Галагузова М.А. История социальной педагогики
Подождите немного. Документ загружается.
Некоторое знакомство с главными принципами физиологии и
элементарными истинами психологии необходимо для правильного воспитания
детей. Нет сомнения, что многие прочтут это наше заявление с улыбкой; им
покажется нелепостью, чтобы родители изучали такие мудреные предметы,
действительно, была бы явная нелепость, если бы мы потребовали, чтобы
вообще все отцы и матери обладали обширными сведениями по этой части. Но
мы совсем не то говорим, дело идет об общих принципах, с присоединением к
ним таких объяснений, которые дали бы родителям точные понятия о предмете,
- вот и все...
Подготовка к роли гражданина. От родительских обязанностей
перейдем к обязанностям гражданина; но сначала надо определить, что именно
необходимо знать человеку, чтоб быть! подготовленным к выполнению этих
обязанностей. (...)
Наука как ключ к истории. Надо заметить, что заручившись даже
достаточным запасом исторических сведений, мы, сравнительно, не извлечем
из них большой пользы, ежели не будем иметь к тому ключа; ключ же этот
может дать только наука. При отсутствии биологических и психологических
обобщений нет возможности рационально объяснять себе социальные явления;
люди тогда только сделаются способными понимать самые простые факты
социальной жизни, как, например, отношения между предложением и спросом,
- когда они запасутся соразмерным количеством первоначальных эмпирических
понятий о человеческой природе...
Эстетическое воспитание. Наконец, мы дошли до пятого, последнего
отдела человеческой деятельности, состоящего из приятных занятий и
развлечений, наполняющих свободное от трудов время...
Мы не менее других признаем цену и значение эстетической культуры и
доставляемых ею удовольствий. Без живописи, скульптуры, музыки и поэзии и
приятных ощущений, вызываемых красотой всякого рода, жизнь утратила бы
половину своих прелестей...
Но признавать эстетическую культуру широким проводником к счастью -
не значит еще признавать ее необходимым базисом человеческого
благосостояния» Какое бы важное значение она ни имела, она все-таки должна
стоять позади тех родов культуры, которые прямо влияют на ежедневные наши
обязанности.
Вот где резко бросается в глаза несостоятельность нашей воспитательной
системы. Она положительно пренебрегает растением ради цветка, хлопочет об
изяществе, забывая существенное...
Положим, что классическое образование вырабатывает изящный и
правильный слог; нельзя же, однако, сказать, чтобы достижение изящества и
правильности слога могло равняться, по своему значению, с усвоением
принципов, служащих руководством при воспитании детей. Допустим, что
литературный вкус может изощриться через чтение древних поэтов; но из этого
еще не следует, чтобы изощрение вкуса имело такую же степень важности, как
изучение законов здравия, например. Таланты, изящные искусства,
беллетристика и вообще все то, что, как мы уже сказали, составляет цвет
241
цивилизации, должно быть вполне подчинено научному образованию и
дисциплине, на которых зиждется цивилизация. А так как эстетической
культуре, посвящаются только свободные часы человеческой жизни, то она и
должна занимать место в последнем отделе воспитания...)
Какие знания всего пригоднее для дисциплины. ...Можно быть вполне
уверенным, что в число приобретений того разряда знаний, которые всего
полезнее для руководства действиями человека, входит и умственное
упражнение как лучшее средство для развития способностей ума.
...Воспитание, оказавшееся самым полезным руководством относительно
образования человека, точно также служит полезным руководством и
относительно дисциплины. (...)
Необходимость науки для нравственной дисциплины. Наука не только
в высшей степени полезна для умственной дисциплины, но также и для
нравственной. Изучение языков ведет скорее всего к увеличению и без того
непомерного уважения к авторитетам. Слова эти означают то-то и то-то,
говорит учитель или лексикон; в таком-то случае руководитесь таким-то
правилом, говорит грамматика. Ученик считает все эти наставления за
непреложные; в продолжение целого урока он напрягает свой ум на то только,
чтобы безмолвно подчиняться догматическому преподаванию. Результатом
подобного состояния является стремление принимать на веру все без разбора,
что уже установлено другими. При научном же образовании обнаруживается
совершенно противоположное направление ума. Наука постоянно обращается с
запросами к индивидуальному рассудку; истины ее принимаются в силу не
одних авторитетов; каждому предоставлена свобода проверять их; мало того,
нередко случается так, что учитель предлагает ученику делать свои
естественные заключения по поводу такого-то или иного факта. Каждый шаг в
научных исследованиях отдается прямо ему на суд; он не обязан с ними
соглашаться, пока сам не убедится в несомнености их. Зародившаяся в ученике
уверенность в своих силах все более и более растет вследствие неизменного
постоянства, с которым природа подтверждает все его выводы, если они
правильно сделаны. Вот каким путем формируется самостоятельность - этот
драгоценный элемент в характере человека. Впрочем, это еще не единственное
нравственное благодеяние, оказываемое научной культурой; ежели человек
верен ей, т. е. ежели он будет неуклонно идти путем самобытных исследований,
то в нем разовьются устойчивость и правдивость. (...)
Ответ на вопрос. Итак, на вопрос, заданный нами в начале главы: каким
знанием мы должны дорожить более всего? Единственный ответ будет наукой.
Другого приговора по всем пунктам быть не может. (...)
Глава третья
Нравственное воспитание
Неумение родителей обращаться с детьми. ...Главное заблуждение
людей, обсуждающих вопросы домашней дисциплины, заключается в том, что
они приписывают все ошибки и затруднения характеру детей и не допускают
мысли, чтобы родители могли делать промахи. У нас почему-то укоренилось
общее мнение как относительно управления семьей, так и относительно
242
управления народом, что на стороне правителей - одни лишь добродетели, а на
стороне управляемых - одни пороки. Судя по теориям воспитания, отец и мать
в семье представляются какими-то идеальными существами в сношениях своих
с детьми; а между тем, всем нам известно, что люди, с которыми мы ведем
дела, знакомые, с которыми мы 3 встречаемся в обществе, - существа, далеко не
совершенные...
Зависимость положения семьи от состояния общества. Сверх того,
если бы даже действительно существовали методы, при содействии которых
можно было бы достигнуть желаемой цели, если бы отцы и матери обладали
достаточною прозорливостью, теплотой сердца и сдержанностью, чтобы со
смыслом руководиться упомянутыми методами, то и тогда мы стали бы
утверждать, что нет никакой пользы торопиться производить реформы в
управлении семьей, пока многое другое в общественном строе остается
неизменным...
Та суровость, с которой родители и наставники в Англии обращаются с
детьми, служит своего рода подготовкой к той большой суровости, которая
ожидает этих последних при вступлении в свет. Мы позволим себе даже
утверждать, что если бы родители и наставники относились к детям с полным
беспристрастием и нежностью, то это только усилило бы страдания детей в их
последующей жизни, при столкновениях с людским эгоизмом.
...Из сказанного нами следует только то, что реформы в домашнем
управлении должны идти параллельно с другими реформами; что методы
дисциплины не могут и не должны быть улучшаемы иначе, как частями, а не
разом; наконец, что понятия об идеальной честности неминуемо должны
подчиняться на практике состоянию человеческой природы в данное время, т.е.
несовершенству детей, родителей и общества; осуществиться же они могут не
ранее, как при улучшении характера всего общества...
Влияние естественного метода на детей. Когда ребенок упадет или
ударится головою об стол, он чувствует боль, воспоминание о которой
заставляет его быть более осторожным, так что после нескольких повторений
подобных случаев, он совершенно выучивается управлять своими движениями.
Если он схватится за решетку камина, сунет руку в пламя свечки или обольет ее
кипятком, то ожог или обвар послужит ему уроком, которого он долго не
забудет. Впечатление, вынесенное ребенком от одного или двух случаев
подобного рода, бывает так сильно, что впоследствии никакими убеждениями
не заставишь его пренебречь законами самосохранения...
Во всех этих случаях природа указывает нам самым простым и
наглядным образом настоящую теорию и настоящую практику нравственной
дисциплины...
Обратите теперь внимание на характер наказаний, которыми
предупреждаются нарушения физических законов. За неимением лучшего
слова, мы употребили слово «наказание», хотя в буквальном смысле это совсем
не наказание, это далеко не искусственное бесполезное, причинение боли, а
просто узда для поступков, существенно несогласных с телесным
благосостоянием, - узда, без которой жизнь быстро бы разрушилась вследствие
243
физических повреждений. Особенность этих наказаний - если уж так
приходится называть - заключается в том, что они- неизбежное последствие
тех действий, за которыми они следуют; это не что иное, как неизбежная
реакция, вызванная действиями ребенка. (...)
Заметьте, наконец, что естественные реакции, следующие за
ошибочными действиями ребенка, постоянно повторяются, что они
непосредственны, непреложны и неизбежны; угроз не слышно; строгая кара
совершается безмолвно. Если дитя уколет себе булавкой палец, оно тотчас
почувствует боль; если она повторит это, повторится и боль, - и так до
бесконечности. Во всех своих сношениях с неорганической природой ребенок
постоянно встречает одну и ту же неуклонную стойкость, неумолимость, не
подлежащую никакому суду, и, убедившись, наконец, в существовании этой
строгой, но добродетельной дисциплины, он делается крайне осторожен,
тщательно старается избегать всяких нарушений естественного закона,
Дружба между отцом и детьми. ...Если, возвратись домой, отец узнает,
что который-нибудь из мальчиков вел серя дурно, например, капризничал, - он
выкажет в обращении холодность, - естественный результат неудовольствия,
вызванного дурным поведением, и наказание это всегда достигало цели»
Просто одно воздержание от обычных ласк уже причиняет его детям большое
горе и бывает причиною таких продолжительных слез, каких не вызвала бы
никакая другая мера...
Конечно, в тех редких случаях, когда ребенок рискует сломать себе руку
или ногу или подвергнуться опасному ушибут необходимо употреблять
насильственные меры; но за исключением этих случаев надо держаться такой
системы, чтобы не отстранять ребенка от незначительных, ежедневно ему
угрожающих опасностей, а только советовать остерегаться их. При подобной
системе дети горячее привязываются к родителям, чем при обычных у нас
условиях.
Как применить этот метод к случаям важных проступков. Заметьте,
что важные проступки совершаются детьми реже и не имеют такого резкого
характера при описанном нами способе воспитания, чем при том, которое
вошло во всеобщее употребление. Дети часто ведут себя дурно, вследствие
хронического раздражения, постоянно поддерживаемого в них дурным
обращением с ними в семье. Уединение и ожесточение, вызываемое частыми
наказаниями, неизбежно должны заглушать чувство любви и, следовательно,
подстрекать ребенка к таким поступкам, которые он никогда бы себе не
позволил, оставаясь в хороших отношениях с родителями. Грубое обращение
детей в одной и той же семьи между собой в большинстве случаев есть только
отражение грубого обращения с ними старших; оно внушается отчасти дурным
примером, отчасти досадою и жаждою выместить на ком-нибудь горечь,
накопившуюся на душе после беспрестанных наказаний и выговоров. Нечего и
говорить, что ласковое обращение непременно смягчит детские нравы, и дети
перестанут наносить друг другу частые и серьезные обиды. Провинности, еще
более достойные порицания, как, например, ложь, мелкие кражи и т. д., по той
244
же самой причине будут значительно реже проявляться. Отчуждение ребенка в
семье есть главный источник подобных проступков. (...)
...Изложив все главные принципы естественного метода, мы займем
последние страницы нашего сочинения некоторыми важнейшими правилами
или, скорее, выводами из этих принципов и для большей краткости представим
их в форме наставлений.
Мы считаем вполне неразумным предъявлять детям слишком высокое
мерило поведения и слишком упорно настаивать на хорошем поведении
вообще...
Оставайтесь вполне довольны умеренными мерами и умеренными
результатами. Никогда не забывайте, что высшая, нравственность и высшее
умственное развитие достигаются весьма медленно и потому не раздражайтесь,
открывая несовершенства в вашем ребенке. Не позволяйте себе беспрестанно
бранить его, угрожать ему наказаниями, запрещать то то, то другое, словом, не
придерживайтесь системы, по милости которой многие родители поселяют в
семье хроническое раздражение, воображая, что они подобным обращением
могут выработать из своих детей все, что хотят.
Либеральная форма домашнего управления, не допускающая придирок к
каждому пустяку в поведении ребенка, есть неизбежный результат той
системы, которую мы отстаиваем. Довольствуйтесь тем, что ваш ребенок
постоянно испытывает естественные последствия своих действий; тогда вы не
впадете в ошибку большинства родителей, чересчур усердно контролирующих
своих детей.
Предоставьте ребенка, насколько возможно, дисциплине опыта и вы
спасете его от тепличной добродетели податливых натур, вечно требующих
помочей...
Контроль родителей над собой. Добиваясь всеми силами, чтобы дети
ваши, после каждого своего проступка, испытывали влияние естественных
реакций, вы отлично обуздаете свой собственный характер. К сожалению,
большинство родителей придерживается странного метода воспитания: они
действуют под влиянием первой вспышки гнева, стараясь удовлетворить его
как и чем попало...
Вместе с тем не следует быть также слишком пассивным орудием в
подобных случаях. Не надо забывать, что в числе естественных реакций,
действующих на ребенка, большую роль играет осуждение или одобрение
родителей - самое законное средство для руководства детских поступков. Мы
восставали против заменения естественных наказаний природы родительским
гневом и искусственными наказаниями; но мы отнюдь не отвергаем
необходимости, чтобы последние сопровождали иной да первые. Если
второстепенный род возмездия не завладеет местом первостепенного, то он
может, в некоторой степени, дополнить его. Огорчение, причиненное вам
ребенком, или негодование, вызванное им в вас, могут быть выражены словами
или холодностью в обращении с провинившимися, но при этом необходимо,
чтобы вы действовали под влиянием критики рассудка. Все, конечно, будет
зависеть от вашего личного характера, и потому бесполезно давать советы, как
245
именно и в какой степени следует выражать свое неудовольствие. Во всяком
случае, надо стараться сдерживаться по мере возможности. Берегитесь
особенно впадать в две крайности: не слишком горячитесь, но и не будьте
слабы; не сейчас прощайте, но и не сердитесь слишком долго. Многие матери
запальчиво кричат на детей, осыпают их выговорами, а через минуту
обращаются с ними, как ни в чем не бывало. Другие, напротив, дуются на детей
по нескольку дней, те, мало-помалу, привыкнут обходиться без дружбы матери,
и влияние ее незаметно ослабеет...
Отдавая приказания детям, соблюдайте умеренность. Приказывайте
только тогда, когда все прочие меры окажутся неприменимыми или
безуспешными. Обратите внимание на обычный родительский тон с детьми:
«Как ты смеешь меня не слушаться?» Говорю вам, сударь, что я
заставлю вас его сделать». «Я вам покажу, кто здесь главный в доме». Обратите
также внимание на смысл, тон голоса, манеру, с которой отец произносит эта
угрозы; сейчас видно, что он примял твердое намерение сломить упрямство
ребенка и что ему дела нет ни до чего другого. Чем отличается в настоящее
время цель воспитателя от цели деспота, решившегося во что бы то ни стало
наказать непокорного подданного? Благоразумный отец, подобно
человеколюбивому законодателю, будет радоваться, если ему представится
возможность избежать понудительных мер.
Последний не станет прибегать к закону там, где можно с успехом
употребить другого рода способы для руководства граждан; он неохотно будет
прибегать к закону даже в тех случаях, где закон окажется необходим. (...)
Но там, где вы должны приказывать - приказывайте настойчиво,
решительно; если положение дел таково, что иначе поступить нельзя,
произносите окончательный приговор и уж ни за что не уклоняйтесь от него.
Обдумайте хорошенько ваш образ действий, взвесьте все последствия его,
обсудите, достаточно ли твердо принятое вами намерение, и отдайте приказ,
требуя повиновения во что бы то ни стало. Пусть наказания ваши, подобно
естественным наказаниям, налагаемым природою, будут неизбежны...
Слабая мать, которая постоянно грозит ребенку то тем, то другим
наказанием и редко исполняет свои угрозы, второпях отдает приказания и,
опомнившись, тотчас отменяет их; к одному и тому же проступку относится
сегодня строго, а завтра - снисходительно, смотря по расположению духа, -
такая мать готовит много бедствий как для себя, так и для детей. Она заставляет
их относиться к ней с неуважением, подает им пример несдержанности,
поощряет их дурно вести себя, возбуждая в них надежду, что все им сойдет с
рук безнаказанно; она завязывает бесконечные ссоры с детьми, портит их
характер и свой собственный; она производит в их чувствах и мыслях
полнейший хаос...
Помните, что главной целью вашей дисциплины должно быть воспитание
такого существа, которое было бы способно управлять самим собою и не
нуждалось бы в управлении других.
...В феодальные времена, когда главным злом было то, что каждый
гражданин трепетал перед высшими лицами, очень естественно, что
246
родительский деспотизм считался лучшим средством для руководства семьи.
Но теперь, когда английские граждане не имеют основания бояться кого бы то
ни было, когда добро или зло, которым они подвергаются по ходу вещей,
исключительно зависят от личного их поведения, им необходимо с раннего
детства изучать собственным опытом хорошие и дурные последствия,
вытекающие естественным путем из их поступков.
...Устройте так, чтобы история вашего семейного управления
представляла в миниатюре историю государства; в первые годы пусть
господствует неограниченная власть, так как она, действительно, необходима;
мало-помалу, переходите к управлению конституционному, при котором
признается уже, до известной степени, свобода подданных, а затем, постепенно
расширяя свободу ваших детей, отрекитесь, наконец, совершенно от
родительской власти,
...Независимый английский мальчик - будущий отец независимого
англичанина; последний не мыслим без первого.
В заключение, помните всегда, что правильное воспитание - вещь не
простая и не легкая, а весьма сложная и трудная; это самый тяжелый труд,
выпадающий на долю взрослых...
Помните, что если вы захотите с успехом провести рациональную,
цивилизованную систему, вы должны приготовиться к немалой умственной и
нравственной работе: приобрести научные сведения, уметь быть искренним,
терпеливым и сдержанным... Короче сказать, воспитывая своих детей, вы
должны будете сами проходить курс высшего воспитания. В умственном
отношении на вас ляжет обязанность изучить с целью пользы сложный из всех
предметов – человеческую природу с ее законами, проявляющиеся в ваших
детях, в вас самих, в целом мире; в нравственном же отношении , вы должны
будете постоянно развивать свои благородные чувства и обуздывать низкие.
Давно бы следовало признать, что последняя степень умственного
развития мужчины и женщины заключается в точном выполнении
родительских обязанностей(…)
Хрестоматия по истории педагог
Т. 2, Ч. I,- M., 1940.- С. 486-41
Пауль Наторп
СОЦИАЛЬНАЯ ПЕДАГОГИКА
НАТОРН ПАУЛЬ (1854-1924), философ, педагог. Германия. Один из
основоположников социальной педагогики. В своей работе он опирался на
богатое педагогическое наследие и считал себя последователем Песталоцци. Н.,
пожалуй, первым ввел термин «социальная педагогика», пытался определить ее
сущность, понятия, категории. В 1890 г. Н. опубликовал книгу «Социальная
педагогика», которая была переведена на другие языки, в том числе и на
русский. В дореволюционном словаре братьев Гранат эта наука названа
«социальной педагогикой Наторпа». Вот выдержки из трудов ученого о
247
социальной педагогике: «Социальные условия образования и образовательные
условия социальной жизни – вот тема этой науки, «... Понятие социальной
педагогики выражает принципиальное признание того факта, что воспитание
индивидуума во всех существующих отношениях обусловлено социальными
причинами».
Как и Песталоцци, Н. придавал огромное значение семейному
воспитанию. Чтобы оно было эффективным, нужно помогать семье, для этого
необходим квалифицированный специалист, знакомый с особенностями
воспитания и умеющий связать их со школьной и внешкольной деятельностью
ребенка. Имя такого специалиста - социальный педагог, и в семью он приходит
из школы - главного звена социального воспитания. Н. обратил внимание и на
необходимость научного изучения ребенка. Именно здесь социальная
педагогика обретает союзницу - педологию.
Социальная педагогика Обоснование понятия «социальная
педагогика»
Человек становится «человеком» только в человеческом обществе. И
обратно: существует и развивается человеческое общество исключительно
благодаря человеческому образованию его членов. Человеческое общество
означает общность всех существенных черт бытия: общность познания,
хотения, даже художественного восприятия; общность всей совокупности
жизненного труда и всего мировоззрения, следовательно, и образования, в
самом широком смысле этого слова.
Чтобы удержать в памяти эти необходимые взаимоотношения между
обществом и образованием, мы употребляем выражение «социальная
педагогика». Индивидуалистическая педагогика стала бы считаться только с
отдельным индивидуумом и с индивидуальным влиянием на него, как
средством воспитания и образования. Но ведь всякое воспитание отдельного
индивидуума другим индивидуумом должно подчиняться несравненно более
могучему воспитательному влиянию, которое оказывает общественная жизнь
на всех, принимающих в ней участие. Основные условия воспитания
индивидуума лежат в жизни общества. Таким образом, индивидуалистическая
педагогика принуждена обратиться к социальной педагогике и только при
посредстве последней может быть научно и практически обоснована.
Воспитание и общность. Социальная педагогика
Человек становится человеком только благодаря человеческой общности.
Чтобы скорее в этом убедиться, достаточно представить себе, что из него
сделалось бы, если бы он вырастал вне всякого влияния человеческой
общности. Несомненно, что он опустился бы тогда до ступени животного, или,
по крайней мере, что специфически-человеческие задатки у него развились бы
чрезвычайно убого, не поднимаясь выше уровня более или менее утонченной
чувственности.
Но человек не вырастает в одиночестве, не вырастает и просто один
рядом о другим в приблизительно одинаковых условиях, ко каждый ~ под
многосторонним влиянием друг на друга, непрестанно реагируя на эти влияния.
248
Отдельный человек - это, собственно, лишь абстракция, подобно этому в
физике.
Человек в отношении всего того, что делает его человеком, не является
сперва в качестве отдельной единицы, чтобы затеи вступить в общность и с
другими, но без этой общности - с совсем и не человек.
Подобно тому, как социальная наука забывала это, когда бралась
объяснить общество просто внешним соединением отдельных единиц, которые
первоначально мыслятся в качестве изолированных; подобно тому, как этика
упускала это из виду постоянно, когда утверждала, что нравственная жизнь ж
мышление человека произошли путем того или иного развития из эгоизма,
который принимался если не за единственное, то все же за единственно
изначальное и само собою разумеющееся влечение в человеке,- так и наука о
воспитании, должна сделать важные промахи в выполнении своей задачи, если
не признает за основное положение и не поставит во главу ту мысль, что без
общности вообще не было бы и воспитания. Даже если бы не чувствовалось
потребности глубже выяснить необходимое соотношение этих двух понятий,
все же одним из первых должен был бы быть поставлен в педагогике вопрос:
раз жизнь людей в общности дана в качестве существеннейшей предпосылки,
каким образом должно при этом происходить образование человека, в
особенности человеческой воли. Здесь же наше дело состоит в том, чтобы
вывести в чистом виде основные понятия воспитания воли. Поэтому мы
должны поставить вопрос о конечном обосновании этого фактически бесспорно
существующего соотношения между воспитанием и общностью.
Мы не задаемся целью отыскивать глубоко скрытые метафизические
основания того, что есть вообще множественность сознательных
существовании и между ними - известные сношения; это вопрос, который
лежит далеко в стороне от критического пути нашего исследования и на
который едва ли есть надежда когда-нибудь дать научный ответ. Не основания
существования общности ищем мы, а стараемся выяснить, какое значение
имеет ее содержание для сознания.
Для индивидуального сознания, как такового, является существенною
единственность, обособление от всякого другого; оно никогда не может как бы
перейти в область другого или каким-либо способом отождествиться с ним. Но
кто исключительно на этом сосредоточивал бы свой взгляд, тот пришел бы не
только к этическому эгоизму, но по необходимости также и к теоретическому
солипсизму. Но речь идет о сознании, рассматриваемом со стороны его
содержания и со стороны производящей это содержание закономерности.
Последняя - для всех одна и та же. Следовательно, не существует чистого, т. е.
закономерно произведенного содержания сознания, которое было бы
исключительным достоянием одного человека. Итак, веяное истинное
содержание образования есть общее достояние. Когда кто-нибудь считает
какое-либо умственное богатство своей исключительной собственностью, это -
основательное заблуждение, которое хотелось назвать известного рода
обманом чувств. Эгоцентрическая точка зрения в космологии, согласно которой
бесконечные миры вращаются вокруг созерцателя, принимающего свое
249
случайное местоположение за абсолютную основу своего суждения, - точка
зрения не более наивна или ошибочна, чем та эгоцентрическая точка зрения в
вопросе об образовании, которой ныне столь многие удивляются, как глубокой
или даже как новой философии. Насколько бесспорно, что внешняя вселенная в
своем построении и в смене своих явлений следует закону, решительно не
зависящему от случайного местоположения наблюдателя настолько же
бесспорно, что построение и возрастающее развитие внутренних миров
познания, нравственности и даже художественного творчества подчинено
законам, которые для всех без различия одинаковы. И если когда-либо
отдельному человеку становится видна особая перспектива в этих мирах, то
особенность его индивидуального взгляда состоит - подобно особенности
картины вселенной, которую каждый видит в зависимости от своего
местоположения - только в ограничении неизмеримого содержания
человеческого образования, между тем как это содержание, будучи само по
себе одно и то же, стоит как ротовое для усвоения всяким, и именно к нему по
существу и неизбежно относятся все такого рода «случайные взгляды».
Игнорировать это отношение значит ограничивать себя; познавать его и
сознательно подниматься на высоту этой общности духовного содержания
значит расширять свое «я» и придавать ему наивысшую доступную для
человека ценность. Необходимо особенно сильно подчеркивать эти
полузабытые истины в наше время, когда, по-видимому, столь многие склонны
безрассудно приносить их в жертву парадоксам одного модного писателя,
которого очень трудно признать философом, после того как он в
недвусмысленных изречениях отрицал безусловную предпосылку всякого
философствования - самоценность истины.
Возвышение к общности есть расширение своего «я».
Самопроизвольность, истинная индивидуальность образования этому вообще
не противоречит. Она - достояние, добытое Сократом, Платоном и Кантом,
теми мужами, к которым модное индивидуалистское фразерство относится
наиболее пренебрежительно. Закономерности, сообразно которым формируется
всякое содержание нашего сознания, а следовательно и наше образование, это -
закономерности самого сознания; вот в чем неподдельный индивидуализм. Но
он не исключает общности, а необходимо ведет к ней. Наоборот, отнимать у
индивидуальности это отношение к общности значит сокращать ее, а не
освобождать. Это - то же самое, как если бы взамен наслаждения от созерцания
дали, видной мне из окна, я наслаждался бы гордым чувством, воображая,
будто все, что я считал видимым снаружи, в действительности - картины на
стенах моей комнаты.
Но последнее основание этого значения общности прямо вытекает из
наших первых предпосылок. Непрерывность - вот изначальный закон сознания;
то же самое оправдывается и во взаимоотношении нескольких личностей.
Различные сознания не исключают друг друга, а, наоборот, соединяют в силу
свойственной сознанию, как таковому, тенденции к единству, именно - к
единству идеи.
250