Дилигенский Г.Г. Северная Африка в IV-V веках
Подождите немного. Документ загружается.
время на другие стороны его учения опирались католики, ведя полемику с
донатистамиE
113
. Еще менее возможно сближать донатизм с идеями
Тертуллиана. Декларации донатистов о «бедности» их церкви так же далеки
от резких выступлений Тертуллиана против богатства, как их иерархическая
церковная организация от примитивных христианских общин его времени.
Бриссон думает, что донатисты отождествляли разделение между богатыми и
бедными с разделением между греховностью и святостьюE
114
. Если это
предположение, может быть, в какой-то степени оправдано применительно к
неимущим донатистам или агонистикам, то нет никаких оснований
приписывать подобные взгляды епископам или донатистской церкви в целом.
Отношение донатистского клира к борьбе трудящихся против социальной
несправедливости видно достаточно отчетливо из его позиции во время
восстаний агонистиков. Эти восстания неизменно приводили к тому, что
донатистская церковь оказывалась в одном лагере с государством и имущими
классами и вместе с ними вела борьбу против своих вчерашних союзников.
Отношение руководителей донатизма к государственной власти
вообще далеко не всегда определялось провозглашенным ими принципом
невмешательства государства в церковные дела. В период правления Юлиана
донатистские епископы не только обратились к языческому императору с
просьбой о разрешении их вероисповедания, но и воспользовались помощью
провинциальных властей для разгрома католической церкви в Мавретании.
Этот факт {227} неоднократно использовался впоследствии против них
католическими полемистамиE
115
. В 90-х годах IV в. донатистский
карфагенский епископ Примиан, преследуя группу епископов своей церкви,
не признававших его полномочий, опирался на поддержку городских
113
A u g., С. Cresconium, II, 31, 39 sqq. III, 41, 45; De baptismo, IV, 8, 11.
114
B r i s s o n. Op. cit., р. 371.
115
O p t., II,16; A u g., C. lit. Petil., II, 97, 224; Ер., 105, 2, 9.
261
магистратов и провинциальных властей. Впоследствии, желая лишить сана
некоторых оппозиционных ему епископов, он передал это дело на
рассмотрение проконсула язычника Герода, который подтвердил притязания
ПримианаE
116
. Таким образом, когда ситуация это позволяла, руководители
донатизма точно так же опирались на поддержку императорских властей и
отдавали на их суд свои церковные дела, как это делали католики.
Донатистская церковь не была также вполне последовательной в
отстаивании своих собственных религиозных принципов. На одном из
донатистских соборов было решено разрешить прием в церковь «предателей»
без вторичного крещения. По-видимому, это решение обусловливалось
позицией мавретанских епископов-донатистов, так как в Мавретании обычай
вторичного крещения вообще не был популяренE
117
.
Все эти факты из истории донатистского движения позволяют
заключить, что такие черты его идеологии, как провозглашение своей церкви
«церковью бедных», принципиальное противопоставление ее императорской
власти и связанные с этим конфессиональные принципы пропагандировались
донатистским епископатом в значительной мере в расчете на привлечение на
свою сторону трудящихся и малоимущих слоев христиан и носили на себе
заметный отпечаток социальной демагогии. Отмечая отличия донатистской
церкви от ортодоксальной, заключавшиеся главным образом в ее иной
политической позиции, нельзя в то же время преувеличивать эти различия и
не видеть моментов, определявших сходство социальной роли обеих церквей.
С точки зрения Бриссона, основной причиной изменения социально-
политических позиций ортодоксальной церкви в IV в., по сравнению с более
ранним временем, {228} явилась религиозная политика Поздней империи.
116
A u g., С. Cresconium, III, 56, 62; 59, 65; IV, 4, 4; 47, 57; C. lit. Petil., II, 58, 132; M a n s i, III, col. 847.
117
A u g., Ep. 93, 10, 43; ср. B r i s s o n. Op. cit., p. 218—219.
262
Всячески подчеркивая это обстоятельство, он не видит в то же время тех
процессов внутри самой церкви, которые подготовили ее союз с
государством, сделали возможным признание христианства официальной
религией. Этим в значительной мере определяется и его понимание роли
донатизма. По мнению Бриссона, донатизм отказался принять те сдвиги,
которые произошли в христианстве IVEв.E
118
Автор подчеркивает близость
донатизма к раннему христианству со всей характерной для него идеологией
социального протеста и соответственно сближает учение донатистов с
идеями, развивавшимися Тертуллианом. Между тем по своему социальному
положению и внутренней организации донатистская церковь столь же
глубоко отличалась от ранних христианских общин, как и церковь
ортодоксальная и в этом плане она вовсе не оказалась в стороне от общих
процессов развития христианства. В экономическом отношении донатистская
церковь была крупным собственником, владела имениямиE
119
, следовательно,
эксплуатировала труд зависимого сельского населения. Высший клир
донатистской церкви имел мало общего с демократическими слоями
африканского населения. Среди его членов были собственники и арендаторы
крупных именийE
120
. Таким образом, «бедность» донатистской церкви была
чисто декларативной. Принцип церковной иерархии и епископской власти не
подвергался какому-либо сомнению донатистскими теоретиками и весьма
последовательно осуществлялся на практике. Когда в 393 г. группа
донатистских епископов во главе с диаконом Максимианом выступила
против автократической власти карфагенского примаса Примиана, они были
осуждены подавляющим большинством остальных епископовE
121
.
118
B r i s s o n. Op. cit., p. 374.
119
A u g. In Iohan. evang. fract., VI, 25; Ep., 185, 9, 36.
120
A u g., C. lit. Petil., II, 84, 184: Crispinus vester Calamensis... emisset possessionem et hoc emphyteuticam.
121
M a n s i, III, col. 855—858.
263
Все эти черты внутренней структуры и экономического положения
донатистской церкви легко объясняют то обстоятельство, что, несмотря на ее
связь с городским и сельским плебсом, она все же не воспринималась в
Северной Африке как некая организация демократических {229} слоев
населения, враждебная «социальному порядку» и имущим классам. В
последней четверти IV и в начале V в. немало представителей этих классов
было последователями донатизма. Донатистская церковь увеличивала свою
собственность в значительной мере за счет их пожертвований. Об этом
свидетельствует установление имперского законодательства, согласно
которому донатистской церкви запрещалось получать какое-либо имущество
по завещанию или путем дарения, а также упоминания Августина о богатых
и знатных людях, поддерживавших оппозиционную церковьE
122
. В указе
Грациана от 377 г. говорится о собраниях донатистов в больших домах и
имениях (loca magna domorum seu fundorum) и предписывается конфисковать
такие именияE
123
. В одном из антидонатистских декретов Гонория
рассматривается вопрос о рабах, принудительно обращенных в донатизм их
господамиE
124
. В другом декрете Гонория (от 414 г.) среди лиц, подлежащих
штрафу за исповедание донатизма, упоминаются высшие чиновники
провинциального управления и военного командования, сенаторы,
декурионыE
125
. Особенно примечательно, что в последних десятилетиях IV в.
донатизм активно поддерживали многие представители бюрократической и
военной верхушки африканских провинций. После подавления восстания
Фирма викарием Африки был ярый донатист ФлавианE
126
. Проконсул Африки
Целер, сенатор и собственник нескольких крупных имений, населенных
122
A u g., С. ep. Parmen, I, 12, 19; Ep., 43, 9, 26.
123
CTh., XVI, 6, 2.
124
Ibid., 6, 4.
125
Ibid., 5, 54.
126
A u g., Ep., 87, 8.
264
колонами-донатистами, сам был донатистомE
127
. Значительную поддержку
донатистскому епископу Примиану во время его конфликта с
максимианистами оказал проконсул Герод. В 397 г. другой проконсул —
Серан — подтвердил решение донатистского собора в Багаи, осудившего
максимианистовE
128
.
Факты участия в донатистском движении сенаторов и крупных
чиновников неоднократно отмечались в литературе, но не получили
удовлетворительного объяснения. Вряд ли, например, можно считать таким
объяснением {230} политически тенденциозную параллель Френда между
римскими сенаторами и... современными французскими крупными
землевладельцами в Северной Африке, которые, живя среди своих
арендаторов, якобы «оказываются ближе к их точке зрения, чем
революционные идеалисты из Французской метрополии, желающие
освободить их»E
129
. Между тем эти факты свидетельствуют о близости каких-
то сторон донатистской идеологии интересам определенного слоя
господствующего класса Римской Африки. Если проконсулы и викарии,
назначаемые в Африку, считали целесообразным переходить в донатизм (как
Флавиан) или, оставаясь язычниками, оказывать поддержку донатистской
церкви (как Герод), то это едва ли объяснялось наличием среди адептов этой
церкви колонов или городских плебеев. Скорее всего, эти чиновники
считались в подобных случаях с религиозными настроениями тех кругов
провинциального общества, с которыми им приходилось ближе всего
соприкасаться и которые были ближе к ним в социальном отношении. В
первую очередь к этим кругам могли принадлежать представители
127
Ibid., 56; 57.
128
A u g., C. Cresc., III, 56, 62; IV, 4, 4; 48, 58.
129
F r e n d. The Donatist Church..., р. 235. Всю неуместность этого заявления Фрейда доказывают события
последних лет в Алжире.
265
сенаторской аристократии, крупные земельные собственники — донатисты,
— те clarissimi, которые упоминаются в декрете Гонория. Наиболее ярким
свидетельством приверженности определенной части крупных
землевладельцев к донатизму является жалоба Августина комиту Бонифацию
на трудности борьбы с ересью в тех местах, где ее защищают «толпы людей,
подчиненные влиянию немногих могущественных лиц»E
130
.
Разумеется, далеко не все африканские сенаторы были донатистами.
Значительная, вероятно, даже бóльшая их часть принадлежала к
ортодоксальной церкви или оставалась верной язычеству. Но приведенные
выше соображения и данные источников убеждают в том, что земельный
магнат-донатист все же не был каким-то редким исключением в Римской
Африке конца IV — начала V в. Очевидно, враждебность донатизма
императорской власти привлекала к нему те группы господствующего
класса, которые были настроены наиболее оппозиционно к позднеримскому
{231} государству и более или менее осознанно стремились освободиться от
его обременительной власти. Выше мы пытались показать, что в какой-то
мере эти группы были связаны с мятежом Гильдона. Поскольку к концу IV в.
власть римских императоров идеологически все больше сближалась с
христианством, наиболее целесообразной формой протеста против этой
власти была враждебная ей христианская схизма. Поэтому те представители
сенаторского сословия, которые более или менее активно выступали против
господствующей идеологии, не могли удовлетвориться противопоставлением
язычества христианствуE
131
, они должны были использовать против
официального «другое христианство», оппозиционное, которое было
представлено в Северной Африке донатизмом. Но, помимо этой
130
A u g., Ер., 185, 7, 30: turbae auctoritati paucorum potentiorum subditae in malam partem obtemperarent.
131
О взаимоотношении язычества христианства в религиозных взглядах сенаторского сословия см. выше,
стр. 152—153.
266
идеологической подоплеки симпатий данной группы господствующего
класса к донатизму, они имели под собой еще более существенное
практически-политическое основание. Донатистская церковь, не посягая на
существующие социальные отношения, была в то же время организацией,
сплачивавшей вокруг себя мощное антиимперское движение народных масс
и вооруженные отряды циркумцеллионов. Возможность использовать эту
организацию в своих собственных политических интересах, очевидно,
представлялась оппозиционным земельным магнатам весьма
привлекательной. Не случайно в одном из официальных документов,
посвященных борьбе с донатизмом, говорится о толпах циркумцеллионов,
которые держат в своих имениях отдельные землевладельцыE
132
.
Все это, разумеется, не означает, что какие-то группы крупных
землевладельцев поднялись в изучаемый период на активную борьбу с
Римским государством. Их приверженность к донатизму далеко не всегда
была последовательной, в источниках упоминаются отдельные случаи
перехода состоятельных донатистов в католичество под угрозой
конфискации их имущества или под влиянием политических соображенийE
133
.
Само положение этой социальной группы, подвергавшейся известному
экономическому дав-{232}лению со стороны государства и в то же время
нуждавшейся в защите этого государства, когда речь шла о поддержании
«социального порядка» и борьбе с варварами, было двойственным и
противоречивым, что исключало последовательное участие крупных
землевладельцев в антиимперском движении. К тому же, как уже отмечалось
выше, сенаторское сословие было неоднородным, и лишь та его часть,
которая экономически была связана преимущественно с Африкой, могла
132
Sententia cognitoris (M a n s i, IV, col. 264): qui in praediis suis circumcellionum turbas se habere cognoscunt.
133
A u g. Ep., 57; 89; 93, 5, 16.
267
проявлять какие-то сепаратистские настроения. Но во всяком случае участие
этой социальной группы в донатистском движении является признаком
охватившего ее серьезного идеологического и политического брожения, ее
растущих противоречий с Римской империей.
В целом изучение истории донатизма приводит к тому выводу, что в
этом религиозном движении отразились весьма разнородные социальные и
политические устремления: протест эксплуатируемых классов против
социальной несправедливости и враждебной им власти Римской империи,
настроения разоряемых налогами и притеснениями властей муниципальных
слоев, наконец, оппозиция империи со стороны отдельных групп
господствующего класса. В ходе своего исторического развития донатизм
превратился в идеологию всех тех групп африканского общества, которые в
той или иной мере выступали против Римского государства. Поскольку
донатистская схизма не нашла себе сторонников за пределами Африки, она
приняла явно выраженный «африканский» характер. Чтобы оправдать эту ее
особенность, донатистские богословы стремились доказать, что еще
священным писанием было предрешено пребывание истинной церкви только
в Африке, толкуя соответственно различные места БиблииE
134
. Но за пределы
этих абстрактных противопоставлений Африки и своей церкви другим
частям империи донатисты не выходили. Ни одна из социальных групп,
поддерживавших донатизм, не могла выработать сколько-нибудь конкретной
политической программы отделения от империи. Сепаратистские настроения
донатистов практически выражались в IV в. главным образом в
присоединении к восстаниям берберской родоплеменной аристократии,
{233} в лозунгах которых сохранялось представление об Африке как о части
134
A u g., Epistula ad catholicos, XIII, 33; XV, 37; XVI, 40; Serm. 46, 15, 35—38; 138, 6—10; cp. B r i s s o n
Op. cit., р. 205—207.
268
Римской империи. Лишь в более поздний период под влиянием
усилившегося натиска на империю «варварских» народов в политических
идеях донатизма появляются некоторые новые элементы. В 417 г. Августин
сообщал римскому командующему в Африке Бонифацию, что некоторые
донатисты теперь рассчитывают на поддержку готов и в связи с этим
пытаются сблизить свои религиозные взгляды с арианствомE
135
. Таким
образом, развитие сепаратистских настроений в рамках донатистского
движения шло по линии поисков каких-то форм союза с «варварми». В этом
отразилась политическая слабость тех групп этого движения, от которых
исходили подобные устремления: эти группы могли решиться на открытую
борьбу с империей, лишь опираясь на помощь сил находившихся за
пределами африканского общества.
В начале V в. значительно возрос удельный вес африканских
провинций в политической жизни Западной империи. Африка оставалась
единственной областью Западно-римского государства, которой пока не
угрожало непосредственно варварское завоевание. Это ее значение, очевидно
стало ощущаться особенно остро после взятия Рима Аларихом в 410 г. В этих
условиях для правительства Западной империи разгром оппозиционного
сепаратистского движения в африканских провинциях превратился в
насущную необходимость. В идеологическом, а возможно, и в
организационном плане это движение ассоциировалось с донатизмом. О том,
насколько высоко оценивали при императорском дворе политическое
влияние донатистской церкви, свидетельствует тот факт, что в период
борьбы с Аларихом римские власти сочли необходимым предоставить
донатистам свободу вероисповеданияE
136
, пытаясь, таким образом, сгладить
135
A u g., Ep., 185, 1, 1: aliquando autem, sicut audivimus, nonnuli ex ipsis [Donatistis] volentes sibi Gothos
conciliare, quando eos vident aliquid posse, dicunt hoc se credere, quod et illi credunt.
136
См. L. L e s c h i. Le dernier proconsul païen de la province Afrique. EEAHA, p. 132—135.
269
противоречия между африканским населением и империей в наиболее
критический для нее момент. Однако, когда положение Гонория в Италии
несколько упрочилось, он решил покончить с донатизмом. {234} С этой
целью в Африку был направлен трибун и нотарий Флавий Марцеллин, под
председательством которого в 411 г. в Карфагене был организован
совместный собор донатистской и ортодоксальной церквей. После того, как
представители обеих сторон изложили свои позиции, Марцеллин официально
объявил о запрещении донатизма — и донатистам под страхом жестоких
репрессий было приказано присоединиться к ортодоксальной церкви.
Гонорий утвердил решение Марцеллина, под непосредственным
руководством которого было организовано широкое преследование
донатистов, на сей раз более эффективное, чем в предшествующие годы.
Многие донатисты перешли в ортодоксальную церковь, однако значительная
часть клира и донатистов-мирян продолжала оказывать ожесточенное
сопротивление императорскому эдикту. По словам Августина, после собора
411 г. и законов Гонория много людей вернулось в лоно «истинной церкви»,
но «остались еще упорные толпы»E
137
. В основном в католичество переходили
донатисты из числа городского населения, а жители сел оставались верными
своей религииE
138
. Но и в некоторых городах донатистская церковь сохранила
свои позиции. В 414 г. собор 30 донатистских епископов принял решение не
отдавать католикам церквей и отказываться идти в ссылку, а в случае
применения властями силы кончать жизнь самоубийствомE
139
. Спустя шесть
лет Гауденций, донатистский епископ Тамугади, успешно применил эту
тактику, отказавшись выполнить требование трибуна Дульциция покинуть
137
A u g., Ep., 185, 7, 30: remanserunt turbae durae; cp. Ep., 139, 2; 4.
138
См. F r e n d. The Donatist Church..., р. 290 sqq.
139
M a n s i, IV, col. 305—306.
270