Дилигенский Г.Г. Северная Африка в IV-V веках

Подождите немного. Документ загружается.

что limitanei были сельскохозяйственным населением, о плотности которого

не подозревали до настоящего времени. Такой характер сплошной военной

зоны, опиравшейся на массу пограничных земледельцев, limes Нумидии

приобрел, по-видимому, только при ДиоклетианеE

Лимес Триполитании, получивший развитие лишь в IV в., был

организован несколько иначе. Костяк оборонительной линии здесь

составляла цепь укрепленных вилл. В большинстве случаев эти виллы стояли

обособленно, иногда несколько вилл образовывали небольшие поселения с

церковью, причем каждая вилла внутри этого поселения обладала своим

хозяйством с надворными постройками. Здесь также были найдены остатки

прессов для выжимания масла. Значительный интерес представляют рельефы

из этих вилл с изображениями хозяйственных работ: limitaneus —владелец

виллы, сидя на стуле, наблюдает, как его работники собирают урожай

хлебных культур или винограда.E

Военное и земледельческое население лимесов происходило, по

данным ряда источников, от туземных племен, получивших землю для

обработки на условии выполнения ими обязанностей по охране римских

границ. В конституции Гонория от 409 г. говорится о землях, уступленных

предками племенам (gentiles) для попечения и укрепления лимеса и fossatum

(CTh, VII, 15, 1)E

. Процесс привлечения племен для охраны границ

продолжался еще в конце IV— начале V в. Августин (Ep., 199, 12, 46) пишет

о замиренных (pacati) племенах, которые поселялись вблизи границ. Эти

племена, по словам Августина, уже не имели своих царей, римская власть

ставила над ними префектов из состава того же племени.

Ibid., p. 361.

См. указанные в сн. 51 работы Гудчайлда, Уорд-Перкинса, Брогана.

Ср. AEp, 1946, № 38: наделение при Септимии Севере agri et pascua et fontes в районе нумидийского

лимеса; АЕр, 1940, № 124: [M]aurosi [l]emitani (вместо limitani).

111

Интересный материал для суждения о происхождении limitanei дают

латинско-ливийские надписи из Триполитании (надписи на ливийском языке,

транскрибированном в основном латинскими буквами), исследованные {97}

ГудчайлдомE

. Надписи относятся к IV в. и происходят из района limes

Tripolitanus. По своему содержанию (строительные и надгробные надписи)

они аналогичны римским, многие лица, упоминаемые в надписях, имеют

римский nomen (Flavius, Julius) или воинское звание (трибун). Надписи

показывают, что население лимеса, несмотря на влияние римской военной

организации, не подверглось романизации и сохраняло свой язык, что

является ярким свидетельством его недавнего происхождения от туземных

племенE

Хотя мы почти не имеем прямых данных о земельных отношениях в

лимесах, наши сведения о характере колонизации африканских границ

позволяют представить в общих чертах тенденцию развития этих отношений.

Первоначально племена, селившиеся на территории лимеса, очевидно,

сохраняли общинные формы землевладения. Однако, поскольку пользование

землей складывалось под влиянием римских норм, обычно применявшихся к

солдатам-колонистам, оно со временем все более принимало

индивидуальный характер. Триполитанские limitanei, экономическая жизнь

которых лучше известна благодаря рельефам, были владельцами более или

менее замкнутых хозяйств, в которых нередко использовался труд зависимых

работников, скорее всего рабов. Интересно, что надписи, найденные в limes

Tripolitanus, поставлены от имени отдельных лиц, а не каких-либо

коллективов. Основной тенденцией, таким образом, было разложение

R. G. G o o d c h i l d. The Latino-Lybian Inscriptions of Tripolitania. «Antiquaries Journal», 30 (1950), № 3—

4, р. 135—144.

В северной, приморской части Триполитании ливийский, или неопунический, язык полностью уступил

место латинскому еще в период Ранней империи. См. G о о d с h i 1 d. Op. cit., p. 141 sq.

112

общины и развитие индивидуального мелкого землевладения, что, конечно,

не исключало существования общинных отношений у недавно привлеченных

на римскую службу племенE

. Своеобразную особенность этого военного

землевладения, отличавшую его от подобных отношений более раннего

периода, составляет отсутствие каких-либо признаков эволюции в сторону

муниципальной формы. Муниципальный статус уже не был {98} в данный

период единственно мыслимым и единственно возможным способом

организации землевладельческого населения. Племенная организация,

разлагаясь, перерастала не в муниципальную, как это было в период Ранней

империи, но в систему более или менее независимых мелких частных

владений, никак не связанных с городской формой собственности.

* * *

Процесс развития в Римской Африке I—III вв. и м п е р а т о р с к о й

з е м е л ь н о й с о б с т в е н н о с т и, ее организация и способы эксплуатации

достаточно обстоятельно исследованы в историографииE

. В целом для этого

периода был характерен постоянный рост императорских владений,

расширявшихся как за счет конфискаций имений частных лиц, так и путем

освоения новых территорий и захвата земель, принадлежавших берберским

племенам. К середине III в. обширные императорские сальтусы или

отдельные имения, изъятые из городских территорий, имелись во всех

африканских провинциях.

Начало IV в. является переломным пунктом в истории императорской

земельной собственности в Северной Африке. С этого времени мы не

замечаем более сколько-нибудь явных признаков стремления государства к

Как отмечалось выше (стр. 86 сл.), в IV в. в районах лимесов довольно интенсивно развивалось

крупное частное землевладение. Однако, судя по имеющимся данным, оно не было здесь преобладающим.

См. указ. соч. Шультена, Ростовцева, Хейвуда, Браутона, Котулы; см. также J. J. V a n N o s t r a n d. The

Imperial Domain of Africa Proconsularis. Berkeley, 1925.

113

расширению принадлежащей ему сельскохозяйственной территории. Уже в

правление Константина в Африке производится раздача части

государственных земель в собственность частным лицам. О значительности

этих раздач свидетельствует изданный в 319 г. специальный указ, которым

подтверждалось, что имения и рабы, изъятые из патримония фиска,

принадлежат их новым владельцам на основе «прямого и вечного права»

(CTh, X, 1, 2).

Для IV—V вв. в особенности характерна практика продажи

императорских имений. Сложная внешнеполитическая обстановка и

финансовые трудности, испытываемые римским государством, нередко

заставляли его прибегать к этому средству, чтобы получить в короткий срок

крупные {99} денежные суммы. Например, император Валент, нуждаясь в

деньгах (в связи с варварским нашествием), продал, по сообщению Гесихия

Милетского, почти все государственные земли в восточных провинциях

(FHG, IV, р. 155). Тем лицам, которые соглашались уплатить несколько

большую сумму за продаваемые имения, предоставлялось полное

освобождение от налогов с этих имений. Этот вид владения носил, по словам

Гесихия, название ‛ρελέβατον. Из данного сообщения, по-видимому, следует,

что в принципе были возможны два юридических статуса купленных у фиска

земель — relevatum, связанный с полным иммунитетом, и другой, менее

льготный вид владения — ius privatum salvo canone. Государство получало с

владений, находящихся на этом статусе, определенную, твердо

установленную ренту (canon), выплачивавшуюся наряду с обычными

податямиE

. На практике ius privatum, так же как и relevatum, приближался к

частной собственности; в императорском праве подчеркивалось его отличие,

Nov. Theod., V, 3; ср. R. H i s. Die Domänen der Römischen Kaiserzeit. Leipzig, 1895, S. 94 ff.

114

с этой точки зрения, от аренды императорских земель на основе

эмфитевзисаE

В IV в. был разработан ряд правовых положений, регулировавших

порядок продажи императорских земель и права покупателей. Продажа

производилась правителями провинций под контролем специальных

правительственных уполномоченных palatini monitores. Купленные земли не

могли быть отняты обратно у лиц, их купивших; подтверждалось право

передачи этих земель по наследствуE

. Такими гарантиями правительство

пыталось заинтересовать лиц, обладавших денежными капиталами, в покупке

императорских земель. Издание подобных указов свидетельствует, что

продажа государственных земельных владений широко практиковалась в

период Поздней империи и Африка, несомненно, не была исключением. В

указе Аркадия и Гонория от 422 г. (CTh, XI, 28, 13) говорится о conlocata ac

relevata praedia в Проконсульской Африке и Бизацене и подчеркивается

незыблемость и вечность права собственности их владельцев. {100}

Состояние государственной земельной собственности в период

Поздней империи характеризуется громадным количеством необработанных

или заброшенных земель. В только что упомянутом указе 422 г. приводятся

цифры — своеобразный итог эволюции африканских доменов римских

императоров. По приводимым в указе данным земельных кадастров, общая

сумма императорских владений в Проконсульской Африке составляла 14 703

центурии и 85,5 югера (примерно

территории провинции), из которых

платежи поступали только с 9002 центурий 141 югера. В Бизацене из 15 075

центурий 183,5 югеров императорских земель (

территории провинции)E

CJ, XI, 62; 9; ср. E. L e v y. West Roman Vulgar Law, the Law of Property. Philadelphia, 1951, р. 44.

CTh, I, 10, 2 — 385 г.; V, 13, 1 — 341 г.

Подсчеты даются по W. В a r t h е 1. Romische Limitation in der Provinz Africa. «Bonner Jahrbücher», CXX

(1911), S. 50—51.

115

повинности выплачивались с 7460 центурий 180 югеров (т. е. менее, чем с

половины государственного домена). Столь высокий процент

необработанной земли, несомненно, объяснялся несоответствием размеров

императорской земельной собственности в Африке реальным возможностям

ее хозяйственной эксплуатации. В указах IV—V вв. бесконечно повторяются

жалобы на нежелание арендаторов императорских владений обрабатывать

худшие земли. Размер арендной платы и налогов, взимавшихся государством,

очевидно, делал нерентабельным хозяйство на землях, требовавших

значительных затрат труда на ирригацию, расчистку почвы и т. п. либо

просто дававших относительно низкий урожай. Проблема освоения

пустующей земли стояла перед императорским правительством еще во II в. н.

э., о чем свидетельствуют положения lex Manciana и lex Hadriana de rudibus

agrisE

. Однако эта проблема никогда не приобретала такой остроты, как в IV

—V вв. Здесь, очевидно, сказались как определенные кризисные явления в

африканском сельском хозяйстве, для анализа которых у нас слишком мало

данных, так и растущие требования государства, постоянно ощущавшего

недостаток в деньгах и материальных ресурсах для военных нужд и

содержания бюрократического аппарата.

С этими трудностями эксплуатации обширного государственного

земельного фонда связаны и определенные изменения в формах аренды. В

период Ранней империи, насколько позволяют судить данные африканской

эпиграфики, {101} применялась главным образом сдача императорских

имений в аренду крупным съемщикам, юридически определявшаяся как

conductio. Это была срочная аренда прекарного типа, при которой размер

арендной платы за каждое имение юридически не был сколько-нибудь твердо

определенной величиной и мог произвольно повышаться государством. В IV

CIL, VIII, 25902 и 25943.

116

в. все более широкое распространение получают виды аренды,

предоставляющие съемщикам значительно более широкие владельческие

права и гарантии: эмфитевзис и jus perpetuum salvo canone, в данный период

фактически слившиеся в единую форму владенияE

. Для императорских

владений в Африке эмфитевтическая аренда была, по-видимому, особенно

типична и широко применялась уже в начале IV в. В 323 г. условия

эмфитевзиса в Италии предписывалось установить «по образцу африканских

поссессоров» (CTh, XI, 16,2).

Основные особенности эмфитевтической аренды и jus perpetuum

достаточно хорошо известны. Арендная плата с эмфитевтических владений

представляла собой постоянную, раз и навсегда установленную величину

(CJ, XI, 65, 2), характеризуемую в кодексах как canonica и consueta (CTh, XI,

16,2). В ряде указов подчеркивалась прочность эмфитевтического владения.

Эмфитевт имел право передавать арендуемую землю по наследству (CJ, XI,

59,7; XI, 62,4; XI, 62,5; CTh, V, 14, 30). Законодательство провозгласило

принцип, в соответствии с которым владение эмфитевта не может быть у

него отнято даже в силу императорского распоряжения (CJ, XI, 59,7). В указе

365 г. (CJ, XI, 62,3) говорится, что эмфитевтическое имение не может быть

отнято у владельца, если другое лицо не предложит большую цену, но

должно навечно остаться у того, кто его приобретет, и у его потомства.

Эмфитевт обладал также правом отчуждения своего владенияE

В законодательстве специально подчеркивалась бóльшая прочность и

широта владельческих прав эмфитевтов и перпетуариев по сравнению с

правами обычного съемщика-кон-{102}дуктора. Так, в указе Феодосия и

L e v y. Ор. cit., р. 45, ср. L. M i t t e i s. Zur Geschichte der Erbpacht im Altertum. «Abhandlungen der

philolog.-hist. Klasse d. sächsischen Gesellschaft d. Wissenschaften», 20. Leipzig, 1901, S. 42 ff.; А.EB e r g e r.

Encyclopedic Dictionary of Roman Law. Philadelphia, 1953, р. 531.

Ср. B e r g e r. Ор. cit., p. 452.

117

Валентиниана от 429 г. отмечалось, что у держателя имения по jus perpetuum

оно не может быть отнято, независимо от того, сам ли он его снял или оно

ему досталось в наследство, получил ли он его в дар от предшествующего

владельца или купил. Имение, снятое в срочную аренду, может быть отнято у

арендатора по истечении срока и передано другому лицу (CJ, XI, 71, 5, ср. CJ,

VII, 3), 2).

Эмфитевзис использовался государством в качестве средства

расширения обработанной земли. Традиционный для Африки кондукторат,

при котором съемщик не был гарантирован от повышения арендной платы

или лишения его владельческих прав, не давал достаточного стимула для

производства затрат на освоение целины. Уже в аграрном законодательстве

Адриана предусматривались определенные гарантии права владения на вновь

обработанную землю: jus possidendi ас fruendi heredique suo relinquendi. В

литературе справедливо отмечалось, что в тот период эти гарантии, в

отличие от позднего эмфитевзиса, распространялись главным образом на

мелких арендаторов-колонов императорских именийE

. В надписях,

цитирующих lex Hadriana de rudibus agris, речь идет об освоении менее

удобных — лесистых и болотистых — участков императорских сальтусов. В

дальнейшем римское государство столкнулось с проблемой хозяйственного

использования более обширных земельных массивов, что заставило

пересмотреть также и формы крупной аренды. Пертинакс разрешил

оккупировать пустующую императорскую землю в любых размерах и

предоставил освобождение на 10 лет от платежей тем лицам, которые

обработают эту землюE

. Распространение эмфитевзиса в западных

M. W e b e r. Die römische Agrargeschichte. Stuttgart, 1881, S. 178; R o s t o w t z e w. Studien..., S.E390.

H e r o d., II., 4, 6; ср. R o s t o w t z e w. Studien..., S. 391.

118

провинциях, и в частности в Африке, отражало ту же тенденцию: главной

обязанностью эмфитевта являлось освоение необработанной земли.

Распространение эмфитевтической и перпетуарной аренды приводило

к определенным изменениям отношений собственности на императорской

земле. Расширение владельческих прав арендаторов, естественно, означало

сужение прав государства как высшего собственника земли. Поскольку

эмфитевтический статус сохранялся за однажды {103} освоенным имением в

принципе навечно и не терялся с его переходом — по наследству или путем

продажи — в другие руки, количество императорской земли, находившейся

на этом статусе, должно было постоянно расти. В законодательстве второй

половины IV в. нередко упоминаются эмфитевты, которые уклонялись от

возделывания пустошей или плохой земли, предпочитая наживаться лишь на

плодородных и обработанных землях (CTh, V, 14,30 — 386 г.; V, 14, 33—393

г.; CJ, XI, 59, 9—394 г.).

В целом распространение эмфитевтического и перпетуарного права

означало разложение государственной собственности на землю. Как показал

Э. ЛевиE

, для позднеимперского права характерно отсутствие сколько-

нибудь четких граней между перпетуарной и эмфитевтической арендой и

частной собственностью на землю (dominium); перпетуарии и эмфитевты

квалифицируются в кодексах то как domini, то как арендаторы (conductores).

Леви видит в этом явлении лишь следствие вульгаризации римского права,

но самая эта вульгаризация имела определенные материальные предпосылки:

объективную невозможность хозяйственной эксплуатации государственной

земли с помощью «чистой» аренды и вытекающую отсюда неизбежность ее

эволюции в сторону частной собственности.

L e v y. Ор. cit., р. 45 sqq.

119

Было бы, однако, неверно считать эту эволюцию в изучаемый нами

период уже завершившейся. Подобную точку зрения мы встречаем у

Ростовцева, который характеризовал государственный домен Поздней

империи как «комплекс частных владений, в большинстве своем очень

значительных размеров», рассматривал имения на эмфитевтическом и

перпетуарном праве как «новые латифундии», видел в них доказательство

приближения империи к феодальному состояниюE

. Прежде всего вряд ли

можно связывать эмфитевзис и подобные ему виды аренды исключительно с

крупным землевладением, с «латифундиями». Правда, эмфитевтами нередко

были крупные землевладельцы — члены сенаторского сословия,

представители высшей бюрократии (CTh, V, 15, 15; X, 5, 1). Однако наряду с

ними весьма значительную категорию эмфитевтов, очевидно, составляли

люди среднего положения и достатка, арендовавшие сравнительно

небольшие владения. Об этом свидетельствует, {104} например, введенное в

364 г. правило, что лица, получающие эмфитевтические имения, должны

представлять в качестве поручителя курию (CJ, XI, 59,3). Можно полагать,

что куриалы, которым было запрещено арендовать городскую общественную

землю (CTh, X, 3.2), были заинтересованы в аренде государственной земли

как средстве увеличить свои доходы. Мы встречаем в кодексах упоминания

об эмфитевтических имениях, либо «разделенных между различными

господами», либо таких, «которыми владеют многие» (CJ, III, 38, 11; CTh, XI,

19, 1). Из этого можно заключить, что эти имения нередко разбивались на

более мелкие участки, сдаваемые по отдельности разным владельцам. Таким

образом, социальное положение эмфитевтов и перпетуариев было весьма

неоднородным, и арендуемые ими владения далеко не всегда представляли

собой обширные латифундии.

R o s t o w t z e w. Studien..., S. 391, 395—396.

120