Галенович Ю.М. Смерть Мао Цзэдуна
Подождите немного. Документ загружается.
50 Часть I. Конец эпохи правления Мао Цзэдуна
Однако другие смогли ворваться в здание. Через некоторое время
вынесли несколько больших венков и под аплодисменты установили возле
памятника в центре площади.
В 17 часов 04 минуты здание загорелось.
У памятника погибшим героям вывешивались новые лозунги,
призывы, стихи: «Китай — это уже больше не Китай прошлых времен;
народ больше не удастся дурачить; феодальное общество времен циньского
императора уже кануло в вечность, и вернуть его не удастся; мы же верим
в марксизм-ленинизм. И пусть все эти личности, кромсающие марксизм-
ленинизм и мнящие себя учеными, катятся ко всем чертям!»
Властями был составлен план действий, которые именовались
«контрударом», для чего в парке Сунь Ятсена был создан новый командный
пункт народного ополчения, а в 28-й средней школе западный штаб
управления общественной безопасности. Для операции сконцентрировали
50 тысяч народных ополченцев и 3 тысячи народных полицейских; кроме
того, командование пекинского гарнизона выделило 5 батальонов солдат.
Все эти силы были сосредоточены вокруг площади Тяньаньмэнь.
Во второй половине дня вдоль стены у ворот Тяньаньмэнь появились
пять цепей народных ополченцев, это отрезало людям, находившимся на
площади, выход на север. Полиция блокировала выход на юг и на юго-
восток. Это была проводившаяся в широких масштабах подготовка к
подавлению протеста. Но люди не испугались.
Уже после 17 часов протестующие снова ворвались в «командный
пункт», выбросили находившееся там имущество и подожгли его. В 17 ча-
сов 45 минут запылал огонь в обоих крыльях здания.
Для людей на площади, более того, для тех пекинцев, которые видели,
что на площади что-то горит, это напоминало то, что происходило во время
движения 4 мая 1919 г.
Тогда, полвека тому назад, граждане, протестуя, сожгли строение,
известное как «Цао цзя лоу», или «Дом семьи Цао». Тогда, проявляя
ненависть к империалистам и их прихвостням, сожгли жилище
национального предателя Цао Жулиня. Его обвиняли в том, что он после
Первой мировой войны предал интересы Китая, пошел на поводу стран
Запада и передал китайскую провинцию Шаньдун под власть японцев.
Теперь, пятьдесят лет спустя, китайцы, испытывая ненависть теперь
уже к тому，что они в то время называли современным самодержавием,
современным абсолютизмом, который можно называть «социалистическим
самодержавием» или «социалистическим абсолютизмом», сожгли
«объединенный командный пункт» ——центр подавления народного
протеста.
Действия толпы были спровоцированы «четверкой». Важно отметить,
что у протестующих не было оружия, им было необходимо выразить
Глава вторая. 5 апреля 1976 г. — день протеста и его подавления
51
протест. Люди изверились, исчезли иллюзии в отношении активистов
«культурной революции. Тысячи демонстрантов, находившихся на
площади, были согласны с этими действиями. Никто из них не бросился
тушить огонь.
Огонь, который 5 апреля 1976 г. сжег «командный пункт» «четверки»,
по сути дела, испепелил надежды Чжан Чуньцяо стать премьером Госсовета
КНР, Цзян Цин «сесть на трон императрицы»，не позволил Китаю
откатиться к феодальному абсолютизму. Это был удар по современному
абсолютизму. Именно так в КНР со временем расценили происходившие
тогда события.
В ночь с 5 на 6 апреля произошло кровавое подавление народного
протеста по форме против действий «четверки», запрещавшей проявлять
уважение к памяти Чжоу Эньлая, а по сути — против того, что творили
Мао Цзэдун и его приверженцы, особенно в ходе «культурной рево-
люции».
5 апреля 1976 г. в 18 часов 30 минут из всех громкоговорителей на
площади прозвучали слова: «В последние дни... горстка лиц, имеющих
неблаговидные замыслы, использовала день поминовения усопших для
того, чтобы намеренно создать инцидент политического характера... Они
тщетно попытались изменить общее направление развития ситуации в
стране, для которого характерны критика ревизионистской линии, которой
занимается это не желающее исправляться и раскаиваться лицо, идущее
по капиталистическому пути, а также нанесение контрудара по правому
уклону пересмотра дел. Мы обязаны со всей ясностью разглядеть
реакционную суть этого политического инцидента, выявить его
заговорщическую суть, повысить революционную бдительность, не
попасться на удочку... Сегодня нашлись подрывные элементы, которые
устроили беспорядки на площади Тяньаньмэнь; они занимались
контрреволюционной подрывной деятельностью. Все те，кто принадлежит
к революционным массам, должны немедленно покинуть площадь и не
поддаваться на их обман». Это обращение передавалось многократно.
Итак, не называя имен Дэн Сяопина и других старых руководителей,
их обвиняли в том, что они осуществляют «ревизионистскую» линию，а
также желают пересмотреть дела тех, кого репрессировали во время
«культурной революции».
Иными словами, было сказано прямо: десять лет «культурной
революции» оказались под угрозой, потому что прежние руководители
продолжали настаивать на правильности своей политики и требовали
реабилитировать наказанных во время «культурной революции».
Власти КПК и КНР пытались убедить демонстрантов в том, что они,
власти, защищают интересы широких масс，страдавших от политики и
произвола старой партийной номенклатуры. Заодно намекали на то, что
52
Часть I. Конец эпохи правления Мао Цзэдуна
старая номенклатура подражала «ревизионистам», иностранцам, то есть
действовала по примеру СССР.
Около 20 часов солдаты пекинского гарнизона схватили более двух
десятков молодых людей и отправили их в управление общественной
безопасности, в тюрьму.
Большинство людей ушли с площади Тяньаньмэнь. Но были и такие,
кто пришел на площадь, хотя было ясно, что власти вот-вот начнут
действовать.
К 21 часу около памятника осталось около двухсоттрехсот человек.
К самому памятнику были прикреплены одиннадцать венков и портрет
Чжоу Эньлая.
В 21 час 29 минут из «командного пункта» последовал приказ начать
подавление протеста. Действия сил подавления, правда, оказались
несогласованными, поэтому часть протестующих смогла ускользнуть.
Толпа начала таять. В «командном пункта» забеспокоились.
В этот момент от западной части ворот Тяньаньмэнь народные
полицейские (641 полицейский) бросились к памятнику и окружили
остававшихся там людей. Внезапно на площади погас свет; а потом все фонари
вспыхнули. Полицейские дубинами, ремнями стали избивать всех без разбора.
В облаву попали и те, кто пришел переписать стихи и надписи у памятника, и
те, кто возвращался домой с работы. Всех их жестоко избили. Били ногами.
Людей арестовывали, надевали наручники, отправляли в участки.
На следующий день на площади побывали тысячи молодых людей.
Настроение было мрачным, люди были подавлены произошедшим
накануне.
6 апреля вечером площадь была закрыта для проезда и прохода.
Массовые демонстрации были прекращены.
Подавив массовый протест, выдвиженцы «культурной революции»
немедленно приступили к решению своей следующей задачи: устранение
из руководства партии Дэн Сяопина.
Вечером 6 апреля состоялось совещание в Доме ВСНП. Чжан Чуньцяо
при этом заявил, что события на площади носили «контрреволюционный
характер»; причем демонстранты поддерживали Дэн Сяопина. По мнению
Чжан Чуньцяо, Дэн Сяопин «главарь» тех, кто участвовал в событиях. Яо
Вэньюань предложил развернуть кампанию�критики Дэн Сяопина»; при
этом особо подчеркнул, что в ее ходе не следует называть Дэн Сяопина
«товарищем». На совещании выступали Цзян Цин и Ван Хунвэнь.
В первой половине дня 7 апреля выработали трактовку событий на
Тяньаньмэнь, предназначенную для прессы.
Вечером того же дня этот документ был распространен по радио по
всей стране. Было подчеркнуто, что «вопрос о Дэн Сяопине уже перерос в
Глава вторая. 5 апреля 1976 г. — день протеста и его подавления 53
проблему, относящуюся к категории антагонистических противоречий»,
что необходимо «лишить Дэн Сяопина всех постов и в партии и вне ее».
В печати была развернута пропагандистская кампания.
Было заявлено, что события на площади Тяньаньмэнь «были целиком
и полностью спровоцированы лично Дэн Сяопином», он был назван
�главным закулисным организатором событий».
Власти также провели массовые демонстрации в поддержку «великой
победы» на площади Тяньаньмэнь.
По всей стране прокатилась волна расследований и арестов.
«Расследование» велось «по двум направлениям». Выявляли
«находившихся за кулисами лиц, спланировавших контрреволюционный
политический инцидент и распоряжавшихся во время него», а также «тех,
кто выдумывал и распространял клеветнические слухи, а также стихи и
листовки». При этом декларировалось, что «если выявить всех за год не
удастся, будем выявлять два года, до тех пор, пока вопрос не станет
совершенно ясным; если понадобится, то будем выявлять зачинщиков и
десять лет».
Управление общественной безопасности и министерство
общественной безопасности в Пекине отрядили для этой работы
80 сотрудников. Была создана целая структура. Действовали по уже
упоминавшимся «двум направлениям»: события на самой площади и
распространение «клеветнических утверждений». При этом были
задействованы все приемы расследования, которые использовались в самые
мрачные периоды истории страны. Поощрялись доносы，анонимные
заявления, устраивались ловушки, использовались методы спецслужб стран
Востока и Запада, методы, которые применяли и бэйянская клика
милитаристов, и Гоминьдан.
В Пекине активно выявляли авторов стихотворений, заявлений,
листовок и лозунгов. Искали тех, кто сочинял стихи в память о Чжоу Эньлае,
тех, кто читал эти стихи или выступал с речами, тех, кто возглавлял
движение за возложение венков и шел впереди колонн. Выявленных
объявляли контрреволюционерами и бросали в тюрьмы. Применялись
методы террора и запугивания. «Черные вороны», полицейские машины
носились как угорелые. Наручники звенели на всех углах.
Были арестованы многие, в том числе и рабочие, и учащиеся, и
служащие, и кадровые работники, и военнослужащие, возлагавшие венки.
В Пекине воцарился террор.
То же происходило по всей стране. Были арестованы участники
демонстраций в Ханчжоу, Нанкине, Чжэнчжоу, Сиани и т.д. Аресты шли в
Гуанчжоу, Фуцзяни, Цзилине，Синьцзяне. В одной только провинции
Ляонин с 1 апреля по 25 мая 1976 г., менее чем за два месяца, были взяты в
разработку 685 человек, из них были задержаны 213, а 49 арестованы,
54
Часть I. Конец эпохи правления Мао Цзэдуна
приговорены к тюремному заключению 32 человека. Террор прокатился
по всей стране.
«Политическими преступниками», первыми ласточками протеста
против действий властей, заполнили тюрьмы. Большинство составляла
молодежь, выросшая уже в годы КНР, чья вина состояла в том, что они
расклеивали стихи, дацзыбао, рассылали письма с протестами, говорили
правду, а подчас просто переписывали лозунги и стихотворения или
участвовали в церемониях проявления уважения к памяти Чжоу Эньлая.
Особое внимание уделялось тем, кто состоял в родственных
отношениях с теми или иными руководителями.
В большинстве случаев арестовывали без ордеров. При этом
утверждали: «Сейчас чрезвычайное положение; можно действовать и без
ордера на арест». Конституция стала бесполезным клочком бумаги; законы
стали орудием беззакония и своеволия.
Попавших в руки властей «политических преступников»
запугивали, их соблазняли посулами, обманывали, к ним применяли
бесчеловечные методы, которые именовались «воспитанием
дубинками». Начальник пекинского управления общественной
безопасности говорил своим подручным: «К этим следует относиться
жестоко; тут неуместна мягкотелость!» Арестованных месяцами
держали в подвалах без свежего воздуха; месяцами не стригли и не
давали мыться; их не лечили; их избивали. Закованных в наручники
били ногами; наручники сжимали так, что они врезались в тело.
Некоторым руки сковывали на спине. При этом не разрешалось кормить
их. Несчастным приходилось ползти к лепешке, хватать ее ртом, окунать
лицо в плошку, чтобы выпить баланду. Одного молодого человека
раздели догола и били так, что лопнул кнут из буйволиной кожи. Его
заковали в наручники, которые постепенно сжимались. Он пробыл в
них 24 часа, став инвалидом на всю жизнь.
Одному из тех, кто вел переговоры 4 апреля, восемнадцатилетнему
школьнику, приказали встать на колени, а когда он промедлил, то избили
ногами в тяжелых ботинках так, что он не мог пошевельнуться.
Некий рабочий сошел от пыток с ума. Однако его продолжали держать
в наручниках, избивали и не давали пить: ему пришлось пить мочу и
грязную воду из параши. И все это происходило в столице КНР; и все это
творили ее власти в 70-х гг. двадцатого столетия.
Преследованию подвергались друзья и родственники задержанных.
Арестованным угрожали: «Вы здесь всего-навсего подохнете и больше
ничего, а вот вашим родным и друзьям до самой смерти не отмыться от
родства и знакомства с вами!» Иными словами, власти использовали
традиционные китайские методы: наказывали всех состоявших с
«преступником» в родстве, всех его друзей и знакомых.
Глава вторая. 5 апреля 1976 г. — день протеста и его подавления
55
Тюрем не хватало, поэтому на предприятиях и в учреждениях
создавались «учебные группы»; людей изолировали «в целях следствия»;
создавались «местные темницы». В те учреждения и предприятия, откуда
приносили венки в память о Чжоу Эньлае, были направлены специальные
рабочие группы. При этом каждой партийной ячейке было предписано
представить доклад о том, что происходило в связи с возложением венков.
Предписывалось поставить на учет всех, кто носил венки или переписывал
стихотворения и листовки. Каждый из них должен был представить
подробный письменный отчет. Людей заносили в «черные списки».
При этом речь пошла уже не только о событиях на площади
Тяньаньмэнь. В массовом порядке проводилась проверка: людей заставляли
«перекрестным способом» писать друг на друга доносы. Например,
каждый, кто читал или слышал об известной «самиздатовской�книге
«Императрица из Красной столицы» (книга с критикой Цзян Цин) должен
был представить «самопризнание».
В число подозреваемых попали все, кто побывал на площади
Тяньаньмэнь или даже просто проходил через эту площадь. Каждый из
них должен был представить отчет о том, когда он туда приходил, в котором
часу уходил, при этом нужны были свидетели, которые могли бы это
подтвердить. Органы фиксировали фамилии и адреса всех, кто был
сфотографирован на площади Тяньаньмэнь. Многочисленные агенты в
штатском в людных местах подслушивали разговоры людей и производили
аресты.
В других провинциях и крупных городах страны проверяли всех，кто
в дни поминовения усопших ездил в Пекин. Под допрос попадали даже
экскурсанты, приехавшие в Музей истории Китая. «Всесторонняя
диктатура» лишала людей даже права разговаривать между собой, слушать,
что говорят другие, да и просто ходить по улицам.
Широкомасштабные облавы и аресты, расследования и дознание
преследовали одну цель ——подавление протеста населения. Но еще более
важным для организаторов этой кампании было воспользоваться случаем
и свергнуть, оттеснить от рычагов власти противников выдвиженцев
«культурной революции» как внутри партийного, так и внутри
государственного аппарата, в вооруженных силах. Ван Хунвэнь давал
указания искать нити，ведущие в ЦК КПК, в Госсовет КНР. Цзян Цин
требовала найти «главного закулисного руководителя». При этом она
утверждала, что «клеветнические слухи», которые появились в июле~
сентябре 1975 г., исходили «из партии». (Вероятно, речь шла о критике
деятельности «четверки».)
Поэтому главное внимание было обращено на тех молодых людей,
родственники которых занимали руководящие посты. Прямо требовали
искать связи с заместителями министров, командирами дивизий и т.п. Так,
56
Часть I. Конец эпохи правления Мао Цзэдуна
дочь Дэн Сяопина, работавшую в институте полупроводников Академии
наук Китая, допрашивали, обвиняя в распространении «клеветнических
слухов». Был даже пущен слух о том，что «в тот день, когда имели место
события на площади Тяньаньмэнь, автомашина Дэн Сяопина проезжала
через площадь; а сам он был очень рад!».
При допросах звучали имена маршала Е Цзяньина и других
руководителей как «источников» «клеветнических утверждений».
Управление общественной безопасности секретно зафиксировало
номера 115 легковых автомобилей из 80 учреждений ЦК КПК,
правительства, НОАК. Было проведено тщательное расследование. Искали
нити, ведущие к маршалам Е Цзяньину и Лю Бочэну. При допросах
следователи то утверждали, что прошлые заслуги этих уважаемых людей
уже ничего не значат, то призывали подследственных подумать о своем
будущем, обещая содействие в том случае, если они дадут нужные
показания.
На самой площади Тяньаньмэнь органы общественной безопасности
изъяли 583 «вещественных доказательства» — стихотворения и
письменные заявления в память о Чжоу Эньлае. Кроме того, население
было вынуждено сдать 66 тысяч таких «материалов». Были конфискованы
пленки с соответствующими кадрами; в общей сложности таких снимков
было более 100 тысяч, с их помощью были состряпаны «доказательства
преступлений» в виде документальных кинофильмов и фотографий.
Управление общественной безопасности арестовало 388 человек.
Кроме того, многие были брошены в тюрьмы за распространение
«клеветнических слухов» и т.п. В самом пекинском городском управлении
общественной безопасности были арестованы и изолированы 15 человек;
служебное расследование проведено в отношении более 600 человек. В
Пекине кампания «расследования» затронула около 30 человек в ранге
от заместителя министра и командира дивизии и выше, в том числе и
маршала Е Цзяньина, Дэн Сяопина, маршала Сюй Сянцяня, Ляо Чэнчжи,
Юй Цюли.
Учитывая опыт событий на площади, власти предпринимали меры,
дабы не допустить их повторения, в частности, после приближавшегося
ухода из жизни Мао Цзэдуна. На этот случай в Пекине был разработан
специальный план: предполагалось задействовать более 3300 сотрудников
управления общественной безопасности, были подготовлены более 2400
автоматов, 1050 дубинок, 270 автомашин и т.д.
Во время майских праздников 1976 г. «народные гуляния» в парках
столицы проходили под строжайшим контролем полиции; все выделенные
для этих «гуляний�граждане прошли «политическую проверку», были
созданы группы, в каждой из которых был свой старший; люди были
обязаны ходить только небольшими группами и не отрываться от них.
Глава вторая. 5 апреля 1976 г. — день протеста и его подавления
57
16 ноября 1978 г., спустя почти три года после апрельских событий 1976 г.
в «Жэньминь жибао» было опубликовано решение пекинского горкома
КПК, в котором говорилось, что события на площади Тяньаньмэнь пред-
ставляют собой революционные действия，что все пострадавшие и реп-
рессированные в этой связи реабилитируются и им возвращается доброе
имя. Вслед за тем и нанкинские события были объявлены революционны-
ми. В декабре 1978 г. 3-й пленум ЦК КПК 11-го созыва постановил，что
события, произошедшие 5 апреля 1976 г. на площади Тяньаньмэнь, носят
революционный характер, что это было проявление скорби миллиардного
народа в связи с кончиной Чжоу Эньлая и голос гневного осуждения «чет-
верки»; это было революционное великое массовое движение. Пленум ЦК
КПК отменил как ошибочные документы ЦК КПК о «контрударе по пра-
воуклонистскому поветрию пересмотра дел» и о событиях на площади
Тяньаньмэнь. [1]
Все это случилось уже после того, как умер Мао Цзэдун, «четверка�
была отстранена от власти и заключена в тюрьму, а внутри партии старая
номенклатура заняла преобладающие позиции. Вернувшиеся к власти
старые руководители, или «возвращенцы»，естественно, с одной стороны，
были вынуждены осудить подавление протеста на площади Тяньаньмэнь
в 1976 г., а с другой, использовали эту возможность для того, чтобы привлечь
на свою сторону симпатии простых людей, которые выражали массовый
протест против политики Мао Цзэдуна и его приверженцев.
Вместе с тем хотелось сразу же сказать, что и по форме и по
содержанию события 1976 г. и события 1989 г. на площади Тяньаньмэнь
имели много общего. Это было массовое движение. Это было выражение
протеста против политики властей. Характерно, однако, что тогда, когда
Дэн Сяопин счел выгодным для себя трактовать события на площади
Тяньаньмэнь в 1976 г. как революционные действия, он сделал это, а когда
он счел, что массовые демонстрации невооруженных людей на площади
Тяньаньмэнь в Пекине в 1989 г. угрожали его положению, угрожали, по
его словам, КПК и КНР，он применил вооруженные силы для подавления
массового протеста. Но это — иная история. Мы же теперь обратимся к
тому, что происходило далее в КНР в 1976 г.
Глава третья
6 июля 1976 г.——день кончины Чжу Дэ
Имя Чжу Дэ неотделимо от истории Китая двадцатого столетия.
Чжу Дэ по праву считался первым маршалом КНР. Все в КПК и в
КНР называли его «Чжу JIao цзун», «старый главнокомандующий Чжу
Дэ». Он был руководителем вооруженных сил компартии и во время
антияпонской войны, и в ходе боев с армией Чан Кайши в 1946-1949 гг.
Тогда в народе обычно говорили об «армии Чжу—Мао». Мао Цзэдун
в народном сознании был лишь политкомиссаром при командующем
Чжу Дэ.
В руководстве КПК и КНР Чжу Дэ был старшим по возрасту; он стар-
ше Мао Цзэдуна на семь лет.
Чжу Дэ родился 1 декабря 1886 г. в провинции Сычуань в крестьян-
ской семье, где из тринадцати детей выжили восемь.
Чжу Дэ стал профессиональным военным и служил под началом изве-
стного военачальника, сторонника синьхайской революции и республикан-
ского строя Цай Э. Чжу Дэ обладал большим обаянием; сослуживцы тяну-
лись к нему и уважали его и как талантливого военачальника, и как хороше-
го человека. Уже в 1911 г., когда Чжу Дэ было 25 лет, его имя стало известно
в провинциях Сычуань и Юньнань.
В 1922 г. местные милитаристы предлагали ему командовать дивизи-
ей. Чжу Дэ отказался, решив отправиться на учебу за границу, несмотря на
то что ему было тогда уже 36 лет.
В том же 1922
г.
Чжу Дэ встретился с вождем Гоминьдана Сунь Ятсеном,
который предложил ему командовать частью своих войск на юге Китая. Чжу
Дэ отказался и от этого предложения.
Тогда же Чжу Дэ встретился в Шанхае с одним из руководителей КПК
Чэнь Дусю и выразил желание вступить в партию. Чэнь Дусю отказал Чжу
Дэ в его просьбе, считая, что имеет дело с генералом старой армии，кото-
рый еще не заслужил «классового доверия».
В сентябре того же года Чжу Дэ отправился во Францию, а затем в
Германию. Там в декабре 1922 года он вступил в КПК по рекомендации
Чжоу Эньлая. В Германии Чжу Дэ провел несколько лет.
Возвратившись в Китай, Чжу Дэ стал участником Наньчанского вос-
стания 1 августа 1927 г., которое в КНР и в КПК считается днем рождения
китайской Красной Армии, вооруженных сил КПК.
Глава третья. 6 июля 1976 г. 一 день кончины Чжу Дэ
59
В 1928 г. под командованием Чжу Дэ и будущего маршала КНР Чэнь
И была тысяча вооруженных бойцов. 28 апреля этого года в горном районе
Цзинганшань Чжу Дэ впервые встретился с Мао Цзэдуном. 4 мая 1928 г.
на массовом митинге Чэнь И объявил о соединении их вооруженных отря-
дов и о создании четвертого корпуса Рабоче-крестьянской Красной Армии
Китая. Командиром корпуса стал Чжу Дэ, а представителем партии — Мао
Цзэдун.
Итак, в 1928 г. началось многолетнее знакомство Мао Цзэдуна с соро-
кадвухлетним Чжу Дэ, известным военачальником, генералом с многолет-
ним стажем и командиром значительной части войск КПК.
Очевидно, что они подошли друг другу. Чжу Дэ уверовал в Мао Цзэ-
дуна как в политического лидера, который вел непримиримую борьбу про-
тив иностранных империалистов и их пособников в Китае, в частности
против местных милитаристов. Мао Цзэдун понял, что имеет дело с та-
лантливым военачальником, обладавшим притягательной силой для коман-
диров и солдат, и в то же время с профессиональным военным, который не
только не вмешивается в решение политических и стратегических про-
блем, но который доверяет ему, Мао Цзэдуну, и у которого нет амбиций и
желания заменить Мао Цзэдуна на посту руководителя партии.
В 1935 г. вооруженные силы КПК были вытеснены из своих баз на во-
стоке и совершали переход на север Китая, двигаясь несколькими колонна-
ми. Одна из них находилась под руководством одного из лидеров партии
Чжан Готао, который тогда предпринял попытку создать в партии свой ЦК в
противовес ЦК во главе с Мао Цзэдуном. В то время Чжу Дэ командовал
войсками колонны Чжан Готао. Чжу Дэ расценил действия Чжао Готао как
попытку расколоть партию, расколоть Красную Армию Китая. В то же вре-
мя, подчиняясь дисциплине, Чжу Дэ, с одной стороны, не выступал прямо
против Чжан Готао, стремясь сохранить единство партии и ее вооруженных
сил, но, с другой стороны, твердо выступал за Мао Цзэдуна и заявлял, что
людям давно известно о том, что «ЧжуМао» это практически один чело-
век. В конечном счете попытка Чжан Готао закончилась неудачей. Во главе
партии остался Мао Цзэдун. Чжу Дэ стал главнокомандующим вооружен-
ными силами КПК и оставался им и во время антияпонской войны, и в годы
гражданской войны, вплоть до образования КНР в 1949 г.
В 1955 г. в НОАК были введены маршальские звания. Десять воена-
чальников стали маршалами КНР. Первым среди них был Чжу Дэ. Хотя,
конечно же, в известном смысле Мао Цзэдун как бы уравнял Чжу Дэ с
другими военачальниками. Кстати，Мао Цзэдуну тогда предложили стать
генералиссимусом, но после некоторого раздумья и колебаний он отказал-
ся. Мао Цзэдун и так к тому времени стал практически главнокомандую-
щим вооруженными силами КНР, являясь председателем военного совета
ЦК КПК.