Иванов П.М. Гонконг: История и современность

Подождите немного. Документ загружается.

человек, значительная часть которых под воздействием анти-

коммунистической пропаганды и информации о массовых ре-

прессиях резко отрицательно относилась к режиму в КНР

К началу 80-х годов произошел поворот в общественном созна-

нии в плане признания Гонконга в буквальном смысле слова

«постоянным местом жительства». И естественным явлением

становится рост заинтересованности населения Гонконга в ре-

шении внутренних проблем. Немаловажную роль сыграло в этом

повышение общеобразовательного уровня молодежи [207,

с. 186—187].

Изменения в общественном сознании нашли свое отражение

и в культуре. На смену ностальгии по старому Китаю пришло

стремление к познанию новых явлений в мировом искусстве,

ознакомлению с которыми помогал журнал «Вэньи синьчао»,

публиковавший статьи о современной культуре и жизни стран

Запада, а также переводы. В том же русле работали члены Ас-

социации современного искусства (журналы «Хаованцзяо»,

«Смньсычао»).

Часть деятелей культуры, полностью отвергая традиционное

наследие, увлеклась идеями экзистенциализма, психоанализа,

«потока сознания». В литературе стали популярны темы отчуж-

дения личности в условиях промышленной революции (произве-

дения Лю Циши, Е Сы, Си Си, Ба Цао, Дай Тяня, Цай Яньпэя,

Сюй Босюна, И Шу, Цзян Шилюя, Чжу Юньчэна) (см. [164,

с. 132—134]).

Небольшая группа авторов, группировавшихся вокруг жур-

налов «Вэньи паньлюй», «Хайгуан вэньи», «Наньян вэньи» (Хэ

Да, Шу Ганчэн, Юань Лан, Сяо Тун, Хуан Мэнтянь), описы-

вая в своих произведениях жизнь простых тружеников, высту-

пала против социального неравенства. Часть представителей

прогрессивного лагеря в литературе представляла идеи реа-

лизма в духе «Движения 4 мая» (Мужун Юйцзюнь, Ли Мо, Юй

Юйшу, Юань Фан, журналы «Дандай вэньи», «Вэньтуюнь»),

однако их популярность у массового читателя была невелика

[164, с. 136].

В 70-е годы получили развитие коммерческие формы мас-

совой культуры, имевшие специфически гонконгские отличи-

тельные черты. Молодежь была повсеместно увлечена эстрад-

ной музыкой, представлявшей в местном варианте синтез рас-

пространенных на Западе стилей и китайских (в том числе

тайваньских) традиционных элементов. Серьезным конкурен-

том литературе стало телевидение, привлекавшее внимание зри-

тельской аудитории многочисленными сериалами (на историче-

ские и мифологические темы, о мастерах ушу и т. п.).

Собственно художественная литература стала более разно-

образной и самостоятельной. Возникло понятие «бэньту вэнь-

сюэ» — местная литература. Ее представляли журналы «Ло-

пань» («Компас»), «Бафан» («Со всех сторон»), «Дамучжи»

(«Большой палец»), «Шифзн» («Ветер стихов») [169, с. 137].

Просуществовали они недолго, поскольку в Гонконге не было

массового интереса к литературе.

Наиболее популярные формы последней возникли на почве

журналистики: регулярные колонки газет «Минбао», «Синдао

жибао», «Куай бао», «Сянган шибао» (авторы — Линь Яньни,

Цзянь Эрцинь, Сыма Чанфэн, Ху Цзюжэнь). Это было вызвано

тем, что очерковая литература касалась актуальных проблем

жизни общества — перенаселения, ожесточенной конкуренции,

кризисных явлений в экономике [164, с. 138—139].

Конечно, подавляющее большинство гонковгцев по-прежне-

му считало себя китайцами. В 1964 г. по Гонконгу прошла мас-

совая кампания за сохранение китайского языка. Национали-

стический характер носило и развернувшееся в 1971—1972 гг.

студенческое «движение в защиту островов Дяоюйтай (Сэнка-

ку)» [178, с. 47]. В то же время колониальной системой обра-

зования усиленно насаждались идеалы западного образа жиз-

ни, пропагандировались идеалы буржуазной демократии. Для

молодежи Гонконга, в 60-е — начале 70-х годов вырвавшейся

из-под влияния претерпевавшей серьезный кризис в колонии

традиционной китайской семьи, приобщение к европейскому

образу жизни, системе ценностей развитого капиталистического

общества стало источником сильнейших фрустраций, которые

порождались несоответствием ожиданий подрастающего поко-

ления и реальными жизненными возможностями [250, с. 363].

Возникла социальная напряженность, выражавшаяся в основ-

ном в виде уличных беспорядков (волнения 1956 г.; молодежные

выступления против вздорожания билетов на Гонконг-Цзюлун-

ский паром в 1966 г.; события 1967 г.). Любые явления такого

рода всегда носили антиколониалистский, антианглийский отте-

нок.

В последние десятилетия особая острота проблемы преступ-

ности оставалась по-прежнему отличительной чертой повседнев-

ной жизни Гонконга. Как отмечалось в исследовании, посвящен-

ном социальному развитию колонии в 50—60-е годы, сохране-

ние трущоб представляло серьезный политический вопрос, по-

скольку они могли с течением времени стать полностью неза-

висимыми от властей [240, с. 287]. Там процветали тайные об-

щества, как местные гонконгские, так и преступные группы,

перебазировавшиеся после 1949 г. из собственно Китая. На-

пример, в Гонконге обосновался «штаб» крупнейшего тайного

общества Шанхая «Цинбан», возглавлявшийся до 1950 г. «опи-

умным королем», генерал-майором гоминьдановской армии Ду

Юэшэном [217, с. 31—32]. «Цинбан» специализировался на тер-

роре и вымогательстве в лагерях беженцев. С появлением шан-

хайской мафии в Гонконге стал распространяться героин.

Преступники говорили на шанхайском диалекте, действова-

ли сугубо конспиративно, что затрудняло борьбу с ними. И все

же в начале 50-х годов полиции удалось ослабить «Цинбан»,

позиции которого в торговле наркотиками пошатнулись также

и вследствие вмешательства конкурировавшего объединения

мафии из Чаочжоу— «Чаочжоу бан».

Еще в конце 40-х годов гоминьдановская охранка решила

объединить все тайные общества в целях сопротивления ком-

партии. Так был создан «Чжунъихуэй» («Союз верности и спра-

ведливости»), с генералом Гэ Чжаохуаном во главе. Гонконг-

ское отделение союза под названием «Хунфашань» («Гора за-

кона „Хун"») объединяло несколько крупных тайных обществ.

К концу гражданской войны в Китае в состав союза вошли

многие военные и гражданские лица, которые к собственно

хуэйданам не имели никакого отношения, не были знакомы с

традициями тайных обществ, их ритуалами и т. д. Поэтому на-

звание союза пришлось заменить на «Ассоциацию 14» по ана-

логии с адресом бывшей штаб-квартиры союза в Гуанжоу —

улица Баохуа, 14. Вплоть до 1953 г. союзом руководил Гэ Чжао-

хуан, усиленно пытавшийся придать организации политическую

окраску. После его смерти «Ассоциация 14» или, как говорят

теперь, «14 К» (подразумевается золото особой пробы, качест-

ва которого соответствуют якобы могуществу банды) превра-

тилась в исключительно влиятельный преступный синдикат, бес-

прецедентная жестокость членов которого будто бы часто вы-

зывает смущение даже у руководителей других хуэйданов Гон-

конга (ом. [217]).

В 50-е годы, несмотря на предпринимавшиеся властями ме-

ры, численность тайных обществ продолжала расти. Если до

войны членами хуэйданов, по официальным оценкам, являлись

8—9% жителей колонии, то к 1958 г.— уже 15% [267, с. 52—54].

После затишья 1948—1949 гг. начался новый подъем в дея-

тельности тайных обществ. При некотором снижении числа

правонарушений, связанных с членством в хуэйданах, в 1953—

1967 гг. оно все же колебалось между 2 и 3 тыс. в год, в 1958 г.

составив 15,5% тяжких преступлений [25, с. 353]. Параллельно

быстрыми темпами нарастала преступность в целом. Не ис-

ключено, что многие совершенные членами мафии правонару-

шения попадали в другие классификационные рубрики офи-

циальной статистики. Если обратиться к абсолютным цифрам,

то в 1953 г. имело место 19 053 серьезных правонарушения, а

в 1967 г. уже 22 683, при этом процент расследованных дел

возрос лишь с 50 до 68%. Колониальным властям было трудно

справиться с проблемой укрепления правопорядка в связи с по-

стоянным возрастанием населения, несмотря на регулярное уве-

личение ежегодных расходов на полицию: с 20,1 млн. гонк. долл.

в 1952 г. до 114,1 млн. гонк. долл. в 1967 г. Правда, за тот

же период численность сил поддержания порядка увеличилась

незначительно (с 1 полицейского на 465 жителей до 1 на

355 жителей) [36, с. 203—204].

Решительная борьба англичан с опиекурильнями привела-

в конце 50-х годов ко все более широкому распространению ге-

роина, продававшегося прямо на улицах. Власти ежегодно изы-

мали в среднем 280 кг героина и морфия, совершали облавы

на многочисленные подпольные фабрики. Однако жесткая кон-

спирация в преступной среде не давала возможности выследить

главных преступников. Постепенно Гонконг начал превращать-

ся и в перевалочный пункт контрабанды героина в США и стра-

ны Западной Европы. Эта тенденция особенно усилилась с кон-

ца 80-х годов, когда число ежемесячно посещающих колонию

«для отдыха» американских солдат, воевавших в Индокитае

(обычно около 10 тыс.) [305, с. 128], резко сократилось, а мест-

ные наркоманы оказались недостаточно емким рынком сбыта

(см. [279, с. 134; 284, с. 300—302].

Полиция продолжала бороться с подпольными синдиката-

ми и в последующие годы. Два из них были разгромлены в

1974 г., кроме того, власти обнаружили семь подпольных фаб-

рик по производству героина, где конфисковали 309,2 кг опиу-

ма, 67 кг морфия и 46,4 кг героина (см. [32, с. 103—105]).

Коррумпированность полиции и традиционное для Гонконга

недоверие к ней местных жителей мешали борьбе с наркомани-

ей и преступностью. Эти два социальных явления были тес-

но взаимосвязаны. Так, в 1958—1959 гг. 72,5% задержанных

преступников оказались наркоманами, а в 1968 г. 17 148 пра-

вонарушений (из них 225 тяжких) было либо совершено на

почве наркомании, либо связано с торговлей наркотиками (см.

[26, с. 208; 31, с. 349]). Статистика за 1974 г. квалифицировала

почти 20 тыс. правонарушений как «преступления, связанные с

распространением наркотиков». Специальный Консультативный

комитет по наркотикам, созданный при колониальном прави-

тельстве, начал работу по выработке наиболее эффективных

методов борьбы с торговлей наркотиками. Власти создали ряд

лечебниц для наркоманов [32, с. 239].

Еще одним фактором, способствовавшим росту организован-

ной преступности, явилось сохранение вплоть до начала 60-х го-

дов значительной прослойки деклассированных элементов (не-

сколько десятков тысяч уличных разносчиков, чернорабочих-

поденщиков, легко становившихся людьми без определенных

занятий, нищих и пр.), из среды которых и рекрутировались

новые члены преступных банд [24, с. 175, 210].

Гонконгское правительство создало целую сеть специаль-

ных учреждений для борьбы с негативными социальными яв-

лениями. Так, весьма активно начало действовать после бес-

порядков 1956 г. Бюро тайных обществ при департаменте уго-

ловных расследований. За первые годы своего существования

оно добилось ареста около 10 500 членов мафии, депортации

примерно 600 человек. Однако события 1967 г. показали, что

преступники просто умело замаскировались. Они опять вышли

на улицы, слившись с демонстрантами «в поддержку культур-

ной революции». Меры властей оказались не более чем паллиа-

тивом в борьбе с организованной преступностью.

В 1973 г. вновь была проведена крупномасштабная кампа-

ния против тайных обществ. Было задержано около 1700 че-

ловек. Власти утверждали, что централизованная система хуэй-

данов уничтожена и они существуют лишь в виде отдельных

группировок (см. [217, с. 52—54]). Однако факты свидетель-

ствуют о противоположном. В руки властей попадали рядовые

члены мафии, а главарей часто защищала сама полиция.

Коррумпированность административного аппарата, в первую

очередь полиции, достигла к началу 70-х годов катастрофиче-

ских масштабов. В данной связи в 1973 г. была создана не-

зависимая комиссия по борьбе с коррупцией. Однако, несмотря

на проведение официальной кампании по упорядочению кад-

ров гонконгской полиции, случаи сотрудничества полицейских

с местными тайными обществами встречаются и по сей день.

Даже если факты коррупции становятся известными, виновни-

ки часто ухитряются избежать наказания. Так, вышедший в

отставку в 1969 г. сержант полиции Лай Манъяу оказался об-

ладателем состояния .почти в 6 млн. ам. долл.; по сообщениям

печати, еще более крупную сумму «заработал» на связях схуэй-

данами сержант Луй Лок. Спасаясь от преследования, преступ-

ники находят прибежище на Тайване, иногда в США. Это от-

носится и к лидерам хуэйданов (в частности, на Тайване скры-

вается мультимиллионер, торговец героином Ма Сикъю, или

«уайт паудер Ма»), и к их пособникам, полицейским (на Тай-

ване находятся пять бывших полицейских из Гонконга — Луй

Лок, Чой Бинлун, Чэн Чунъю, Нам Конг, Хон Квиншум,— про-

званных «пятью драконами» [399, 06.10.1978]).

Эффективная борьба с преступностью затруднялась сохра-

нением в Гонконге целых районов, где сконцентрированы раз-

ного рода притоны, игорные и публичные дома, например в

Ваньцзы. Статистика свидетельствовала лишь о росте преступ-

ной деятельности хуэйданов: 1319 преступлений в 1973 г,

3070—в 1974 г., 4233 —в 1975 г. [32, с. 238—239].

Гонконг и КНР

Падение гоминьдановского режима и приход КПК к власти

в Китае привели гонконгские власти в состояние беспокойства.

Англичане испытывали сильную неуверенность относительно

будущего колонии. Правительство поспешило предпринять ряд

мер, направленных на усиление административного контроля

укрепление обороны Гонконга. 18 августа 1949 г. всех жителей

колонии, кроме военнослужащих и детей до 12 лет, обязали

зарегистрироваться и получить «вид на жительство». В мае

1950 г. граница с Китаем была закрыта, и в районе Шэньчжэ-

ня возник контрольно-пропускной пункт. Согласно новому по-

рядку для въезда в Гонконг требовалась специальная виза, по-

лучение которой для жителей Тайваня (в знак сочувствия к

гоминьдановскому антикоммунизму) было упрощено.

Серия указов уменьшила бюрократические сложности при

применении репрессий в отношении лиц, подозреваемых в «под-

рывной деятельности», «коммунистической пропаганде» и т. п.

В частности, были изданы указ о высылке за пределы Гон-

конга «нежелательных» лиц; поправки к указу о чрезвычайных

мерах 1922 г., позволявшие властям расстреливать нарушите-

лей порядка и временно отменять указы о правах и свободах

граждан; указ «о поддержании общественного порядка», факти-

чески запрещавший забастовки; указ о регистрации ассоциа-

ций, позволявший администрации запрещать любую обществен-

ную организацию, подозреваемую в симпатиях к коммунистам

или КНР (см. [8, с. 4, 5, 8]).

Гонконгское правительство незамедлительно начало приме-

нять названные выше законы на практике, чтобы пресечь даль-

нейшее распространение революционных, антиколониалистских

настроений среди рабочих, студенчества. Так, вскоре возникло

«Дело 38», когда власти запретили 38 общественных организа-

ций, подозревавшихся в «подрывной деятельности», в том числе

гонконгское отделение Всекитайской ассоциации научных работ-

ников, Общество обеспечения благосостояния преподавателей-

хуацяо в Гонконге и Цзюлуне, Гонконгский читательский клуб

студентов, Гонконгскую ассоциацию молодежи из уезда Чжун-

шань, Женскую ассоциацию Гонконга и Цзюлуна [8, с. 10].

30 января 1950 г. полиция разогнала собрание с участием уча-

щейся молодежи и членов профсоюзов трамвайщиков. Были

произведены аресты, а руководителя профсоюза Лю Фа и еще

десять активистов депортировали в КНР. Такого рода высылки

политически неугодных лиц повторялись неоднократно. 10 ян-

варя 1952 г. из Гонконга выслали руководителей цзюлунского

отделения профсоюза красильщиков текстильной промышлен-

ности Си Пзйлина и Яо Цзяня, аналогичная судьба постигла

летом того же года работников профсоюза трамвайщиков, те-

лефонистов, текстильщиков.

В первые годы после установления народной власти в Ки-

тае колониальная администрация опасалась любых контактов

между населением КНР и жителями Гонконга. Так, когда в

Гуанчжоу была создана группа помощи жертвам цзюлунского

пожара, случившегося 21 января 1951 г., англичане запретили

ее визит в колонию. Тем не менее 1 марта 1952 г. эта группа

направилась в Гонконг, где ее встречала большая толпа. Поли-

ция задержала китайский поезд в Фэнлине. Возникли серьезные

беспорядки.

4 марта 1951 г. «Жэньминь жибао» опубликовала протест,

в котором говорилось, что если гонконгские власти не прекра-

тят репрессии в отношении китайского населения колонии, то

«они неизбежно столкнутся с великой силой китайского наро-

да, разобьют голову и прольют кровь» [298, 04.09.1951] (см. так-

же [8, с. 23, 28]). Эту статью перепечатали газеты «Дагун бао»,

«Вэньхуэй бао» и «Синьвань бао», представляющие и по сей

день интересы КНР в Гонконге. Редактор «Дагун бао» был

привлечен к суду за подстрекательную деятельность и приго-

ворен к штрафу. Кроме того, суд решил на шесть месяцев

прекратить издание газеты, однако эта часть приговора не была

приведена в исполнение [8, с. 28].

Такая нетерпимость английских властей по отношению к

сторонникам КНР резко контрастировала с официальной пози-

цией в отношении бурной деятельности многочисленных анти-

коммунистических организаций. Из среды эмигрантской интел-

лигенции при содействии США в Гонконге был создан «Совет

спасения», впоследствии преобразованный в «Азиатский фонд».

Эта организация вплоть до 1959 г. финансировала многочислен-

ные журналы, а также издательства «Цзыю чубаньшэ» и

«Чжэн-

вэнь чубаньшэ», где печатались авторы-эмигранты Сюй Су,

И Цзюньцзо, Чжао Цыфань, Сыма Чанфэп, Ша Цяпьмэн,

Жуй Муцин, Ли Со, Лу Сэнь, Сы Го и многие другие. В то же

время были высланы из Гонконга «за симпатии к КНР» не-

которые писатели, журналисты и деятели кино, в том числе

Сыма Вэньсэнь, Шэ Ши, Ма Голян, Ян Хуа, Чэнь Цзи, Цзи

Вэньшао, Лю Цюн, Ди Фань (см. [8, с. 11; 164, с. 130—131]).

Под давлением местных реакционеров гонконгская киноин-

дустрия подверглась перестройке. Если сразу после победы на-

родной революции в Китае значительная часть фирм, в том

числе и крупные, снимали фильмы на революционные темы,

то к середине 1955 г. местные студии, в первую очередь семь

ведущих концернов, выпускали преимущественно коммерческие

киноленты, предназначенные для эмигрантской аудитории в

США и странах Юго-Восточной Азии [28, с. 176].

К середине 50-х годов наступило некоторое потепление в от-

ношениях между Гонконгом и КНР. В октябре 1955 г. губер-

натор колонии А. Грэнтэм в качестве гостя британского пове-

ренного в делах в Пекине посетил Китай, имел встречу с Чжоу

Эньлаем. Тайваньский гоминьдан отреагировал на эти события

резко отрицательно.

Сообщалось о нападениях тайваньской авиации и флота на

суда, направлявшиеся из Гонконга в порты КНР. В результате

бомбежек и обстрелов был нанесен значительный материаль-

ный ущерб, имелись человеческие жертвы. В самой колонии

гоминьдановские агенты постоянно вели подрывную деятель-

ность против КНР. Так, 11 апреля 1955 г. в результате дивер-

сии, совершенной тайваньским агентом, во время посадки в Гон-

конге разбился индийский самолет с китайской делегацией на

борту, летевший в Бандунг на конференцию Солидарности стран

Азии и Африки [28, с. 12—13]. Наконец, в 1956 г. в Гонконге

произошли очень серьезные, инспирированные гоминьдановцами

беспорядки. Опыт этих событий показал, что власти не в со-

стоянии эффективно контролировать территорию колонии, кото-

рая усилиями группы злонамеренных лиц в короткий срок мог-

ла быть приведена в состояние полного хаоса.

Видимо, план действия во время событий 10—16 октября

1956 г. согласовывался заранее в ходе совещания руководите-

лей прогоминьдановской мафии Гонконга («14 К»), проведен-

ного на Тайване. Когда 10 октября полиция сняла с некоторых

жилых зданий в Цзюлуне тайваньские флаги и лозунги с ие-

роглифами «двойная десятка» (символ Синьхайской революции,

годовщина которой — главный национальный праздник на Тай-

ване), тайваньские агенты использовали это в качестве пред-

лога для националистических выступлений. Постепенно манифе-

стации, начавшиеся в районе Личжэньшицунь, распространя-

лись по всему Цзюлуну. Моментально активизировались члены

тайных обществ. Начались погромы торговых фирм и магази-

нов, продававших товары, изготовленные в КНР. Бандиты на-

пали на помещения левых профсоюзов, избивали всех, кто по-

дозревался в симпатиях к коммунистам. Прохожих насильно

заставляли приобретать за высокую цену тайваньские флаги.

Автомобили без флагов задерживались. Советник швейцарского

консульства с женой были заживо сожжены в такси, поскольку

машина не имела флажка. Преступные элементы, воспользовав-

шись беспомощностью властей, грабили магазины и частные

дома. Губернатор объявил чрезвычайное положение, прекрати-

лось сообщение между Цзюлуном и собственно Гонконгом. Од-

нако несмотря на введение комендантского часа, волна насилия

не была остановлена. В ночь с 11 на 12 октября число убитых

достигло 100 человек [92, с. 158—159].

13 октября Чжоу Эньлай заявил британскому поверенному

в делах, что правительство КНР озабочено нападениями го-

миньдановских шпионов на мирное население, и потребовал

обеспечить безопасность граждан, учреждений и предприятий

КНР в Гонконге. Английские власти не могли признать, что на

управляемой ими территории безнаказанно действуют иностран-

ные агенты. Поэтому колониальная администрация официально

заявила, что причиной всему — происки тайных обществ'

. На-

чались повальные аресты. В соответствии с новым указом по-

лиция получила право задерживать подозреваемых без суда

на 14 (а в «случае необходимости» и до 28) дней. К 16 ок-

тября власти задержали 5 тыс. человек. Постепенно восстано-

вился порядок.

17 октября 1956 г. министерство иностранных дел Велико-

британии отвергло все протесты КНР. 19 октября английский

поверенный в делах заявил в Пекине, что КНР раздувает ин-

цидент, пытаясь заработать на этом политический капитал. Гу-

бернатор Гонконга А. Грэнтэм обвинил Чжоу Эньлая во «вме-

шательстве во внутренние дела» колонии. Более того, в стрем-

лении не только отклонить обвинения со стороны КНР, но и

свалить на нее вину за происшедшее авторы опубликованного

1 января 1957 г. доклада о беспорядках возложили всю ответ-

ственность за погромы на «беженцев из Китая». О влиянии

гоминьдана на местную мафию упоминалось лишь косвенно,—

в характеристике союза «14 К» как «полуофициальной поли-

тической подпольной организации» (см (99, с. 170—173]).

По прошествии двенадцати лет Гонконг снова был охвачен

беспорядками. Они начались 6 мая 1967 г. со столкновения

между полицией и рабочими фабрики искусственных цветов,

требовавшими повышения заработной платы. Несколько человек

получили ранения, 21 был арестован. Начавшаяся в КНР «куль-

турная революция» изменила характер разворачивавшихся со-

бытий. Левые силы в профсоюзах резко активизировались, вы-

ступление рабочих проходило под антиколониалистскими ульт-

рареволюционными и маоистскими лозунгами, что и вызвало

моментальные репрессии со стороны властей. Представители

профсоюза, отправившиеся в полицию с требованием освободить

арестованных, также попали за решетку. В Гонконге начались

массовые демонстрации протеста, к которым, следуя примеру

соотечественников в КНР, присоединились учащиеся. При под-

держке профсоюзов был создан «Комитет соотечественников

Гонконга и Цзюлуна по борьбе против английского гнета», вы-

полнявший роль своеобразного штаба движения. 11 мая произо-

шли столкновения полиции с демонстрантами (см. [4, с. 76—89]).

На два дня, 12 и 13 мая, администрация ввела чрезвычайное

положение, которое, однако, не положило конец массовым вы-

ступлениям. На помощь полиции пришли войска. 22 мая демон-

страция протеста двинулась к резиденции губернатора; участ-

ники были остановлены подразделениями вооруженной полиции,

избиты, более 200 ранено, многие задержаны. Власти вновь

объявили о введении чрезвычайного положения.

Эти события дали китайскому руководству повод для напа-

док. 15 мая 1967 г. министерство иностранных дел КНР обви-

нило гонконгскую колониальную администрацию в «тщетных

попытках средствами подавления воспрепятствовать влиянию

[на Гонконг] великой пролетарской культурной революции в на-

шей стране» [8, с. 269]. Китай потребовал от англичан немед-

ленно прекратить расправы над демонстрантами, освободить

арестованных, принести извинения и гарантировать, что подоб-

ное впредь не повторится. Между тем в Гуанчжоу разверну-

лось движение в поддержку антианглийских выступлений в Гон-

конге.

17 мая Англия отвергла все обвинения и требования со сто-

роны КНР как несостоятельные и одобрила все мероприятия

колониальных властей по «поддержанию порядка» [8, с. 275].

Между тем, несмотря на ужесточение политики властей,

после 22 мая забастовали водители автобусов и трамваев, ра-

ботники «Чайна гэс К°», парома в Цзюлуне и в Юмади, электро-

станций в Бэйцзяо и Хункане, почты, цзюлунских доков, судо-

ремонтных предприятий, сахароваренного завода компании

«Тайгу» и некоторых других учреждений. Несмотря на репрес-

сии, движение распространялось. 10 июня забастовали служа-

щие правительственных учреждений и работники английских

предприятий, 24 июня остановилась работа водного транспорта,

коммунального

хозяйства, текстильной промышленности. Прекра-

тилась на четыре дня торговля продовольственными и потреби-

тельскими товарами, лекарствами и строительными материала-

ми.

Начались беспорядки в некоторых учебных заведениях [8,

с. 73—76]. Повсюду виднелись лозунги в поддержку «культур-

ной революции», призывавшие изучать «идеи Мао Цзэдуна».

24 июня Чжоу Эньлай вполне однозначно сформулировал по-

зицию КНР в отношении событий в Гонконге. Он подчеркнул,

что суть конфликта в стремлении англичан подавить «развер-

нутое соотечественниками — патриотами Гонконга движение по

изучению и пропаганде идей Мао Цзэдуна» (цит. по [8, с. 272—

273]), в противостоянии патриотически настроенного китайского

населения колонии и английского империализма. Указав на ис-

торическую принадлежность территорий Гонконга и Цзюлуна

Китаю, Чжоу Эньлай заявил, что судьба колонии находится не

в руках англичан, а в руках китайского народа. В его словах

прозвучала прямая угроза: «Китайский народ решил в соот-

ветствии с требованиями обстановки оказывать всяческую под-

держку соотечественникам-патриотам вплоть до окончательной

победы» (цит. по [8, с. 273]).

В первой декаде июля усилились столкновения между де-

монстрантами и полицией, применявшей слезоточивые газы,

брандспойты, дубинки и проч. К августу создалась напряжен-

ность на границе с КНР: возникла угроза проникновения хун-

вэйбинов на территорию Гонконга. Лишь вмешательство

армии

с обеих сторон границы смогло воспрепятствовать этому (см.

[8, с. 76; 250, с. 356]).

Опасность открытой конфронтации между Англией и Китаем

нарастала. 17 августа колониальные власти запретили выход

трех левых газет, обвинив их в подстрекательстве к беспоряд-

кам. 20 августа МИД КНР направил ультиматум с требованием

отмены этого распоряжения. По истечении 48 часов хунвэйбины

разгромили и подожгли английское посольство в Пекине.

Это был пик враждебности, грань, которую, по всей види-

мости, тогдашнее руководство КНР не хотело переходить. Оно

приняло меры, чтобы не доводить конфликт до военных дей-

ствий на границе Гонконга. Несмотря на обострение двусторон-

них отношений, ожесточенную антианглийскую кампанию в ки-

тайской прессе, 23 августа были возобновлены временно со-

кращенные поставки продовольствия и воды в Гонконг [40,

с. 82, 83].

Внутренняя напряженность, в колонии начала постепенно

Уменьшаться, в значительной^ степени в результате того, что

местные экстремисты не получили желаемой помощи от Китая.

С этого момента движение в поддержку «культурной револю-

ции», и ранее не пользовавшееся поддержкой широких слоев на-

селения колонии, резко пошло на убыль.

Результатом событий 1967 г. стала гибель 36 человек,