Брянцева В.Н. Сергей Васильевич Рахманинов

Подождите немного. Документ загружается.

бы только на русскую колонию в Америке. Сергей Ва-

сильевич получал письма благодарности от многих лю-

дей из самых далеких углов Соединенных Штатов и

Канады, от представителей всех слоев и классов рус-

ских, населяющих эти страны. Писали лица колеблю-

щиеся, лица, хотевшие помочь русским, но не знавщие,

как поступить, лица, боявшиеся обвинения в сочувствии

коммунистам. Писали люди, сами уже начавшие соби-

рать на помощь России и увидевшие в лице Рахмани-

нова моральную поддержку. Сергею Васильевичу, по-

видимому, действительно удалось своим примером дать

какой-то толчок русским и как бы открыть им глаза на

то, что делать.

Вопреки советам упорствующих американцев, кото-

рые хотели, чтобы собранные деньги были переданы

русским через американский Красный Крест, Сергей

Васильевич решил передать весь сбор, в сумме 3920

долларов, непосредственно русскому генеральному кон-

сулу в Нью-Йорке В. А. Федюшину»

Передавая генконсулу СССР свой крупный чек вме-

сте с тремя другими на скромные суммы, вносимые от

себя семидесятивосьмилетним А. И. Зилоти, С. А. Са-

тиной и А. Галлатиным, Рахманинов написал своему

менеджеру М. Левину: «Пожалуйста, объясните мисте-

ру Федюшину, что я оставляю на его усмотрение, ка-

кого рода медикаменты и другое оборудование и това-

ры должны быть куплены на эти деньги, но я был бы

очень благодарен, если бы все купленные товары были

переправлены в Россию в качестве подарка от меня.

Это единственный путь, каким я могу выразить мое со-

чувствие страданиям народа моей родной земли за по-

следние несколько месяцев» 2.

' Воспоминания о Рахманинове, т. I, с. 113—114'.

" Письма, с. 548. Примечательно, что после окончания второй миро-

вой войны композитор Ю. Арбатский сообщил в письме к амери-

канскому музыковеду И. Яссеру следующие сведения:

«Отношение к Рахманинову среди правящих кругов национально-

социалистической Германии было сугубо отрицательным.

После занятия Югославии немецкими войсками (апрель 1941) пла-

стинки с записями композиций Рахманинова были изъяты из бел-

градской радиостанции и уничтожены.

Во время войны с СССР в Германии и в занятых немцами стра-

нах было запрещено публичное исполнение русской музыки.

Однако в так называемых «закрытых концертах» русская эмигра-

ция могла исполнять — только для себя — русских композиторов.

Исключением был Рахманинов.

596

«Что касается самого концерта, состоявшегося 1 но-

ября, — пишет С. А. Сатина, — то игра Сергея Василье-

вича на этот раз была совершенно исключительной.

Это был один из тех немногих концертов, который

удовлетворил самого Сергея Васильевича. Он играл с

редким вдохновением и произвел незабываемое впечат-

ление на многих, не раз слышавших его прежде»'.

В сезон 1941/42 года, продолжавшийся с 14 октября

по 22 февраля, Рахманинов сыграл 30 клавирабендов

и 16 раз выступил с оркестром. Новую редакцию Чет-

вертого концерта он исполнил 5 раз с Орманди (премь-

ера— 17 октября в Филадельфии) и 2 раза в Чикаго

со Стоком, дирижировавшим в эти же вечера Вокали-

зом, «Островом мертвых» и Третьей симфонией. Триж-

ды был исполнен впервые подготовленный концерт

Шумана. В отношении Четвертого концерта, как обыч-

но, обнаружилось несовпадение между сочувствием

публики и недоброжелательством критики. Так, чикаг-

ская программа, составленная целиком из рахманинов-

ских произведений, вызвала безобразно грубую рецен-

зию некоего Поллака, раздраженного энтузиазмом слу-

шателей. Рецензент обнаружил «тонкое чутье», декла-

рировав, что Четвертый концерт якобы «невероятно

пустопорожнее» сочинение, что его медленная часть

напоминает вариации известного джазиста на тему по-

пулярной песенки, а в финале нет ничего, кроме «деко-

раций»

По окончании сезона Рахманинов пробыл месяца

два в Нью-Йорке, занявшись переложением «Симфони-

ческих танцев» для двух фортепиано. В это время он

получил письмо от генконсула СССР в США В. А. Фе-

дюшина, в котором говорилось:

Когда в 1943 г. буквально все газеты облетела заметка о смерти

Рахманинова и группа русских артистов обратилась в Праге к

власть имущим с просьбой устройства траурного концерта, тако-

вой был запрещен. Аналогичный случай был в Берлине. Подра-

зумеваю, конечно, «закрытый» концерт, ибо о публичном в те

в'ремена не могло быть и мысли» (ГЦММК, фонд 18, № 1442,

письмо от 7 ноября 1949 г.).

' Воспоминания о Рахманинове, т. 1, с. 114. В программу концерта

вошли: Моцарт. Вариации ля мажор; Бетховен. Соната

ор. 111; Шуман. Новелетта фа-диез минор; Бах-Рахмани-

н о в. Прелюдия, Гавот, Жига; Рахманинов. Маргаритки,

Шуберт —Лист. Форель; Шуман —Таузиг, Контрабан-

дист; Шопен-Лист. Желание, Возвращение.

^ «Chicago Daily Times», 1941, Nov. 7.

20 и. Врянцева 597

KIRF ХО'ПС.Г Look jround now and chiHise the nearest

exit tu >4iuf seat. In case of fire walk (not run) to ih^l Exit,

not trv to be.»t your neighbor to the street.

PATRICK J. WALSH, firt Commttfiunt'

""cARIVEGiETiAIX^I^^

SEASON 1941-1942

Saliircl.n .\Иогп<«т, \<»\с1п1кт i. at

SHRGEI

RACHMANINOFF

Program

X'-iriutitm*». in.ijor Mo^uft

Stxi.ua, ()(4iv i 1 I Het'thorcn

III.

\'o\c!cttc. h' sliarp niim>r SchitmiHui

Program

Confljiiied

oa Second Pag* foUowing

Программа (начало) сольного концерта С. В. Рахманинова

(Нью-Йорк, Карнеги Холл, 1 ноября 1941 г.), сбор с которого

был передан в помощь Красной Армии

«Многоуважаемый Сергей Васильевич!

Ваше пожертвование (4.166 ам. долларов) было ис-

пользовано на приобретение рентгеновского оборудо-

вания.

Этот заказ (за № 56—00/42001) был доставлен с

фабрики 15 февраля с. г. и сейчас подготовляется к от-

правке на Родину в самое ближайшее время. (Точную

номенклатуру заказа прилагаю).

Мы будем рады, если Вы напишете от себя письмо,

которое мы отправим вместе с Вашим пожертвованием

в адрес ВОКС'а (Всесоюзное общество культурной

связи с заграницей»)

' Письма, с. 551.

598

в ответ на это предложение последовали следующие

строки:

«От одного из русских посильная помощь русскому

народу в его борьбе с врагом.

Хочу верить, верю в полную победу!

Сергей Рахманинов

25 марта 1942 года»

На лето Сергей Васильевич решил не ехать в Лонг-

Айленд, где из-за войны проводилось затемнение, были

ограничены возможности передвижения на автомобиле

и моторной лодке. Он направился отдыхать в Голли-

вуд, куда его особенно привлекала еще перспектива

общения с группой русских друзей. По дороге в Кали-

форнию он побывал в Анн-Арборе, где участвовал в

музыкальном фестивале, исполнив 9 мая свой Второй

концерт в сопровождении Филадельфийского оркестра

под управлением Орманди, поставившего еще в про-

грамму «Остров мертвых» и «Симфонические танцы».

17 и 18 июля он опять играл это произведение под уп-

равлением В. Бакалейникова в концерте русской музы-

ки, проходившем в Голливудской чаше — на открытой

эстраде, расположенной в большой котловине, окру-

женной горами. На даче, снятой под Голливудом, у

Сергея Васильевича бывал В. Горовиц, с которым уст-

раивались домашние концерты на двух роялях (испол-

нялись произведения Моцарта, Вторая сюита и «Сим-

фонические танцы» Рахманинова). Оба музыканта

как-то вместе побывали в голливудской студии знаме-

нитого своими мультипликационными фильмами Уолта

Диснея. Просмотрев одну из ранних диснеевских лент,

герой которой Микки-Маус, в качестве «концертного

пианиста», играет его «обязательную» Прелюдию до-

диез минор, Рахманинов пошутил: «Я слышал мою не-

избежную пьесу, чудесно переданную лучшими пианис-

тами и жестоко исковерканную любителями, но никог-

да не был так взволнован, как при исполнении ее ве-

ликим Мышиным маэстро» Однажды Рахманинов ре-

шился пригласить к себе Игоря Федоровича Стравин-

ского с женой, и тот охотно принял предложение. Двух

музыкантов, резко расходившихся в своих художествен-

ных взглядах и вкусах, сблизили общие человеческие

тревоги — они советовались о возможностях наладить

' Письма, с. 551.

' «Musical Courier» ,1942, July.

20* 599

Какую-нибудь связь с оккупированной немцами Фран-

цией, где у одного осталась дочь, а у другого — сын.

Летом 1942 года Рахманинов сосредоточенно про-

слушал радиопередачу из Нью-Йорка, в которой про-

звучала Седьмая — ^Ленинградская» симфония Д. Д.

Шостаковича. Сергей Васильевич был очень тронут,

когда в его руки попал журнал со стихотворением со-

ветского поэта А. А. Прокофьева — «Люблю березку

русскую, то светлую, то грустную». «К сожалению, это

стихотворение не приведено полностью, — писал он

17 августа Сомову. — Имеются еще только интересные

строфы, которые заканчиваются «Под ветром долу кло-

нится— И гнется, но не ломится». Очень мне это по-

нравилось»'. А 31 августа, уже незадолго до начала

нового концертного сезона, он написал своему секрета-

рю Н. Б. Мандровскому: «Я буду играть опять для

России. Помогать России в настоящее время это то же

самое, что помогать Америке. Но последней помогают

все, а России не многие. Я пока еще русский, а поэто-

му естественно тянусь к ней» Чувствуется, что эти

слова явились реакцией на некий политический нажим,

который испытывал на себе музыкант.

Плохо представляя свое существование без общения

с большой аудиторией, Сергей Васильевич, однако, чув-

ствовал, что ему уже ненадолго хватит сил удерживать

свое мастерство па высшем уровне, без чего он не мыс-

лил возможности публичных выступлений. Скрепя серд-

це он решил, что его новый, двадцать пятый сезон пиа-

ниста-концертанта будет для пего последним. Он пред-

положил проводить большую часть года в солнечной

Калифорнии, занимаясь композицией, и к осени приоб-

рел в Беверли-Хиллс небольшой дом с садом, причем

его особенно прельстили росшие рядом две березы. Пе-

ред отъездом в Нью-Йорк он был глубоко тронут тем,

что в Московской консерватории устроили большую

выставку в честь исполнившегося пятидесятилетия его

артистической деятельности. Об этом он прочел в газе-

тах, присланных ему сотрудником советского посольст-

ва В. И. Базыкиным. Запретив близким напоминать

кому-либо о своем юбилее, не любя официальных чест-

вований и считая их особенно неуместными в дни вой-

ны, он все же не мог не отметить с грустью, что в аме-

' ГЦММК, фонд 18, № 1414'.

' Там же, № 1310.

600

риканском музыкальном мире об этой дате вспомнил

только один филадельфийский репортер. Она была от

мечена лишь в узком кругу друзей после нью-йоркского

концерта 18 декабря. Сбор с концерта 7 ноября в

Нью-Йорке Рахманинов передал частично опять совет-

скому генконсулу, частично — американскому Красно-

му Кресту.

Первую часть своего последнего сезона Сергей Ва-

сильевич провел с 12 октября по 18 декабря 1942 года,

выступив 16 раз, в том числе трижды в сопровождении

оркестра. После первого выступления, в Детройте, один

из критиков утверждал, что, несмотря на почти семиде-

сятилетний возраст «этого титана клавиатуры», «ка-

жется невозможным, чтобы пальцы его споткнулись,

удар ослаб, силы сдали. Представляется, что он бросил

вызов старости с силой и энергией, кажущимися неве-

роятными. Легкости, с какой он может совладать с тех-

ническими требованиями, к примеру, в блестящих пас-

сажах бравурной пьесы Листа, — трудно поверить»

С оркестром Рахманинов сыграл в Миннеаполисе Вто-

рой концерт, в Нью-Йорке дважды Рапсодию на тему

Паганини под управлением Д. Митропулоса, исполняв-

шего также «Симфонические танцы». Предварительно

автор проиграл дирижеру это произведение, дал указа-

ния и объяснения и остался очень доволен интерпрета-

цией своего любимого сочинения.

Во время полуторамесячного перерыва Рахманинов,

занимаясь по два-три часа в день, лишь изредка жало-

вался на усталость. Простудившись перед самым нача-

лом нового турне, превозмогая себя и скрывая свое со-

стояние от близких, он выехал на концерты по распи-

санию, стремясь, как всегда, точно выполнять взятые

на себя обязательства. 3 и 5 февраля 1943 года он сыг-

рал клавирабенды в одном из небольших пенсильван-

ских городов и в Колумбусе (штат Огайо). На втором

присутствовали Е. И. и Е. К- Сомовы, которые, хорошо

зная своего друга, заметили в нем неуловимые для дру-

гих признаки чрезвычайной утомленности: «В этот ве-

чер, 5 февраля, Сергею Васильевичу играть было труд-

но. Чувствовалось, что концерт стоит ему большого

физического и морального напряжения. И все же — иг-

рал он чудесно, и публика устроила ему овацию»

' «Detroit Evening Times», 1942, Oct. 13.

Воспоминания о Рахманинове, т. 2. с. 287.

601

Концерт в Кливленде прншлось все-таки отменить

из-за плохого самочувствия. Но 11 и 12 февраля Рах-

манинов блестяще сыграл в Чикаго под управлением

X. Ланге любимую программу — Первый концерт Бет-

ховена и свою Рапсодию на тему Паганини: «В обоих

концертах вся публика встала при появлении Сергея

Васильевича на эстраде и, устроив по окончании кон-

церта овацию, долго не отпускала его. Он сам был

удовлетворен своим исполнением»Восхищенные слу-

щатели не могли подозревать, что присутствовали на

последних выступлениях с оркестром уже тяжело боль-

ного музыканта. «Стремительная болезнь пустила тогда

уже глубоко свои корни, — пишет один из мемуарис-

тов. — Он страдал от приступов сильнейшей боли, и на

репетиции с оркестром, за несколько дней перед тем,

страшно было на него смотреть. Только изумительная

сила воли его могла превозмочь все. Но после успеш-

ного концерта он чувствовал подъем. Весь вечер (про-

веденный в одной русской семье.— 5. Б.) он был весел,

тихо смеялся и «подтрунивал» над самим собой и над

некоторыми из присутствующих. Сергей Васильевич со-

бирался после окончания концертного сезона уехать в

Калифорнию, где он недавно купил небольшую усадьбу

и где он мог бы отдаться творческой работе. За обедом

был выпит тост «За Четвертую симфонию». Увы, чело-

вечеству так и не суждено было услышать ее»

В Чикаго Рахманинову пришлось задержаться на

три дня из-за усилившейся боли в боку, но вызванный

врач разрешил продолжать турне. Совсем уже ослабев,

Сергей Васильевич выступил 15 февраля в Луизвилле

и тем не менее постеснялся отменить уже раз перене-

сенный клавирабенд в Ноксвилле, состоявшийся 17

февраля («Играть мне было тяжело! Ох, как тяже-

ло!»— признался он несколько дней спустя®). Великий

артист появился тогда на эстраде в последний раз.

Во втором отделении обширной программы он исполнил

два своих Этюда-картины ор. 39 (си минор и ля ми-

нор), два этюда Шопена (ми мажор, ор. 10 № 3, ми

минор, ор. 25 № 8), Заклинание огня Вагнера—Брассе-

на (из «Валькирии»), «Песню прях» Вагнера—Листа

(из «Летучего голландца»), два этюда Листа — ре-

' Воспоминания о Рахманинове, т. 1, с. 120.

^'Рашевский Н. Воспоминания о С. В. Рахманинове. ГЦММК,

фонд 18, № 1586.

' Письма, с. 553.

602

бемоль мажор («II sospiro») и «Хоровод гномов». В

первом же отделении, наряду с «Бабочками» Шумана,

прозвучали два произведения, впервые сыгранные Рах-

маниновым на заре жизни, — Английская сюита Баха

ля минор, исполненная в ученические годы перед Анто-

ном Григорьевичем Рубинштейном, и Соната си-бемоль

минор Шопена, вошедшая в выпускную консерватор-

скую программу.

После Ноксвиля от дальнейших концертов приш-

лось отказаться и, немного задержавшись в Новом

Орлеане, сесть в поезд на Лос-Анжелес — в надежде

скорее добраться в солнечный Беверли-Хиллс. Но по

дороге к сильным болям в боку и кашлю вдруг добави-

лось кровохарканье. Пришлось телеграфировать близ-

ким, и на вокзале в Лос-Анжелесе Сергея Васильевича

встретила санитарная машина, доставившая его вече-

ром 26 февраля в один из госпиталей. На следующий

день он написал оттуда свое последнее письмо —

Е. И. Сомову, тревожась не столько о себе, сколько об

окружающих: «Как видите, много шуму из ничего.

И Булю напугал на смерть, и Сонечка чуть не бросила

службу и т. д. Так что чувствую себя сконфуженным и

виноватым...»На этих словах, столь характерных для

исключительной душевной деликатности и сердечности

написавшего их, изложение оборвалось. Медицинская

сестра сделала надпись по-английски: «М-р Р. не смог

закончить это письмо».

Найдя у больного воспаление легких и следы плев-

рита, врачи согласились отпустить его домой, в Бевер-

ли-Хиллс. Там к нему была взята сиделкой русская

сестра милосердия О. Г. Мордовская и ежедневно при-

ходил врач А. В. Голицын. После медицинского конси-

лиума 11 марта родным был объявлен трагический

диагноз — скоротечная форма рака, поразившего уже

многие внутренние органы. Близкие приложили все уси-

лия к тому, чтобы в оставшиеся дни скрыть от больного

безнадежность его положения.

«Я должна отметить, насколько был прост, добр и

заботлив по отношению ко мне Сергей Васильевич, —

записала в своих воспоминаниях О. Г. Мордовская. —

Он часто говорил мне:

— Вы уж не обижайтесь, Ольга Георгиевна, на

' Письма, с. 553—554. Буля —- И. С. Волконская, Сонечка —

С. А. Сатина.

603

меня за то, что я говорю, что ничто мне не помогает.

Я стал раздражительный, и, может быть, вы думаете,

что я недоволен чем-либо.

Он часто просил меня сделать ему укол до установ-

ленного срока, чтобы дать мне возможность уйти рань-

ше спать. Кроме того, за каждый пустяк благодарил...

...Меня всегда поражали в нем большая сила воли и

терпение. Как ни тяжелы были боли, как ни мучился

Сергей Васильевич, он никогда не забывал своей стра-

дающей от войны родины, переживая сам ее страдания.

Каждый день спрашивал Софию Александровну о

положении дел на фронте, каковы успехи русских и где

они теперь., В то время русские войска уже наступали,

и, услышав о том, что русские опять взяли назад не-

сколько городов, он облегченно вздыхал и говорил:

— Ну, слава богу! Дай им бог сил!

Часто по просьбе Сергея Васильевича София Алек-

сандровна ему читала Пушкина, его любимого поэта.

Несмотря на слабость и общее тяжелое состояние;

Сергей Васильевич старался делать сам для себя все,

что мог, и отказывался от наших услуг, часто во вред

себе. Он так привык, и ему трудно было отказаться от

своих привычек. Он все еще интересовался садом, об-

становкой и всем окружающим»

Больной постоянно с тревогой вспоминал о своей

младшей дочери. За ним преданно ухаживали Наталия

Александровна, София Александровна, Ирина Сергеев-

на. Каждый день приходил навещать друга своего отца

Федор Федорович Шаляпин, которому принадлежат

следующие строки воспоминаний:

«Наступили самые тяжелые дни, хотя Сергей Ва-

сильевич в момент пробуждения был еще в полном со-

знании.

— Кто это все играет? — спрашивал он, очнув-

шись. — Что это они все играют?

Наталия Александровна убеждала его, что никто не

играет, и тогда, как бы поняв, он говорил:

— А-а-а... Это, значит у меня в голове играет...

Тут мне вспомнилось, что как-то раз я его спросил,

как он пишет музыку, как происходит процесс сочине-

ния и ясно ли он слышит ее перед тем, как занести на

бумагу? Сергей Васильевич ответил, что слышит.

— Ну, как же? — допытывался я.

' Воспоминания о Рахманинове, т. 2, с. 307, 304.

604

— Ну, так, слышу.

— Где?

Сергей Васильевич сделал паузу и ответил:

— В голове.

Так и теперь, в эти последние дни он слышал, быть

может, свою музыку.

— Только когда напишу на бумагу, перестанут иг-

рать,— добавил он тогда...

И вот пришел тот день, когда я увидел Сергея Ва-

сильевича в последний раз живым, но умирающим. Он

лежал исхудавший, заложив левую руку за голову (та-

кова была его привычка лежать на кровати), и тяжело,

медленно и редко дышал. Глаза его были закрыты.

Сознание его оставило навсегда»

Сергей Васильевич Рахманинов скончался, не при-

ходя в себя, на рассвете 28 марта 1943 года, не дожив

трех, дней до своего семидесятилетия. Он похоронен на

кладбище Кенсико под Нью-Йорком.

Перед его кончиной, когда он был уже в забытьи,

иг^ Москвы на его имя пришло поздравительное письмо

от .Союза советских композиторов, в котором говори-

лось: ,

«Мы приветствуем в Вашем лице композитора, ко-

торым гордится русская музыкальная культура, вели-

чайшего пианиста современности, блестящего дирижера

и общественного деятеля, проявившего в наши дни пат-

риотические чувства, нашедшие отклик в сердцах каж-

дого русского человека.

,Мы приветствуем Вас как создателя музыкальных

произведений, проникновенных по своей глубине и вы-

разительности.

В Советском Союзе часто исполняются Ваши форте-

пианные концерты и пьесы, симфонии, камерные ан-

самбли, романсы и другие произведения, вошедшие в

сокровищницу русской музыкальной классики.

Советская общественность с большим вниманием

следит за Вашей творческой и артистической деятель-

ностью и гордится Вашими триумфами.

В дни суровых испытаний, переживаемых нашей

родиной, мы верим в то, что Вы мысленно с нами и что

близок час, когда Вы разделите с нами радость победы

над врагом, которого Красная армия уничтожает и го-

нит с земли Русской»

' Воспоминания о Рахманинове, т. 2, с. 299—300.

» ГЦММК, фонд 18, № 1439.

605