Ефимов А.В. Очерки истории США 1492-1870
Подождите немного. Документ загружается.
шел в Вест-Индию, куда сбывали морские припасы, смолу, скипидар, зерно, рыбу, мясо и
другие товары.
Из американских колоний больше всего вывозили товаров в Англию не северные и
средние колонии, а южные.
Так, например, в 1770 г. из Новой Англии в Великобританию вывозили на 650 тысяч
долларов, из Нью-Йорка на 300 тысяч долларов, из Пенсильвании еще меньше — на 125
тысяч долларов, а Виргиния вместе с маленькой колонией Мэрилендом вывозила в
Англию на 2 миллиона долларов, Каролина — на 1 250 тысяч долларов и, наконец, самая
молодая колония — Джорджия, основанная в 1732 г., — на 250 тысяч долларов. Таким
образом, в Англию вывозились главным образом продукты сельского хозяйства, в
частности табак, рис, индиго и продукты лесных промыслов.
Крупные капиталы складывались в работорговле, торговле с индейцами, при спекуляции
землей. Наживали большие состояния и предприниматели, занимавшиеся рыбным и
лесным промыслами.
Уже в XVII в. в английских колониях появились люди, располагавшие крупным по тому
времени капиталом. Считают, что в одном только Массачузетсе в 1680 г. было не меньше
30 купцов, обладавших капиталом от 50 до 100 тысяч долларов. Фанейл из Бостона,
умерший в 1740 г., оставил состояние в несколько сот тысяч долларов.
Важной отраслью торговли была торговля людьми: «кабальными слугами» — белыми
рабами, и черными рабами — неграми. Вскоре же после основания английских колоний в
Америке пуритане из Новой Англия начали деятельно участвовать в торговле рабами,
конкурируя с голландскими и английскими работорговцами. С 1644 г. бостонские купцы
стали совершать рейсы в Африку за рабами.
В XVIII в. расцвела посредническая торговля рабами. Из портов Новой Англии
построенные там суда везли в Вест-Индию бобы, горох, зерно, бочарные изделия,
лесоматериалы, низкосортную рыбу, лошадей, молочные продукты и различные предметы
ремесленного производства. В вест-индских колониях эти предметы обменивались на ром,
и суда отправлялись в Африку. В Африке ром обменивался на рабов, которых доставляли
в Вест-Индию. Здесь рабов продавали или обменивали на ром, сахар и патоку, с которыми
возвращались в Новую Англию. Патока служила сырьем для производства спиртных
напитков в Новой Англии, где эта отрасль вплоть до войны за независимость занимала
ведущее место в мануфактурной промышленности.
Суда рабовладельцев связывали между собой три области: Новую Англию, Вест-Индию и
Африку. Отсюда эта посредническая торговля получила название «тройной», или
«треугольной», торговли. Иногда рабов доставляли непосредственно в южные колонии на
североамериканском материке, иногда суда работорговцев сразу же из Новой Англии
отправлялись в Африку, нагруженные дешевыми тканями и металлическими
безделушками, на которые выменивали рабов.
Купцы Новой Англии часто комбинировали занятия работорговлей, ростовщичеством,
земельными спекуляциями, а некоторые из них в то же время заводили мануфактуры.
Белые рабы. Рабство негров. Восстания рабов
Первые рабы в Америке были белыми рабами, или, как их называли, законтрактованными
или кабальными слугами. Если кто-нибудь хотел переехать в Америку, а у него не было 6
—10 фунтов стерлингов, нужных для оплаты проезда, он подписывал с предпринимателем
контракт в двух экземплярах и обязывался в возмещение издержек по перевозу за океан
отработать пять лет на положении слуги-раба. Его привозили в Америку и продавали с
аукциона. Считалось, что после отработки пяти лет он должен получить свободу, но
иногда такие люди убегали раньше. В других же случаях, вследствие новой
задолженности, кабальный слуга оставался в рабстве на второй и третий сроки. Нередко
привозили из Европы осужденных преступников. Их также продавали. Эта категория
31
кабальных слуг обычно должна была отработать не 5, а 7 лет, с тем чтобы после этого
срока получить свободу.
Регулярная торговля законтрактованными слугами велась в течение XVII—XVIII вв. Но в
XVIII в. ее значение постепенно начало падать в связи с развитием рабства негров.
Основной слой законтрактованных слуг составляли английские и ирландские бедняки—
крестьяне и ремесленники, разоренные, лишенные средств производства в ходе
огораживаний и промышленного переворота в Англии. Нищета, голод, иногда и
религиозные преследования гнали этих людей в далекую заокеанскую страну, условия
жизни и труда в которой они плохо себе представляли.
По Европе рыскали агенты—вербовщики американских землевладельцев и
предпринимателей — и завлекали нищих крестьян или безработных рассказами о
«вольготной» жизни за океаном. Широкий размах приобрело похищение людей. Взрослых
вербовщики спаивали, детей заманивали. Затем бедняков собирали в портовых городах
Англии и везли в Америку в таких же условиях, как перевозили скот. Суда были тесными,
пища скудной; кроме того, она часто портилась, и переселенцы в течение долгого пути в
Америку были обречены на голод.
«Ужас, что творится на этих кораблях, — рассказывает один из современников, сам
переживший такое путешествие, — зловоние, испарения, рвота, различные стадии
морской болезни, лихорадки, дизентерии, горячка, нарывы, цинга. Многие погибают
ужасной смертью».
В колониальных газетах нередко можно было встретить такие объявления: «Только что
прибыла из Лондона партия молодых, здоровых работников, состоящая из ткачей,
столяров, сапожников, кузнецов, каменщиков, пильщиков, портных, каретников,
мясников, мебельщиков и других мастеров. Они продаются по сходной цене. Можно
также в обмен на пшеницу, хлеб, муку».
Иногда работорговцы и комиссионеры вели бойкую торговлю одновременно рабами-
неграми, пленными индейцами и привезенными из Европы законтрактованными слугами.
Одна из бостонских газет сообщала в 1714 г. о том, что богатый купец Сэмюэль Сеуолл
«продает несколько ирландских служанок, большинство из них сроком на пять лет,
одного ирландского слугу — хорошего парикмахера, и четыре или пять пригожих
мальчиков-негров».
В этой же газете через несколько дней появилось такое объявление: «Продается
индейский мальчик в возрасте около 16 лет, негр в возрасте около 20 лет. Оба хорошо
говорят по-английски и пригодны к любой работе».
Было немало случаев, когда законтрактованных слуг забивали до смерти. Хозяин терял
при этом только труд раба на период контракта. Законы колоний лишь в отдельных
случаях предусматривали, что хозяин обязан отпустить слугу, если он изуродует или
обезобразит его.
Побеги белых рабов были массовым явлением в колониях. Пойманных слуг жестоко
наказывали, их клеймили, увеличивала срок их контракта, иногда приговаривали к
смерти. Тем не менее, отдельным белым рабам удавалось бежать в пограничные
поселения, на Запад. Здесь они пополняли ряды скваттеров-бедняков, которые явочным
путем захватывали земли, принадлежавшие крупным землевладельцам или земельным
спекулянтам. Скваттеры расчищали участок леса, поднимали целину, строили
бревенчатую хижину и неоднократно с оружием в руках поднимались против
колониальных властей, когда те пытались согнать их с занятых участков. Иногда
законтрактованные слуги поднимали восстания. В отдельных случаях белые рабы
сговаривались с неграми и сообща выступали против своих хозяев и рабовладельцев.
Постепенно рабство негров вытеснило систему законтрактованного труда. Раб-негр был
более выгоден. Содержание раба обходилось вдвое дешевле. Рабовладелец мог
эксплуатировать раба в течение всего срока жизни последнего, а не только лишь в период
времени, обусловленный контрактом. Собственностью хозяина становились и дети раба.
32
Обнаруживалось также, что применение труда негров-рабов более выгодно для
колонизаторов, чем обращение в рабство индейцев или белых бедняков. Индейцы,
обращенные в рабство, получали помощь от индейских племен, находящихся на свободе.
Превратить в рабов индейцев, не знавших эксплуатации и не привыкших к подневольному
труду, или белых бедняков, привезенных из Европы, где рабство давно уже не
существовало, было более трудным, чем использовать труд негров-рабов, которые
ввозились из Африки, где среди негритянских народностей получило широкое
распространение земледелие, а развитие общественных отношений привело к появлению
у многих племен рабства, где существовали целые рабовладельческие государства. К тому
же негры были сильнее и выносливее индейцев.
Хотя в колониальный период плантационное хозяйство было частично натуральным,
обслуживая нужды самой плантации, обеспечивая ее продовольствием, тканями
домашнего изготовления и т. п., но и тогда, в XVII—XVIII вв., плантация производила на
внешний рынок; табак, например, в значительной мере вывозился в Англию, а через нее
попадал в другие страны Европы. Рабов для плантации покупали, разумеется, тоже на
внешнем рынке, а частью «разводили» на самой плантации. Рабовладельцы говорили,
например, что выгоднее купить женщину, чем мужчину, «так как через пару лет женщину
можно продать «с приплодом».
На протяжении XVII—XVIII вв. эксплуатация негров-рабов и работорговля приобретали
все большее значение не только в экономической жизни Северной Америки, но и на
международном рынке. В торговле африканскими рабами участвовали сотни судов,
тысячи лиц. Западное побережье Африки было покрыто сетью фортов и факторий: в них
находились отряды для охоты за рабами и для содержания их в заключении. В
европейских и американских центрах работорговли имелось множество постоянных
посредников, торговых агентов, надсмотрщиков, «погонщиков» рабов, занимавшихся
дальнейшей транспортировкой их на плантации. Существовала развитая система кредита,
компании, имелись акционерные общества работорговцев. Иные современные
американские историки-реакционеры, описывая «превосходную» организацию этой
гнусной торговли людьми, не могут скрыть своего восхищения «деловыми»
способностями предпринимателей-работорговцев. Алчные работорговцы стремились
вместить на свои суда возможно больше «живого груза». Рабов перевозили в ужасающих
условиях. Расстояние между палубами обычно составляло 3 фута 3 дюйма (немногим
более метра). Туда рабов загоняли плетьми, причем заставляли ложиться плотно один к
другому. В таких условиях невольники проводили весь многодневный переход из Африки
в Америку. Особенно ужасным было положение во время штормов, когда закрывали
люки; люди неимоверно страдали от морской болезни, недостатка воздуха, движения, от
эпидемии.
При перевозке рабов в Америку смертность их достигала трети, а иной раз и половины
взятых на борт. И несмотря на это, работорговля приносила баснословные прибыли.
Чистый доход от рейса с рабами иногда составлял тысячу процентов на вложенный
капитал.
Рабов ввозили главным образом для табачных плантаций южных штатов. Их выгоняли на
работу партиями; они работали до 18—19 часов в сутки, подгоняемые бичом
надсмотрщика. На ночь рабов запирали и спускали собак. Считают, что средняя
продолжительность жизни негра-раба на плантациях составляла 10 лет, а в XIX в. даже 7
лет.
Наряду с этим в Северной Америке широко применялся оброк, известный еще с
колониального периода. Так, в Пенсильвании в 1721 г. белые работники заявили в
Ассамблею протест против найма черных. Ассамблея отказала, мотивируя тем, что это
было бы несправедливо по отношению к тем владельцам, которые отдают их в наем. В
американских газетах XVIII в. встречается много объявлений о сдаче в наем и о желании
иметь оброчных рабов.
33
Законодательство рассматривало рабов не как людей, а как вещь, движимую
собственность, принадлежащую рабовладельцу. Убийство негра не считалось
преступлением для его хозяина. Негр был рабом на всю жизнь; ребенок, родившийся от
рабыни, становился рабом, хотя бы его отцом и был свободный негр (1).
Неграм-рабам внушали догмы христианской религии, предлагали им терпеть в этой жизни
в надежде на награду в загробной.
Рабам запрещали учиться писать и читать, передвигаться группами более чем в 7 человек
без сопровождения белых. Любой белый, встретивший негра вне плантации, должен был
потребовать у него отпускной билет, а если такого не было, мог дать 20 ударов плетью. В
случае, если негр пытался защищаться или ответить на удар, он подлежал казни. За
нахождение вне дома после 9 часов вечера негров в Виргинии подвергали четвертованию.
В случае попытки к бегству рабам отрубали руки, рабов сжигали, вешали, держали в
тюрьмах.
Страх рабовладельцев перед восстанием рабов был так силен, что неграм-рабам в
большинстве колоний было запрещено всякое общение со свободными неграми. Если
негра-раба заставали в хижине свободного негра, их обоих подвергали жестокому
наказанию.
В работах буржуазных историков США редко можно встретить упоминание о восстаниях
негров-рабов. Историки-расисты, как например У. Б. Филиппс, написавший несколько
трудов по истории негров
---------------------------------------------------
1. Свободными неграми становились сумевшие себя выкупить или отпущенные хозяевами
на волю.
---------------------------------------------------
в США, немало потрудились над распространением легенды о якобы неспособности
негров к самостоятельному существованию, без «опеки» белых хозяев, об их «врожденной
покорности», «преданности» белым хозяевам. В действительности же вся история негров
в США — это история их непрерывной героической борьбы за свое освобождение, за свои
права.
Эта борьба начиналась на берегах Африки и во время переезда в Америку и продолжалась
на плантациях в самой Америке.
Несмотря на изощренную систему устрашения и бдительный надзор, на
рабовладельческих судах то и дело вспыхивали возмущения рабов. Только в течение
XVIII в. и лишь на судах, плававших под британским флагом, произошло 48 восстаний
негров-рабов, зафиксированных в печатных источниках того времени. Нет сомнения, что
это число пришлось бы значительно увеличить, если бы были изучены архивные
документы по данному вопросу.
Восстания негров в Америке начались еще в XVI в. в испанских колониях Вест-Индии. С
появлением рабства негров в английских колониях в Северной Америке негры и здесь
начали борьбу против порабощения и чудовищной эксплуатации. Американский
прогрессивный историк Г. Аптекер подсчитал, что от возникновения первых английских
поселений в Северной Америке и до формальной отмены рабства в США в 1863 г. негры-
рабы на территории Соединенных Штатов не менее 250 раз поднимали восстания против
своих угнетателей.
Борьба негров против рабства в Америке дает немало примеров героического мужества,
силы духа, неистребимого стремления к свободе. Председатель американской компартии
У. З. Фостер с полным правом говорит о том, что «негритянский народ может гордиться
своей героической борьбой за свободу». Приведем несколько примеров восстаний негров-
рабов.
В Нью-Йорке в 1712 г. вооруженные рабы подняли мятеж из-за жестокого обращения
хозяев. Против восставших были высланы солдаты. Шестеро негров покончили с собой,
когда их пытались взять в плен. Остальные были схвачены. Губернатор Нью-Йорка изверг
34
Хантер писал о расправе над неграми: «Часть из них сожгли, некоторых повесили, одного
колесовали и одного живьем повесили в городе на цепях, так что наказания были
придуманы самые поучительные».
В 1739 г. восстало 200 рабов на плантации в Стоо, около Чарльстона. Прежде чем
восстание было подавлено, негры успели уничтожить дома, сжечь урожай и убили
нескольких плантаторов.
В 1741 г. в городе Нью-Йорке много негров было арестовано по обвинению в подготовке
большого восстания и поджогов, свыше 30 из них были повешены или посажены на кол и
80 проданы властями в другие колонии, с возмещением рабовладельцам стоимости рабов
из средств колонии.
Особый страх вызывала всякая попытка негров, индейцев и белых рабов объединиться.
Документы свидетельствуют, что такие попытки неоднократно имели место как в XVII—
XVIII, так и в XIX в. Чудовищное угнетение негров, беспощадное истребление индейцев
англичанами и американцами вызывали у индейцев и негров чувство солидарности в
борьбе с колонизаторами и рабовладельцами.
На протяжении колониального периода имели место такие случаи, когда отдельные
бедняки из белого населения делали попытки возглавить восстания рабов. Так, в 1690 г.
город Нью-бери в Массачузетсе был охвачен паникой после ареста некоего Исаака
Морилла. Морилл уговаривал негров и индейцев поднять восстание, обещая освободить
рабов. На суде он признался, что в его намерения входило захватить судно в порту города
и бежать на нем вместе с неграми и индейцами в Канаду, чтобы оттуда, с французской
территории, организовать нападение на английские колонии.
Из среды негров также выдвигались руководители восстаний сопротивления. В 1688 г. в
Мэриленде был казнен негр-раб Сэм «за неоднократные попытки вызвать восстание
негров этой колонии».
Борьба негров против рабства выливалась в самые различные формы. Было бы
неправильно, как это делают буржуазные историки, рассматривать как выражение этой
борьбы только заговоры и вооруженные выступления негров. Восстания были лишь
наиболее активной, наиболее сознательной формой борьбы против рабства. По существу
же сопротивление негров гнету и насилиям было повсеместным. Одной из форм этого
сопротивления были побеги рабов. Они были весьма часты. Восстания рабов хотя и не
привели в колониальный период к победе, но имели большое прогрессивное значение: они
подрывали рабство. Страх перед восстаниями рабов сыграл свою роль в отмене рабства в
северных штатах в период войны за независимость и после нее.
Если одна линия развития общественных отношений в колониях вела от белого рабства к
развитию негритянского невольничества, то другая линия социального развития вела от
белого рабства и попыток английских аристократов ввести феодальные отношения в
Америке к развитию лично свободного, «патриархального» фермерства, в среде которого
с самых ранних стадий уже имелось имущественное неравенство и происходила классовая
дифференциация.
Фермерство. Социальные отношения в колониях
Не только голландцы в долине Гудзона пытались создать класс крупных феодальных
землевладельцев. Политика Англии также была направлена на создание в американских
колониях класса крупных земельных собственников, которым давались права феодальных
сеньоров. Согласно королевским хартиям о пожалованиях земель в Америке, владельцам
или компаниям разрешалось назначать должностных лиц, включая судей, приговаривать к
смерти или объявлять помилование преступникам, жаловать титулы, в отдельных случаях
даже объявлять войну или мир и чеканить монеты (хартия компании Гудзонова залива).
Основным элементом феодальных отношений, формой эксплуатации непосредственного
производителя, носившей феодальный характер, была так называемая «квитрента» —
35
«твердая рента», фиксированная безотносительно к рыночной стоимости земли.
Кроме Новой Англии, все держатели земли в колониях обязаны были уплачивать
владельцам квитренту. Обычно земельные участки владельцами земель или компаниями
собственников предоставлялись тем, кто мог оплатить свой переезд в Америку и
обязывался уплачивать ежегодно взамен всех других повинностей твердую ренту, размер
которой чаще всего был два шиллинга в год за сто акров и которая иногда уплачивалась
натурой.
Однако в условиях обилия незаселенных земель и при возможности вторгаться на землю
индейцев все попытки монополизации права на землю были обречены на неуспех. Массы
американского фермерства в течение всего колониального периода вели решительную
борьбу против квитренты. Скваттерство было одной из основных форм этой борьбы.
О размахе скваттерского движения свидетельствуют, например, донесения управляющего
Джемса Логана собственнику колонии Пенсильвания Вильяму Пенну в период 1729—
1749 гг.: «Большое число бедных, но самонадеянных людей, — писал он, — без какого бы
то ни было разрешения явилось на ваши земли... Шотландцы, ирландцы... дерзко и
беспорядочно захватили весь мэнор Коннестога — 50 тысяч акров лучшей в графстве
земли... при этом они (скваттеры) утверждали, что противно законам бога и природы,
чтобы так много земли оставалось незанятой, в то время как так много христиан
нуждается в ней, чтобы работать и взращивать свой хлеб... Новые скваттеры знают, что
старые завладели землей тоже незаконно, вклиниваются между первыми поселенцами,
обосновываются там, где им нравится, каждый сообразно с его силами или его друзей,
отчего происходят большие споры и беспорядки».
Когда шериф собственника колонии явился взыскать арендную плату, то его избили,
причем разорвали цепь на груди — знак его официальных полномочий.
И в других колониях шла борьба фермеров против аристократов — собственников
колонии. Так, собственник Южной Каролины Джон Арчдэл купил эту колонию в 1691 г. у
вдовы прежнего собственника сэра Вильяма Беркли. В 1706 г. Арчдэл издал описание
своей колонии; он сообщает, что королевская грамота дала полномочия собственнику
колонии учреждать нобилитет, что последний вместе с представителями лордов-
собственников составляет верхнюю палату и что нижняя палата избирается народом.
Далее Арчдэл сообщает, что в колонии среди простого люда возникла сильная партия,
старающаяся «противодействовать всему тому, чего требует правительство», что партия
сильна недовольством условиями аренды их земель. Сообщения Арчдэла показывают, что
квитрента собиралась в Южной Каролине с большим трудом уже в самый ранний период
и даже совсем не собиралась. Более подробный материал имеется по Мэриленду. Хартия,
выданная в 1632 г. лорду Балтимору, основавшему колонию Мэриленд, типична для
королевских пожалований в первой половине XVII в. Английские короли пытались ввести
в колониях так называемую «free and common soccage», явившуюся в Англии результатом
разложения феодальных отношений; эта форма землевладения отличалась от полной
собственности только присягой в верности номинальному верховному собственнику
земли.
Хартия давала лорду Балтимору не только право учреждать маноры и передоверять им
свою судебную власть, но также право налагать наказания вплоть до смертной казни,
назначать должностных лиц, командовать военной силой. Не следует, однако, думать, что
лорд Балтимор действительно был неограниченным сувереном. Он мог издавать только
такие законы, которые не находились в противоречии с английскими и получили
одобрение ассамблеи — представительного учреждения (в которое посылались выборные
от «сотен» жителей — самой мелкой административной единицы; отдельные поселки и
даже группы домов тоже посылали в ассамблею своих представителей).
Согласно хартии поселенцы получали все привилегии, свободы, льготы, которыми
пользовались другие английские подданные. Балтимор не имел также права облагать
товары пошлинами. Уже через шесть лет после дарования хартии, т. е. в 1638 г., ассамблея
36
заставила Балтимора признать ее право инициативы и добилась того, что все законы,
издаваемые губернатором, вступали в силу только по одобрении их ассамблеей и
утверждении их собственником колонии. В 1650 г. произошло разделение ассамблеи на
две палаты: верхнюю, в которую входили члены, назначенные собственником колонии, и
нижнюю, избранную от сотен.
Нас интересуют, однако, не только политические прерогативы Балтимора, но также
экономическая база его колонии, его взаимоотношения с другими собственниками и с
трудящимся населением колонии. В своей инструкции колонистам, составленной в 1633
г., лорд Балтимор приглашал плантаторов привести с собой кабальных слуг. По мысли
Балтимора, имение его должно было представлять совокупность плантаций,
арендованных хозяевами, у которых работали бы кабальные слуги. В «проспекте»,
составленном перед отправлением первой партии колонистов в Мэриленд, каждому
плантатору, внесшему 100 фунтов и привезшему с собой пять кабальных слуг, обещалось
2 тысячи акров земли; кабальным слугам обещаны были по истечении срока их службы
небольшие земельные наделы в собственность. В проспекте 1635 г. владелец плантации
обещал тысячу акров и материальные привилегии каждому, кто привезет с собой пять
кабальных слуг в возрасте от 16 до 50 лет. Таким образом, в Мэриленде формально была
установлена своеобразная система временного рабства. Чрезвычайно важно установить,
соблюдалась ли эта система на практике. Материалов для исчерпывающего ответа на этот
вопрос мы не нашли, но, как известно, уже первая партия в 200 свободных поселенцев,
высадившаяся в Мэриленде в 1634 г., стала приобретать земли не у лорда-собственника, а
у индейцев, и лорд Балтимор в первые два года потерял на своей колонии 40 тысяч фунтов
стерлингов, истратив на нее почти все свое состояние. Другие источники упоминают о
существовании кабальных слуг и свободных арендаторов в Мэриленде, а также в других
колониях, в особенности в первой половине XVII в.
Как уже упоминалось, в 1655 г. в колонии вспыхнула гражданская война, в которой
сторонники лорда были побеждены. Однако последний пришел к соглашению с
уполномоченным Кромвеля и отчасти восстановил свои права. В 1689 г. в Мэриленде
произошла вторая революция, возглавляемая Джоном Корролем. Лорд Балтимор лишился
своих привилегий: население колонии было освобождено от платежей за землю в пользу
лорда, а «собственник» колонии сохранил за собой лишь незаселенные земли, причем и на
них самовольно проникали скваттеры.
В Нью-Йорке и Нью-Джерси притязаниям лорда манора иногда оказывалось решительное
сопротивление. В западном Джерси собственники даже не пытались собирать квитренту,
но в восточной части провинции споры между собственниками и поселенцами
Элизабеттауна и участков Монмут привели в XVIII столетии к продолжительным
аграрным волнениям.
Скваттерство играло важную роль в заселении свободных земель. «To squatt» имеет два
значения: «зацепляться» или «присесть на корточки», «царапать». Поселенец «приседал
на корточки» на данном участке земли, поверхностно обрабатывая его, и, «исцарапав»,
бросал его и двигался дальше на запад, занимал другой участок, расчищал его и продавал
или бросал.
Историки подчеркивают, что «все скваттеры без исключения были самыми бедными
людьми на фронтир» (передовая черта поселения). «В Пенсильвании скваттерство так
распространялось, что свело почти на нет «quit rents». В связи с этим здесь чрезвычайно
развилась земельная спекуляция; очевидно, она натолкнула самого Пенна на мысль, что
выгоднее продавать землю большими участками спекулянтам и крупным собственникам,
чем сдавать ее за земельную ренту (quit rents). Такие же порядки, как и в Пенсильвании,
установились в Нью-Джерси, часть которой была куплена компанией квакеров с участием
Пенна.
Скваттерство имелось и в Новой Англии, в особенности в Мэне. К востоку от Кеннебека
поселенцы, невзирая на запрещения, рубили мачтовый лес, находившийся под
37
королевским запретом. 150 семейств занималось этим промыслом, и губернатор
Готчинсон не имел возможности им в этом воспрепятствовать. По данным историка США
М. У. Джернегана, из 670 тыс. акров в долине Шенандоу, занятых поселенцами с 1732 п о
1740 г., 400 тыс. былизаняты скваттерами. Любопытно, что когда Джордж Вашингтон уже
в конце колониального периода явился в графство Огаста, чтобы осмотреть земли,
которые он приобрел, соблюдая все установленные правила, то он нашел здесь много
семейств скваттеров, которые уже занимали эти земли.
На скваттеров жаловались также и в других колониях. В Северной Каролине нижняя
палата обратилась к губернатору и к совету (верхней палате) с заявлением о том, что
многие поселились на пустующих землях без каких-либо платежей ренты или без права
собственности на эти земли. Чрезвычайно любопытно, что совет счел за благо разрешить
скваттерам продолжать занимать эти земли с тем только, чтобы они согласились платить
ренту с земли.
О решительной победе скваттеров над собственником в колонии говорит историк М. У.
Джернеган: «Огромное большинство поселенцев, которые занимали земли во внутренней
части страны, в особенности в период великой германской иммиграции (1718—1732), не
смущалось необходимостью приобретения права собственности на землю, но попросту
скваттерничало на незанятой земле. В течение первой половины XVIII столетия хозяйство
на собственнических землях находилось в состоянии «великого хаоса», и практика
скваттерничества стала общей. В 1726 г. было подсчитано, что там (в Пенсильвании)
насчитывалось 100 тысяч скваттеров; из 670 тысяч акров, занятых в 1732—1740 гг., свыше
2/3 было заселено без грамот».
«Скваттерничество, хотя собственники с ним боролись, так как оно лишало их рент с
земли, вскоре сделалось самым популярным и регулярным методом приобретения земли...
оно сделалось основой земельных передач путем отчуждения, в порядке обычного права и
по праву обработки земли вместо приобретения земли легальным путем. К половине
XVIII столетия собственники были вынуждены признать его как законный способ
получения права собственности на землю».
Попытки основать в Северной Америке колонии феодального типа не имели успеха. В
северных колониях быстрое развитие промышленности и обилие доступных для заселения
земель с самого начала сделали невозможными феодальные порядки. В средних,
атлантических колониях, за исключением некоторых районов Нью-Йорка, где феодальные
элементы оказались более живучими, монополия на землю была сломана скваттерами еще
в XVII в. В южных колониях быстрое развитие рабовладения вытеснило временное
рабство и земельные ренты.
Итак, в Северной Америке не было недостатка в попытках установить феодальные
отношения. Однако эти попытки потерпели крушение. Противоречие между владельцами
крупной земельной собственности и крестьянством в США при обилии там доступных для
заселения земель разрешалось путем скваттерства на землях индейцев или собственников,
а в некоторых колониях, еще в XVII в., революционным путем, путем борьбы против
собственников.
Борьба фермерства против пережитков феодализма в аграрных отношениях не раз
выливалась и в открытые восстания. Так, в 1765 г. в колонии Нью-Йорк имело место
восстание мелких фермеров во главе с Прендергастом, причем собралось около двух
тысяч вооруженных фермеров. Землевладельцы, опираясь на помощь властей, собрали
свое ополчение, разбили фермеров и захватили в плен Прендергаста и других вожаков
восстания.
Почти одновременно с этим в других графствах Нью-Йорка произошло восстание пяти
тысяч «регуляторов» — уравнителей. Основной его силой также было мелкое фермерство,
которое боролось против арендной платы. Повстанцы пытались установить связь между
обоими очагами восстания, но и восстание «регуляторов» было вскоре подавлено. В
пределах каждого из трех основных экономических районов колоний существовали две
38
зоны: давно заселенная прибрежная территория (на юге она условно называлась tidewater
— полоса прилива и отлива) и недавно заселенный Запад, передовые поселения
колонистов, так называемая «граница» (frontier). Frontier — слово, обозначающее в одно и
то же время и фронт, и границу — границу поселений колонистов-пионеров, бывшую в то
же время фронтом войны с соседями. Это слово французского происхождения, для чего
имеются свои исторические обоснования, и произносится: «фронтир». Эта англо-
романская фонетика отражает исторические условия борьбы за территорию Запада.
Жители Запада вели жизнь, полную борьбы, опасностей и лишений. Нравы там были
простые. Поселенцы вместе строили хижину вновь прибывшему члену общины, сообща
собирали приданое невесте, сообща же нападали на индейцев и уничтожали их.
В западных районах фермерские хозяйства чередовались с плантациями рабовладельцев,
но последние всеми средствами стремились изгнать фермеров, которые
концентрировались преимущественно в горных районах.
Возможность переселения на Запад, захвата индейских земель, возможность бежать от
феодального гнета и кабалы была настолько реальной, а сопротивление колонистов так
сильно, что феодальная система как таковая в Северной Америке не сложилась. Энгельс
неоднократно характеризовал Америку, как страну, «никогда не знавшую феодализма».
Однако если в Америке и не сложилась система феодализма - феодальных отношений, то
там имелись элементы феодального строя — крупное землевладение аристократов, их
социальное и политическое господство, взимание «твердых рент» с поселенцев, живших
на землях аристократов, теократический строй во многих колониях Новой Англии:
соединение светской и духовной власти в одних руках — явление, широко
распространенное в средние века, — законы о майорате.
В колонии Нью-Йорк были расположены огромные земельные владения Бэкманов и
других аристократов, потомков голландских «патронов». Одно семейство Ван-
Ринсеелеров обладало 700 тысячами акров земли, и это было не самое крупное владение в
колониях. В Виргинии Ферфаксы считали, что у них 6 миллионов акров земли.
Существовала тесная связь между процессами первоначального накопления и
капиталистического развития в Европе и заселением западных земель и развитием рабства
в американских колониях.
В Америку из Европы, особенно из Англии, направлялся значительный колонизаторский
поток. В связи с отливом части населения из восточных колоний на западные индейские
земли предприниматели в Северной Америке стремились применять более дешевый труд
рабов.
Необходимо остановиться на характере численно весьма значительных
мелкособственнических фермерских (крестьянских) хозяйств и в частности на вопросе о
простом товарном хозяйстве в ранние периоды истории американских колоний и позже.
Прежде всего мы можем констатировать, что имущественное расслоение в среде западных
поселенцев имелось еще до того, как их хозяйство приобретало товарный (хотя бы и
простой товарный) характер. Одни переселенцы двигались на Запад в крытых фургонах,
запряженных несколькими парами волов или лошадей, и гнали за этими фургонами скот,
везли с собой запасы продовольствия, утварь, оружие, ткацкий станок и ручную прялку;
другие передвигались на лошадях, а беднота — даже пешком, ведя с собой корову и
несколько овец.
Неравное имущественное положение создавало не только на Востоке, но и на Западе
неравенство в среде поселенцев. Часть из них нанималась на работу, делала долги и т. п.
Известно, что, захватив землю на Западе, поселенцы обычно продавали ее затем новым
пришельцам, а на вырученные деньги снаряжались в путь на более далекие западные
земли. Наконец, фермеры-пионеры торговали с индейцами, покупали у них пушнину,
сбывали им оружие, порох, свинец, продавали индейцам виски. Хозяйство западного
поселенца быстро начинало приобретать черты товарности. Однако отдаленность
западных поселений от городских центров и плохие дороги, первоначально вьючные,
39
затем колесные-грунтовые, — не давали возможности сбывать в городские центры
трудную для перевозки продукцию фермерского хозяйства: зерно, продукты
животноводства и лесных промыслов.
Первоначально фермеры могли сбывать в отдаленные центры лишь некоторые продукты,
представлявшие результат переработки сырья, — виски, кожи и др. Превращение
фермерских хозяйств в товарные особенно быстро происходило в связи с развитием путей
сообщения: с 20-х годов XIX в. — широкой системы каналов, с 30-х годов — улучшенных
дорог в связи с ростом городских центров на северо-востоке и на Западе и в том же
десятилетии в связи с постройкой железных дорог. В среде становившихся товарными
фермерских хозяйств происходило капиталистическое расслоение. Известно, что мелкое
крестьянское хозяйство порождает капитализм «ежедневно, ежечасно и в массовом
масштабе» (В. И. Ленин).
В США этот процесс капиталистического расслоения фермерских хозяйств несколько
задерживался вследствие передвижения населения на Запад. Беднота не хотела идти в
батраки, надеясь двинуться с семьей на Запад, и, захватив у индейцев землю или купив ее
у ранее занявших ее поселенцев, стать самостоятельными собственниками. Больше всего
испытывая потребность в уходе иа Запад, а во второй половине XIX в.— на Дальний
Запад, беднота менее всего была в состоянии осуществить его за недостатком средств (к
тому же — это относилось не только к бедноте — передвижение было связано с
немалыми опасностями). В одном описании современника-очевидца говорится, что
бедняк-переселенец шел, держа в одной руке поводок от коровы, а в другой — ружье, а
жена его толкала тачку со всяким скарбом. Итак, если бы переселение на Запад было
делом легким, будничным, доступным для всех, то батраков, постоянных или
батрачивших часть времени, и должников не было бы. В американской фермерской среде,
в сельских районах, повсюду господствовало бы простое товарное хозяйство в духе
утопий Джефферсона (которые некоторые простодушные историки принимают за
действительность). На самом же деле переселение на Запад хотя и происходило, причем
переселялись туда многие иммигранты, непосредственно прибывшие из Европы, но было
сопряжено с огромными трудностями. Словом, процесс капиталистического расслоения в
сельском населении США происходил хотя и несколько замедленно, но неуклонно.
В колониальный период поселенец обычно получал в надел такое количество земли,
которое он мог обработать, а это зависело не только от величины его семьи, но и от
количества скота, от размеров инвентаря, от возможности использовать в хозяйстве труд
кабального слуги, негра или наемного рабочего. Дифференциация по имущественному
признаку была не столь резкой, как впоследствии, но все же имелась.
В графстве Эссекс (Коннектикут) в 1635—1664 гг. 42 фермера владели участками от 1 до
234 акров; из них 21 владелец, или половина,— участками меньше 21 акра; 76 имели
участки меньше 50 акров.
В некоторых колониях колонисты наделялись землей в зависимости от их имущества. В
Гильфорде (Коннектикут) они были разделены на четыре группы. В первой имущество
колониста оценивалось в 50 фунтов, во второй — в 100, в третьей — в 250, в четвертой —
в 500 фунтов. На каждые 100 фунтов стоимости имущества давалось 5 акров земли на
возвышенности и 6 акров луговой земли, а на каждого члена семьи — 3 акра сухой земли
и 1/2 акра луговой. Из этого распределения видно, что при наделе колонистов городская
община придавала гораздо больше значения имущественному моменту, чем семейному
положению. Колонисты в Нью-Хэйвене при первоначальном разделе земли получали 5
акров на каждые 100 фунтов стерлингов имущества и 2 1/2 на члена семьи; в
Нортгемптоне соответственно — 20 и 15 акров.
На основании этих данных можно с уверенностью утверждать, что уже в колониальный
период (т. е. до образования из американских колоний первого в Америке
самостоятельного государства Соединенных Штатов) в сельском хозяйстве Северной
Америки не только имелось имущественное неравенство, но в ряде случаев применялся и
40