Багдасарян В.Э. Властная идейная трансформация: Исторический опыт и типология

Подождите немного. Документ загружается.

151

ства. И это был не единичный случай измены. В арсенале Ивана

IV оставалось единственно возможное в этой ситуации сред-

ство — обратиться к народу.

Московский люд был эпатирован неожиданным отъездом

в конце 1564 г. царя из столицы и его последующим отречением

от царского престола. Характерно, что государь увез с собой казну

и основные религиозные реликвии. Новой резиденцией Ивана IV

стала подмосковная Александрова слобода. В отправленном отту-

да митрополиту Афанасию послании царь апеллировал к народу

и объяснял мотивы своего отречения боярскими заговорами.

Челобитье Ивану IV на возвращение было принято им на

условии установления опричнины. Само понятие являлось про-

изводным от старорусского слова «опричь» — «кроме». Вся зем-

ля подразделялась теперь на земскую и опричную. Последняя,

передаваемая в личное распоряжение царя, выводилась за рамки

государственного земельного фонда. Создавались параллельные

в отношении к земским структуры власти — войско, чиновный

аппарат, дума, казна и т. п. Фактической опричной столицей ста-

новилась Александрова слобода, покидаемая царем для визитов

в земскую Москву сравнительно нечасто.

Для управления опричными землями избирались первона-

чально тысяча, а затем шесть тысяч служилых людей.

Жизнь в Александровой слободе строилась на основаниях раз-

ра ботанного лично Иваном IV Устава «Грозного ангела» (под ним

подразумевался архангел Михаил) и внешне уподоблялась мо нас-

тырскому общежительству. Царь выступал игуменом этого свое-

образного монастыря. Контрэлита создавалась по принципам фор-

мирования монашеского братства. Без этого дистанцирования от

разлагающейся в пороках существующей властной системы затея

создания альтернативных властно-управленческих кадров вряд ли

бы удалась.

Апогеем опричного террора традиционно считается новго-

родский поход Ивана Грозного 1569–1570 гг. Поводом к его орга-

низации послужило донесение о вступлении новгородцев в пе-

реговоры с польско-литовским королем о переходе Новгорода

в состав Речи Посполитой. Свидетельствовавшая о таких перего-

ворах грамота действительно была обнаружена в новгородском

Софийском соборе за образом Богородицы. Другой причиной

152

похода считается также борьба за искоренение возрождающейся

новгородско-московской ереси «жидовствующих». Численность

жертв новгородского похода варьирует в различных летописных

источниках от 20 до 60 тыс. человек. По оценке современных ис-

следователей, таких как Р.Г. Скрынников, в Новгороде в этот пе-

риод погибло не более трех тысяч человек.

По возвращению Ивана IV в Москву следствие по «новгород-

ской измене» было продолжено. В скором времени новгородский

процесс плавно перерос в «московское дело». Характерно, что

расправы осуществлялись царем при полном народном одобре-

нии. Из 300 приговоренных к смерти 184 человека были царской

милостью отпущены на свободу.

Не следует думать, что царский террор исчерпывал содержа-

ние внутренней политики периода опричнины. Именно во вто-

рой половине 1560-х гг. и в 1570-е гг., а вовсе не при «Избранной

Раде», как это иногда преподносится, происходит учреждение

и становление исполнительных органов власти — приказов. Воз-

никавшие прежде для осуществления разовых поручений госуда-

ря они превращаются при Иване IV в постоянно функционирую-

щие государственные структуры.

Выполнив свою миссию разгрома прежних элитных группи-

ровок опричнина в 1572 г. была упразднена. Семь лет потребова-

лось таким образом Ивану Грозному для осуществления власт-

ной кадровой трансформации.

Целенаправленное историографическое дезавуирование об-

раза Ивана Грозного не случайно. Именно с ним ассоциируется

апогей могущества державы Рюриковичей на международной

арене. Территория России за его царствование возросла с 2,8 до

5,4 млн кв. км, рост населения составил почти 50%. Инфернали-

зация Грозного означала, соответственно, и дезавуирование до-

стигнутых Московским государством в его правление успехов.

Отсюда следовало основное назидание — о противопоказан-

ности для России самих попыток цивилизационного торжества

над Западом.

Впоследствии похожие мотивы будут в значительной мере

определять содержание критики И.В. Сталина.

Конструировался идеомиф о правлении Ивана Грозного как

времени тотального патологического террора. В действительно-

153

сти, по расчетам Р.Г. Скрынникова, опирающегося на статистику

церковных отпеваний, количество жертв грозненских репрессий

измерялось 4–5 тыс. человек. И это — за 50-летнее царствование.

С целью поминовения всех казненных в период правления Ивана

IV по приказу царя был составлен специальный «Синодик опаль-

ных». В нем оказались упомянуты 3300 человек.

Для сравнения, масштабы репрессий в Европе того време-

ни были несоизмеримо выше. Достаточно сказать, что только за

одну Варфоломеевскую ночь 1572 г. во Франции было истребле-

но более 30 тыс. гугенотов. Жестокость Ивана IV соотносилась

с нравами монарших дворов тогдашней Европы. Тысячи людей

были казнены его современниками — испанскими королями Кар-

лом V и Филиппом II, английским Генрихом VIII, французским

Карлом IX, шведским Эриком XIV. Вопрос о масштабах репрес-

сий имеет в данном случае принципиальное значение, поскольку

позволяет оценить масштабы крови, соотносящиеся с каждой из

моделей властных трансформаций

Апокрифичными признаются современными историками

сведения, почерпнутые главным образом из западных источни-

ков, о патологических поступках московского царя, таких как,

например, собственноручное убийство им сына Ивана. Вскры-

тие могилы царевича в 1963 г. позволило установить содержание

в его останках ртути, почти в 33 раза превышающее допустимую

норму; это прямо указывает, что смерть царевича наступила не

от удара жезла, а в результате отравления

. Следовательно, заго-

воры по физическому изведению царской семьи не были плодом

воображения государя.

Вплоть до самой революции к могиле Ивана IV в Архангель-

ском соборе Кремля для служения панихиды приходил простой

люд. Грозный, карающий боярскую измену, как царь соотносился

с народным идеалом монаршей власти, тогда как для элиты он

являлся жупелом ужасов автократии.

Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992; Скрынников Р.Г. Великий госу-

дарь Иоанн Васильевич Грозный. В 2 т. Смоленск, 1996.

Манягин В. Апология Грозного Царя. М., 2004. С. 115; Фроянов И. Завеща-

ние Ивана Грозного. Грозная опричнина. М., 2009; Шамбаров В.Е. Царь Грозной

Руси. Завещание Грозного царя. М., 2009; Шахмагонов Н. Царь Грозный: игумен

или тиран всея Руси // <www.kadet.ru/lichno/…/IvanIV.htm>.

154

Удивительно интересно проследить, насколько устойчивы

и как повторяются в истории глубинные свойства страны и на-

рода. Как схожи обстоятельства сталинского периода, включая

судьбу этих двух лидеров в посмертном мифотворчестве.

Сталинская цезарианская трансформация:

опыт 1937 года

Сталинская партийная чистка 1937 г. — это классический об-

разец масштабной цезарианской трансформации. На первый

взгляд, этот опыт неудачен. Сталинские репрессии рассматрива-

ются как одна из наиболее мрачных страниц российской истории.

Но прежде чем присоединиться к этому выводу, нужно уточнить

характер решаемых И.В. Сталиным в 1937 г. задач.

В массовом сознании сложился стереотип о 1937 г. как апо-

гее сталинского террора. Дата приобрела нарицательный смысл.

К ней зачастую апеллируют в назидательных целях, предосте-

регая власти от авторитарных устремлений: «Опять вернемся

к тридцать седьмому году». А между тем, репрессивная волна

1937 г. уступала по своим масштабам иным периодам активной

карательной политики, годам коллективизации или депортации

народов. Она имела вполне определенную адресную направлен-

ность, будучи акцентированной на высшей партийной прослой-

ке, и в сравнительно меньшей степени касалась народных масс.

Американский политолог и историк, бывший атташе посоль-

ства США в Москве Р. Такер определяет террор 1936–1938 гг. как

«величайшее преступление XX века»

. Но почему была избрана

превосходная степень оценок? Число жертв коллективизации

было в 10, а Гражданской войны — примерно в 30 раз больше.

Очевидно, американского исследователя смущали не столько

масштабы кровопролития, сколько соотносящаяся с репрессия-

ми идеологическая трансформация режима. Сталин, признается

Р. Такер в своем неприятии сталинского поворота, «предусма-

тривал возникновение великого и могучего советского русско-

го государства»

. Так что же, на поверку историографические

Такер Р. Сталин у власти. История и личность. 1928–1941. М., 1997. С. 482.

Там же. С. 494.

155

штампы оборачиваются тривиальной русофобией и страхом За-

пада перед реанимацией «русской угрозы»?

О мифотворческой парадигме 1937 г. рассуждал в преамбуле

«Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицын: «Когда… бранят произвол

культа, то упираются все снова и снова в настрявшие 37-й — 38-й

годы. И так это начинает запоминаться, как будто ни до не сажали,

ни после, а только вот в 37-ом — 38-ом. Между тем, «поток» 37-го —

38-го ни единственным не был, ни даже главным. До него был по-

ток 29-го — З0-го годов, с добрую Обь, протолкнувший в тундру

и тайгу миллиончиков пятнадцать мужиков (а как бы и не побо-

ле). Но мужики — народ бессловесный, бесписьменный, ни жалоб

не написали, ни мемуаров. И после был поток 44-го — 46-го годов,

с добрый Енисей: гнали… целые нации и еще миллионы и миллио-

ны — побывавших в плену… Но и в этом потоке народ был больше

простой и мемуаров не написал. А поток 37-го года прихватил и по-

нес на Архипелаг также и людей с положением, людей с партийным

прошлым, людей с образованием… и сколькие с пером! — и все те-

перь вместе пишут, говорят, вспоминают: тридцать седьмой! Волга

народного горя!»

Обличение сталинских репрессий в значительной мере моти-

вировалось впоследствии проявлением ностальгии по утрачен-

ному привилегированному статусу потомков репрессированных

партаппаратчиков. В результате, отпрыски ряда видных боль-

шевиков подались в диссиденты. Наименование «дети Арбата»

стало нарицательным для обозначения отстраненной в 1930-е гг.

от партийной кормушки отцов-номенклатурщиков «золотой

молодежи»

«Свои убивали своих» — так сформулировала парадокс «боль-

шого террора» бывшая диссидентка, а впоследствии эмигрантка

Р.Д. Орлова

. Одним из первых концептуализировал сталинские

партийные чистки в качестве исторического возмездия извест-

ный разоблачитель провокаторства в революционной среде эми-

грант В.Л. Бурцев.

Идентифицируя большевиков как изменников делу револю-

ции, он в 1938 г. писал: «Историческая Немезида карала их за то,

Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 2002. Т. 1. С. 12.

Наш современник. 1988. № 7.

Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. М., 1990. С. 34.

156

что они делали в 1917–1918 гг. и позднее… Невероятно, чтобы они

были иностранными шпионами из-за денег. Но они, несомненно,

всегда были двурушниками и предателями — и до революции,

и в 1917 г., и позднее, когда боролись за власть со Сталиным… Не

были ли такими же агентами… Ленин, Парвус, Раковский, Ганец-

кий и другие тогдашние ответственные большевики?».

Сталин же, по оценке Бурцева, по отношению к представи-

телям «старой ленинской гвардии» «не проявил никакого осо-

бенного зверства, какого бы все большевики, в том числе и сами

ныне казненные, не делали раньше… Сталин решился распра-

виться с бывшими своими товарищами», поскольку «чувствует,

что в борьбе с Ягодами он найдет оправдание и сочувствие у ис-

страдавшихся народных масс. В России… с искренней безгранич-

ной радостью встречали известия о казнях большевиков…»

Еще на рубеже 1950–1960-х гг. в среде консервативно ориенти-

рованной части интеллигенции 1937 г. оценивался как «великий

праздник» «праздник исторического возмездия».

Сказывался синдром победителей. Придя к власти бывшие со-

ратники переключились на борьбу друг с другом. Много писалось

о кроносовском архетипе революций. Самоистребление револю-

ционеров по сценарию Французской революции представало как

явление закономерное и универсальное.

По горячим следам межпартийной борьбы в среде левой оп-

позиции был сформулирован концепт сталинского термидора.

Он составил основу выдвинутой Л.Д. Троцким теории «предан-

ной революции». В качестве доказательств сталинской контрре-

волюции Лев Давидович ссылался на следующие метаморфозы

1930-х гг.: отмена ограничений, связанных с социальным проис-

хождением; установление неравенства в оплате труда; реабилита-

ция семьи; приостановка антицерковной пропаганды; восстанов-

ление офицерского корпуса и казачества и т. п.

Характерную реакцию левого крыла партии на происходящие

перемены представляют гневные слова литературно-партийного

функционера А.А. Берзинь, высказанные ею в 1938 г.: «В свое время

в Гражданскую войну я была на фронте и воевала не хуже других.

Бурцев В.Л. Преступление и наказание большевиков. Париж, 1938. С. 3, 7.

Троцкий Л.Д. Преданная революция. М., 1991. С. 94–95, 106, 107, 109, 110,

121–122, 127–129, 182, 185.

157

Но теперь мне воевать не за что. За существующий режим я во-

евать не буду… В правительство подбираются люди с русскими

фамилиями. Типичный лозунг теперь — «мы русский народ». Все

это пахнет черносотенством и Пуришкевичем»

Напротив, бывшие царские офицеры не скрывали своих симпа-

тий к происходящим политическим процессам. «Я счастлив, — за-

являл один из них. — Тюрьмы полны евреями и большевиками»

«Неужели вы не понимаете, — завершал свою мысль офицер, —

что речь идет о создании в России новой династии».

Действительно, почти половину жертв сталинской партийной

чистки составляли «герои коллективизации», победители в вой-

не с крестьянством. Акцентировка на данном факте позволяет

трактовать 1937 г. как «контрудар крестьянской страны». К 1939 г.

из причастных к коллективизационным процессам кандидатов

в члены ЦК партии уцелел лишь один человек (Юркин)

Концептуально как контрколлективизация сталинские ре-

прессии рассматриваются и Р. Такером. Согласно его оценке, ди-

рективы вождя с 1935 г. приобретают «прокрестьянскую окра-

ску». Проект «октябрьской революции на селе» провалился.

Осознав его неудачу Сталин занял позицию, противоположную

той, на которой сам находился в 1929 г. Вопреки прежней клас-

совой нетерпимости он заявлял, что «не все бывшие кулаки, бе-

логвардейцы или попы враждебны Советской власти»

. В то же

самое время, когда прозвучали призывы к толерантному отноше-

нию к прежним записным врагам социализма, шло активное ис-

требление бывшей партэлиты

«Большой террор» был объективно предопределен логикой

государственного строительства. Революционные кадры оказы-

вались лишними в постреволюционную эпоху. По мере укрепле-

ния государственности все более обнаруживался их антагонизм

по отношению к формируемой государственной системе. Победив

в 1917 г., они по-прежнему отождествляли себя с революционной

властью и отказывались признавать новые реалии. Сам переход

Наш современник. 1992. № 6. С. 157.

Разгон Л. Непридуманное. М., 1991. С. 77; Медведев Р.А. К суду истории.

О Сталине и сталинизме. С. 413.

Кожинов В.В. Россия. Век XX-й (1901–1939). М., 1999. С. 448.

Такер Р. Сталин у власти. История и личность. 1928–1941. М., 1997. С. 296–297.

Там же. С. 296.

158

от революционной эпохи к государственной предопределил, та-

ким образом, их истребление

Перспектива Мировой революции оказалась в глазах праг-

матически мыслящей части большевиков призрачной. Идея

строительства социализма в одной стране противоречила марк-

систскому пониманию природы всемирного коммунистического

строительства. Удержаться у власти представлялось возможным,

лишь вернувшись к дореволюционным имперским формам су-

ществования России.

К середине 1930-х гг. стало очевидным, что Коминтерн по-

терпел идеологический крах. Фактическое упразднение данной

структуры являлось лишь делом времени

Большая партийная чистка представляла собой одну из возмож-

ных форм организации кадровой ротации. Одним из ее мотивов

явилась тенденция бюрократического перерождения советского

режима. Из партработников высшего звена формировалось некое

привилегированное сословие, новый эксплуататорский класс.

Буржуазное разложение бывших героев революции и Граж-

данской войны достигло к середине 1930-х гг. столь значитель-

ных масштабов, что начало представлять угрозу для всех комму-

нистических завоеваний. Писатель В. Красильщиков вкладывает

в уста Сталина, дискутирующего с Г.К. Орджоникидзе, следую-

щее рассуждение: «Наши сановники губят наши благие начина-

ния на корню путем чисто чиновничьего убийства живого дела…

Объявляю им войну не на жизнь, а на смерть, до полного истре-

бления — или я, или они. Можем ли мы либеральничать, когда

в стране беспорядок, неорганизованность, недисциплинирован-

ность?. Бюрократизм, хаос, ляпанье… Коррупция — уголовно на-

казуемое злоупотребление служебным положением. Семействен-

ность и протекционизм, которые народ не прощает, которыми

тычет нам в нос: «Блат выше Совнаркома!». Можем ли мы допу-

скать все это вообще и, тем более, зная, что до войны остаются

считанные годы? Есть ли у нас время разбираться, какой удар не-

обходим, а какой лишний? Можем ли мы позволить себе роскошь

разбирательства, какой горшок поделом, а какой зря кокнули?»

Кожинов В.В. Россия. Век XX-й. (1901–1939). М., 1999. С. 363.

Сироткин В. Трагедия Коминтерна // Московская правда. 1989. 20 апреля.

Красильщиков В. Звездный час // Новый мир. 1986. № 10. С. 102.

159

В соответствии с российской исторической традицией, опре-

деляющее значение для внутренней политики, а соответственно,

и кадровых ротаций, имел также военный фактор. Угроза миро-

вой войны обусловила стремление Сталина обезопасить тыл. Ре-

прессии обрушились на те элементы общества, от которых, по его

представлению, исходила потенциальная опасность для режима

в случае развертывания на территории СССР военных действий.

Террор парадоксальным образом оказывался одной из состав-

ляющих сталинского курса по укреплению обороноспособно-

сти государства. Характерно, что именно к такому объяснению

1937 г. склонялся посвященный во многие закулисные стороны

политики того времени В.М. Молотов. «1937 год, говорил он в бе-

седе с Ф. Чуевым, был необходим. Если учесть, что мы после ре-

волюции рубили направо — налево, одержали победу, но остатки

врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозя-

щей опасности фашистской агрессии они могли объединиться.

Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было

пятой колонны»

Катализатором развертывания Сталиным репрессий послу-

жил опыт войны в Испании, где не последнюю роль в поражении

республиканцев сыграл фактор «пятой колонны». Экстраполяция

испанского опыта на СССР диктовала, как ему казалось, необхо-

димость превентивной расправы с потенциальными предателя-

ми

. Поскольку сами советские лидеры сумели захватить власть

в военное время, они более всего опасались войны на два фронта

с внешним противником и внутренней контрреволюцией. «Как

показывают многие факты, пишет современный исследователь

сталинизма О.В. Хлевнюк, кадровые чистки и «большой террор»

1936–1938 гг. имели в основном единую логику. Это была попытка

Сталина ликвидировать потенциальную «пятую колонну», укре-

пить государственный аппарат и личную власть, насильственно

«консолидировать» общество в связи с нарастанием реальной

военной опасности (эскалация войны в Испании, активизация

Японии, возрастание военной мощи Германии и ее союзников).

Все массовые операции планировались как настоящие военные

Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. С. 390.

Khlevniuk O.  e Reasons for the «Great Terror»: the Foreign-Political Aspect //

Russia in the Age of Wars. 1914–1945. Milano, 2000. P. 159–170.

160

действия против врага, хотя еще не выступившего открыто, но

готового сделать это в любой момент»

Сталинские партийные чистки вызывались не в последнюю

очередь и национальным фактором. Сложившаяся в посток-

тябрьский период управленческая система была наиболее пре-

ферентна к кооптации в высшие эшелоны власти выходцев из

еврейской среды. Сам Сталин являлся если не идейным, то, во

всяком случае, бытовым юдофобом. В кулуарных беседах он ха-

рактеризовал партаппарат как «синагогу», а партийную чистку

уподоблял «еврейскому погрому». Для его ближайшего едино-

мышленника А.А. Жданова настольной книгой служили «Про-

токолы сионских мудрецов». На эзоповом языке идеологических

дискуссий под троцкизмом подразумевалось еврейское крыло

партии. Популярностью в околополитических кругах пользова-

лась шутка следующего содержания. Вопрос: Чем Сталин отли-

чается от Моисея? Ответ: Моисей вывел евреев из пустыни, Ста-

лин — из Политбюро

Обвинение в антисемитизме не преминул использовать в кри-

тике сталинской политики Л.Д. Троцкий. «В истории, — писал

он, — трудно найти пример реакции, которая не была бы окраше-

на антисемитизмом. Этот особенный закон целиком и полностью

подтверждается в современном Советском Союзе… Как могло

быть иначе? Бюрократический централизм немыслим без шо-

винизма, а антисемитизм всегда был для шовинизма путем наи-

меньшего сопротивления»

. Даже Н.С. Хрущев неоднократно на-

мекал в своих мемуарах на антисемитскую подоплеку сталинской

партийной чистки. Антисемитизм ставился им в вину Сталину

как коммунисту. «Берия, утверждал Хрущев, завершил начатую

еще Ежовым чистку (в смысле изничтожения) чекистских кадров

еврейской национальности»

Сталинские репрессии ознаменовали трансформацию совет-

ской системы в старорежимную. Для этого требовалось перво-

Хлевнюк О.В. «Большой террор» 1937–1938 гг. как проблема научной исто-

риографии. С. 448.

Платонов О.А. Тайная история России. XX век. Эпоха Сталина. М., 1997.

С. 18–30.

Цит. по Люкс Л. Еврейский вопрос в политике Сталина // Вопросы истории.

1999. № 7. С. 42.

Хрущев Н.С. Воспоминания. Избранные фрагменты. М., 1997. С. 68.