Хелд Д. и др. Глобальные трансформации. Политика, экономика, культура
Подождите немного. Документ загружается.
5.9 ВЫВОДЫ
Сегодня глобализацию производства осуществляют в значительной мере многонациональные
корпорации. Их доминирование в мировом производстве, торговле, инвестициях и передаче
технологий не имеет прецедентов. Даже в тех случаях, когда многонациональные корпорации
совершенно определенным образом располагаются на территории конкретной страны,
заинтересованы они прежде всего в глобальной прибыли. Многонациональные корпорации
выросли из национальных фирм, примененявших международные инструменты для более
полного использования своих конкурентных преимуществ. Однако теперь их во все большей
мере используют для углубления и реализации этих преимуществ совместные предприятия и
стратегические союзы, позволяющие распределять издержки технологических нововведений.
Однако рост глобализации производства не сводится к деятельности только
многонациональных корпораций. За последние три десятилетия наблюдается рост глобальных
производственных и распределительных сетей, стимулируемый как производителями, так и
потребителями. Таким образом, глобализация производства и распределения больше не
сводится к деятельности многонациональных корпораций, но охватывает также и малые и
средние предприятия.
Тем не менее многонациональные корпорации остаются стержнем современной мировой
экономики. На долю около 53000 многонациональных корпораций приходится по меньшей
мере 20% (по некоторым оценкам — зо%) мирового производства и, по отдельным оценкам,
до 70% мировой торговли. (Dunning, 1993b, p. 14; Strange, 1996, p. 47; Perraton et al, 1997;
UNCTAD, 1998). Несмотря на региональную концентрацию производства,
транснациональные деловые сети охватывают три важнейших региона мировой экономики,
связывая судьбы разбросанных по миру обществ и государств в сложную сеть взаимосвязей.
Вопреки скептикам, многонациональные корпорации — это не только «национальные фирмы,
занимающиеся операциями за рубежом», но и не «свободные от географии корпорации»,
странствующие по миру в поисках максимальной прибыли, как утверждают гиперглобалисты
(Ни, 1992, Reich, 1991)- Просто они занимают куда более важные позиции в
функционировании мировой экономики, чем это было в прошлом, и играют ключевую роль в
организации географически протяженных и мощных транснациональных сетей
координированного производства и распределения продукции, и эта их роль и позиция
исторически уникальны. Многонациональные корпорации и глобальные производственные
сети играют жизненно важную роль в организации, размещении и распределении
производственных мощностей в современной мировой экономике. Это отражается и в
изменении характера мировой миграции, к рассмотрению которой мы перейдем в следующей
главе.
6 ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ
Одна из форм глобализации распространена больше, чем любая другая — это человеческая
миграция. В самом широком смысле слова миграция означает передвижение людей, их
географическую передислокацию — временную или постоянную. Люди всегда были в движении,
всегда перемещались на большие расстояния. Причин этих передвижений может быть много:
победоносные армии и империи, сметая все на своем пути, вступали на новые территории; побеж-
денные и обездоленные бежали на защищенные земли в поисках более безопасного убежища;
порабощенных отрывали от их домов и уводили в страну поработителя; безработные и
полубезработные искали себе работу; преследуемые просили политического убежища; а
любознательные и рисковые всегда путешествовали, носимые ветром и жаждой открытий. В этой
главе исследуются исторические формы мировых миграций с помощью той концептуальной
линзы, которая была описана во Введении. Ключевые понятия, которые могут понадобиться для
того, чтобы выделить модели перемещения, таковы: их экстенсивность и интенсивность, их
скорость и воздействие на места, куда люди прибывают, и места, которые они оставили, на
государства и общества — воздействия, которые обнаруживают значительное неравенство и
возникают отчасти из-за иерархии власти среди разных групп мигрантов и коренных жителей.
Кроме того, важно рассмотреть транспортные и коммуникационные инфраструктуры и
институты, которые обслуживают глобальные рынки труда и миграционные потоки.
Уильям Мак-Нейлл утверждал, что по форме большую часть миграций, известных в человеческой
истории, можно охарактеризовать с помощью двух отличий, одно из которых — географическое, а
другое — социальное; с этой точки зрения миграции бывают центральные и периферийные,
элитарные и массовые (McNeil, 1978). Миграции элит чаще всего были вызваны военными
завоеваниями на периферии государств и империй, после чего начиналось заселение пограничных
районов аристократией и ее слугами. Они могли сопровождаться одиночными перемещениями
миссионеров, торговцев и бюрократов, также как и массовыми перемещениями кочевников и
крестьян, ищущих новые, менее населенные земли. У Мак-Нейл отличает такие миграции на
периферию от потоков, устремленных к центру: элиты мигрируют к центрам политической власти
и экономической деятельности, в города и поближе к королевскому двору, в то время как
деревенский бедняк и мастеровой стремятся в город в поисках работы. Модель Мак-Ней-ла
хорошо подходит для большей части человеческой истории, поскольку такие понятия, как «центр»
и «периферия», «город» и «село», дают более точное представление о политическом пространстве,
чем демаркационные линии, обозначающие государственные границы. Действительно, можно
сказать, что именно такие перемещения, направленные от центра, способствовали установлению и
расширению внешних пределов политического контроля государства или империи, а не
пересечения неизменных политических границ. Составлять географическую
336
карту миграций, происходивших до возникновения национальных государств — значит
одновременно составить и представление об изменяющемся характере и расположении
государственных границ.
6.1 ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И МИГРАЦИЯ
В этой главе глобализация рассматривается как процесс, связанный с перемещением людей по
регионам и континентам, будь то перемещения в поисках работы, образование диаспор или
процессы завоевания и колонизации. Кроме того, мы будем использовать понятие «глобализации
миграций» применительно к трансокеанским и трансконтинентальным перемещениям, которые
предшествовали формированию национальных государств: например, потоки африканских рабов в
северную и Южную Америку в XVI—XIX вв., когда в Африке не было еще ни одного из
известных ныне национальных государств. Конечно, не все международные перемещения были
глобальны в такой же степени. Массовый исход этнических немцев из Восточной Европы и
Советского Союза, начавшееся сразу же после окончания Второй мировой войны, или потоки из
Иберии и Италии в Северную Европу в 5о-х гг. XX в., с учетом пограничного или близкого
расположения государств и стран, охваченных этими потоками, могут считаться разновидностью
регионализации, или региональной миграции.
Если географическая экстенсивность моделей миграции — величина переменная, то об
интенсивности потоков можно сказать то же самое. Показателем интенсивности может служить
численность мигрантов в соотношении с остающимся на родине и коренным населением. Кроме
того, как уже отмечалось, имеет значение и то, является ли миграция элитарным или массовым
явлением. Такие качественные факторы важны при оценке показателей интенсивности. Поэтому
мы старались использовать как относительные, так и качественные способы измерения миграции.
Быстроту или скорость миграции можно оценивать двумя способами. Во-первых, мы можем
рассматривать передвижение людей по регионам в данные периоды времени, принимая за отрезок
времени промежуток между началом и завершением массовой миграции. Во-вторых, мы можем
рассматривать скорость с точки зрения индивида, — т. е. учитывая время, которое требуется
мигранту на то, чтобы он или она, покинув свои родные места, устроились в новой стране, давшей
им приют. Ясно, что основное различие в этом отношении было произведено изменениями в
транспортной технологии.
Какие сферы социальной жизни охватывают и преобразуют модели миграции — глобальные и
прочие иные? Большая часть литературы по миграции посвящена проблемам движения труда. Мы
же описываем прежде всего то, что представляет собой движение народов, а не труда; даже если
труд и был в большинстве случаев причиной их миграций. Движение рабочих в поисках заработка,
представляющее собой реакцию главным образом на колебание рыночных сил, на соотношение
спроса и предложения, является всего лишь одним, хотя и важным, аспектом массовой миграции
людей на планете. К тому же процесс миграции переплетается с действием политических, военных
и культурных структур, будучи одной из их составляющих (см. гл. 1, 2 и 7). Даже поверхностный
взгляд на происхождение миграционных процессов подтверждает это. Модели военной гло-
337
бализации, завоеваний и колонизации, порождают новые потоки колонизаторов из стран-
победительниц в страны, потерпевшие поражения, или потоки беженцев из районов, охваченных
войной, в места, где можно найти убежище. Соответственно, воздействие глобальных и
региональных образцов миграции на страны, откуда идут потоки, и на страны, к которым они
устремляются, нередко — как и следовало ожидать — бывает разнообразным. Зная, что модели
миграции переплетаются с моделями экономического, культурного и политического взаимо-
действия и преобразуют их, мы можем ожидать воздействия миграции во всех этих областях.
Наиболее очевидно, что миграция затронула модели труда и занятости. Однако едва ли можно
охватить все экономические последствия миграции только через проблемы занятости и труда.
Например, крупномасштабная миграция китайских семейств и их капиталов из Гонконга в
западную Канаду в 8о-х и в начале 9о-х гг. оказала экономическое влияние главным образом не на
рынок труда, а на изменения во владении фирмами, рынки жилья и преобразование международ-
ных моделей торговли в нынешней провинции Британская Колумбия и в Ванкувере. Точно так же
главное воздействие на алжирскую экономику миграции из Алжира во Францию состояло,
вероятно, не в сокращении уровня внутренней безработицы. Куда серьезнее было воздействие
перевода твердой валюты на платежный баланс и подрыва официального обменного курса в
результате неофициального хождения валюты на черном рынке.
Кроме того, люди мигрируют, перенося с собой свои культуры. И создание поселений и
миграционных общин ведет к возникновению новых социальных отношений между
соотечественниками, оставшимися на родине, и эмигрантской общиной, эмигрантами и коренным
населением — отношений, которых раньше не было. Появление иммигрантских общин,
сохраняющих или не сохраняющих тесные связи с их прежним местом жительства, создает и
преобразует модели культурного влияния и социальной идентификации. Присутствие
иммигрантского сообщества неизбежно наводит на мысль о сравнении и контрасте культуры им-
мигрантов с культурами местными. Миграция людей сопровождается движением новых идей,
религий, верований и т. д.
Движение людей происходит, конечно, не в вакууме, но должно быть организовано и
сориентировано во времени и пространстве. Для миграции требуются инфраструктура и
институты транспорта, связи и регулирования. От транспортных и коммуникационных
инфраструктур зависит стоимость, степень риска, скорость и масштаб потенциальной миграции.
Наличие дешевого транспорта и телекоммуникаций влияет на степень контакта, поддерживаемого
иммигрантскими общинами со своей прежней родиной. Но и независимо от этих инфраструктур
миграции всегда — формально или неформально — координировались и регулировались. Даже
бегство побежденного и обездоленного будет неофициально координироваться каким-нибудь
ведомством по делам беженцев или агентством той страны, куда он направляется, которое следит
за правилами въезда, или же каким-нибудь из международных агентств. Современные мигранты
путешествуют по миру, в котором международное право начинает оказывать влияние на
внутреннее законодательство, а международные организации контролируют миграционные
процессы и вмешиваются в них (см. выше, раздел 1.3-3)-Межрегиональный или
трансконтинентальный уровень развития обеих инфра-
338
структур и регулирования отразится и непосредственно повлияет на глобализацию самой
миграции.
Стратификацию глобальной и региональной миграции можно произвести, воспользовавшись
такими понятиями, как неравенство места происхождения и места назначения. Неравный доступ в
те или иные группы в разных местах и относительная мощность миграционных потоков и
государственных учреждений, которые их контролируют и формируют, дают представление об
иерархии власти. Различие, которое проводит У. Мак-Нейл между элитарной и массовой мигра-
цией, указывает не только на их разный социальный состав, но также и на то, что разные
социальные группы облают разными возможностями и накопленными ресурсами, необходимыми
для миграции и успешного вхождения в состав других сообществ и освоения на других
территориях. Эта властная иерархия среди мигрантов соотносится с иерархией государственных
мощностей, поскольку разные страны имеют неодинаковые возможности управлять
передвижениями населения, сохранять нерушимость своих границ и формировать структуру
международных миграционных режимов.
Эти понятия составляют терминологический словарь, с помощью которого можно описать и
сравнить главные исторические формы глобальной и региональной миграции. Однако качество
имеющихся исторических данных о миграции меняется от эпохи к эпохе и в зависимости от
государства. О пределах государственной власти в досовременную и раннюю современную эпоху
можно судить на основании минимального количества доступных для нас данных переписи, на
основании этнического состава государств или уровней миграции. С какой целью в эпоху, когда
так мало людей были гражданами, стали бы государства производить подсчет своих подданных
или выяснять их происхождение? О масштабах миграций в досовременную и раннесовременную
эпоху часто приходится судить на основании отрывочных и косвенных данных, которые относятся
главным образом к сфере экономики и торговли. Основу же современного национального
государства составляет целостность его территориальных границ, и различия между гражданами
государства и иностранцами разграничены в современных национальных государствах. Четко
обозначенная территория, принадлежность и национальная идентичность являются основой
существования любого национального государства, что находит свое отражение в
систематическом сборе миграционных данных, хотя делать, опираясь на них, какие бы то ни было
обобщения нужно с большой осторожностью (Wagner et al, 1991; Zlotnik, 1989).
В разделе 6.2, не забывая об этой осторожности, мы очерчивает масштабы и формы человеческой
миграции вплоть до окончания Второй мировой войны. Мы начинаем исследование с
досовременных миграционных процессов, которые обеспечивают нас контекстом, необходимым
для понимания последующего развития. Поэтому мы обращаем особое внимание на глобальную
экспансию европейских империй и глобальные экономические взаимосвязи, которые она по-
родила. Мы доказываем, что эти империи сформировали условия, необходимые для начавшейся
эры глобальной миграции, которая принципиально отличается от более ранних периодов.
Разумеется, эпоха глобальной миграции с 1500 по 1945
г
- не была единообразной. Мы отличаем
раннесовременный этап географически экстенсивной, но в социальном отношении менее
интенсивной миграции, длившийся вплоть до конца XVIII в., от этапа интенсивной и массовой
глобаль-
339
ной миграции XIX—XX начала вв. Этот современный период, кроме того, обнаруживает
новые и отличающиеся друг от друга модели региональной миграции, обусловленные
разными моделями индустриализации. Данный период завершается великими мировыми
войнами XX в., которые сопровождаются экономическим сдвигом, серьезно ограничившим
глобальную рабочую миграцию, но вызвавшим волну насильственных передвижений,
особенно в Европе.
В разделе 6.з мы исследуем современные модели миграции. Мы считаем, что к 1990 г.
глобальная (и региональная) миграция по своему географическому масштабу и интенсивности
приблизилась к более ранним эпохам, но отличается от них своей географией, социальным
составом и инфраструктурой. В главе 6.4 мы обобщим собранные данные, сравним и
противопоставим различные исторические формы глобальной миграции, и в разделе 6.5
рассмотрим различия, которые в этом плане обнаруживают выбранные нами шесть развитых
капиталистических стран. Далее мы исследуем демографические, экономические и
политические влияния миграции на национальные государства, после чего в заключении про-
анализируем влияние этих потоков и моделей на автономию и суверенитет шести наших
стран.
6.2 ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ ГЛОБАЛЬНОЙ МИГРАЦИИ
Крупномасштабное передвижение людей и народов имеет чрезвычайно долгую историю
(Pagan, 1990; Emmer, 1993)- С появлением первого еще рудиментарного государства, около 6
тыс. лет назад, человеческая миграция приобрела политические границы, совпадая с ними и
вместе с ними изменяясь. Кочевники пересекали континенты и сколачивали новые империи.
Уже существующие политические образования внезапно приходили в движения и начинали
расширять свои пределы. Миссионеры и купцы, пересекая континенты, несли с собой
религиозные представления и навыки экономической деятельности. Некоторые аспекты этих
процессов были освещены в гл. i и 2, когда шла речь о географии государств и вооруженных
столкновений. В этой главе мы представим исторический очерк основных маршрутов
глобальной миграции, начиная с возникновения земледельческих цивилизаций.
6.2.1 ГЛОБАЛЬНАЯ МИГРАЦИЯ В ДОСОВРЕМЕННЫЙ ПЕРИОД: ЭКСТЕНСИВНОСТЬ И ИНТЕНСИВНОСТЬ
Самые ранние массовые переселения происходили в Азии. В центре ее располагается
китайская цивилизация, границы которой проходят по руслам великих рек (Lee, 1978;
Diamond, 1997)- В периоды расширения империи — которые приходятся на III в. до н. э. и
IV—V вв. н. э. — происходила миграция как элиты, так и масс населения в направлении
севера, юга и запада. Переселения часто поддерживали и стимулировали различные китайские
правительства, снаряжая и организовывая военные походы, зачастую сопровождаемые
миграцией гражданского населения, принимавшей внушительные размеры. Подсчитано, что
за 25 лет, начиная с 2ОО г. до н. э., под покровительством династии Хань, мигрировало около
2 млн. человек. Этот огромный поток мигрантов сопоставим по своим размерам лишь с
массовой миграцией XVIII—XIX вв., хотя с географической точки зрения он но-
340
сил скорее региональный, нежели глобальный характер. В противоположном направлении
двигались орды кочевников, обитавших к северу от великой стены, которые периодически,
накопив достаточно сил и организовавшись, вторгались в глубь самого Китая, кроме того, они
нередко пересекали просторы Азии и доходили даже до Европы и Ближнего Востока.
Монгольская империя, существовавшая с XII по XIV вв., произвела целый ряд следовавших одна
за другой волн завоеваний и мигрантов, устремившихся сначала в Китай, где монголы насадили
свою правящую династию, а позднее и на запад. Индийская цивилизация претерпела серьезные
изменения после захвата ее арийцами в первые века н. э., а принявшая ислам династия Великих
Моголов серьезным образом изменила ее еще раз. После чего из этих регионов вплоть до XIX в. не
исходило уже никаких серьезных военных угроз и сопровождающих войны миграционных
потоков. Наконец, следует отметить, что в то время, когда на уже на заселенных территориях
происходили все эти ранние миграционные движения, островитяне Полинезии начали совершать
дальние морские плавания и осваивать тихоокеанские острова, достигнув в начале первого
тысячелетия незаселенную Новую Зеландию, а спустя несколько сотен лет — Гавайи и Восточные
(Лау) острова.
Возвышение ислама на Ближнем Востоке и тот моральный и воинственный дух, который он
пробудил в арабских кочевых племенах, послужило мощнейшим толчком для возникновения
внешних миграционных потоков. Завоевания кочевников и их расселение, изменившие этнический
состав всего этого региона, в первые столетия существования ислама происходило под
руководством сначала арабов, а затем египтян. За этими масштабными передвижения последовали
не столь многочисленные, но важные в другом отношении миграции: на юге — в сторону
западной Африки, на востоке — из Судана на ту территорию, где сейчас находится Нигерия; затем
на смену им из центральной Азии пришли турецкие племена, которые со временем завоевали
Византию и образовали Османскую империю. Уход ислама из Испании был компенсирован его
распространением на Балканы и вдоль побережья Индийского океана — до Малайзии и
Индонезийского архипелага.
В Африке в результате образования пустыни Сахара между 3ооо и 1000 гг. до н. э. миграция
между районами южнее Сахары и Северной Африкой прекратилась, зато на юге наблюдается
устойчивый поток мигрантов из саванны в лесные районы Восточной Африки. Племена,
относящиеся к языковой группе банту и населявшие те территории, где в настоящее время
находится Камерун и Нигерия, начали постепенно распространяться за пределами своей
территории, причем процесс их распространения состоял отчасти из миграции, отчасти из завоева-
ний. Будучи народом земледельческим, они и по численности, и в военном отношении
превосходили африканские племена охотников-собирателей. Научившись в V в. до н. э.
обрабатывать железо, банту увеличили скорость своей экспансии и ок. 100 г. н. э. вышли на
побережье Индийского океана, а приблизительно в 250 г. достигли северной части нынешней
провинции Натал (Curtin, 1997)-
Суахили в период с XII по XV вв. основали разветвленную сеть мигрантских поселений, портов и
торговых точек от Персии и берегов Персидского залива вдоль всего побережья Восточной
Африки. Народ хауса, исповедующий ислам, в период с 1300 no 18oo гг. мигрировал из Западного
Судана на территорию, которая известна сейчас как Северная Нигерия, создавая в этом регионе
новые госу-
341
дарства и султанаты. В Северной и Южной Америках ацтеки, инки и майя, живущие
соответственно в Мексике, Южной и Центральной Америке, периодически расширяли свои
территории путем завоевания или миграции вплоть до прибытия испанцев (Fernandez-Armesto,
1995)-
Античный период европейской цивилизации отмечен интенсивными передвижениями греческих и
римских армий и поселенцев, установлением обширных финикийских колоний, работорговлей,
процветавшей на побережье Средиземного моря, широкой сетью торговых связей, охватывавшей
Северную Африку, Месопотамию и Левант. Затем северные кельты и германские племена из
степей Евразии начали расселяться по Европе к Северу от Альп. В результате варварских
завоеваний и падения Западной Римской империи в V в. до н. э. состав населения Европы
изменился. Но даже и после этого варварские королевства и их средневековые наследники в
течение целого ряда столетий испытывали приливы и отливы населения: в конце I тыс. н. э —
нашествия из степей славянских кочевых племен, устремлявшихся на Балканы, в центральную
Европу и европейскую часть России; в VIII в. — проникновение мусульман в Иберию; основание
крестоносцами ряда государств на территории Леванта; завоевание скандинавскими народами, а
потом и заселение Нормандии, Англии, Шотландии, Исландии и Гренландии. В ходе
средневековых завоеваний, осуществленных германскими рыцарскими орденами и
сопровождаемых миграцией немецких крестьян, была проведена колонизация и обращение в
христианство Балканского и Балтийского регионов, а также северной части Финляндии. Наконец,
начиная с падения Западной Римской империи и до X в. еврейская диаспора с восточного
побережья Средиземного моря распространяется на территории Испании, Португалии, Италии,
Франции, Англии и Германии, после чего происходят массовые изгнания евреев из Англии (1209),
Франции (1306), Испании (1496) и Португалии (1496), в результате чего еврейское население
концентрируется на востоке, главным образом в Польше, Литве и на Украине.
По всей Европе на протяжении периода средневековья искусные ремесленники и мастеровые,
знающие горное дело, металлургию и текстильное производство, стекались к промышленным
центрам (Bartlett, 1994)- Представители правящей элиты и рыцарских орденов, благодаря военным
завоеваниям и династическим бракам, были в этом отношении еще мобильнее: так, например,
Гогенцоллерны перебрались с итальянского полуострова на берега Балтики; нормандские арис-
тократические дома переместились через Францию в Скандинавию, Англию и Сицилию;
Габсбурги были соединены семейно-брачными отношениями со всей Европой. Религиозные
меньшинства подвергались массовым гонениям в эпоху религиозных войн XVI—XVII вв., самым
знаменитым из которых было изгнание 50О тыс. гугенотов из Франции.
6.2.2 РЕГИОНАЛЬНЫЕ И ГЛОБАЛЬНЫЕ МИГРАЦИИ РАННЕГО СОВРЕМЕННОГО ПЕРИОДА
Начиная с XVII в. в результате конфликтов в восточной, южной и центральной Европе между
Австрией, Пруссией, Россией и Османской империей происходили массовые перемещения
этнических групп и постоянные изменения границ. Государства и империи, проводя политику
меркантилизма, старались привлечь к себе
342
как можно больше квалифицированных рабочих, например: голландцы направлялись в Германию
и Англию для проведения работ по осушению земли; Петр I приглашал в Российскую империю
ремесленников и мастеров оружейного дела (Lucassen, 1987)- Кроме того, в XVIII в. началось
массовое движение народов, населяющих Россию, в восточном направлении, что привело к
колонизации Сибири царской империей.
Если исходить из данного нами определения глобализации, то большую часть этих миграций — по
степени их экстенсивности — следует счесть скорее региональными, чем глобальными (хотя
проникновение ислама в Африку, Европу и Восточную Азию относится к процессам миграции
глобальной). Они, как правило, были связаны с переносом государственных границ и переделом
политического пространства, хотя наряду с этим существовало и движение людей через границу.
Тем не менее следует отметить, что с конца XVI в. уровень миграции значительно возрастал и в
результате экономических перемен и военных столкновений, происходивших в Европе (см. гл. 1,
2, 3 и 4)- Ранний период европейской экспансии вовсе не был легким и не требовавшим никаких
усилий, напротив, он происходил в условиях, когда технология и военное дело в Европе еще не
были развиты, поэтому уровень миграции, начавшейся после завоевания Нового Света, был
крайне низким (Fernandez-Armesto, 1995)- В географическом отношении заокеанские завоевания
европейцев превзошли почти все прежние войны и миграции, но по своей интенсивности и
надежности они вначале оставались на низком уровне. Тем не менее три модели глобальной
миграции и переселения из Европы или под контролем европейских держав возвестили о начале
эпохи миграции, которой суждено было превзойти всех своих исторических предшественников,
как по своему размеру, так и по интенсивности (см. карту 6л). Эти три модели суть следующие:
миграции, которыми завершилось завоевание и заселение европейцами обеих Америк и Океании;
трансатлантическая торговля рабами, которая поддерживала экономическое развитие колоний; и
массовый приток рабочих из Азии, который компенсировал их нехватку, вызванную отменой
рабства.
6.2.3 ВОЗНИКНОВЕНИЕ МАССОВЫХ МИГРАЦИЙ: МОДЕЛИ МИГРАЦИИ РАННЕСОВРЕМЕННОЙ И
СОВРЕМЕННОЙ ЭПОХИ
Хотя по своему демографическому составу европейская миграция была довольно пестрой, а в
географическом плане носила сложный и неравномерный характер, мы можем уловить в ней массу
основных элементов того процесса, который Альфред Кросби назвал биологической экспансией
Европы — перемещением европейских народов, флоры, фауны и микробов в Америку и Океанию,
т. е. те части света, которые в течение тысячелетий находились в экологической и социальной
изоляции от Европы (Crosby, 1983). Началом того мощного потока, который устремился за
Атлантический океан, принято считать 1492 г., хотя внешняя экспансия Европы началась тремя
или даже четырьмя столетиями раньше и была только приостановлена экономическим и
демографическим кризисом, разразившимся в XIV в., а также ограниченными возможностями
европейских судов совершать плавание в открытом море. Что характерно для неожиданных
открытий, сделанных в Америке и Океании, так это то, что европейцы не встретили здесь почти
никакого вооруженного сопротивления и никаких угроз от местных эко-
344
систем. Европейская экспансия на заселенные территории Азии и Африки, носившая аналогичные
масштабы, растянулась почти на три века, что объясняется целым рядом причин: изначальной
плотностью живущего здесь населения, относительной устойчивостью государств и опасностью,
исходившей со стороны как микро-, так и макроэкологической среды. Неудивительно поэтому,
что значительные и долгосрочные европейские поселения в Африке до середины XIX в. были
сосредоточены только на ее северной и южной оконечностях (Алжир, Южная Африка, Зимбабве),
поскольку и в азиатских странах не было массовых европейских поселений, за исключением
укрепленных точек колониальной торговли и немногочисленной истощенной бюрократии. (О
крошечной колонии европейских эмигрантов в Голландской Ост-Индии и Капской колонии см.:
Lucassen, 1995; Curtin, 1997)- Теперь мы подробно рассмотрим экстенсивность и интенсивность
людских передвижений, последовавших за европейскими завоеваниями и колониальными
захватами.
В XVI—XVIII вв. европейская миграция в Южную, Северную Америку и Океанию шла
медленными темпами (Bailyn, 1986; Kenwood and Lougheed, 1989; Baines, 1991). Первые полтора
века преобладала Испания: за это время около полумиллиона испанцев пересекли Атлантический
океан, тогда как численность португальцев, переселившихся в Бразилию, составила всего лишь
70000 человек (данные об испанских эмигрантах приведены в: Morner, 1976; сомнения по их
поводу см.: Altman, 1995)- Европейское население на островах Карибского моря также было
незначительным. Накануне американской революции численность колонистов — самая высокая
по сравнению со всеми другими европейскими колониями — составляла не более 2—3 млн.
человек. Что касается Океании, то здесь вообще не было ни одного постоянного европейского
поселения. Причиной тому были издержки и риск, сопровождавшие трансатлантическую
миграцию, а также опасности, подстерегавшие в самих колониях, и невысокий уровень жизни ко-
лонистов. Большинство европейцев, мигрировавших в Северную Америку, были выходцами из
Британии, хотя общая численность эмигрантов, переселившихся в североамериканские колонии из
Британии и Ирландии, к 1776 г. составляла всего лишь миллион человек, численность же
выходцев из Германии, Голландии и скандинавских стран была еще меньше. Французские
эмигранты создавали поселения на нынешней территории США, в Квебеке и к северу от него.
Однако в результате поражения в Семилетней войне, потери американских колоний и
разразившейся Французской революции французская миграция за океан сократилась. Голландцы,
португальцы и испанцы, создававшие в XVII—XVIII вв. торговые точки и форты в Африке и на
побережье Тихого океана, были не более чем каплей в общем потоке европейских мигрантов.
В начале XIX в. темп и масштаб миграций увеличился. Возможно, это связано с появлением
регулярного и более надежного транспортного сообщения. Стоимость билета 4 класса (для
палубных пассажиров) на пароход из Европы до Нью-Йорка снизилась с 40 долларов в 1870 г. до
2о в начале XX в. (Zolberg, 1997)- Но главная причина этого миграционного потока носила
характер экономический. С одной стороны, в Европе в результате индустриализации образовался
колоссальный избыток сельскохозяйственных рабочих, а с другой, в это же самое время процесс
индустриализации бурными темпами происходил в США и других государствах, основанных
европейцами, богатых свободными землями, но ис-
345
пытывавших острую нехватку рабочих рук. Огромные массы мигрантов со всех стран
устремлялись за океан в период, начавшийся после наполеоновских войн и закончившийся Первой
мировой войной. Оценки масштабов миграции колеблются в интервале от 50 млн. человек в
период между 1850 и 1914 гг. до 46 млн. в период с 1850 по 1915 гг.: 44 млн. из Европы и около 2
млн. — из Азии. Подавляющее их большинство направлялось в Северную и Южную Америку, а
из них большая часть следовала в США. Основная масса европейских переселенцев устремилась
сюда после 188o г. Приток европейских мигрантов в США до i88o г. составил 11—12 млн., тогда с
i88o по 1915 гг. он достиг численности в 32 млн. человек (Kenwood and Lougheed, 1989).
Произошел сдвиг и в географическом отношении: до i88o г. большую часть мигрантов составляли
выходцы из стран северной и западной Европы, а после i88o г. — из стран восточной и южной
Европы, особенно из Италии. Третью часть всех мигрантов поставляли Британские острова,
причем эта весьма ощутимая их доля сохранялась довольно долгое время. Эмиграция из
Германии, наоборот, после i88o г. заметно уменьшилась.
Вообще говоря, англичане и ирландцы, как правило, ехали в США, британские доминионы с
белым населением — в страны Карибского моря; немцы — в США и в небольшом количестве в
Аргентину и Бразилию; итальянцы — в США и Латинскую Америку, испанцы и португальцы —
главным образом в Латинскую Америку. Подавляющее большинство выходцев из стран южной и
восточной Европы устремлялось в США. Активный экспорт сельских бедняков из Европы вся-
чески поощрялся.
В середине XIX в. в Британии, Швеции и Германии были установлены ограничения на въезд
эмигрантов, тогда как во Франции были введены ограничения на выезд. Всяческую помощь
мигрантам оказывали государственные учреждения, профсоюзы, филантропические организации
и колониальные общества. Министерство по делам колоний и эмигрантов, учрежденное в Англии
в 1840 г., продавало земли в Австралии и на вырученные средства оказывало помощь эмигрантам.
Местные налоги также были снижены для малоимущих эмигрантов. Подобного рода помощь
оказывалась мигрантам и в Германии, особенно после революции 1848 г. После 1850 г.
финансовая помощь исходила в основном от колониальной администрации и заинтересованных
лиц, особенно в Австралии и странах Латинской Америки, которые стремились к тому, чтобы
сравняться с Северной Америкой. Пересылка денег от эмигрантов была важным фактором,
который содействовал тому, что в дальнейшем эмигрировали и их родственники (Kenwood and
Loughed, 1989). В этом отношении модели миграции становились институциональными.
Хотя война и экономические кризисы были главными факторами, положившими конец этим
беспрецедентным миграционным потокам, уже и самих Соединенных Штатах предпринимались
попытки установить за ними политический контроль. Перед самым началом Первой мировой
войны расистски настроенные и организованные рабочие выступили с требованием ограничить и
взять под контроль миграцию их Азии в США. При активной поддержке со стороны многих
государственных деятелей все громче звучали призывы ввести принудительные меры контроля
над эмигрантами из Азии и положить конец их притоку, пока наконец в 2о-х гг. XX в. Верховный
Суд США не постановил исключить китайских, японских и индийских мигрантов из числа
натурализовавшихся и лишить их
346
американского гражданства (Zolberg, 1997)- После Первой мировой войны трансатлантическая
миграции приняла новые очертания. США стали все более жестко ограничивать въезд в страну
европейских эмигрантов, одновременно с этим привлекая нелегальных рабочих-мексиканцев и
широкие массы чернокожих и белых малоимущих сельскохозяйственных рабочих с юга для
обеспечения потребностей развивающейся промышленности на севере и западе страны. За два
года до начала Первой мировой войны в США эмигрировало з,з млн. человек. В середине 2о-х гг.
эта цифра снизилась почти до 3оо тыс. человек в год, а в 3о-х уменьшилась до юо тыс. Объем
ежегодной миграции в процентном отношении ко всему населению снизился с 1,23% в 1914 г., до
о,05% в период с 1932 по 1945 гг. (данные взяты из: Mitchell, 1983). Поэтому в процентном
отношении европейских мигрантов, переезжавших в Латинскую Америку и Океанию, было
больше, хотя по абсолютным числам перевес был незначительным. Тем не менее перепись 1920 г.
зафиксировала максимальное преобладание белого населения в США.
6.2.4 РАБОТОРГОВЛЯ
Завоевание и заселение Америки европейцами первоначально было связано с другим массовым
передвижением XVII—XVIII вв. — работорговлей — насильственным перемещением людей
главным образом с территории Африки, расположенной южнее Сахары, через Атлантический
океан в Северную и Южную Америку и на острова Карибского моря (Curtin; 1969; Fox-Genovese
and Genovese, 1983; Blackburn, 1988,1997). Истребление коренного населения Америки и островов
Карибского моря привело к тому, что созданная обширная империя, будучи богатой землями,
испытывала сильную нехватку рабочих рук. Несмотря на преимущества европейской системы
наемного труда и заманчивые экономические перспективы, в XVII—XVIII вв. немногие
европейцы готовы были отправиться за океан. Поэтому приобретение рабочей силы для Нового
Света осуществлялось сначала чрезвычайно насильственным методом. Атлантическая торговля
рабами продолжалась в течении более четырехсот лет, с середины XV до середины XIX вв. Она
опиралась и пересекалась с обширной работорговлей на побережье Индийского океана,
связывавшей Восточную Африку с Ближним Востоком, Османской империей и европейскими
колониями в Индийском океане. Точные данные, разумеется, отсутствуют, но по
приблизительным подсчетам в период с 1500 по 1900 гг. около 4.3 млн. человек было вывезено из
Северо-восточной, Восточной и Центральной Африки на Ближний Восток и Аравийский
полуостров (Clarence-Smith, 1989). Порабощение европейцами африканцев началось уже с
середины XV в., когда португальские моряки, плавающие вдоль побережья Африки, начали
снабжать возникающий европейский рынок домашними рабами. Но только с появлением колоний
в Америке и на островах Карибского моря, где вскоре появились крупные сельскохозяйственные
плантации, начался бум, приведший к сильному увеличению масштабов работорговли. К началу
XVIII в. португальцев догнали англичане и начали поджимать французы и голландцы, так что в
результате между Европой, Африкой и Америкой образовались трехсторонние рыночные отноше-
ния по обмену мануфактурой, рабочей силой, продуктами сельского хозяйства. Число африканцев,
перевезенных через Атлантический океан, вызывает горячие споры и оценивается в промежутке
от 5 до 2о млн. человек. Современные истори-
347
ки остановились на том, что за время с 1445 по 1870 гг. было перевезено около 9— 12 млн.
человек (Curtin, 1969; самые последние подсчеты этого автора, которые мы здесь приводим, см.:
Curtin, 1997) Примерно 325
ТЬ1С
- рабов (3% всех грузов) было перевезено в XVI в., в XVII в. их
численность возросла до 1,9 млн. (16%), в XVIII — до 6,7 млн. (58%), в XIX в. — составила 2,6
млн. человек (23%).
Охота за рабами, которую вели как европейцы, так и африканцы, началась в XVI в. на побережье
Западной Африки южнее Сахары, а затем распространилась в глубь материка: уменьшение
численности населения и степень его социального бесправия приняли характер чудовищный, а
вместе с тем резко изменился и этнический состав, а также экономическая и культурная жизнь на
юге США, в странах Карибского моря и на территориях Латинской Америки, принадлежавших
Испании и Португалии. Большая часть рабов поставлялась в Бразилию и на острова Карибского
моря. За три века в Бразилию было доставлено свыше 4 млн. рабов. Если в начале XVIII в. было
чуть больше зоо тыс. рабов, то уже сто лет спустя в Британских и Французских владениях их
насчитывалось свыше миллиона. В 1835 г. на Ямайке на 2О тыс. белого населения приходилось
зоо тыс. чернокожих: весьма характерное соотношение для европейских колоний на островах
Карибского моря. В i86o г. 34% населения южных штатов Америки составляли рабы: з,8 млн.
человек при общей численности в и млн. (Kenwood and Lougheed; 1989). Данный демографический
баланс не был результатом увеличения масштабов насильственной миграции в Соединенные
Штаты, поскольку на долю США приходилось менее 10% процентов от общего объема
работорговли. Скорее всего, это результат того, что американские работорговцы сами заботились
— безжалостно и систематически — о приросте уже находящегося у них в рабстве населения.
Разумеется, невозможно перечислить все нравственные, политические и экономические
последствия, которые имела работорговля, и представить более подробный очерк ее истории.
6.2.5 АЗИАТСКАЯ ДИАСПОРА: ТРУД ПО КОНТРАКТУ
С отменой рабства и окончательного прекращения работорговли в середине XIX в. началась
массовая миграция рабочих из Азии — так называемых «кули». Это позволило колониальной
экономике заменить рабский труд, а Австралии, например, обрести источник чрезвычайно
дешевой рабочей силы в тот самый момент, когда использовать труд каторжников из Британии
стало почти невозможно (Tinker, 1997; Potts, 1990; С. Clarke et al., 1990). «Кули» работали в основ-
ном по краткосрочным контрактам, которые предусматривали штрафные санкции и обязывали их
возместить транспортные расходы, условия же их труда отличались дикостью, соответствующим
был и размер оплаты. Точно подсчитать приток рабочей силы из Азии довольно трудно.
Сезонный, а зачастую и нелегальный характер миграции еще больше затемняет проблему, но не
вызывает никаких сомнений тот факт, что уже в конце XIX — начале XX вв. имел место круп-
номасштабный наплыв рабочих из Индии, Китая, Японии и с острова Ява в США, британские,
французские и голландские колонии в Азии, Африке и на островах Карибского моря. То была
подлинно глобальная миграция.
Вероятно, самой статистически значимой миграцией XIX в. был наплыв рабочих из Индии. Этот
миграционный поток состоял из рабочих, с которыми заклю-
348
чали договор и отправляли в британские и другие колонии, рабочих, подписавших краткосрочный
контракт, чиновничьего и управленческого персонала, обслуживающего отдаленные районы
британских колониальных владений, и более независимых мигрантов из числа элиты, желавших
не упустить открывающихся финансовых возможностей. Приблизительные подсчеты численности
этого потока показывают, что с 1834 по 1937
гг
- 30,2 млн. человек выехало из Индии, из них 24,1
млн. вернулись назад, в итоге получается, что «настоящих» мигрантов было примерно 6 млн.
человек (Tinker, 1974; Potts, 1990). А. Сегал предлагает меньшее число: по его подсчетам,
численность «настоящих» мигрантов в период с 1815 по 1914 гг. составляет около з млн. человек
(Segal, 1993)- Географический размах этой миграции был огромным. В пределах тихоокеанского
региона индусы направлялись в Бирму, Малайзию, Сингапур, Австралию и на Фиджи; в одну
только Малайзию их переехало 4>5 млн. человек. За время с 1838 по 1918 гг. около 500 тыс.
индийских рабочих мигрировало в Британские колонии на островах Карибского моря, и около 3оо
тыс. в течение 1834—1867 гг. переехало на остров Маврикий, принадлежавший Франции
(Vertovec, 1995)- Кроме того, индийцы мигрировали в Танзанию, Кению, Мали, Зимбабве, Южную
Африку и Уганду (Thuara, 1995)-
Сопоставить эту миграцию можно лишь с широкомасштабными потоками китайской миграции —
временными, сезонными и постоянными, которые захлестнули всю Юго-восточную Азию и
устремились в США (и, в меньшей степени, в Европу). В США они составили костяк той рабочей
силы, с помощью которой прокладывались американские железные дороги и производились
землеройные работы время золотой лихорадки в Калифорнии (Hui, 1995)- Китайских рабочих
можно было встретить и на голландских плантациях на Суматре, и в Трансваале. Если учесть
разнообразие и нелегальный характера поставки «кули», неизбежную отрывочность
статистических данных, то не стоит удивляться, что существуют разногласия по поводу общего