Карасик В.И. Язык социального статуса

Подождите немного. Документ загружается.

- 34 с. (С.8). Разумеется, не всякое нарушение логики в

тексте носит клинический характер. Как правило, неожиданное

изменение темы диалога содержит имплицитную информацию.

Например: "Что сегодня по телевизору ?" - "У меня

неприятности на работе." Ответ может быть истолкован

следующим образом: то, что я говорю, важнее, чем то, что

говоришь ты.

Существенной с точки зрения лингвопрагматики является

теория речевых актов Речевые акты рассматриваются в работах

многих авторов [Austin,1962; Searle,1975; Beck,1980;

Ballmer, Brennenstuhl,1981; Kreckel,1981; Clark,

Carlson,1982; Partridge,1982; Weigand,1989;

О.Г.Почепцов,1986; Романов,1988 и др.]. Раскрывая

методологические основы теории речевых актов, В.В.Лазарев

доказывает, что модусно-пропозициональное единство есть

языковое выражение субъектно-объектных отношений в

познавательно-практической деятельности человека:

"Отношение говорящего к коммуникативному факту представляет

собой либо его оценку, либо активную деятельность,

направленную на адресата" [Лазарев, 1986:3]. Смысл

высказывания распадается в речеактовой модели на три

составляющих: 1) что говорится (локуция), 2) какой

поведенческий смысл выражается (иллокуция), 3) каков эффект

или результат речи (перлокуция) [Остин,1986:86-88].

Центральным моментом в речевом акте является иллокуция, тип

речевого воздействия. Тип речевого акта непосредственно

связан со статусом говорящего: Cleopatra: "Ftatateeta,

dear: you must go away - just for a little." Caesar: "You

are not commanding her to go away; you are begging her. You

are no Queen." (B.Shaw). В реплике Цезаря

противопоставляются речевые акты просьбы и приказания. "Ты

не приказываешь ей уйти, ты просишь ее. Ты - не королева,"

- говорит Цезарь Клеопатре. Статус монарха должен

подтверждаться речевым актом приказа.

В лингвистической литературе предложены различные

критерии измерения иллокутивных актов, например, различия в

цели данного типа акта, в выраженных психологических

состояниях, в статусе говорящего и слушающего, в

перформативном и неперформативном употреблении

иллокутивного глагола и др. [Серль,1986:172-177]. Речевые

акты - обязательства, угрозы, упреки, приказы, поздравления

и др. - разбиваются на классы, пересекающиеся в работах

различных авторов.

Создатель теории речевых актов английский философ Джон

Остин выделял такие речевые действия, как вердиктивы

(вердикт - приговор), экзерситивы (акты осуществления

власти), комиссивы (акты обязательств), бехабитивы (акты

общественного поведения - извинение, ругань и т.д.) и

экспозитивы (акты-объяснения типа "Я доказываю", "Я

131

признаю") [Остин,1986:119]. Д.Серль, разграничивая

иллокутивный и пропозициональный компоненты высказывания,

предлагает более стройную классификацию иллокутивных актов:

1) репрезентативы или ассертивы (Х убежден, что А - "Я

утверждаю"), 2) директивы (Х оказывает влияние на Y, чтобы

Y совершил А - "Я приказываю", 3) комиссивы (Х принимает на

себя обязательства совершить А - "Я обещаю"), 4)

экспрессивы (Х выражает свое психологическое состояние по

поводу А - "Я благодарю"), 5) декларации (Х, говоря А,

делает А фактом - "Я увольняю вас") [Серль,1986:181-185].

Д.Вундерлих разграничивает речевые акты по их функциям,

выделяя директивы, комиссивы, эротетивы (вопросы),

репрезентативы, сатисфактивы (в известной мере

соответствуют экспрессивам), ретрактивы (заявления о

невозможности выполнить обещания), декларации и вокативы

(обращения) [Сусов,1980:44-45]. М.Крекель классифицирует

речевые акты по трем признакам: 1) ориентация на говорящего

либо на слушающего, 2) ориентация на когнитивную.

интерактивную или акциональную сферу, 3) ориентация на

настоящее, прошлое или будущее. Так, обвинение относится к

речевым актам, ориентированным на слушающего, на

интерактивную сферу, на прошлое, а обещание признается

ориентированным на говорящего, на акциональную сферу, на

будущее [Kreckel,1981:188]. В работе А.А.Романова дана

детальная классификация речевых актов, включающая 14 типов

речевых действий: комиссивы (обещания, пари), экспозитивы

(разъяснения, угрозы), пермиссивы (согласия), сатисфактивы

(упреки, акты похвалы), регламентативы (формулы социального

этикета), инъюнктивы (приказы,требования), реквестивы

(просьбы, мольбы), инструктивы (предписания, запреты),

суггестивы (советы, предупреждения), инвитивы

(приглашения), дескриптивы (описания), аргументативы

(доводы), констативы (утверждения), нарративы

(повествования) [Романов,1988:55]. Речевые действия

неоднородны и имеют сложную природу. Например, в разряде

комиссивов выделяется четыре разновидности речевого акта

обещания: нейтральное обещание, обещание-уверение,

обещание-уступка, клятвенное обещание [Восканян,1985:8-9].

Речевые акты выделяются и изучаются как со стороны

дедуктивного моделирования, так и со стороны индуктивно-

эмпирического описания. В первом случае строится схема

отношений между коммуникантами. Например, речевые акты

делятся на информативные и неинформативные и далее -

информативные констативные и информативные неконстативные.

Во втором случае проводится сплошная словарная и текстовая

выборка глаголов поведения и общения или описательных

коррелятов речевых действий. Например, речевые акты

похвалы, самопохвалы и лести, будучи принципиально

имплицитными, в значительной мере определяются путем

132

анализа паралингвистических средств выражения [Петелина,

1985:151]. В работе Н.В.Возияновой [1991] глаголы речи

делятся на глаголы сообщения, общения и речевого

воздействия, в свою очередь глаголы воздействия

подразделяются на глаголы побуждения (совет, наставление,

просьба, приказ и др.) и глаголы эмоционального воздействия

(насмешка, ирония, упрек, брань, похвала, лесть).

Выделяются два полярных подхода к классификации

речевых актов. Т.Балльмер и В.Бренненштуль считают, что

классификация речевых актов строится на основании глаголов,

называющих соответствующие речевые акты. В работе немецких

исследователей 4800 глаголов речевых актов группируются под

рубриками четырех видов речевой деятельности - экспрессия,

обращение, интеракция, дискурс [Ballmer, Brennenstuhl,

1981:30]. По мнению Й.Майбауэра, семантический анализ

глаголов речевых актов и классификация самих речевых актов

совершенно независимы друг от друга [Цит. по: Weigand,

1989:53]. Э.Вайганд занимает промежуточную позицию,

полагая, что названные подходы не тождественны, но и не

изолированы друг от друга. На наш взгляд, отождествление

приведенных пожходов объясняется индуктивно-эмпирическим

описанием, а выделение специфического речеактового подхода,

не сводимого к классификации глаголов речевых актов, -

дедуктивным моделированием объекта. Пересечение различных

классификационных аспектов позволяет выделить три области

описания: 1) речевые акты, имеющие глагольные корреляты-

названия, 2) речевые акты, не имеющие особых глагольных

коррелятов-названий и обозначаемые развернутыми описаниями,

3) поведенческие акты, имеющие глагольные корреляты-

названия и выходящие за пределы собственно речевых актов.

Слова с признаком социального статуса человека в значении

относятся к поведенческим актам, отраженным в лексической

семантике, а поведенческие акты включают речевые акты.

Теория речевых актов позволяет выделить характеристики

ситуаций общения: информативность/ неинформативность,

официальность/ неофициальность общения, зависимость/

независимость автора от адресата и наоборот, постоянный/

переменный статус говорящего и адресата, констативная/

перформативная ситуация, эксплицитная/ имплицитная

перформативность, эмоциональное/ рациональное воздействие

на адресата и др. Эти характеристики относятся также и к

ситуациям статусного неравенства.

Речеактовое измерение смысла слова дает возможность

учесть факторы построения речи, относящиеся к сфере

коммуникантов: характерные признаки личности, интенции,

установки, межличностные отношения собеседников [Девкин,

1979:25]. Применительно к смыслу слова сфера коммуникантов

преломляется как жанрово-стилистическая характеристика

текста. Жанровая направленность текста определяет стратегию

133

его интерпретации: мы не ждем иносказания в общении с

кассиром гастронома или при чтении медицинского рецепта.

Существует иллокутивный стандарт жанра, соответствующий

определенному жанрово-стилистическому прототипу. Например,

иллокутивный стандарт служебной характеристики может быть

сформулирован следующим образом: "Я, будучи должностным

лицом и имея соответствующие полномочия, даю оценку

деятельности известного мне по совместной службе лица Х и

сообщаю следующее." Служебная характеристика является

сплавом декларации, сатисфактива (или экспрессива) и

дескриптива. В жестко канонизированных текстах отсутствие

штампов несет большую прагматическую нагрузку. Например,

отсутствие фразы "морально устойчив и политически грамотен"

в тексте характеристики могло существенным образом повлиять

на судьбу характеризуемого. Включение просьбы в текст

характеристики превращает этот документ в ходатайство, а

подробное изложение фактов из жизни характеризуемого лица

приводит к переключению жанра и переводит характеристику в

биографию. Иллокутивный стандарт текста зависит от ситуации

общения и макротекста. Так, в романе Дж.Апдайка "Кентавр"

приводится развернутый текст некролога (гл.5), смысл

которого значительно шире смысла прототипной статьи об

умершем человеке.

С точки зрения статусных отношений коммуникантов,

речевые акты могут быть разделены на два класса: статусно-

маркированные и статусно-нейтральные. К статусно-

нейтральным речевым актам относятся констативы

(утверждения), нарративы (повествования), дескриптивы

(описания), к статусно-маркированным - инъюнктивы (приказы,

требования), реквестивы (просьбы, мольбы), инструктивы

(предписания, запреты) и др. Статусно-маркированные речевые

акты могут быть далее разделены на статусно-фиксированные и

статусно-лабильные речевые акты, к первым относятся речевые

акты с заданной позицией адресата (директивы, реквестивы,

пермиссивы), ко вторым - речевые акты с переменным

статусным вектором, т.е. те акты, в которых статусный

вектор зависит от ситуации общения (вокативы, комиссивы,

экспрессивы). Статусно-фиксированные речевые акты в

зависимости от статусного вектора разделяются на речевые

акты с нисходящим и восходящим статусным вектором

говорящего (адресанта), а именно - директивы и реквестивы.

Приведенная классификация показана на схеме 5.

Схема 5.

Классификация речевых актов на основании статуса участников

Речевые акты

статусно-маркированные статусно-нейтральные

134

статусно-лабильные статусно-фиксированные

с нисходящим статусным с восходящим статусным

вектором говорящего вектором говорящего

В основу предложенной класификации положено три критерия:

1) маркированность статуса, 2) фиксированность статуса, 3)

вектор статуса. Первый критерий позволяет выделить

статусно-маркированные речевые акты, второй и третий

критерий дают возможность провести их классификацию на

основании статуса участников.

Приведенная схема многократно усложняется с учетом

косвенных или транспонированных речевых актов, например,

приказ в виде просьбы, упрек в виде благодарности и т.д.

Транспонированные речевые акты представляют собой

распространенные этикетно-закрепленные формы общения

[Гурочкина, Давыдова,1990:48]. В некоторых сообществах

транспонированные речевые акты существенным образом

ограничивают спонтанную речь говорящего: у индейцев оджибва

не принято вербально выражать просьбу, адресат должен

догадаться об этом сам. Поэтому определенные темы в

разговоре избегаются, чтобы не возникло предположение о

просьбе [Hymes,1986:55].

В основе речевого акта лежит интенция говорящего, т.е.

желание, для реализации которого будут предприняты

определенные шаги. Интенция может быть манифестируемая

(проявляемая) и латентная (скрытая). Латентная интенция,

как пишет О.Г.Почепцов[1986:74,82], лингвистическому

анализу не поддается, а манифестируемая интенция может быть

заданной и выводимой. Косвенные речевые акты соотносятся с

выводимой интенцией. Общение на уровне выводимого смысла

всегда присутствует в нормальном человеческом

взаимодействии, участники общения всегда что-то

домысливают. Однако мера явно выраженного и мера

подразумеваемого смысла могут выходить за рамки ожиданий

адресата. Многое зависит от жанра и условий общения.

Повышенное использование в речи импликатур, выводимых

смыслов, отмечает В.В.Богданов, повышает статус говорящего

в глазах адресата и статус адресата в собственных глазах:

говорящий выглядит умным, разбирающимся в тонкостях

речевого общения, и и адресат понимает, что говорящий

доверяет его догадливости. "Общение на уровне импликатур -

это более престижный вид вербальной коммуникации, поэтому

он широко используется среди образованной части населения,

поскольку для понимания многих импликатур адресат должен

располагать соответствующим уровнем интеллектуального

развития" [Богданов,1990:21]. Античный ритор Деметрий

высказывается по этому поводу следующим образом: "Ведь тот,

кто понял недосказанное вами, тот уже не просто слушатель,

но ваш свидетель, и притом доброжелательный. Ведь он самому

135

себе кажется понятливым, потому что вы предоставили ему

повод проявить свой ум. А если все втолковывать слушателю,

как дураку, то будет похоже, что вы плохого мнения о нем"

[Деметрий,1978:273].

Речевая стратегия намека заключается не только в

повышении уровня общения. Намек дает возможность говорящему

сохранить лицо в случае просьбы, высказать просьбу и вроде

бы не высказать ее. По наблюдениям Э.Вейцман, возможны три

типовых реакции партнера на просьбу, сделанную в виде

намека: 1) получатель речи не поймет намека, но по

собственной инициативе сделает то, что входило в намерения

отправителя речи, 2) получатель речи может сделать вид, что

не понял намека, 3) получатель речи может показать, что он

понял намек, но при этом он рискует, поскольку отправитель

речи вправе сказать, что никакого второго смысла у

высказывания не было [Weizman,1989:93-94]. Подобная

стратегия вуалирования просьбы связана со статусной

неуверенностью говорящего, с переживанием неопределенности

и обостренным вниманием к соблюдению дистанции: просьба в

виде намека говорит о том, что говорящий не хочет попасть в

зависимость от адресата. Часто в таких случаях говорящий

страхуется и комментирует свое высказывание, замечая, что

он ни на что не намекает, что его слова не надо понимать

как просьбу, и партнер должен так или иначе прореагировать

на заранее дезавуируемую информацию. Получатель речи

вынужден в такой ситуации продемонстрировать

коммуникативную инициативу и предложить собеседнику то, о

чем собеседник вроде бы не собирался просить.

Косвенные речевые акты проявляются как рассогласование

между значением и смыслом высказывания, между выраженным и

подразумеваемым содержанием, между собственным и

контекстуально обусловленным (ситуативно обусловленным)

значением. При этом рассогласование может варьировать в

определенных пределах: приказ может быть выражен в виде

просьбы, совета, вопроса или констатации, но мало вероятен

в виде комплимента. Существуют типовые интерпретативные

стратегии, которые телескопически вкладываются друг в друга

в соответствии с прагматическими постулатами и принципами

общения по Дж.Личу. Постулаты такта, великодушия,

скромности и т.д. замещаются принципами ироничной

интерпретации или интерпретации в виде шутки. Названные

принципы или ключи интерпретации замещаются принципами

первого порядка - принципами кооперации, вежливости,

интереса, доброго расположения, рациональности.

Телескопичность коммуникативных принципов, проявляемых в

виде игры косвенных смыслов, показана на примере фразы

"Хороший ты друг !" во время карточной игры. Говорящий,

вероятно, проигрывая, говорит своему партнеру эту фразу,

которая получает троякую интерпретацию: 1) буквальное

136

значение, 2) ироническое осмысление, 3) шутливое

переосмысление. Иначе говоря, ироническое осмысление

включает буквальное значение и включается в шутливое

переосмысление [Leech,1983:145]. Интерпретация, впрочем, не

сводится к статической схеме: "интерпретация управляет

своим ходом: промежуточные результаты могут (пусть не

всегда) значительно менять промежуточные и глобальные цели

интерпретации" [Демьянков,1989:46].

Нарушение конвенций общения приводит к тому, что речь

партнера интерпретируется как насмешка. возможное

оскорбление и т.д. В романе Т.Уайлдера "К небу мой путь"

молодой человек, которого привели к полицейскому фотографу

для оформления судебного дела, просит фотографа продать ему

одну из фотографий:

- "There, now, I guess, we got some good pictures."

- "Do you sell copies of these, Mr.Bohardus ?"

- "We're not allowed to, I reckon. Leastways there never

was no great demand."

- "I was thinking I could buy some extra. I haven't been

taken for more than two years. I know my mother's like

some".

Bohardus stared at him narrowly. "I don't think it shows a

good spirit to make fun of this work, Mr.Brown, and I tell

you I don't like it. In fifteen years here nobody's made

fun of it, not even murderers haven't."

"Believe me, Mr.Bohardus," said Brush, turning red, "I

wasn't making fun of anything. I knew you made good photos,

and that's all I thought about."

Bohardus maintained an angry silence, and when Brush was

led away refused to return his greeting. (T.Wilder).

Фотограф говорит, что у него получились хорошие снимки.

Браш, герой романа, хочет приобрести одну из фотографий для

своей матери. Вопрос "Вы не продаете лишние копии ?" имеет

второй смысл - смысл комплимента. У комплиментов есть

ограниченная сфера реализации, и полицейский фотограф своим

отрицательным ответом показывает, что в подобной ситуации с

подобными вопросами не обращаются. Дан отрицательный ответ,

и комплимент отклонен, причем, в дружелюбном тоне. Но Браш

нарушает стандартную схему косвенного речевого акта и

переводит возможный комплимент в план буквальной просьбы.

Тем самым ситуация становится абсурдной, и статус

полицейского фотографа ставится под сомнение. Полицейский

оскорблен, его работе демонстрируется открытое неуважение:

"За пятнадцать лет никто здесь над этим не шутил, даже

убийцы". Браш пытается оправдаться, но безуспешно.

Аналогичным образом люди воспринимают не к месту сказанную

пословицу или сентенцию как оскорбительный выпад в свой

адрес.

137

Помимо прямых и косвенных выделяются системные речевые

акты. Для понимания системного речевого акта недостаточно

включиться в контекст ситуации, необходимо включение в

контекст определенного коммуникативного стиля, характерного

для той или иной цивилизации и эпохи. Так, в средневековье

все было погружено в чувство вечной вины, и даже имени

своего не подписывали без добавления слова "грешник"

[Почепцов (мл.),1987:34-35]. В рассказе Р.Киплинга "Моти

Гадж - бунтовщик" погонщик слона обращается к своему умному

животному, полярно варьируя оценку при обращении: "Light of

my heart, mountain of might, give ear," said Deesa. "I am

going away." "But you, fussy old pig, must stay behind and

work. I shall be gone for ten days, o delectable one. Hold

up your near foot, warty toad of a dried mud-puddle. ...Be

still, hog of the back woods. ...O my lord, my king! Jewel

of all created elephants, lily of the herd, preserve your

honoured health; be virtuous." (R.Kipling). Обращения "свет

моего сердца", "гора мощи", "моя услада", "мой господин,

мой царь", "драгоценнейший из всех слонов" чередуются с

обращениями "старая занудливая свинья", "бородавчатая жаба

из высохшей грязной лужи", "лесной кабан". При этом

известно, что погонщик очень привячзан к своему животному.

Оскорбления шутливы, возвышенные обращения ироничны. Такое

пересечение переносных смыслов образует как картину

идиостиля персонажа, так и тип системного речевого акта,

свойственного речи индусов с точки зрения колонизаторов-

англичан. Создается колорит востока с его удивительной для

западного мира иррациональностью.

Системный речевой акт представляет собой культурно

обусловленное явление, для интерпретации которого

необходима значительная информация. Таковы ритуальные

формулы. Примером подобных формул являются выражения,

которыми открывались собрания, посвященные критике

ревизионизма в период "культурной революции" в Китае:

"Восточный ветер мощно дует, все больше новостей о победе",

"Без разрушения нет созидания", "Друг есть друг, враг есть

враг, и нужно четко их различать". После таких фраз

начиналась критика в адрес конкретного человека,

обвиняемого в ревизионизме, затем обвиняемый долго

перечислял свои заблуждения и ошибки и просил товарищей

критикой помочь ему. Сложились формулы завершения речи:

"Прошу покритиковать и помочь", "Приветствую критику" [Ji

et al.,1990:74].

Косвенный смысл выражения четко проявляется в

статусно-лабильных речевых актах комплиментов. Данные

речевые акты привлекали к себе внимание исследователей

главным образом в культурно-сопоставительном плане

138

(Pomerantz,1978; Manes,1983; Wolfson,1983; Петелина,1985;

Herbert,1989; Lewandowska-Tomaszczyk,1989). Комплимент

представляет собой похвалу, выражаемую в отличие от лести

бескорыстно [Петелина,1985:150]. Похвала выражается

эксплицитно и имплицитно. Речевой акт комплимента

представляет собой двухходовое образование: комплимент -

ответ на комплимент. Типы таких речевых актов принципиально

различаются в зависимости от дистанции между участниками

общения. В работе Р.Герберта предложена схема типовых

ответов на комплимент, включающая 11 типовых ответных

реакций [Herbert,1989:18]. Приведем эту схему в некоторой

модификации (Схема 6).

Схема 6.

Типы ответов на комплимент

А. Положительный ответ на комплимент

согласие

принятие мотивировка перевод

знак коммен- переадре- возврат

тарий совка

простой завышенный

Б. Отрицательный ответ на комплимент

несогласие

реагирование отсутствие

реагирования

понижение вопрос неприятие

возражение уступительность

Формальным знаком принятия комплимента обычно бывает

улыбка, благодарность, кивок. При этом эксплицитная похвала

часто вызывает замешательство адресата:

M1: Nice shirt.

M2: (suspicious look) (pause) (nod).

Подозрительный взгляд и пауза свидетельствуют о попытке

адресата определить причину комплимента. Отмечено, что

обмен комплиментами в виде эксплицитных знаков характерен

прежде всего для малознакомых людей. Комментарий в ответе

подтверждает комплимент: "Хорошее пальто !" - "Да, в нем

тепло." Завышенный комментарий бывает шутливым и отмечен

только в общении между друзьями: "Красивое платье !" - "Я и

139

сама красивая." Мотивировка представляет собой

детализированный комментарий. Переадресовка и возврат

комплимента являются опосредованным принятием похвалы: "Ты

отлично сыграл !" - "Ты тоже был на высоте". Несогласие с

комплиментом может быть выражено как понижение ("Какая у

тебя прическа !" - "Как обычно."), как вопрос ("Какое

красивое кольцо !" - "Иронизируешь ?"), как уступительность

("Ты отлично ответил !" - "Нет, другие отвечали лучше."),

как возражение ("Красивые туфли !" - "Сильно жмут.") и как

отсутствие реакции, переключение темы. Сравнив данные по

ответам на комплимент в США и ЮАР, Р.Герберт пришел к

выводу о значительной специфике комплиментов в этих

странах: принятие комплимента в США составляет 32 % всех

реакций, в ЮАР - 76 %, несогласие с комплиментом в США - 28

%, в ЮАР - 11 %, открытое возражение в США - 10 %, в ЮАР -

нет [Herbert,1989:23]. Мера этикетности общения, как

следует из приведенных данных, является меньшей в США, чем

в ЮАР. Мера этикетности отражает стремление поддерживать

дистанцированное общение. Иначе говоря, сравнивая меру

этикетности на материале различных речевых актов

применительно к различным сообществам, можно прийти к

выводу о большей или меньшей иерархичности в культуре

общества.

В США комплименты обычно относятся к сфере общения

между представителями разного пола, комплимент мужчины

мужчине считается странным, а женщины женщине -

неискренним. Как правило, содержанием комплимента является

внешний вид женщины (78 % всех случаев) [Chaika,1989:128].

Слишком явно выраженный комплимент часто воспринимается как

попытка что-либо получить и вызывает неодобрительную

реакцию.

Реализация речевого акта часто включает несколько

коммуникативных ходов. Так, статусно-фиксированный речевой

акт просьбы содержит пять типовых компонентов: 1) начало

разговора, 2) обращение, 3) просьба о просьбе ("Нельзя ли

обратиться к Вам с просьбой ?"), 4) мотивировка просьбы, 5)

собственно просьба [Rintell,1981:19]. Типовые компоненты

речевого акта не равноценны: ядро речевого действия

составляет собственно просьба, начало разговора и обращение

представляют собой фатическую коммуникацию, а просьба о

просьбе и мотивировка являются дополнительными компонентами

собственно просьбы. Дополнительные компоненты реализуются в

условиях, осложняющих общение (различие в статусе

коммуникантов, недостаточное знакомство, осложненные личные

отношения и т.д.). В исследовании Э.Ринтелл проводилось

сравнение речевого акта просьбы в англоязычной и

испаноязычной аудитории с учетом возрастных и половых

различий между участниками общения. Выяснилось, что

испаноязычные коммуниканты были значительно вежливее,

140