фоном. Либералы успели вбить нам в голову, что "открытость" — это хорошо, а
"изоляция" — плохо. В качестве положительного примера обычно приводятся рыночные
экономические режимы, основанные на открытости и свободе торговли, им противо-
поставляются "тоталитарные государства", где царит если не нищета, то постоянный
дефицит и заниженные нормы жизни. Отсюда делается поспешное отождествление:
"открытость, мондиализация — процветание, изоляция — нищета". Но все далеко не так
очевидно.
Немецкий экономист прошлого века Фридрих Лист, оказавший колоссальное
влияние на самых разнообразных экономистов и политиков (от Кейнса до Ратенау, Витте
и Ленина), логически безупречно разбил либеральный тезис ( "открытость — добро,
изоляционизм — зло") серией аргументов, настолько неопровержимых, что они полно-
стью сохраняют свое значение и сейчас. Так, Лист на примере Англии показал, что
либеральная открытость экономических систем двух обществ неизменно приводит к тому,
что ей в полной мере может воспользоваться только одна из сторон — та, которая имеет
более развитую и укорененную, отлаженную и давнюю рыночную инфраструктуру.
Иными словами, Фридрих Лист вскрыл важнейший пункт либеральной идеологии — она
пристрастно служит интересам тех стран или стратегических блоков, которые первыми
встали на этот путь, Таким образом, видимая незаинтересованность и внешне
провозглашаемый "универсализм" либерально-рыночной доктрины оказываются лишь
прикрытием для довольно эгоистических интересов вполне конкретных стран. А те
государства, которые по каким-то причинам развивали свою хозяйственную структуру,
следуя иными путями, обречены в случае либерализации на утрату суверенности и
попадание в зависимое, подчиненное положение относительно более "продвинутых" в
рынке соседей. С другой стороны, Лист прекрасно понимал, что динамическое развитие
экономики в современных условиях не может происходить в рамках отдельно взятого
государства при полной блокировке внешних экономических контактов, и на экономи-
ческий вызов современности невозможно ответить простым отказом от диалога. Иными
словами, изоляционизм тоже не выход, он с неминуемостью приведет рано или поздно к
стагнации и — далее — к прямой колонизации динамически развивающимися
либеральными конкурентами. Что же делать?
Проанализировав множество параметров экономических и геополитических
моделей, Фридрих Лист пришел к выводу, что спасением для государства,
конкурирующего с либеральными соседями, но вставшего на этот хозяйственный путь в
более поздние исторические сроки, является только одно — "автаркия больших
пространств".
Смысл листовской теории "автаркии больших пространств" сводится вкратце к
следующему. Открытость хозяйственной структуры является важнейшим компонентом
социально-экономической динамики общества, но, вместе с тем, открытость по
отношению к более развитым в рыночным смысле государствам неминуемо ведет к коло-
низации и утрате суверенитета. Следовательно, необходимо прибегнуть к избирательной
открытости, которая наличествует в отношении государств, столь же или менее развитых
в рыночном смысле, нежели данное государство, но которая превращается в "железный
занавес" там, где речь идет о более развитых государствах. Но и в последнем случае
отношения сводятся не к полной таможенной блокаде, а к экономическому
сотрудничеству, которое квалифицируется государственными органами, следящими за
соблюдением геополитических интересов державы, как безвредное или даже полезное.
Обмен, способствующей экономическому росту державы, приветствуется и в случае более
развитых стран; то, что может препятствовать этому росту, ставится вне закона.
Но такая избирательная открытость будет действенна только в том случае, если
развивающимся странам удастся создать довольно крупный экономический континент,
объединенный единой таможенной границей. Иными словами, единственно возможная
"автаркия" может эффективно существовать только на территории "больших