Беккер К.Ф. Мифы древнего мира. Всемирная история

Подождите немного. Документ загружается.

Минос был царем Крита, сыном

Зевса и Европы, дочери финикий-

ского царя Агенора, которую Зевс

похитил, приняв на себя образ бы-

ка. Знаменитый афинский мастер

Дедал построил на острове Крит

царю Миносу лабиринт. Минос не

захотел отпустить Дедала с остро-

ва, и тогда Дедал сделал искусст-

венные крылья и улетел с Крита со

своим сыном Икаром. Икар упал

в море и утонул, Дедал же приле-

тел в Сицилию. Что касается Мино-

са, то он за свою мудрость после

смерти стал судьей в подземном

царстве.

Персей, сын Зевса и Данаи, со-

вершил целый ряд подвигов. Он

победил трех страшных крылатых

молодых дев — трех Горгон. Сопро-

вождаемый Гермесом и Афиной, он

нашел их спящими. Взгляд Горгон

обращал в камень всякого смертно-

го, поэтому Персей осторожно при-

близился к ним, подступая задом,

и с помощью зеркального щита

Афины и серповидного ножа, дан-

ного ему Гермесом, отрубил Горго-

не-Медузе голову и с быстротой

молнии спрятал ее в мешок. Оста-

льных двух Горгон он победил, бла-

годаря доставленной ему Гермесом

шапке-невидимке, делавшей его не-

зримым. Персей почитался в Ар-

госе.

Диоскуры (т. е. сыновья Зевса)

Кастор и Полидевк были особенно

чтимы в Спарте. Они совершили

множество подвигов в качестве

превосходных возничих и в качест-

ве замечательных кулачных бой-

цов. После гибели Кастора с позво-

ления Зевса неразлучные братья

стали жить попеременно то в за-

гробном мире, то на Олимпе.

О фракийском певце Орфее пре-

дание рассказывает, что очарован-

ные его пением, за ним следовали

дикие лесные звери, двигались де-

ревья и утесы, а реки останавлива-

ли свое течение. Когда его жена

Эвридика погибла от укуса змеи,

Орфей спустился в подземное цар-

ство и так тронул душу владыки

Аида, что тот позволил ему вывес-

ти Эвридику на землю, но Орфей

нарушил приказание не оглядывать-

ся назад до тех пор, пока не вый-

дет из мрака, и Эвридика должна

была навсегда вернуться в царство

мертвых.

б) Общие предприятия герои-

ческого периода.

Фиванские войны, Лабдакиды

или сказание об Эдипе.

В то время, как афиняне нашли

в Тезее основателя и строителя

своего политического устройства,

соседнее с ними фиванское государ-

ство стало ареной больших волне-

ний, начавшихся со времени вступ-

ления на престол царя Эдипа, судь-

ба которого стала излюбленным со

держанием для греческих трагедий.

Сущность предания об Эдипе со-

стоит в следующем. Лаий, сын фи-

ванского царя Лабдака, узнал от

оракула, что будет убит собствен-

ным сыном. Поэтому, когда его же-

на Иокаста родила сына, он прика-

зал бросить ребенка в лесистом ме-

сте на съедение диким зверям. Ре-

бенку прокололи ножки и оставили

в лесу. Там его нашли пастухи

и принесли коринфскому царю По-

либу. Бездетный Полиб усыновил

и воспитал мальчика, дав ему имя

Эдип, что значит «с опухшими но-

гами». Однажды насмешки товари-

щей, намекавшие на таинствен-

ность его происхождения, возбуди-

ли в Эдипе сомнения. Он отпра-

вился к оракулу спросить о своей

122

Слепой Эдип, изгоняемый своими сыновьями (по другим

источникам — слепой прорицатель Тересий)

судьбе. Оракул посоветовал ему не

возвращаться в отечество, потому

что в противном случае он убьет

своего отца и женится на своей ма-

тери. Тогда Эдип не вернулся в Ко-

ринф, а пошел по дороге в Фивы.

На пути в этот город он встретился

в одном ущелье с незнакомцем и,

поспорив с ним о том, кто кому

должен уступить дорогу, вступил

с ним в ссору и убил его. То был

отец его Лаий. Затем он освободил

Фивы от сфинкса — чудовища, со-

стоявшего наполовину из льва и

наполовину из женщины и сбрасы-

вавшего с утеса каждого, кто не

мог разгадать его загадку. Загадка

гласила: «Кто утром ходит на четы-

рех, днем на двух, а вечером на

трёх ногах?» Эдип разгадал, что

это человек в детстве, в зрелом воз-

расте и в старости с палкой.

В награду Эдип получил руку

овдовевшей Иокасты и фиванский

престол. От этого .брака родилось

четверо детей: Этеокл, Полиник,

Антигона и Йемена.

Страшная тайна открылась бла-

годаря слепому прорицателю Тире-

сию. Иокаста лишила себя жизни,

а Эдип выколол себе глаза. Шурин

его Креонт отрекся от Эдипа, и тот,

проклинаемый своими жестокосер-

дыми сыновьями, покинул отече-

ство и, сопровождаемый дочерью

Антигоной, нашел успокоение в го-

роде Колоне близ Афин.

Проклятие отца перешло на сы-

123

новей. Этеокл и Полиник услови-

лись между собой занимать фи-

ванский престол попеременно, каж-

дый в течение года. Первым занял

престол Этеокл и до такой степени

пристрастился к власти, что по

прошествии года не пожелал оста-

вить трон. Обманутый Полиник

удалился к аргосскому царю Адра-

сту, своему тестю, и просил у него

помощи.

Семь вождей выступили со свои-

ми отрядами против сильно укреп-

ленных Фив. То были: Полиник,

Адраст, Тидей, Амфиарай, Капа-

ней, Иппомедон и Партенопей.

Прежде чем оставить Пелопоннес,

они учредили в Немейской роще

игры, остававшиеся у греков долгое

время после этого в большом

почете.

Этеокл заперся со своим войском

в Фивах, и все семеро вождей, оса-

дившие город, не могли выгнать его

оттуда, так как они были сильны

лишь в открытом бою, а не в осаде

укрепленных мест. Уже много

храбрых воинов пало с обеих сто-

рон, а Капаней свалился с лестни-

цы, которую он уже приставил

к городской стене, когда Этеокл

и Полиник решили кончить свою

распрю единоборством. Было вы-

брано время и место поединка.

Братья бросились друг на друга,

нанесли один другому смертельные

раны и оба испустили дух. По обы-

чаю греков, сжигавших своих по-

койников, обоих братьев положили

на один костер. Взаимная нена-

висть братьев была настолько без-

граничной, что самое пламя разде-

лилось, как бы боясь смешать даже

их пепел.

Царем стал Креонт, брат Иока-

сты. Под страхом смерти запретил

он хоронить прах Полиника. Но

Антигона не могла допустить, что-

бы тело ее брата осталось непогре-

бенным, и совершила обряд похо-

рон. За это она была замурована

в подземелье, а ее жених Гемон,

сын Креонта, лишил себя жизни.

Это столкновение двух обязанно-

стей: долга повиновения закону

с долгом любви и благочестия,

очень трогательно изобразил Со-

фокл в трагедии «Антигона».

Креонт продолжал войну против

осаждающих городов. При первой

же, совершенной им кровопролит-

ной вылазке почти все аргосские

предводители пали. Из семи вож-

дей в живых остался только Ад-

раст. Он с такой поспешностью об-

ратился в бегство, что не успел да-

же совершить обычного жертвопри-

ношения в честь убитых в сраже-

нии и сжечь их тела. Фиванцы тор-

жествовали победу. Но семеро вож-

дей оставили после себя сыновей,

так называемых Эпигонов, оказав-

шихся достойными мстителями за

своих отцов. Десять лет спустя они

Ясон (с античной вазы)

вторглись в страну своих врагов.

На этот раз фиванцы потерпели

поражение и покинули город, кото-

рый был разграблен. Сын Полини-

ка Терсандр, хотя и завладел вла-

стью в Фивах, но над фиванским

государством беспрерывно тяготело

удручающее несчастье во всё вре-

мя, пока им управляли преемники

Эдипа.

в) Поход аргонавтов.

Одновременно с этими события-

ми, сопутствовавшими образованию

отдельных государств, появились

125

Аргонавты (с обломка вазы)

новые движения, бывшие началом

того общего стремления в Азию,

которое проистекало из сознания

идеи единства греческого народа.

К ним принадлежит и поход арго-

навтов.

Этот поход вообще событие исто-

рическое, но подробности его, по-

добно всем рассказанным выше

происшествиям, безмерно изукра-

шены эпическими и трагическими

поэтами, черпавшими в происшест-

виях того далекого времени содер-

жание для своих произведений.

Пелий, царь фессалийский, полу-

чил предостережение оракула про-

тив «обутого на одну ногу». Однаж-

ды на пиршество, куда он пригла-

сил своих друзей, явился один че-

ловек, потерявший при переправе

через реку обувь с одной ноги и та-

ким образом оказавшийся действи-

тельно обутым на одну ногу. Это

был Язон, родственник Пелия,

имевший право на фессалийский

престол. Чтобы сделать Язона для

себя безвредным, Пелий приказал

ему предпринять опасный поход

в отдаленную Колхиду и похитить

там золотое руно у свирепых вар-

варов. Это золотое руно была шку-

ра золотого барана, на котором не-

когда фиванский царевич Фрикс

и его сестра Гелла, спасаясь от пре-

следований мачехи Ино, переправ-

лялись из Греции в Колхиду. По

дороге Гелла упала в море, которое

с той поры было названо Геллес-

понтом, то есть морем Геллы.

А Фрикс достиг Колхиды, барана

принес в жертву богам, а шкуру его

повесил в священной роще бога

Ареса, где она охранялась огнеды-

шащим драконом. Позже Фрикс

был убит тамошним царем.

Поход аргонавтов, кроме проче-

го, имеет значение и для истории

кораблестроения. Корабль, на кото-

ром отправился Язон, называвший-

ся «Арго», был необыкновенной,

126

невиданной дотоле величины, по-

строенный одним финикийским ма-

стером. На призыв к неслыханно-

му еще в Греции путешествию от-

кликнулось множество отборней-

ших героев: в их числе были и зна-

менитые братья Кастор и Полидевк

из Лакедемона, и Геракл, и Тезей,

и непревзойденный певец Орфей.

Аргонавты вышли из Иолкского за-

лива в Фессалии, направились

сперва к острову Лемносу, оттуда

проплыли через Геллеспонт и Про-

понтиду; потом отправились через

новый пролив, названный Боспором

Фракийским, и вошли в Черное мо-

ре. До этих пор оно называлось Ак-

синским, то есть негостеприимным,

морем, а после того, как аргонав-

там удалось благополучно совер-

шить свое путешествие, было пере-

именовано в Эвксинский Понт, то

есть гостеприимное море.

Царем Колхиды был дикий вар-

вар Ээт, предложивший им опас-

ные испытания: запрячь в плуг

двух огнедышащих быков, вспахать

ими твердое поле, посеять в бороз-

ды драконовы зубы, победить оде-

тых в медные доспехи исполинов,

которые вырастут из этих зубов,

и наконец, убить самого дракона,

стерегущего руно. Но все это

не представило Язону особых за-

труднений, так как его полюбила

единственная дочь царя Медея,

умевшая колдовать; при помощи ее

чар Язон оказался неуязвимым для

огня и ударов. Она же дала ему

усыпляющий напиток против драко-

на и волшебный камень. Когда он

кинул этот камень в посеянные

драконовы зубы, то выросшие из

них исполины обратили свой гнев

против самих себя и растерзали

друг друга.

Язон вместе с Медеей и золотым

руном сел на «Арго» и бежал из

127

Медея

Колхиды. Ээт пустился за ними

в погоню, но Медея, заметив возле

устья Истра (Дуная) парус отца,

прибегла к отчаянному средству.

Она убила и разрезала на куски

взятого с собою маленького брата

Абсирта, выставила его голову и ру-

ки на высокой скале, а остальные

части тела разбросала по берегу,

с целью отвлечь внимание отца

и заставить его задержаться, чтобы

Собрать члены любимого сына.

Язон вернулся с Медеей на роди-

ну. Но впоследствии, когда он захо-

тел жениться на дочери коринфско-

го царя — Креузе, его постигло

мщение покинутой им Медеи. С по-

мощью отравленной одежды и вен-

ца она умертвила невесту и убила

Аргонавты (с обломка вазы)

новые движения, бывшие началом

того общего стремления в Азию,

которое проистекало из сознания

идеи единства греческого народа.

К ним принадлежит и поход арго-

навтов.

Этот поход вообще событие исто-

рическое, но подробности его, по-

добно всем рассказанным выше

происшествиям, безмерно изукра-

шены эпическими и трагическими

поэтами, черпавшими в происшест-

виях того далекого времени содер-

жание для своих произведений.

Пелий, царь фессалийский, полу-

чил предостережение оракула про-

тив «обутого на одну ногу». Однаж-

ды на пиршество, куда он пригла-

сил своих друзей, явился один че-

ловек, потерявший при переправе

через реку обувь с одной ноги и та-

ким образом оказавшийся действи-

тельно обутым на одну ногу. Это

был Язон, родственник Пелия,

имевший право на фессалийский

престол. Чтобы сделать Язона для

себя безвредным, Пелий приказал

ему предпринять опасный поход

в отдаленную Колхиду и похитить

там золотое руно у свирепых вар-

варов. Это золотое руно была шку-

ра золотого барана, на котором не-

когда фиванский царевич Фрикс

и его сестра Гелла, спасаясь от пре-

следований мачехи Ино, переправ-

лялись из Греции в Колхиду. По

дороге Гелла упала в море, которое

с той поры было названо Геллес-

понтом, то есть морем Геллы.

А Фрикс достиг Колхиды, барана

принес в жертву богам, а шкуру его

повесил в священной роще бога

Ареса, где она охранялась огнеды-

шащим драконом. Позже Фрикс

был убит тамошним царем.

Поход аргонавтов, кроме проче-

го, имеет значение и для истории

кораблестроения. Корабль, на кото-

ром отправился Язон, называвший-

ся «Арго», был необыкновенной,

126

невиданной дотоле величины, по-

строенный одним финикийским ма-

стером. На призыв к неслыханно-

му еще в Греции путешествию от-

кликнулось множество отборней-

ших героев: в их числе были и зна-

менитые братья Кастор и Полидевк

из Лакедемона, и Геракл, и Тезей,

и непревзойденный певец Орфей.

Аргонавты вышли из Иолкского за-

лива в Фессалии, направились

сперва к острову Лемносу, оттуда

проплыли через Геллеспонт и Про-

понтиду; потом отправились через

новый пролив, названный Боспором

Фракийским, и вошли в Черное мо-

ре. До этих пор оно называлось Ак-

синским, то есть негостеприимным,

морем, а после того, как аргонав-

там удалось благополучно совер-

шить свое путешествие, было пере-

именовано в Эвксинский Понт, то

есть гостеприимное море.

Царем Колхиды был дикий вар-

вар Ээт, предложивший им опас-

ные испытания: запрячь в плуг

двух огнедышащих быков, вспаха'ть

ими твердое поле, посеять в бороз-

ды драконовы зубы, победить оде-

тых в медные доспехи исполинов,

которые вырастут из этих зубов,

и наконец, убить самого дракона,

стерегущего руно. Но все это

не представило Язону особых за-

труднений, так как его полюбила

единственная дочь царя Медея,

умевшая колдовать; при помощи ее

чар Язон оказался неуязвимым для

огня и ударов. Она же дала ему

усыпляющий напиток против драко-

на и волшебный камень. Когда он

кинул этот камень в посеянные

драконовы зубы, то выросшие из

них исполины обратили свой гнев

против самих себя и растерзали

друг друга.

Язон вместе с Медеей и золотым

руном сел на «Арго» и бежал из

Медея

Колхиды. Ээт пустился за ними

в погоню, но Медея, заметив возле

устья Истра (Дуная) парус отца,

прибегла к отчаянному средству.

Она убила и разрезала на куски

взятого с собою маленького брата

Абсирта, выставила его голову и ру-

ки на высокой скале, а остальные

части тела разбросала по берегу,

с целью отвлечь внимание отца

и заставить его задержаться, чтобы

собрать члены любимого сына.

Язон вернулся с Медеей на роди-

ну. Но впоследствии, когда он захо-

тел жениться на дочери коринфско-

го царя — Креузе, его постигло

мщение покинутой им Медеи. С по-

мощью отравленной одежды и вен-

ца она умертвила невесту и убила

127

своих собственных детей, рожден-

ных ею от Язона. После этого она

спаслась в Афины на колеснице,

запряженной крылатыми драко-

нами.

г) Троянская война.

Еще более замечательной, чем

поход аргонавтов, и еще более про-

славленной в поэзии является Тро-

янская война. В ней, как в общена-

родном предприятии, приняли уча-

стие не только отдельные герои, но

и все греческие государства. Этот

поход был вызван различными вза-

имными оскорблениями, наносимы-

ми с той и другой стороны. Еще до

возникновения великой персидской

монархии, начавшей впоследствии

непримиримую борьбу против Гре-

ции, на малоазийском берегу суще-

ствовало троянское государство,

старавшееся не столько распро-

странить свое господство на Евро-

пу, сколько войти с нею в сноше-

ния. Уже во время похода аргонав-

тов Геракл и другие герои успешно

сражались с тогдашним царем

Трои — Лаомедоном. Причиной но-

вой войны стал дерзкий поступок

сына троянского царя Приама

Александра, обычно называемого

Парисом.

Парис приехал в Пелопоннес,

остановился у спартанского царя

Менелая и, согласно тогдашнему

обычаю, был прнят им с необыкно-

венным радушием. Но Парис очень

дурно отплатил за такое гостепри-

имство. Своей красотой он пленил су-

пругу гостеприимного хозяина, зна-

менитую Елену, и в свою очередь

сам пленился ею. В отсутствие Ме-

нелая Парис, захватив большую

часть его сокровищ и Елену, уехал

в Трою. Вся Греция не столько бы-

ла возбуждена таким поступком,

сколько соединенным с ним оскорб-

лением. Поэтому Менелаю удалось

привлечь на свою сторону много

влиятельных мужей, согласивших-

ся объехать всю Грецию, чтобы

пригласить всех царей и царских

сыновей для участия в общем похо-

де на Азию. Самыми известными из

них были: брат Менелая, микен-

ский царь Агамемнон, Одиссей —

царь острова Итаки, лежавшего

между областью Акарнанией и ост-

ровом Кефалонией, и Диомед Аргос-

ский. Одиссей прославился своим

хитроумием и красноречием, а Дио-

мед — своей неустрашимостью и

силой.

Это предприятие сулило такую

богатую добычу и такую выгоду от

торговли с Понтом Эвксинским,

уже открытым и посещенным арго-

навтами, что собрало невиданно

большое войско, для перевозки ко-

торого требовалось тысячу двести

кораблей. Жители отдаленнейших

областей при этом впервые позна-

комились друг с другом и научи-

лись сознавать себя членами одной

великой нации.

Агамемнон был выбран верхов-

ным вождем всех племен. Но этим

правом он не мог пользоваться по

своему усмотрению и был весьма

ограничен в отношении власти над

воинами других предводителей. Пе-

ред началом каждого предприятия

предводители собирались на общее

совещание, сидя в большом кругу

на камнях. Всякий желающий гово-

рить приказывал присутствовавше-

му здесь вестнику подать себе ски-

петр, который он возвращал после

произнесения своей речи. Особен-

ным весом на этих собраниях поль-

зовались мнения Одиссея и преста-

релого Нестора из Пилоса. В после-

дующих битвах больше всех отли-

чались: аргосский царь Диомед,

128

Менелай (с античного бюста. Ватикан)

царь острова Крит Идоменей, сы-

новья Теламона Саламинского

Аякс и Тевкр, но больше всех пред-

водитель мирмидонян Ахиллес из

Фтии в Фессалии, соединявший

в себе силу, отвагу и мужество

льва. При них находился и жрец

Калхас, заботившийся о необходи-

мых жертвоприношениях, вопро-

шавший богов и узнававший их ве-

ления по внутренностям жертвен-

ных животных.

Все корабли и войска собрались

в Беотии, в Авлидской гавани. Про-

тивный ветер долго задерживал вы-

ход флота, и это показалось при-

знаком неблаговоления богов. Про-

рицатель Калхас объявил, что

5 Мифы. Древний мир 129

Ифигения должна быть принесена

в жертву богине Артемиде за то,-

что её отец Агамемнон убил свя-

щенную лань. Во время жертвопри-

ношения Ифигении Артемида спас-

ла ее, унеся на облаке в Тавриду

(Крым), где дочь Агамемнона стала

жрицей при храме Артемиды.

Ветер переменился, и флот гре-

ков счастливо приплыл к троян-

ским берегам.

Но и здесь дела не сразу пошли

так, как желали того греки. Троя

была укреплена гораздо сильнее,

чем Фивы. Город, кроме стен, имел

еще валы и башни. Неприятели бы-

ли столь же многочисленны, как

и греки, так как многие соседние

Похищение Елены (с этруской глиняной вазы. Лувр. Париж)

племена поддержали их и пришли

на помощь, а собравшийся за стена-

ми Трои народ имел в «шлемобле-

щущем» Гекторе, сыне троянского

царя Приама, предводителя, не

уступающего ни одному греку в си-

ле и ловкости. Вследствие этого

взятие города неожиданно замедли-

лось на долгое время, на десять

лет, как утверждает греческий поэт

Гомер.

Кроме неприступности городских

укреплений, важным затруднением

являлся недостаток в съестных при-

пасах. Для удовлетворения своих

потребностей греки принуждены

были частью заниматься земледе-

лием в Херсонесе Фракийском, ча-

стью добывать необходимое мечом.

Так, Ахиллес со своими фессалий-

скими воинами напал на остров

Лесбос, разграбил его и увел оттуда

множество женщин и девушек, ко-

торых разделил между остальными

предводителями. В другой раз он

побывал с такой же целью на Ки-

ликийском берегу. Вообще он заво-

евал двенадцать приморских и

одиннадцать внутренних городов.

Последствием этого было то, что

греческое войско было редко в пол-

ном составе, а потому и не было

в состоянии вполне обложить город

Парис (с античной статуи)

130

или предпринять решительное сра-

жение. При этом военное и осадное

искусства находились еще в мла-

денческом состоянии. Оба неприя-

тельских войска сражались между

собой не в полном своем составе

и не по общему плану. Сражавшие-

ся герои часто употребляли боевые

колесницы; на них впереди стоял

возница, а из-за него герой бросал

свое копье. Иногда вместо копья

применялись тяжелые камни.

Но чем менее было в этой борьбе

военного искусства, тем более вы-

казывалось в ней свободы и игры

человеческих чувств и страстей.

Изображение их мы находим в зна-

менитой эпической поэме «Илиа-

де». Героические поэмы Гомера

«Илиада» и «Одиссея» являются об-

разцом эпического изображения и в

этом отношении составляли для

греков величайшие национальные

творения, в которых они искали

и находили зародыши своего обра-

зования. Здесь мы представляем из

них некоторые сцены, изображаю-

щие как нельзя лучше дух того

времени.

д) Сцены из «Илиады».

Сонмы греков и троянцев стояли

друг против друга. Вдруг из рядов

Ахиллес и Одиссей (с античных статуй. Лувр. Париж)

Принесение в жертву Ифигении

троянцев гордо выступает вперед

красавец Парис, покрытый барсо-

вой шкурой, с луком за плечами,

с мечом при бедре и с двумя копь-

ями. Громко вызывал он греков

оскорбительными словами. Это

услышал смертельный враг его, Ме-

нелай, находившийся на своей ко-

леснице. Радуясь, как лев, почуяв-

ший идущую ему навстречу добы-

чу, бросился он к нему, соскочил на

землю и хотел уже вступить с ним

в бой. Но при виде его испугался

кудрявый юноша и, как путник,

очутившийся на пути своем в опас-

ности наступить на ехидну, по-

спешно обращается вспять, так

и он невольно обращается в бегство

и исчезает в толпе прочих тро-

янцев.

Это увидел брат его Гектор, и не-

достойное поведение Париса приве-

ло его в негодование. «Неженка! —

кричит он ему,— женолюбивый

красавец! Лучше бы ты не родился

или умер, прежде чем научился

обольщать женщин! Поистине, это

было бы лучше для тебя, чем сто-

ять теперь здесь к стыду всех тро-

янцев и возбуждать насмешки гре-

ков, воображающих при виде того,

как ты выступил вперед с такою

великолепную и величавою осан-

кой, что ты один хочешь решить

исход битвы. Удивительно, как ты

отважился отправиться на корабле

в чужую землю и из среды воинст-

венных мужей увезти прекрасную

женщину на горе твоему отцу

и всем нам и к вечному твоему по-

132

зору. Не правда ли, Менелай в эту

минуту кажется тебе совсем не тем,

чем тогда? И если б- он подцепил

тебя, мало помогли бы тебе твоя

кифара, твой стройный стан и боги-

ня любви. Да, если бы троянцы не

были сонливым сбродом, то давно

бы отплатили тебе, как виновнику

несчастья, за все зло, причиненное

им тобою».

«Брат,— отвечал Парис,— ты

прав. Я стыжусь самого себя и сам

не знаю, почему испугался, увидев

Менелая. Со всеми другими я все-

гда был спокоен. Но я желаю испра-

вить дело, хочу с ним померяться

силой и сразиться перед всем наро-

дом в открытом, решительном еди-

ноборстве».

Обрадованный Гектор тотчас же

поспешил в передние ряды, сражав-

шиеся с греками, простер над ними

свое копье, приказал им остановить

сражение. Некоторые из неприяте-

лей направили было на него свои

стрелы, но Агамемнон, заметив его

намерение, громко воскликнул:

«Остановитесь, воины! Не пускайте

теперь стрел, ибо он желает гово-

рить!»

«Да,— произнес Гектор,— я хочу

возвестить обеим сторонам. Слу-

шайте! Брат мой Парис, главный

виновник всех бедствий, желает по-

ложить им конец и предлагает Ме-

нелаю вступить с ним в открытое

единоборство за обладание Еленой

и всеми сокровищами. Кто победит,

получит и Елену, и богатства,

и низложением побежденного дол-

жна окончиться война. Вы возвра-

титесь домой, и мы заключим с ва-

ми дружественный союз».

Менелай принял предложение,

но потребовал, чтобы условие это

было скреплено торжественным до-

говором и в исполнении его пору-

чился бы сам царь Приам. Тотчас

же послали в город за Приамом

и необходимыми жертвенными жи-

вотными. Предводители соскочили

со своих колесниц, а народ распо-

ложился на земле, ожидая пое-

динка.

Старый Приам сидел в это время

с Еленой и некоторыми из своих

дочерей на стене и следил издали

за ходом битвы. К нему прискакал

сын его Антенор и пригласил сесть

к нему в колесницу. Молодые люди

помогли старику сойти со стены,

другие привели агнцев. Затем они

быстро понеслись на поле сраже-

ния. Здесь все вожди, как грече-

ские, так и троянские, стали в круг,

а вестники обошли кругом и окро-

пили каждому из них руки водой,

чтобы никто не приступил к свя-

щенному действию с нечистыми ру-

ками. Затем Агамемнон извлек из

ножен большой нож, обстриг голо-

вы жертвенным агнцам и подал

всем вождям по пряди шерсти, по-

том, воздев руки к небу, произнес

следующую молитву:

«Зевс, достославный властитель,

и ты Гелиос, всевидящий бог солн-

ца, и вы реки, и ты земля, и вы

в преисподней, призванные карать

души умерших клятвопреступни-

ков, будьте свидетелями наших

клятв и этого священного договора!

Если Парис низложит Менелая, то

удерживает за собою Елену и со-

кровища, а мы возвратимся домой

на своих кораблях. Если же он па-

дет, то троянцы должны возвратить

ее и все сокровища и заплатить

нам справедливое возмездие, кото-

рое да продолжится и на будущее

поколение».

Все поклялись, что так и должно

быть, и тогда Агамемнон перерезал

горло агнцам и положил трепещу-

щих животных на землю, чтобы

кровь их смешалась с пылью. Затем

133

Бой Менелая с Парисом

каждому была подана чаша вина,

из которой первые капли были вы-

литы на землю в честь богов, и все

пожелали, чтобы Зевс таким же об-

разом пролил кровь того, кто пер-

вый нарушит священную клятву.

Тогда круг расширился, чтобы

дать место единоборцам. Но тут

добродушный Приам сказал дрожа-

щим голосом: «Почтенные мужи,

позвольте мне вернуться к себе,

чтобы не быть свидетелем смер-

тельной битвы моего возлюбленно-

го сына. Да свершится воля Зевса.

Он все устрояет к лучшему».

С этими словами Приам сел в ко-

лесницу, взял с собой убитых агн-

цев, и Антенор поспешно повез его

назад в город. Гектор и Одиссей,

как посредники обоих противников,

отмерили место для битвы и броси-

ли в шлем два жребия (камеш-

ки) — один для Менелая, другой

для Париса, чтобы решить, кто из

них первый должен пустить в про-

тивника копье. Гектор до тех пор

потрясал шлемом, пока не выпал

камешек. Жребий достался Парису.

Единоборцы и зрители заняли

места. Парис в блестящей броне,

в медных поножах и в непроницае-

мом шлеме, украшенном развеваю-

щимся конским хвостом, вооружен-

ный мечом, щитом и копьем, высту-

пил с одной стороны, а Менелай

с другой. Они потрясли своим ору-

жием, собрались с духом, и Парис

со всей силы бросил копье в про-

тивника, но оно ударилось о желез-

ную оковку щита, острие согнулось

и копье бессильно упало на землю.

«Теперь, всемогущий Зевс! —

воскликнул Менелай,— Дай мне

силу наказать юношу, так жестоко

меня оскорбившего, дабы на буду-

щее время никто не дерзал осквер-

нять гостеприимства». Сказав это,

он бросил в противника копье с та-

кой силой, что оно пробило щит

и наверняка пронзило бы сердце,

если бы Парис быстрым поворотом

не уклонился в сторону. Но в то са-

мое мгновение, когда смущенный

юноша смотрел на свой щит, Мене-

134

лай выхватил меч, бросился с ним

на Парис и нанёс ему такой силь-

ный удар по голове, что раскроил

бы череп, если бы хрупкий меч не

разлетелся в куски, ударясь о твер-

дый шлем. Тогда вскричал он,

скрежеща зубами: «Жестокий Зевс!

Неужели и на этот раз лишишь ты

меня заслуженной за храбрость на-

грады!» И он в третий раз бросился

на Париса, схватил рукой за разве-

вавшийся на шлеме конский хвост

и хотел повергнуть противника на

землю. И ему удалось бы это, если

бы не разорвался ремень, которым

шлем был прикреплен под подбо-

родком. Пользуясь этим мгновени-

ем, Афродита похитила своего лю-

бимца Париса от угрожавшей ему

неминуемой гибели, скрыв его в об-

лаке,— и Менелай остался один.

Все греки воскликнули, что Ме-

нелай победил, и Агамемнон громо-

гласно потребовал исполнения до-

говора. Но в это самое время в Ме-

нелая попала неизвестно кем пу-

щенная стрела и слегка его рани-

ла. Поднялся страшный шум, и все

греки громко возопили о веролом-

стве троянцев. Агамемнон же по-

клялся до тех пор не успокоить-

ся, пока это вероломное и коварное

племя не будет истреблено, а город

его не погибнет от пламени.

Однажды, когда битва была в

полном разгаре, видно было, как

Диомед, подобно кровожадному

льву, носился на своей колеснице

по полю битвы. За ним следовала

его дружина, готовая снять доспехи

с убитых или отвести в лагерь к ко-

раблям колесницы и коней тех, ко-

торых он поразит. Восемь знатней-

ших троянских юношей уже пали

от копья Диомеда. Тогда Эней,

один из храбрых троянских мужей,

поспешил к юному троянцу Панда-

РУ, искусному стрелометателю, и

сказал ему: «Пандар! Где твой лук

и твои никогда не дающие промаха

стрелы? Смотри, теперь ты должен

поддержать свою славу, так как вон

там свирепствует сильный муж, по-

разивший уже многих, и никто из

наших не может одолеть его».

«Это сын Тидея, Диомед— отве-

тил Пандар,— с ним, должно быть,

сам бессмертный бог, потому что

стрела моя уже один раз попала

в него, алая кровь брызнула из ра-

ны, а он снова на поле битвы и раз-

махивает копьем, как будто с ним

ничего не случилось. О, нет! В него

я не хочу снова метить. Сражение

с богами приносит несчастье. К то-

му же я здесь один; у меня нет ко-

лесницы, хотя отец и советовал мне

взять её при отъезде. У нас, гово-

рил он, стоит их одиннадцать,

и каждая запряжена превосходны-

ми конями; возьми одну из них —

она тебе пригодится. Но я пожалел

коней, ибо они привыкли дома

к обильному корму; в Трое же, по-

думал я, даже люди будут терпеть

недостаток в пище, так как их там

много соберется. О! Я желал бы

лучше вернуться домой, потому что

какую помощь могут мне оказать

здесь мой лук и мое прославленное

искусство. Я пускаю свои стрелы

метко, но они никого не убивают.

Я только раздражаю свирепость

неприятеля. Как только вернусь до-

мой, тотчас же брошу в огонь все

эти ничтожные доспехи!»

«Нет еще,— сказал Эней,— исп-

робуем прежде еще раз наше ору-

жие против страшного убийцы. Са-

дись со мной в мою колесницу; ты

должен полюбоваться на моих ко-

ней. Возьми вожжи в руки; я же бу-

ду ждать, чтобы вступить в бой».

«О нет, Эней! — возразил Пан-

дар,— правь лучше уж ты сам. Из-

вестно, что всякий умеет править

135

своими конями. Когда Диомед ста-

нет преследовать нас, а кони не бу-

дут меня слушаться, то я погублю

нас обоих. Когда же он будет близ-

ко, я встречу его остроконечным

копьем».

«Как хочешь»,— отвечал Эней

и взял его на свою колесницу. За-

тем он пустил коней и помчался

прямо навстречу Диомеду, стоявше-

му как раз в это время на своей ко-

леснице и высматривавшему себе

противника. Конями правил его

друг Сфенел. «Смотри,— восклик-

нул Сфенел,— с какой яростью

мчатся на нас эти двое. Я сворочу

в сторону, потому что они кажутся

мне сильны, отважны и храбры; ты

же утомился от продолжительной

битвы, и тебе мешает ноющая

рана».

«Молчи! — воскликнул Дио-

мед,— не в моем обычае отступать

в бою. Мне давно уже наскучило

стоять здесь на колеснице без дела.

Я соскочу на землю и, думаю, что

ни один из них не ускользнет от

меня. Поезжай за мной и, когда

я их поражу, проворно соскочи,

привяжи вожжи к колеснице и за-

владей их конями. Посмотри, что

за чудные кони! Они прекрасней-

шие на всем поле».

Подскакав на быстрых конях,

Пандар пустил копье; оно попало

в щит Диомеда, и медное острие

прошло насквозь. Думая, что он

убил врага, Пандар с торжеством

воскликнул: «Наконец-то я попал

как следует! Надеюсь, что теперь

конец твой близок». Но Диомед

вскричал: «Нет, я еще не убит: ты

промахнулся! Посмотрим, как-то

ты избежишь смерти!» И страшное

копье Диомеда с такой силой поле-

тело в лицо Пандару, что острие

его прошло насквозь, и Пандар без

чувств упал на землю. Эней щитом

и копьем защитил его, заботясь

о том, чтобы ахейцы не вырвали

у него убитого друга и не предали

бы его тела грабежу и позору. Тог-

да Диомед, не имея уже в руках

копья, поднял с земли тяжелый ка-

мень и так сильно бросил его Энею

в ногу, что тот со стоном опустился

на землю. Он бы так и погиб, если

бы его мать, богиня Афродита, ро-

дившая Энея от Анхиза, не распро-

стерла над ним светло-серебристой

одежды своей и тем не защитила

бы его от удара врага и не удалила

бы его с поля битвы. Но прекрас-

ных коней она не смогла спасти:

Сфенел увел их, передал верному

слуге, который и привел их в стан.

Менелай и его брат Агамемнон

стояли рядом и следили за шумным

движением, происходившим на об-

ширной равнине. Со стороны тро-

янцев мчалась к ним колесница,

а на ней стоял Адраст, троянский

юноша. Но будучи не в состоянии

сдержать взбесившихся коней, он

был внезапно сброшен ими на зем-

лю. Не успел он еще прийти в себя

от испуга, как Менелай бросился

на него с копьем и готовился прон-

зить его. Тогда беззащитный обнял

ему колени и так умолял:

«Возьми меня в плен, сын Атрея,

не убивай меня! Послушай! Отец

мой богат и наверняка даст тебе бо-

гатый выкуп, когда услышит, что

я еще жив и нахожусь в твоем

стане».

Менелай был тронут. Он уже го-

тов был обратиться к своим спутни-

кам с намерением передать им

пленника, как к нему быстро подбе-

жал Агамемнон и сердито закричал

своему мягкосердечному брату:

«Какая к ним жалость! Они такие

злодеи! Подумай, какой позор на-

несла Троя продолжительной вой-

136

ной твоему дому и всем нам! Нет,

никто из этого вероломного племе-

ни не должен уйти от нас! Даже де-

тей в утробе матери не следует

щадить! Долой его! Он не должен

жить!»

Менелай отвернулся, а жестоко-

сердый брат его вонзил копье в ко-

ленопреклоненного насквозь' так,

что Адраст, изгибаясь в предсмерт-

ных судорогах, упал навзничь. Тог-

да Агамемнон наступил ему на

грудь и вытащил из нее копье, что-

бы пустить его в кого-нибудь дру-

гого.

Между тем Диомед, жаждавший

новой битвы, оглядывал обширное

поле. На него устремился воин, ко-

торого он еще ни разу не видел. По

великолепному вооружению, высо-

кому росту и величественной осан-

ке он показался ему занимающим

первое место между троянцами. То

был Главк, только что прибывший

из Ликии. Когда они приблизились

друг к другу на расстояние переле-

та стрелы, то остановили коней

и Диомед закричал своему против-

нику: «Кто ты, именитый муж? Ни

разу еще не видал я тебя до настоя-

щего времени на этом многолюд-

ном поле сражения. Ты, наверное,

искусный воин, если так отважно

идешь навстречу моему мощному

оружию, к которому никто еще не

приближался безнаказанно. Если

ты бог, то я не желаю с тобой сра-

жаться. Если же ты человек, подоб-

но мне, и питаешься плодами зем-

ными, то поспеши навстречу

смерти!»

Главк отвечал: «Сын Тидеев! Род

мой достославен. Предки мои были

аргивяне и царствовали в Коринфе.

От основателя Коринфа, Сизифа

произошел Главк, а от него знаме-

нитый Беллерофонт. Он отправил-

ся в Ликию, чтобы поддержать та-

мошнего царя в его войне с солимя-

нами. Ликийцы почтили его подар-

ками, а царь отдал за него замуж

свою дочь и разделил с ним свое

царство. От Беллерофонта роди-

лись два сына: Исандр и Гипгюлох.

Первый из них умер, другой же

еще жив, и я с гордостью называю

его отцом своим. Он послал меня

в Трою помогать Приаму, находя-

щемуся в трудных обстоятельствах,

и крепко увещевал меня всегда

быть храбрейшим, быть впереди

других и никогда не срамить рода

предков. Вот почему твой грозный

взор не устрашил меня и почему

я желаю сразиться с тобою».

«Нет, этого не будет! — восклик-

нул радостно Диомед и воткнул

свое копье в землю.— Ты для меня

приятный гость. Дед мой двадцать

дней угощал в свеем доме славного

Беллерофонта, и на прощанье они

обменялись подарками в воспоми-

нание дружбы. Дед дал ему червле-

ный пояс, а Беллерофонт, уезжая,

оставил деду золотой кубок. Я со-

храняю его до сих пор и часто рас-

сматриваю. Итак, ты гость мой

в Аргосе, а я твой, если когда-ни-

будь приеду в Ликию. Будем же от-

ныне избегать кровавой встречи

между собой. Довольно останется

врагов: для меня — троянцев, а для

тебя — греков. В знак же взаимно-

го союза обменяемся оружием,

пусть все видят, как мы гордимся

дружбой наших предков».

Тут они оба соскочили с колес-

ниц, от души пожали друг другу

руки и обменялись оружием. Главк

потерял при обмене, так как его

оружие было золотое и, как гово-

рит Гомер, стоило сто быков, а ору-

жие Диомеда было медное и стоило

девять быков. Но Главк не придал

этому никакого значения и совер-

шил обмен с радостью. Затем они

137

еще раз поклялись в дружбе и бы-

стро разъехались в разные стороны.

А тем временем Гектор, все еще

негодуя на малодушие своего брата

и желая смыть с троянцев позор,

требовал выслать из среды греков

противника, с которым он бы сра-

зился в единоборстве. Греки, весь-

ма смущенные вызовом столь силь-

ного мужа, по совету Нестора ре-

шили назначить единоборца по

жребию. Жребий пал на Аякса

старшего с острова Саламин. Аякс

хвастливо воскликнул: «Видишь,

Гектор 1 У греков есть еще люди, не

боящиеся твоего вызова. Я только

один из многих. Итак, в бой!»

«Не думаешь ли ты испытать ме-

ня своим упорством, сын Теламо-

на? — ответил ему Гектор.— Не за-

блуждайся: я опытен в ратном деле;

пеший и на колеснице настигаю

я убегающего врага, и мои подвиги

подтверждают слова мои. Теперь,

храбрый воин, остерегись! Я не хо-

чу напасть на тебя врасплох, но же-

лаю сразиться с тобой открыто».

Сначала они бросили друг в дру-

га дротиками, но те ударились

о щиты. Потом они старались прон-

зить один другого копьями, но щи-

ты снова отразили удары. Тогда

они схватились за камни, но и тут

щиты явились защитой. Наконец,

Гектор хотел вступить в рукопаш-

ный бой, в котором его превосход-

ная сила, наверное, одержала бы

победу, но наступала ночь, и поеди-

нок был прекращен. Гектор сказал

Аяксу: «Аякс, ты выказал себя

в бою вполне мужественным, и то-

лько боги могли наделить тебя та-

кой силой и осмотрительностью. От-

дохнем теперь от битвы, а завтра

снова возобновим ее. Смотри, уже

наступает ночь. Иди к кораблям

и садись со своими за трапезу. Я же

возвращусь в город, где встрево-

женные жены молят за меня в хра-

мах богов. Но прежде почтим друг

друга достойными дарами. Пусть

греки и троянцы скажут: смотрите,

они долго единоборствовали и рас-

стались друзьями».

С этими словами он подал ему

свой прекрасной работы меч в нож-

нах на красивой перевязи, а Аякс,

в свою очередь, подарил ему свой

червленый пояс. Так расстались

они, и каждое войско сопровождало

своего героя радостными восклица-

ниями.

Главной причиной медленного

хода войны была ссора между Ага-

мемноном и Ахиллесом из-за обла-

дания захваченной в плен прекрас-

ной Бризеидой. Из-за этой ссоры

Ахиллес долгое время не принимал

никакого участия в военных дейст-

виях. Только тогда, когда Гектор

убил его лучшего друга Патрокла,

воспрянул этот лев на погибель

врагов. Он был ужасен в битве. Од--

ного врага за другим пронзало его

медное копье. Он один внушал тро-

янцам больше страха, чем все

остальные греки, взятые вместе. До

тех пор не мог Ахиллес насытиться

кровью убитых врагов, пока не со-

вершил мести над убийцей своего

друга. Он искал его по всему об-

ширному полю сражения, но Гек-

тор уклонялся от него целый день.

Только вечером, когда колесницы

троянцев возвращались в город, со-

брался он с духом и решился ждать

ужасного Ахиллеса.

Наконец показался Ахиллес и,

заметив предмет своей ярости, ис-

пустил потрясающий крик востор-

га. Напрасно храбрый Гектор обод-

рял себя всем, что могли ему вну-

шить разум и чувство чести. Вид

разъяренного противника заглушил

в нем всякое мужество и, не созна-

138

вая сам, как это могло случиться,

он обратился в бегство. Как голубь,

преследуемый ястребом, несся он

вокруг городской стены, но Ахил-

лес, испуская радостные крики, бы-

стро следовал по пятам его. На- '

прасно бросался Гектор то вправо,

то влево, чтобы утомить своего пре-

следователя. Три раза обежал за

ним Ахиллес вокруг города. Нако-

нец уставший Гектор остановился

и закричал своему противнику:

«Стой, сын Пелея, дальше не по-

бегу от тебя! -Я хочу здесь остано-

виться. Или я убью тебя, или паду

сам. Но заключим прежде пред все-

видящими богами условие, что

победитель не надругается над те-

лом павшего врага».

«Между нами не может

быть ни-

каких условий! — воскликнул Ахил-

лес,— Разве лев вступает в перего-

воры с людьми, а волк с агнцами?

Помышляй лучше о битве. Наде-

юсь, что теперь ты не уйдешь от

меня».

С этими словами он напал на

Гектора. Но тот быстро опустился

на одно колено и тем избежал

страшного копья, упавшего далеко

позади него на песок. Вскочив на

ноги, он радостно воскликнул: «Ми-

мо, богоподобный Ахиллес! Теперь

защити свою грудь, тщеславный

болтун!»

С необычайным громом копье

Гектора ударилось в щит Ахиллеса.

Но щит этот был непроницаем и,

в то время, как Гектор готовился

схватиться за свой короткий меч,

Ахиллес быстро воспользовался ко-

пьем, и несчастный Гектор, пора-

женный в горло, упал к радости

всех греков, стоявших кругом и сле-

дивших за ужасной битвой.

Умирая, Гектор повторил свою

просьбу не надругаться над его те-

лом. Но Ахиллес был недоступен

состраданию. Он проколол Гектору

ноги между пятками и лодыжками,

проткнул сквозь них ремень и при-

вязал его к задней части своей ко-

лесницы. Так поволок он тело Гек-

тора мимо городских ворот, к невы-

разимой скорби его старого отца

и прочих троянцев, стоявших на

стенах, и понесся с ним по пням

и каменьям в стан, где обезобра-

женное и забрызганное кровью те-

ло велел выбросить в открытое по-

ле на съедение псам.

Только теперь решился он при-

ступить к торжественному погребе-

нию тела своего друга Патрокла.

Его он хотел почтить так, как ни-

когда не был почтен ни один друг,

для чего и пригласил всех греков

на торжество похорон. Был воз-

двигнут большой костер. Посреди

него положили чисто омытый труп

Патрокла, а вокруг — трупы две-

надцати пленных троянцев, кото-

рых взял в плен Ахиллес и теперь

собственноручно убил на могиле

своего друга. Когда костер сгорел,

кости Патрокла были вынуты из

золы, перемешаны с жиром, поло-

жены в золотую урну и закопаны

под высоким могильным холмом.

Затем Ахиллес устроил в честь

своего друга на его могиле воин-

ские игры и назначил победителям

дорогие награды: невольниц, коней,

мулов, котлы, чаши, кубки, золо-

тые слитки, латы и т. п. Игры со-

стояли из ристания на колесницах,

бега взапуски, единоборства, броса-

ния камней в цель, метания копья

и кулачного боя. Все проходило

в порядке и ко всеобщему удоволь-

ствию. Но скорбное чувство Ахил-

леса нисколько не было этим ути-

шено.

Будучи не в состоянии уснуть

ночью, он вышел из своего стана,

заложил свою колесницу и обволок

139