Буйчик А.Г., Зайнагабдинова Э.Ч., Сорокина Е.В. История социума и демократии
Подождите немного. Документ загружается.
одно важное новшество к выгоде плебеев: территория города была разбита на 4
территориальных округа-трибы, что служило несомненным свидетельством победы
принципа территориального деления населения над родоплеменным.
Туллий параллельно реформировал и структуру армии, увязав её с новой классовой
системой. Военное значение реформы заключалось в том, что каждый имущественный
класс выставлял определённое количество центурий, или сотен. Соотношение было
следующим:
первый класс – 80 центурий пехотинцев и 18 центурий всадников;
второй класс – 20 центурий пехотинцев;
третий класс – 20 центурий пехотинцев;
четвёртый класс – 20 центурий пехотинцев;
пятый класс – 30 центурий легковооружённых пехотинцев;
пролетарии – 1 нестроевая центурия.
Всего армия имела 188 центурий и от 1 до 5 нестроевых центурий. Туллий сделал
центурию одновременно и политической единицей. Голосование в народе теперь
проводилось по центуриям. Центуриатные комиции стали наиболее распространённым и
популярным видом народного собрания. Каждая центурия имела один голос,
следовательно, первый класс получал абсолютное преимущество при единодушном
голосовании – 98 против 85.
Реформа Сервия Туллия была важной уступкой плебеям, но она далеко ещё не
уравняла их с патрициями. Особенно в том, что касалось на деления землей, которое
становилось всё больше по мере завоевания Италии. Другое, что требовало реформы,
касалось отмены долгового рабства, неизбежного при несвоевременной уплате долга. Это,
как и делёж завоёванных земель, более других задевало интересы плебеев. Но чтобы
добиться того и другого плебеи нуждались в политических правах. Дело доходило до
острых столкновений, но, в конце концов, в течение двух последующих столетий плебеи
добились удовлетворения всех своих требований. В том числе:
учреждения особой плебейской магистратуры – народного трибуната, призванного
защищать плебеев от произвола патрициев;
доступа к общественной земле наравне с патрициями;
защиты от произвола патрицианских судей (введением кодекса законов, известных
под названием Законов XXI таблиц);
разрешения браков между патрициями и плебеями;
права занимать сначала некоторые, а затем и все главные государственные
должности, включая, военные.
Законы XII таблиц, помимо обычных займовых операций, связанных с процентами,
закладом, оговаривали ещё так называемый нексум, то есть самозаклад должника. По
истечении законной просрочки платежа, кредитор был волен арестовать должника и
заключить его в свою домовую, или долговую, тюрьму. Три раза в течение месяца, в
базарные дни кредитор обязывался выводить должника на рынок в надежде, что найдутся
родные, близкие, сердобольные, согласные выплатить долг и выкупить должника из
неволи. Только в 326 г. до н.э. законом Петелия договор займа был реформирован, и
долговое рабство отменено. С этого времени должник отвечал перед кредитором в
пределах своего имущества. Помимо обязательств из договоров. В Законах XII таблиц
присутствовали и такие, которые возникали из причинения вреда и противоправных
действий вообще – воровства, потравы. Вора, например, захваченного с оружием в руках,
разрешалось казнить на месте преступления. Та же участь ожидала того, кто
преднамеренно «поджигал строения или сложенные у дома скирды хлеба».
О семейном праве древнего Рима может быть сказано то, что римская семья, как её
изображали Таблицы, была семьей строго патриархальной, то есть находящейся под
неограниченной властью домовладыки, каким мог быть дед или отец. Такое родство
называлось агнатическим, отчего все «подвластные» домовладыке были друг другу
агнатами. Когнатическое родство возникало с переходом агната (агнатки) в другую семью
или с выделом из семьи. Так, дочь домовладыки, вышедшая замуж, подпадала под власть
мужа (или свёкра, если он был) и становилась когнаткой в отношении своей
кровнородственной семьи. Когнатом становился и выделившийся из семьи сын (с
разрешения отца). Напротив, усыновлённый и тем самым принятый в семью, становился
по отношению к ней агнатом – со всеми связанными с тем правами, в том числе, и на
законную часть наследства. Агнатическое родство имело несомненное превосходство над
родством кровнородственным, когнатическим, в чем нельзя не видеть реликт, пережиток
родовых отношений. Издревле в Риме существовали три формы заключения браков: две
древнейших и одна сравнительно новая. Древнейшие формы браков совершались в
торжественной обстановке и отдавали женщину-невесту под власть мужа. В первом
случае брак совершался в религиозной форме, в присутствии жрецов, сопровождался
поеданием специально изготовленных лепешек и торжественной клятвой жены следовать
повсюду замужем. Вторая форма брака состояла в форме покупки невесты, или в
манципационной форме. Но уже по Законам XII таблиц была обговорена бесформальная
форма брака – «синеману» – то есть «без власти мужа». Можно предположить, что этот
брак диктовался нуждой обедневших патрицианских семей в союзе с богатыми
плебейскими. Именно в этой форме брака женщина нашла себе значительную свободу,
включая свободу развода, которой она не имела в «правильном браке». С разводом
женщина забирала своё собственное имущество, внесённое в общий дом в качестве
приданого, как равно и благо, приобретённое после вступления в брак. С течением
времени браку синеману было обеспеченно наибольшее распространение, тогда как
«правильные» формы брака постепенно исчезали, сохраняясь главным образом в
жреческих и патрицианских фамилиях. Специфической особенностью брака синеману
было то, что его следовало возобновлять ежегодно. Для этого жена в положенный день на
три дня уходила из мужнего дома к родителям или друзьям, чем прерывала срок давности.
Издержки на содержание семьи лежали, естественно, на муже, так как брак был
патриархальным. Конечно, мужу не воспрещалось распоряжаться приданым,
принесённым женой. Оно было его собственностью. Развод был доступен мужу при всех
формах брака, для жены только в браке синеману. После смерти домовладыки, имущество
семьи переходило агнатом по закону, а если покойный оставлял завещание, следовало
слепо и свято придерживаться его буквального текста. Вдова покойного во всех случаях
получала какую-то часть имущества, как для собственного пропитания, так и на
содержание малолетних детей, когда они оставались на её попечении после смерти отца.
Однако наследники могли не делиться, а вести хозяйство сообща, как это было при отце.
В 287 г. до н.э. было постановлено, что решения плебейских сходок (собраний)
имеют ту же силу, что и решения центуриатных комиций, то есть обязательны для всех
без исключения римских граждан и всех государственных учреждений Рима. Эти
решения, к тому же, не подлежали ни утверждению сената, ни его ревизии. Конечно,
уважение древности происхождения, знатности исчезло не сразу и патрицианские семьи
сохранили несомненное преимущество при замещении – хотя и по выборам – всех
главных должностей в государстве, но юридического преобладания старой римской
аристократии в отношении плебеев не стало. Таким образом, завершился процесс
формирования рабовладельческой государственности: пережитки родоплеменных
отношений ушли в прошлое.
Таким образом, реформа Сервия Туллия разрушила общество, основанное на
кровном родстве, и вместо него создало государственное устройство, основанное на
имущественном различии и территориальном делении. Затем после изгнания последнего
царя в Риме установился строй под названием «республика», что означает, «общее дело»;
верховным хозяином государства считался теперь весь римский народ, то есть народное
собрание. Постоянное руководство общественными делами перешло к сенату, а вместо
царя были избраны два верховных правителя, названные консулами, то есть
«советчиками», или «товарищами». Консулы получали царскую империю, но всего на
один год. Командовали они или вместе, или по очереди и были во всём равны: один
консул не мог что-нибудь приказать другому, но имел право отменить приказ товарища,
если считал его вредным для государства.
4.4. Формирование института гражданского права и
демократии в эпоху ранней республики
Итак, в 509 г. до н.э. Древний Рим стал республикой. Однако длительное время
сохранялись пережитки общинного землевладения. Основная масса земли считалась
принадлежностью всего населения, то есть патрицианской общины. Патриции имели
право занимать из фонда общественного поля земельные участки для себя и своих
клиентов. Фонд постоянно увеличивался за счёт захваченных италийских территорий.
Поэтому право оккупации земельных участков из этого фонда превратился в основной
источник возникновения крупных земельных владений. Плебеи к оккупации не имели
никакого отношения. Это явно не устраивало их. В 494 г. до н.э. отказ плебеев от участия
в военной операции привёл к ослаблению армии. Патриции Рима вынуждены были пойти
на уступки. Была создана магистратура народного трибуна – защитника интересов и прав
плебса. Трибуны избирались только из самих плебеев, пользовались
неприкосновенностью и имели право veto распоряжений всех остальных должностных
лиц. В 471 г. до н.э. в результате борьбы плебеев за права появились Публиевские законы,
по которым старое голосование по куриям в пользу аристократов было заменено на
голосование по вновь учреждённым трибам, которых установили 21. В трибах голосовали
все граждане, что ослабило влияние аристократии. В 450 г. до н.э., как уже говорилось в
предыдущей подглаве, было разработано законодательство «XXII таблиц». Затем, на
протяжении примерно двух веков, имели место дополнительные законы, в результате
которых произошло полное уравнение прав плебеев с патрициями. Перечислим некоторые
из тех, что дошли до наших дней:
Закон народного трибуна Канулея от 445 г. до н.э., разрешавший браки между
патрициями и плебеями;
Закон Лициния и Секстия, формировавшийся 9 лет и предлагавший ограничить
владения общественной землёй до 500 югеров, или 125 га, засчитать должниками
выплаченные уже проценты в счёт долга и одного из консулов избирать из плебеев;
Закон Петелия от 326 г. до н.э., согласно которому запрещалась продажа в рабство за
долги;
Закон Гортензия от 287 г. до н.э. гласил, что решения плебейских собраний по
трибунам приобретали силу закона для всех граждан.
Единоличная власть царя, как говорилось, была заменена властью двух ежегодно
избираемых магистратов. Сначала они именовались преторами, а затем консулами. К
консулам перешла почти вся власть царей за исключением жреческой. Однако
необходимо заметить, что консулы и потеряли некоторые привилегия:
по истечении срока власти его можно было привлечь к суду за преступления;
они не могли возлагать на граждан обработку своих земель;
были обязаны предоставлять заключённым право апелляции.
Постепенно формировались и другие должности, например, народный трибун.
Консулы назначали квесторов, которые управляли институтом правосудия, а позднее ещё
и заведовали казначейством. Сохранились и все три вида народного собрания, или
комиций. Сенат во времена республики получил особое значение, являясь органом
патрицианско-плебейской верхушки. Его одобрение считалось абсолютно необходимым
для всех решений, срок действия которых был больше срока власти данного консула.
Число сенаторов оставалось 300 чел. Новые сенаторы назначались консулами, как и при
царе. Все римляне кроме рабов и чужеземцев были расписаны по куриям, за которыми
были установлены формальные акты: утверждение завещаний и усыновлений, присяга
консулу и подобные.
Постепенно структура римского общества менялась. Причиной тому были:
1) резкое расширение территории республики;
2) большое количество клиентов и рабов;
3) смешение ряда культур;
4) привнесение инноваций из экономических и юридических систем захваченных
государств.
В результате классовая борьба всё более обострялась. Рабы были включены в
деятельность всех сфер общества, начиная от строительства и сельского хозяйства и
заканчивая педагогикой и философией. Городские рабы уже начали пользоваться
некоторыми привилегиями, например, вывод на пекулий, то есть выделение рабу
имущества для самостоятельного ведения хозяйства. Среди новых лавочников и
земледелов начал создаваться слой дельцов, предпринимателей и торговцев. К ним
примкнула рабская «интеллигенция», то есть педагоги, актёры и поэты, а также искусные
повара и ювелиры. Так в I в. до н.э. чётко сформировались новые слои населения, тесно
переплетавшиеся со старыми. К патрициям и плебеям прибавились не только рабы, но и
либертины, вольноотпущенные в прошлом рабы, и «всадники», к которым причислялась
римская денежная аристократия, но без родословной. Среди «всадников» было много
банкиров, финансистов, торговцев и ростовщиков.
В поздней республике носителем верховной власти в государстве считалась
совокупность полноправных римских граждан. Народ осуществлял свои права в
комициях. Куриатная комиция, или собрание патрициев, потеряла своё политическое
значение, но продолжала существовать, сохраняя функцию формального вручения
высшей власти. Центуриатная комиция, или патрицианско-плебейское собрание по
имущественным разрядам, собиралось для решения вопросов внешней политики и
избрания высших магистратов. Трибунная комиция производила выборы некоторых
должностных лиц и осуществляла законодательную деятельность. Только высшие
магистраты имели право созывать комиции, руководить ими и вносить вопросы на
обсуждение. Огромную роль приобрёл сенат, орган нобилитета. Он практически был
высшим государственным учреждением. При Сулле он вырос до 600 сенаторов, а при
Юлии Цезаре – до 900 чел. Сенаторы назначались цензорами из числа бывших
магистратов. В компетенции сената входило:
утверждение избранных магистратов;
заведование государственным имуществом и финансами;
решение внешнеполитических вопросов;
декретирование чрезвычайных полномочий;
контроль дел религиозного культа.
Носителями исполнительной власти были магистраты. Сами магистратуры делились
на две категории: высшие и низшие. К высшим магистратам относились консул, претор,
цензор и народный трибун. Также магистратуры разделялись на ординарные и
экстраординарные. Если рассматривать такую классификацию, то к первым причислялись
консул, претор, народный трибун, цензор, эдил и квестор, а ко вторым – диктатор,
начальник конницы, триумвир и децемвир. Преторы были высшими руководителями
судопроизводства, а позже и правителями провинций Древнего Рима. Эдилы занимались
городским благоустройством, включая снабжение хлебом беднейших слоёв населения и
организацию общественных игр. Квесторы следили за государственной казной. Цензоры
выделялись из данного списка высших должностей. Они избирались на полтора года и
ведали производством всеобщей переписи, то есть ценза. Они имели право надзора за
нравственностью граждан, так как в число сенаторов могли быть допущены только
достойнейшие. Экстраординарные магистратуры создавались только на определённый
срок и с определённой целью. Такой причиной мог быть случай крайней опасности
государству извне или внутри или проведение законодательных актов широкого значения,
которыми занимались децемвиры и триумвиры.
Заканчивая характеристику магистратуры как элемента института власти Рима в
период поздней республики, перечислим её отличительные особенности:
1) была выборочным и безвозмездным;
2) являлась краткосрочными (только цензоры занимали свои посты до полутора лет);
3) сохраняла коллегиальность;
4) имела интерцессию, когда издаваемое одним магистратом распоряжение могло в
случае несогласия бить отменено другим.
Определённое влияние в политической жизни Рима сохраняли жреческие коллегии.
Верховные жрецы, или понтифики, избирались в комициях, а остальные должности – в
своих коллегиях или назначались самим понтификом. Население Рима-полиса стало
делиться на граждан по рождению и граждан по дарованию. К последним относились
лица и целые общины, получавшие права римского гражданства по решению комиции или
магистратов. К ним стали относить и либертинов. Полная правоспособность римского
гражданина определялась термином caput, то есть «сумма». Она складывалась из трёх
элементов:
статус свободы;
статус гражданства;
статус семьи.
Что касается ведения внешней политики, то за исключением частых военных
действий появилась проблема управления всё удаляющимися провинциями и заморскими
колониями. Государственный аппарат Римской республики был совершенно
неприспособлен к управлению и рациональной эксплуатации огромной территории. Как
результат, провинциальная система управления формировалась хаотично. Каждый новый
наместник издавал эдикт с определением принципов своего правления. Наместники
назначались Римом на год и обладали полной военной, гражданской и судебной властью.
Бесконтрольность и огромные перспективы казнокрадства разлагали руководство
провинций и всё более отдаляли их от реалий государственной жизни. Полное
отчуждение внутриполитической практики от провинций мы уже подмечали в главе
«Древнейшие цивилизации», когда говорили о социально-политической системе Древнего
Египта в греко-римскую эпоху.
Таким образом, становление демократии в Древнем Риме шло сложным путём, не
смотря на то, что Рим стал последователем уже реально существовавшей древнегреческой
демократии. Однако создание института магистратуры и многоуровневой управленческой,
или бюрократической, системы, в которой могли работать, а значит, и участвовать в
решении государственных дел, многие представители социума явило миру особую,
римскую демократию.
4.5. Демократия и учения рабовладельческой аристократии
В римском рабовладельческом обществе господствующее положение занимала
землевладельческая аристократия. По мере укрепления своих позиций она оттесняла, как
старую наследственную знать, так и зажиточную верхушку торгово-промышленных
слоёв. Если в государствах-полисах политические конфликты среди свободных
определялись, главным образом, столкновениями между родовитой знатью и лагерем
демократии, то теперь с утверждением частной собственности на землю решающим
становится противоборство крупных и мелких земельных собственников.
Виднейшим идеологом римской аристократии в период республики был знаменитый
оратор Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н.э.). Своё политико-правовое учение он
изложил, подражая Платону, в диалогах «О государстве» и «О законах». Некоторые
аспекты государственно-правовой тематики затрагиваются им также в сочинениях по
этике (например, в трактате «Об обязанностях») и в многочисленных речах.
Цицерон исходит из общих для всех сторонников аристократии представлений о
естественном происхождении государства. Следуя Аристотелю и стоикам, он утверждал,
что гражданские общины возникают не по установлению, а от природы, так как люди
наделены богами стремлением к общению. Первой причиной для объединения людей в
государство послужила «не столько их слабость, сколько, так сказать, врождённая
потребность жить вместе». В духе аристократических учений своего времени Цицерон
настаивал на том, чтобы государственная власть была вручена мудрецам, способным
приблизиться к постижению мирового божественного разума. «Государство могло бы
стать вечным, – уверял мыслитель, – если бы люди жили по заветам и обычаям отцов.
Целью государства, согласно его концепции, является охрана имущественных интересов
граждан.
Аналогичным образом решались им и вопросы, касавшиеся происхождения и
сущности права. «Истинный и первый закон, способный приказывать и воспрещать, есть
прямой разум всевышнего Юпитера», – утверждал Цицерон. Этот высший, естественный
и неписаный закон возник задолго до того, как люди объединились в гражданские
общины, и его нельзя было изменить голосованием народа или решением судей. Мы
видим здесь откровенный выпад против учений рабовладельческой демократии. Законы
государства должны были соответствовать установленному в природе божественному
порядку – в противном случае они не имели бы законной силы. На страже божественного
естественного закона обязаны были стоять жрецы. «Возникновение права, – подчёркивал
Цицерон, – следует выводить из понятия закона. Ибо закон есть сила природы, он – ум и
сознание мудрого человека, он – мерило права и бесправия. Права мудрых и достойных
граждан, включая право собственности, вытекают непосредственно из природы, из
естественного закона».
Сквозь этот строй типично аристократических представлений вместе с тем
пробивались ростки принципиально иной доктрины. В явном противоречии с
собственными исходными положениями Цицерон утверждал, что государство является не
только естественным организмом, но и искусственным образованием, «народным
установлением». Цицерон признавал равенство всех людей от природы и возможность
достижения мудрости каждым, кто получит образование. Имущественные и социальные
различия между людьми, с этой точки зрения, возникают не от рождения, а в силу
установившихся в обществе отношений. «Частной собственности, – заявлял Цицерон,
полемизируя с последователями Аристотеля, – не бывает от природы. Она возникает на
основании либо давнишнего завладения, либо победы в войне, либо закона и
соглашения». Положительно оценивая значение богатства и договоров в жизни общества,
Цицерон приходил к выводу, что государство «держится на кредите».
Эти и другие подобные им положения были заимствованы мыслителем из идеологии
полисной демократии. Развивая их, Цицерон определял государство (res publica) как дело
народа, где под народом понималось «соединение многих людей, связанных между собой
согласием в вопросах права и общностью интересов». В трактовке Цицерона право
выступало основой государства, его определяющим началом. Государство в таком
понимании оказывалось уже не только моральным сообществом свободных граждан
(каким оно представлялось Платону и Аристотелю), но и правовым сообществом.
Предложенное Цицероном понятие государства сыграло значительную роль в
последующем развитии политико-правовой теории.
Цицерон, говоря о народе в своём определении государства, имел в виду
исключительно землевладельцев и крупных торговцев. Об этом красноречиво
свидетельствует приводимый в трактате «Об обязанностях» перечень занятий и
профессий, не достойных свободного человека. Цицерон относил к числу презренных
людей ростовщиков, мелких торговцев, владельцев ремесленных мастерских, а также всех
трудящихся. С такими людьми, занятыми «грязным делом», у достойных граждан не
может быть никаких общих интересов.
Политический идеал Цицерона – аристократическая сенатская республика. В
общетеоретическом плане он обосновывал свой идеал учением о смешанной форме
правления.
Ссылаясь на греческих мыслителей, Цицерон различал три основные формы
государства: царскую власть – монархию, власть оптиматов – аристократию и власть
народа – демократию. Среди них лучшей, по мнению Цицерона, являлась монархия.
Каждая из этих простых форм власти неизбежно вырождается, что приводит к
возникновению таких порочных состояний государства, как тирания, господство клики
богатых и власть толпы (черни). Порочные состояния, собственно, не являются уже
формами государства, поскольку там царят произвол и насилие, и, следовательно,
распадается само государство как объединение свободных граждан. Наиболее
совершенной и устойчивой формой правления Цицерон считал смешанное государство,
сочетающее начала монархии, аристократии и демократии. К такому строю, по его
мнению, приближалась Римская республика во времена «отцов» и «дедов».
Монархические начала были представлены в ней властью консулов, аристократические –
правлением сената, демократические – народным собранием и властью трибунов. В этой
части учение Цицерона не выходило за рамки древнегреческих концепций круговорота
государственных форм (Платон, Полибий) и политических идеалов знати, требовавшей
реставрации староустойных порядков.
Цицерон творил в период становления Римской империи. Поддерживая и одобряя
захватнические войны Рима, Цицерон отказался от идеалов замкнутого, самодовлеющего
полиса. Под влиянием стоиков он пропагандировал идеи космополитизма и мирового
государства.
В правовой теории переход к империи нашёл отражение в представлениях о составе
и разновидностях права, действовавшего в римском государстве. Сочинения Цицерона
являлись самыми ранними произведениями римской литературы, где проводилось
различие между естественным правом, правом народа и правом римских граждан.
4.7. Демократические идеи раннего христианства
В I в. н.э. в Римской империи сложилась и стала быстро распространяться новая
религия – христианство. В развитии организации христиан обычно различаются два этапа:
«апостольская церковь» (примерно I-II вв.) и пришедшая ей на смену (примерно во второй
половине II века) «епископальная церковь». Эволюция церковной организации
сопровождалась, очевидно, изменением политико-правовой идеологии христиан, однако в
книгах Нового завета содержатся как первоначальные, так и последующие идеи
христианства I-II вв.
В произведениях раннехристианской литературы (Откровение Ианна
«Апокалипсис») осуждались рабовладельческий Рим – «великий город, царствующий над
земными царями», римские императоры (например, «зверь-антихрист» Нерон – гонитель
христиан), цари, вельможи, тысяченачальники, богатые, купцы. Христиане мечтали об
уничтожении «великой блудницы вавилонской» – Римской империи, которую они
называли «царством дьявола», «дьявольским миром зла и насилия». Христиане ждали
пришествия мессии, Христа – избавителя, божьего посланника, который в схватке со
«зверем-императором» сокрушит царство зла, повергнет угнетателей в «геенну
огненную».
Затем установится обещанное пророками тысячелетнее царство, обитатели которого
«не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной».
В ожидании мессии проповедовались смирение и непротивление злу насилием:
«Никому не воздавайте злом за зло», «любите врагов ваших, благотворите ненавидящих
вас. Благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя
по щеке подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять
и рубашку». Вместе с тем в произведениях христианской письменности сохранились
намёки на вооружённые отряды христиан («не мир я принести пришёл, но меч»), на их
боевые схватки с римскими оккупантами («имя же им – легион»). Главное же – ожидание
скорого, с сегодня на завтра, пришествия мессии.
В ожидании скорого пришествия мессии христиане стремились обособиться от
царства зла в своих общинах. Христианство провозгласило равенство приверженцев новой
религии. В дискуссиях христианских общин была преодолена идея богоизбранности
только отдельных народов. Общины были организованы на демократических началах. Не
было духовенства, предметов культа, обрядов. Верующие отдавали общине своё
имущество, за общий счёт устраивались общественные трапезы. Связь между общинами
поддерживали странствующие проповедники (апостолы), не имевшие привилегий.
Община кормила апостола несколько дней, после чего он должен был либо идти дальше,
либо работать вместе с другими: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь».
В христианском учении в религиозной форме были выражены некоторые
общечеловеческие ценности, элементарные нормы нравственности и справедливости. «И
как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними», – говорилось в
Новом завете. Там же содержатся заповеди: не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не
прелюбодействуй, не пожелай чужого, люби ближнего, как самого себя. В Новом завете
содержится осуждение богатых: «Удобнее верблюду (канату) пройти сквозь игольное
ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие»; «послушайте, вы, богатые, плачьте и
рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас... вот плата, удержанная вами у
работников, пожавших поля ваши, вопиет; и вопли жнецов дошли до слуха Господа».
В I-II вв. сеть христианских общин раскинулась по всей Римской империи. Ряды
приверженцев новой религии, дававшей духовное утешение и надежду, неуклонно росли.
Со II в. христианские общины пополнялись выходцами из имущих и образованных слоёв
общества. Богатые и честолюбивые люди по-своему ощущали и переживали гнёт Римской
империи, всеобщую апатию и деморализацию, тоже искали духовного утешения и
освобождения. Это привело к изменению социального состава, организационных
принципов и идеологии христианских общин. Эволюция христианства предопределялась
разочарованием в надеждах на скорый приход мессии.
К середине II в. в христианстве взяло верх то направление, которое делало упор на
мистические стороны учения. Складывался отделённый от массы верующих церковный
аппарат. Руководство общинами переходило в руки епископов, пресвитеров, дьяконов,
образовавших стоящий над верующими клир (духовенство). Епископами назначались, как
правило, состоятельные люди: «Ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот
будет ли пещись о церкви Божией?». Епископы различных общин установили между
собой прочные связи; таким образом, была создана вселенская церковь. «Вне церкви нет
спасения», «без епископа нет церкви», «на епископа должно смотреть, как на самого
Господа», – учило духовенство.
Присвоив монопольное право проповедовать и толковать христианское учение,
духовенство разработало сложную систему обрядов, служб, догм, используя ряд
положений других религий (например, митраизма) и философских школ (например,
стоиков, гностиков). Общие трапезы были заменены причащением, апостолы – слугами и
гонцами епископов, равенство верующих – противоположностью между клиром и
мирянами.
В христианской литературе II-III вв. большое место занимала апологетика.
Христианские авторы стремились доказать римскому обществу и убедить императоров,
что новая религия не только не была опасна рабовладельческому государству, но и
являлась его надёжным союзником.
Первоначальное осуждение императорской власти уже во II в. свелось к религиозной
оппозиции насаждавшемуся властью культу императоров, требованию поклоняться им,
как богам. «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие – Богу», – дальше призыва уклоняться от
официального культа императоров, исправно уплачивая, однако, подати, церковь не шла.
В то же время эта оппозиционность компенсировалась отчаянными призывами
подчиняться властям и начальствам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо
нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему
противящийся власти противится Божию установлению»; «Бога бойтесь, царя чтите.
Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и
суровым»; «рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в
простоте сердца вашего, как Христу. Не с видимою только услужливостью... но как рабы
Христовы, исполняя волю Божию от души. Служа с усердием, как Господу, а не как
человекам».
Церковь настойчиво стремилась к союзу с императорской властью. С IV в.
императоры были уже вынуждены считаться с церковью и даже искать у неё поддержки.
При императоре Константине христианство было объявлено равноправной с другими
религиями (313 г.), а затем господствующей религией (324 г.).
Эволюция христианства сопровождалась ожесточённой борьбой между церковью и
различными ересями (ересь – вероучение, основанное на некоторых общих с официальной
церковью догматах, но оппозиционное, отличное от церковного).
Так, во второй половине II в. в Малой Азии возникла секта монтанистов,
продолжавших проповедовать ненависть к Римской империи, предвещать близкое
пришествие мессии, конец мира зла и насилия, установление тысячелетнего царства: «Мы
не хотим больше оставаться в рабстве, мы желаем скорее царствовать». В общинах
монтанистов сохранялись общие трапезы, демократические порядки раннехристианских
общин.
Тогда же возникли антицерковные секты гностиков (гносис – знание), соединявшие
ряд положений христианства с учением о «логосе» в духе философии неоплатонизма и
стоиков. Некоторые гностики (Эпифан) учили, что общественное неравенство
противоречит божественному закону справедливости: «Бог не делает различия между
богатым и бедным и правителем народа, между неразумными и разумными, женщинами и
мужчинами, свободными и рабами... ибо никто не может отнять у своего ближнего его
долю света, чтобы самому наслаждаться двойной». Божественному закону
справедливости Эпифан противопоставлял человеческий закон, учредивший частную
собственность: «моё» и «твоё» пришло в мир через законы, так что теперь нигде нет
общности.
Еретики широко использовали апелляцию к текстам писания, отвечавшим
настроениям масс. С IV в. в Северной Африке возникло движение рабов, колонов и
свободных бедняков, называвших себя агонистиками (борцы, воины христовы).
Вооружённые дубинами (согласно писанию, «все, взявшие меч, мечом погибнут»)
агонистики нападали на усадьбы богачей, уничтожали кабальные документы, убивали
владельцев латифундий или заставляли их работать на мельницах и в каменоломнях
(«если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»). Епископы писали, что «по их решению и
приказу рабы и господа менялись положениями».
В Северной Африке развивалось также движение донатистов – христиан,
стремившихся сохранить чистоту церкви, почитавших мучеников, пострадавших во время
императорских гонений на христиан, перекрещивавших отступников, отрекшихся от
христианства во времена гонений, а затем возвращавшихся в общины. Это движение
стремилось обособиться от государства, в тесный союз с которым вступала церковь. «Что
императору до церкви?» – говорил епископ Донат, по имени которого было названо
движение. Своей оппозициионностью донатизм осложнял отношения церкви с
императорской властью; кроме того, это движение раскалывало церковь, отвлекая от неё
часть верующих; наконец, в середине IV в. донатисты объединились с агонистиками.
Церковь взывала к императорам, требуя применения вооружённой силы против тех и
других.
4.9. Итоги римской демократии
Подведём итоги развитию демократии в эпоху древних цивилизаций. Политико-
правовая идеология Древнего Рима, складывавшаяся под сильным влиянием идей
греческих мыслителей, разработала ряд своеобразных конструкций, оставивших заметный
след в истории политических и правовых учений. Среди них – знаменитое определение
государства («дело народа»), данное Цицероном, а также его идея о праве (законе) как
связи, основе общества. Значительное влияние на обособление теории права от
философии оказали логико-правовые конструкции римских юристов, разработка ими
догмы права.
Проблема преодоления политического отчуждения в политико-правовой идеологии
Древнего Рима была выражена слабо. Терминологически она наметилась определением
государства как «дела народного», теоретически – оправданием системы сдержек и
противовесов, предупреждающих вырождение республики в тиранию. Цицерон определял
право как связь общества (народа), но в его понимании оно распространялось лишь на
свободных; кроме того, он утверждал, что при грохоте оружия (в период войны) умолкают
законы.
Совершенно исключительное значение в истории общественно-политической мысли
принадлежало христианству. Сложность самого процесса становления новой мировой
религии, отражение этой сложности в христианском каноне (Новый завет) обусловили и
долговременное господство христианства в Европе, и возможность использования его в
средние века в прямо противоположных целях: от апологии рабства (Августин) и
крепостничества (Фома Аквинский) до обоснования демократически-революционных и
коммунистических программ.