Флиер А.Я. Некультурные функции культуры. Очерки

Подождите немного. Документ загружается.

скрытый характер, а масштабы ее сократились до незначительных. Это можно

считать одной из выдающихся социокультурных революций Нового и

Новейшего времени, к сожалению затронувшей только регион

западнохристианской цивилизации (за исключением Латинской Америки;

впрочем, ее трудно причислить к высокоразвитым регионам)

. Суть ее

сводилась к тому, что высокая эффективность экономики и солидные доходы

государственной казны стали позволять государству оплачивать деятельность

своих чиновников на достойном уровне и, соответственно, жестко наказывать

их за нечестность.

Вместе с тем осталось немалое число стран, где коррупция сохранилась,

как национальная культурная особенность. Формально она считается

противозаконной и наказуемой, но практически весь чиновный аппарат

материально держится только на этом. Это прежде всего страны ислама,

Африка, Латинская Америка и Россия

. С положением дел в этой области в

неисламских странах Азии я не знаком. В соответствии с моей гипотезой,

высокая коррупция – следствие бедности государства, как такового, и

чрезмерного роста чиновного аппарата, что неизбежно отражается на

национальном менталитете, т.е. на культурных нормах и традициях.

Показательно, что в бедных обществах нечестность, воровство и т.п. являются

обыденной нормой выживания и лишь в достаточно обеспеченных –

осуждаются как порок. Отсюда нетривиальный вывод: обеспеченность, честь

и достоинство каким-то образом внутренне связаны и, если не обусловливают

друг друга обязательно, то в существенной степени. Точно так же, как

бедность и воровство.

Нас, естественно, больше всего интересует история коррупции в нашей

стране. Россия, как ни странно, исторически всегда была более всего похожа

на Турцию (при Иване Грозном подражала ей целенаправленно, а петровские

Головщинский К.И. и др. Указ. соч.

Найшуль В. Ключ к реформам находится в нерыночной сфере. // Общественные науки и

современность, 1994, №4.

181

реформы во многом явились предшественниками той квазиевропеизации, что

в ХХ в. была предпринята Кемалем Ататюрком), отличаясь от нее не столько

культурными нормами, сколько религией и тем внешним оформлением

жизни, которое из этого следует

. Большая внешняя похожесть русской арис-

тократической культуры на европейскую основывалась на христианском

вероисповедании и его нормах, но в глубине культуры России на ментальном

уровне можно усмотреть очень много общего с Турцией.

Впрочем, начнем с начала. Судя по документам домонгольской Руси,

практика «кормлений», т.е. содержания местного управленческого аппарата

за счет населения является вполне национальным изобретением. Упоминания

об этом встречаются еще в «Русской правде» (XI век)

Значительное распространение такого способа содержания чиновного

аппарата приходится на XIII век и продолжается до середины XVI века.

Возможно, это было связано с татаро-монгольским завоеванием. Несмотря на

монгольское происхождение династии Джучидов и монгольский состав

отборных воинских частей, Золотая Орда была преимущественно тюркским

государством и большинство ее гражданских чиновников были тюрками. В

отличие от арабских и персидских мусульман, которые придерживались в

этих вопросах большей строгости, тюрки (и древние, и сельджуки, и османы)

славились свом мздоимством

, а Русь во многих вопросах государственного

управления подражала Орде. Может быть, отсюда и берет свое начало

внутреннее сходство русской культуры с турецкой, хотя и с самого начала

древнерусская культура формировалась в теснейшем симбиозе с хазарами,

половцами, печенегами, волжскими булгарами (будущими татарами) и иными

западнотюркскими народностями

. Наиболее тесный контакт с Ордой Русь

имела именно на уровне высшей власти и чиновничества, и Орда, как

метрополия, несомненно, оказывала сильнейшее социокультурное

Вернадский Г.В. История России. Московское царство, ч.1 и 2 . – М., 1997.

Кормления // Историческая энциклопедия. – М., 1965. Т. 7.

Кинросс Л. Расцвет и упадок Османской империи. – М., 1999.

Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. – М., 1989.

182

воздействие на нравы и организацию службы русского управленческого

аппарата. В это время появляются сведения о коррупции и в форме взяток.

Но и после свержения ордынского ига, тюркское влияние на Руси не

ослабло. Включение основной массы татарской, ногайской и иной восточной

аристократии в русскую дворянскую среду в течение XV-XVI веков привело к

тому, что тюркские нравы и поведенческие стереотипы еще глубже

внедрились в практику управленческой службы на Руси. Только источником

их было уже не столько Поволжье, сколько Османская Турция, Северный

Кавказ и Крым. К XVII в. уже существенный процент бояр и окольничих

Русского государства составляли христианизированные тюрки (князья

Юсуповы, Мещерские, Касимовы, дворяне Салтыковы, Годуновы и

множество иных)

Хотя практика «кормлений» была официально отменена в середине XVI

века

(что являлось чистой авантюрой, поскольку государственные доходы

России еще не позволяли содержать регулярно оплачиваемый чиновный аппа-

рат), но к этому времени коррупция прибрела множество иных форм –

взяточничество, вымогательство, инсценировки нападений разбойников и т.д.

К тому же официальная отмена «кормлений», отнюдь не ликвидировала их на

практике, что, конечно, было уже противозаконным, но усилия правительства

по искоренению этой практики успеха не имели. Да и сами

правительственные усилия на этом поприще были минимальными и

противоречивыми. «Кормления» уже прочно вошли в национальный

менталитет как элемент культуры управления.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что первым

социокультурным фактором возникновения коррупции является

государственная практика отказа от оплаты труда чиновников (или

осуществления ее в символических размерах) и ориентация их на ограбление

населения.

Гумилев Л.Н. Указ. соч.

Вернадский Г.В. Указ. соч., ч.1.

183

Показательным представляется тот факт, что, несмотря на обилие

петровских реформ и их характерно западнический настрой,

правоохранительная политика Петра касалась только государственной казны.

Любые формы коррупции, не наносившие прямого вреда государственной

машине (о косвенном вреде для общественных нравов в то время мало кто

задумывался), просто не замечались, и «кормления» глав вновь учрежденных

губерний продолжались в прежнем порядке

. Впрочем, в XVIII в. и на Западе

коррупция еще была обыденным явлением, и по этой линии нам заимствовать

было нечего.

После смерти Петра масштабы коррупции только расширялись и

достигли своеобразного апогея при Екатерине Великой. Именно в ее

царствование Карамзиным была произнесена вошедшая в историю

характеристика России: «Воруют». Показательно, что именно при Екатерине

достигло своего пика и крепостничество. Таких жестких форм, как после

восстания Пугачева, крепостное право на Руси еще не знало (Cалтычиха и

т.п.)

Но этого было мало. Россия постоянно воевала, и рекрутчина отбирала

у деревни слишком много людей. Тогда генералы и полковые командиры на

периоды активных сельскохозяйственных работ стали оправлять целые воин-

ские соединения в свои поместья для участия в полевых работах. Это тоже

было использованием служебного положения в собственных материальных

интересах

Практика «кормлений» и иных наиболее одиозных форм коррупции

начала сворачиваться только в Александровскую эпоху (с 1801 г.), но на

смену ей пришло взяточничество, которое в Николаевскую эпоху (с 1826 г.)

достигло своего своеобразного апогея. В стране развивались буржуазные

Карпович М. Имперская Россия //Вернадский Г.В. История России. Московское царство, ч.2. – М.,

1997.

Каменский А. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. – М., 1999.

Там же.

184

отношения, и деньги в чистом виде обрели особую ценность. Борзые щенки

такой ценности уже не имели

По всей видимости, взяточничество и оставалось основной формой кор-

рупции до революции 1917 г. Разумеется, с ним боролись, но

преимущественно такие же взяточники в более высоких чинах. Последней

яркой фигурой в этом ряду был Григорий Распутин, который, будучи

приближенным царской семьи, за очень большие взятки устраивал людей на

очень большие должности (вплоть до главы правительства). Фактически здесь

имела место конвертация денег во власть, что по сравнению с обычной

коррупцией имело меньшее распространение в России (или, по крайней мере,

этот вопрос пока еще недостаточно исследован).

Следующим этапом является период Советской власти. Есть все

основания предполагать, что первые 35 этого режима (т.е. до воцарения

Хрущева) жесткость партийного контроля не допускала коррупции в объеме

большем, чем мелкие взятки мелких чиновников. Чем выше чином был

госслужащий, тем в большей степени он был под контролем

. Впрочем, для

высоких чиновников, коррупция не имела особого смысла. Все, чем можно

было обладать в СССР того периода, и так было доступно им по должности.

Особой формой грабежа государства его руководством была продажа за

рубеж уникальных музейных ценностей при одновременном пополнении

музейных собраний реквизициями частных коллекций. Таким же особым

периодом стала и Отечественная война, когда грабеж на территории

оккупированной Германии даже со стороны средних офицеров был

беспрецедентным

Эпоха расцвета советской чиновной коррупции приходится на период с

середины 1950-х по конец 1980-х – хрущевскую, брежневскую и

горбачевскую эпохи. Даже не имеет смысла перечислять, в каких изощренных

Головщинский К.И. и др. Указ.соч.

Там же.

Черчилль У. Вторая мировая война. Избранные страницы. – М., 1998.

185

формах и масштабах процветала коррупция в эти десятилетия. Формы

использовались все. И принимали участие все: от рядового милиционера и

управдома до члена ЦК КПСС (естественно, каждый на своем уровне и в

своих масштабах). Среди коррупционеров из высших эшелонов власти особой

изощренностью и ненасытностью отличались южане – выходцы с Кавказа,

Закавказья и Средней Азии, в том числе представители высшей партийной

элиты, министры и т.п. На низшем уровне наравне были все

На этот же период приходится и большинство предательств со стороны

разведчиков и представителей других спецслужб, что можно считать очень

существенным показателем состояния общественной морали в СССР в эти

годы. До революции были иностранцы-шпионы, собственные граждане,

продавшиеся зарубежным разведкам (в большинстве своем

русифицированные западноевропейцы, число которых в XIX в. в России

составляло уже несколько миллионов), но предателей-офицеров (в том числе

и нерусского происхождения), история России еще не знала. Именно в

хрущевско-брежневскую эпоху в народе сложилось мнение, что главной

преступной организацией страны является милиция, и никакие уголовные

банды не сравнимы с ней по размаху совершаемых преступлений

. Впрочем,

советская милиция – наследник сталинского НКВД – была уже генетически

преступной, если верить теории Ламброзо. Конечно, Хрущев в своей

знаменитой речи на ХХ съезде КПСС пытался свалить всю ответственность за

сталинские преступления на службу государственной безопасности, но даже

при наличии таких явных маньяков, как Ежов, госбезопасность слепо

выполняла приказы партии, так что главной преступной организацией на деле

являлась Коммунистическая партия Советского Союза, а остальные – только

техническими исполнителями.

Шаронов А.В. Противодействие коррупции в России в рамках проводимой административной

реформы. Выступление на круглом столе "Есть ли шанс побороть коррупцию" в рамках X Петербургского

Международного Экономического форума. 2006.

Злобин А. Откатный стан. // Newsweek. 2006. №20.

186

Вместе с тем, как представляется, основной причинной такой

деградации чиновничества (в том числе и военного) именно в советский

период были, прежде всего, принципы выдвижения людей на руководящую

работу и конкурсного отбора. Уже с первых послереволюционных лет

руководящие кадры отбирали не по принципу профессиональной

квалификации (или, не дай Бог, образования), а по пролетарскому

происхождению, общей малокультурности, политической лояльности и

личной «замазанности» в преступлениях Советской власти. С наступлением

хрущевских времен в отборе кадров большую роль стали играть родственные

и иные связи. Нетрудно догадаться, что через 2-3 поколения такого отбора на

высших и средних руководящих должностях оказались люди со

способностями ниже средних, а в низших чиновных эшелонах (уровень

рядовых милиционеров и управдомов) – уже откровенные социальные

отбросы. В Москве эта ситуация усугублялась еще и системой лимита, по

которому отбор проходили преимущественно те, кто был готов на все

(характерный принцип отбора в уголовной среде). Разумеется, были и

исключения, но они чаще всего встречались в науке, искусстве и иной

интеллигентской творческой деятельности. КПСС превратилась в инкубатор

социально неконкурентоспособных людей, статус которых поддерживался

только их принадлежностью к партии. Более способные из них обретали

подлинный профессиональный опыт только уже на закате своей карьеры, что

было одной из причин торжества геронтократии практически во всех областях

государственной жизни.

Отсюда и тяга к коррупции, особенно среди молодых чиновников.

Человек, социально конкурентоспособный, понимает, что честным трудом он

заработает больше и ему будет проще легализовать свои доходы. У человека

бесталанного, плохо образованного, неконкурентоспособного, кроме воровст-

ва, практически нет иной возможности подняться по социальной лестнице и

закрепиться на сколь-либо достойной ее ступени.

187

Все это дает нам возможность заключить, что вторым

социокультурным фактором становления коррупции является нарушение

принципа отбора по способностям, образованию и уровню профессионализма

и приход к власти профессионально неподготовленных людей,

компенсирующих свою неконкурентоспособность политической лояльностью

и сочетающих свою профессиональную практику с обычным воровством.

Этот второй фактор в каких-то пределах существовал всегда, но подлинного

торжества он достиг в основном в ХХ веке, причем не только в СССР; при

любом тоталитарном режиме принципы выдвижения на должности мало

отличаются от советских.

Падение Советской власти в 1991 г. недаром называют «революцией

вторых секретарей». Фактически весь прежний чиновный аппарат остался у

власти и только наиболее одиозные первые лица высшего руководства были

заменены на их заместителей

. Разумеется, в связи с переходом к рыночным

формам экономики в управленческий аппарат пришло и некоторое

количество экономистов-рыночников, предпринимателей, большое число

отставных военных (при резко возросшей численности чиновного аппарата

привлечение на службу отставных офицеров было наиболее простым

выходом из положения), но так же и множество криминальных авторитетов.

Но в целом общий социокультурный и профессиональный уровень

управленцев советского периода остался тем же самым и даже понизился,

благодаря увольнению многих людей, сравнительно опытных в вопросах

управления

В этой связи возникает принципиальный вопрос: следовало ли России

проходить процедуру люстрации (временного запрета для прежних

выдвиженцев КПСС на занятие руководящих должностей), который был

характерен для ряда восточноевропейских стран. Вацлав Гавел считает, что

процесс люстрации в Чехословакии был стратегической национальной

Найшуль В. Откуда суть пошли реформаторы. Публичная лекция. // Полит.ру., 2002, № 11.

Там же.

188

ошибкой

. В республиках бывшего СССР этого не было. В какой-то мере это

объяснялось тем, что помимо бывших партийных руководителей в тот момент

и не было иных профессионально опытных чиновников. Я думаю, что в

России отказ от люстрации был связан с личностью президента Ельцина,

которому в этом случае грозило отлучение от власти. Именно в оправдание

легитимности Ельцина никаких ограничений для выдвиженцев КПСС и

ВЛКСМ не вводилось.

Любопытным представляется то, что впервые классический криминаль-

ный разбой и чиновничья коррупция в России столкнулись на одном и том же

объекте грабежа – предприятиях коммерческого бизнеса, чья деятельность,

как правило, в той же мере противозаконна, что и разбой или коррупция. Вот

уж когда получил законные основания знаменитый большевистский лозунг

«Грабь награбленное!»; но сегодня эта идиома звучит в более мягкой форме:

«Делиться надо!».

Поскольку процедуры введения рыночной экономики проходили почти

бесконтрольно, масштабы чиновного воровства выросли до невиданных

размеров. Это касалось в равной мере процедуры приватизации, покупки

недвижимости, взяточничества и пр. Характерно, что наиболее богатыми

людьми в стране стали в основном высшие должностные лица и руководители

энергетики, нефте- и газодобычи.

Это позволят нам сделать вывод о том, что третьим социокультурным

фактором развития коррупции является ослабление властного и

общественного контроля за деятельностью чиновников.

Одним из важнейших механизмов саморегуляции людей в любой сфере

деятельности является их корпоративная солидарность и разрабатываемая по

ходу истории корпоративная культура, представления о профессиональной

чести, этике и т.п. В среде чиновного аппарата до революции 1917 г. такая

корпоративная солидарность строилась на том, что чиновниками и офицерами

Там же.

189

до середины XIX века были исключительно дворяне. Но и после реформ

Александра II, хотя инкорпорация в чиновную среду лиц недворянского

происхождения была значительной, но была полностью подчинена

дворянским принципам служения России. Дворянская честь хоть в какой-то

мере сдерживала разрастание коррупции, и всей стране были известна плеяда

выдающихся государственных деятелей, которых отличала безукоризненная

честность. В советское время в основе корпоративной солидарности лежала

партийность, которая мало влияла на личные нравственнее качества

чиновников, но, по крайней мере, в сталинское время обеспечивала

тщательный контроль за деятельностью госслужащих. В постсоветское время

корпоративная солидарность чиновников строится преимущественно на

«воровском законе», т.е. является чисто криминальной (кто больше украдет,

тот и прав, ибо оказался более талантливым).

Таким образом, мы можем вывести четвертый фактор коррупции:

приток в чиновную среду лиц с криминальным прошлым и размывание тради-

ционной корпоративной культуры аристократии людьми «из неоткуда».

Итак, на основании сравнительно краткого культурологического

анализа можно прийти к выводу о том, что все причины, бывшие

основаниями для возникновения коррупции, сохранились в сегодняшней

России в полном объеме, и никаких надежд на то, что с это бедой удастся

справиться в обозримом будущем у нас нет.

КУЛЬТУРНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

ИНФОРМАЦИОННОЙ РЕВОЛЮЦИИ

В современной литературе принято описывать по преимуществу лишь

достижения постиндустриальной стадии развития и складывающего информа-

ционного общества

. И это понятно. Достижения грандиозны, а те социокуль-

турные изменения (нередко опасные), которые в последние десятилетия

Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. – М., 1999; Форестер Дж. Мировая динамика. –

М.-СПб., 2003; Нейсбит Дж. Мегатренды. – М., 2003; Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее. – М.,

2004; Маклюэн М. Познание медиа. Внешнее расширение человека. – М., 2003; Информационное общество.

– М., 2003 и др.

190