Бенестад Ф., Шельдеруп-Эббе., Д. Эдвард Григ

Подождите немного. Документ загружается.

сен в августе посетили торжества в Байрейте, Григ получил от Ибсена сле-

дующее любезное приглашение, датированное 4 августа: "Мы были бы сер-

дечно рады Вас приветствовать, и я надеюсь, что Ваша остановка не

окажется слишком кратковременной. После утомительных наслаждений

в Байрейте Вас, наверное, потянет к свежему горному воздуху, а здесь

его предостаточно".

В своей автобиографии "Мои воспоминания" Паульсен интересно

описывает общение с Ибсеном в Госсензассе, и в частности их первую

встречу: "Григ представил меня. Обмен обычными любезностями. Лицо

Ибсена не выражало ни радости, ни досады от встречи с нами. Оно было

совершенно спокойным... Я стоял перед глухой стеной из камня

—

перед

неразрешимой загадкой".

Дальше Паульсен рассказывает: "Все дни Ибсен был немногословен

и неприступен. Он часто приглашал меня на прогулки, но за все время не

произнес ни единого слова... При прощании он, правда, не обходился без

того, чтобы не поблагодарить меня за "приятное общество", что я при-

нимал с улыбкой. По вечерам он все же, как правило, оттаивал, становил-

ся общительным и оживленным. Григ обладал способностью расшевелить

его... Но восторженное выражение, несдержанное слово или еще что-

нибудь, что указывало бы на движение чувств глубоко внутри него,

—

не

помню ничего подобного, что хоть раз вырвалось бы из уст Ибсена. Он

был само отрицание".

Летом 1880 года Паульсен присутствовал на обеде в честь Ибсена и в

связи с этим вспоминает об отношении поэта к Григу и его музыке (с. 314).

Через год Григ напишет Паульсену из Карлсбада (3 июня 1881 года):

"Общение с Ибсеном не принесло тебе того, чего ты ждал. Я могу это

понять. Человек, до такой степени ушедший в подозрительность, даже при

всей своей истинности не может оказывать теплое и благотворное воздей-

ствие на окружающих".

В Скандинавском сообществе в Риме в 1884 году Нина спела большин-

ство песен Грига на тексты Ибсена. В письме Бейеру от 19 марта компо-

зитор пишет, что был ошеломлен реакцией поэта: «...представь себе, после

"Маленького Хокона" и особенно после "Я звал тебя звездой своей" и

"Лебедя" (!) лед растаял. Ибсен со слезами на глазах подошел к форте-

пиано и стал пожимать нам руки, не в силах почти ничего вымолвить.

Он пробормотал что-то о том, что это и есть понимание..."

В связи с ранними драмами Ибсена Григ вынашивал два оперных

плана. Паульсен в своей книге "Встречи с Ибсеном" рассказывает, что

Григ искал хорошее либретто, "мечтая написать лирическую оперу".

Ибсен же в свое время говорил Паульсену, что «если "Улаф Лильекранс"

ни на что другое не окажется годен, то уж во всяком случае сгодится для

оперного текста». И Паульсен стал посредником в этом деле. В интервью

для "Даннеброга" (1893) Григ рассказал: «В 1876 году я встретил Ибсена

в Тироле. Он был ко мне очень сердечен. "Я приношу Вам искреннюю

благодарность за музыку к "Перу Гюнту", — сказал он. — Между про-

чим, у меня уже много лет лежит начатый когда-то оперный текст —

"Улаф Лильекранс". Собственно, он предназначался для другого музыкан-

та, но теперь это должен сочинить не кто иной, как Вы. Через год он будет

совсем готов и окажется в Вашем распоряжении"».

20 июня 1877 года Ибсен написал письмо Б.Э. Бендиксену, председате-

лю правления Национальной сцены в Бергене, с просьбой выдать ему на вре-

мя библиотечный экземпляр пьесы: «Дело в том, что я намереваюсь пере-

141

работать свою старую пьесу, "Улаф Лильекранс", в оперный текст для

Грига... Но я прошу Вас хранить это в тайне, *ггобы дело не просочилось

в газеты».

Ибсен сделал набросок начала оперы. Но едва ли он когда-либо высы-

лал его Григу, так как последний сказал в интервью 1893 года: «Я никог-

да не видел "Улафа Лильекранса", и вообще q тех пор он больше ни разу

не был упомянут. А позже я и не обращался к сочинению опер. Конечно,

если бы мне удалось получить норвежский сказочный материал, обрабо-

танный а 1а "Паяцы", я, вероятно, с горячим желанием и энергией бросил-

ся бы на выполнение такой задачи»,

Из планов, связанных с "Улафом Лильекрансом", ничего не вышло.

Паульсен рассказывал, что композитор втайне надеялся получить от Иб-

сена что-нибудь написанное специально для него. В июне 1893 года Григ

упоминает в одном из писем, что Ибсен посетил его на курорте Грефсен

и выразил твердое намерение написать либретто по "Воителям в Хельге-

ланде". По его мнению, это произведение отлично может быть положено

на музыку. Как рассказывал в своих мемуарах Паульсен (1913), Григ

считал, что «его заветное желание наконец исполнено. Ибсен собирался

сделать для него либретто по "Воителям в Хельгеланде". Григ был в вос-

торге ».

Ибсен послал Григу эскиз первого акта, но, согласно свидетельству

Паульсена, композитора стали одолевать "дурные предчувствия, когда он

начал просматривать рукопись Ибсена. Он довольно скоро увидел, что

поэт нисколько не сократил материал пьесы, оставив его в прежнем объе-

ме, и ограничился лишь тем, что зарифмовал ряд реплик". Это было вовсе

не то, на что рассчитывал Григ, и весь проект был тотчас же оставлен.

Но если Григ не был особенно увлечен романтизмом раннего Ибсена,

то многие из его пьес на современные темы пробудили в композиторе

большой интерес. Разумеется, он не смотрел на них как на возможную

основу для своих будущих опер.

Ряд резко сформулированных высказываний Грига о поздних драмах

Ибсена отражает его позицию по отношению к миру идей этого поэта.

Комментарии Грига, приведенные в приложении (с. 315), ясно демон-

стрируют масштабы человеческой и художественной пропасти между дву-

мя гигантами духа, через которую им не удалось перебросить мост.

При этом преграда, разделявшая их, вовсе не была непреодолимой,

как то видно из дневниковой записи Грига, сделанной в Лондоне 23 июня

1906 года. Получив известие о смерти Ибсена, Григ пытается обобщить

свое восприятие его человеческой сущности: "Хоть я и был готов к этому,

сообщение подействовало на меня как удар. Чем только я ему не был

обязан! Бедный, великий Ибсен! Он не был счастлив, ведь в нем словно

сидел сгусток льда, который так никогда и не растаял. Но под этим ледя-

ным сгустком всегда скрывалась горячая человеческая любовь".

Год рефлексии и перелома

1876 год был для Грига трудным. Минувшей осенью он потерял обоих ро-

дителей, жизнь его была омрачена.

двух письмах Виндингу он необычайно

глубоко выразил свои тогдашние чувства (с. 315). Первое написано в сен-

тябре 1875 года, второе

—

17 декабря 1875 года. В нем сказано: "Вот сижу

я, одинокий и покинутый до такой степени, что трудно это описать. Я не

могу сконцентрироваться на какой бы то ни было работе. Жизнь, смерть,

вечность, религия, искусство

—

все предстает перед моим внутренним

взором в виде туманных картин, в которых я еще не могу разобраться.

Я думал, что сочиню многое, но слишком сильны чувства, обуревающие

меня в это время, и слишком сильна —нет, даже еще сильнее

—

рефлек-

сия. Я живу в постоянной борьбе между этими двумя составляющими и

не могу обрести ясность. Этот переходный этап жизни должен скоро прий-

ти к какому-либо концу, в нем есть что-то разрывающее, даже если он и

принесет свои плоды.

Я останусь здесь всю зиму, буду жить у брата. Я даю немного уроков,

живу, между прочим, совершенно замкнуто и рад этой свободе от обще-

ства... Любая мысль о концерте мне сейчас отвратительна".

БАЛЛАДА СОЛЬ МИНОР - "БОЛЬШОЕ,

СЕРЬЕЗНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ"

Когда в последующие месяцы Григ неоднократно подчеркивал, что нахо-

дится в депрессии, причиной тому едва ли можно считать только кончину

родителей. Немалую роль играли все возраставшие проблемы его супру-

жеской жизни. Он попытался выйти из кризиса, интенсивно занявшись

сочинительством (с. 316). Первым произведением, где отразился этот на-

тиск, явилась "Баллада в форме вариаций на тему норвежской мелодии",

завершенная весной 1876 года. Это свое самое большое произведение для

фортепиано Григ по праву считал одним из лучшцх

—

ведь оно было на-

писано "кровью сердца в дни скорби и отчаяния".

На протяжении всей жизни он совершенно по-особому относился к

"Балладе", и, похоже, чувства, облеченные им здесь в звуки, были слиш-

ком сильны

—

именно поэтому он никогда не мог их высказывать публич-

но. В конце июля 1876 года Григ, находясь в Лейпциге проездом на пути

в Байрейт, играл "Балладу" директору издательства "Петере" д-ру Максу

Абрахаму. Согласно воспоминаниям Ивера Хольтера, это исполнение стои-

ло автору огромного физического напряжения

—

когда он встал из-за роя-

143

ля, было видно, как по лицу его струился пот. Игра вызвала в нем такое

потрясение и потребовала таких душевных затрат, что он потом долго

еще не мог вымолвить ни слова. Мы располагаем и собственным расска-

зом Грига об этом исполнении (с. 316). Новое произведение не оставило

равнодушным и директора издательства

—

он тотчас же приступил к его

публикации.

В зарубежном музыкальном мире "Баллада" не снискала мгновенно-

го признания. Григ был этим разочарован. Тем не менее он еще питал оп-

ределенные надежды на Листа, поскольку ранее тот проявил внимание

к его творчеству. В письме Маттисон-Хансену от 10 февраля 1878 года

Григ сообщает, что послал Листу несколько вещей: "Они не заслуживают

участи быть насмерть убитыми молчанием, например та баллада, которую

ты знаешь и о которой я пока не видел буквально ни единого печатного

выс казывания..."

"Баллада", звучащая около двадцати минут, предъявляет пианисту

высокие требования и в техническом плане, и в чисто музыкальном. На-

полненность глубоким эмоциональным содержанием, самобытность поз-

воляют этому произведению заслуженно числиться среди самых интерес-

ных и серьезных произведений вариационной формы в музыке XIX столе-

тия.

Мелодия, использованная Григом в качестве темы вариаций, заимство-

вана им из большого собрания Л. М. Линнемана "Старые и новые норвеж-

ские горные мелодии", где ее можно найти во втором томе (1858, №14)

под названием "Нурланнское крестьянство". Линнеман записал ее во вре-

мя своей фольклорной экспедиции в Вальдрес в июле 1848 года от 51-лет-

него Андерсена Нильсена Жемчужной Горы

—

жителя Мудалена (район

Сёр-Аурдал).

Весьма странно, что первые десять тактов этой темы почти идентичны

застольной песне 'Так поднимите же бокал" из другой области Норве-

гии

—

Листы.

Мелодия Жемчужной Горы прекрасна простотой чистых и строгих ли-

ний. Ее движение заключено в пределах первых пяти звуков соль минора,

не считая нижнего вводного тона и один раз появившейся шестой ступе-

ни в качестве вспомогательного звука.

Печальный, почти трагический характер этой народной мелодии нахо-

дился в полном соответствии с душевным состоянием Грига в тот период.

Да и сам текст песни мог быть ему близок. Возможно Григ интуитивно

воспринимал его как объяснение задачи своего собственного творчества:

показать внешнему миру, что и композиторы, живущие далеко на севере,

с честью могут внести музыкальную лепту в звучание великого мирового

хора.

В своей обработке Григ позволил некоторые вольности по отношению

к линнемановской версии

—

отчасти это коснулось интервалики, но более

всего сказалось в ритмическом оформлении.

Тема "Баллады" представлена Григом в необычайно разнообразном

и выразительном аккордовом звучании —это одна из вершин гармони-

ческого искусства композитора.

Две последние вариации

—

Allegro furioso и Prestissimo (обе опять в

миноре)

—

с их ритмами спрингара и резкими акцентами несут черты фре-

нетического! характера. Это приводит к такой смелой и насыщенной

^-Неистовый, имеющий отношение к буйному помешательству. —

Прим. перев.

144

кульминации, что на память приходят "варваризмы" музыки XX столе-

тия. Высшая точка драматизма приходится на долгое ми-бемоль

—

октав-

ный звук в левой руке,—которое после долгой ферматы сползает в

доминантовое ре. А затем наступает итог произведения: звучат толь-

ко первые четыре такта народной темы (в едва заметной перегармо-

низации) без более светлого среднего раздела. Итак, после тщетной,

неразрешенной борьбы Григ завершает "Балладу" в том же настрое-

нии, в каком она начиналась, —в истаивающей, замирающей покорности

судьбе.

Собственные комментарии Грига по поводу этого финала мы встре-

чаем в конце его письма Бейеру из Лейпцига от 27 марта 1898 года. Ком-

позитор сообщает, что Эжен д'Альбер сыграл "Балладу" в Гевандхаузе

блестяще: "Публика приняла ее бурей оваций. И представь, что еще до-

бавилось ко всему этому! Он выполнил почти все условия —в его игре

были и утонченность, и размах, было мощное нарастание вплоть до чистей-

шего неистовствами если бы после всего этого ты услышал длинную фер-

мату на глубоком ми-бемоль. Мне кажется, он выдерживал ее полминуты.

Но впечатление было колоссальным. И, наконец, закончил он эту старин-

ную, скорбную песню так медленно, тихо и просто, что даже я сам был

этим захвачен..."

ПЕСНИ ИБСЕНА И ПАУЛЬСЕНА:

ОТ ЗИМНЕЙ ТЬМЫ К ВЕСЕННЕМУ СВЕТУ

Душевные потрясения, через которые прошел Григ, создавая свою "Бал-

ладу", привели к тому, что поэзия Ибсена еще один

—

и последний

—

раз

зажгла в нем творческую искру. Это случилось на исходе зимы и весной

1876 года. Он чувствовал тягу— нет, не к привольной фантастике "Пера

Гюнта", а к той мрачной, как сама судьба, поэзии, где Ибсен почти в афо-

ристической манере дает сжатые образы настроений, полные общечело-

веческого смысла. Результатом стали "Шесть стихотворений", Ор. 25.

Наиболее значительные из этих романсов повествуют об осени жизни.

Но в нескольких вещах композитор раскрывает светлую сторону в поэ-

зии Ибсена. Это стало началом пути Грига к весенним чувствам, кото-

рыми напоена лирика бергенского поэта Йуна Паульсена. Подборка

его стихов, сделанная Григом, стала основой цикла "Пять стихотворе-

ний", Ор. 26.

Сокровищем, полным благородного достоинства, является среди иб-

сеновских песен "Лебедь". Этот романс входит в число лучших произведе-

ний, созданных Григом на протяжении всей жизни. Необычное стихотво-

рение, повествующее о немом лебеде, который лишь в смертный час за-

ставляет воздух задрожать от звуков своей песни, стало для Грига симво-

лом собственной судьбы: только через искусство мог он преодолеть ве-

личайшие жизненные трудности.

В музыкальном одеянии, созданном композитором, стихотворение

приобрело неожиданно большие масштабы, и причиной тому не внешняя

броскость, а проблески потаенного в глубинах рубинового пламени. Уже

в первых, исполненных грусти, тактах с их рафинированной простотой

композитор сразу же мастерски схватывает и сгущает мир настроений сти-

хотворения.

145

Lan^>oiiit 4i£ tilha^rhoMt

("Мой лебедь белый, всегда молчаливый...")

Достойно внимания и то, как Григ в среднем разделе песни— в первый

раз и чисто интуитивно

—

предвосхищает тонкие нюансы звукокрасочной

сферы, которые станут характерными для музыки импрессионистов.

Просветление, которое приходит в конце песни, буквально возносит

слушателя в высший, неземной мир:

146

("Лишь в миг разлуки, терзаясь изменой,

Запел вдохновенно ты в смертных муках!

И, песнь рождая, свой путь завершил ты.

Ты пел, умирая; ведь лебедем был ты! Мой лебедь".

Пер. А. Бфременкова)

Среди остальных песен цикла на стихи Ибсена наиболее значительны

"Музыканты". Без сомнения, Григ идентифицировал свою судьбу с обра-

зов художника, который попадает во власть Фоссегримена, а когда стано-

вится "мастером", то обнаруживает, к своему ужасу, что проиграл соб-

ственное счастье. О том, что композитор решал те же личные проблемы,

что стали темой текста песни, он расскажет сам, но позже, в связи с рабо-

той над струнным квартетом, Ор. 27, тематизм которого основан на мело-

дике "Музыкантов". Об этом речь пойдет в дальнейшем.

Как ни странно, "Музыканты" редко исполняются и норвежскими, и

иностранными певцами. Причины кроются, вероятно, и в большом диапа-

зоне (октава + квинта), и в том напряжении, которого требует от испол-

нителя драматический средний раздел. Однако большую роль играет, ко-

нечно, и проблема отнюдь не легкого текста.

В двух остальных песнях композитор опять становится романтиком до

мозга костей. Может быть, даже слишком романтиком. Романс "С водя-

ной лилией" несет такой откровенно ясный шумановский отпечаток, что эта

вещь попала в самую сердцевину вкусов того времени, едва ли не став одним

из его шлягеров. Эта озорная и лукавая песня имеет своеобразный аккомпа-

немент. Первый и единственный раз в своем творчестве Григ поручает фор-

тепиано почти рабски удваивать вокальную партию октавными унивонами,

поделенными между правой и левой руками, и чередовать их с аккордами.

В "Песне птички" Григ, напротив, поручает музыке заурядную роль.

Ее начало напоминает, правда, хорошую детскую песенку, но в целом

все тонет в стереотипном секвенцировании. На большом протяжении от-

сутствуют варьирование, развитие, которые могли бы поднять песню до

сколько-нибудь значительных поэтических высот.

Оптимистический тон, что появляется в двух вышеуказанных песнях

ибсеновского цикла, усиливается в романсах на стихи Паульсена. Как

пишет Григ Бьёрнсону 2 мая 1876 года, после темной, тяжелой зимы, ко-

торую он прожил замкнуто, мучимый рефлексией, он "лишь теперь, в

эти чудесные весенние дни, пробудился от долгой, долгой спячки".

Несколько бледная, сентиментальная поэзия Паульсена заметно лише-

на той печати истинности, какую может дать лишь пережитое лично. И

Григ почти безжалостно высказал другу свои соображения по этому по-

воду в письме, отправленном после исполнения нового цикла (с. 316).

147

Чрезвычайно характерна для творчества Грига его зависимость от поэ-

тических достоинств текста. Посредственная поэзия почти ни разу не вдох-

новила его на создание прекрасного произведения. Это прослеживается

в "Надежде", но еще более —в "Тщеславной" и "На лесной тропе"!.

Песни эти в известном смысле эффектны, но... малоубедительны. В "Лет-

нем вечере" и "С примулой" ("Весенний цветок") Григ тем не менее

неожиданным образом сумел облагородить стихи

—

и песни предстают

как добротные полноценные романсы, проникнутые лирическим чув-

ством. Несмотря на несходство стилей, они дополняют друг друга. Есте-

ственная, подкупающая простота в "Летнем вечере" сочетается с модаль-

но окрашенной диатоникой, где звуки словно нежно обвивают каждое

слово. Григ не был силен в самовыражении через хроматическую мело-

дию, но "С примулой" представляет собой в этом смысле исключение.

Здесь композитор сделал еще один шаг на пути развития своего дара

мелодиста. Из замысловатых хроматических хитросплетений в партии

голоса рождается гибкая, грациозная мелодия, тотчас же пленяющая

слушателя и надолго остающаяся в его памяти.

ВООДУШЕВЛЕНИЕ В БАЙРЕЙТЕ - РАЗОЧАРОВАНИЕ ДОМА

Большим событием для Грига явилась встреча летом 1876 года с искус-

ством Вагнера на открытии первого Байрейтского фестиваля, где была

исполнена тетралогия "Кольцо нибелунга". 12 апреля Григ писал Юхану

Сельмеру, что хочет раздобыть клавиры опер с целью изучить их до спек-

такля. В письме Бьёрнсону от 2 мая он называет "Кольцо" "замечатель-

нейшим произведением, какое только принесла нам история нашей куль-

туры, и вдвойне замечательным потому, что оно на многие мили опере-

жает наше время".

Григ получил от газеты "Бергенспостен" заказ прокомментировать

это музыкально-историческое событие, и шесть длинных статей, написан-

ных им в течение десяти дней, свидетельствуют о незаурядном таланте

толково писать о музыке. Свои впечатления Григ излагает в привлека-

тельной и очень личной манере. Его оценки интересны еще и тем, что

свидетельствуют о способности композитора почувствовать мир Вагне-

ра, который его одновременно и привлекал, и отталкивал.

Сразу по прибытии вместе с Паульсеном в Байрейт Григ пожелал

присутствовать на генеральной репетиции 6 августа. Но поскольку ко-

роль Людвиг II хотел обладать своего рода монополией на эту репети-

цию, проникнуть в зал оказалось не так-то просто. В Эдварде Григе про-

снулся сорвиголова, и он нашел выход из положения, о котором впо-

следствии писал своему биографу Финку. Дирижер Ганс Рихтер был

вынужден отказать норвежскому композитору в посещении репетиции,

но сделал это в столь любезной манере, что Григ спросил: "А если я

пройду без разрешения?" На что Рихтер ответил: "Ну, этому ведь я не

могу помешать". Сказано

—

сделано. И в то время, как "интимнейшие

друзья Вагнера... не смогли сюда войти... я воспользовался благоприят-

ным случаем и проскользнул в оркестр...". Как только в зале появился

король, Григ и прочие незаконные зрители, однако, с шумом поднялись,

и Вагнер в бешенстве отругал их из своей ложи!

русских и советских изданиях

—

"Осенью".

—Прим. перев.

148

Однако на следующий день Григ рассказывал читателям "Бергенс-

постен", что король смирился с присутствием посторонних: "Сегодня

разнесся слух, будто Вагнер сумел убедить короля, что для него очень

важно услышать, как звучит его музыка в заполненном зале, и вслед-

ствие этого король разрешил раздать контрамарки".

Совершенно особую атмосферу Байрейта, ставшего отныне центром

культа Вагнера, Григ описывает 12 августа: "Сидя в настоящую минуту

в своей комнате, я слышу, как в саду напевают, насвистывают, нарёвы-

вают и мурлычут вагнеровские мелодии. Подхожу к окну и вижу валь-

кирий и дочерей Рейна, великанов и карликов, богов и людей, прогули-

вающихся вокруг и вкушающих радость бытия среди тенистых аллей.

Я захлопываю окно, чтобы обрести покой... но могучий альт Эрды про-

никает и сквозь толстые стены. Немудрено, что и здесь мысли мои пу-

таются".

Вся эта журналистика, видимо, совершенно поглотила Грига, и, к

великому удивлению Паульсена, он отклонил почетное приглашение

Вагнера на домашний прием. В воспоминаниях Паульсена об этом ска-

зано так: "Вместе с Григом я был приглашен на суаре к Вагнеру на его

виллу "Ванфрид", что следовало рассматривать как большую честь...

Ведь мы тем самым оказались причисленными к избранным. Но Григ

не был расположен к выходам в тот вечер, и мне пришлось поэтому от-

казаться от удовольствия, которого я ждал как ребенок".

Из статей Грига, фрагменты которых мы приводим (с. 317—318), мож-

но видеть, что он не заглатывал вагнеровские идеи сразу же, а тщательно

их анализировал. Особенно важны, не в последнюю очередь в связи с соб-

ственной музыкой Грига, те мысли, которые он высказывает по поводу

отношения Вагнера к певческому голосу. Григ серьезно озабочен, напри-

мер, тем, что солисты вынуждены зачастую "лишь давать стаффаж сред-

них голосов".

После пребывания в Бай рейте, как уже упоминалось, Григ вместе

с Паульсеном отправился для отдыха в Тироль, чтобы посетить в Госсен-

зассе Ибсена по его приглашению.

Но вот после встреч Грига с гигантами культурной жизни он был вы-

нужден вновь погрузиться в повседневную жизнь Кристиании. В удруче-

нии пишет он 15 ноября Паульсену: "Да, здесь во всех отношениях оча-

ровательно

—

это ты можешь вместе с приветом передать Ибсену. Такого

контраста по возвращении сюда с юга я еще никогда не ощущал. Меня

встретила ледяная стужа во всех проявлениях..." Среди прочих возникли

проблемы с оркестром. Виндингу он рассказывает 29 декабря: "Я живу

здесь замороженным более чем в буквальном смысле. С музыкой дела

обстоят плохо, куда ни глянь. В нашем объединении мы не можем играть

никакой музыки полным оркестром, потому что два фагота стали кап-

ризничать и ни за что на свете не хотят оставаться в оркестре

—

а они

единственные в городе Не сочиняю при всем этом я ничего".

Чтобы заработать деньги, Григ вместе с Ниной дал несколько кон-

цертов в Стокгольме и Упсале, но, как рассказывает он Виндингу, "цель

не была достигнута". Вдобавок композитора встретила такая глупая

критика, что он почувствовал себя вправе дать ей в шведской прессе

гневную отповедь (с. 336).

Грустной главой в композиторской деятельности Грига стал стран-

ный продукт той зимы: четыре невинно-чистые сонаты Моцарта он пере-

делал в произведения для двух фортепиано. Эти опусы, созданные с пе-

149

дагогической целью, "звучали,

—

как он сообщает д-ру Абрахаму 27 мая

1877 года,

—

удивительно хорошо в концертном зале". Тем не менее

Григу не удалось сосватать издательству "Петере" эти обработки. (В 1879

году они были, однако, изданы Э. В. Фрицшем.) Трудно понять, почему

Григ взялся за такую задачу. Со временем он стал, видимо, испытывать

неловкость от этой затеи. Ведущий шведский музыкальный критик

Адольф Линдгрен со всей убедительностью высказал в "Шведской му-

зыкальной газете" (апрель 1886 года) мнение, которое мы сегодня раз-

деляем: "Григовское переложение фантазии Моцарта для двух форте-

пиано

—

не более чем ухудшение и отчасти онорвеживание Моцарта, к ко-

торому истинный музыкант должен бы испытывать больше уважения".

Светлым проблеском в серых буднях стал для Грига совместный

концерт 2 июня с мировой знаменитостью скрипачом Генриком Веняв-

ским, на котором была исполнена Первая скрипичная соната Грига.

Виндингу Григ писал 13 августа, что если "обычно, слушая мою музы-

ку, публика сидит и зевает, то сейчас она была готова разнести весь зал...".

Спустя некоторое время Нина и Эдвард стряхнули со своих ног пыль

"города тигра" и уехали на запад.

Бенестад Ф., Шельдеруп-Эббе., Д. Эдвард Григ - человек и художник

Подождите немного. Документ загружается.