Ерофеев Н.А. Очерки по истории Англии 1815-1917 гг

Подождите немного. Документ загружается.

чин между указанными блоками могли отступить на вто-

рой план перед их общей антипатией к Англии. Эта дер-

жава была крупнейшей колониальной империей и за ее

счет мог произойти передел мира. Недаром в Англии

с тревогой ловили каждый признак ослабления антаго-

низма между обоими блоками, усматривая здесь опас-

ность для себя.

Руководители английской внешней политики медлен-

но подходили к пониманию того, что на роль главного

противника Англии все более выдвигается германский

империализм. Германская конкуренция становилась все

острее — германские товары вытесняли английскую про-

дукцию не только на мировых рынках, но даже и в са-

мой Англии. Усиливавшийся германский империализм,

требуя себе «места под солнцем», то есть новых коло-

ний и рынков, мог приобрести их главным образом за

счет Англии. Наиболее сильное выражение англо-гер-

манский антагонизм получил в морском соперничестве

между обеими державами. Постепенно этот вопрос ста-

новился в центре англо-германских отношений, оттесняя

на второй план все остальные проблемы англо-герман-

ских отношений.

130

Принятие в Германии первого и второго законов о

морском строительстве— 1898 и 1900 годы — не вызвало

в Англии тревоги; беспокойство появилось позднее, ко-

гда оказалось, что германские морские вооружения ра-

стут даже быстрее, чем предусматривалось планом.

В 1902 году в Англии раздались первые тревожные сиг-

налы по этому поводу и были сделаны первые практи-

ческие выводы: в расположении английских морских

сил были сделаны некоторые перестановки, имевшие

целью усилить позиции Англии в Северном море.

В 1905 году беспокойство англичан превратилось в

тревогу: дополнительный морской закон 1905 года в Гер-

мании значительно ускорил выполнение морской про-

граммы. Германия превращалась в крупную морскую

державу.

В 1905 году англо-германское морское соперничество

вступило в новую фазу. Английское адмиралтейство на-

чало строительство новых крупнейших военных судов —

130

См. Е. L. Woodward, Great Britain and the German Navy,

L„ 1935.

14*

211

«дредноутов» — водоизмещением по 18 тыс. т, воору-

женных самой тяжелой артиллерией. Англичане были

уверены, что сооружение таких судов недоступно для

немцев. Инициатором этого шага был адмирал Фишер,

первый морской лорд (эта должность соответствует посту

начальника морского генерального штаба). Однако лорд

Фишер просчитался: немцы немедленно перешли к соору-

жению дредноутов. В результате этот шаг не только не

облегчил положение Англии, но, напротив, ухудшил его:

дредноуты по своей эффективности настолько превосхо-

дили остальные морские суда, что фактически отныне

становились основным мерилом в соотношении морских

сил обеих держав. Таким образом, морское соперниче-

ство между ними начиналось как бы с нуля: немцам

догнать Англию было теперь уже не так трудно, как

ранее. Когда в Англии отдали себе отчет в происшедшем,

тревога значительно возросла. Многочисленные попытки

приостановить или замедлить гонку морских вооружений

не имели успеха.

Для консерватизма английской дипломатии харак-

терно, что понимание неизбежности англо-германского

столкновения появилось у нее довольно поздно; понадо-

билось много неудач, много ударов и разочарований,

чтобы английское министерство иностранных дел вполне

усвоило себе лицо своего противника. На протяжении

1898—1901 годов английская дипломатия неоднократно

пыталась заключить соглашение с Германией. Эти по-

пытки продолжались и в последующие годы. Только

после 1905 года постепенно истина начала пробивать

себе дорогу в умах английских дипломатов. В начале

1907 года один из руководящих сотрудников англий-

ского министерства иностранных дел Эйр Кроу в секрет-

ном меморандуме, рассчитанном на узкий круг лиц, кон-

статировал, что англо-германский «антагонизм слишком

глубоко укоренился в относительном положении обоих

стран». Кроу полагал, что Англия не может далее де-

лать какие-либо уступки Германии, ибо последняя со-

знательно ведет политику, которая противоречит «жиз-

ненным интересам Англии».

После 1907 года англо-германские переговоры по

различным вопросам и попытки политического соглаше-

ния между ними продолжались. Впрочем, теперь они

имели уже иной смысл: обе державы стремились дез-

212

ориентировать противника, внушить ему ложное чувство

спокойствия. Такой характер носило, к примеру, согла-

шение, заключенное между Англией и Германией по по-

воду Багдадской железной дороги в июле 1914 года, за

несколько дней до войны: это соглашение, казалось, раз-

решавшее основной англо-германский спор на Ближ-

нем Востоке, обе стороны явно не собирались выпол-

нять.

Делая многочисленные попытки завязать контакты

и начать переговоры, представители Англии и Германии

в эти годы преследовали также и другую цель — разве-

дать планы и намерения противника. Такой смысл имела,

например, миссия в Германию английского морского

министра Холдена в 1912 году: Холдену удалось при-

везти из Берлина ценные сведения о германских мор-

ских планах.

О том, что английская дипломатия долго не прини-

мала всерьез германской угрозы, свидетельствовали та

медлительность и нерешительность, с какой она шла на

урегулирование отношений с Францией и Россией —

теми странами, которые должны были стать ее союзни-

ками в войне против Германии. Еще в 1898 году, как

мы видели, Англия в борьбе за Судан готова была на-

чать войну против Франции; Фашодский инцидент, обо-

стрив англо-французские отношения, затруднил согла-

шение между ними. Оно было заключено только 8 ап-

реля 1904 г.: Англия предоставляла Франции свободу

действий в Марокко — тогда еще независимом государ-

стве; взамен Франция обязывалась не чинить препятст-

вий англичанам в Египте, который был фактически коло-

нией Англии. Соглашение устанавливало сферы влияния

обеих держав в Сиаме, ликвидировало разногласия в

ряде других колониальных владений (на Мадагаскаре,

Ньюфаундленде и на Гебридских островах). По существу

это была типичная сделка колонизаторов; она сыграла

большую роль в создании англо-французского союза

(«сердечной Антанты»).

131

С еще большим трудом продвигалось урегулирование

англо-русских противоречий, хотя эти противоречия

131 Историю англо-французских переговоров, приведших к согла-

шению 1904 года, см. Т. Barclay. Thirty years of Anglo-French

Reminiscences (1876—1906), L., 1914.

213

постепенно отодвигались на второй план враждой их

обеих к Германии. Английская дипломатия долго не мог-

ла отказаться от старого представления о «русской

угрозе», хотя по существу противоречия между обеими

державами — Англией и Россией — теряли свой преж-

ний острый характер. В 1902 году Англия заключила союз

с Японией и подтолкнула последнюю на войну против

России в 1904—1905 годах. Союз с Японией был под-

твержден в 1905 и 1907 годах.

132

Однако постепенно более здравые идеи начинали

пробивать себе путь в Англии. Либералы, придя к вла-

сти в конце 1905 года, более трезво оценили обста-

новку, чем их консервативные предшественники. В од-

ной из первых депеш, направленных в Петербург, но-

вый министр иностранных дел Эдуард Грей писал

22 декабря 1905 г.: «Я хотел бы видеть Россию на ее

прежнем месте в Совете Европы и, я надеюсь, в лучших

отношениях с нами, чем это было ранее».

Необходимым условием соглашения между Англией

и царской Россией было предоставление последней неко-

торых уступок на Ближнем Востоке, в частности согла-

сие на захват проливов. Английский империализм много

лет боролся против этого требования, опасаясь за свое

господство в Средиземном море. В начале 1904 года

Комитет имперской обороны по поручению правитель-

ства еще раз изучил вопрос о том, в какой мере пере-

дача проливов в руки России может отразиться на анг-

лийских интересах; комитет пришел к заключению, что

этот факт не может иметь отрицательных последствий

для позиций Англии в Средиземном море.

В результате английская дипломатия решила пойти

навстречу претензиям царизма. В апреле 1907 года анг-

лийское правительство объявило, что оно не возражает

против изменения статуса проливов «в смысле, благо-

приятном России». Эта уступка открыла путь к англо-

русскому соглашению по другим вопросам; однако до-

стичь его удалось лишь после длительных усилий с обе-

их сторон.

Англо-русское соглашение, подписанное 31 августа

1907 г., урегулировало спорные притязания обеих сто-

132

См. А. Гальперин, Англо-японский союз, Изд-во АН

СССР, 1946.

214

рон в Персии, Афганистане и Тибете. Персию обе дер-

жавы поделили на сферы влияния, оставив между ними

нейтральную полосу; относительно Афганистана русское

правительство объявило, что считает его лежащим вне

сферы своего влияния; в отношении Тибета обе державы

обязались не нарушать статус кво и не добиваться осо-

бых льгот.

133

Хотя сторонники безудержной экспансии

английского империализма были недовольны этим до-

говором, однако в целом он был выгоден для Англии.

Грей, защищая в палате общин соглашение с Россией,

признался, что Англия только выиграла в Персии, так

как еще раньше она потеряла здесь свои позиции: в Ти-

бете и Афганистане Англия вообще ничего не уступала.

Основной смысл соглашения Грей видел в политическом

урегулировании вопросов: «Наступил поворотный мо-

мент в отношениях между нациями; если вы упустите

его, он может не вернуться», — говорил Грей, намекая

па международную ситуацию и положение Англии.

Таким образом, к 1907 году Англия урегулировала

свои отношения с Францией и Россией; договоры 1904

и 1907 годов открыли путь к сотрудничеству и союзу.

Однако английская буржуазия не спешила с заклю-

чением союза с этими странами, несмотря на рост и обо-

стрение англо-германского антагонизма. Причину этого

поведения английской дипломатии понять легко: руко-

водствуясь своим традиционным стремлением — воевать

чужими руками — она надеялась всю тяжесть войны

возложить на Россию и Францию и не хотела связы-

вать себя военными обязательствами. Еще 5 сентября

1911 г. премьер-министр Асквит возражал против вся-

ких военных переговоров с Францией, считая их «опас-

ными». Грей был вынужден напомнить Асквиту, что на

этом этапе отказ от переговоров с Францией невозможен

и чреват серьезными опасностями. Несмотря на это, при

обсуждении вопроса в кабинете в мае 1912 года голоса

разделились, и часть министров решительно воспротиви-

лась заключению морской конвенции с Францией. Воен-

ное соглашение между Англией и Францией, заключен-

ное в ноябре 1912 года в форме обмена письмами между

Греем и французским послом Камбоном, носило очень

133

См. R. P. Churchill, Anglo-Russian Convention of 1907,

Jowa, 1939.

2.15

общий характер: английское правительство обещало в

случае нападения на Францию лишь «немедленно обсу-

дить с последней, должны ли оба правительства действо-

вать вместе для предотвращения агрессии и для сохра-

нения мира и какие меры они готовы предпринять со-

обща». Это обещание носило взаимный характер. Письмо

Грея содержало фразу, которая устанавливала, что в

случае войны вступают в силу планы, разработанные

генеральными штабами Англии и Франции. Характерно,

что Грей еще 3 августа 1914 г., официально сообщая

о вступлении Англии в войну и излагая обязательства

Англии, опустил эту фразу. В среде английской буржуа-

зии оставались и в этот момент надежды на то, что Анг-

лия фактически своими силами участвовать в войне не

будет.

С еще большей неохотой шла Англия на переговоры

с Россией. Русский посол в Лондоне Бенкендорф в конце

февраля 1914 года доносил, что Грей отказывается от

официального союза с Россией, ссылаясь на антирус-

ские настроения в Англии; это, однако, не помешало Грею

заявить, что если Россия пойдет на дальнейшие уступки

в Персии и Тибете, то такой союз осуществим.

Только в мае 1914 года английское и французское

правительство решили посвятить своего русского союз-

ника в содержание англо-французского соглашения

1912 года и приступить к выработке морской конвенции

между тремя державами. Однако вплоть до войны ни-

чего реального в этом отношении сделано не было.

Глава VI

АНГЛИЯ в ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

(1914—1918 гг.)

Война 1914—1918 годов была войной империалисти-

ческой, в которой все ее участники, в том числе и Анг-

лия, преследовали захватнические цели. Англия надея-

лась в первую очередь уничтожить своего самого опас-

ного конкурента — Германию, а последняя стремилась

к переделу мира за счет Англии — крупнейшей колони-

альной державы. Однако, вступая в войну, английский

империализм отнюдь не ограничивался оборонительными

целями: он надеялся еще более расширить свои колони-

альные владения. Английские империалисты мечтали,

уничтожив своего конкурента, вернуть свое преоблада-

ние на мировых рынках. Англо-германский антагонизм

играл важнейшую роль в происхождении войны, и анг-

лийская дипломатия много сделала для ее развязыва-

ния.

Вступление Англии в войну

Английская буржуазия вступила в мировую войну по-

сле некоторых колебаний, что объяснялось надеждой по-

вторить обычный маневр и, сохранив нейтралитет, предо-

ставить все бремя и всю тяжесть войны союзникам Анг-

лии. Перед войной в Англии считали, что Россия и Фран-

ция одни справятся с Германией и роль Англии огра-

ничится поставками оружия и снаряжения союзникам,

разумеется, за хорошую плату. Таким образом англий-

ская буржуазия надеялась достичь сразу нескольких

целей: уничтожить своего противника чужими ру-

ками, извлечь все выгоды из победы над Германией и

217

одновременно обогатиться на войне за счет союзников,

которые, разумеется, выйдут из войны крайне ослаблен-

ными и истощенными. Как известно, эта тактика на про-

тяжении многих десятилетий неизменно давала положи-

тельные результаты.

Отражая эти надежды, некоторые члены английского

правительства на протяжении июльских дней 1914 года,

когда решались вопросы войны и мира, считали, что Анг-

лия не должна сразу вступать в войну, а должна вы-

ждать подходящего момента для этого вступления, а

пока остаться нейтральной. К числу сторонников ней-

тралитета принадлежали такие влиятельные министры,

как Саймон, Берне и некоторые другие. Колеблющуюся

позицию занимали Ллойд Джордж и Мак Кенна.

Известную роль в колебаниях некоторых министров

играли опасения за безопасность английского тыла —

продолжавшийся подъем рабочего движения в Англии;

обострение борьбы в Ирландии также внушало серьез-

ные опасения и диктовало осторожность.

Премьер-министр Асквит, министр иностранных дел

Грей, морской министр Черчилль и другие члены каби-

нета были решительными сторонниками немедленного

вступления Англии в войну. Впрочем, выступая за не-

медленное вступление в войну, эти лица надеялись, что

и после этого Англия фактически предоставит союзни-

кам нести всю тяжесть войны, во всяком случае на суше.

Сведения о разногласиях внутри английского каби-

нета вызвали недовольство в кругах крупной буржуа-

зии, которые стояли за немедленное вступление Англии

в войну: 2 августа лидеры Консервативной партии — Бо-

нар Лоу и Ленсдаун — вручили Асквиту письмо от имени

Консервативной партии, в котором требовали покончить

с колебаниями в этом важном вопросе, заявляя, что эти

колебания «губительны», что попытка Англии сохранить

нейтралитет произведет крайне опасное впечатление на

союзников и навсегда уничтожит ведущую роль Англии

в международной политике. Нажим консерваторов за-

ставил группу Ллойд Джорджа присоединиться к сто-

ронникам немедленного вступления в войну.

Нападение Германии на Бельгию облегчило англий-

ской дипломатии ее маневры и помогло английской бур-

жуазии оправдать вступление в войну в глазах широ-

ких масс, предпринятое якобы для спасения междуна-

218

родного права, нарушенного немцами, поскольку между-

народный нейтралитет и неприкосновенность Бельгии

были торжественно гарантированы международными до-

говорами, под которыми стояла в числе других и подпись

Германии. Английская пропаганда прекрасно разыграла

этот мотив, утверждая, что нападение Германии на Бель-

гию было для Англии полной неожиданностью.

Обличая ханжество правительства, один англий-

ский журнал писал, что «все военные мероприятия Гер-

мании, в том числе строительство ею железных дорог,

можно понять лишь при том направлении стратегиче-

ского удара, которое сейчас осуществляется. Было чи-

стым лицемерием разыгрывать изумление, когда Герма-

ния перешла бельгийскую границу».

«Бельгийский козырь» сыграл большую роль в об-

мане широких масс английского народа, от которых

скрыли подлинные империалистические цели войны.

4 августа английское правительство предъявило Гер-

мании ультимативное требование — прекратить наступ-

ление через Бельгию. В 12 часов ночи с 4 на 5 августа

срок ультиматума истек, и Англия объявила о своем

вступлении в войну.

Английская политика в войне

Английская политика на протяжении войны отлича-

лась также крайним эгоизмом и бесцеремонностью. Ан-

глийская буржуазия направила свои усилия на извлече-

ние выгод из войны.

Роль Англии в военных действиях на суше, особенно

в первый год войны, была незначительной и до конца

оставалась второстепенной: только 19 августа, через две

недели после вступления Англии в войну, незначитель-

ные английские части — всего четыре дивизии — заняли

позиции на Западном фронте во Франции в районе го-

рода Монс. Впрочем, даже эти ничтожные силы были

направлены на фронт после значительной внутренней

борьбы: некоторые английские военные деятели считали,

что английская армия должна занять позиции где-либо

вдали от фронта и здесь выжидать развития событий.

Когда 23 августа немецкие войска начали наступление

на английском участке, англичане отступили, в англий-

ском правительстве возникли панические планы — эва-

куировать английские войска в тыл. Французскому

219

командованию стоило огромного труда убедить англи-

чан отказаться от этого плана.

Положение спасла Россия, которая, уступая настоя-

тельным просьбам союзников, бросила свои плохо под-

готовленные войска в преждевременное наступление в

восточной Пруссии и, ценою огромных потерь заставив

германское верховное командование отвести значитель-

ные силы на восток, ослабила германский нажим на

Западном фронте. На протяжении всей войны Восточ-

ный фронт играл решающую роль. Русский народ само-

отверженно и до конца выполнил свой союзнический

долг.

Иной была политика Англии: она стремилась исполь-

зовать тяжелое военное положение союзников для до-

стижения своих корыстных целей.

На Дальнем Востоке Англия способствовала вступ-

лению в войну Японии, желая получить помощь япон-

ского флота против германских морских сил в Тихом

океане. Этот шаг английской дипломатии имел крайне

отрицательные последствия: фактическое участие Японии

в войне было ничтожным, но претензии ее были боль-

шими. Японцы захватили германскую концессию в Ки-

тае, отказавшись вернуть ее китайцам, а затем, в на-

чале 1915 года, попытались навязать Китаю ряд требо-

ваний (21 требование), которые в совокупности имели

целью вытеснить влияние других держав из Китая и сде-

лать его полуколонией Японии.

Отрицательными были результаты английской поли-

тики на Ближнем Востоке. Российская дипломатия стре-

милась удержать Турцию от вступления в войну, не же-

лая вести войну на два фронта. Напротив, английская

дипломатия стремилась вовлечь Турцию в войну: это

открывало англичанам путь к разделу Турции и захвату

ряда территорий, в частности Аравии, нефтеносных рай-

онов Месопотамии. По требованию англичан союзники

отказались признать декреты турецкого правительства

об отмене капитуляций. Два немецких крейсера — «Ге-

бен» и «Бреслау», обойдя кругом всей Европы, появи-

лись у стен Константинополя и ускорили вступление

Турции в войну. До сих пор остается открытым вопрос,

как это произошло — из-за нерасторопности английского

командования или перед нами намеренное преступление.

220