Ильин В.В. Философия истории

Подождите немного. Документ загружается.

230

V. Российский циви/шзационний космос

устроительства. Урбанизм, неизбежно порождая историческую

динамику, автономизацию личности, тем самым разрушает, от-

рицает традиционную культуру

. Город и Запад — неразделимы,

антитрадиционны. В силу же монгольской негородской диспози-

ции традиционная культура на Руси трансформирована не была.

Этим все сказано.

Далеко не исчерпывая имеющиеся многозначительные смыс-

лы и положенности, вызванные монгольской прививкой на Русь

принципов степной жизни, обратим внимание на то, что монго-

лизм вкупе с византизмом конституировал кратократизм в квад-

рате. Национальная история завязывалась на стыке политарной

византийской и потестарной ордынской линии. Власть прираста-

ла властью, сила крепла силой. Свершилось инерционное накоп-

ление могущества. Ударило оно по народу. Субъект власти в

Европе дифференцировался: от индивидов через цеха, города,

монастыри, общины, корпорации к парламентам. Субъект влас-

ти в России интегрировался: от индивидов через города, монас-

тыри, общины, соборы к царскому единодержавию. Ордынство

и византизм, пересекшись, образовали ту почву, ту пространст-

венную зону, из которой и на которой оформлялась отечествен-

ная властная система

. Ее окончательное оформление связывается

с большевизмом, который мы толкуем в качестве третьего капи-

тального основания удаления России от Европы. Большевизм

опустил над страной "железный занавес", завершил процесс ее

самоизоляции. Подорвав значимость отношений народовластия,

отбросив развитые правовые упаковки, большевизм полностью

сакрализовал власть. С приходом большевизма в России утверди-

лась кратократия в кубе.

Любовь кончается, когда наступает; власть наступает, когда

не кончается. Способ самоподцержания сильной власти на Руси

вынужденный. Как мы неоднократно отмечали (см.: Философия

власти; Философия политики; Реформы и контрреформы в Рос-

сии;

Российская государственность: истоки, традиции, перспек-

тивы), Россия — средостение векторных движений, связанных с

проявлением зависимостей дальнего порядка, по которым пере-

мещение политического вещества идет в направлениях: колониза-

ция — с Запада на Восток, варвары — с Востока на Запад.

Будучи цивилизационно более отсталой от Запада и нередко

менее сильной по отношению к Востоку, Россия достаточно

См.: Яковенко И.Гр. Противостояние как форма диалога // Рубежи. 1995. № б.

См.:

Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская система // Рубежи. 1995. N9 5.

5.3.

Россия

Европа

231

сильна, чтобы противостоять и напору с Запада, и захвату с

Востока. Отстаивание суверенитета предполагает борьбу на два

фронта — задача, перманентно и успешно решаемая в веках. (В

этом колоссальной глубины, сложности историческая загадка:

как отсталость, недостаток силы гарантируют превосходство.)

Так было всегда (вспомнить северную, семилетию, франко-рус-

скую,

крымскую, русско-японскую кампании, Вторую мировую

войну и т.д.), пребывает и сейчас. Запад живет в условиях

дефицитного мира, испытывая потребность наладить экспансию

в Россию для овладения собственностью, ресурсами, пространст-

вами. Восток — демографическая громада, людская критическая

масса, неспособная пролонгировать самоподцержание вне похода

на Россию. Обстановка, сызнова реставрирующая опасность

борьбы по всем сторонам горизонта, следовательно, константна.

Обеспечить выживание в ней (в жизни между молотом и нако-

вальней) способна лишь мощная власть. Мощная, но не сакра-

лизованная.

Идейный, равно как и практический базис сакрализации

власти в России заложил Иван IV, в письмах к Андрею Курбско-

му высказывающий: святитель может следовать христову закону

—

подставить правую ланиту вслед за левой. Но царю это не

дозволено. Он не подвластен ни христианским заповедям, ни

самой христианской морали. Он ориентируется не на Христа, а

на Саваофа. Он — инвариант Бога-Творца. Он сам может быть

началом истории, инициатором любого действия...

Мировидение

Ивана IV подхватил, развил Петр I, расценивавший свое призва-

ние как призвание демиурга истории. Деятельность царя-модер-

низатора должна осмысливаться не столько в терминах реформа-

ции,

сколько в терминах продолжения сакрализации центра

властных интенций. Никакой разницы между Иваном IV, укреп-

лявшим централизм рубкой голов, и Петром I, бравшим рубанок

и занимавшимся тем же — утверждением устоев восточного дес-

потизма в России, нет

Еще раз дифференцируем власть как социальный институт и

как сакральную сущность. Мы настаиваем на необходимости

силы власти (власть как социальный институт) для России, ее

выживания. Только сильная власть (византийское начало)

могла перестраивать, одухотворять, подкреплять, обеспечивать

существование в конфликтной геополитической среде обитания

См.: Рубежи. 1996. № 8. С. 131.

См.: Там же.

232

Российский цивилизационный космос

при опасности борьбы на два фронта. Глубоко прав Леонтьев,

фиксировавший: "Византийские идеи и чувства сплотили в одно

тело полудикую Русь. Византизм дал нам силу перенести татар-

ский погром и долгое данничество... Византизм дал нам силу... в

борьбе с Польшей, со шведами, с Францией... Турцией. Под

его знаменем, если мы будем ему верны, мы... будем в силах

выдержать натиск и целой интернациональной Европы..."

Но мы

отметаем необходимость власти силы (власть как сакральная сущ-

ность) для России — дело, служению которому, унаследовав

порывы Ивана IV и Петра I, всецело отдались большевики,

совместившие с кратократией гражданский произвол, тенден-

цию,

"не подражая ничему", писать историю "прямо от себя".

Легализовав нетерпимость, самозванство, возведя социаль-

ный иудаизм, гражданское разложение, безответственность в

официальный курс, превратив насилие в рычаг преобразований,

большевизм открыл наиболее темную страницу отечественной

истории, могущую квалифицироваться как "цивилизационный

изоляционизм"

. Термин "изоляционизм" в данном случае следу-

ет трактовать своеобразно — как стержень поведенческой симво-

лики, ориентирующей на созидание антиевропейской "ретро-

спективной утопии". Вся критика западных начал от Герцена до

народников была как бы практически выражена большевистским

опытом, порывавшим с Европой везде, во всем.

Право. Один из видных адептов российского модернизма

П. Виноградов настаивал: "Необходимо усвоить основные начала

правового порядка, гражданской обеспеченности и политической

свободы, и для успешного их усвоения нельзя не справиться с

уроками европейской истории"

. Ничуть не бывало. В результате

всего в России установлена самая несовершенная диктатура. Об

опасности такого поворота предупреждал Плеханов, увещевая:

"Вместо диктатуры рабочего класса... будет диктатура нескольких

десятков лиц, что еще менее уместно, чем диктатура пролетари-

ата"

Строй. Советская власть, читаем в резолюции VII съезда

РСДРП(б), "уничтожает отрицательные стороны парламентариз-

ма, особенно разделение законодательной и исполнительной

властей"

. Отрицательные стороны советской власти уничтожала

Леонтьев

К.Н. Собр. соч. Т. 5. С. 137-138.

Также см.: Россия: опыт национально-государственной идеологии. М., 1994.

Освобождение. 1903. №11.

Плеханов

Г.В.

Поли. собр. статей и речей. 1917—1918 годы. Париж, 1992. С. 218.

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК Ч. 1.

М., 1962. С. 415.

5.3.

Россия

Европа

233

диктатура партии, которая особенно добивалась "своего полного

господства в... государственных органах"

. Отрицательные сторо-

ны диктатуры партии уничтожала диктатура ЦК. В завершение

отрицательные стороны диктатуры ЦК уничтожала диктатура

вождей. Прав был Плеханов, предупреждавший об опасности

коммунистической олигархии.

Личность. Статья 127 сталинской Конституции гласила:

"Гражданам СССР обеспечивается неприкосновенность личнос-

ти.

Никто не может быть подвергнут аресту иначе, как по

постановлению суда или с санкции прокурора"

. В реальности

правовые (репрессивные) действия отправлялись без закона,

суда, санкций — тройками, двойками, ОСО, по списку, неза-

медлительно. В порядке исторического эксперимента утверждено

социальное бесправие, антиличностный неконституционизм.

Как там у Мольера: "...меня удивляет, что в этой стране совер-

шенно не соблюдают нормы судопроизводства. Да, я вам уже

докладывал, что здесь начинают с того, что повесят человека, а

потом уже разбирают его дело". Как будто о нас сказано, с нас

списано.

Собственность.

В освещении сюжета (в обход всех и всячес-

ких раскулачиваний, экспроприации) оценим лишь один эпи-

зод,

связанный с активизацией потенциала приватного произво-

дителя. Середина 50-х — наиболее успешные годы для реального

сектора; успех вызван социальной ориентированностью хозяйст-

вования, стимулированием роста личных подсобных произ-

водств. И что же? С1956 г. экономика методично приносится в

жертву политике. Развертывается кампания против продуктивной

инициативы граждан. 6 марта выходит печально известное поста-

новление ЦК КПСС и Совета Министров СССР "Об уставе

сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы

колхозников в организации колхозного производства и управле-

нии делами артели". Рекомендовано (добровольно-принудительно):

а) сократить размер приусадебных участков колхозников; б) огра-

ничить поголовье скота в личной собственности. 27 августа того

же года обнародуется директива Совета Министров СССР о за-

прете на использование в качестве кормов для скота хлеба,

крупы, иных приобретенных в государственной и кооперативной

торговле продуктов. Дальше — больше. С усердием, достойным

лучшего применения, принялись внедрять хрущевскую идею-

Там же. С. 446.

Съезды Советов СССР в постановлениях и резолюциях. М., 1939. С. 280.

234

Российский цивилизационный космос

фикс нелепых агрогородов. В который раз в России задавили

собственника, отстояли уравнительность, ничтоже сумняшеся

проявили всесильность власти (подобно тому, как ранее отмени-

ли закон стоимости для социализма, закрыли экологию). Только

реки не потекли вспять. Инспирированный властью губительный

почин "Догнать и перегнать Америку" на фоне бездарных разори-

тельных действий, в очередной раз подорвав хозяйство, с трес-

ком провалился.

Пытаясь выразить одним словом, что сделал большевизм в

нашей истории и с нашей историей, остановимся на слове

"пантократая". Специфика большевистского этапа бытия отече-

ственного — реверсия наиболее архаичных "вненарядных" плас-

тов социальности, реабилитация дремучего тотемического уровня

власти. Тогда как в Европе шел активный распад ткани традицио-

нализма (градостроительство, социальное расслоение, рыночные

отношения, парламентаризм, конституционность, права челове-

ка),

в России практиковалась его консервация (уравнительность,

общинность, гражданское бесправие, социальная закрепощен-

ность, диктатура). Рыцари "конечной черты" большевики попол-

няли нашу жизнь преимущественно исключениями из западных

правил. Если цивилизационную норму Европы как исходное

принять за некий позитив, большевистское социотворчество воз-

можно квалифицировать как "вопрекизм"

—

евронегативизм.

Все европейские жизнеустроителъные начала подверглись от-

рицанию. В конечном счете возникла антиличностная, ангисоб-

ственническая, антипарламентская, антиконституционная, ан-

тилиберальная, антирыночная конструкция, питаемая, как ут-

верждалось, сугубо традиционными, архаичными пластами куль-

туры.

Характеризуя состав базовой почвенной модели, непосред-

ственно влияющей на формирование цивилизационного россий-

ского космоса, акцентируем:

•

Мессианизм.

В истории отечественной культуры развернутых

понятий осевого времени, линейных образов развития не сло-

жилось. Раз возникая, они испытывали жесткий прессинг арха-

ичных мессианских комплексов. Последние подразделяются на

пессимистические и оптимистические. Типичный выразитель

первых — Чаадаев, в Первом философическом письме весьма

некритично утверждавший, будто "провидение исключило нас

из своего благодетельного действия на человеческий разум...

всецело предоставив... самим себе", будто бы в крови у нас есть

нечто враждебное "истинному прогрессу". Поборники вторых —

многие и многие критики европеизма, усматривавшие суть

5.3.

Россия

Европа

235

кризиса западной жизни кто в отходе от веры (технология

преодоления кризиса — оправдание православия, возведение

его на новую — всеобщую — ступень разумного сознания —

теократический проект В. Соловьева), кто в социальной конф-

ликтности (технология преодоления кризиса

—

пролетарско-со-

циалистический переворот, перерастающий в мировую револю-

цию — коммунистический проект скачка из предыстории в

историю). Западный образ жизни в последние век—полтора

действительно проверяется на прочность со стороны таких явле-

ний,

как национализм, расизм, индустриализм, консьюме-

ризм и т.д. Однако ввиду динамичности, инновационности

социальных институтов эти безусловно негативные явления бло-

кируются позитивными их антиподами в лице антисциетизма,

укрепления семьи, общественного патроната, наращивания

среднего слоя, усиления роли социально ответственных страт

и т.д.

В любых своих проявлениях российский мессианизм смахи-

вает более на "пасквиль, чем на жалость". Будучи атавизмом,

вбирая предысторические, доосевые чаяния, не снятые обошед-

шей нас Реформацией, комбинируя неперемолотой, некритич-

ной архаикой (всевозможные хилиазмы), он не противостоит и не

отменяет вполне рациональных подъемных и восходительных за-

падных настроений и устремлений.

•

Социальный

романтизм.

Доосевая культура архаики, воссоздавая

мессианско-манихейские мотивы противоборства добра и зла,

противостояния света тьме, возбуждает волюнтарную интенцию

"шапку в охапку" писать историю с чистого листа. Первопро-

ходцам, революционерам, реформистам, модернизаторам на

Руси традиционно мешают реалии. То качество социальности,

то пасьянс сил, то граждане. Со свободой "дикого осленка"

проводится вызывание "окончательного действия", поглощаю-

щего неправду правдою, поражение победою, отставание опе-

режением. Приближение чуда "мертвые воскреснут нетленны-

ми,

а мы изменимся"

— камертон преобразовательных почи-

нов,

инициатив. Перестроить. Ускорить. Перегнать. В этих

повелительных глаголах пафос неленивой отваги воплотить

новый порядок, основать неведомое. Дабы сбылось слово на-

писанное, идея помысленная. Идеальное. С державой, сопле-

менниками в России, руководствуясь этим, власть всегда, везде

так и поступала.

От

Андрея Боголюбского через Ивана IV, Петра I

I Кор. XV, 52.

236

Российский цивилиэационный космос

до большевиков и демократов. Декорации меняются, сцена та

же.

Извечная отечественная борьба за гражданские свободы,

всеобщее счастье извечно же венчается разъедающим, глумли-

вым,

риторическим вопросом, точно вопрос Пилата: народ

освобожден (в очередной раз), но счастлив ли народ? Богатые

не нищают, нищие не богатеют. Зрелище неустроя, открывая

боренье душ, заполняет неписанные страницы нового анамнеза

болезни "интеллигентской мысли" (Федотов). Где Россия

опять? В поисках свободы. Затем... Все возвращается на круги

своя.

Цикл повторяется.

Сказанное не шарж, а плод печальных и серьезных раздумий

0 реалиях, где представления о "хлебе насущном" часто путаются

с представлениями о "приятном десерте".

Молох общего блага единит дворян (у коих чувство личной

ответственности обострено за общественное положение), разно-

чинцев (у коих чувство общественной ответственности обострено

за личное положение), большевиков (у коих чувство ответствен-

ности обострено вообще за все), демократов (недалеко ушедших

от большевиков), в своих неуемных дерзаниях руководствующих-

ся романтизмом. Дворяне, каясь (идея долга, взятого у народа),

готовят антимонархическую революцию. Народники, отстаивая

интересы людей труда, готовят антисобственническую револю-

цию.

Большевики, нынешние реформаторы-демократы, отстаи-

вая кастовые интересы, готовят, вершат антинациональную рево-

люцию. Нигде в мире тому нет аналогов. Революция у всех —

изменение фазовых состояний, у нас — обмирщение иллюзий.

Важна торжествующая идея, торжество идеала, — говорил Лав-

ров

Обеспечением подобного торжества за редким исключением

и заняты наши первопроходцы (из "размышляющей публики"),

не понимающие "ни природы человека и силы движущих им

мотивов, ни природы общества и государства, ни условий,

необходимых для их укрепления и развития"

•

Прерывность.

Волюнтарные потуги власть имущих писать исто-

рию с чистого листа, полагать законы природе, плодя, увели-

чивая несообразия, потворствуют разрыву времен, нарушают

связи в делах поколений. "Мы живем лишь

самом ограничен-

ном настоящем, без прошедшего и без будущего, среди плос-

кого застоя"

—

сетовал Чаадаев. Застой, наряду с хаосом, —

нечто противостоящее цивилизации. Цивилизация, подчерки-

См.: Лавров П.Л. Избр. произв.: В 2 т. М., 1965. Т. 2. С. 126, 145.

Из глубины. М

1988. С. 156.

Чаадаев

П.Я. Поли. собр. соч.: В 2 т. М., 1991. Т. 2. С. 323.

5.3.

Россия

Европа

1У1

валось ранее, зиждется на отточенных алгоритмах обмена дея-

тельностью, наращивающих успехи культуры от науки, права

до материального благополучия, бьгювого комфорта, устоев

повседневности. Цивилизация, следовательно, поддерживает-

ся:

1) твердыми правилами воспроизводства существования;

2) инновационными актами — духом творчества, улучшения,

оптимизации, изобретательства. На общедоступном языке эти

начала именуются "сохранение" и "изменение". Цивилизация

представляет их синтез. Сохранение закрепляет, изменение

перекрывает достигнутое. В России баланс данных начал нару-

шен в ущерб сохранению. Оттого здесь хаотически-застойное

(важный очередной оксюморон) брожение. Незакрепляющиеся

изменения не вызывают благотворных кумулятивных эффектов

восходящего поступательного развития. Характер страновой

эволюции — порывистый, инверсионный с непредвиденными

ускорениями и спонтанными торможениями, причудливыми,

подчас немотивированными чередованиями концентраций и ир-

радиации, мобилизаций и демобилизаций, накатов и откатов.

Только-только утрясется жизнь

—

глядь! Крест на могиле самых

заштатных людских желаний ставит очередное "чего-то такое".

Намечается аврал, форс-мажор, чрезвычайщина. То, что у

других народов привычка, инстинкт, заявляет Чаадаев, "нам

приходится вбивать в свои головы ударами молота. Наши вос-

поминания не идут далее вчерашнего дня; мы как бы чужие для

себя самих. Мы так удивительно шествуем во времени, что по

мере движения вперед пережитое пропадает для нас безвозвратно...

Внутреннего развития, естественного прогресса у нас нет,

прежние идеи (читай: почины. — Авт.) выметаются новыми,

потому что последние не вырастают из первых, а появляются...

откуда-то..."

Впрочем, откуда вырастают преобразовательные

почины, как появляются реформаторские идеи, секрета не

составляет.

•

Бесправность.

Правосознание — "физиономия европейца".

Долгие годы выучки трансформировали внешние нормы, дол-

женствования, порядки во внутренние поведенческие интен-

ции.

Быть правосознательным и вследствие того социальным

для европейца аксиома. Не то для россиянина. "Право" атавис-

тически спрягается в его сознании с традиционными смыслами

"власть", "правда" ("справедливость").

Чаадаев

П.Я. Соч. М, 1989. С. 21.

238

V. Российский цивилизационный космос

"Право" как "власть". Кто правит, тот и прав. Кто запряга-

ет,

тот и едет. Социальная регуляция в России, отмечалось

выше, имеет иерархическую, силовую природу, проистекающую

из сакрализации и универсализации (в собственном космосе)

власти. Порядок, базирующийся на силовой иерархии, право-

вым не является. Право исходит из норм, формальных процедур,

кодифицированних актов. Право не терпит изъятий. Российский

кратократический, иерархичный, волюнтарный мир не позволяет

строить жизнь по праву

. Решения выносят не по нормам, а

указаниям. "Общественный договор по-европейски, — отмечает

Э. Соловьев, — это соглашение подданных и власти об обоюдо-

обязагельном основном законе; общественный договор по-российски

—

это их молчаливый сговор об обоюдной безнаказанности при

нарушении закона"

"Право" как "правда" ("справедливость"). Вспомним у

А. Островского: "...у нас-то суд праведный, а у них неправед-

ный.

А если кто обращается в суд, так и пишет — суди меня

судья судом неправедным". Формальное (всеобщее) право в Рос-

сии подменено общинно-корпоративным. "Судить судом непра-

ведным" и означает не по "общинной совести", а формально — по

нормам, кодексам, "логарифмам". Неким абстрактным установ-

лениям, способствующим защите прав и свобод на основе "игно-

рирования существа дела". Совокупное понятие последних (аб-

страктных установлений) уточняется признаками правового госу-

дарства, суммирующего собственно правовой, институциональ-

но-правовой и индивидуально-правовой аспекты. В европейском

правовом государстве право для власти есть цель. В российском

волюнтарном государстве право для власти есть средство. Вслед

за предшественниками-предводителями отечества глава больше-

виков толковал утвержденную ими власть как не связанную, не

ограниченную никаким правом, никакой законностью

. Ниги-

листическое отношение к праву, апология выхода за всеобщую

легальность, изъятия из правозаконности и правоприменения,

идея господства силы, захватной власти (в зависимости от доми-

нирования того или иного типа граждански невсеобщего правосо-

знания) в российских верхах практиковались всегда. Довольно

сказать, что "вина" в большевистском, а затем советском суде

заменена "классовой целесообразностью". Чисто эмпирически,

Подр.

см.: Яковенко И.Гр. Указ. соч.

Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. М., 1991. С. 233.

См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 245.

5.3.

Россия

Европа

239

однако, выводится: где приоритет права в обществе торжествует,

создаются условия неконфликтной жизни; равновесием институ-

тов,

согласованием интересов, достижением солидарности соци-

ум получает дополнительные возможности модернизаций. Куда

как актуально для России!

•

Бессобственничество.

В устройстве русской общественности

право собственности "случайное отношение", — говорил

И. Киреевский

. Право собственности

—

частного, собственного,

атомизированного владения, пользования, распоряжения имуще-

ством (богатством) — блокировалось в своем развитии такими

характерными чертами отечественной социальности, как:

а) относительно поздняя (по историческим меркам) привати-

зация земель: подданные, включая дворян, расценивались коро-

ной не в качестве граждан, а в качестве ресурсов обмирщения

проектов власти. Дворянская приватизация наделов осуществлена

Екатериной II. Начало крестьянской приватизации земли откры-

ло положение 19 февраля 1861 г., анонсирующее перевод общин-

ных наделов в частную собственность уплативших выкупную

ссуду землепашцев. Закон 14 декабря 1893 г., однако, отняв это

право, закрепил общину. Проблема приватизации земли не раз-

решена и на день нынешний;

б) отсутствие гражданского общества, питаемого им креп-

ких, социально самодостаточных страт. Собственническо-вла-

дельческие прослойки в лице зависимых купцов и мещан, а также

не менее зависимого дворянства, сечь которое, кстати, прекра-

тили в конце XVIII в., — в России вследствие этого исходно

слабы

;

в) общинное владение землей, крепящееся на принципах

уравнительности наделов, сословности, круговой поруки. Глав-

ное,

что должно быть осмыслено в общинности, — отсутствие

"Я-выбора", присутствие безликого агрессивного "МЫ", за ко-

торым государство, сход, мир и еще бог весть кто. Земля в

общине распределялась и перераспределялась "соразмерно с ра-

бочей и податной мочью крестьян: рядом с формальным, счет-

ным наделом по ревизским душам существовал еще надел дейст-

вительный по тяглам"; "земля делилась между дворами по налич-

ным рабочим силам каждого двора, и делилась присудительно,

навязывалась"

. Причина — "размером надела определялась для

См.:

Киреевский

И.В.

Поли. собр. соч. М., 1861. Т. 2. С. 267.

Также см.:

Славный

Б. Сутра о власти и собственности // Рубежи. 1995. № 2.

Ключевский

В.О. Соч.: В 9 т. М., 1988. Т. 2. С. 280.