Дэвис Н. История Европы

Подождите немного. Документ загружается.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

701

В воскресенье 21 октября красный от гнева Хрущев без объявления летит в Варшаву. Он

застал город наводненным польскими военными в полном боевом снаряжении, а партийное

руководство было единым в безусловной поддержке Владислава Гомулки. (Позднее ходили

слухи, что польская армия планировала прорваться через Восточную Германию в НАТО.)

Два дня переговоров показали, что польский путь к социализму Гомулки не противоречил

основным интересам Советов и что поляки не желали открытой конфронтации с их

ближайшим и, по-видимому, более сильным союзником. Тогда Хрущев пошел на попятную,

согласившись, что Гомулка останется первым секретарем и что маршала Рокоссовского с

советниками отзовут из Польши. Некоторое время Гомулка сиял в лучах славы как

единственный популярный коммунистический лидер Польши.

В Будапеште дела приняли печальный оборот; подобная судьба легко могла стать и

уделом Варшавы. Хрущев боялся, что его снисходительность к Югославии и полякам

может быть воспринята как проявление слабости. Подавление Венгрии в военном

отношении представляло меньшие трудности, чем действия в Польше.

822 DIVISA ET INDIVISA

К тому же венгерские товарищи не были так едины, как польские. Ночью 23-24 октября,

именно в тот момент, когда разрядилась кризисная обстановка в Польше, венгерский

партийный лидер Эрнё Герё (сталинист, шеф органов безопасности и преемник Ракоши)

попросил Советы, чтобы они ввели войска в Венгрию и спасли его от смещения. Венгрия

была укрощена менее, чем за месяц. Поначалу казалось, что удастся достичь компромисса.

Советская армия оставила столицу. Советский посол Юрий Андропов перестает

поддерживать Герё и одобряет его замену Яношем Кадаром — лояльным коммунистом,

который, как и Гомулка, был репрессирован при Сталине. Казалось, что таким образом

удастся остановить дальнейшее продвижение Имре Надя, лидера партийной фракции

реформистов, уже ставшего к тому времени премьер-министром. Сообщают, что идут

переговоры о полном выводе советских войск. Хрущев отправляется со вторым визитом к

Тито на Бриони. Но в это время Надь вводит в состав правительства нескольких

некоммунистов, разрушая таким образом монополию коммунистов на власть.

Освобождение примаса католической церкви кардинала Миндсенти вызвало ряд

восторженных демонстраций, за которыми последовали безобразные расправы с

ненавистной тайной полицией. 2 ноября под давлением народных масс правительство

обращается за помощью в ООН, причем одновременно заявляет о выходе Венгрии из

Варшавского пакта. На рассвете 4-го советские танковые дивизии без предупреждения

снова вошли в Будапешт, В течение 10 дней героическая молодежь голыми руками

сражалась против танков. Обильно пролилась кровь. Надь укрылся в посольстве

Югославии, откуда он пытался выбраться на советской самоходке, но тут же был арестован.

Он затем был заключен в тюрьму в Румынии и расстрелян вместе с 2000 своих

последователей. Сотни тысяч беженцев устремились в Австрию. Примерно столько же

насчитывалось потерь. Венгрия осталась в руках андроновского «клиента» Кадара и

«революционного рабоче-крестьянского правительства».

Венгерское национальное восстание осталось несмываемым пятном в советской

истории. Оно показало всему миру, что коммунизм глух к тре-

бованиям народа. Оно покончило с затянувшимися симпатиями многих левых. У

коммунистических партий Запада не осталось будущего, причем значительно выросла

напряженность, характерная для «Холодной войны». Из членов советского блока события в

Венгрии оскорбили Мао Цзэдуна, сторонника национального коммунизма, который

пытался заступиться за Гомулку и Надя. Венгерские события дали также импульс новой

общей экономической стратегии, главными поборниками которой стали будапештские

победители Андропов и Кадар. Но не все усвоили уроки венгерских событий. Чехословакии

пришлось пройти через те же испытания прежде, чем всем стали ясны правила игры

постсталинского периода.

Китайско-советский разрыв, происшедший в 1960 г., оказал прямое воздействие только

на одну европейскую страну — Албанию. Как и китайские, албанские товарищи серьезно

возражали против десталинизации. Больше того, из-за разрыва Тито со Сталиным Албания

не имела общей границы со странами советского блока и была, следовательно, защищена от

советской интервенции. Итак, албанские товарищи выбрали китайский путь: Тирана

теперь предана не Москве, а Пекину. Она остается безусловно верной сталинизму,

всеобщей коллективизации и атеизму, она совершенно изолирована и не ладит с соседями.

Здесь ничего не меняется до 1990 г. «Единственная религия в Албании, — провозглашает

Энвер Ходжа, — это быть албанцем». [ШКИПЕРИЯ]

Новая советская экономическая стратегия 1960-х гг. была принята отчасти в подражание

ЕЭС, отчасти же потому, что начали признавать недостатки сталинских методов управления

экономикой. Во-первых, решено было поднять значение СЭВ как координатора общего

планирования. СЭВ определял специфические задачи для каждой отдельной страны-члена,

причем большое значение придавалось распространению достижений современной науки и

техники. Это устраивало всех, кроме Румынии. Но главная пробная схема была запущена в

Венгрии. Андропов, который тогда был главой Международного отдела ЦК КПСС, и Кадар

поняли, что воцарившийся после венгерского восстания террор открыл ВОЗМОЖНОСТЬ для

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

702

разумного экспериментирования в экономике. Экономической реформе не помешают

теперь политические волнения. Гуляшный коммунизм

Европа разделенная и нераздельная, 1945-1991 823

излечит сытых граждан от мечты о свободе. Главная идея состояла в том, чтобы ввести

ограниченные рыночные механизмы в систему, которая будет по-прежнему

контролироваться государством; поощрять предпринимательство, особенно в сельском

хозяйстве, ослабив контроль за обязательными поставками и землевладением. Результаты

обнаружились очень быстро: к середине 1960-х гг. рост благосостояния в Венгрии заставил

людей забыть об их политических разочарованиях. В Будапеште процветали рестораны,

полки ломились от товаров и не было никакой политики. Кадаризация, казалось, нашла

приятный компромисс между капитализмом и коммунизмом — так думали западные

экономисты, в особенности те, у кого не было политического чутья.

Три страны не отреагировали на эти новые тенденции — каждая в силу собственных

причин.

Германская Демократическая Республика была самой противоестественной из всех

«народных демократий». Царивший здесь бескомпромиссный идеологический конформизм

и чрезмерный просоветизм еще подстегивались штази, то есть аппаратом госбезопасности

с темной репутацией. Дополнительными отрицательными факторами были

продолжающееся разделение Берлина, присутствие почти 40 дивизий советских

оккупационных войск и, главное, постоянный исход граждан. 13 августа 1961 г. все

сообщение между Восточным и Западным Берлином было прекращено, и на 28 лет

Берлинская стена превратила ГДР в клетку, в самый яркий символ коммунистического

гнета в Европе. Вместо планов воссоединения Германии теперь пропагандировалось

представление, будто Восточную Германию населяет отдельная нация co своими

традициями. Руководство прикладывало все силы, чтобы ускорить развитие тяжелой

промышленности и завоевать международное признание за счет активно поддерживаемого

государством олимпийского спорта. И только к тому времени, когда Ульбрихта в 1971 г.

сменил на посту генерального секретаря Эрих Хонеккер, должен был установиться modus

vivendi с Западной Германией. Так что дух 1950-х гг. задержался в ГДР на 30 лет. «Мы так

любим Германию, — сказал один французский министр без тени иронии, — что хотим,

чтобы их было две».

Румыния сопротивлялась всяким переменам, но никогда не шла на открытый разрыв.

Николае

Чаушеску (1918-1989), ставший генеральным секретарем Румынской коммунистической

партии в 1965 г., проводил политику столь же эксцентричную, сколь и дискредитирующую.

В качестве «кондукатора» он создал неосталинистский культ личности и такой вид

деспотизма и кумовства, который можно назвать «социализмом в одной отдельно взятой

семье». Он придумал конституцию, провозглашавшую, что Румыния вступила в высшую

социалистическую стадию развития, хотя народ жил в страхе и нищете. По сравнению с

внушавшей ужас «Секуритате» Чаушеску люди из КГБ были просто милыми

джентльменами. Поддерживая минимум дипломатического равновесия, балансируя между

Москвой и Пекином, он совершенно незаслуженно снискал себе некоторую дозу

восхищения co стороны Запада тем, что признал Израиль и оставался на периферии СЭВ и

Варшавского пакта. В Букингемский дворец он явился со специальным человеком, который

пробовал пищу, но но представлению министерства иностранных дел Великобритании был

произведен королевой в рыцари. Румынию заслуженно называли Северной Кореей

Восточной Европы — закрытой страной, которая остро чувствует свою неполноценность и

слаборазвитость, но безмерно гордится своим сомнительным прошлым, страной,

инстинктивно склонной к роли посредника между другими мафиозными бандами.

Болгария могла поспорить с ГДР в борьбе за звание самой мрачной и косной страны.

Индустриализация здесь началась поздно, как и государственный туризм и виноделие.

Партийный вождь Тодор Живков вел страну ее рабским просоветским курсом с 1954 г. по

1990 г.

Чехословакия сопротивлялась десталинизации до 1968 г. Антонин Новотный, ставший

генеральным секретарем после смерти Готвальда в 1953 г., не обращал никакого внимания

ни на ослабление политического гнета в Польше (по одну сторону от Чехословакии), ни на

экономические реформы в Венгрии (по другую сторону). Наконец, он был свергнут блоком,

образовавшимся в Политбюро из недовольных чешским засильем словаков и стремящихся к

реформе системы чехов. Новый лидер Александр Дубчек (1927-1993) был мягким

словацким коммунистом, единственным генеральным секретарем во всем

социалистическом блоке, у которого были смеющиеся глаза. И соответствен-

824 DIVISA ET INDIVISA

но своему характеру он выступал за социализм с человеческим лицом.

Пражская весна распустилась головокружительно быстро. Дубчек с командой

планировали проведение реформ сверху. Они уже на раннем этапе отменили цензуру, и

население охватил энтузиазм радостных споров. Они первыми среди коммунистов поняли,

что для успеха реформ необходимо мобилизовать и психологические стимулы. В

Апрельской программе было предусмотрено повышение роли Государственного

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

703

национального собрания. 19 лет спустя, когда в эпоху Михаила Горбачева его сторонника

спросили, какая разница между Пражской весной и Перестройкой, тот ответил:

«Девятнадцать лет». Несмотря ни на что, Чехословацкий эксперимент продолжался не

больше семи месяцев. Сначала казалось, что можно будет достичь компромисса. Советские

товарищи выражали беспокойство по поводу, как им казалось, крайностей этого процесса,

например, свободы слова в средствах массовой информации. Чехословацкое правительство

подтвердило свою приверженность социализму, дружбе с СССР и свою решимость остаться

в Варшавском пакте. Тем не менее, в июле в Чехословакии были проведены угрожающие

маневры Варшавского пакта, состоялась личная встреча Брежнева и Дубчека и членов их

Политбюро в приграничном местечке Черна-над-Тисой. После встречи маневры были

приостановлены, и войска отведены.

На рассвете 21 августа 1968 г. полмиллиона солдат всех стран Варшавского пакта, кроме

Румынии, снова вошли в Чехословакию без предупреждения: поляки рядом с восточными

немцами с севера, венгры и болгары с юга. Советские дивизии прошли через Польшу и

Украину на востоке. При такой внезапности и массированности сопротивление было

незначительным. Дубчека привезли самолетом в Москву; реформы были остановлены.

Границы Чехословакии теперь охраняли солдаты Варшавского пакта. В свое время Дубчека

сменили на Густава Гусака, ветерана коммунистического движения, который, как Гомулка

и Кадар, сохранил свою веру в коммунизм, несмотря на личные горькие воспоминания о

сталинизме. Когда все было кончено, Брежнев изложил советскую позицию на встрече

лидеров стран блока в Варшаве в ноябре 1968 г. Формулируя свою

доктрину, Брежнев прямо заявил, что Москва обязана во исполнение социалистического

долга осуществлять вооруженную интервенцию для защиты «социалистических

завоеваний» своих союзников. Восточный Берлин (1953), Будапешт (1956) и Прага (1968)

были явлениями одного порядка. В этом не было ничего нового: члены советского блока

никогда и не были суверенными государствами.

Вторжение в Чехословакию было не столь жестоким, как подавление венгерского

восстания. Но оно разворачивалось на экранах телевизоров по всему миру, так что и его

влияние на мировое общественное мнение было громадным. Несколько коммунистических

партий осудили это вторжение. Китай назвал его «неприкрытой фашистской политикой

силы», Югославия заявила, что оккупация была незаконной, Румыния говорила о

«возмутительном нарушении национального суверенитета». Казалось, теперь ледниковому

периоду в Европе не будет конца. Те, кто слышал хриплый голос последней радиопередачи

свободного радио Праги, никогда не забудут слова: «Пожалуйста, помните Чехословакию,

когда о нас уже не будут говорить в последних известиях»

На третьем, брежневском этапе (1968-1985) в советском блоке сложились нормы

брежневской идеологии, но они все больше расшатывались растущим интеллектуальным,

социальным и, наконец, политическим протестом. Власть на всех уровнях была в руках

коммунистов, так что оппозиция должна была искать новые, ненасильственные пути

борьбы. Самым ярким примером нормализации была Чехословакия. Самой непокорной

была Польша.

Нормализация в Чехословакии выглядела очень грустно. Гусак с помощью мелкой

тирании партии над обществом уничтожил самую душу Пражской весны. Не было ни

расстрелов, ни показательных процессов, но самосожжение отчаявшегося студента Яна

Палаха передало настроение нации.

Бывших министров и академиков посылали на самые низкооплачиваемые работы: так,

Дубчек работал лесным инспектором. Полицейское преследование было повсеместным.

Прага, самый красивый город Европы, также была подавлена. Только десятилетие спустя

одинокая группа диссидентов, сплотившаяся вокруг драматурга Вац-

Европа разделенная и нераздельная, 1945-1991 825

лава Гавела, поставила свои подписи под Хартией 77 — декларацией прав человека.

Дробление и обособление стало главной приметой советского блока на поздних этапах

его существования. Несмотря на то что по-прежнему восхваляли социалистический

интернационализм, блок разделился на непроницаемые сегменты. Национальный

коммунизм способствовал созданию таких условий, когда каждая страна, хотя и была тесно

связана с Москвой, но в то же время была изолирована от других. Кордон, отделявший

Польшу от Литвы и Украины, или (после 1968 г.) от Чехословакии был не более проницаем,

чем злополучный «железный занавес». Арест «татерников» — группы спортсменов-

диссидентов, которые переносили на спине запрещенную литературу через заснеженные

хребты Татр — является хорошей иллюстрацией положения дел. Люди в Восточной Европе

подчас лучше знали Западную Европу или США, чем своих соседей.

Польская Народная Республика (ПНР) имела на удивление много отличительных

особенностей. Польша была самой большой страной советского блока, а ее армия —

больше, чем армия Великобритании. Как структурно, так и психологически она была

наименее советизированной. Польское крестьянство с успехом сопротивлялось

коллективизации; польская адвокатура избежала монополии коммунистов, польская

интеллигенция в основном не поддавалась марксизму. Псевдоплюрализм Фронта

национального единства допускал небольшую толику непартийной политики. Но самое

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

704

главное — католическая церковь с грозным кардиналом Вышинским (1901-1981) во главе

никогда не подчинялась (как в других социалистических странах) политическому

контролю. По соглашению от декабря 1956 г. церковным иерархам была предоставлена

полная автономия, если они открыто не боролись против власти партии. По-видимому,

партийные социологи считали, что быстрая модернизация, превращавшая Польшу в

индустриальную державу, так же быстро подорвет религию. На деле же церковь

поддерживала новый пролетариат, а тот, в свою очередь, подрывал партию.

Польский цикл взлета оппозиционных движений и последующей нормализации

растянулся на четверть столетия. Гомулка быстро превратился

из национального героя в раздражительного партийного босса. В середине 1960-х гг. он

расправился с марксистами-интеллектуалами, в марте 1968 г. — со студентами, в 1970 г. —

пролил кровь во время протестов портовых рабочих на Балтике. В 1968 г. провокация со

стороны ультранационалистической фракции партии, которая в борьбе за власть в качестве

мишени избрала еврейский элемент в партийном аппарате, переросла во всеобщую и

постыдную антисионистскую кампанию, спровоцировав исход почти всех оставшихся

евреев Польши. В 1970-е гг. десятилетнее правление Эдварда Терека стало периодом

стратегии коммунизма бигоса

и финансировалось громадными займами на Западе. После

недолгого процветания снова вернулась бедность и массовые протесты; сформировалась

консолидированная оппозиция рабочих и интеллектуалов в виде Комитета защиты рабочих

(КОР), предшественника Солидарности. В июне 1979 г. визит папы-поляка создал

моральный климат близких перемен. Профсоюз Солидарность вырос из группы

решительных забастовщиков на гданьских судоверфях в августе 1980 г. Его возглавил

никому не известный безработный электрик с «волчьим билетом» Лех Валенса.

Солидарность переросла в национальное движение социального протеста с миллионами

участников. Придерживаясь тактики ненасилия, Солидарность не сражалась с

коммунистами; она просто организовалась помимо них. Единственная независимая

организация в советском блоке, она отвоевала себе право на забастовку и вербовку новых

членов. Члены партии толпами выходили из партии. Всего за год Солидарность заняла

такое положение, которое угрожало самому существующему строю, причем совершенно к

этому не стремясь. Москва считала, что это движение надо подавить. Всякое

некоммунистическое движение предавалось анафеме. Тяжелобольной Брежнев привел

Советскую армию в состояние боевой готовности, но осуществление этой задачи оставил

польской армии. В ночь на 13 декабря 1981 г. генерал Войцех Ярузельский, которому

помогал сильный снегопад, произвел военный переворот, самый безупречный во всей

современной истории Европы. За несколько часов было арестовано 40-50 тысяч активистов

Солидарности, все коммуникации были перерезаны, и военные комиссары взяли в свои

руки все глав-

826 DIVISA ET INDIVISA

ные учреждения. Военное положение парализовало страну. В 1982 г. в условиях

навязанной стабильности Ярузельский приступил к первому этапу экономических реформ.

Казалось, что нормализация по-коммунистически одержала полную победу. На деле же это

была самая ложная из побед. Всего за семь лет Ярузельский до конца исчерпал свои

возможности. История должна отдать должное полякам, которые поставили советский блок

на колени.

Как это ни странно, но появление в Польше Ярузельского позднее посчитали началом

реформистского движения, которому суждено было вырваться наружу в самой Москве, Это

течение, которое вскоре начнут называть русским словом перестройка, возникло из

понимания того, что система смертельно больна. Показательно, что оно вышло из недр

КГБ, единственного института, который обладал всей полнотой информации о положении в

стране. В течение 25 лет Ярузельский возглавлял Главное политическое управление Войска

польского. По необходимости он должен был быть клиентом того человека, который в 70-е

гг. стоял во главе КГБ. Он стал «Иоанном Предтечей» другого протеже Андропова —

Михаила Горбачева. В сговоре с Горбачевым он должен был превратить Польшу в

лабораторию перестройки.

К началу 1980-х гг. внутри советского блока не оставалось уже эффективных рычагов

воздействия на ситуацию. Сорок лет коррозии истощили силы системы. С виду все было на

месте; на поверку мало что работало, как надо. В эпоху межконтинентальных

баллистических ракет территория стран Варшавского пакта больше уже не была надежным

буфером между Западом и Востоком. В эпоху высоких цен на нефть СЭВ выкачивал из

СССР больше, чем давал ему. В эпоху телевидения пропасть между условиями жизни на

Востоке и на Западе была видна каждому прямо у него дома. Как продемонстрировала

Солидарность, у рабочих больше не было почтения к «государству рабочих». Среди

коммунистической элиты многие утратили желание править. Один из ближайших

помощников Ярузельского сделал патриотический выбор и за десятилетие передал ЦРУ

столько оперативных документов Варшавского пакта, сколько не передал никто за всю

историю шпионажа

Ключом к пониманию той чрезвычайной смены курса, которая предшествовала

коллапсу советской системы, а потом этот коллапс ускорила, является карьера Юрия

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

705

Андропова. В качестве посла в Будапеште Андропов стал одним из авторов стратегии

подмены политических реформ экономическими. Как глава Международного отдела ЦК

КПСС он, должно быть, знал, что восстания, потрясшие Венгрию, Чехословакию и теперь

Польшу, и за которые было дорого заплачено, могут распространиться и на Советский

Союз. Как глава КГБ и в эпоху детанта (разрядки), как и всегда он в особенности хорошо

видел вопиющий контраст силы СССР на международной арене и внутреннего упадка. В

1970-е гг. Андропов провел изощренную и многостороннюю кампанию преследования

советских диссидентов. Он не стал прибегать к массовому террору; вместо этого он лишил

диссидентов доступа к широким народным массам, обрекая на заточение в

психиатрических клиниках или на высылку за границу. На растущее недовольство

советских евреев он ответил разрешением им эмигрировать, и когда рос поток дел,

проходивших через него, он не мог не размышлять, почему лучшие таланты страны не

имеют никакой любви к коммунизму. Список был длинным: Солженицын, автор

политических романов; Нуриев, танцор; Ростропович, виолончелист; Сахаров, физик;

неукротимый Буковский, биолог; Андрей Амальрик, математик, написавший (вослед

Оруэллу) Доживет ли Советский Союз до 1984? Без сомнения, эти имена фигурировали в

разговорах Андропова с ярким молодым партийным секретарем со Ставрополья, который

посещал его на близком к Ставрополю курорте, где Андропов лечил почки.

Склонность Андропова к реформам, однако, постоянно наталкивалась на препятствия.

Члены Политбюро хотели сохранить status quo. Горбачева перевели со Ставрополья в

Москву в 1979 г., но поручили ему неблагодарное дело управления сельским хозяйством.

Андропов достиг высшей власти только в конце жизни, когда был уже смертельно болен. С

ero смертью сторонники политики Брежнева опять получили отсрочку, теперь уже

последнюю. Несмотря на предсказание Амальрика, 1984 г. наступил и прошел; советская

империя оставалась в прежнем нереформированном виде.

Европа разделенная и нераздельная, 1945-1991 827

Отношения Востока и Запада: «Холодная война» в Европе, 1948-

1989 гг.

С самого начала и до конца «холодная война» концентрировалась в Европе. Она

развилась из распада Большой тройки европейских держав, когда победившие союзники

должны были стать лицом к лицу с победившим Советским Союзом.

Она выросла из невозможности для бывших союзников достичь согласия в вопросах о

независимости Польши, о будущем Германии и о разделе Европы в целом. Можно спорить

о том, когда конкретно она началась, но она окончательно вызрела в результате того, что

Америка втянулась в дела Европы, как это проявилось в доктрине Трумэна и плане

Маршалла (1947) и в последовавших затем выражениях протеста со стороны Советского

Союза. Она, без сомнения, вступила в новую фазу развития во время блокады Берлина в

1948-1949 гг., что привело к созданию НАТО; и она не прекращалась до тех пор, пока 40

лет спустя не был прорван «железный занавес». Тем не менее важно подчеркнуть, что

«Холодная война» вскоре вышла за рамки Европы, где она фокусировалась. У холодной

войны всегда был азиатский компонент; у нее была определенная внутренняя логика,

логика соперничества Советского Союза с Америкой, приведшая буквально к глобальной

конфронтации.

Азиатский компонент развился из противоречий, которые были подобны европейским

противоречиям. В этом случае Советский Союз выходит на сцену в августе 1945 г., когда

Советская Армия вступила в последнюю военную кампанию — в войну против Японии.

Ялтинские соглашения предусматривали, что Советы занимают Курильские острова в

благодарность за участие Сталина. Но никто в Ялте не предполагал неожиданного и

полного коллапса Японии, который был обеспечен атомной бомбардировкой США

японских городов Хиросимы и Нагасаки. В этом случае Советы получали совершенно

неожиданную награду. Советская армия быстро занимает Маньчжурию, 600-тысячную

Квантунскую армию оттуда отправляют в сибирские лагеря. Помимо Курильской гряды

Советы захватывают еще четыре северных японских острова, до тех пор считавшихся

частью Хоккайдо, — они теперь становятся Малыми Курилами, а Охотское море

стратегически стано-

вится внутренним морем Советского Союза. Больше того, Советы открыто выступают в

поддержку революционеров в Китае и Корее, к которым теперь у них есть свободный

доступ. В Китае они выступают против зависимого от Америки Чан Кайши, бывшего

членом Великого альянса в войне против Японии. И к тому времени, когда в Пекин в 1949 г.

вступает Мао Цзэдун, на Дальнем Востоке опускается бамбуковый занавес — в пару к

железному в Европе.

Глобализация холодной войны происходит в 1950-е гг. В геополитическом аспекте это

было естественное следствие конфронтации, в ходе которой одна держава,

господствовавшая на громадной территории Евразии, противостояла другой, которая была в

состоянии послать в любую часть света свои наземные, военно-морские и военно-

воздушные войска. В политическом, экономическом и идеологическом аспектах она

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

706

отражала соперничество одного блока, претендовавшего на опеку всех в мире

революционных сил во главе с коммунистами, с другим, преданным демократии,

капитализму и свободной торговле. Она подстегивалась одновременно шедшим процессом

деколонизации, после которой осталось немало нестабильных экс-колониальных стран,

подверженных войнам по доверенности (силами наемников), и где, как на богатом нефтью

Ближнем Востоке, ценные ресурсы представляли сильнейшие искушения. Все кончилось

тем, что в конце 1950-х гг. появились межконтинентальные баллистические ракеты (МБР),

которые ставили всю Землю под непрерывное наблюдение и делали возможным

немедленный ядерный удар. Так что внутренние города России или Америки были теперь

«прифронтовыми» не в меньшей степени, чем Тайвань или Берлин.

В военном отношении холодная война прошла через несколько отчетливо определимых

этапов. В 1950-е гг., когда США решительно лидировали и по запасам ядерного оружия, и

по средствам доставки, Советы не могли позволить себе большого конфликта. На

Московской встрече в январе 1951 г., когда американцы были связаны в Корее, Сталин,

очевидно, дал лидерам стран советского блока приказ готовиться к третьей мировой войне.

Но эти планы так и не были осуществлены

. Сначала Великобритания (1952), а потом

Франция (1960) создали собственные ядерные арсеналы, а НАТО разрабо-

828 DIVISA ET INDIVISA

тало доктрину массированного возмездия. В то время шли две коммунистические войны

по доверенности: одна — против сил ООН под руководством США в Корее в 1950-1951 гг.,

другая — в Индокитае, где потерпевшие поражение французы уступили место американцам

в 1954 г. Европа, хотя и ощетинилась оружием в двух вооруженных лагерях, но не воевала.

В конце 1950-х гг. положение изменилось. Спутник (1958) и инцидент с самолетом У-2

(1960) показали, что Кремль практически перешагнул пропасть в ракетных технологиях,

отделявшую его от Америки. Сверхдержавы начали вливать громадные ресурсы в

космическую гонку, а также в спутники Земли и межконтинентальные ракеты. Хотя США

победили в соревновании с высадкой человека на Луне, но не было никакой уверенности в

том, что же является военным преимуществом. СССР, казалось, без всяких угрызений

совести наращивал превосходство в ядерных, обычных и военно-морских силах. Но с

приходом тактического ядерного оружия, а потом и «оружия поля боя» и вкупе с новой

доктриной НАТО — стратегией гибкого реагирования собственно количественное

превосходство перестало иметь решающее значение. Давление, оказываемое на Европу,

несколько ослабло, когда стало ясно, что обмен ударами межконтинентальных ракет (если

до этого дойдет) будет осуществляться через Северный полюс. В военных расходах

сверхдержавы дошли до максимального уровня и зашли в тупик. Наступательная доктрина

Варшавского пакта так и не была осуществлена на практике; исключительно растянутый

советский флот не подвергся боевому испытанию; массированное перевооружение шло

вместе с то и дело возобновлявшимися слабыми попытками разоружения. Но и на этот раз

никакого конфликта в Европе не произошло.

В 1980-х гг. очередное обострение было вызвано развертыванием нового поколения еще

более грозного оружия: советских ракет СС-20С и американских Першинг-2 и крылатых

ракет. В 1983 г. президент Рейган объявляет о плане начала многомиллиардной

Стратегической оборонной инициативы (СОИ), известной как Звездные войны. Это была

система размещения новых типов оружия в космосе и на Земле для защиты США от

советского ядерного нападения. Эта программа открыто

бросала вызов Москве и втягивала ее в такую гонку, которую она просто не могла

выдержать. Каждая сторона теперь владела килотоннами оружия, которое способно было

множество раз разрушить всю нашу планету; ни одна из сторон просто не могла им

воспользоваться. Защитники ядерного оружия как средства устрашения были совершенно

уверены, что убедили других. Их противники — которые могли выступать открыто только

на Западе — с таким же пылом верили, что военные теоретики вроде д-ра Стрейнджлава

просто сошли с ума. Войны по-прежнему не было, царил гнетущий Pax atomica («атомный

мир»).

С легкой задержкой политический ритм «холодной войны» обычно соответствовал

ритму военных нововведений. Самое большое напряжение приходится на конец 1950-х гг.,

когда обе стороны могли следовать своим курсом с большой убежденностью и не думая о

провале. Пиком этой напряженности стал Кубинский кризис в октябре 1962 г. В 1960-е гг.

обе стороны уже не надеялись на легкую победу. Международный коммунизм было почти

парализован китайско-советским конфликтом, который в 1969 г. приблизился уже к

принятию решения о превентивном ядерном ударе по Пекину; могущественные США были

совершенно обескуражены тем, что никак не могли справиться с крошечным Вьетнамом; а

по НАТО сильнейший удар нанес де Голль. Поэтому в 1970-е гг. и Советы, и американцы

были уже полны раскаяния и готовы делать больший акцент на ином процессе, который

очень удачно назвали détente (разрядка). Первые советско-американские переговоры об

ограничении стратегических вооружений в Вене сменились политическими дискуссиями,

которые привели к Заключительному хельсинскому акту 1975 г. В 1980-е гг.

международная напряженность вновь усиливается в связи с советской интервенцией в

Афганистане (1979) — это был кремлевский Вьетнам — и введением военного положения в

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

707

Польше (1981). Впрочем, на всех стадиях можно заметить и угрозы, и разрядку. Были

моменты детанта в самые холодные годы конфронтации и периоды заморозков в эпоху

детанта. Конечно, в Европе, где уже 40 лет не было явной войны, может быть, точнее было

бы говорить, по меткому выражению одного французского журналиста, не о «холодной

войне», а о «раскаленном мире». Температура то повышалась, то падала.

Европа разделенная и нераздельная, 1945-1991 829

Экономические отношения никогда так и не достигли возможного высокого уровня:

Запад не продавал продвинутые технологии, которые могли быть использованы в военной

промышленности. Список американского Координационного комитета по контролю за

экспортом разросся до многих тысяч названий, которые запрещалось продавать. Восток же,

со своей стороны, твердо верил в экономическую независимость и предпочитал мириться с

отсталостью, чем попасть в зависимость от капиталистического импорта. К концу 1970-х гг.

постоянные неурожаи заставляли Советы в панике закупать американское зерно в

громадных количествах, и при этом 50% советской нефти предназначалось для убыточной

торговли внутри СЭВ.

Культурные отношения оставались консервативными как по масштабам, так и по

содержанию. Гастроли Большого театра и Хора Советской армии или фольклорного

ансамбля «Мазовше» устраивались в обмен на выступления различных западных оркестров

или Шекспировского театра. В советском блоке придавали большое значение Олимпийским

играм, где прекрасно выступали спортсмены советского блока, которые всегда были на

государственном содержании. Спорт использовался как инструмент политики, в

особенности когда в 1980 г. США бойкотировали Московскую Олимпиаду, а Советы

отомстили в Лос-Анджелесе в 1984 г.

В дипломатических отношениях было множество осложнений. Совет Безопасности ООН

был парализован в течение 40 лет, чаще всего — советским вето. Шпионская война

достигла невероятных размеров: на самом высоком уровне в западных разведках оказались

советские агенты, рекрутированные в Англии, а в Бонне — агенты, завербованные

Восточной Германией. В 1950-е гг., в эпоху сенатора Джозефа Маккарти, обоснованные

страхи по поводу деятельности коммунистических агентов привели к несообразной «охоте

на ведьм». Здания американских посольств в Москве были так переполнены

подслушивающими устройствами, что дипломаты были вынуждены их покидать. Всякое

доверие было утрачено.

Детант возник еще в начале «холодной войны». Сталин однажды предложил разрешить

объединение Германии в обмен на уход американцев.

На встрече в Женеве в 1955 г., когда президент Эйзенхауэр встречался с преемниками

Сталина, Запад вновь удивился далеко идущим советским предложениям по разоружению.

В 1959 г. Хрущев появляется в Кэмп-Дэвиде, а Гарольд Макмиллан (в казачьей шапке) — в

Москве. Однако активный диалог был прерван инцидентом с самолетом, вторым

Берлинским кризисом и, главное, обнаружением советских ракет на Кубе.

У-2 был летающим на большой высоте американским самолетом-шпионом, который

считали неуязвимым. В 1960 г. самолет, прилетевший из Турции, был сбит над Волгой

Эйзенхауэр сглупил и стал отрицать вообще возможность подобных операций, пока

Хрущев не предъявил пилота и убийственные свидетельства его заданий.

Берлинский кризис 1961 г. назревал много лет. Поток беглецов на Запад все время

нарастал. Только в одну последнюю неделю июля 1961 г. перебежало 10 000 человек.

Кремль все время угрожал подписать односторонний договор с ГДР и положить конец

совместной оккупации четырех держав. У Советов здесь было решительное военное

превосходство, но Запад ничего не предпринимал. Затем 13 августа 1961 г. была построена

Берлинская стена. Молодого президента Кеннеди испытывали на прочность, как никогда

ранее. Сам он решил, что стена снижает возможность новой блокады, и не предпринял

никаких ответных военных действий; вместо этого он устраивает настоящий

пропагандистский выпад: стоя у стены, он вызывающе прокричал со своим неподражаемым

бостонским акцентом: «Ich bin ein Berlinere»

Кубинский кризис в октябре подвел «холодную войну» к самой грани настоящей войны.

Кеннеди вышел из Берлинского кризиса (и предшествующей встречи с Хрущевым в

Женеве) убежденный, что не смог произвести на Москву большого впечатления

достаточной решимости. В следующий раз ему надо продемонстрировать твердость. Он

наращивает присутствие американцев в ЮЖНОМ Вьетнаме. Когда фотографии с воздуха

обнаружили наличие советских ракет в стартовых шахтах на Кубе всего в 130 км от

побережья Флориды, он решает, что надо заставить Кремль уйти с этих позиций.

Единственный вопрос был как. Вашингтон отказывается от точечного удара с воздуха в

пользу блокады («карантина») Кубы. Не-

830 DIVISA ET INDIVISA

делю мир жил, затаив дыхание; потом советские ракеты были убраны. США убирают

свои ракеты из Турции и воздерживаются от вторжения на Кубу

Переговоры по разоружению тянулись десятилетиями. Женевские предложения

подрывались отказом Советов разрешить инспекцию. В 1963 г. Московское соглашение

запрещает атомные испытания в атмосфере, но был уже нанесен громадный ущерб

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

708

окружающей среде в глобальном масштабе. Договор о нераспространении ядерного оружия

1968 г. должен был закрепить монополию пяти существовавших на то время ядерных

держав и исключить в первую очередь Китай. Он потерпел неудачу по всем пунктам,

обеспечив только временную приостановку. Первый раунд переговоров об ограничении

стратегических вооружений (ОСВ-1) после четырех лет привел к заключению в 1972 г.

промежуточной договоренности. ОСВ-2 двигался со скрипом, пока конгресс США не

заблокировал его в 1980 г. Следующий этап переговоров, начиная с середины 1970-х гг.,

был направлен на абсолютное сокращение объемов военных арсеналов (а не об

ограничении темпов их роста). В течение 15 лет в Вене велись переговоры о взаимном и

сбалансированном сокращении обычных вооружений. Переговоры о сокращении

стратегических вооружений, то есть о ядерном оружии, велись в Мадриде с 1982 г.

Тридцать лет межправительственных переговоров принесли так же мало пользы, как и

народные движения против ядерного оружия, очень популярные на Западе в начале 1960-х

гг., а потом опять в начале 1980-х гг.

Европейские страны, конечно, гораздо меньше участвовали в дипломатии «Холодной

войны» сравнительно с масштабами конфронтации США — СССР. Однако с середины

1950-х гг. и они втягиваются в «Холодную войну». В 1957 г. с согласия СССР Польша

представляет в ООН План Рапацкого о создании в Центральной Европе зоны, свободной от

ядерного оружия, а в 1960 г. — План Гомулки о замораживании (на существующем уровне)

в этой зоне ядерного оружия. Из этого ничего не вышло. В 1965 г. польские епископы

обращаются с открытым письмом к немецким епископам, заявляя о своей готовности

«простить и быть прощенными». Эта смелая инициатива, ко-

торую коммунисты осудили как предательство, показала, как выйти на свет из тумана

страха и ненависти.

Советская политика в Восточной Европе все время разыгрывала германскую карту, а

коммунистическая пропаганда изо всех сил старалась поддерживать германофобию на

таком уровне, как во время войны. В Западной Германии к резкому голосу изгнанных очень

прислушивались правительства христианских демократов, а неясная судьба их родных

земель на Востоке не давала затихнуть кипению страстей. Этот политический климат начал

смягчаться только в конце 1960-х гг., в основном благодаря усилиям германских церквей,

которые таким образом прокладывали путь для новой восточной политики канцлера Вилли

Брандта.

Новая восточная политика, начавшаяся в 1969г., основывалась на ясно определенных

краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных целях. В сложившейся тогда ситуации

Брандт хотел покончить с тупиком в отношениях Восток—Запад, возникшим после

вторжения в Чехословакию. Со времени полного признания в мире Федеративной

Республики Западная Германия проводила так называемую доктрину Гальштейна [статс-

секретаря по иностранным делам — перев.], отказываясь иметь дело с теми

правительствами (кроме СССР), которые поддерживали отношения с ГДР. Результатом

стала почти полная изоляция от всех восточных соседей Германии. Разбивая лед, Брандт

захотел затем установить некий modus vivendi с ГДР и другими членами советского блока.

Он надеялся, что в течение 10, 20 или, возможно, 30 лет развитие связей Западной и

Восточной Германии смягчит режим в Восточном Берлине и приведет постепенно к

единству. Если речь идет о первых двух задачах, то восточная политика, без сомнения,

достигла своей цели. Что касается третьей цели, то ее результаты были противоположны

задуманному. Хотя, впрочем, неизвестно наверняка, что Брандт действительно надеялся на

объединение Германии. Уже выйдя в отставку, он признался: «Новое объединение — это

ложь, управляющая политической жизнью Германии».

Тем не менее, появление Вилли Брандта на политической сцене имело очень

существенное значение. Восточная Европа не была готова к по-

Европа разделенная и нераздельная, 1945-1991 831

явлению германского канцлера-социалиста и борца за мир. Брандт (настоящее имя

Герберт Карл Фрам, 1913-1992) родился в Любеке и был внебрачным сыном продавщицы, в

силу чего был вынужден преодолевать всевозможные социальные препятствия. Во время

войны он жил в Норвегии, сражался против нацизма и имел незапятнанное прошлое

демократического деятеля. Кроме того, будучи бургомистром Западного Берлина в 1957-

1963 гг., он завоевал репутацию последовательного противника коммунизма. Когда в

августе 1970 г., через 25 лет после разгрома вермахта, он появился в Москве, то произвел

большое впечатление. В том же декабре в Польше он встал на колени перед памятником

повстанцам варшавского гетто — этот эмоциональный жест должен был надолго

запомниться. В Восточном Берлине также не смогли устоять перед его инициативами. В

течение трех лет он довел до подписания германо-советский договор о сотрудничестве

(1970), германо-польский договор (1970), который смягчил проблему утраченных

Германией земель на востоке, а в 1973 г. — договор о взаимном признании с ГДР. Ни

«железный занавес», ни Берлинская стена от этого не исчезли; в них даже вдохнули новую

жизнь. Проблема Германии не была разрешена, но она была стабилизирована на уровне

минимальных отношений. Консервативные оппоненты Брандта обвиняли его в том, что он

добровольно отказался от исконных прав Германии. «Нельзя отдать то, что уже проиграли»,

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

709

— ответил он.

Историки всегда будут спорить о последствиях новой восточной политики: продлила ли

она разделение Европы или посредством унизительного компромисса направила развитие

событий в такое русло, которое привело в конце концов к объединению. Впрочем, эти два

вывода не исключают друг друга. Без сомнения, новая восточная политика задала тон на

следующее десятилетие. Но, покончив с бойкотом ГДР, она втянула федеральное

правительство в большие расходы, которые не давали достаточных выгод, и во множество

сомнительных операций — как скандальная торговля политическими заключенными,

которых Восточный Берлин продавал за просто королевский выкуп. Благодаря этой

политике атмосфера в конце 1960-х гг. перестала быть такой угрожающей, как раньше, и

открылся путь к «эпохе детанта».

Детант (Détente) - это дипломатический термин, причем исключительно многозначный.

Кому нравится, для тех он может означать «разрядка» или «потепление». Это слово во

французском также означает «курок». В контексте 1970-х гг. оно, без сомнения, означало

«ослабление напряженности»; но будет ли это ослабление благодатным или губительным

— это еще оставалось под вопросом.

Помимо восточной политики Бонна и прогресса в переговорах ОСВ-1, другой важный

толчок к детанту следует искать в далеком от Европы Китае. В 1972 г. американский

президент Никсон посетил стареющего председателя Мао, разыгрывая китайскую карту.

Биполярная структура холодной войны трансформировалась таким образом в новую

треугольную конфигурацию, которая состояла из стран советского блока, Китая и Запада.

Советские лидеры, чьи отношения с Китаем зашли в тупик, чувствовали необходимость

стабилизировать свое положение в Европе. Через 30 лет после триумфальной победы под

Сталинградом Советский Союз все еще не имел формального урегулирования на западном

фланге. В 1970 г. начинаются переговоры, кульминацией которых стало Совещание по

безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в Хельсинки, которое проходило с 1973 г.

по 1975 г..

С точки зрения Советского Союза, Заключительный акт в Хельсинки заменил мирный

договор с Германией, которого никогда не было. С точки зрения Запада, он означал

признание того, что с советским господством в Восточной Европе не удалось покончить

силой, так что теперь Запад решает заставить Советы купить стабильность по возможно

более высокой политической цене. Первая корзина переговоров — по вопросам

безопасности, завершилась соглашением, которое гарантировало неизменность

существующих в Европе границ, за исключением тех случаев, когда границы изменяются

мирным путем и по взаимному согласию. Вторая корзина заключала в себе меры

дальнейшего экономического сотрудничества. Третья корзина содержала соглашение но

развитию культурных и информационных проектов, а также гарантии контактов между

людьми. Это был политический ценник. И с того дня, когда в 1975 г. был подписан

Заключительный акт, восточноевропейские режимы должны были выбирать меж-

832 DIVISA ET INDIVISA

ду соблюдением прав человека и нарушением своих торжественно взятых обязательств.

Многие критиковали Заключительный акт как капитуляцию перед лицом советской

экспансии в Восточной Европе. В то же время этот документ формально подстегнул

движение политического инакомыслия в Советском блоке. В Польше он стимулировал

создание КОР, предшественника Солидарности; в Чехословакии — Хартии 77, группы под

руководством Вацлава Гавела; а в Советском Союзе — многочисленных хельсинкских

групп. Андроповское КГБ все их совершенно игнорировало, но зато к ним очень серьезно

относилась американская администрация и президент Картер, которые ввиду того, что

Советский Союз постоянно нарушал свои обязательства, посчитали невозможным

уменьшать американское присутствие в Европе.

В конце 1970-х гг. на Западе появляются три новых лица. В 1978 г. на престол Святого

Петра вступает папа-славянин, мечтающий об объединении христианской Европы. В 1979 г.

женщина исключительной силы духа въезжает на Даунинг-стрит, 10. Кремль уже вскоре

назовет ее «Железной леди». В 1980 г. бывший актер Голливуда занимает Овальный

кабинет Белого дома. Great Communicator

вскоре назовет Советский Союз «империей

зла». Эти трое изменили отношения Восток — Запад. Все трое были противниками

коммунизма по моральным убеждениям; все трое были исключительно популярны в

Восточной Европе — более популярны, чем на Западе; все трое, казалось, были недовольны

компромиссами предыдущих десятилетий. Рейган и Тэтчер оттачивали двустороннюю

политику НАТО, которая состояла в том, чтобы протягивать руку миролюбия и укреплять в

то же время военный щит.

К 1980-м гг. стало ясно, что Западу придется расплачиваться за длительную

приверженность трем своим иллюзиям. Среди политологов было модно говорить о

конвергенции: будто со временем политические и экономические системы Востока и Запада

станут ближе друг другу. Это была чистейшая выдумка. Разрыв между двумя системами с

каждым днем только ширился. Считалось также возможным различать коммунистические

режимы по степени их подчинения Москве. Эта политика особенно благоволила к самым

репрессивным режимам, каким был, например, режим

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

710

Чаушеску. Детант выдвинул также «орнитологическую» гипотезу. Согласно ей,

поведение коммунистов зависит от примерного поведения Запада: «Злобные выпады на

Западе только поддержат ястребов, в то время как мягкость — голубей». На деле же такого

противопоставления вообще не было. Ни о ком не говорили таких суровых слов, как о

Ярузельском, и все же он обратился на путь реформ. Никому не предлагали столько

сладких славословий, как Хонеккеру, — и Хонеккер всегда оставался настоящим

«ястребом». Дело в том, что коммунисты не реагируют на мягкость. Как заметил один из

первых критиков детанта в своей работе Тезисы о надежде и безнадежности,

подчеркивание напряжения между Востоком и Западом было опасным предприятием, но

это было единственной стратегией, которая давала надежду на окончательный успех

Среди этих разногласий взошла новая звезда. В марте 1985 г. Михаил Сергеевич

Горбачев (род. 1931) становится четвертым Генеральным секретарем КПСС за три года. Он

был избран партийным аппаратом, так что его было трудно заподозрить в демократических

установках. Но как личность он был совершенно другим; он был первым советским

лидером, который не запачкался при Сталине. Он был приветлив, умен и говорил без

«бумажки». Наконец-то появился человек, как поторопилась объявить миссис Тэтчер, «с

которым мы можем иметь дело».

Первые месяцы в новой должности Горбачев занимался перетасовкой Политбюро,

ритуальным разоблачением предшествующих лидеров и грозной кампанией против

коррупции. Но стиль очевидно изменился. Мир ждал, не изменится ли также и содержание.

Внешняя политика предоставляла советскому лидеру особенно много возможностей

маневра. Казалось логичным, что, если Горбачев начнет куда-нибудь двигаться, то это

будет, в первую очередь, в отношениях Восток — Запад.

Первые встречи Рейгана и Горбачева были не особенно продуктивными. Новичок все

еще мыслил категориями звездных войн. Но тяжелый груз военных расходов всем был

очевиден. Долгие приготовления к Договору о сокращении ракет среднего радиуса действия

предшествовали саммиту, который должен был состояться в Рейкьявике в

Европа разделенная и нераздельная, 1945-1991 833

Исландии в декабре 1987 г. Неожиданно посреди переговоров в Рейкьявике Горбачев без

предупреждения нанес удар. Он выдвинул сенсационное предложение о 50 %-ном

сокращении всех видов ядерного оружия. Рейган заколебался, отказался — и пожалел об

этом. Договор был подписан, но время сверхосторожных, сверхподозрительных встреч

заканчивалось. Этот генеральный секретарь, казалось, решил остановить «Холодную

войну».

Вскоре после этого одно исключительное событие помогло проколоть нарыв

напряженности между Востоком и Западом. Система ПВО была важнейшим военным

вопросом этого времени: вопрос о ПВО стоял и за проблемой крылатых ракет, за самими

«звездными войнами», поглощая многие миллиарды. Каждая сторона до смерти боялась,

что ракеты и бомбардировщики противника смогут безнаказанно поражать цели. Советский

Союз вызвал всеобщее осуждение, когда вопреки договоренностям построил

противоракетную радарную станцию в Красноярске и когда он сбил южнокорейский

пассажирский самолет КАЛ-007, который свернул с правильного курса и вторгся в

советское воздушное пространство. Однако все военные эксперты и стратеги были

посрамлены шуткой немецкого студента. 28 мая 1987 г. девятнадцатилетний Матиас Руст

перелетел на маленьком моноплане из Гамбурга через советскую границу в Литве, пролетел

низко (на уровне деревьев) над самой мощной системой ПВО в мире и приземлился на

брусчатке Красной площади в Москве. Он в одиночку высмеял всю «Холодную войну».

Ко времени саммита на Мальте в декабре 1989 г. президенты Буш и Горбачев

почувствовали, что можно объявить об окончании «Холодной войны».

Интеграция и дезинтеграция, 1985-1991 гг.

В течение двух или трех лет после появления Горбачева политический ландшафт

Европы оставался без изменений. В Западной Европе по-прежнему определяющим

фактором оставалось присутствие американцев, а ЕЭС по-прежнему оставался чисто

экономическим союзом. В Восточной же Европе по-прежнему стреляли в тех, кто пытался

бежать за «железный занавес». Все старые пни были на месте: Хонеккер, Гусак, Кадар,

Чаушеску, Живков, Ходжа. Другая Европа все еще оставалась «последней колониальной

империей»

. Даже Горбачев внешне старался казаться твердокаменным. В ноябре 1987 г.

он вполне в традиционном стиле председательствует во время празднования 70-летия

большевистской революции. В мае 1988 г. он поддерживает празднование 1000-летия

крещения Руси в духе русского национализма, которым мог бы гордиться и сам Сталин.

И все же Европа — Восточная и Западная — быстро приближалась к невиданным

переменам. Понемногу тучи холодной войны начали рассеиваться, и открылись громадные

просторы на всех направлениях. В течение неполных двух лет после наступательных

инициатив Горбачева в пользу разоружения в Рейкьявике Советский Союз ослабил свою

хватку в отношении своих сателлитов.

В течение трех лет в Западной Европе главным становится вопрос о политическом