Ерасов Б.С. Социальная культурология
Подождите немного. Документ загружается.
Янко Слава
111
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
На протяжении 60-70-х гг. проблема соотношения традиций и современности стала предметом
многих исследований и научных дискуссий. В обсуждении этой проблематики многие исследователи
стремились выявить характер модернизации тех незападных стран, которые отстали в своем развитии
и проходили сложный и мучительный путь истории. В рамках такого соотношения традиция стала
воплощать все отсталое, несовершенное, подлежавшее либо изживанию, либо отстранению во
второстепенные сферы социальной регуляции. При таком подходе все незападные культуры в той
или иной степени рассматривались как традиционные, поскольку в них еще не работают механизмы
современной регуляции, а в большой степени сказывается привязанность к своему прошлому.
В марксистском направлении история представала в «снятом» виде. Обусловленность социальных
отношений наличными производительными силами приводила к тому, что время отодвигалось в
прошлое и подлежало изживанию в новой формации. Революции были призваны «покончить со
старым строем» и коренным образом преобразовать общество как в социальном плане, так и всю его
надстройку. В историческом подходе идеи, представления и нормы рассматривались как
«определяемые конкретными условиями своего времени», за рамками которого они становились
досадными «пережитками. В сущности это приводило к устранению прошлого как значимого начала
культуры. Как остальная надстройка, она должна быть приведена в соответствие с новыми
социальными отношениями и лишь временно сохранялась в виде традиции.
Однако потребность общества в устойчивых, приемлемых и духовно оправданных принципах
жизнедеятельности не может быть удовлетворена официально создаваемыми государством новыми
208
формами культуры, обрядами или нормами, которые неизбежно принимают сильно
идеологизированный характер и вызывают отторжение у части общества. Это и привело к
дискредитации многих элементов советской культуры в ходе перестройки.
Подобное пренебрежительное отношение к прошлому в сильной степени сказывалось и в
позитивистской социологии, в тех ее наиболее распространенных направлениях, которые были функ-
ционально связаны с распространением тенденций глобальной модернизации капиталистического
типа. Для этой социологии, изучавшей социальные явления с точки зрения их реальности и
органической целостности, прошлое, как и будущее, — «то, чего нет», и поэтому может быть
оставлено за умозрительной философией.
Однако на протяжении 70-х гг. как в западной социологии, так и в общественной мысли стран
Азии, Африки и Латинской Америки такой подход стал подвергаться критике и пересмотру.
Традиционность в действительности предстала как какая-то форма стабильности и порядка,
обеспечивающая выживание огромных масс населения, — в противовес тому разладу, деформации и
ломке, которые вели к тяжким бедствиям для огромных социальных групп. Оказалось еще, что ни
одна страна не в состоянии настолько адаптироваться к современным моделям, чтобы утратить свой
облик и не только во второстепенных, декоративных и локальных элементах культуры или
социальных отношений, но и в основных, определяющих принципах общественного бытия.
В результате таких дискуссий и анализа действительности содержание перегруженного понятия
«традиция» было распределено между другими, более адекватными понятиями: самобытность,
специфика, культурное наследие, культурное ядро, эндогенность. Ведущее и наиболее
распространенное понятие «самобытность» используется прежде всего для обозначения
определенности общества, вытекающей из общности и своеобразия его культурных характеристик и
исторического опыта.
Этот русский термин более полно передает те оттенки, которые вкладываются в требуемое
понятие, чем его английский или французский коррелят — «идентичность» (identity). До недавнего
времени употреблялся еще менее адекватный термин «личность» (personality). Трудность для
западноевропейской терминологии состояла уже в том, что понятия «идентичность» и «личность»
были заимствованы из социальной психологии, где они успешно применялись для обозначения
внутренней определенности и самосознания личности, а также этических, религиозных, соци-
209
альных, половых, возрастных и профессиональных слоев и групп. Эта определенность сохраняется
во всех изменениях данных групп и в их ролевых отношениях. Перенос этого понятия на культурные
феномены национального уровня вызвал немало проблем, связанных с соотношением
действительных культурных характеристик и их осознанием.
Понятие «самобытность» встало в один ряд с политическими понятиями «независимость» и
«суверенитет». На всемирной конференции ЮНЕСКО по культурной политике, состоявшейся в
Мехико в 1982 г., культурная самобытность была названа одной из важнейших проблем нашего
времени. Таким образом была подчеркнута как самостоятельность этого понятия, так и то, что оно с
успехом отражает специфику общественного развития, не только преемственность, обеспечивающую
связь прошлого с настоящим, но и ориентированность на будущее, что призвано обеспечить
соединение человека и народа с ценностями своей цивилизации.
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
111
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
112
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
В материалах ЮНЕСКО самобытность раскрывается как «жизненное ядро культуры», тот
динамический принцип, через который общество, опираясь на свое прошлое, черпая силы в своих
внутренних возможностях и осваивая внешние достижения, отвечающие его потребностям,
осуществляет постоянный процесс самостоятельного развития.
Недостаток приведенных определений понятия «самобытность» в том, что в них так тесно
переплетаются объективные и субъективные аспекты, что определить их соотношение весьма затруд-
нительно. Нередко в это понятие вкладывается либо самосознание общества или индивида, либо,
напротив, дорефлексивный смысл бытия, что с трудом поддается аналитическому определению,
необходимому для социальной теории.
Другой важный смысловой компонент, возникший из распада перегруженного понятия
«традиция», заключается в выражении тех отличий, которые делают азиатские и африканские об-
щества непохожими на западные образцы, т. е. их специфики. Дать теоретическое определение
понятия «специфика» также нелегко. Его содержание вполне очевидно на уровне описания
локальных норм, обычаев, ценностей и форм поведения, когда речь идет о конкретной специфике в
этническом, субкультурном или групповом вариантах. При его применении к обществу в целом
возникают условные типы национального характера или религиозного поведения, которые
оказываются спорными или условными из-за многообразия культуры каждого развитого общества.
Поэтому выявление специфики во многом зависит от тех задач, которые ставит перед собой
исследователь, и методологии исследования.
210
ФУНКЦИЯ ЦЕЛЕПОЛАГАНИЯ
Следуя той классификации компонентов деятельности, которую дал еще Т. Парсонс (см. главу III),
мы должны выделить и функцию целеполагания, присущую как культуре, так и политической
системе. Именно в ценностной и смысловой сферах культуры фиксируются цели, перспективы и
проекты человеческой деятельности. Характер целеполагания весьма различен в зависимости от
уровня культуры. Принято разделять высокий, специализированный и обыденный уровни культуры.
При этом высокая культура включает в себя общезначимые ценности и значения, полноценное
приобщение к которым требует особой подготовки и поддержание которых обеспечивается особым
слоем — интеллигенцией, духовной элитой. Через высокую культуру формируется духовный мир
личности, нации и цивилизации.
В религиозно регулируемых культурах важным механизмом целеполагания служит система
религиозного спасения. Она оказывает воздействие на всю систему жизненного поведения инди-
видов, обеспечивая концентрацию усилий на достижение тех высших целей, которые
санкционируются как наиболее достойные и правильные с точки зрения данной религиозной
системы. Конечно, в религии эти цели формулируются именно как ценности (моральное
совершенствование, выполнение долга, соблюдение заповедей, любовь к Богу и т.д.). Но в
повседневной жизни индивид должен преодолевать многие препятствия, искушения и соблазны,
чтобы приблизиться к заветной цели. В рамках одной и той же религии утверждаются разные типы
спасения, хотя большей частью эти типы приведены в определенную систему, создающую иерархию
путей спасения и не допускающую таких расхождений, которые могли бы подорвать целостность
религиозной общности. Это означает, что степень специализации в религиозной системе неизбежно
ограничивалась потребностями поддержания интеграции.
Упадок религиозной веры и секуляризация общества приводили к тому, что целеполагание все
более перемещалось в светскую сферу, что сопровождалось выработкой дифференцированных
специальных типов деятельности, направленных на достижение конкретных «посюсторонних» целей.
Специализированная культура.
Для социальной культурологии большое значение имеет выяснение связи целеполагания с той
системой разделения труда, которая, как показали К. Маркс и Э. Дюркгейм, является важнейшей
основой жизнедеятельности общества. Необходимым условием всякого эффективного разде-
211
ления труда является специализация, включающая в себя не только практическое умение
осуществить ту или иную полезную деятельность, но и внутреннюю установку на достижение цели,
признаваемой как полезная, значимая, необходимая. Достижение цели во всех сферах деятельности
требует длительной сосредоточенности, накапливания знаний и умений, использования этих накоп-
лений на практике.
Степень разнообразия целей, принятых в данной культуре, находится в тесной связи с
дифференциацией общества. В европейской культуре еще в средние века сформировалось устойчивое
разделение сфер социокультурной регуляции: двор, церковь и город. Хотя между этими частями шло
постоянное соперничество, приводившее к изнурительным столкновениям, самостоятельность
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
112
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
113
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
каждой сферы придала значительный импульс развитию общественной жизни.
Важным средством поддержания многообразия в единстве стало разграничение сфер и каналов
распространения специальных знаний и тех ценностей и норм, которые предназначались для
всеобщего пользования. Это в еще большей степени относится к светской культуре, которая на всем
протяжении существования тех обществ, где отсутствовало всеобщее образование, неизбежно была
ограничена в своем распространении.
Как светская культура, так и религиозная гетеродоксия, обеспечивавшая варианты спасения, не
предназначенные для всех, создавали специальные способы отбора последователей и передачи им
особых знаний и традиций творчества. Требовались многие годы обучения и посвящения для того,
чтобы ученик в полной мере мог приобщиться к мудрости своего наставника. Такая система
оказывалась достаточно эффективной, чтобы обеспечить функционирование как общенормативных,
так и специальных знаний и ориентаций. Знание публичное и тайное, явное и скрытое, навязываемое
и упрятанное распределялось по соответствующим сферам. Публичное знание избавлялось от
необходимости давать ответы на вопросы, порождавшиеся критическим мышлением, и могло
поддерживать свой синтез с верой. Но одновременно это давало возможность выжить инакомыслию,
развиваться различным видам литературы и искусства, наукам, философии.
Но уже развитый сельский труд, ремесленная деятельность, городские условия создавали
потребность в высокой специализации функций, что достигалось в значительной степени на основе
наследственного закрепления профессий и места в жизни. Цеховая организация ремесел и торговли в
Европе в значительной степени складывалась как институт, обеспечивающий высокую
212
степень специализации деятельности через включение всего комплекса экономических,
социальных и культурных средств. Зафиксированное во всех языках слово «мастер» (или его
эквиваленты) свидетельствует о том высоком значении, которое придается в культуре умению
добиваться успеха в своем деле. В индустриальном обществе размах специализации резко возрос, что
и привело к формированию многих вторичных профессиональных и социальных субкультур. По
существу именно всесторонняя разработка специализированных вариантов культуры,
обеспечивающих успешное выполнение различных задач в каждой сфере деятельности,
обусловливает устойчивое развитие современного общества. Напротив, ослабление или утрата такой
культуры, происходящая в условиях войны, стихийных бедствий, миграции населения, может
привести к упадку не только хозяйственной деятельности, но и общественной жизни.
Специализированная культура обслуживает специфические профессиональные сферы
деятельности и поэтому является не общеобязательной, а достоянием тех или иных профессиональ-
ных слоев в любой сфере деятельности (хозяйственная, политическая, военная и т.д.). Каждый вид
профессиональной деятельности имеет дополнение и в соответствующем варианте обыденной
культуры. Экономическая деятельность дополняется домашним хозяйством. Политическая или
правовая сфера смыкается с неформальными и межличностными отношениями в форме нравов.
Высокая религия неизбежно смыкается с суевериями или же противостоит им, опираясь на
основательную рационализацию, торжественную ритуальность и формальный институт. Обыденная
политическая культура отличается ситуативностью, подверженностью эмоциональным мнениям,
подъемам и спадам. Обыденная эстетика берет из высокого искусства некоторые элементы
украшения индивида, жилища, предметов повседневного пользования, способов проведения досуга и
т.д. Научное знание функционирует на обыденном уровне через поддержание некоторых фрагментов,
почерпнутых в ходе образования, смыкаясь с практическим опытом.
Специализированная культура связана с дифференциацией и профессионализацией человеческой
деятельности. Она основана на более глубоком и тщательном знакомстве с конкретной, узконап-
равленной сферой деятельности, требует достаточной целевой выучки, сосредоточения человеческих
способностей, накопления знаний и умений. Все это невозможно без длительной целенаправленной
подготовки, общего образования и профессиональной подготовки в сети социальных институтов
культуры, а также и
213
без усиления значения именно специализированной культуры, столь необходимой для
полноценного вхождения в систему общественного разделения труда.
При рассмотрении специализированной культуры следует учитывать переплетение в ней
международных характеристик и национальной специфики. Специализация той или иной сферы тре-
бует приведения ее в соответствие с уровнем и параметрами, достигнутыми в других странах. Это
можно отнести прежде всего к таким сферам, как наука, образование, право и спорт. Без вза-
имодействия с соответствующими компонентами в других странах, без обмена достижениями и
подтягиванием уровня профессионализма культура обречена на отставание. Вместе с тем каждая
национальная культура, как на ее высоком, так и специализированном уровне, имеет свою
специфику, отличается самобытностью — во всех перечисленных сферах. Хорошо известно,
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
113
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
114
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
насколько различаются, например, варианты культуры труда у разных народов, отношение к
торговой, финансовой, научной или военной деятельности, к образованию и т.д. Об этом свиде-
тельствует и развитие национальных школ в том или ином виде высокой культуры или
профессиональной деятельности. Более подробно этот аспект культуры будет рассмотрен в главах
XV—XVI.
Рациональность — ценность — цель.
Различие между обыденным и специализированным уровнями культуры в большой степени
проявляется при рассмотрении того значения, которое придается на каждом уровне принципу
рациональности и его соотношению с ценностными и целевыми ориентациями. Понятие ра-
циональности, введенное в социологию и культурологию работами Ф. Тенниса, Г. Зиммеля и,
главным образом, М. Вебера, применяется для обозначения не гносеологического разделения ра-
зумного и стихийного, а направленности человеческих действий как процесса последовательного
упорядочивания и поддержания преемственности в достижении тех или иных ценностей и целей. В
таких действиях систематически вытесняются аффективные или рутинно-традиционные способы в
пользу сознательного оформления интереса личности или группы. Рационализация предполагает
выяснение соотношения цель — план или цель — средство, чтобы сосредоточить затрачиваемые
усилия на достижении поставленной цели при разумном использовании возможных средств, на
основе внутреннего согласования этапов, учета возможных последствий, определения порядка
выбора конечных и промежуточных целей и т.д.
Выделяя тип действий, ориентированных на ценность (ценностнорациональное действие), М.
Вебер подчеркивал, что оно
214
основано на соответствии требованиям и заповедям, в соблюдении которых индивид видит свой
долг и которым он придает особое жизненное (или сверхжизненное) значение. Пренебрегая кон-
кретными обстоятельствами, преодолевая повседневные аффективные состояния и склонность к
оппортунизму, человек стремится к осуществлению более высоких или предельных ценностей,
предстающих как желанное воплощение добра, истины, красоты, справедливости, порядка, богатства
в противоположность злу, лжи, безобразию, несправедливости, беспорядку, нищете. Ценностная
ориентация может привести человека в противоречие с сиюминутными интересами или заставить его
не обращать внимания на негативные последствия во имя высшего долга и принципа.
В процессе рационализации деятельности человек должен отделить сущее, т. е. эмпирическую
реальность, в которой сочетаются самые разнообразные элементы и факторы, и должное, т. е. тот
целесообразный порядок или же ту ценность, которые отвечают его устремлениям.
В соответствии с типологией, предложенной М. Вебером, принято различать ценностную и
целевую рационализацию. Для целерационального действия характерны однозначность и ясность
осознания человеком поставленной перед собой задачи, соотнесенной со средствами ее достижения.
Здесь как цель, так и средства ее реализации представляются «разумными». Действия, приводящие к
неоправданным, чрезмерным издержкам, отвергаются. Еще со времен Древнего Рима в европейском
лексиконе утвердилась формулировка «пиррова победа», относящаяся к достижению, явно не
оправдавшему затраченных средств. Но в том же менталитете существует и афоризм «Это больше,
чем преступление, это — ошибка!», и принцип макиавеллизма, в соответствии с которым «цель
оправдывает средства». Отторгая какие-либо ценностные принципы, эта установка диктует голую
целесообразность, направленную на сокрушение врага, завоевание власти и т.д., хотя бы и ценой
вероломства, измены, подлога и убийства. Как мы видели, свою рациональность имеет и всякое прак-
тическое действие, хотя эта рациональность может вступать в прямое противоречие с ценностными
ориентациями. В отличие от цели ценность может выступать и как иррациональный фактор, как
идеал, достижение которого бесконечно привлекательно, но издержки могут быть чрезмерными.
Цель и средства.
Если для М. Вебера задача состояла в сопоставлении ориентаций, лежащих в основе
доминирующих типов деятельности, то для Р. Мертона главное было раскрыть структу-
215
ру доминирующей деятельности в развитом буржуазном (прежде всего американском) обществе.
Как он показал, в структуру всякого действия, помимо ценности — цели, входят еще и средства,
которые должны быть достаточно эффективными для достижения цели, но вместе с тем получать
общественное одобрение, согласовываться с принятой нормативной системой. Насилие, притеснение
или обман не могут быть признаны как нормальные средства и стать нормой. В приемлемой градации
средства могут быть разделены на предписанные, позволяемые, допускаемые и незаконные, или
«нечистые».
Впрочем, другой крайностью в такой структуре действия, по мертоновской схематике, является
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
114
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
115
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
чрезмерная скованность в средствах, стеснительность, приверженность к косным обычаям и нормам,
что обрекает общество на застой.
В современном ему американском обществе Мертон усматривал тенденцию приближения к
крайнему достижительному типу, в котором подчеркивание ценности успеха не сопровождается
ограничением соответствующих средств. Символом успеха стали деньги, которые в силу своей
безличности могут быть использованы не только для покупки любых товаров, но и служить симво-
лом высокого статуса богатого человека, независимо от того, каким путем он приобрел свой капитал
— институциональным или мошенническим. Система правового или морального контроля за
движением капиталов оказывается очень ненадежной.
В среде свободной конкуренции, где «позволено все, что не запрещено», где прежние формы
регуляции подорваны и привычные институты утрачивают свои функции поддержания порядка,
индивид оказывается дезориентированным, погруженным в атмосферу неопределенности; он
утрачивает надежные связи со своей социальной группой и испытывает чувство необеспеченности и
отчужденности. Растет отклоняющееся и саморазрушительное поведение (алкоголизм, наркомания,
преступность) или же усиливается тяготение к «партиям порядка».
Аномия и отчуждение.
Состояние, в котором индивид или группа знают о существовании обязывающих норм и
ценностных ориентаций и тем не менее относятся к ним равнодушно или негативно и поэтому не
соблюдают или же не в состоянии соблюдать и им соответствовать, получило название «аномии», т.е.
«безнормности». Оно может означать и бесправие, т. е. нарушение законности, но может сводиться к
нарушению норм по отношению к самому себе: пьянство, наркомания, самоубийство. Понятие ано-
мии ввел в социологию Э. Дюркгейм, который показал, каким образом происходит в обществе распад
привычных норм и ори-
216
ентаций, не замещаемых новыми, поддерживающими в человеке чувство устойчивости. Аномия
возникает вследствие утраты человеком ясных и убедительных стандартов поведения и целей дея-
тельности в условиях крушения прежних надежд на успех и признание. Это вызывает у отдельных
людей или у групп населения состояние внутреннего разлада и дезориентации.
Р. Мертон развил дальше концепцию аномии в применении к американскому обществу. «Моя
основная гипотеза, — пишет Р. Мертон, — заключается в том, что отклоняющееся поведение можно
рассматривать в социологическом плане как симптом разрыва между стремлениями, предписанными
данной культурой, и социально обусловленными путями реализации таких стремлений»*. Моральные
прописи в апологетической литературе изображают богатство как результат упорного труда,
самодисциплины и самоограничения. Предполагается, что всякий, кто усердно трудится, может
преуспеть независимо от того, с чего он начинал. Ценностные стереотипы массовой культуры
навязчивы и неотступны. Образ человека из народа, восходящего к вершинам экономической элиты,
имеет глубокие корни в американской культуре. Навязчивому подчеркиванию обязанности
поддерживать высокие цели способствует осуждение тех, кто уменьшает свои притязания и полагает
возможным ограничиться малым или достигнутым. Хорошо известно, что это далеко не так и
большинство людей не имеет шанса. Однако те, кто не преуспел, становятся объектом
пренебрежительного отношения. «Культурная репрессия» против неудачников и против тех, кто
занижает свои амбиции, оказывается более действенной, чем угроза морального осуждения или же
правового наказания за нарушение норм.
В этих обстоятельствах единственно важным становится вопрос: какой способ поведения
наиболее эффективен для достижения культурно одобряемой ценности? Эффективным средствам
может быть оказано предпочтение в обход институционально предписываемому поведению, от
которого остается лишь побуждение сохранить эти средства в тайне, чтобы, уйдя из сферы культуры,
не попасть в руки правосудия.
Эта обратная сторона явной морали драматично изображена в известном романе М. Пьюзо
«Крестный отец» (и в одноименном кинофильме), в котором как главный, так и многие второ-
степенные персонажи вполне нормальные и респектабельные люди в своей семье, среди близких и
друзей, хотя по всем нормам
* См.: Мертон Р. Социальная теория и социальная структура // Социологические исследования. -
1992. — № 2.
217
общественной морали они явные преступники. Жгучий интерес к этому и подобным ему романам
показывает, насколько актуально для широкого читателя (и населения) понять внутреннюю механику
«респектабельной преступности», добивающейся процветания незаконными способами, используя
социальные пороки и насаждая их.
Но это еще не аномия, это почти что верхушка криминальной субкультуры: теневой капитал,
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
115
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
116
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
отмывающий деньги. Аномия возникает у тех, кто по-прежнему придерживается господствующих
норм и ценностей, но оказывается не в состоянии нажиться честным путем и не может вступить на
нелегальный путь. Индивид постоянно держит в себе эту ускользающую цель и сталкивается с
постоянной неосуществимостью своих замыслов.
Разрешение такой дилеммы Мертон видит в выработке равновесия между целями и средствами. В
качестве наиболее приемлемого механизма установления такого равновесия он выдвигает
конкуренцию, в которой в расчет принимаются как конечная цель (продукт), так и формы ее
достижения. Однако речь идет об «открытой и честной» конкуренции, которая далеко не всегда ока-
зывается преобладающей и требует для своего обеспечения соблюдения устойчивых моральных
норм. Чрезмерная либерализация нормативности может оказаться не менее пагубной, чем чрезмерная
нормативность, ограничивающая возможности человека приспособиться к окружающим условиям.
Сходное с аномией значение имеет и термин «отчуждение», устойчиво принятый в философии,
социологии и социальной психологии. Но есть и отличие, состоящее в том, что отчуждение в
большей степени подчеркивает объективный разрыв между деятельностью человека и результатом
этой деятельности, по поводу чего и возникает ощущение отстраненности и эксплуатируемости,
непричастности к ценностям данного общества. Отчуждение означает, что человек превращается в
пассивный объект процесса, в который он вовлечен, но над которым он не властен. Это порождает в
нем ощущение отстраненности, эксплуатируемости и утраты собственного «я», а значит, и
осмысленной связи с внешним миром. Основательный анализ процессов отчуждения был дан в
работах Маркса и Энгельса, показавших, что отчуждение — неизбежный результат
капиталистического разделения труда, в котором трудящемуся противостоят не только предпосылки
производства в форме частной собственности, но и результаты труда его самого, и те социальные
институты, которые управляют обществом. Эти институты превращаются во внешние человеку силы
и обстоятельства, блокирующие осуществление его намерений и
218
подрывающие его внутренние оценки внешнего мира и самого себя. Источником отчуждения
оказываются и рынок и капитал, государство, бюрократический режим, а то и общество в целом как
воплощение чуждых человеку норм поведения и образа мышления, сталкиваясь с которыми человек
оказывается малозначительным «винтиком», целиком подчиненным общему механизму*.
Гротескно-реалистичное описание такого режима дают романы и рассказы Ф. Кафки. Впрочем,
это еще не предельный случай отчуждения, тоталитарная система устанавливает механизм не только
внешнего ограничения деятельности человека, но и внутреннего изживания самой его
субъективности, устранение ощущения своего «я» при помощи как тотальных идеологических
средств «промывания мозгов» (переделка языка,' истории, проведение регулярных ритуальных
мероприятий, исключение всякого инакомыслия), так и прямым насилием и устранением
упорствующих диссидентов.
КОММУНИКАТИВНАЯ ФУНКЦИЯ
Люди вступают в общение друг с другом в процессе любого рода трудовой деятельности, равно
как и в процессе воспроизводства человеческого рода. Разделение и кооперация труда — основа
всякой производственной деятельности. Но каждый индивид и социальная группа включаются в
общение задолго до того, как они вступают в производственный процесс. Как воспитание индивида,
так и согласование действий или поддержание общности в целом невозможны без наличия
различных форм культурной коммуникации.
Как известно, общение осуществляется разными средствами. Уже само материальное
производство не может осуществляться без общения, хотя бы в том плане, который принято называть
«производственные отношения», как классовые, так и профессиональные. Эти отношения
складываются как кооперация и разделение труда, в котором имеет место и профессиональная взаи-
мозависимость (хлебопашец — мельник — булочник), так и классовое господство и подчинение.
Культура обеспечивает иную форму общения — через систему коммуникаций, как обмен
информацией посредством символов и образов. Без коммуникаций невозможны никакие формы
отноше-
* См.: Огурцов А. П. «Отчуждение» // Философский энциклопедический словарь. - М., 1983.
219
ний и деятельности. Даже принадлежа к одному обществу, нации или производственному
объединению, люди в то же время разобщены. Их разделяют время, пространства, условия бытия или
деятельности, а также социальные, возрастные, культурные и даже индивидуальные различия.
Характер этой разобщенности все время меняется в зависимости от организации труда, социального,
политического, психологического состояния общества или конкретной среды. Поэтому необходима
постоянная, устойчивая, разносторонняя и мобильная система коммуникаций, поддерживающая
приемлемую степень единства и дифференцированности общественного бытия. То же самое следует
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
116
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
117
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
отнести и к внутреннему миру личности, о чем мы подробно будем говорить в главе VII.
Функции коммуникации настолько же разнообразны, насколько различна жизнь общества.
Конечно, исходная функция коммуникации — взаимопонимание между участниками общего дела.
Но так как масштабы каждого дела конкретны и ограничены, то между различными группами
возникают противоречия и распри, в результате чего коммуникация становится негативной, выра-
жением взаимного неприятия и отталкивания.
Таким образом, через коммуникацию культура осуществляет следующие задачи: а) интеграции
общества и социальных групп; б) внутренней дифференциации общества и групп; в) отделения
общества и различных групп друг от друга и их общения.
Интеграция осуществляется не самим фактом коммуникации, которая может выявлять разные
интересы и противоречия, а через общее содержание коммуникаций или же через взаимодопол-
нительность этого содержания. Как полагал Т. Парсонс, важнейшим условием интеграции системы
взаимодействия является присущая всем членам общества основа нормативного порядка, т. е. общая
культура. Эта основа должна быть нормативной, чтобы контролировать разрушительный потенциал
самостоятельности каждой из единиц и направлять самостоятельные действия так, чтобы они
усиливали друг друга, тем самым способствовали усилению самостоятельности системы в целом или
составляющих ее единиц. Более высокий тип интеграции, способствующий объединению множества
групп без различия в социальном, этническом и культурном планах, дают мировые религии, в
которых утверждаются некие ценностные ориентации, превосходящие рамки каждой группы и малой
общности, но отвечающие их общим интересам и отдаленным перспективам. К их рассмотрению мы
обратимся в следующих главах.
Существование общих, одинаково осмысляемых значений, закрепляемых в языке и
изобразительных средствах, — основа
220
коммуникации. Слушая произносимые слова, люди реагируют на их значение, и при всех
различиях в реакции существует необходимый минимум взаимопонимания.
В любой организованной группе взаимодействие людей и их реакция на внешние стимулы
опосредованы культурными значениями, закрепленными в языке, моральных нормах, убеждениях. Не
соотнеся наблюдаемые действия людей и их потребности с системой значений, которую они
принимают и которой руководствуются, нельзя ничего понять в культуре, в происходящих в
обществе событиях.
Выше мы уже рассматривали типы сохранения и передачи информации, составляющей достояние
культуры. Устные, письменные, аудио-, визуальные или электронные типы ее передачи представляют
и варианты коммуникативности, поскольку каждый из них подразумевает, как выявлял уже
Аристотель, «говорящего», само сообщение и того, кому это сообщение предназначено. При более
детальном рассмотрении коммуникации выделяются: отправитель и получатель сообщения
(коммуникатор и аудитория), средства коммуникации, ее содержание, эффект сообщения и обратная
связь. Эффект может быть, конечно, неоднозначным и выражаться в различной степени сближения
или, напротив, отдаления точек зрения коммуникатора и аудитории на общий предмет.
Огромную известность приобрела общая теория коммуникаций канадского социолога и
культуролога Г. Маклуэна. По его концепции, именно развитие коммуникативных средств опреде-
ляет и общий характер культуры и смену исторических эпох. В эпоху племенных культур общение
человека было ограничено рамками устной речи и мифологическим мышлением, придававшим миру
целостность, но вместе с тем локальность и замкнутость. Изобретение И. Гутенбергом в XV в.
печатного станка привело к торжеству визуального восприятия, формированию национальных язы-
ков и государств, что сопровождалось распространением рационализма и индивидуализма.
Введение письменности в ряде важных отношений меняет тип коммуникации. В бесписьменном
обществе необходимость надежной фиксации накопленного достояния приводила к тому, что из
передаваемой из поколения в поколение «мудрости дедов и прадедов» изымались разночтения,
неправильности, всякое новаторство в ней считалось «отсебятиной», нарушающей правильность
знаний, а значит, и порядок. Единство значений и знаний, их организация в целостной системе и
надежная фиксация устраняли разномыслие, расхождения в отношении к нормам и ценностям, что
221
укрепляло консолидацию коллектива. Однако это приводило к постоянному устранению всяких
новшеств, воспринимаемых как отклонение от привычного порядка. Поэтому многие из идей и от-
крытий, возникавших в такого рода обществах, канули в вечность.
Введение письменности способствовало решению сразу двух задач. С одной стороны, она служила
надежному сохранению прошлого опыта, значений, знаний и представлений. С другой — возникала
возможность принятия новых элементов, хотя бы путем дополнений к прежнему тексту или иной
интерпретации старого, которая также может фиксироваться в новом тексте. Так, введение арабской
письменности для коранической литературы (VII в.) способствовало как сохранению сакрального
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
117
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
118
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
достояния, так и фиксации прежней поэтической традиции. Вместе с тем общество получило мощное
средство введения и новых значений, образов и ориентаций, что обеспечило интенсивную работу по
развитию художественной литературы и научных знаний. В течение примерно двух столетий шла
широкая работа по переводу античных текстов на арабский язык. (Благодаря этим переводам, в
частности, удалось сохранить часть античного наследия, утраченного в греческих оригиналах.)
Конечно, между этими двумя функциями возникали противоречия. Потребность в устойчивости
подлинного знания диктовала ограничение нововведений. Это достигалось через канонизацию текста
и догматизацию духовных принципов, через сакрализацию высших ценностей. Потребность
обновления приводила к упорной идеологической борьбе между традиционалистами и об-
новленцами.
По мнению Г. Маклуэна, современные аудиовизуальные средства коммуникации ведут к
вытеснению всех прежних видов искусства и отвечающих им форм общения. Новая всеохватная сеть
общения создает «глобальную деревню», упраздняет пространство и время и заменяет
рационализацию новыми формами мифологии, преподносящими мир как нечто зримое и осязаемое
целое. Телевидение и новейшие аудиовизуальные системы радикально преобразуют саму среду, в
которой живет и общается современный человек.
Однако концепция Маклуэна была подвергнута критике со стороны тех социологов, которые
полагают, что историческая смена типов коммуникативности не отменяет значения синхронно
существующих параллельных типов. Новое не отменяет старого, а лишь меняет соотношение
способов коммуникации. Поэтому классификация этих способов относится не только к истории, но и
к современности:
222
1. Традиционный — в локальной сельской среде, где все более или менее знают друг друга, где
роль каждого человека в общении определена его возрастом и образом жизни, а нормы общения
известны всем с детства или по крайней мере в течение многих лет. Общение отличается
постоянством, стабильностью ожиданий, привычностью коммуникаций. В такой среде не возникает
проблемы некоммуникабельности, а общение не требует специальных знаний и инициативы.
2. Функционально-ролевой тип коммуникаций развивается в городской среде, в условиях
значительной дифференциации типов деятельности и образа жизни. Он является безличным и
специализированным. Правила коммуникации в общем соответствуют той роли, которую человек
имеет в данной системе деятельности, прежде всего в профессиональном плане, его статусу и
сложившейся иерархии в этой системе. Устные, а еще больше письменные контакты часто
формализованы. Существуют многочисленные градации в личностных отношениях. Например,
горожане не вступают обычно в общение на улице или в городском транспорте, в функциональной
среде возникают правила знакомства и представления.
3. Массовая коммуникация образуется в рамках современного массового общества и означает
распространение информации одновременно среди большого числа людей, независимо от со-
циального статуса и места жительства. Такая коммуникация возможна лишь на основе новейших
технологических средств, обеспечивающих высокую скорость и массовость поиска, обработки и
распространения информации, основные характеристики такой коммуникации будут рассмотрены в
главе XVIII. Именно при изучении такого общества теория коммуникации получила огромное
развитие, породив социологию средств массовой коммуникации, теорию пропаганды, рекламы,
межкультурного общения и т.д. Введение новых информационных и коммуникативных технологий
привело к радикальному преобразованию не только собственно коммуникативных процессов в
обществе, но и типа связи между людьми, характера материального и духовного производства. Все
это формирует новый общий тип социальности, получивший название постиндустриального
общества.
СОЦИАЛИЗИРУЮЩАЯ ФУНКЦИЯ КУЛЬТУРЫ
При рассмотрении каждого компонента культурной регуляции подчеркивалось, что
реализация норм, ценностей и значений происходит через их внедрение в структуру поведе-
223
ния и деятельности индивидов, через их приучение к социальным ролям и нормативному
поведению, усвоение позитивных мотиваций и освоение принятых в обществе значений. Эти
механизмы и составляют прежде всего процесс социализации, важными составными частями
которого является воспитание, общение и самосознание. Социализация поддерживается особыми
институтами (семья, школа, трудовые коллективы, неформальные группы и т.д.) или внутренними
механизмами самой личности. Соответственно, анализ действия этих механизмов -сфера социологии
воспитания и образования, социальной психологии, социологии личности, а также и таких
дисциплин, как социология религии, массовых коммуникаций, массовых движений, отклоняющегося
поведения и т.д.
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
118
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
119
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Уже при рождении индивид получает аскриптивный социальный статус, вытекающий из статуса
его семьи и родителей. И рождение ребенка имеет, таким образом, не только биологический или
демографический аспект, но и социокультурный. Именно поэтому во всех культурах вскоре после
рождения производятся различного рода обряды, означающие посвящение ребенка в культуру
данного коллектива и общества. Статус рождения настолько важен, что к некоторым его аспектам
индивид остается приписанным всю свою жизнь (этничность, сословность, кастовость). И конечно,
индивид остается «приписанным» и культурно к своим биологическим особенностям: пол и раса. Во
всякой культуре существует четкое, а иногда жесткое деление половозрастных ролей и наличие
особой символики для разных половозрастных групп. По мере своего взросления индивид
включается во все новые и новые сферы общения, и эти переходы большей частью отмечаются
определенными соответствующими культурными «метами» и знаками (дни рождения, поступление в
школу, совершеннолетие, призыв в армию, вступление в брак и т.д.). Меты фиксируются памятными
подарками, что предполагает их длительное хранение. Широкое распространение в XX в. фотографии
способствовало ее превращению в наиболее принятую форму фиксации социально значимых ролей и
отношений между индивидами.
Однако никак нельзя свести социализирующую функцию культуры лишь к ступеням подготовки к
жизни или к налаживанию вторичных и подсобных подсистем регуляции поведения. Культура —
один из важнейших факторов структурализации общества, столь же необходимый, как и
экономические или политические механизмы. Если в экономике основой отношений выступает соб-
ственность, в политике — власть, то в культуре такой основой являются нормы, ценности и значения.
224
По мере усложнения социокультурной среды механизм социализации и его культурное
обеспечение становятся также все более сложными. Помимо аскриптивных отношений, все большее
значение приобретают достижительные ценности. Соответственно, уже в древние времена
появляются вожди, знахари, сказители, мудрецы, богатыри, пользующиеся особым почетом в силу
повышенного значения их вклада в благосостояние общины.
Неизменным поприщем для приобретения геройских заслуг всегда была война и связанная с ней
система воинской службы. От эффективности и успеха воинского сословия во многом зависело само
выживание общества, его статус в отношениях с соседями, способность стать либо гегемоном и
получать дань с окрестных народов, либо подневольным и эксплуатируемым этносом.
' В значительной степени культурные значения сопряжены с собственно социально-
экономическими факторами. Рыцарь, крестьянин, буржуа и рабочий — прежде всего носители
экономических отношений, привязанные к своим сферам деятельности. На эти отношения влияет и
политика, преобладание в которой в историческом измерении переходило, как известно, от дворянс-
кого сословия к бюргерскому.
Но вместе с тем в этой системе отношений, которые присущи феодальному или буржуазному
обществу, важным источником и посредником служили культурные атрибуты. Как образ жизни в
целом, так и различные сферы деятельности пронизаны культурными значениями, без которых чисто
хозяйственные факторы оказываются недостаточными. Культурные нормы и смыслы оформляют как
место каждого социального слоя или группы, так и дистанцию, разделяющую эти слои. Типы
деятельности, хозяйственные занятия, статусные градации, ранги и должности имеют не только
собственно экономическое, социальное или профессиональное содержание, но и символическое,
оформляемое через определенные культурные атрибуты и значения.
Знаковыми носителями социального статуса могут выступать различные факторы: родство,
этническое или социальное происхождение, богатство, образование, личные достижения в мас-
терстве, жизненном опыте, науке, искусствах и т.д. На протяжении многих веков аристократия в
большинстве обществ формировалась на основе аскриптивных критериев происхождения, т. е.
знатности рода, хотя вспомогательными механизмами были воинская и административная служба.
Исторический упадок этого принципа зафиксирован еще в знаменитом романе Сервантеса «Дон
Кихот». Типологически сходные процессы отразились в русской литературе XIX в., особенно в
творчестве Салтыкова-Щед-
225
рина, Достоевского и Чехова. Статусные претензии дворянства находили все меньше оснований в
его действительном положении, и престиж богатства все больше оттеснял знатность рода, воинские
или служебные заслуги или почтение к образованию.
Позиции аристократии медленно, но неуклонно подрывались возвышением буржуазии,
обладавшей экономическим капиталом. Характерной чертой социальной и культурной жизни стран
Западной Европы в XVIII-XIX вв. было «выяснение отношений» между правящей аристократией и
буржуазией. И совсем не политические революции, а социокультурная динамика привела к ре-
шающей смене господствующего класса. Великими мастерами в описании этого процесса во
Франции стали такие писатели, как Бальзак, Стендаль, Золя и Мопассан.
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
119
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.
Янко Слава
120
(Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
По иному сложилась судьба аристократии в Англии, где поместное дворянство активно осваивало
предпринимательское поприще (вводя «огораживания» и «работные дома») внутри страны и
административное или военное в колониальной империи. Однако характерно, что почти повсюду
важным каналом социальной мобильности, высоко ценимым как аристократией, так и другими
слоями, стало образование — и не только как средство профессионализации, но прежде всего как
культурный источник статусной символики. Статусные «репрессии», предпринимавшиеся прежней
аристократией, располагавшей и «культурными накоплениями», выраженными в языке, манерах,
образе жизни и гуманитарных знаниях, против «выскочек» из других слоев, потребовали и от
«нуворишей» мер по культурному самосовершенствованию. А если они не могли уже сами этого
добиться, они давали своим детям дорогостоящее образование, только чтобы они не были лишены в
жизни того места, которое не досталось родителям. Именно в стенах университетов и частных
пансионов закладывалась основа для соединения знатности и богатства. Конечно, такая тенденция
самым благоприятным образом сказалась на развитии системы образования и нормативной культуры
в целом. Она способствовала как консолидации ведущих классов, так и определенной социальной
мобильности для остального населения. В самой Англии ведущий класс сумел выработать социо-
культурный тип джентльмена как индивида, располагающего достаточным доходом, чтобы вести
независимое существование, но пользующегося своим статусом не в силу аристократического
происхождения, получения наследства или «сколачивания богатства», а через культивирование
особого стиля жизни, не связанного с заботой, тревогами и житейской суетой и основанного на
взаимном признании достоинства равных, проявляющегося в
226
манерах, в «честной игре», в поддержании насыщенной жизни. Сохранение высокого
социокультурного стандарта в регуляции отношений между элитными группами позволило Англии,
как известно, обойтись без формальной конституции.
Во всяком обществе, хотя и в разной степени, часть производства направлена на выпуск товаров
престижного потребления, основная функция которых — оформлять разряды и градации в
социальной структуре, выделять правящие классы, аристократию, средние и низшие слои. В
добуржуазном обществе это проводилось нередко принудительно: представителям богатых, но не
знатных семей запрещались какие-то чрезмерные знаки роскоши — в архитектуре или убранстве
дома, одежде, потреблении, образе жизни и т.п.
Напротив, придворная аристократия утверждала свой статус через престижное потребление,
демонстративное проявление богатства, утонченные церемонии, манеры, вкус. Знаки престижа во
многом заменяли деньги, становясь сами по себе источником богатства. С переходом к буржуазным
порядкам богатство приобретает доминирующее значение в ряду ценностей. Тем не менее бездушная
рациональность этого критерия заставляет и новые состоятельные классы использовать престижность
знаков сходящего со сцены дворянства и допускать сохранение дорогостоящих пережитков прежнего
аристократизма.
Содержательное описание этой стороны социальной регуляции мы находим в книгах М.
Оссовской «Рыцарь и буржуа» и А.Я. Гуревича «Категории средневековой культуры». Рыцарь дол-
жен отличаться красотой и привлекательностью, что подчеркивалось изысканностью его одежды и
украшениями. От него требовалась физическая сила, мужество, постоянная забота о своей славе и
чести, верность своим обязательствам и благородство по отношению к противнику. Как и всякий
идеал, он трудно согласовывался с жизнью, и исторические тексты полны обвинений рыцарей в
жестокости и вероломстве, жадности, нарушении клятвенных обещаний, ограблении церквей,
разврате, битье жен, нарушении правил поединков и т.д. Переход от воинских доблестей к
придворному этикету означал заметный сдвиг в нормах поведения. Прежде всего гораздо больше
требовательности теперь предъявлялось совсем не к силе и мужеству, а изяществу манер,
образованности и владению изящными искусствами, галантному обращению с женщинами и т.д.
В свете дальнейшего изложения особенно рельефно выглядит отношение аристократии к труду и
богатству. С точки зрения дворянства, добывание материальных благ, грязные и тяжелые забо-
227
ты о хлебе насущном и вообще производительный труд, в том числе ремесленника и торговца, —
удел низших и презренных людей, предназначенных Богом для того, чтобы обслуживать бла-
городных. Благородные занятия — это война, рыцарские подвиги и забавы, а позднее — дворцовые
празднества, да еще придворная служба. Руководство и организация хозяйства, как правило, не были
свойственны аристократии и перекладывались на управителей и старост имений. Лишь часть
монашества и некоторые категории дворянства, отошедшие от сословных претензий и втянувшиеся в
рыночное хозяйство, вовлекались в производство, стремясь его улучшить с целью увеличения своих
доходов. Но, конечно, дворянство считало себя вправе перераспределять продукт — через
повинности, поборы, выкупы и прямой грабеж, а соответственно и тратить богатства на поддержание
своего престижа и по прихоти сердца. Щедрость сеньора и джентльмена — высоко почитаемая черта.
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебник для студентов высших учебных заведений. — Издание третье,
120
доп. и перераб. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 591 с.