Цендина А.Д. И страна зовется Тибетом

Подождите немного. Документ загружается.

скот, с которым надолго

уходят

на высокогорные пастбища.

Продукции

своего земледелия в Тибете никогда не хватало. Они

очень давно начали ввозить рис и пшеницу из Непала, Сиккима,

Бутана, Китая.

Производства, кроме кустарного, в Тибете до середины XX в.

практически

не было. Существовали ремесла и так называемая

«домашняя промышленность»: скотоводы ткали шерсть, валяли

кошмы;

крестьяне делали глиняную

посуду,

окрашивали ткани,

шили

одежду.

Профессиональные ремесленники составляли

1,5-2%

населения Тибета, занимались в основном изготовлением

предметов религиозного культа, украшений.

Живут тибетцы в домах, чаще всего каменных или глиняных,

двух-

или трехэтажных. На первом этаже обычно помещается

домашний

скот, на втором — люди, на третьем — алтарь. Малень-

кая

вселенная, состоящая из

трех

миров. «Мебель в доме зажи-

точного крестьянина может ограничиваться несколькими столи-

ками

тибетского типа, матрасами (бол-дэн), набитыми шерстью

или

соломой и обшитыми материей. На них сидят, а два из них,

положенных рядом, образуют кровать»

[Bell

1928, 510]. Обста-

новка

в доме бедного крестьянина не намного отличается от

убранства палатки кочевника. Некоторое число таких домов со-

ставляют деревню. Они возникали обычно как поселения вокруг

крепостей,

монастырей, рынков, таможенных станций, переправ,

перевалов, лавок, харчевен и прочих «важных экономических и

культурных центров». Города отличались и отличаются от дере-

вень

лишь размерами. Главной функцией городов была и остает-

ся

административная и торговая деятельность. Торговля носила

преимущественно меновой характер до последнего времени, ко-

гда в городах появились небольшие промышленные предприятия.

Сословное деление тибетского общества до середины XX в.

было чрезвычайно своеобразным и неодинаковым в различных

районах. Оно отражало, с одной стороны, историю, а с

другой

—

географию Тибета. Например, скотоводы Чантанга, северных и

западных районов Тибета составляли более патриархальное

общество. Они подразделялись на племенные группы, которые

довольно мало подчинялись лхасскому правительству и имели

сравнительно самостоятельных вождей. Внутри эти племена бы-

ли

более или менее однородны и делились скорее на бедных и

богатых, чем на хозяев и рабов. В земледельческих же районах

разложение родовых отношений и формирование феодального

строя были намного более заметны. Высший класс составляли

члены правительства, знатное монашество, аристократия, чинов-

ничество. Они владели примерно 30%

всех

земель. Земля пере-

давалась по наследству, но не могла быть проданной, так как

юридически ее владельцем было правительство. Работали в этих

поместьях крестьяне. Крестьяне были разными — работав-

шими

на землях правительства, монастырей или светских феода-

лов; имевшими право на аренду и передачу надела в наследство и

не имевшими; богатыми и бедными; выполнявшими большое чис-

ло повинностей и выполнявшими малое; владевшими работника-

ми

и не владевшими и т.д. К самым бедным крестьянам примыка-

ли ремесленники — кузнецы, золотых дел мастера, кожевники,

мясники,

чистильщики. Эти сословия считались в Тибете самыми

низкими

-— ни один нищий по своей воле не пошел бы в ученики к

кузнецу. Монахи же, наоборот, занимали и занимают привилеги-

рованное положение. Недаром каждая семья, имевшая более

двух

сыновей, старалась отдать одного из них в монастырь. По

некоторым данным, в Тибете до начала второй половины XX в.

насчитывалось более 200 тысяч монахов. Большую часть чинов-

ничьего аппарата и местных управителей составляли монахи.

Монашество было могущественной силой.

Так

жили и

живут

тибетцы, таким было и во многом остается

тибетское общество.

Открытие и изучение Тибета

Открытие Тибета, исследование его

географии, истории, религии, письменной традиции — это осо-

бая страница в изучении Азии европейской наукой. Труднопро-

ходимые горы; обширные территории, часто с немногочислен-

ным

населением, а местами и вовсе лишенные такового; тяжелый

климат с резкими перепадами температур и влажности; высота,

плохо переносимая привычными к равнине людьми, и, самое

главное, нежелание властей Тибета допускать в свои пределы

иностранцев сделали систематическое изучение Тибета практи-

чески невозможным, а всякие попытки этого — героическими

предприятиями, полными приключений, побед и крушений, драм

даже

трагедий.

Однако недоступное всегда манило человека. Чем

труднее

бы-

ло проникнуть в Тибет, тем настойчивее становились попытки

европейцев преодолеть препятствия, возводимые природой и по-

литикой.

Цели у

всех

были разные. Католических и протестант-

ских миссионеров вели

туда

сначала желание обнаружить на

Востоке христиан, в существование которых они твердо верили,

а затем идея проповеди христианства среди

«диких»

народов

Азии. Торговцев влекла прибыль. Стратегическое расположение

Тибета «в сердце

Азии»

сталкивало здесь интересы его соседей —

Китая,

Индии,

Персии, а позднее и европейских держав — Рос-

сии

и Англии, а это значит —

туда

шли военные разведчики. Оча-

рованные

буддийской религией стремились увидеть святыни Ти-

бета. Путешественников-романтиков привлекала возможность

побывать в труднодоступных районах. Ученые — географы, этно-

графы,

историки, биологи — ставили перед собой исследова-

тельские задачи. При этом осознанно служили науке лишь они,

но

материалы, оставленные всеми теми, кто описывал свои путе-

шествия по Тибету, внесли весьма значительный вклад в науку

об этой стране.

Первые сведения о Тибете и тибетцах обнаруживаются еще у

Геродота, Страбона и Птолемея. Однако пионерами современ-

ного изучения Тибета в Европе

следует

считать миссионеров.

Первым

из них называют францисканского монаха Одорика из

Пордеоне,

посетившего Тибет в XIV в. Приплыв из Индии в Юж-

ный

Китай, он три

года

провел в

Пекине.

Затем вернулся в Евро-

пу, но уже через Тибет, посетив его столицу. Описание им ви-

денного настолько фантастично, что многие называли Одорика

«князем лжецов». Тем не менее те, кто смог это проверить, появи-

лись лишь спустя три века.

Начиная

XVII

в. деятельность христианских миссий активи-

зируется во многих районах Азии. Миссионеры появляются в Не-

пале,

Южном Китае и, наконец, в начале

XVIII

в. в самой Лхасе

Фанатическое служение религиозному

долгу

заставляло мона-

хов—иезуитов, капуцинов, доминиканцев,— а позднее протес-

тантских священников идти по безлюдным пустыням, карабкать-

ся

на высочайшие в мире горы и сползать по их снежным скло-

нам

на спине, мокнуть с грузом и вьючными животными под про-

ливным

дождем и страдать от отсутствия воды, жить в тяжелей-

ших условиях и есть пищу, зачастую вызывавшую отвращение,

терпеть унижения от местных чиновников и подвергаться грабе-

жу разбойников. Они гибли сами, гибли их жены и дети. И хотя

деятельность миссионеров по христианизации тибетского насе-

ления

нельзя назвать сколько-нибудь плодотворной — обращен-

ные

в новую веру исчислялись на протяжении веков лишь десят-

Миссия

монахов-капуцинов

действовала в Лхасе с 1708 по 1745 г.

Р.-Е.Гюк

ками,

— зато среди них были замечательные исследователи гео-

графии и этнографии, истории и языка Тибета: австриец Йохан

Грюбер

(XVII

в.), впервые сделавший подробное и достоверное

описание

Тибета и определивший широты многих географиче-

ских точек; капуцин Орацио

делла

Пенна

(XVIII

в.), по материа-

лам которого европейцы познакомились с тибетским письмом;

иезуит Ипполит Дезидери

(XVIII

в.), рассказавший читателям

своего дневника о

Лхасе,

монастырях Восточного Тибета, об

обычаях, религии, обрядах, государственном устройстве страны;

иезуиты во

главе

с Дж.Б.Режи

(XVIII

в.), участвовавшие по пору-

чению императора Сюанье (девиз правления — Канси) в состав-

лении

большой карты Китайской империи; Дю Гальд, познако-

мивший

с этой картой Европу; член моравского братства

Х.А.Ешке

(XIX в.), создавший большой тибетско-английский словарь; на-

конец,

лазаристы Гюк и Габэ (XIX в.), составившие захватываю-

щее описание своего путешествия.

Некоторые ученые прошлого упрекали Р.-Е.Гюка

(1813-1860),

написавшего и издавшего подробный рассказ о своем пребыва-

нии

в Китае, Монголии и Тибете [Hue 1862; Гюк 1866], за недо-

статочность научной информации. Однако его сочинение на-

столько живо, красочно, с таким юмором описывает приклю-

чения

патеров, народы, среди которых им пришлось жить, их

характер, нравы, обычаи и религиозные обряды, что это путеше-

ствие стало едва ли не самым известным европейскому читателю.

Два обстоятельства способствовали этому: обширность маршру-

тов и пребывание в Лхасе. Гюк и Габэ были последними в XIX в.

европейцами,

посетившими столицу Тибета.

Получив в Париже от архиепископа благословение и посвя-

щение

в миссионеры, Гюк сел на корабль в Гавре и сошел с него

почти через полгода в Макао, португальской колонии в Южном

Китае.

Это было в начале 40-х годов XIX в. Уже шла «опиумная»

война

с Англией, и китайские власти тщательно следили, что-

бы европейцы не проникали на территорию Поднебесной. Узнав,

что отец Пербуар, лазарист, проповедовавший в Китае, принял

смерть от рук своей

«паствы»,

Гюк раздобыл его платье и под ви-

дом китайца три месяца скитался по стране, пока не добрался до

Пекина.

Надо

заметить, что переодевание в костюм местных жителей

или

соседних восточных народов, намазывание лица сажей и, как

можно предположить, прищуривание глаз часто практиковались

европейскими

путешественниками по Тибету, что придавало их

предприятиям

некоторую авантюрность. Чаще всего это конча-

лось провалом. Английский исследователь

Л.А.Уоддель,

много

раз проникавший в самом конце XIX в. на юг Тибета, в 1892 г. пы-

тался пробраться в

Лхасу

переодетым паломником, но был узнан

отослан обратно. Использовал уловку с переодеванием знаме-

нитый

шведский путешественник Свен Гедин, но был разоблачен

изгнан.

Однако известно и несколько удачных случаев. «Эксцентрич-

ный

полусумасшедший» [Feigon 1996, 102] английский ученый

Т.Маннинг

в 1811 г. посетил

Лхасу

под видом китайского манда-

рина

[Lamb 1986, 31]. Ходили

слухи,

что

другой

представитель

Британии,

В.Муркрофт, прожил в

Лхасе

под видом кашмирского

купца 12 лет

(1826-1838)

и был

убит

разбойниками на обратном

пути в Западный Тибет, хотя, по другим данным, он

умер

в 1825 г.

[Кюнер

1907, вып. 1, 55]. Братья Адольф и Роберт Шлагинтвейт

(1855-1857),

путешествуя по Западному Тибету, одевались в

костюмы бхотиев

и старательно делали вид, что они принадлежат к

этому тибетскому племени. Баварский лейтенант В.Фильхнер

(1903 г.) вместе со своим спутником геологом Тафелем, вступив

Тибет с севера — из Синина — и попав на территорию воинст-

Тибетоязычное

племя,

проживающее

Индии

Непале.

венного племени гол

оков,

были вынуждены переодеться в костю-

мы магометан, жителей Восточного Туркестана. Француженка

А.Давид-Неель (первая половина XX в.), проведшая годы в ски-

таниях по Тибетскому нагорью, часто использовала наряд тибет-

ской

пилигримки. Как видим, иногда эти трюки удавались.

Местное население в большинстве своем никогда не видело

иностранцев,

а этническое и

даже

расовое разнообразие этого

района

мира способствовало такого рода маскировке. Ю.Н.Рерих

писал,

что некий житель Тибета принял почтенных Елену и

Николая

Рерихов во время их путешествия в 1927 г. за монголь-

ских кочевников, несмотря на то что они вовсе не старались вы-

дать себя за последних [Рерих Ю.Н. 1994, 267]. Во всяком слу-

чае, благочестивый отец Гюк и его будущий спутник Габэ были в

этом удачливы.

Пробыв

некоторое время в

Пекине,

Гюк отправился в монголь-

ские

степи. Если при первых маньчжурских императорах хри-

стианская

миссия в Пекине процветала, то начиная с

XVIII

в. она

стала подвергаться нападкам правительства. Миссионеров про-

гнали,

некоторых казнили, а немногочисленные последователи

христианской религии ушли в Монголию. Проведя несколько лет

недалеко от Калгана в пастырских заботах, за занятиями мон-

гольским языком и исследованием буддийской доктрины, Гюк

решил отправиться в

Лхасу,

«чтобы

изучить предубеждения, гос-

подствующие над народами Азии, в самом источнике их» [Гюк

1866, II]. Здесь к нему присоединился Й.Габэ.

Восемнадцать месяцев патеры добирались до Лхасы. Обычно

этот путь занимал у паломников около четырех месяцев, но мис-

сионеры

делали долгие остановки на своем пути. Пройдя через

всю территорию современной Внутренней Монголии, они дошли

до монастыря

Гумбум,

расположенного недалеко от столицы

провинции

Цинхай-Синина, на северо-востоке Тибетского пла-

то.

Там они несколько месяцев изучали тибетский язык и знако-

мились

с бытом знаменитого буддийского монастыря.

Известно,

что в

Лхасу

в то время вели (да и сейчас

ведут)

всего несколько дорог: с востока — из Дацзянлу (совр. Кандин) в

провинции

Сычуань

(Китай);

с юга — дороги, соединяющие Лха-

су с Непалом, Бутаном, Сиккимом и Индией; с запада — через

Лех в Ладаке (совр. штат Джамму и Кашмир в

Индии);

с севе-

ра — из Синина. Все они имеют различные ответвления. Дорога,

по

которой прошли французские монахи, — самое западное от-

ветвление дороги из Синина в

Лхасу.

Она имела протяжение

1860 км. Населенные пункты были расположены только на рас-

стоянии

75 км от Синина и 90 км от Лхасы. Между ними было

еще лишь два поселения, а 800 км дорога шла через абсолютно

пустынные земли. Большая часть ее проходит на значительной

высоте, а перевал через знаменитый

хребет

Тангла находится на

высоте более 5 тысяч метров над уровнем моря.

Описание

пути из Синина в

Лхасу,

пожалуй, самые захваты-

вающие страницы в книге Гюка. Два патера долго жили в Синине

ожидании попутного каравана, так как небольшой группой, без

охраны пускаться в такую

дорогу

было опасно из-за разбойни-

ков.

Разбойники из племени голоков, сделавшие грабеж карава-

нов

паломников из Монголии и торговцев из Китая

чуть

ли не

своим профессиональным занятием, были настоящим бичом этой

дороги. Поэтому Гюк и Габэ со своими слугами присоединились,

как

и многие другие, к тибетскому посольству, возвращавшемуся

из

Пекина в

Лхасу.

Весь караван состоял, по подсчетам Гюка, из

пятнадцати тысяч

яков,

тысячи

двухсот

лошадей,

двух

тысяч

верблюдов, а также

двух

тысяч тибетцев и монголов,

трехсот

ки-

тайских солдат из Ганьсу,

двухсот

монгольских всадников куку-

норского

князя

и...

двух

французских патеров.

Такая

серьезная компания спасла лазаристов от разбойников,

но

ничто не могло избавить от

холода

и разреженного

воздуха.

«Раз наши животные очень утомились, и мы отстали от главного

каравана. В стороне, недалеко от дороги, мы увидели человека,

сидевшего на камне, с опущенной на

грудь

головой, со свисав-

шими

по бокам руками; он не шевелился и походил на мрамор-

ную статую. Мы звали его издали— он не отвечал. Подойдя к не-

му, мы узнали молодого ламу, часто навещавшего нас. Его лицо

побелело, как воск, глаза казались стеклянными, на носу и

губах

висели льдинки... Более сорока человек, еще живых, но уже за-

мерзших, было оставлено

тогда

в пустыне и погибло таким

груст-

ным

образом», — пишет Гюк [Гюк 1866, 225]. Сами патеры, ку-

тавшие своих лошадей в войлок и верблюжью шерсть, хранив-

шие

за пазухой шарики из теста, которые и там превращались в

ледышки, благополучно преодолели этот многомесячный путь и

январе 1846 г. достигли Лхасы.

Гюк и Габэ недолго пробыли в столице Тибета. По инициативе

китайского наместника через полтора месяца они были высланы

из

страны. Правда, за это время патеры успели познакомиться с

жизнью Лхасы, ее административным устройством, монастыря-

ми,

святынями, нравами и обычаями ее жителей, о чем подробно

рассказали в своей книге.

Именно

миссионерам принадлежит

заслуга

пробуждения в евро-

пейцах интереса к далекому Тибету, создания первых описаний

А.Чома

де

Кёрёш

страны

народа, первых грамматик

словарей. Но

они

стояли

не

только

истоков научных знаний

Центральной Азии. Большая

работа

по

обследованию Восточного Тибета была проведена

миссионерами

и в XVIII-XIXBB.

Когда Центральный Тибет стал

недоступен

для

иностранцев, миссионеры учредили свои стан-

ции

китайской провинции Сычуань, граничащей

на

востоке

Тибетом.

Там они

вели работу среди тибетского населения, езди-

ли

тибетские области.

описывали свои впечатления.

Конечно,

не

только религиозная идея заставляла европейцев

пускаться

далекие путешествия,

но и

научные интересы.

На-

пример,

ради

них

трудились

на

западе Тибета известные иссле-

дователи братья Герман,

Адольф

Роберт Шлагинтвейт

(XIX в.),

их

брат Эмиль описывал собранные ими этнографические мате-

риалы

письменные источники. Ради

них

исходил

разных

на-

правлениях восточные Гималаи замечательный ботаник

Дж.Хукер

(XIX в.). Ради

них всю

жизнь трудился

выдающийся ученый,

основатель современной тибетологии, венгр Александр Чома

де

Кёрёш

(1784-1842).

Александр Чома родился

венгерской деревне Кёрёш.

Еще

школе

он

заинтересовался историей.

Его

поразили рассказы

учителя

загадочных предках венгров, живших

где-то

Азии.

Мальчик

решил найти их. Эта мысль, родившаяся в голове еще

подростка, определила всю его жизнь. Он закончил колледж, за-

тем университет в Гёттингене. В начале 20-х годов XIX в. отпра-

вился

в Азию. Маршрут, по которому он планировал добраться до

интересующих его районов, проходил через Хорватию,

Одессу,

Москву, Иркутск, Китай. Но

судьба

даровала ему иной путь —

через арабские страны, Персию,

Бухару,

Кабул — на запад Тибе-

та, Чома остановился там, заинтересовавшись тибетским языком

литературой. Остановился на один год, но, как оказалось, на

всю жизнь. С 1825 по 1837 г. он жил в монастырях маленьких

княжеств на западе Тибета. Английские власти

Индии,

подкуп-

ленные его энтузиазмом и глубокими знаниями, назначили ему

небольшую стипендию. За время, проведенное в Тибете, он на-

писал множество статей, но главное — создал тибетско-англий-

ский

словарь и грамматику тибетского языка, ставшие основой

для

всех

последующих работ в этой области. Пять последних лет

своей жизни

(1837-1842)

Чома прожил в Калькутте, где служил

библиотекарем в Бенгальском азиатском обществе, разбирая

коллекцию тибетских книг и занимаясь научной деятельностью.

В 1842 г. он отправился в путешествие, конечной целью которого

являлась

Лхаса.

Но в самом начале его, едва достигнув Сиккима,

он

заболел и умер. Могила его находится в Дарджилинге (совре-

менный

штат Западный Бенгал,

Индия).

Все, кто общался с Александром Чома де Кёрёшем, отмечали

его чудаковатость. «Во время моего пребывания в Калькутте я

часто видел его погруженным в фантастический мир, улыбаю-

щимся

ходу

своих мыслей, молчаливым, как брамин, согнувшим-

ся

над столом и переписывающим санскритские тексты», — писал

его современник [Duka 1885, 140]. А соотечественник Кёрёша

художник А.Шёфт говорил: «Я никогда не видел человека более

странного.

Он живет как отшельник среди своих тибетских книг

доме Азиатского общества, который редко покидает» [Duka

1885, 141]. Чома де Кёрёш был одержим. До самой смерти он не

оставлял идею найти в Центральной Азии предков венгров. Свои

тибетологические занятия он считал ступенью на пути к разре-

шению

этой проблемы. Однако Чома не нашел предков венгров.

Его концепция на этот счет (он считал, что разгадку тайны про-

исхождения венгров надо искать у племени

ёгур,

жившего на се-

веро-восточной границе Тибета) оказалась неверной (ёгуры не

имеют прямого отношения к тому ответвлению тюрко-монголов,

которые, смешавшись с уграми, и составили венгерский этнос),

что не без язвительности отмечали многие ученые. Но разве важ-

но,

что искал Чома де Кёрёш? Важно, что он нашел.

Много

открытий было совершено людьми, искавшими одно, а

находившими совсем иное. Часто исходные идеи были ложными.

Вспомните алхимиков в средневековой Европе. Им нужен был

«философский

камень», который превращал бы песок в золото,

воду

— в эликсир. Такого «камня» они не получили, но создали

целую науку — химию. В географии есть классические примеры.

Колумб искал кратчайшие морские пути в Индию, а открыл Аме-

рику. Целью путешествия на восток Плано Карпини (XIII в.) были

поиски

легендарного христианского царства, результатом же —

посещение

монголов. Пусть поиски Чома де Кёрёшем предков

венгров оказались бесплодными, но он заложил основы научной

тибетологии. Предков венгров нашли

другие

— те, кто, возможно,

искал

что-то еще...

Огромный вклад в изучение Тибета внесли англичане. Со вре-

мени

утверждения в Северной Индии во второй половине

XVIII

сто-

летия английской Ост-Индской компании ее руководителей не

оставляла идея завязать с Тибетом торговые отношения. Посте-

пенно,

по мере завоевания Англией новых и новых областей Ин-

дии,

ее торговые интересы в Тибете все теснее переплетались с

военными.

Кончилось это вооруженным вторжением английских

войск

в Тибет в

1903-1904

гг., но до того времени англичане уже

успели основательно ознакомиться с географией, топографией,

климатом Южного Тибета, а также бытом, ремеслами и прочими

сторонами жизни его населения. Так, Тибет посетили Дж.Богль

(XVIII

в.), С.Тернер

(XVIII

в.), Т.Маннинг (XIX в.). Однако с конца

XVIII

в. власти Тибета отказались пропускать в центральные рай-

оны

иноземцев.

Известно,

что в XIV в. францисканский монах Одорик не имел

никаких

неприятностей, пребывая в Тибете. В

XVII

в. Й.Грюбер

спокойно

прожил около

двух

месяцев в Лхасе. Уже говорилось

выше,

что в начале

XVIII

в. в

Лхасе

даже

действовала христиан-

ская

миссия во главе с Орацио делла Пенна. И.Дезидери пробыл

Лхасе

пять лет

(1716-1721),

путешествуя вокруг нее. Дж.Богль

(1774 г.) состоял в дружеских отношениях с Панчен-ламой,

вторым по значению церковным иерархом Тибета, проживавшим

монастыре Ташилхунпо вблизи города Шигацзе. Однако уже

1783 г. С.Тернер был возвращен из Шигацзе и не пропущен

Лхасу

ввиду получения указа китайского императора не допус-

кать иностранцев в

Лхасу.

А уж с конца

XVIII

в., когда у китайцев

тибетцев возникло сильное подозрение, что английские сол-

даты приняли участие в тибетско-гуркхской войне на стороне

гуркхов, двери Тибета для европейцев были окончательно за-

крыты.