Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики

Подождите немного. Документ загружается.

ВОПРОСЫ

ЛИТЕРАТУРЫ

И ЭСТЕТИКИ

М. БАХТИН

ВОПРОСЫ

ЛИТЕРАТУРЫ

И ЭСТЕТИКИ

ИССЛЕДОВАНИЯ

РАЗНЫХ ЛЕТ

Москва

«Художественная литература»

1975

809

Б30

Оформление художника

А. Ременника

«Художественная литература»

1975

70202-179

028(01)-75

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В настоящем издании собраны теоретико-литературные иссле-

дования выдающегося ученого-филолога Михаила Михайловича Бах-

тина (1895—1975). Работы эти были написаны М. М. Бахтиным в

разные годы. Некоторые из них были опубликованы в последнее вре-

мя в журнале «Вопросы литературы» и в научных изданиях; другие

печатаются впервые (опубликованы лишь отдельные главы из них).

Подготовка этой книги к печати была последним трудом

М. М. Бахтина.

Книга открывается общетеоретической работой «Проблема со-

держания, материала и формы в словесном художественном твор-

честве», написанной в 1924 году по заказу известного в то время

журнала «Русский современник», одним из руководителей которого

был А. М. Горький. Работа тогда не увидела света, так как жур-

нал вскоре прекрати, свое существование. Оценивая эту давнюю

работу М. М. Бахтина, необходимо помнить, что она была соз-

дана в период широкой и острой дискуссии вокруг общеметодоло-

гических проблем литературоведения. Работа молодого ученого —

своего рода реплика в этом методологическом диалоге, реплика

значительная и своеобразная, но в силу обстоятельств «выпавшая»

из тогдашнего диалога. Для создания более полной и объективной

картины научной жизни того времени публикация этой статьи

М. М. Бахтина будет иметь существенное значение.

В обсуждении проблем содержания и формы литературного про-

изведения М. М. Бахтин занял глубоко самостоятельную и научно

плодотворную позицию. Его концепция, как показывает публикуемая

работа, определялась в полемическом отталкивании от того на-

правления в поэтике, которое было представлено «формальной

школой»; по отношению к этому направлению работа глубоко

критична. Время написания работы, конечно, сказывается в исполь-

зуемой автором, терминологии; но при этом, пользуясь некоторыми

употребительными в те годы терминами, автор наполняет их сво-

им оригинальным содержанием. В целом работа «Проблема содер-

жания, материала и формы в словесном художественном творчест-

ве» сохраняет теоретическую актуальность и для настоящего вре-

мени (часть этой работы опубликована в издании Института миро- j

вой литературы Академии наук СССР «Контекст 1973», М., «Нау-

ка»,

1974).

Другие работы, публикуемые в настоящей книге, сосредоточе-

ны на исследовании двух основных проблем, которые составляли

предмет особенного внимания М. М. Бахтина на протяжении всей

его творческой деятельности. Это — проблема романа как специ-

фичнейшего и ведущего жанра литературы нового времени и про-

блема литературного слова, в особенности художественно-прозаи-

ческого слова. На пересечении этих двух проблем были сосредоточе-

ны научные интересы М. М. Бахтина.

Большой труд «Слово в романе» написан в 1934—1935 гг. (две

главы из этого труда под заглавием «Слово в поэзии и в прозе»

были опубликованы в «Вопросах литературы», 1972, № 6). К этой

теме автор позднее возвращается в докладе «Слово в романе»,

прочитанном 14 октября 1940 года в Институте мировой литера-

туры Академии наук СССР (этот доклад был опубликован в виде

двух статей — в «Вопросах литературы», 1965, № 8, и в сборнике

«Русская и зарубежная литература», Саранск, 1967; в настоящем

издании эта работа озаглавлена автором «Из предыстории роман-

ного слова»). Несколько позже (24 марта 1941 г.) также в ИМЛИ

М. М. Бахтин прочитал второй доклад — «Роман как литератур-

ный жанр» (опубликован в «Вопросах литературы», 1970, № 1, под

заглавием «Эпос и роман»; под этим заглавием печатается и в на-

стоящем издании).

Теория романа исследуется в трудах М. М. Бахтина с разных

сторон и в различных аспектах. Специальное исследование автор

посвятил проблеме времени и пространства в романе. Это иссле-

дование, которому автор для публикации в настоящем издании дал

заглавие «Формы времени и хронотопа в романе», было связано

с работой М. М. Бахтина над книгой об одной из разновидностей

европейского романа, так называемом «романе воспитания» (ру-

копись книги не сохранилась). Исследование М. М. Бахтина о вре-

мени и пространстве в романе, написанное в 1937—1938 годах, пред- |

восхитило ту актуальность, которую приобрела в настоящее время в

нашем литературоведении проблема времени и пространства в ли-

тературе. Готовя работу к печати, автор в 1973 году написал к ней

«Заключительные замечания» (фрагмент из работы «Формы време-

ни и хронотопа в романе» опубликован в «Вопросах литературы»,

1974,

№ 3).

Небольшая статья «Рабле и Гоголь» представляет собою фраг-

мент из диссертации автора «Рабле в истории реализма», не вошед-

ший в книгу М. М. Бахтина о Рабле (статья опубликована

сбор-

нике «Контекст 1972», М., «Наука», 1973).

Публикуемые труды охватывают широкий круг вопросов тео-

рии литературы и исторической поэтики. В то же время эти труды

дают представление о единстве и целостности научного творчества

М. М. Бахтина. Главные темы его творчества — теория романа

и литературно-художественного слова — объединяют собранные в

настоящей книге работы. В своей совокупности они дают много-

стороннее и в то же время проникнутое единой мыслью исследо-

вание художественной природы ведущего жанра литературы нового

времени.

ПРОБЛЕМА СОДЕРЖАНИЯ, МАТЕРИАЛА

И ФОРМЫ В СЛОВЕСНОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ

ТВОРЧЕСТВЕ

Настоящая работа является попыткой методологиче-

ского анализа основных понятий и проблем поэтики на

основе общей систематической эстетики.

Исходным пунктом нашего исследования послужили

некоторые русские работы по .поэтике, основные положе

ния которых мы подвергаем критическому рассмотрению

в первых главах; однако направлений и отдельных работ

в их целом и в их исторической определенности мы здесь

не касаемся и не даем их оценки: на первый план

выступает для нас лишь чисто систематическая цен-

ность основных понятий и положений. Не входят в нашу

задачу и какие бы то ни было обзоры работ по поэтике

исторического или осведомительного характера: в ис-

следованиях, ставящих себе чисто систематические це-

ли,

где значимыми величинами могут быть только тео-

ретические положения и доказательства, они не всегда

уместны. Мы освободили также нашу работу от излиш-

него балласта цитат и ссылок, вообще не имеющих пря-

мого методологического значения в исследованиях не

исторических, а в сжатой работе систематического ха-

рактера — совершенно излишних: они не нужны компе-

тентному читателю и бесполезны для некомпетентного.

I. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ И ОБЩАЯ ЭСТЕТИКА

В настоящее время в России ведется в высшей сте-

пени серьезная и плодотворная работа в области искус-

ствоведения. Русская научная литература обогатилась

за последние годы ценными трудами по теории искус-

ства, особенно в области поэтики. Можно даже прямо

говорить о некотором расцвете искусствоведения"

"в

"Рос-

сии, особенно по сравнению" с предшествующим перио-

дом, когда область искусства была главным прибежи-

щем всякой научно безответственной, но претендующей

на глубокомыслие болтовни: все те мысли и соображе-

ния, которые представлялись глубокими и жизненно

плодотворными, но которые не могли быть включены ни

в одну науку, то есть вообще не могли найти себе места

в объективном единстве познания, так называемые

«блуждающие откровения», обычно высказывались и

приводились во внешний случайный порядок по поводу

искусства вообще либо того или иного отдельного про-

изведения. Эстетизованное полунаучное мышление, по

недоразумению называвшее себя иногда философским,

всегда льнуло к искусству, чувствуя свое кровное, хотя

и не вполне законное, родство с ним.

Теперь положение вещей меняется: признание исклю-

чительных прав научного мышления и в области изуче-

ния искусства становится достоянием даже и широких

кругов; можно почти говорить уже и о другой край-

ности — о моде на научность, о поверхностном науко-

образии, о скороспелом и самоуверенном тоне научности

там, где время настоящей науки еще не приспело, ибо

стремление построить науку во что бы то ни стало и

как можно скорее часто приводит к крайнему пониже-

нию уровня проблематики, к обеднению предмета, под-

лежащего изучению, и даже к подмене этого предме-

та, — в нашем случае художественного творчества, —

чем-то совсем другим. Как мы увидим далее, этого не

всегда умела избежать и молодая русская поэтика. По-

строить науку о той или иной области культурного

творчества, сохранив всю сложность, полноту

и своеобразие предмета

,— дело в высшей сте-

пени трудное.

Несмотря на бесспорную продуктивность и значи-

тельность вышедших за последние годы русских трудов

по поэтике, занятая большинством этих работ общая

научная позиция не может быть признана вполне верной

и удовлетворительной, причем это касается в особенно-

сти работ представителей так называемого формального

или морфологического метода, но распространяется так-

же и на некоторые исследования, не принимающие это-

го метода впол'не, но имеющие некоторые общие с ним

предпосылки: таковы замечательные работы профессора

В.

М. Жирмунского.

Неудовлетворительность научной позиции этих работ

по поэтике в конечном счете обусловлена неправильным

или в лучшем случае методически неопределенным от-

ношением построяемой ими поэтики к общей системати-

ко-философской эстетике. Это — общий грех искусство-

ведения во всех его областях, совершенный в самой ко-

лыбели этой науки, — отрицательное отношение к об-

щей эстетике, принципиальный отказ от ее руководи-

тельства. Науку об искусстве часто и определяют через

противопоставление ее заведомо не научной философ-

ской эстетике. Построить систему научных суждений об

отдельном искусстве, — в данном случае о словесном, —

независимо от вопросов о сущности искус-

ства вообще — такова тенденция и современных

работ по поэтике.

Если под вопросом о сущности искусства понимают

метафизику искусства, то, действительно, приходится

соглашаться с тем, что научность возможна только там,

где исследование ведется независимо от подобных во-

просов. Но с метафизикой теперь, к счастью, вообще не

приходится уже серьезно полемизировать, и независи-

мость, на которую претендует поэтика, получает совсем

другой, более печальный для нее смысл, который можно

Разрядкой здесь и далее повсюду обозначаются выделения в

тексте, принадлежащие автору данной книги, курсивом — выделе-

ния,

принадлежащие цитируемым авторам.

определить как претензию построить науку об

отдельном искусстве независимо от по-

знания и систематического определения

своеобразия эстетического в единстве

человеческой культуры.

Подобная претензия, по существу, вообще невыпол-

нима: без систематического понятия эстетического, как

в его отличии от" познавательного и этического;-так--и в

его связи с ними в едШстве~культуры, нельзя даже вы-

делить предмет, подлежащий изучению поэтики — ху-

дожественное произведение в слове, — из массы

словесных~произведений другого рода; и это система-

тическое понятие, конечно, вносится каждый раз иссле-

дователем, но совершенно не критически.

Иной раз уверяют, что это понятие можно найти в

предмете изучения непосредственно, что изучающему

теорию литературы совершенно не нужно обращаться к

систематической философии за понятием эстетического,

что он найдет его в самой литературе.

Действительно, эстетическое как-то дано в самом

художественном произведении, — философ его не" вы-

думывает, — 'но научно понять его своеобразие, его от-

ношение к этическому и познавательному, его место в

целом человеческой культуры и, наконец, границы его

применения может только систематическая философия

с ее методами. Понятие эстетического нельзя

извлечь

интуитивным или эмпирическим путем из художествен-

ного произведения: оно будет наивно, субъективно и не-_

устойчиво; для уверенного и точного само- /

определения ему необходимо взаимо-

определение с другими областями в един-

стве человеческой культуры. —^

Ни одна культурная ценность, ни одна творческая

точка зрения не может и не должна остаться на ступе-

ни простой наличности, голой фактичности психологи-

ческого или исторического порядка; только системати-

ческое определение в смысловом единстве культуры

преодолевает фактичность культурной ценности. Автоно-

мия искусства обосновывается и гарантируется его при-

частностью единству культуры, тем, что оно занимает

в нем не элько своеобразное, но и необходимое и

незаместимое место; в противном случае эта

автономия была бы просто произволом, с другой же сто-

роны, можно было бы навязывать искусству какие угод-