Большаков О.Г. (отв.ред.) Очерки арабской культуры V-XV вв

Подождите немного. Документ загружается.

Омейядов считались поначалу опасным новшеством, вызовом арабским традициям. Со

временем письменный способ передачи знаний восторжествовал, но устная передача

сохраняла очень большое значение даже в пору наивысшего расцвета письменности,

составляя одну из характерных черт средневековой арабской культуры.

Подлинный взлет арабской письменности произошел .в следующем столетии (750—850). В

эту пору важнейшим культурным центром становится Багдад. Здесь при Харуне ар-Рашиде

был основан «Дом мудрости», деятельность которого достигла высшего расцвета при сыне ар-

Рашида, ал-Ма'муне (813—833), отличавшемся незаурядными научными способностями.

Значительная часть достижений в области точных наук, которыми славится средневековая

наука на арабском языке, была создана трудами переводчиков и ученых «Дома мудрости».

Характерным проявлением серьезности научных интересов ал-Ма'муна и его ученого

окружения было измерение на местности длины градуса меридиана, точность которого была

превзойдена в Европе только в новое время.

Переводы с греческого, сирийского и пехлеви и письменная фиксация устного арабского

наследия придали литературной ii научной деятельности на арабском языке небывалый

размах. Во 'второй половине IX в. возникла лавина новых книг: новые переводы; своды

мусульманского предания, признанные классическими; труды, в которых были подведены

итоги комментирования Корана; обширные хроники, вобравшие в себя весь материал,

накопленный на первом этапе; первые арабские географические и медицинские сочинения;

произведения художественной прозы.

217

218

В X и первой лолаванс XI в. работа продолжалась с 'He-ослабевающей энергией ,во (Всех

направлениях, было создано громадное количество трудов в самых различных областях

знания, блестящих успехов достигли арабская поэзия и 'художественная проза. На этот период

в два столетия (850— 1050), собственно, и приходится кульминация в развитии средневековой

арабской литературы и науки.

Если в VII—IX вв. литературная .и научная жизнь Халифата протекала главным образом в

Багдаде и других городах Ирака и лишь отчасти в Египте, Сирии и Иране, то с наступлением

феодальной раздробленности образовалось множество -культурных центров. Столица каждой

самостоятельной династии стремилась стать маленьким Багдадом со своими законоведами-

теологами, поэтами, летописцами, астрологами. Начиная с X -в. крупными очагами арабской

.письменности становились, иногда на непродолжительный период, Кордова и ряд других

городов Испании, Кайруван, Фес, Тахарт, Тунис в Магрибе, Каир в Египте, Дамаск, Халеб,

Иерусалим, Триполи в Сирии и Палестине; внесли свою долю в ее развитие и такие центры

Ирана, Афганистана и Средней Азии, как Шираз, Хамадан, Рей, Нишапур, Балх, Газна, Герат,

Мерв, Самарканд, Бухара, Ургенч. Багдад как 'культурная столица мусульманского мира

сохранял свое значение вплоть до его разгрома монголами в 1258 г. Сказывались накопленные

прежде ценности и традиции.

С начала XI в. развитие арабской литературы и науки замедлилось цри продолжающемся

росте их объема я расширении ареала распространения. Переводческая деятельность ослабла

и наконец прекратилась совсем; последними ее вспышками можно считать перевод

исторического сочинения Орозия с латыни в Испании и переводы ал-Бируни с санскрита в

Гаэне, яе оказавшие, -впрочем, влияния на развитие арабской культуры. Наступила эпоха,

когда чувство законной гордости достижениями постепенно сменялось самодовольной

замкнутостью; пропал всякий интерес к тому, что написано на других языках, достигнуто

другими народами и цивилизациями ,в области духовной культуры, прекратился доступ

информации из-за пределов арабо-мусульмакнского мира, кроме известий путешественников

о различных диковинках. Отсутствие политической устойчивости, войны и смены династий,

народные восстания н их подавление, сопровождавшие их разорения крупных городов

периодически наносили ущерб культурной работе, столь зависевшей от покровительства зна-

ти -и процветания городов.

В XIII—XV вв., после разгрома Ирака монголами основными центрами арабской

письменности становятся Египет и

Сирия, хотя отдельные значительные писатели выдвигаются то в Испании ;и Магрибе, то в

Ираке и Иране. Даже в период глубокого упадка в XVI—XVIII вв. появлялись крупные-

памятники эрудиции, а литература обогатилась записями простонародной литературы, в

частности «Тысячи и одной ночи». Но это не могло изменить общего состояния упадка.

Рассмотрим подробнее состав письменного наследия средневековой арабской культуры и

развитие отдельных жанров.

Художественный гений арабского народа нашел наиболее яркое выражение в поэзии, которая

сопутствовала ему на всем протяжении его истории. Кочевники Аравии, бедуины, подобно

другим пастушеским народам разных эпох и географических широт, обладали, видимо,

повышенной склонностью и способностью к поэтическому творчеству. Умение слагать стихи

ценилось у них высоко, хотя и считалось вполне обыденным явлением. Среди бедуинов едва

ли не все мужчины, а нередко ,и женщины могли в подходящем случае экспромтом

произносить стихи. Поэты в родо-плем-енном обществе древней Аравии играли важную

социальную роль: в каждом племени обычно был свой признанный поэт, который защищал

его своим словом, поносил врагов, откликался на значительные события, выступал на

празднествах « поэтических состязаниях. Арабы оазисов и городов также не были чужды

бедуинской поэзии, она была им понятна из-за общности языка; из их среды также

выдвигались поэты. При дворе правителей аравийских государств поэты нз разных племен

были желанными гостями.

Древнеарабская .поэзия глубоко самобытна и своеобразна. Несомненно, она прошла долгий

путь развития в недрах устного народного творчества. Но в том виде, в каком она доступна

для исследования (до нас дошли главным образом памятники V—VI вв., записанные двумя-

тремя столетиями позднее и затем многократно копированные), она предстает как нечто

завершенное и застывшее. Это уже не фольклор, большинство ее произведений имеют

авторов, имена и родословные которых известны. Древнеарабская поэзия представляет личное

творчество архаического типа

, хотя и несет в себе многие особенности фольклорно-

зпической традиции.

Способ высказывания в ней индивидуализирован, всюду оно идет «от автора», ,в виде прямой

речи. Поэт, или, как принято говорить, лирический герой стихотворения, ведет за-

Как на близкую ей параллель М. И. Стеблин-Каменскнй указывает на скальдическую поэзию исландцев (52, 83].

219

интересованный, эмоционально напряженный рассказ-воспоминание о том, что приключилось

лично с ним, славит свои подвиги и добродетели, передает .свои мысли и .наблюдения. Он

описывает конкретные явления -и события, локализует их указанием на (реальные топонимы,

упоминает невымышленные имена людей, названия родов и .племен. Его глазами читатель (в

древности — слушатель) смотрит на аравийскую природу и кочевой быт бедуинов, познает

социальные отношения преломленными через его личное восприятие.

Вместе с тем поэт не 'Погружается целиком в свой внутренний мир, его взгляд обращен на

внешние явления и события, он действует и наблюдает (инодца размышляет) в определенном

социальном и природном окружении. И это окружение в разных поэтических произведениях

оказывается удивительно схожим, .повторяющимся. Главное их действующее лицо .наделено

исключительно положительными чертами, почти идеальными. Он совершенен телом

духом, храбр, неутомим, стоек к лишениям и ударам судьбы, лучший воин и охотник,

наездник и следопыт; он бесконечно предан своему роду-племени и всегда готов вступить в

бой на его стороне, принять участие в набеге, исполнить долг кровной мести; ,свои поступки

он сообразует с бедуинским кодексом чести. Его качества выглядят как нормативные

требования к взрослому мужчине любого племени. Недаром он говорит иногда во

множественном числе от 'имени целого племени, неотделимой частицей которого себя

ощущает: .«мы» многочисленны, богаты, щедры, знатны, 'воинственны, доблестны,

гостеприимны и т. п. В сознании поэта «мое» и «наше», личное и коллективное неразрывно

связаны.

Творцы древнеарабских стихотворений жили <в разных уголках обширной Аравии, не .в одно

и то же время, принадлежали к разным племенам и носили индивидуальные имена, но

изображенное ими действующее лицо, типичный поэт-бедуин, имеет общие характеристики,

словно бы скроен по одной мерке. Такой маркой служил этический и эстетический идеал,

выработанный народным сознанием и ставший поэтическим каноном. Этому же героическому

идеалу отвечают лица, которым поэты посвящали восхваления или которых оплакивали в

элегиях. В сатирических стихах, напротив, подчеркивается несоответствие объекта сатиры

идеалу.

Несколько особняком стоит образ отколовшегося или изгнанного из своего племени

одинокого бродяги и разбойника — су' лука. Но и он по своим физическим и нравственным

характеристикам оказывается типичным бедуином; противопоставление его крайнего

индивидуализма коллективизму 220 племени только подчеркивает всю силу обычаев и

предписа-

ний родо^племевного общества и устойчивость поэтического канона.

Д'ревнеарабекая поэзия знает одну-единственную форму законченного стихотворного

произведения — касыду (в переводах: «поэма», «длинное стихотворение», «ода», «песнь»),

которая состоит из нескольких десятков строк (бейтов) одного размера, непременно с одной

(рифмой. Единой сюжетной линии касыда не имеет, но обязательно включает несколько

постоянных сюжетов, которые следуют в строго заданном порядке. Число всех возможных

сюжетов можно свести к одиннадцати, из .которых в каждой касыде должно присутствовать

не менее четырех-пяти {60, 11—12]. Композиционная схема касыды требует любовного

зачина: поэт останавливается «а том месте, где прежде жила его возлюбленная и где у них

были счастливые свидания, узнает его по едва заметным следам, предается воспоминаниям и

плачет. Затем следует пространная центральная часть касыды: поэт снова в пути и описывает

своего коня или верблюда, виды аравийской природы, зверей « птиц. Если плач возле следов

становища в начале и длинные описания в середине встречаются в любой касыде, то

заключительная часть менее стандартизована; касыда заканчивается самопрославлением

{ратные и 'Пиршественные подвиги) или прославлением лица, которому она посвящена,

.восхвалением своего племени 'Или хулой на враждебное племя либо же сочетанием разных

мотивов.

Набор сюжетов и их последовательность определяются поэтическим каноном, конкретный

повод и реалии заданы действительностью, а воплощение, форма произведения зависит от

индивидуального мастерства .поэта. 'По одному шаблону были созданы удивительно

разнообразные касыды. У каждого поэта их было всего несколько, но мы знаем по меньшей

мере около 125 имен поэтов доисламской эпохи if'107].

Помимо касыд от древнеарабской поэзии сохранилось множество коротких или

фрагментарных стихотворений (ки-? а, мукатта'а), насчитывающих от одного бейта до

полутора-двух десятков. Часть из них — экспромты, стихотворения на случай; таковы

нередко сатиры и элегии (траурные заплачки); .другую часть можно рассматривать либо как

разработки отдельно взятых мотивов касыды, либо как отрывки забытых касыд.

Арабский стих (бейт) тяготеет <к грамматической и смысловой законченности, часто и к

сюжетно-образной автономности. Даже когда изображаемая картина или сценка растягивается

на несколько бейтов, каждый из них передает обычно самостоятельную деталь. Переходы от

бейта к бейту или от одной группы бейтов, связанных общим содержанием, к 221

222

другой отрывисты, неожиданны. Между ними существуют лишь ассоциативные связи,

подсказанные игрой фантазии, но не развитием сюжета. Только сложные 'Синтаксические

'Конструкции и развернутые сравнения делают такие связи очевидными. Собственно, о

развитии сюжета можно говорить лишь условно, движения нет, есть ряд статичных картин,

сменяющих друг друга. Поэтому, если из произведения выпал стих или отрывок, это трудно

заметить, как трудно -восстановить правильный порядок стихов, 'если он нарушен; одни и те

же бейты относят к разным произведениям с таким же размером и рифмой. Еще сложнее

обстоит с атрибуцией фрагментов; индивидуальные стали не различались так четко, чтобы

однозначно устанавливать авторство по стилистическим признакам.

Богатство языка древнеарабской поэзии изумляет и ставит исследователей IB тупик. Обилие

синонимов для обозначения одних и тех же предметов, явлений, действий и качеств

увеличивается еще больше за счет разнообразия именных и глагольных форм, широкого

употребления эпитетов, подчас заменяющих нарицательные имена, большого количества ме-

тафор. Характерными средствами художественной выразительности в этой поэзии служат

часто применяемые сравнения, конденсируемые <в одно слово или развертываемые IB целую

картину |30, 2, 253—254]. Бедуинские поэты хорошо знали и тонко чувствовали окружающую

их естественную среду, одухотворяли ее и .использовали известные им свойства природных

объектов для •изображения человека. Они создавали чувственно-наглядные зарисовки родных

пейзажей, при помощи олицетворений и психологических параллелизмов описывали природу

созвучной человеческим эмоциям и настроениям.

Позиция ислама с его новой концепцией человека первоначально была враждебна по

отношению к поэзии, унаследованной от эпохи •«.неведения» и пронизанной языческим

миросозерцанием. МухаMIMаду случалось возражать против того, чтобы его принимали за

обыкновенного прорицателя или поэта; он имел и личные столкновения с какими-то поэтами

и сказителями, которые не спешили с признанием его учения и даже выражались о нем

насмешливо и непочтительно. Лишь на последнем этапе деятельности Мухаммада два не

самых видных, современных ему поэта сложили в его честь панегирики. В первые

десятилетия исламской эпохи поэзия отошла на второй план и испытала некоторый упадок,

однако затем .возродилась с новой силой в Аравии и за ее пределами.

Дамасские халифы из династии Ом ей ядов вернулись к

прежней практике доисламских правителей окружать себя поэтами, покровительствовать

поэзии ,и искать в ней опору для поддержания своего авторитета среди арабских племен.

Наиболее выдающиеся поэты, ал-Ахтал, Джарир и ал-Фа-раздак, не уступали древним

мастерам касыды, особенно в жанрах восхваления и поношения. Они жили и творили в об-

становке непрекращающихся гражданских (войн, неизменно вступая в поэтическую полемику

друг с другом. Их ожесточенные взаимные нападки подогревались острым соперничеством

арабских племен и получали широкий резонанс.

Новые явления в поэзии этого периода наблюдаются в аристократической среде крупных

городских центров Халифата (Мекки, Медины, Дамаска), где получила развитие любовная

лирика, которая отливалась в форму коротких самостоятельных стихотворений (газал). Ярким

.представителем этого жанра >был мекканец Умар ибн Абу Раби'а (ум. ок. 719 г.), который

ввел ряд новинок в технику арабского стиха и значительно упростил поэтическую лексику.

Любовная лирика расцвела и в бедуинской ср-еде в Аравии, но по содержанию она отличалась

от городской. Здесь выдвинулась плеяда певцов идеальной, или «узритокой» (по племени

узра), любви. Поэт, я его возлюбленная составляли неизменную пару неочастных

влюбленных, которые умирали от неутоленной любви или от тоски, когда их разлучала

смерть. Позднее о знаменитых парах (Джамил и Бусайна, Маджнун и Лейла, Кусаййир и Азза

и др.) были сложены 'романтические повести.

У большинства, если не у всех, народов земли искусство слова начиналось с поэзии, но мало

найдется в истории примеров, когда устная архаичная поэзия какого-либо народа, подобно

арабской, была бы записана с такой полнотой и тщательностью и сохранена на века.

Доисламская и раннеисламская поэзия имела поистине счастливую литературную судьбу. Она

почти целиком вошла в состав средневековой арабской литературы и оказывала на нее

воздействие в течение длительного времени, так как была признана образцам для подражания,

своего роДа классикой.

Действительно, во все последующие периоды над арабской поэзией довлели те

художественно -эстетические и формальные особенности, которые были выработаны в эпоху

ее УСТНОГО бытования. Касыда с ее набором сюжетов и композиционными условностями,

моноримный характер арабского стиха, [метрика и образные средства сохранялись вплоть до

начала XX в. Письменность способствовала их закреплению, широкому распространению и

постоянному воспроизведению.

Вместе с тем именно в эпоху литературных записей и пе- 223,

224

реводов, в VIII—X вв., арабская поэзия .претерпела ряд незначительных на первый взгляд

изменений .и постепенно преобразилась. Традиционность и преемственность тематики и

жанров поэзии не отрицались — наоборот, всячески „подчеркивались. Но прежние темы и

образы разрабатывались по-новому и в составе касыды, и в отдельных коротких стихо-

творениях, причем удельный вес последних заметно возрос.

Любовная лирика была продолжена в том направлении, которое ей было дано городской и

бедуинской поэзией VII в.; она стала очень популярной. Если в древней поэзии встречались

мысли о бренности жизни и неодолимости судьбы, сжато сформулированные в одном-двух

бейтах, то теперь стихотворения на морально-этические темы вырастают в особый жанр —

зухдийат; это философские размышления, облеченные в изящную форму; чаще всего они

окрашены в пессимистические тона, в них звучат жалобы на скоротечность жизни,

молитвенные и покаянные настроения. Самопрославления в (бедуинском духе отступают на

второй план, на смену им приходят прославления сильных мира сего — панегирики.

В описаниях, как прежде созерцательных и статичных, меньше 'внимания уделяется пустыне

и ее обитателям, иногда поэты ограничиваются .простым их упоминанием; расширяется круг

предметов и явлений действительности, причастных к красоте и потому достойных

любования и поэтического описания: это сельские и городские пейзажи, сад, речка и пруд,

цветы и плоды, дворец и фонтан и пр.; описания вина и пирующего поэта, выезда на охоту ,и

охотничьих собак (или сокола) стремятся выделиться в самостоятельные жаиры («винные» и

«охотничьи» стихи). В сатирах смягчается элемент прямого поношения и откровенной ругани,

чаще они строятся на осмеянии морально-интеллектуальных качеств и социального поведения

человека, а не внешности и телесных недостатков; появляются стихи юмористические и паро-

дийные.

Главным же показателем происшедших изменений, по наблюдениям самих арабов, стал

«новый стиль» поэзии (ба-ди'}, под которым понимали образные средства на уровне

поэтической лексики и поэтического синтаксиса: (всякого рода сравнения и тропы,

метафорические приемы и способы украшения речи, умелый подбор слов и их эффектные

сочетания. Не то чтобы они впервые появились — средневековые теоретики вскоре

.принялись доказывать, что они искони присущи арабской словесности,—они были

необычны, нетрадиционны и применялись «новыми» поэтами сознательно и систематически.

«Новыми» (или «молодыми», «недавними» — ал-мухдасун)

называли преимущественно поэтов второй половины VIII и IX в. В большинстве они были

связаны с .Багдадом и абба-сидским двором. Самые известные среди них— Башшар ибн Бурд,

Абу Нувас, Абу-л-Атахийа, Валиба 'ибн Хубаб, Муслим ибн ал-Валид, Ибрахим ал-Маусили и

его сын Исхак, Абу Таммам, ал-Бухтури, Ибн ар-Руми, Ибн ал-Му'тазз. Благодаря их

творчеству, отмеченному утонченностью чувств, уравновешиваемых рациональным началом,

их отточенной поэтической технике арабская поэзия поднялась на более высокую ступень.

Эти поэты и вводимые ими новшества были приняты и оценены далеко не сразу, но, когда их

признали, они сами стали классиками, которым подражали бесчисленные поколения поэтов.

Арабская поэзия издавна была связана с исполнительским искусством, декламацией и пением;

Багдад раннеабба-сидокого времени упрочил эту традицию. Касыды и в особенности

.короткие лирические стихотворения исполнялись певцами и певицами в музыкальном

сопровождении. Это было главным средством светского развлечения знати и просвещенного

общества. Удачные стихи становились популярными песнями. Багдадский стиль роскошной и

.красивой жизни с неизменным участием поэтов, музыкантов, певцов и танцовщиц вошел в

моду, стал образцом для провинций и был унаследован государствами, отделившимися от

Халифата. Этим объясняется, видимо, необычайный успех арабской поэзии и ее

распространение от Средней Азии до Испании и Сицилии; даже там,.где вытеснялась живая -

ее традиция, она оставалась в книгах.

Приток" свежих сил в арабскую поэзию никогда не прерывался, так как изучение ее стало

одним из элементов общего образования. Эрудиция в этой области и умение слагать стихи

считались хорошим тоном и признаком образованности и хорошего воспитания. Однако

ориентация на прошлые достижения арабской поэзии в доисламскую, омейядскую и

раннеаббасидокую эпохи, упор на формальную ее сторону, На повторение ее извечных,

ставших каноническими тем и образов, на литературные реминисценции и намеки заставили

ее вращаться в порочном кругу.

В более поздние периоды (начиная с X в.) не было недостатка в поэтах, обладавших высокой

культурой слова и искусной техникой. Большую популярность приобрел ал-Му-танабби (ум. в

965 г.). Его хвалебные и сатирические касы-ды перепружены стилистическими украшениями,

изысканными метафорами, гиперболическими сравнениями и т. п.; в отделке стиха он

достигал изощренного мастерства; его творчество вызывало противоречивые оценки, но и

поныне он 225

15 За*. 194

считается едва ли не величайшим арабским поэтом вообще. Крупнейшим поэтом лмьюлител

ем признан Абу-л-Ала ал-Ма'арри (973—1057). Начав с подражаний ал-Мутанабби, он еще

более усовершенствовал технику стиха, введя усложненные двойные рифмы. В цикле

философских стихотворений «Обязательность необязательного (Луэум ма ла йалзам) он

широко и свободно судил о своей эпохе, о религии и вечных проблемах человечества, делая

подчас пессимистические заключения.

Несколько особняком стояла арабская поэзия о Испании, тесно связанной с Магрибом и

Сицилией. В VIII—X вв. нормой и идеалом для нее являлись образцы, сложившиеся в

Багдаде, но уже тогда в «ей выдвинулись замечательные мастера (ал-Газал, Ибн Абдраббих,

Иби Хами и др.). Постепенно в андалуеской поэзии не только появился местный колорит в

(виде новых тем и образов, но и возникли строфические формы мувашшах ,и заджал, до тех

пор чуждые арабской поэзии. Они родились в простонародной среде, шрояик-ли в литературу

-и распространились также на Ближнем Востоке. К XIII IB. мувашшах превратился в одну из

канонических форм арабской поэзия, а заджал избежал стилизации н оставался излюбленным

народным жанром; и в том, и в другом допускалось употребление диалектизмов; IB структур-

ном отношении они почти ,не различались и содержали от четырех-пяти до десяти строф.

Расцвет андалусокой поэзии приходится на XI в., преобладающая ее тематика — паиепи-рики,

любовная лирика, «винные» стихи и описания природы. Многие андалуюские поэты XI—XIII

вв. прославились своими элегиями на падение арабских династий и городов под ударами

Реконкисты (Ибн Абдун, ал-Ва>каши, Ибн Хафаджа, Салих ар-Рунди и др.).

С XII в. на языке арабской поэзии получают выражение идеи религиозного мистицизма

(суфизма). Для суфийской поэзии характерно сочетание вакхических <и эротических мотивов

с экстатическими обращениями к божеству; ее видными представителями были андалусцы

Ибн ал-Араби (1165— 1240), аш-Шуштари (ум. в 1269 г.) и египтяне Умар ибн ал-Фарид

(1182—1235) и ал-Бусири (ум. в 1294 т.).

Со времен первых записей сфера бытования арабской поэзии разделилась на устную,и

литературную, « ее развитие мошло двумя разными путями, которые то сближались, то далеко

расходились. Устная поэзия, более живая и подвижная, всегда подспудно питала «высокук»

литературную; в эпоху упадка последней влияние устной поэзии оказывалось ощутимее.

Наряду с вычурной поэзией Сафиаддина .ал-Хилли (XIV »Л я ему подобных существовала

тенденция « одро-

щению языка и использованию строфических и народных песенных жаеров (маввалей,

дубайтов и др.). Нередки и случаи прямых фольклорных записей.

Понятно, что в м,ире средневековой а|ра:бской книги поэзия занимала (видное место и по

объему, « по значению. Поэзия прежде всего светская, а только потом религиозная; их

соотношение в пользу последней изменилось лишь в поздние периоды. Основными -видами

(Книг, посвященных поэзии, были диваны и антологии. Персидским словом диван обозначали

'сборник стихотворений либо одного поэта, либо поэтов одного племени. Существовали три

способа организации поэтического материала в диванах отдельных поэтов: в алфавитном

порядке рифм, в порядке убывания количества бейтов в стихотворениях — от длинных ;к

коротким, по тем.а.м. Диван племени складывался из диванов каждого поэта, помещаемых

один за другим.

Поэтические антологии разнотипны: избранные стихи древних поэтов, как знаменитые ал-Му*

аллакат; своеобразные дуэты, вроде открытой переписки,— дружеские, любовные (циклы

стихов юноши и девушки), полемические (перебранка Дж-арира и ал-Ахтала, Джарира и ал-

Фараздака); антологии, где поэты распределены по разрядам-поколениям (таба-кат);

антологии стихотворцев одного города, одного региона, государства или придворного круга.

Тематические 'антологии, где стихотворения и фрагменты подобраны и включены целиком

или частично, подряд или с отбором (по разным признакам, диапазон — широчайший); они

могут быть на одну или разные темы. Антологии стихов, посвященных одному событию,

одной дате, восхвалению одного лица и т. п.

Любая книга по поэзии может содержать только стихи или сопровождаться прозаическим

текстом: предисловием составителя, биографическими сведениями о поэтах, разъяснениями

обстоятельств и причин сочинения стихов либо реальным и филологическим комментарием.

Наконец, антологии и диваны различаются по объему: от тоненькой тетрадки -до толстенного

тема или многих томов. Отдельные касыды также занимают иногда целый рукописный томик.

Прозаический текст может иметь подчиненное или самостоятельное значение, быть меньше

поэтического текста по объему, равняться ему или превосходить его. Наконец, существуют

филологические труды, .в которых поэзия цитируется как иллюстративный материал, хотя

достигает иногда трех четвертей их объема, как, например, в «Книге поэзии и поэтов» ал-

Джахиза. Диван поздних авторов может приобрести значение «собрания сочинении» и в

разных пропорциях состоять из (поэтической и прозаической частей. Такие же моди- 227

15*

считается едва ли не величайшим арабским .поэтом (вообще. Крупнейшим поэтом-

мыслителем признан Абу-л-Ала ал-Ма'арри (973—1057). Начав с подражаний ал-Мутана&би,

он еще более усовершенствовал технику стиха, введя усложненные двойные рифмы. В цикле

философских стихотворений «Обязательность необязательного (Лузуммалайалзам} он широко

и свободно судил о своей эпохе, о религии и вечных проблемах человечества, делая подчас

пессимистические заключения.

Несколько особняком стояла а!ра>бекая поэзия в Испании» тесно связанной с Магрибом и

Сицилией. В VIII—X вв. нормой и идеалом для нее являлись образцы, сложившиеся в

Багдаде, но уже тогда <в лей выдвинулись замечательные мастера (ал-Газа л, Ибн Абдраббих,

Ион Хаеи и др.). Постепенно в андалусокой поэзии не только появился (Местный колорит в

виде новых тем и образов, но и возникли строфические формы мувашшах и заджал, до тех

пор чуждые арабе/ной поэзии. Они родились в простонародной среде, проникли в литературу

и распространились также на Ближнем Востоке. К XIII в. муиашшах превратился в одну из.

канонических форм арабской поэзии, а заджал избежал стилизации « оставался излюбленным

.народным жанром; и в том, и в другом допускалось употребление диалектизмов; IB .структур-

ном отношении они почти ле .различались и содержали от четырех-пяти до десяти строф.

Расцвет андалуоской поэзии приходится на XI в., преобладающая ее тематика — панегирики,

любовная лирика, «винные» стихи и описания природы. Многие андалусакие поэты XI—XIII

до. прославились своими элелиями на падение арабских династий и городов под .ударами

Реконкисты (Ибн Абдун, ал-Ваиаши, Ибн Хафаджа, Салик ар-Рунди и др.).

С XII в. на языке арабской поэзии получают выражение идея религиозного мистицизма

(суфизма). Для суфийской поэзии характерно сочетание вакхических и эротических мотивов с

эжтатичесшми обращениями ж .божеству; ее видными представителями .были андалусцы Ибн

ал-Араби (116&— 1240), аш-Шуштари (ум, в 1269 г.) и египтяне Умар ибн ал-Фарид (1182—

1235) и ал-Бусири (ум. в 1294 т.).

Со времен первых записей сфера бытования арабской поэ-ани разделилась на устную.и

литературную, -и ее развитие кошло двумя разными путями, которые т,о сближались, то

далеко расходились. Устная поэзия, более живая и подвижная, дсеща подспудно питала

«вьюонук» литературную; & эпоху упадка последней .влияние устной поэзии оказывалось

ощутимее. Наряду с вычурной поэзией Саф,иадднна .ал-Хилли (XIV в.) л ему подобных

существовала тендешдая к одро-

щению языка и использованию строфических и народных песенных жанров (маввалей,

дубайтов и др.). Нередки и случаи прямых фольклорных записей.

Понятно, что в мире средневековой арабской книги поэзия занимала видное место и -по

объему, >и по значению. Поэзия прежде iBcero светская, а только потом религиозная; их

соотношение в пользу последней изменилось лишь в поздние периоды. Основными -видами

книг, посвященных поэзии, были диваны и антологии. Персидским словом диван обозначали

сборник стихотворений либо одного поэта, либо поэтов одного племени. Существовали три

способа организации поэтического материала в диванах отдельных .поэтов: в алфавитном

порядке рифм, в порядке убывания количества бейтов в стихотворениях — от длинных ж

коротким, по темам. Диван племени складывался из диванов каждого поэта, помещаемых

один за другим.

Поэтические антологии разнотипны: избранные стихи древних поэтов, как знаменитые ал-Му*

аллакат; своеобразные дуэты, вроде открытой переписки,— дружеские, любовные (циклы

стихов юноши и девушки), полемические (перебранка Джарира и ал-Ахтала, Джарира и ал-

Фаразда,ка); антологии, где поэты .распределены по разрядам-поколениям (таба-кат);

антологии стихотворцев одного города, одного региона, государства или придворного круга.

Тематические -антологии, где стихотворения и фрагменты подобраны и включены целиком

или частично, подряд или с отбором (но разным признакам, диапазон — широчайший); они

могут быть на одну или разные темы. Антологии стихов, посвященных одному событию,

одной дате, восхвалению одного лица и т. п.

Любая книга по поэзии может содержать только стихи или сопровождаться прозаическим

текстом: предисловием составителя, биографическими сведениями о поэтах, разъяснениями

обстоятельств и причин сочинения стихов либо реальным и филологическим комментарием.

Наконец, антологии и диваны различаются .по объему: от тоненькой тетрадки до толстенного

тома или многих томов. Отдельные касыды также занимают иногда целый рукописный томик.

Прозаический текст может иметь подчиненное или самостоятельное значение, быть меньше

поэтического текста по объему, равняться ему или превосходить его. Наконец, существуют

филологические труды, а 'которых поэзия 'цитируется как иллюстративный материал, хотя

достигает иногда трех четвертей их объема, (К>ак, например, в «Книге поэзии и поэтов» ал-

Джахиза. Диван поздних авторов может приобрести значение «собрания сочинений» и в

разных пропорциях состоять из поэтической и прозаической частей. Такие же моди- 227

15*

фикации (Претерпевают антологии и 'становятся смешанными.

Наконец, стихи (входят как цитаты в филологические труды почти всех типов, в исторические

и географические сочинения, даже в богословские и научные труды. Умение .и склонность

слагать стихи были столь распространены, что с довольно раннего периода, по крайней мере с

VIII в., стали создавать версифициров энные сочинения (обычно простейшим размером

раджаз) в разных областях знания: исторические хроники, трактаты по логике, грамматике,

догматике, риторике, -медицине и гг. д.

Объем писаной поэзии возрастал не только за счет появления все новых и новых поэтов и

фиксации их творений, но и за счет литературной обработки фольклорных произведений —

песен, отдельных стихов-idейтов.

Проза исконно арабская выступает в тесном единстве и соседстве с поэзией как

сопровождающий .рассказ-объяснение стихов, рассказ-предание о памятном событии. Вообще

в арабской прозе преобладают (разнообразные малые формы— рассказы, легенды, анекдоты,

цритчи, афоризмы, речи, которые входят IB книги разного типа и содержания.

Важным источником для пополнения арабской прозаической литературы явились переводы с

.персидского, сирийского и греческого языков. Особенно емким оказался жанр обрамленной

повести, .который позволял объединять разнородный литературный материал в сплошное

повествование. Сюда относятся «Калила и Димна»— свод сказок IH басен, восходящих в

(конечном счете к индийской «Панчатантре»; сборник «Тысяча сказок», который превратился

на арабской почве в сказки «Тысячи и одной ночи», и др.

Необычайно плодотворным был жанр адаб, -который восходил к персидским образцам

сасакадского 'Времени, конкретно— к «Хвадай-иаМ'ак» и «Айин-намак», переведенным в

середине VIII в. Абдаллахом ибн ал-Мукаффа', Абаном Ла-хики и др. В сочинении ада-ба

очерчен круг знаний, необходимых и достаточных для просвещения ума и сердца, для

воспитания полезного члена иерархически организованного общества. Оно обращено в

первую очередь к «благородному» сословию, к элите, хотя и притязает на общечеловеческую

и вневременную значимость содержащихся в нем рекомендаций. В произведение адаба

помещали сведения из разных областей знания, объявляя их лучшими и отобранными. Ста-

вилась задача, чтобы изложение было доступным и наглядным, оптимально сочетающим

приятное и полезное, развлекательное и поучительное, художественное и познавательное.

Разнообразие достигалось за счет переходов от одной темы 228 к другой, умелой композиции

и искусной (риторики. Основной

компонент — рассказ о ситуации, моральном поведении, поучительном примере, случае из

жизни или литературы; связующим звеном служат отвлеченное рассуждение (о человеческой

природе и т. л.) л дидактическое наставление. Многочисленные сочинения ал-Джахиза, Ибн

Кутайбы, ac-Ca

алиби и др. относятся к этой категории; одновременно они являлись

литературными антологиями и превратились в популярные книги для чтения.

Термин адаб означал не только литературный жанр — он превратился в одно из

содержательных многоаспектных понятий средневековой арабской культуры; в

концентрированном виде адаб выражал насущную потребность в социализации личности и

совокупность средств ее удовлетворения через «правильное» воспитание и просвещение.

Особой разновидностью адаба стали наставления чиновникам (писцам); они включали

сведения о том, как составлять образцовые документы, письма и речи; для иллюстрации в них

могли быть добавлены копии наиболее удачных документов. Другая разновидность —

наставления царям и правителям с рассуждениями о политике и историческими экскурсами.

Многие специальные труды писали в «адабной» манере. В новое время адаб стал символом

европейского понятия «беллетристика», «художественная литература» (часто в форме

адабийат].

Сюжетная проза с вымышленным героем появляется только в конце X IB. Оригинальный жанр

арабской прозаической литературы — макама, которая представляет собой рассказ или

новеллу с драматизированным сюжетом. Главный ее пер' сонаж, плут и бродяга, попадает

обычно в сложную, острую ситуацию, но (благодаря какой-либо уловке выходит из за-

труднения, одурачив толпу. При этом он с циничной откровенностью формулирует мотивы

своего поведения, которые оказываются полной противоположностью нормам морали, про-

поведуемым .в серьезных .книгах,— моралью наизнанку. С ним «неожиданно» .встречается,

за ним 'наблюдает, его речам внимает другой персонаж — рассказчик, который иногда и сам

участвует в действии.

Каждая макама имеет завязку и развязку, но не существует в отдельности, а непременно

входит в цикл макам (обычно у одного автора их бывает пятьдесят) с двумя постоянными

героями. Каждый раз действие разворачивается на новом месте, желательно <в другом городе,

главный герой выступает в новом обличье, в иной роли, или маске, а рассказчик его

«опознает» и разоблачает (либо тот сам открывается); в целом получается цепь похождений,

проделок и перевоплощений плута, хронологически и событийно не увязанных между собой.

Многоликий герой макамы демонстри- 229

рует свои (разнообразные способности — хитроумие, красноречие, находчивость и

изворотливость, вращается то в избранном обществе, то среди .простого народа. Макамы

пишут изысканной «рифмованной прозой, перемежаемой стихотворными вставками.

Родоначальником жанра макам был .ал-Хамадани (ум. в 1008 г.), прозванный за его создание

Чудом Эпохи — Ба-ди'аззаманом, а создателем лучшего цикла макам — ал-Ха-рири (ум, в

1122 г.) из Басры; всего таких циклов был написано разными авторами несколько десятков,

самые последние— в XIX (В. И помимо макам рассказы о всяких плутах, пройдохах, нищих

попрошайках, т. е. о литературных типах, поставленных до известной степени вне

официального общества, нарушающих нормы морали и поведения, ,в изобилии встречаются в

средневековых антологиях. В простонародной среде они стали излюбленным жанром, как

показывает пример серии рассказов и анекдотов о Джухе (Гухе).

Популярным литературным жанром стали рассказы о пророках, о разных деятелях раннего

ислама (Али, Хамзе, Баттале, Амре ибн Ма'дикарибе), о суфиях и святых. Вокруг имен ряда

других категорий исторических лиц — халифов, вазиров, поэтов — сложились обширные

циклы преданий и рассказав, которые существовали главным образом в устной форме, но

время от (времени попадали в тниги. Соотношение между фольклором и «высокой»

литературой 'было не совсем такое, как мы привыкли видеть на примере близких к нам эпох.

Книги читались публично, пересказывались, их содержание частично снова попадало в

фольклор, и, .наоборот, изустные рассказы вое время пополняли книги я сборники. Обширные

жизнеописания (сира) Антары, Сайфа ион эу-Йаэа-на, -племен хилал и зената, Зу-л-Химмы,

мамлюкского султана Бейбарса и др. были записаны в XVII—XIX вв. и составили

многотомные книги. Некоторые сиры, например -сира Умара ан-Ну'ман.а, вошли в состав

«Тысячи и одной ночи».

Наконец, надо оказать еще об одном жанре, широко представленном в арабских книгах.

Афористический способ высказывания .был чрезвычайно распространен ,в арабском

фольклоре, (В сочинениях самого разного типа можно обнаружить пословицы, поговорки и

сжатые изречения. Значитель-ное число хадисов (о них ом. ниже) — это, по существу,

афоризмы, вложенные в уста пророка Мухаммада. Мнопие стихи стали .крылатыми фразами,

которые часто цитировались. Специальные сборники арабских пословиц и поговорок и

вообще сентенций, кратко сформулированных в одной фразе, .начали составлять еще в VIII в.

К чисто 'арабским доба-230 вились затем переводные, из литературы и фольклора разных

народов. Большую популярность получили сборники арабских пословиц, составленные ал-

Майдани и аз-Замахшари, собрания изречений Али и легендарного мудреца Лукмана. Во

многих антологиях афоризмам и пословицам отводились специальные главы.

Коран выделяется среди других произведений арабской письменности. Он родился не в

письменной форме и -вообще не был предназначен служить литературным произведением, на

это указывают история его создания и название — ал-Кур'ан, что значит «произнесение

вслух», «декламация» или, менее точно, .«чтение». Мухаммад проповедовал свое учение

изустно, в течение двадцати с лишним лет (ок. 610—632 гг.). Он возглашал «откровения»,

«внушаемые» или «ниспосылаемые» ему богом через посредство некоего духа «ли вестника.

На довольно ранней стадии проповеднической деятельности у Мухаммада созрело

представление о том, что «славный Коран» хранится в небесной скрижали, предвечной и со-

кровенной, и ниспосылается ему частями по мере необходимости. Он неоднократно говорил

об этом своим слушателям, но при жизни не заботился о том, чтобы земной аналог этой книги

был письменно закреплен в той последовательности и в тех выражениях, как он ее сообщал.

Более того, он возвращался к уже обнародованным «откровениям», менял их словесное

выражение и смысл, разъяснял « дополнял, объявлял некоторые из них «отмененными» и

взамен произносил новые, ссылаясь на всемогущество и неисповедимость воли бога. Пока

пророк был жив, Коран не находил завершения. ' Коран помнили наизусть 'Мусульмане, а

отдельные его части, видимо, записывались грамотными людьми. В последние годы жизни

Мухаммада, когда возглавляемая им община разрослась и его власть признала вся Аравия, при

«ем состояли писцы-секретари.

После его смерти (возникла настоятельная необходимость собрать воедино .все «откровения»,

упорядочить их и записать. Задача составления сводного текста Корана была возложена на

молодого Зайда ибн Сабита, который был вольноотпущенником Мухаммада и пополнял при

нем обязанности писца. Он выполнил ее по инициативе Омара в правление халифа Абу Бакра

(632—634). Так возник Коран писаный, но его становление на этом не завершилось. Наряду со

сводным текстом Зайда продолжали существовать и другие сборники «откровений»,

провозглашенных Мухаммадом. Поскольку в исламской общине решение всех возникавших

вопросов стремились обосновать ссылками на божественные предписания, то «х часто

цитировали либо по памяти, либо по имевшимся спискам. Коран стал важным оружием в со-

231

циалыной борьбе, вокруг его истолкования и применения начались разногласия. Руководители

общины были заинтересованы в установлении авторитетного и общепризнанного текста

книги.

К созданию сводного текста Корана вновь обратились около 651 г. при третьем халифе —

Османе. Для этого была назначена коллегия из четырех лиц во главе с тем же Зай-дом ,ибн

Сабитом. Неизвестно, отличалась ли новая .редакция от прежней сколько-нибудь

существенно, но теперь 'были приняты все меры к тому, чтобы сделать ее официальной,

размножить в копиях и разослать в главные тогда города — .Мекку, Дамаск, Куфу и Басру.

Все остальные записи было велено собрать, использовать для сличения, а затем уничтожить,

чтобы они не смущали правоверных и не .могли служить источником для разнотолков.

Однако добиться этого сразу и полностью не удалось: еще в течение двух-трех веков в об-

ращении находились кое-какне версии Корана, имевшие расхождения с текстом официально

принятой редакции. Но постепенно они совершенно исчезли, так же «ах не сохранились

прижизненные Мухаммаду записи. Во всех копиях Корана, которые дошли до нас,

представлена только так называемая османовская (редакция, хотя шииты оставались при

убеждении, что .в ней недостает кое-каких высказываний в пользу Али. Возглашенные

Мухаммадом «откровения» состояли из отрезков речи, которые назывались айат (ед. ч.

айа — букв. «знамение» или «чудо») и переводятся условно «стихи (Корана)», хотя известно,

что Коран создавался в ритмизованной и иногда в рифмованной прозе (садж'), а не в стихах.

Группы айатов образуют главы, так называемые суры, которых насчитывается 114. Как айаты,

так и суры неодинаковы по величине. Редакторы Корана .имели, очевидно, перед собой