Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики

Подождите немного. Документ загружается.

кие образцы фамильярного сочетаний хвалы и брани

(в форме восхищенного, благословляющего проклятия),

как: «Черт вас возьми, степи, как вы хороши!»

Гоголь глубоко чувствовал миросозерцатель-

ный и универсальный характер своего сме-

ха и в то же время не мог найти ни подобающего ме-

ста, ни теоретического обоснования и освещения для та-

кого смеха в условиях «серьезной» культуры XIX века.

Когда он в своих рассуждениях объяснял, почему он

смеется, он, очевидно, не осмеливался раскрыть

до конца природу смеха, его универсальный, все-

объемлющий народный характер; он часто оправдывал

свой смех ограниченной моралью времени. В этих

оправданиях, рассчитанных на уровень понимания тех,

к кому они были обращены, Гоголь невольно снижал,

ограничивал, подчас искренне пытался заключить в

официальные рамки ту огромную преобразующую силу,

которая вырвалась наружу в его смеховом творчестве.

Первый, внешний, «осмеивающий» отрицательный эф-

фект, задевая и опрокидывая привычные понятия, не

позволял непосредственным наблюдателям увидеть по-

ложительное существо этой силы. «Но отчего же груст-

но становится моему сердцу?» — спрашивает Гоголь в

«Театральном разъезде» (1842) и отвечает: «никто не

заметил честного лица, бывшего в моей пиесе». Открыв

далее, что «это честное благородное лицо .был — смех»,

Гоголь продолжает: «Он был благороден потому, что

решился выступить, несмотря на низкое значение, кото-

рое дается ему в свете».

«Низкое», низовое, народное значение и дает

этому смеху, по определению Гоголя, «благородное ли-

цо»,

он мог бы добавить: божественное лицо, ибо

так смеются боги в народной смеховой стихии древней

народной комедии. В существовавшие и возможные то-

гда объяснения этот смех (самый факт его как «дейст-

вующего лица») не укладывался.

«Нет, смех значительней и глубже, чем думают,—

писал там же Гоголь. — Не тот смех, который порожда-

ется временной раздражительностью, желчным, болез-

ненным расположением характера; не тот также легкий

смех, служащий для праздного развлеченья и забавы

людей,— но тот смех, который весь излетает из светлой

природы человека, излетает из нее потому, что на дне

ее заключен вечно-биющий родник его...

490

Нет, несправедливы те, которые говорят, будто воз-

мущает смех. Возмущает только то, что мрачно, а смех

светел. Многое бы возмутило человека, быв представле-

но в наготе своей; но, озаренное силою смеха, несет оно

уже примиренье в душу... Но не слышат могучей силы

такого смеха: что смешно, то низко, говорит свет; только

тому, что произносится суровым, напряженным голосом,

тому только дают название высокого».

«Положительный», «светлый», «высокий» смех Гого-

ля,

выросший на почве народной смеховои культуры, не

был понят (во многом он не понят и до сих пор). Этот

смех, несовместимый со смехом сатири-

ка

, и определяет главное в творчестве Гоголя. Мож-

но сказать, что внутренняя природа влекла его смеять-

ся,

«как боги», но он считал необходимым оправдывать

свой смех ограниченной человеческой моралью времени.

Однако этот смех полностью раскрывался в поэти-

ке Гоголя, в с а м о м строении я з ы к а. В этот язык

свободно входит нелитературная речевая жизнь наро-

да (его нелитературных пластов). Гоголь использует не-

публикуемые речевые сферы. Записные книжки его бук-

вально заполнены диковинными, загадочными, амбива-

лентными по смыслу и звучанию словами. Он даже на-

меревается издать свой «Объяснительный словарь рус-

ского языка», в предисловии к которому утверждает:

«Тем более казался мне необходимым такой словарь,

что посреди чужеземной жизни нашего общества, так

мало свойственной духу земли и народа, извращается

прямое, истинное значение коренных русских слов, од-

ним приписывается другой смысл, другие позабываются

вовсе». Гоголь остро ощущает необходимость борьбы

народной речевой стихии с мертвыми, овнешияю-

щими пластами языка. Характерное для ренес-

сансного сознания отсутствие единого авторитетного, не-

пререкаемого языка отзывается в его творчестве органи-

зацией всестороннего смехового взаимодействия речевых

сфер.

В его слове мы наблюдаем постоянное освобожде-

ние забытых или запретных значений.

Затерянные в прошлом, забытые значения начинают

Понятие «сатира» здесь употребляется в том точном смысле

слова, который установлен автором в книге «Творчество Франсуа

Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», М., 1965.

491

сообщаться друг с другом, выходить из своей скорлупы,

искать применения и приложения к другим. Смысловые

связи, существовавшие только в контексте определенных

высказываний, в пределах определенных речевых сфер,

неотрывно связанных с ситуациями, их породившими, по-

лучают в этих условиях возможность возродиться, при-

общиться к обновленной жизни. Иначе ведь они остава-

лись невидимы и как бы перестали существовать; они

не сохранялись, как правило, не закреплялись в отвле-

ченных смысловых контекстах (отработанных в письмен-

ной и печатной речи), как будто навсегда пропадали,

едва сложившись для выражения живого неповторимо-

го случая. В абстрактном нормативном языке они не

имели никаких прав, чтобы войти в систему мировоз-

зрения, потому что это не система понятийных значений,

а сама говорящая жизнь. Являясь обычно как выраже-

ние внелитературных, внеделовых, внесерьезных ситуа-

ций (когда люди смеются, поют, ругаются, празднуют,

пируют

—

вообще выпадают из заведенной колеи),они не

могли претендовать на представительство в серьезном

официальном языке. Однако эти ситуации и речевые

обороты не умирают, хотя литература может забывать о

них или даже избегать их.

Поэтому возвращение к живой народной речи необ-

ходимо, и оно совершается уже ощутимо для всех в

творчестве таких гениальных выразителей народного со-

знания, как Гоголь. Здесь отменяется примитивное пред-

ставление, обычно складывающееся в нормативных кру-

гах, о каком-то прямолинейном движении вперед. Вы-

ясняется, что всякий действительно существенный шаг

вперед сопровождается возвратом к началу («изначаль-

ность»), точнее, к обновлению начала. Идти вперед мо-

жет только память, а не забвение. Память возвращает-

ся к началу и обновляет его. Конечно, и сами термины

«вперед» и «назад» теряют в этом понимании свою зам-

кнутую абсолютность, скорее вскрывают своим взаимо-

действием живую парадоксальную природу движения,

исследованную и по-разному истолкованную философией

(от элеатов до Бергсона). В приложении к языку такое

возвращение означает восстановление его действующей,

накопленной памяти в ее полном смысловом объеме.

Одним из средств этого восстановления-обновления и

служит смеховая народная культура, столь ярко выра-

женная у Гоголя.

492

Смеховое слово организуется у Гоголя так, что це-

лью его выступает не простое указание на отдельные

отрицательные явления, а вскрытие особого ас-

пекта мира как целого. '

В этом смысле зона смеха у Гоголя становится

зоной контакта. Тут объединяется противоречащее^»

и несовместимое, оживает как связь. Слова влекут за

собой тотальные импрессии контактов — речевых жан-

ров,

почти всегда очень далеких от литературы. Простая

болтовня (дамы) звучит в этом контексте как речевая

проблема, как значительность, проступающая сквозь не

имеющий, казалось бы, значения речевой сор.

В этом языке совершается непрерывное выпадение

из литературных норм эпохи, соотнесение с иными ре-

альностями, взрывающими официальную, прямую, «при-

личную» поверхность слова. Процесс еды, вообще раз-

ные проявления материально-телесной жизни, какой-ни-

будь диковинной формы нос, шишка и т. ~п. требуют

языка для своего обозначения, каких-то новых изворо-

тов,

согласований, борьбы с необходимостью выразиться

аккуратно и не задевая канон; в то же время ясно, что

не задеть его не могут. Рождается расщепление, пере-

прыгивание смысла из одной крайности в другую, стрем-

ление удержать баланс и одновременные срывы — коми-

ческое травестирование слова, вскрывающее его много-

мерную природу и показывающее пути его обновления.

Этой цели служат разнузданная пляска, животные

черты, проглядывающие в человеке, и т. п. Гоголь об-

ращает особое внимание на жестикуляционный и бран-

ный фонд, не пренебрегая никакими специфическими

особенностями смеховой народной речи. Жизнь вне мун-

дира и чина с необыкновенной силой влечет его к себе,

хотя он в юности мечтал о мундире и чине. Попранные

права смеха находят в нем своего защитника и вырази-

теля, хотя он и думал всю жизнь о серьезной, трагиче-

ской и моральной литературе.

Мы видим, таким образом, столкновение и взаимо-

действие двух миров: мира вполне легализованного,

официального, оформленного чинами и мундирами, яр-

ко выраженного в мечте о «столичной жизни», и мира, где

все смешно и несерьезно, где серьезен

только смех. Нелепости и абсурд, вносимые этим ми-

ром, оказываются, наоборот, истинным соединительным

внутренним началом другого, внешнего. Это веселый аб-

493

сурд народных источников, имеющих множество рече-

вых соответствий, точно фиксированных Гоголем.

Гоголевский мир, следовательно, находится все вре-

мя в зоне контакта (как и всякое смеховое изображе-

ние).

В этой зоне все вещи снова становятся осязаемы-

ми,

представленная речевыми средствами еда способна

вызывать аппетит, возможно и аналитическое изображе-

ние отдельных движений, которые не теряют цельности.

Все становится сущим, современным, реально присутст-

вующим.

Характерно, что ничего существенного из того, что

хочет передать Гоголь, не дается им в зоне воспо-

минания. Прошлое Чичикова, например, дано в дале-

вой зоне и в ином речевом плане, чем его

поиски «мертвых душ»,—здесь нет смеха. Там же, где

по-настоящему раскрывается характер, действует по-

стоянно объединяющая, сталкивающая, контактирующая

со всем вокруг стихия смеха.

Важно, что этот смеховой мир постоянно открыт для

новых взаимодействий. Обычное традиционное понятие

о целом и элементе целого, получающем только в це-

лом свой смысл, здесь приходится пересмотреть и взять

несколько глубже. Дело в том, что каждый такой эле-

мент является одновременно представителем какого-ни-

будь другого целого (например, народной культуры),

в котором он прежде всего и получает свой смысл. Цель-

ность гоголевского мира, таким образом, является

принципиально не замкнутой, не самоудовлетворен-

ной.

Только благодаря народной культуре современность

Гоголя приобщается к'«большому времени».

Она придает глубину и связь карнавализованным

образам коллективов: Невскому проспекту, чиновниче-

ству, 'канцелярии, департаменту (начало «Шинели», ру-

гательство

—

«департамент подлостей и вздоров» и т. п.).

В ней единственно понятны веселая гибель, весе-

лые смерти у Гоголя — Бульба, потерявший люльку, ве-

селый героизм, преображение умирающего Акакия Ака-

киевича (предсмертный бред с ругательствами и бун-

том),

его загробные похождения. Карнавализованные

коллективы, в сущности, изъяты народным смехом из

«настоящей», «серьезной», «должной» жизни. Нет точки

зрения серьезности, противопоставленной смеху. Смех

—

«единственный положительный герой».

494

Гротеск у Гоголя есть, следовательно, не простое на-

рушение нормы, а отрицание всяких абстрактных, не-

подвижных норм, претендующих на абсолютность и веч-

ность. Он отрицает очевидность и мир «само собой ра-

зумеющегося» ради неожиданности и непредвидимости

правды. Он как бы говорит, что добра надо ждать не

от устойчивого и привычного, а от «чуда». В нем заклю-

чена народная обновляющая, жизнеутверждающая идея.

Скупка мертвых душ и разные реакции на предложе-

ния Чичикова также открывают в этом смысле свою

принадлежность к народным представлениям о связи

жизни и смерти, к их карнавализованному осмеянию.

Здесь также присутствует элемент карнавальной игры

со смертью и границами жизни и смерти (например, в

рассуждениях Собакевича о том, что в живых мало проку,

страх Коробочки перед мертвецами и поговорка «мерт-

вым телом хоть забор подпирай» и т. д.). Карнавальная

игра в столкновении ничтожного и серьезного, страшно-

го;

карнавально обыгрываются представления о беско-

нечности и вечности (бесконечные тяжбы, бесконечные

нелепости и т. п.). Так и путешествие Чичикова неза-

ве р ш и

о.

В этой перспективе точнее видятся нам и сопостав-

ления с реальными образами и сюжетами крепостничес-

кого строя (продажа и покупка людей). Эти образы и

сюжеты кончаются вместе с концом крепостного строя.

Образы и сюжетные ситуации Гоголя бессмертны, они —

в большом времени. Явление, принадлежащее малому

времени, может быть чисто отрицательным, только нена-

вистным, но в большом времени оно амбивалентно и

всегда любо, как причастное бытию. Из той плоскости,

где их можно только уничтожить, только ненавидеть

или только принимать, где их уже нет, все эти Плюш-

кины, Собакевичи и проч. перешли в плоскость, где они

остаются вечно, где они показаны со всей причастностью

вечно становящемуся, но не умирающему бытию.

•

Смеющийся сатирик не бывает веселым. В пределе

он хмур и мрачен. У Гоголя же смех побеждает все. В

частности, он создает своего рода катарсис пошло-

сти.

Проблема гоголевского смеха может быть правиль-

но поставлена и решена только на основе изучения на-

родной смеховой культуры.

1940, 1970

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Абраам а Санта Клара — 197.

Август

—

462.

Августин Блаженный — 84, 163,

218,

285, 290, 295, 296.

Акций (Accius) — 422.

Александр Македонский -г- 469.

Алеман М. —314, 393.

Анакреон — 346.

Анаксимандр — 263.

Анаксимен — 263.

Анненский И. Ф.— 91.

Антоний Диоген — 237.

Апулей —183, 186, 203, 261—

263,

265—273, 275, 276, 278—

280,

301, 314, 392, 425, 429.

Ариосто Л.— 232.

Аристид Элий — 283.

Аристотель — 82, 84, 290, 291,

449,

452.

Аристофан

—263,

334, 362, 368,

369,

384.

Атеней —419, 422.

В указатель не входят библейские и мифологические имена,

а также имена лиц, упоминаемых в цитатах.

Страницы, на которых упоминаются названия произведений

(или действующие лица) и приводятся цитаты, введены з указа-

тель под фамилией автора.

496

Аттик—183,

293-294.

Ахилл

Татий—183, 186, 237,

242—246, 249, 250, 252, 253,

260,

268.

Байрон

Дж. Н.-Г.—142, 214,

450,

475.

Бальзак

О. де —

201,

203, 224,

276,

277, 383, 395, 396.

Бальмонт

К.

Д.—43,

100.

Баррес

М.— 146.

Белинский

В. Г.— 416.

Белый

А.

(Бугаев

Б. Н.)—43.

Бергсон

А.— 492.

Бланкенбург

Х.-Ф.— 204, 408,

453,

454.

Блок

А. А. — 464.

Бодлер

Ш.— 349.

Боккаччо

Дж.—348, 349, 372,

373.

Болдырев

А.— 183, 186.

Бомарше

П.-О. де —217, 276.

Боэций

—182, 295, 469.

Брант

С—313.

Брюнетьер

Ф.— 408.

Брюно

Ф.— 443.

Буало

Н.—

258,

449.

Бубер

М.— 249.

Варрон

Марк—182, 469.

Вергилий

—

278,

341, 375, 424,

428.

Веселовский

А. Н.— 181.

Вецель

И.-К-—

204, 205, 453.

Вийон

Ф.

—91,

212, 331, 334.

Викрам

й. — 313.

ВиламовицМёллендорф

У. (Wi-

lam^witz-Moellendorff

U.)—

427.

Виланд

Х.-М.—204, 205, 209,

408,

453.

Виноградов

В.

В.—11,

81, 93,

409.

Вольтер— 184, 214, 241, 313, 386,

474.

Вольфрам

фон Эшенбах—188,

189,

197, 204, 212, 301, 303,

305,

393.

Вундт

В.— 181.

Гален Клавдий

— 290.

Гаман

И.-Г.—289.

Гауптман

Г.— 450.

Гебель И.-П.—

376, 377.

Гегель

Г.-В.-Ф.—13, 382, 389,

453—454.

Гейлер

фон Кайзерсберг—197.

Гейне

Г.—91,394, 450.

Гелиодор

— 237.

Геллий

Авл — 419.

Гераклит Эфесский

— 263.

Гербарт

И.-Ф.—12—13.

Гер дер И.-Г.—289, 354.

Геродот

— 239.

Гесиод

—264, 278.

Гете

И.-В. — 135, 204, 286, 290,

310,

311,

354,

375—377, 382,

'390,

393, 453, 456.

Гильом

де

Лоррис

Ф.— 306.

Гиппель

Т.-Г.—114,

124, 126,

173,

197, 205, 313, 377, 383.

Гоголь

Н. В. —118, 127, 157,

207,

315, 376, 386, 387, 393,

396,

470, 471, 480, 484—495.

Голдсмит

О.—313,

382.

Голсуорси

Дж.—381.

Гомер

—

283,

284, 328, 329, 367,

389,

400, 418, 421,

474.

Гончаров

И.

А.—383.

Гораций

—91,

182, 293, 449,

465.

Готхельф

И.—378.

Гофман

Э.-Т.-А.—203.

Грей

Т.—377.

Гриммельсхаузен

Х.-Я.-К.

фон—

88,

122, 225, 313, 393—394.

497

Грифцов Б. А.— 183.

Гумбольдт В. фон—84, 179.

Гюго В.—350.

Гюисманс Ж.-К-—146.

Давид —338.

Данте Алигьери — 306—308, 355,

467,

470.

Демокрит — 263.

Дефо Д.— 202, 276, 277,

393.

Дибелиус В.— 203, 232.

Дидро Д.— 276, 277.

Диккенс Ч.— 114—122, 232, 277,

313,381,384,386.

Диоген — 480.

Дион Хризостом — 182.

Дитерих A. (Dieterich A.).—419,

422.

Достоевский Ф. М.—39, 40, 127,

135,

157, 161, 162, 183, 203,

224,

275, 308, 397—398, 475.

Д'ЮрфеО.— 199, 244.

Еврипид — 362, 420.

Жан де Мен

—

306.

Жан-Поль (Рихтер

И.-П.)

—

114,

124—126, 136, 173, 185,

197,

205, 215, 225, 313, 377,

382,

383.

Жид А.—146.

Жирмунский В. М.—8, 10—13,

21,

50, 54, 74.

Жуковский В. А.—376, 377.

Загоскин М. Н.— 393.

Замятин Е. И.— 127.

Зевксис — 347.

Золя Э.—201,276.

Ибсен Г.—450.

Иванов В. И.—43, 100.

Иммерман К.— 378.

Ион Хиосский— 465.

Исократ —282, 287.

Кальвин Ж-— 435.

Кальпренед (Ла Кальпренед)

Г.—

244,

246.

Камоэнс Л.— 317.

Кант И.— 12, 235.

Кассирер Э.—399.

Катон — 328.

Кеведо

—313, 488.

Келлер Г.—205, 378.

Киприан — 182.

Кир —471—472.

Кир-младший — 472.

Клавдий — 346.

Кларенс — 346.

Корнфорд Ф.-М.—419.

Крецер М.—381.

Критий — 465.

Ксенофонт— 189, 471—472.

Ксенофонт Эфесский — 237.

Купер Ф.— 202.

Лансон Г.—408.

Лафайет М.-М. де — 207.

Лафорг Ж.—91, 350.

Лацарус М.— 181.

Лейбниц Г.-В.—84.

Леманн П. (Lehmann P.)—433,

441.

Ленгленд У.—306.

Лермонтов М. Ю.—127, 161,

214,

231.

Лесаж А.-Р.—122, 202, 203,

219,

276, 278,313, 314, 393.

Лесков Н.

С—127,

149.

Лессинг Г.-Э.—354, 399, 400.

Лонг —237, 254.

Лондон Дж.— 202.

Лоэнштейн

Д.-К. фон —244,

246.

Лукиан

—305,

323, 334, 369,

370,

384, 424, 429, 465, 481.

Луцилий

Гай — 465.

Льюис

М.-Г.—202, 203, 207,

394.

Макробий

— 419.

Мамин-Сибиряк

Д. Н.— 127.

Манн

Т.—146,

381.

Мариво

П.—277,313.

Марк Аврелий

Антонин—163,

295,

296.

Маркс

К.—355.

Марлииский

А.

(Бестужев

А. А.)

—231.

Марциал

— 433.

Мейринк

Г.—305.

Мельникон-Печерский

П. И.—

127.

Мемдоса

Д. У. де — 122.

Менипп

— 481.

Мериме

П.—175.

Мольер

— 485.

Монтескье

Ш.—313.

Мопассан

Ги де —384.

Мошерош

И.—313.

Музеус

И.-К.-А.—209, 450.

Мурнер

Т.—313.

Мюллер

Ф.—209.

Нарежный

В. Т.— 487.

Некрасов

Н. А.—393.

Ницше

Ф. — 22.

Новалис

— 305, 350, 377, 393,

408.

Новати

Ф.

(Novati

F.)—

438.

Новий

— 422.

Овидий

—265,

293.

Парменид

— 52.

Пеги

Ш.—409.

Персии Флакк

— 335, 465.

Петрарка

Ф.— 163, 295.

Петроний—183, 186, 202, 261,

279,

280, 370—373, 375, 392,

425,

465, 469.

Пиндар

— 461.

Платен

А.— 419.

Платон

—31,

160, 182, 281, 282,

284,

285, 290, 337.

Плутарх

—283,

291, 292, 328,

351,

419,477.

По Э.— 348—349.

Помпоний

— 422.

Понсон

дю Террайль—203.

Потебня

А. А.—50, 181.

Пришвин

М. М.—225.

Пропорций

— 293.

Пруст

М.— 384, 409.

Пульчи

Л.—348.

Пушкин

А. С—48, 51, 126, 135,

136,

142, 161, 201, 209, 214,

230—232, 282, 366, 384, 386,

393,

410—416, 436, 457, 467,

470.

Пяст

В. А.— 321.

Рабле

Ф.—88, 122—125, 197,

212,

225, 236, 263, 286, 300,

301,

310, 313, 315—348,

350—355,

369, 370, 373,

384,

386—391,

435, 443, 478,

484—488.

Радищев

А. Н.—394.

Радклиф

А.—202, 203, 207,

394.

Рейх

Г.—419.

Рембо

А.—350.

Ремизов

А. М— 127, 149.

Ренье

А. де— 146, 175.

Ричардсон,

С—122,

142, 148,

207,

209, 225, 381, 413, 454.

Ришпен

Ж-— 350.