Белов В.А. Занимательная цивилистика. Выпуск 2
Подождите немного. Документ загружается.
«Вектры» сменился временный управляющий, после чего векселя как-то неожиданно всплыли.
Только уже не у «Вектры», а у некоего ООО «Логос Груп» — приобретателя векселей по
непрерывному ряду индоссаментов, первые из которых были подписаны первым временным
управляющим «Вектры». Какие-то из индоссаментов были совершены в пользу Торгового дома
«Эдельвейс», какие-то — в пользу других организаций (а уже от них — торговому дому), и,
наконец, часть индоссаментов «Вектры», а также все индоссаменты «Эдельвейса» были
бланковыми. Опираясь на эти последние векселями и владел «Логос».
В исковом заявлении истец прямо написал, что представленные им документы векселями не
являются в силу дефекта формы, но это обстоятельство не исключает возможности рас-
сматривать их как общегражданские долговые документы. А на случай, если суд не согласиться
с этим тезисом, истец «подстраховался» представлением не только самих «векселей», но и двух
«актов»: один — «предъявления векселей к оплате», другой — «сверки задолженности и
признания долга», подписанных 2 ноября 2000 г. им, «Логосом», и Автозаводом. Из этих Актов
следовало, что Истец предъявил Автозаводу требования по спорным 14 векселям, а Автозавод
признал долг по таковым в размере их номинальной стоимости, процентов, набежавших на их
суммы, издержек по протестам и обязался таковой долг уплатить. Эти Акты, — рассуждал
Истец, — направлены на замену старых вексельных обязательств новым, денежным; их
подписание имело значение договора о новации.
На первый взгляд, Автозаводу было бы достаточно ограничиться возражением,
касающимся дефекта формы спорных документов. Из этого дефекта вытекали бы невозмож-
ность передачи этих документов по индоссаментам
100
, а значит — невозможность признания
Истца законным держателем документов. Но ведь таким возражением совершенно не
затрагивались Акты, да и само оно имело явно временный характер. Ведь очевидно, что если
требования из спорных документов не индоссируются, то они могут уступаться в порядке
общегражданской цессии (см. § 1 гл. 24 ГК). Ну а представить документы о цессии в
сложившейся ситуации — дело откровенно плёвое: все поведение Истца свидетельствовало о
том, что эти документы он либо уже выправил (в порядке подстраховки), либо подготовит и
представит их «по первому свистку». Заводским юристам пришлось строить глубокую оборону,
последним эшелоном которой, по логике вещей, должен был бы стать какой-то принципиальный
порок в первоначальных «как бы вексельных» обязательствах. В нашем случае напрашивались
два — порок содержания и порок основания.
Порок содержания был легче доказуем, но менее понятен, особенно для судебной
практики
101
: спорные документы нельзя было рассматривать не только как векселя, но и как
общегражданские долговые обязательства, поскольку содержавшиеся в них сведения не
позволяли определить предмета обязательства — наименования продукции, которую должен
передать Автозавод
102
.
Как известно, обязательство — это гражданское правоотношение, содержанием которого
является требование кредитора и корреспондирующая ему обязанность должника совершить
определённое действие, в частности — передать имущество (п. 1 ст. 307 ГК). Документы,
которые представил Истец, не могли рассматриваться в качестве удостоверяющих обязательства,
ибо описанное ими действие — «передача продукции Автозавода» — не обладало необходимой
степенью определённости. Между тем, согласование наименования подлежащего передаче
имущества и его количества, является безусловно необходимым для установления
обязательства по передаче имущества в собственность, в частности — обязательства,
возникшего из договора купли-продажи (см. п. 3 ст. 455 ГК).
Логичным заключением из этой посылки становился вывод о том, что представленные Истцом Акты
от 2 ноября 2000 г. лишены всякого юридического значения, ибо направлены они были вовсе не на
замену старого обязательства, как утверждает Истец (такого обязательства вовсе не было и
«заменять», следовательно, было просто нечего), а на установление обязательства нового, ранее
не существо вившего, причем — без какого бы то ни бъию встречного предоставления со стороны
Автозавода.
Порок основания для суда был бы более понятен, но сложнее доказуем. Нужно было
вытаскивать «на свет божий» документы об отношениях Автозавода с «Вектрой» по налоговому
сюжету и, ссылаясь на ст. 384 и 386 ГК, возражать новому кредитору (цессионарию) ссылаясь
на дефект отношений с предыдущим кредитором (цедентом).
Ситуация осложнялась тем, что к моменту рассмотрения дела ООО «Вектра-Капитал К»
более не существовало: в отношении данной организации было завершено конкурсное
производство и запись о её государственной регистрации была аннулирована. Это означало не
только невозможность привлечения «Вектры» в процесс, но и невозможность получения с нее
каких-либо объяснений и документов. Очевидно также и то, что «Логос Груп» начал бы
упирать на то, что в деле, решением по которому была констатирована недействительность
соглашения, ставшего основанием выдачи спорных «векселей», он участия не принимал ... ну и
так далее (практикующие юристы прекрасно все это знают).
После некоторых раздумий было решено: о пороке основания пока ничего не говорить;
сосредоточить все внимание на пороке содержания. Спорные документы не удостоверяют и
никогда не удостоверяли никаких обязательств за неопределённостью своего предмета и
содержания — эту сентенцию как «Отче наш» затвердили заводские юристы, отправившиеся в
процесс.
2. Круг первый
На первом заседании судья, обозрев спорные «как бы векселя», однозначно констатировал,
что они не являются векселями, а значит, их нельзя приобрести по индоссаментам.
Худшие ожиданья заводских юристов не замедлили начать сбываться.
— А мы приобрели их не только по индоссаментам, — заявил представитель Истца. — У
нас есть ещё и договоры цессии.
— Где же эти договоры?
— Мы не думали, что они понадобятся, но если нужно, то мы представим их в следующем
заседании.
Истец отправился фабриковать бумаги о цессии, а процесс грозил перерасти в обсуждение
отношений с ООО «Вектра-Капитал К».
Перепуганные заводские юристы в спешном порядке бросились выяснять: не получится ли
«раскопать» что-нибудь ещё «эдакое», связанное с выдачей векселей или подписанием актов.
Подняв документацию за конец 2000 г. они подивились следующему обстоятельству: на
Заводе не имелось не только подлинных экземпляров, но даже и копий Актов, представленных
Истцом. Больше того: решительно нигде эти Акты не оставили ни малейшего следа, хотя были
подписаны Генеральным директором. По этому поводу с бывшим (на момент разбирательства
дела) Генеральным была проведена беседа, в ходе которой он сделал ошеломляющее заявление: он
никогда не подписывал ничего, подобного Актам, представленным Истцом. Облачив это
заявление в письменную форму юристы Автозавода подготовил ходатайство о назначении
почерковедческой экспертизы подписи под Актами. Появился шанс присоединить к порокам
содержания и основания сделки ещё и порок субъекта, совершившего сделку.
Второе заседание, 30 ноября 2001 г., началось столь же неожиданно, сколь и завершилось.
Сперва суд отказал в удовлетворении ходатайства о назначении экспертизы. Автозавод, мягко
говоря, приуныл, а Истец уже торжествовал победу. Но, как выяснилось, напрасно:
Арбитражный суд в удовлетворении исковых требований отказал, основавшись на
аргументации Автозавода. Не помогли и представленные Истцом договоры цессии. Раз не было
первоначального обяза тельства, то нечего было позировать и цедировать — вот, в
сокращенном виде аргументация суда. На этом фоне удовлетворение ходатайства о назначении
экспертизы было более чем логичным: уж если требования не подлежат удовлетворению даже
при подлинности подписи, какой смысл выяснять, подлинная ли она, или нет?
4 декабря 2001 г. Истец обратился с апелляционной жалобой, в которой более всего поражало
то, что она практически ничем не отличалась от искового заявления. Не было никаких
дополнительных аргументов, оснований, доказательств. Даже о договорах цессии, которые
«легли» в дело по требованию суда первой инстанции, ни словом не было упомянуто.
Создавалось впечатление, что «Логос» просто тупо повторяет заученную позицию, и совершенно
искренне видит в ней нечто сакраментальное, заранее известный ответ задачи, непреложную
основу успеха. И, как выяснилось, основания для этого были: Постановлением апелляционной
инстанции 27 декабря 2001 г. решение суда первой инстанции было отменено, а исковые
требования ООО «Логос групп» удовлетворены в полном объеме.
Постановление оставляло то же ощущение, что и апелляционная жалоба, а также — то, что суд
ни отзывов на иск и жалобу, ни даже самого обжалуемого решения не читал. Он просто
переписал в постановлении текст апелляционной жалобы. Выходило, что 14 спорных документов,
являющихся пусть и не векселями, но долговыми расписками, удостоверяющими «право
требования долга» с Автозавода
103
, были приобретены сначала ООО «Компания „Эдельвейс"», а
потом Истцом по делу. Акты сверки и признания задолженности удостоверяют денежное
обязательство Автозавода, признанное им взамен ранее существовавших обязательств из
расписок, а договоры купли-продажи расписок (цессии тре
бований из них), — принадлежность
этих требований Истцу. Про заявление бывшего Генерального и ходатайство о
почерковедческой экспертизе не было сказано ни слова.
Конечно, такое постановление приводило в полное унынье: если ранее ещё могли быть какие-то
сомнения, то теперь стало ясно: суд подошёл к делу несколько небеспристрастно, или, как сейчас
выражаются, был «заряжен». Теперь уже с жалобой, только кассационной, обращался Автозавод.
По этой жалобе Окружной арбитражный суд приостановил исполнение апелляционного
постановления и назначил дело разбирательством на 19 февраля 2002 г.
Юристы знают, как трудно отвечать на неожиданные «аргументы» противоборствующей стороны.
Но ещё труднее, если противник не выдвигает никаких аргументов. В этой ситуации приходится
многократно «пережевывать» одно и то же, в надежде донести хотя бы толику своей точки зрения до
судейского сознания. Поэтому и в самой жалобе и в заседании юристам Автозавода не оставалось
заниматься ничем другим, как детализацией своей позиции. Их рассуждения о понятии обязательства,
сфере применения индоссамента, понятии и условиях действительности цессии и новации, превратились,
по сути, в энциклопедические справки или параграфы учебников по соответствующим темам. Итог —
все судебные акты (т. е. не только постановление апелляции, но и решение суда первой
инстанции) отменены,
а дело направлено на новое рассмотрение.
3. Круг второй
Что же это было? Успех или неудача Автозавода? Для Завода в целом это был, конечно же
успех, ибо был отменен судебный акт, который мог бы быть основанием для взыскания с завода
денежной суммы. Пусть она была пока її' большой, но ведь это только «пока», ведь 10
миллионов были лишь частью суммы 14-ти «как бы векселей», находящихся на руках у Истца.
Юристы же Завода потерпели явное поражение, ибо ни один из их «изысканных юридизмов»
услышан не был.
Кассационная инстанция ограничилась лишь тем, что напомнила суду про ... ходатайство
ответчика: «... Ответчик оспаривает факт подписания указанного акта ... следует обсудить
вопрос о проведении почерковедческой экспертизы». Получалось, вроде бы, так: все, дескать,
правильно, и иск действительно нужно удовлетворить, но раз уж Ответчик кричит, что я,
дескать, это не подписывал, — что ж, надо проверить!
Ничего плохого, в этом, может быть, и не было бы, если бы не три «но». Во-первых, всем на
Заводе были известны, как бы так сказать, специфические качества бывшего Генерального,
которые свидетельствовали о том, что сделанное им в суд заявление может оказаться и
ложным. Во-вторых, узнать, что Акты подписал бывший Генеральный — этого мало; нужно было
устанавливать, когда они были подписаны — в тот ли период, когда «подписант» занимал пост
Генерального, или позднее. А в-третьих, поддерживая собственное ходатайство, заявленное
ранее в состоянии сильного душевного волнения, юристы вольно или невольно, но подчеркнули
бы, что они сами не верят во все свои материально-правовые аргументы. Естественно, это
означало бы рубить сук, на который пытаешься усесться.
Вот в таком состоянии Автозавод начал второй круг разбирательства. В обновленном
исковом заявлении теперь появились ссылки на договоры уступки требований, а это означало
отдельную борьбу с этими договорами. Понятно, что их рубил под самый корень аргумент о
беспредметности и бессодержательности спорных документов и отсутствии требований, которые
могли бы стать предметом цессии, но ведь именно этот аргумент и не был ранее услышан.
Поэтому ничего не оставалось, как отступить на вторую, последнюю линию обороны— заявить
о пороке основания
104
.
«Если суд не согласится с приведенной выше аргументацией и все-таки будет рассматривать
представленные Истцом договоры и «векселя», либо Акты, как документы законные и
обосновывающие приобретение Истцом общегражданских денежных требований (как это уже
сделал суд апелляционной инстанции), то мы, пользуясь ст. 384 и 386 ГК, заявляем Истцу
следующее возражение, которое мы имели право противопоставить его правопредшественни-
ку — 000 «Вектра-Капитал К»: спорные •«векселя», на которых основаны предъявленные
требования (позднее составленные Акты и предъявленные требования), попали в обращение по
основанию, которое отпало впоследствии, т. е. приобретение ООО «Вектра-Капитал К» стало
актом неосновательного обогащения (см гл. 60 ГК). Неосновательное обогащение не переносит
права собственности на предмет обогащения, но создает обязательство по возврату имущества,
составляющего предмет обогащения». И далее максимально сжато, но не в ущерб ясности,
Ответчик изложил суть отношений, ради которых он имел неосторожность расписаться под «как
бы векселями».
11 апреля 2002 г. Первая инстанция. И сразу в лоб: «Истец заявляет ходатайство об
увеличении размера исковых требований, просит взыскать с ответчика 113.537.000 руб. — ос-
новного долга... ». «Пока» завершилось: требование перестало быть «небольшим». Столь смелое
увеличение суммы иска ещё до начала разбирательства могло означать только одно: Истец и
суд заранее знают об исходе процесса.
Не успел Ответчик оправиться от более, чем десятикратного роста исковых требований, как суд
заявил: самый главный и, по сути, единственный вопрос в заседании — вопрос об экспертизе. Именно
его и просила обсудить кассационная инстанция, давайте обсудим. Настаивает ли Ответчик на
проведении экспертизы? Решение далось нелегко, но, надо отдать юристам должное: соблазн
затянуть процесс и риск его проиграть, все-таки не перевесил материально-правовых аргументов и
соображений логики. Рубить сук той позиции, которую занял Автозавод, не решились и, скрипя
зубами заявили, что на проведении экспертизы Ответчик не настаивает. «Ха!» — только и сказала
на это судья.
Так первая инстанция была проиграна.
Правда суд (надо отдать ему должное) справедливо отказал во взыскании нотариальных
расходов на протест псевдовекселей :г%) .. истец знал, что векселя имеют дефект формы, однако
предъявил их для составления протеста в неплатеже, тем самым причинив себе убытки».
Апелляционная жалоба Автозавода превратилась в обличительную статью: суд не сделал
того, сего, этого, пятого и десятого, но зато без достаточных оснований сделал то, другое,
третье... Ну и, конечно, самое главное —суд без каких бы то ни было причин уперся в
пресловутую экспертизу.
Спорные Акты могли бы иметь значение документов о новации, если бы было, что
новировать, т. е. если бы существовало первоначальное обязательство. «Именно отсутствием
такового, и значит, юридической бессодержательностью Актов, а вовсе не желанием «подтвердить
свою задолженность перед Истцом», как указал суд, и был вызван наш отказ от проведения
экспертизы подписи, поставленной на упомянутых Актах. Кем бы эти Акты ни были
подписаны, хотя бы и Генеральным директором Завода, они все равно не имеют юридического
значения, как констатирующие факт признания не существовавшей задолженности, имеющий
значение договора дарения, который, как известно, будучи заключенным между коммерческими
организациями, является ничтожным (подпункт 4 ст. 575 ГК). По сути суд положил в основу
своего решения одно лишь голое признание Ответчиком долга, не подкрепленное Истцом ника-
кими иными доказательствами. Очевидно, однако, что сам по себе «признательный акт», не
только не подкрепленный, но и, напротив, опровергаемый всеми материалами дела, не может
быть основанием для взыскания».
18 июля 2002 г. состоялось заседание апелляционной инстанции, которое Ответчик снова
проиграл. И снова не потому, что Истец привел какие-то новые аргументы, посредством
которых
убедил суд в своей правоте; более того, большинство обстоятельств, обсужденных ранее,
остались за пределами судейского внимания. Даже по объему апелляционное постановление
оказалось на четверть короче, чем решение, вынесенное судом первой инстанции; по сути оно
выглядело как конспект этого решения. Создавалось впечатление, что Ответчик налетел на
непробиваемую бетонную стену: суд не слышит и не
хочет слышать ничего из того, о чем
говорит Завод.
Кто-то из юристов предложил: если, дескать, не слышат нас, то, может быть, услышат
Пенсионный фонд? Почему бы не получить оттуда что-нибудь типа справки о том, что
задолженность по спорным платежам ему погасил именно Автозавод, а вовсе не какая-то там
«Вектра-Капитал»? Странно, что такая мысль никому не пришла в голову раньше. В срочном
порядке было «организовано» письмо соответствующего содержания из Пенсионного фонда.
И снова — скоростная подача кассационной жалобы и ходатайства о приостановлении
исполнения решения в Окружной арбитраж. К счастью, на этот раз все завершилось успешно:
видимо, сыграл профессиональный интерес. Все-таки, дело, повторно попадающее на
кассационное рассмотрение с почти идентичными обжалуемыми актами, — явление нечастое. 20
августа 2002 г., т. е. ровно через полгода и один день после первой кассации, состоялось
заседание. Результат прежний — все судебные акты отменены, а дело направлено на новое рас-
смотрение.
4. Круг третий
И вот, третий круг. Называя результат второй кассации «прежним», мы, все-таки, несколько
погрешили против истины. «Прежним» он было с чисто внешней стороны, а по сути все было
иначе. Теперь Ответчика услышали и ни о какой «экспертизе» как единственном основании
отмены состоявшихся судебных актов, речи уже не было.
«Ответчик погасил долг перед Пенсионным фондом самостоятельно. В этой связи последующая
передача векселей по индоссаменту являлась неправомерной. . . . Лицо, передающее право. . . , несет
ответственность за недействительность соответствующего требования. . . В этой связи надлежащей оценки
возражениям ответчика судом не дано, как и акту от 02.11.2000 г. о признании ответчиком своей задол-
женности. . . . Отметок о регистрации акта по входящей корреспонденции ответчика не усматривается и
фактическое время составления указанного акта судом не проверялось. Ничтожность соглашения с
Пенсионным фондом по уплате задолженности по страховым взносам третьим лицом ООО „Вектра-
Капитал К" подтверждена решением Арбитражного суда ... и постановлением апелляционной инстанции
того же суда. . . Судом не учтены указанные судебные акты». Вот квинтэссенция постановления
Окружного суда. Коротко говоря, сработал порок основания. Выдержала вторая линия обороны.
Ответчик, несомненно, имел основания радоваться первому успеху. Весь вопрос был в том, удастся
ли его закрепить и отстоять.
Новое рассмотрение. Первая инстанция (28 ноября 2002 г.). Истец продолжал огорошивать
Ответчика в лучших своих традициях: прибыл новый представитель. Познакомились. Nomina
sunt odiosa — интересующимся наукой гражданского права должно быть известно имя молодого
ученого, лет семь назад защитившего кандидатскую по обязательствам из договоров банковского
счёта и банковского вклада. На вопрос, где же предыдущий «коллега» был дан ответ: сменил
место работы.
— Неужели в связи с нашим делом?
— Нет-нет, конечно нет. . .
— Какие прогнозы?
— Ну, а какие могут быть прогнозы, если у нас уже никаких ресурсов на это дело не осталось. .
.
Практикующие юристы по достоинству оценят этот краткий диалог.
Началось разбирательство. Новый представитель уже в который раз зачитал, по сути,
прежнее исковое заявление.
Но это был единственный элемент дежа вю, потому что дальше изменилось решительно все:
— Так, — подытожила судья, — у меня есть вопрос. Вы основываете Ваши требования на 14-ти
дефектных векселях. Представьте их суду.
— Они уже обозревались судом первой инстанции при первом рассмотрении, — возразил
Истец. — В материалах дела имеются копии.
— Копии имеются, — согласилась судья, — но они не заверены. Никем.
Немая сцена, завершившаяся тем, что представители обеих сторон, рискуя навлечь на себя
судейский гнев и упреки в неуважении, бросились к столу и едва ли не начали рвать друг у друга
том дела. Не оставалось никаких сомнений: ксерокопии векселей действительно не были заверены.
Представителям Автозавода оставалось только изумляться: как же могло случиться, что на это никто
не обратил внимания? Представителю Истца было тяжелее: ему предстояло немедленно выработать
«позицию». Позиции не вырабатывалось и Истец обратился за помощью к Ответчику:
— Но Вы же можете подтвердить, что подлинные векселя суду представлялись
— Можем, — честно признался один из представителей Автозавода. — Но это было уже
больше года назад и что произошло с ними с тех пор — никто не знает. Может быть, Вы их уже
десять раз перепродали.
— Это резонно, — согласилась судья. — К тому же у меня такое правило: все смотреть в
подлиннике.
Никто возражать не стал: Автозавод не хотел, а «поплывший» Истец, видимо, не мог. Но
экзекуция на этом не закончилась.
— Давайте посмотрим, — продолжала судья, — когда были приобретены спорные векселя. Часть из них
(судья перечислила номера) была приобретена Вашим предшественником — ООО «Торговый дом
«Эдельвейс» — по договору от 4 февраля 2000 г. Передача векселей состоялась, судя по акту приема-
передачи 1 июня 2000 г. А опротестованы эти векселя в неплатеже по требованию торгового дома «Эдель
вейс» 4, 12, 22 и 31 мая 2000 г., т. е. ещё до их получения от отчуждателя — ООО «Вектра-Капитал К».
Как Вы можете это объяснить?
Вот это да! Сколько раз юристы Автозавода перечитывали злосчастный договор и акт приема-
передачи, но ни у кого не возникло и мысли соотнести имеющиеся в них даты совершения с датами
вексельных протестов. Причина понятна и закономерна — коль скоро спорные документы — это не
векселя, то протесты их не имеют никакого значения и акты протеста просто отложили в сторону. А вот
поди ж ты! Представитель Истца, ещё не оправившийся от первого удара, смог пробормотать нечто
вроде того, что его тогда ещё не было, когда совершалась операция. . . А судья, видимо, решила добить
Истца окончательно и нанесла последний, сокрушающий йоко-гири-джодан
105
:
— Другие векселя (перечисление номеров) были приобретены ООО «Логос Груп» по договору от 5
октября 2000 г. Этим же числом датирован акт приема-передачи этих векселей. А опротестованы они
были 11, 22 и 31 августа, 12 и 21 сентября и 2 октября 2000 г., т. е. опять же, до того момента, как
«Логос Груп» стал законным держателем
этих векселей. Как Вы это объясните?
Удар прошёл. Представитель Истца был сражен. Его рассказы о представительстве и о том, что
фактически векселя были переданы раньше, а акты оформлены позднее, и вообще все это к делу не
относится, только усугубили положение: подозрения судьи переросли в уверенность «что-то тут не так».
— Где сейчас находятся векселя? — продолжала она допрос.
— У нас, в конторе, в сейфе, — отвечал уничтоженный представитель Истца.
— Сколько Вам нужно времени, чтобы привезти векселя?
— Неделю. Ехать в Москву, потом из Москвы. . .
— Почему неделю? Не такая уж у нас и дыра — самолеты летают каждый день.
— Ну вот так...
Естественно, за этим последовало отложение разбирательства, причем, более чем на месяц —
график судьи был забит до отказа. Также естественно, что 3 декабря 2002 г. представитель Истца
никаких векселей не привез:
— Понимаете, они действительно в сейфе. Ключ от сейфа — у главного бухгалтера. А главный
бухгалтер неделю назад улетел отдыхать в Египет. На целый месяц. И ключ увез с собой. Но все это не
имеет значения, потому что...
Судебное разбирательство превращалось в фарс. И судья, как ни странно, решила поддержать сей
процесс, довести его до абсурда.
— Хорошо, — сказала она, — допустим векселя значения не имеют. Допустим, что Вы основываете
Ваши требования на Актах от 2 ноября 2000 г. Зачем тогда Вы вообще представляли векселя?
— Векселя доказывают, — выпалил Истец, — что ответчик обязался оказать нам коммерческий
кредит.
— Ну допустим, — согласилась судья, — и что же? Вы требуете, чтобы Ответчик выдал Вам
кредит?
—Да.
— Но ведь его нужно будет возвращать. Вы об этом не подумали?
Судя по реакции представителя Истца — не подумал. Тезис о коммерческом кредите как-то померк а
затем, подобно «кротовой норе»
106
, свернулся и уничтожил сам себя.
— Остаются Акты,—закончила судья.— Допустим, Ответчик признал свой денежный долг перед
Вами. Из какого основания возник этот долг? Разве Вы поставили Ответчику какую-нибудь продукцию?
дали взаймы? оказали услуги? Что Вы сделали для Ответчика? Какие документы удостоверяют тот
юридический факт, из которого возникло Ваше право требования и долг Ответчика, признанные в
спорных Актах? «Платежки», накладные, акты о выполненных работах? Где эти документы?
Остальное понятно. Решение суда— в иске отказать; расходы по госпошлине (по большой
госпошлине, со всей, увеличенной суммы иска) — отнести на истца.
Через пару месяцев (10 февраля 2003 г.) состоялось апелляционное рассмотрение, куда
опять явился новый представитель Истца. Новый коллега был немногословен: он сообщил, что
его позиция полностью изложена в апелляционной жалобе, и что ООО «Логос Груп» больше не
существует — оно присоединилось к другой организации. Документы, подтверждающие этот
факт, «наверное» направлены в суд по почте, но ещё не дошли. На вопрос о том, чьим же
представителем, в таком случае, он является, господин не нашёл, что ответить. На всякий
случай объявили перерыв в заседании — подождали документы о реорганизации. Документы,
ясное дело, так и не дошли.
В удовлетворении апелляционной жалобы отказано; в кассацию же ни «Логос Груп», ни
его правопреемник так и не обратились. Где сейчас находятся заводские «как бы векселя», кому
они попадут в руки и что за этим может последовать — пока непонятно. Затишье.
Окончательное? Или перед бурей?
5. Несколько уроков (заключение)
Урок первый. С материалами дела нужно знакомиться. Хотя бы иногда. Просто так, из
любопытства.
Урок второй. Не надо идти на поводу у простых решений — как ни странно, в
юриспруденции они не всегда гениальны.
Урок третий. Не надо с ходу отбрасывать факты, не имеющие прямого отношения к делу.
Могут пригодиться.
Урок четвертый. «Понятие долг предполагает, что до возникновения долга кредитор уже
выполнил в отношении должника какие-либо действия, предусматривающие оплату в сумме,
эквивалентной сумме признанного долга». Это — заключительная часть мотивировки
вступившего в законную силу судебного акта.
Урок пятый. «Невозможность признания документа векселем в силу дефекта его формы не
препятствует предъявлению самостоятельного требования из такого документа на основании
норм гражданского права об обыкновенном долговом документе, но не всегда, а только если
спорный документ отвечает требованиям гражданского права, предъявляемым к
обыкновенному долговому документу».
И наконец, урок шестой и последний. Административные, людские и иные ресурсы
смертны. Юриспруденция — вечна. Не может не радовать.
Судебный сериал
Да, это было не дело, а именно сериал, этакая судебная мыльная опера с дурным началом
и несколько неопределённым концом. Достаточно сказать, что эта самая опера была тем
фоном, на котором в течение года с небольшим проходились описанные выше «Три круга
суда». Дела Автозавода с «Логос Груп» ещё не было, а то, о котором мы собираемся здесь
рассказать, уже прошло несколько стадий и инстанций; дело Автозавода с «Логос Груп» yotce.
завершилось, а пресловутый судебный сериал под названием «Автозавод против АКБ „Лужники-
банк"» ещё даже не вступил в завершающую стадию, которая, кстати заметим, также не
ограничивалась одним кругом.
Вообще говоря, у нас даже сложилось впечатление, что дело с «Логос Груп» вовсе не было
самостоятельным делом, а представляло собой лишь одну из сюжетных линий вот этого самого
многосерийного судилища
107
, первое решение по которому состоялось 8 сентября 1998 г., а
последнее (пока последнее) — 20 июля 2004 г. Дело длилось — с небольшими перерывами,
конечно, — почти шесть лет; дело «Логоса» если и не было его составной частью, то, по
крайней мере, связующим звеном его различных стадий, несомненно стало.
Увы, мы совсем не уверены, что страшный суд с участием АКБ «Лужники-банк» закончился.
1. Договор о деловом сотрудничестве
19 августа 1997 г. Автозавод подписал с неким ЗАО «Замоскворечье-К»
108
«Договор о
деловом сотрудничестве», который предусматривал организацию и ведение сторонами
«совместной деловой деятельности, взаимопомощи и сотрудничестве в области науки,
производства, финансов и кредитов, информатики и других, не запрещенных законом направ-
лений». Планировалось, что деятельность эта будет заключаться в «обеспечении и реализации»
«конкретных проектов, оговоренных дополнительными соглашениями или договорами,
являющимися неотъемлемой частью настоящего Договора», «финансирования в интересах
сторон, в том числе с привлечением заёмных средств на основе конкретных договоров между
Сторонами, являющихся неотъемлемыми частями настоящего Договора», «осуществления
юридической экспертизы, оформления и сопровождения всех сделок в рамках настоящего
Договора о деловом сотрудничестве» и т. д. и т. п.
Практикующие юристы, разумеются, скажут: «Все понятно! Надо было перегнать деньги без
налогов, вот и подписали такую ахинею!». А вот и нет, господа прагматики! Согласно ст. 2
Договора стороны получали право «произво
дить расчёты в натуральных показателях или
услугами»
и «финансировать программы, сделки и операции другой
Стороны по дополнительным
договорам». Больше того, специально уточнялось, что «настоящий Договор не является
основанием для платежей». Так что, без дополнительных
соглашений Договор этот явно не
производил никакого дей
ствия; его подготовка и подписание стали прелюдией к последующим
действиям, их своеобразным фундаментом, что ли. В течение следующих почти что четырех
месяцев ничего существенного по этому договору не происходило. Да, было подписано три
дополнительных соглашения по «конкретным проектам», но в части юридического содержания —
почти столь же безобидных, что и сам договор.
Всё изменилось 10 декабря 1997 г., когда было подписано Дополнительное соглашение № 4, в
соответствии с которым Автозавод обязался выдать в пользу ЗАО «Замоскворечье К» простые
векселя на общую сумму 50 миллиардов рублей
109
«в доверительное управление без права
отчуждения». Специально оговаривалось, что «векселя подлежат возврату (векселедателю) ...
в полном объёме ... не позднее срока гашения векселей плюс один день», что «продажа или
любое другое отчуждение векселей на праве полной собственности без письменного согласия
Автозавода недопустимо». Но как же, в таком случае, «Замоскворечье» предполагало
осуществлять «доверительное управление» векселями, если их нельзя было отчуждать? И об
этом тоже было сказано в Соглашении: векселя передаются с целью «привлечения денежных
средств для Автозавода за счёт размещения векселей в сделках РЕПО в коммерческих банках».
Вот так-то! Тогда же, 10 декабря, Соглашение было исполнено, о чем свидетельствует подпи-
санный сторонами Акт приема-передачи, согласно которому 14 векселей Автозавода
110
(четыре
по 10 млрд и 10 по 1 млрд рублей) были переданы в доверительное управление «Замоскворечья».
Векселя эти подлежали оплате («гашению») «через 90 дней от составления
111
продукцией
Автозавода» — да-да, именно так был определён срок платежа. Не только срок, но и способ.
Дежа вю, прямо-таки!
В последующем (27 января и 10 февраля 1998 г.) Автозавод и «Замоскворечье» подписали ещё два
Дополнительных соглашения аналогичного содержания и свойства—одно на 200, а другое — на
53 млн рублей
112
; оба они также были исполнены. Где ныне находится большинство векселей,
выдан ных в соответствии с этими соглашениями
113
, пока неизвестно.
6 марта 1998 г. Стороны подписывают весьма любопытный документ— «Акт выполнения
взаимных обязательств», которым констатируется ряд обстоятельств и, в частности,
прискорбный факт, что «деловое сотрудничество» по «конкретному проекту» забуксовало.
ЗАО «Замоскворечье-К» не выполнило своих обязательств по Дополнительному соглашению №
4, т. е. никаких сделок РЕПО не заключило и никаких денежных средств под полученные им
векселя не привлекло. На этом основании Автозавод выговорил для «Замоскворечья»
обязанность не позднее 11 марта 1998 г. возврат тить полученные векселя общей суммой 50 млн
рублей
114
. Увы, на этом «деловое сотрудничество» совершенно остановилось: «Замоскворечье»
этой обязанности не выполнило — векселей не вернуло.
16 июня на Завод поступила претензия от некоего, доселе неизвестного им АКБ
«Лужники-Банк», с требованием об уплате по 15 векселям Автозавода 42 млн рублей их
номинальной стоимости, а также процентов и пени по правилам ст. 395 ГК. Из приложенного
к Претензии реестра векселей стало ясно, что речь шла о векселях, выданных
«Замоскворечью» по Договору о деловом сотрудничестве. Три из этих 15 векселей по 10 млрд
рублей каждый, были выданы по Дополнительному соглашению № 4, а 12 по 1 млн рублей —
по Дополнительному соглашению № 5.
В течение какого-то времени Автозавод находился в некотором недоумении. Как же так:
отчуждение векселей «Замоскворечью» было запрещено, а оно их, несмотря на это запрещение,
все-таки отчудило? И не просто отчудило, а сделало это таким хитрым образом, что Завод от этой
операции не получил ни гроша, хотя, по общему замыслу Договора о сотрудничестве и
дополнительных к нему соглашений, должен был получить средства для собственной рекон-
струкции! Поскольку предположение о том, что отчуждение было вовсе безденежным, является
весьма маловероятным, ничего не оставалось, как заключить, что полученные от реализации
векселей деньги, «Замоскворечье» просто присвоило. Завод в очередной раз убедился в том, что
многочисленные посредники, хвастающие своими связями в деловых кругах и способностями
изыскивать, благодаря этим связям, свободные финансовые ресурсы, далеко не всегда
выполняют свои обещания. Примерно об этом и написали в ответе на претензию, а сами стали
думать, во-первых, о том, как защищаться от «Лужников», а во-вторых — как покарать
вероломное «Замоскворечье».
Пока заводские юристы приходили в себя, б июля 1998 г. на Завод поступило исковое
заявление «Лужников» о взыскании 52.440-000 рублей (вексельная сумма + проценты). Лучшая
защита —это нападение, — решили заводские юристы. И через десять дней направили в
Арбитражный суд г. Москвы
115
исковое заявление о признании недействительными Договора о
деловом сотрудничестве и трех приложений к нему — Дополнительных соглашений № 4~6.
Разумеется, ответчиком по этому иску был вовсе не истец по денежному требованию
(«Лужники-банк»), а контрагент по сделке («Замоскворечье-К»). Разумеется также, Завод
предусмотрительно умолчал о денежном требовании, предъявленном «Лужниками» в местном
областном арбитражном суде.
Итак, Договор о деловом сотрудничестве почти одновременно «родил» два дела, неразрывно
связанные друг с другом по существу, но при этом с различными сторонами и в различных
арбитражных судах, причем:
— Автозавод участвует в обоих делах: в «вексельном» в качестве ответчика, в деле о
недействительности сделки — в качестве истца, причем, удовлетворение одного требования
исключает удовлетворение другого
116
, т. е. Автозавод пытается парализовать предъявленное к
нему требование посредством по сути встречного иска;
— «Замоскворечье-К» фигурирует только в деле о недействительности сделки, а о
существовании другого, по всей видимости догадывается (ведь знает же оно, что «Лужники»
купил у него векселя завода не просто, чтобы на них смотреть, а именно для обращения их в
деньги);
— «Лужники-банк» участвует только в «вексельном» деле, причем, о существовании
второго дела не знает ничего, хотя должен был бы знать о нем от своего правопредшествен-
ника — ЗАО «Замоскворечье-К».
Вот такая сложилась диспозиция. О её развитии — смотрите в следующей серии.
2. Кто кого?
Первым (8 сентября 1998 г.) рассматривалось «вексельное» дело. К чести судьи нельзя не
отметить, что его квазивексельный характер был обнаружен и разоблачен ею довольно быстро и
эффектно, а решение было кратким и, казалось бы, однозначным, не допускавшим каких-либо
сомнений в своей основательности и законности: раз спорные документы —это не векселя, то
об удовлетворении основанных на них вексельных требований речи и быть не может.
Поскольку других требований истец не предъявлял, в иске следует отказать.
«Данное условие (об оплате продукцией.— В. Б.) включено в текст бланков векселей и
расположено перед подписью лица, выдавшего векселя. — Согласно п. 2 ст. 75 Положения о
переводном и простом векселе вексель удостоверяет простое и ничем не обусловленное обещание
уплатить определённую сумму, причем ценная бумага является строго формальным документом,
содержащим исчерпывающий перечень реквизитов. — Излишние сведения, включенные в
вексельный текст и обусловливающие предложение уплатить вексельную сумму, несовместимы с
природой векселя. В данном случае, содержащаяся пометка об оплате векселей продукцией
Автозавода удостоверяет не денежное обязательство, а обязательство по передаче продукции
на определённую сумму. В судебном заседании ответчик подтвердил свое намерение оплатить
векселя продукцией Автозавода. — При данных условиях, документы, представленные истцом
и названные им векселями, следует рассматривать как долговые письменные обязательства,
правоотношения сторон в этом случае регулируются норма
ми гражданского права. —
Учитывая изложенное, исковые требования следует оставить без удовлетворения, расходы по
госпошлине возложить на истца».
«Лужники-банк» был настроен отстаивать свои, как он продолжал считать, права по векселям,
до конца, а потому обжаловал вынесенное решение в апелляционном порядке. В апелляционной
жалобе «Лужники-банк» указал: «Утверждение Арбитражного суда со ссылкой на ст. 75 «Положения о
переводном и простом векселе»,... о том, что представленные банком документы являются не векселями, а
долговыми обязательствами,... не соответствует содержанию представленных простых векселей». То есть,
суд неправильно прочитал вексельный текст. Как же его следовало, по мнению заявителя, читать?
«На лицевой стороне векселя, — продолжает заявитель жалобы, — обозначено
следующее:,Дредприятие (лицо) Автозавод, ... обязуется безусловно уплатить по этому векселю
денежную сумму в размере ... непосредственно предприятию (лицу) ЗАО „Замоскворечье-К" ...
или по его приказу любому другому предприятию (лицу)". Эта фраза полно
стью отрицает
неденежный характер обязательств, на который ссылается суд в своем решении. — Статья
75 ,До-ложения о переводном и простом векселе" предусматривает перечень реквизитов,
обязательных для включения в про стой вексель. Статья 76 „Положения" говорит о том, что
только документ
117
, в котором отсутствует какое-либо из обозначений, указанных в ст. 75, не
имеет силы векселя. В рассматриваемых простых векселях Автозавода присутствуют все
установленные законодательством реквизиты. — Предложение на лицевой стороне векселя
полностью соответствует ст. 75 „Положения о простом и переводном векселе" и доказывает
наличие обязательства векселедателя безусловно уплатить именно денежную сумму
118
. —
Содержащаяся в простых векселях ... пометка „продукцией Автозавода" расположена в
разделе, предусматривающем указание сроков оплаты, и не может рассматриваться как
условие оплаты, так как не соотносится ни с предложением безусловно уплатить денежную
сумму
119
, ни со сроками оплаты
120
. АКБ „Лужники-Банк" при покупке векселей рассматривал
данную пометку как указание на дополнительное обеспечение данного векселя продукцией
Автозавода для придания векселю большей ликвидности на рынке. Кроме того, данная пометка
не может считаться условием исполнения обязательств, так как в ней отсутствует огра-
ничивающее слово „только", и она должна трактоваться со смыслом „в том числе", „с
обеспечением". В соответствии с п. 3 Информационного письма Президиума Высшего Ар-
битражного суда РФ № 18 от 25.07.97 г. наличие на векселе пометки, которая не обусловливает
обязательства по оплате, не влечет недействительности векселя»
121
.
По мнению «Лужников», для того, чтобы удостоверенная документом обязанность
уплатить стала условной, об этом нужно прямо написать, таким, например, образом:
«...Автозавод, ...обязуется уплатить по этому векселю денежную сумму в размере ...
непосредственно ... условно, а именно — только и исключительно своей продукцией и ничем
иным, в том числе и не деньгами». Вот это да! — это настоящее условие! А пометка о том, что
оплата векселя производится «через 90 дней от составления продукцией Автозавода» — это
так, ничего не значит. Что есть такая оговорка, что её нет — все одно: вексель.
Неудивительно, что такая несколько прямолинейная позиция не встретила поддержки ни в
апелляции, ни (заметим, несколько забегая вперед), в кассации
122
. Она не встретила не только
поддержки, но и вообще ничего, кроме легкого недоумения и раздражения судов:
«В представленных истцом векселях перед подписью векселедателя записано условие о
том, что оплата производится «продукцией Автозавода», что несовместимо с природой векселя.
Поэтому требования истца о взыскании стоимости векселей и процентов по ним не подлежат
удовле
творению, поскольку денежное обязательство по ним у ответчика не возникало,
доказательств внесения каких-либо изменений суду не представлено. — При данных обстоя-
тельствах апелляционная инстанция не находит оснований для удовлетворения апелляционной
жалобы и отмены решения» (постановление апелляционной инстанции от 11 ноября 1998 г.).
«В тексте спорных векселей содержатся сведения, не подпадающие под категорию их
реквизитов... Обязательство, воплощенное в векселе, может быть только ooVto. В данном случае
их два — товар, деньги. —... Наличие в тексте векселя записи „оплата продукцией Автозавода"
осложнило обязанность уплатить, исчезла простота обещания
оплатить. Следовательно, такие
документы не могут быть признаны имеющими силу простого векселя, но могут иметь силу иного
долгового обязательства» (постановление кассационной инстанции от 4 февраля 1999 г.).
Вам лее, дескать, все популярно объяснили, и не по одному разу — чего Вам ещё надо? И
пусть в позициях судов прослеживается некоторая несогласованность — кассационная
инстанция сослалась на нарушение требования к простоте вексельного обязательства, в то
время, как первая инстанция и апелляция считали основанием отказа в иске нарушение
требования безусловности
123
— конечный вывод оказался совершенно справедливым, ибо