схватить его. Усердные слуги задушили правителя. «От тех мест, — записывает
летописец, — начали бояре от государя страх имети и послушание».
Относительно страха летописец был прав, относительно послушания — преувеличивал.
Пройдет еще немало времени, прежде чем Иван добьется полного подчинения бояр.
Свое совершеннолетие Иван решил ознаменовать женитьбой. По свидетельству
летописца, он обратился к митрополиту, рассказал ему о своем намерении, добавив:
«Первою моей мыслью было искать невесты в иных царствах; но, рассудив основательнее,
отлагаю сию мысль. Во младенчестве лишенный родителей и воспитанный в сиротстве,
могу не сойтись нравом с иноземкой; будет ли тогда супружество счастием? Желаю найти
невесту в России...» Мудрые опасения о возможном «несходстве характеров» с иноземкой
не были плодом глубоких размышлений об отношениях между мужем и женой. Можно бы
сказать, что необходимость становилась добродетелью. Еще в 1543 г. из Москвы было
направлено посольство в Польшу с заданием поискать невесту московскому государю.
Делались и другие подобные попытки. Все они не увенчались успехом. Москва в это
время не казалась соседям привлекательной. Гордый Иван решил искать невесту дома,
порывая с традицией деда, женившегося на гречанке Софье, и отца, взявшего в жены
литвинку Елену. Решение Ивана не могло не порадовать московских сторонников далекой
старины. Их взгляды выражает в своей «Истории» Курбский, повествующий о том, как «в
предобрый русских князей род посеял дьявол злые нравы, особенно злыми их женами-
чародейками... более же всего теми, которые взяты были из иноплеменников». Бабку и
мать Ивана имел прежде всего в виду Андрей Курбский.
Порядок выбора невест из числа русских красавиц был тщательно разработан и испытан
при выборе первой жены для Василия III. Иван выбрал себе Анастасию, дочь покойного
Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина, происходившего из старинного дворянского рода.
Выбор был удачен: Иван горячо любил свою жену; ее родственник стал основателем
династии Романовых.
До женитьбы Иван Васильевич решил «венчаться на царство», глава русского государства
принял титул царя. Иван III иногда называл себя «царем», Василий III употребил этот
титул в договоре с императором Максимилианом, но в Вене договор подписать
отказались. Московские дипломаты хорошо знали, что строгие правила регулируют
приобретение нового титула, и поэтому, избегая осложнений, известили иностранные
государства о коронации Ивана не сразу. Для обитателей Московского государства
дипломатические тонкости значения не имели: Иван, став царем на 14-м году княжения,
становился и самодержавным государем. Идея Третьего Рима приобрела реальную почву
— Московское царство. На первых порах коронование и свадьба не изменили ни
положение в стране, ни поведение Ивана. Место Шуйских заняли Глинские, правившие
так же беззастенчиво. Иван, по словам Карамзина, «любил показывать себя царем, но не в
делах мудрого правления, а в наказаниях, в необузданности прихотей...» Историк
констатирует; «Никогда Россия не управлялась хуже». И добавляет: «Для исправления
Иоанова надлежало сгореть Москве!»
Москва горела часто и, можно бы сказать, охотно со дня своего возникновения. Пожары
опустошали столицу княжества каждые 5-10 лет. Историк Москвы И. Забелин полагает,
что «обиженные и озлобленные люди выжигали ненавистную им Москву». Поджечь
город было очень просто: он был построен из дерева. Первое кирпичное здание появилось
только в 1470 г. В XVII в. Москва насчитывала не более двух сотен каменных домов.
Говоря о размерах пожаров, летописцы упоминают только количество сгоревших церквей,
не имея представления о количестве домов и жителей. Иностранцы дали самое разное