНХЕГАН

XVIII ВЫСТАВКА

XIX РИЧМОНД

XX НЬЮ-ЙОРК

XXI УИНОНА

XXII ПРОЩАЙ, УИНОНА

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I СНОВА НЬЮ-ЙОРК

II ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ

III ДЕНЬ В СУДЕ

IV ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОИНА

V СТАТЕН-АЙЛЕНД

VI БОЛЬШАЯ ВЫСТАВКА

149

158

163

175

179

183

188

196

200

208

214

220

228

236

242

255

265

273

282

295

301

310

320

327

335

— 646 —

VII

VIII

XII

XIII

XIV

XVI

XVII

XVIII

XIX

ГРЕХОПАДЕНИЕ

ДЕЯНИЕ

АЛЯСКА

ЛИСИЙ ОСТРОВ

ВЕРМОНТ

«ДИКИЙ КРАЙ»

УСПЕХ

ПЛАВАНИЕ

МЫС ГОРН

РОДНАЯ ГАВАНЬ

ОТПУСК

ПРОПАЛ МОИ МАЛЬЧИК

ВПЕРЕДИ ОПАСНОСТЬ!

СНОВА ВО ФРАНЦИИ

843

348

353

361

366

371

377

382

391

399

407

412

418

422

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

I ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

II ФРЭНСИС

III ГЛЕНЛОУ

IV РОЗЫСК

V АСГОР

VI ГРЕНЛАНДИЯ

VII ПАННО НА КЕЙП-КОД

VIII ИГДЛОРСУИТ

IX ПОЛЯРНАЯ ЗИМА

431

434

443

450

458

463

470

477

484

X НАЛОГИ И ГОЛОСА

ИЗБИРАТЕЛЕЙ

XI БУРЯ НАД ФЕРМОЙ

XII СНОВА ГРЕНЛАНДИЯ

XIII ВНОВЬ НА АЛЯСКЕ

XIV БРАТСТВО

XV КАК? СНОВА ЛЕКЦИИ?

XVI ПУЭРТО-РИКО

XVII ЭТО Я, ГОСПОДИ

XVIII ПОЧЕСТИ

XIX ПИСЕМ ВСЕ НЕТ

XX САЛЛИ

XXI УТРАЧЕННЫЕ КАРТИНЫ

XXII АТМОСФЕРА НАКАЛЯЕТСЯ

XXIII «ЗНАЙ АМЕРИКУ

И ЗАЩИЩАЙ ЕЕ»

XXIV РОЖДЕСТВО

XXV ЕЩЕ ОДНА КНИГА

XXVI УВЫ, Я НЕ ИЗМЕНИЛСЯ!

XXVIII МИР ВО ВСЕМ МИРЕ

XXIX СТОКГОЛЬМ

XXX МАТУШКА

XXXI ЛЖЕЦ

XXXII АССИНИБОЙН

XXXIII ИНКВИЗИЦИЯ

XXXIV ПРИСТУПИМ ЖЕ К ДЕЛУ

492

497

504

511

515

520

525

534

539

548

554

563

567

576

583

589

598

604

611

619

623

630

635

641

РОКУЭЛЛ КЕНТ «ЭТО Я, ГОСПОДИ»

М., Искусство, 1964. 648 стр. 75И

Редактор И. А. Шкирич. Оформление художника

В. А. Носкова. Художественные редакторы Н. И. Калинин

и Д. В. Белоус. Технический редактор Р. П. Бачек. Корректор

Т. В. Кудрявцева.

Сдано в набор 13/IV 1964 г. Подп. в печ. 9/XI 1964 г.

Формат бум. 70X90

. Печ. л. 43,5 (условных 50,895). Уч.-

изд. л. 47,166. Тираж 55 000 экз. Изд. № 13911. Зак. № 1010.

Цена 2 р. 60 к. «Искусство», Москва, И-51, Цветной буль-

вар, 25. Ленинградская типография № 1 «Печатный Двор»

им. А. М. Горького «Главполиграфпрома» Государственного

комитета Совета Министров СССР по печати, Гатчинская, 26.

ТРУЖЕНИКИ МОРЯ. 1907

ДЕРЕВНЯ НА ОСТРОВЕ. 1909